***
Проснувшись, А-Цин никого не застала дома, что, в принципе, было делом привычным: даоцзаны вместе с Сюэ Яном часто ходили по округе, отлавливая монстров и помогая простым людям. А вот отсутствие верного Бурана девочке не понравилось: с тех пор, как Сюэ Ян принёс щенка в дом, А-Цин не разлучалась с ним ни на минуту. Да они с Бураном даже спали вместе! И вот пёс куда-то пропал. Взволнованная этим обстоятельством, А-Цин поспешно покинула похоронный дом и отправилась на поиски своего питомца. В городе И, однако, Бурана не оказалось, и никто из местных, к кому А-Цин обращалась за помощью, её пса не видели. Окончательно расстроенная, девочка направилась в лес, к реке, понадеявшись, что пёс самовольно отправился на прогулку по привычному маршруту. — Кто это тут у нас ходит один в страшном тёмном лесу? Внезапно путь девочке преградила компания незнакомых мужчин, с виду похожих на обыкновенных оборванцев, однако наличие при них ножен с мечами ясно свидетельствовало, что эти ребята не так просты. — Боюсь, бедной нищенке, вроде меня, не приходится выбирать, — моментально вживаясь в роль слепой попрошайки, жалобно заговорила А-Цин, крепче стискивая в руках свой шест — плотоядные взгляды мужчин и их откровенно бандитские рожи совершенно не внушали доверия. — Бедняжка, — делано посокрушался один из мужчин — низкорослый толстяк, напоминавший заплывшего жиром борова. — Где же твоя семья? Негоже им отпускать тебя одну. А-Цин судорожно сглотнула, краем глаза отметив, что мужчины — а было их всего семеро, — окружили её со всех сторон. — Отец с братом ушли в лес за дровами, — быстро нашлась она с ответом. — Я как раз шла к ним. — Неужели? — елейным голосом уточнил боров. — В таком случае, быть может, мы тебя проводим к ним? Уверен, они будут нам благодарны. Молодой девушке, да ещё и слепой, небезопасно ходить одной в лесу. А-Цин поняла, что дело — дрянь. Вспомнив тренировки с Сюэ Яном, она решила действовать на опережение: размахнувшись шестом, она нанесла два быстрых удара по ближайшему бродяге, сбив его с ног, и ловко перепрыгнув поверженное тело, бросилась наутёк. Однако далеко ей уйти не дали: преследователи за несколько минут нагнали девочку, и чья-то массивная туша резко врезалась в неё сзади, повалив на землю. — Какая шустрая зараза! Держи её крепче, Чон Су! А-Цин принялась лягаться и кусаться, за что получила мощный удар по лицу, от которого у неё аж в ушах зазвенело. — Помогите! — успела крикнуть девочка, после чего получила ещё один удар, на этот раз куда-то в бок — острая боль пронзила всё тело, и А-Цин застонала. — Молчи, сучка, иначе отрежем твой язык! Чьи-то мерзкие руки заскользили по телу девочки, обыскивая. — При ней ничего нет, — в голосе говорившего звучало недовольство. — Тьфу! На кой она тогда нужна? Разве что в бордель продать. А-Цин услышала одобрительные возгласы и смешки, а её сердце ушло в пятки, и девочка начала вырываться с новой силой. Стать игрушкой для постельных утех — самое худшее, что могло случиться с любой девушкой, это А-Цин знала хорошо. И предпочла бы умереть, нежели угодить в какой-то весенний дом. — А ты уверен, что она подойдёт для борделя? — насмешливо спросил Чон Су. Его рука, до этого лишь осмотревшая карманы, принялась бесцеремонно щупать девочку за бёдра. — Надо бы сперва опробовать, вдруг она бракованная? — Я советую вам немедленно убрать свои руки и отпустить девушку. Непривычно ледяной голос Сяо Синчэня прозвучал для А-Цин как небесная музыка. Бандитам незрячий даос, очевидно, показался абсолютно безопасным, потому что те рассмеялись ему прямо в лицо. — Иди прочь, убогий! — презрительно крикнул толстяк. — А то смотри, мы и тебе найдёт применение. Вон какой у тебя красивый рот, наверняка… Что именно наверняка, договорить он не успел: его голова отделилась от тела и бодро покатилась по траве, а тело, постояв ещё мгновение, рухнуло навзничь. Повернув голову, А-Цин увидела Сун Ланя, брезгливо стряхивающего капли крови со своего меча. Остальные бандиты синхронно обнажили клинки и бросились в драку. А-Цин не особо переживала об исходе этого сражения, ибо точно знала: этот сброд не соперники двум заклинателям. Чон Су, видимо, это тоже быстро осознал, потому что не прошло и пары минут, как он резко вскочил на ноги, за шкварник вздёрнул вверх А-Цин, одной рукой прижал её за талию к своей груди, а второй приставил к шее девушки нож. — Или вы немедленно бросите на землю свои мечи, или девчонка на ваших глазах истечёт кровью! Сяо Синчэнь и Сун Лань на мгновение замерли, а затем, не сговариваясь, отбросили в сторону Шуанхуа и Фусюэ. — Как же ты это сделаешь, без рук-то? Насмешливый голос Сюэ Яна, казалось, раздался из ниоткуда. А в следующую секунду Чон Су дико заорал от боли: обе его руки были аккуратно отсечены по плечевому суставу, и теперь ненужными кусками мяса валялись на земле. А-Цин не успела ничего понять. Знакомые крепкие руки схватили её за плечи и оттолкнули в сторону, к Сяо Синчэню, который тут же заключил девочку в свои тёплые, надёжные объятия. Всё пространство вокруг тем временем заволокло густым чёрным дымом. Оставшиеся в живых бандиты кричали от страха и пытались удрать, но было бесполезно: Сюэ Ян в своей ярости был беспощаден. У А-Цин волосы на затылке встали дыбом от душераздирающих криков её несостоявшихся насильников. Длилось это, впрочем, совсем недолго. Вскоре все крики смолкли, и туман рассеялся. Вся поляна была буквально залита кровью и завалена ошмётками человеческих тел. А посреди всего этого ужаса, с безумной улыбкой на лице и зловеще сверкающими ярко-красными глазами, стоял Сюэ Ян. — А-Ян! — Сяо Синчэнь не мог видеть, что именно сотворил юноша, но он ощущал тёмную энергию, буквально пропитавшую всё вокруг, а также чувствовал острый запах крови. — Что ты натворил? — Воздал по заслугам, — жутким, абсолютно спокойным голосом ответил Сюэ Ян. — Убив всех этих людей? — Сяо Синчэнь нахмурился. — Мы должны были их схватить, связать и доставить на суд. Сюэ Ян разразился безумным хохотом, от которого у А-Цин кровь буквально застыла в жилах, и она теснее прижалась к Сяо Синчэню — впервые с тех пор, как Сюэ Ян поселился с ними в похоронном доме, она его по-настоящему боялась. И от взгляда юноши её реакция не укрылась. — Что, страшно, малявка? — усмехнувшись, спросил он, а затем перевёл взгляд на Сун Ланя, всё это время хранившего гробовое молчание. — Не возникает ли у тебя чувство дежавю, Цзычэнь? Клан Чан? Бойсюэ? — Сюэ Ян вновь рассмеялся, но это был горький, невесёлый смех. — Всё это, — он обвёл руками поляну, — это то, что я есть на самом деле. Я не белый и пушистый. Я — убийца, и никакое количество конфет, совместных Ночных охот и поцелуев это не изменит. Я — монстр. И всегда им буду. — Это не так, — дрогнувшим голосом возразила А-Цин прежде, чем это успел сказать Сяо Синчэнь или Сун Лань. — Ты не монстр. Ты — наш Сюэ Ян. А они, — она кивнула на ошмётки человеческой плоти на земле, — жалкие отбросы. Они хотели меня изнасиловать, а потом продать в бордель! Так что, не знаю, как даоцзаны, а я очень рада, что ты пришёл и их всех убил. — А-Цин судорожно сглотнула. — Хотя зрелище, конечно, не самое приятное. — Девочка смогла выдавить из себя слабое подобие улыбки. — В следующий раз я очень хорошо подумаю, прежде чем злить тебя, А-Ян. Сюэ Ян скривился, но ничего не сказал: его взгляд прикипел к будто высеченному из камня лицу Сун Ланя, без какого-либо выражения взирающему на устроенную тёмным заклинателем бойню. — Не хочешь ничего мне сказать, Цзычэнь? — вновь обратился к нему Сюэ Ян. — Ты дрова нарубил? — ровным голосом спросил Сун Лань, переведя равнодушный взгляд с обезображенных тел в горящие безумием рубиновые глаза босяка из Куйджоу. — Нарубил ли я дрова? — неверяще переспросил Сюэ Ян, широко распахнув глаза в изумлении. — Я с помощью одной только духовной энергии нашинковал в капусту шестерых идиотов, а ты спрашиваешь про дрова? — Этот вопрос более насущный, — пожал плечами Цзычэнь. — Судьба этих людей меня мало волнует — они выбрали свой путь и нашли закономерный конец. Сяо Синчэнь тяжело вздохнул, безмолвно соглашаясь с мнением закадычного друга. — А-Цин, ты не пострадала? — заботливо поинтересовался он. — У неё разбита губа и будет куча синяков на лице и боку, — вместо девочки ответил Сюэ Ян. — Откуда ты знаешь? — удивилась А-Цин. Усмехнувшись, Сюэ Ян щёлкнул пальцами, и из складок её ханьфу выскочила прозрачная тонкая игла и прыгнула ему точно в ладонь. — Ты же не думала, что я позволю тебе просто так одной ошиваться по округе, пока мы с даоцзанами находимся на Ночной охоте у чёрта на рогах? — Что это? — заинтересовался Сун Лань, разглядывая предмет в руках Сюэ Яна. — Следящая игла, — охотно объяснил тот, убирая трофей в мешочек цянькунь у себя на поясе. — Я создал её, когда был приглашённым учеником в Ланьлине. Довольно полезная игрушка. А главное обнаружить её практически невозможно, если только точно не знать, что ты ищешь. — Ты молодец, А-Ян, — похвалил его Сяо Синчэнь. — Признаться, я всегда переживаю, когда А-Цин остаётся дома одна. А ты, оказывается, нашёл способ за ней присматривать. Сюэ Ян ничего на это не ответил. — Пошлите отсюда, — безразличным тоном проговорил он, отшвыривая носком сапога чей-то глаз, попавшийся на пути. — Нечего тут без дела торчать. — Нам нужно хотя бы похоронить этих людей, — возразил Сяо Синчэнь. — Какими бы они ни были, они заслуживают достойных похорон. Сюэ Ян только закатил глаза. — Хорошо, даоцзан, как скажешь, — не скрывая недовольства, проговорил он. — Иди, уведи малявку в дом и напои её каким-нибудь успокаивающим отваром — её всё ещё всю трясёт. А я пока тут приберу. — Спасибо, А-Ян. Сяо Синчэнь, продолжая обнимать А-Цин за плечи, неторопливо удалился. Сун Лань же даже не тронулся с места. — И как ты намерен их хоронить? — мрачно спросил даос. — У тебя даже лопаты нет. Сюэ Ян криво усмехнулся. — Хочешь увидеть, как? Глаза юноши вновь налились кровью и вспыхнули алым, а поляну наполнила тяжёлая, тёмная энергия. И тут же ошмётки плоти, разбросанные по земле, начали собираться в кучу, образуя кошмарное нечто, с множеством рук и голов, имеющее лишь отдалённо сходство с человеком. Как только все конечности встали на свои места, и на земле не осталось ни единого куска плоти, монстр, работая одновременно всеми руками, принялся закапываться в землю, пока полностью не скрылся под ней, точно этакий гигантский дождевой червь. — Удовлетворил своё любопытство, Цзычэнь? — ехидно уточнил Сюэ Ян. — Вполне, — последовал спокойный ответ. — Однако тебе не стоит так часто использовать тёмный путь — до добра он тебя точно не доведёт.***
После неудачной встречи с бандитами А-Цин несколько дней не выходила из дома, предпочитая отсиживаться во дворе в компании Бурана и Сяо Синчэня. Впрочем, её неуверенность и страх были вполне понятны, и никто из взрослых обитателей похоронного дома девочку ни в чём не винил и не торопил. Сяо Синчэнь был уверен, пройдёт время, и А-Цин снова будет, как ни в чём не бывало, бегать по округе, раздражая соседей и ища неприятности на свою голову. Куда больше поведения А-Цин даосов тревожил Сюэ Ян. Юноша вновь окопался в своём сарае, даже ел и ночевал там, а главное, наотрез отказывался говорить, чем именно он там занимается. — Добром это не кончится, — предрёк Сяо Синчэнь на седьмой день затворничества Сюэ Яна. И, естественно, оказался прав. Сюэ Ян сходил с ума. После того, как он показал своё истинное лицо в лесу, расправившись с мерзавцами, посмевшими протянуть свои грязные ручонки к А-Цин, Сюэ Ян не сомневался: Сяо Синчэнь и Сун Лань уйдут, оставят его совершенно одного в этой богом забытой дыре. Это лишь вопрос времени. И Сюэ Ян, в общем-то, не мог их в этом винить: он был чудовищем. Причём не просто монстром вроде Бурана, которого можно было выдрессировать, нет! Он был из тех чудовищ, которые однажды распробовав вкус человеческой крови, будут убивать снова и снова и никогда не остановятся. Итак, Сюэ Ян знал, что рано или поздно, а скорее даже рано, его бросят, и повлиять на это он никак не может. Только сделать так, чтобы, даже оставив его одного или и вовсе убив, Сяо Синчэнь и Сун Лань всё равно остались с ним, а он бы остался с ними. Гениальная идея падающей звездой вспыхнула в отравленном безумием сознании Сюэ Яна, пустила корни и дала свои плоды. Семь дней Сюэ Ян, не зная отдыха и сна, проводил эксперименты в своём сарае, оттачивая мастерство и набивая руку. Потому что позволить себе ошибку как в случае с путешествием во времени он никак не мог. И провернуть всё дело нужно было с первой попытки, ибо вторую ему никто не предоставит. На восьмой день, поздно вечером, когда А-Цин вместе с Бураном мирно спала в своей постели, Сюэ Ян наконец-то соблаговолил выйти из своего убежища. — У тебя всё хорошо? — обеспокоенно спросил Сяо Синчэнь, едва только Сюэ Ян переступил порог похоронного дома. — Я в полном порядке, — улыбаясь, заверил его юноша. — Ну, не считая того, что голоден, как стая волков. Надеюсь, у даоцзана найдётся для страждущего меня ломоть хлеба и чаша похлёбки? — Разумеется, найдётся, — на лице Сяо Синчэня расцвела мягкая улыбка. — И даже несколько конфет. Сун Лань, сидевший в этот момент на невысоком табурете за столом, смерил юношу подозрительным взглядом, однако ничего говорить не стал. — Пока даоцзан греет еду, я, пожалуй, заварю себе чай, — сообщил Сюэ Ян. — Кто-нибудь составит мне компанию? — Думаю, нам всем не помешает глоток ароматного чая на сон грядущий, — заметил Синчэнь. — В верхнем ящике у меня есть чудесная ромашковая смесь — возьми её, А-Ян. Сюэ Ян тут же подорвался выполнять просьбу даоса под пристальным взглядом Сун Ланя, искавшего подвох в действиях юноши. Однако ничего подозрительного Сюэ Ян не делал, так что к концу ужина Цзычэнь расслабился и утратил бдительность, поэтому парализующий талисман, прилепившийся к его груди, стал полной неожиданностью. Сюэ Яну хватило сноровки ухватить Сун Ланя за руку, чтобы тот не свалился с лавки и не ударился затылком обо что-нибудь. — В чём дело? — насторожился Сяо Синчэнь. — Ничего страшного, даоцзан, — улыбнувшись, заверил его Сюэ Ян. — Просто настало время платить по счетам. Юноша ловко выудил из рукава своего ханьфу второй парализующий талисман, который прилепился к груди уже Сяо Синчэня. — Вот так-то лучше, — удовлетворённо хмыкнул Сюэ Ян. — Теперь можно приступать к делу. Но сначала снотворное! Позаботившись о том, чтобы оба даоцзана крепко спали и не мешали осуществлению плана, — а главное не чувствовали боли, — Сюэ Ян аккуратно положил обоих на полу. Можно было, конечно, перенести их на кровать в комнате, но юноше не хотелось испортить кровью чистые простыни. Вытащив из цянькуня заранее начерченные талисманы, Сюэ Ян часть из них прикрепил к груди обоих даосов, а вторую часть разложил в виде пентаграммы, «скрепляя» линии собственной кровью. — А теперь перейдём к самому интересному. На лице Сюэ Яна расцвела безумная улыбка, когда он аккуратно принялся разматывать бинты на голове Сяо Синчэня. — Пора тебе, дорогой даоцзан, увидеть, кого именно ты пригрел на своей груди, — зловещим голосом проговорил тёмный заклинатель, поигрывая острым ножом в своих руках. — Я, конечно, мог бы исполнить давнюю угрозу и вернуть то, что принадлежит тебе по праву, но, должен признать: твои глаза неплохо смотрятся на лице Цзычэня. Поэтому, Синчэнь, тебе придётся довольствоваться моим глазом. Сделав глоток обезболивающего и подождав немного, пока оно подействует, Сюэ Ян приставил нож к своей глазнице и предельно аккуратно вырезал глазное яблоко, после чего осторожно вставил его в правую глазницу Сяо Синчэня, окружая её тёмной энергией, призванной ускорить процесс заживления, и для пущего эффекта накрывая глаз специально разработанным для этой операции талисманом. Несмотря на выпитое обезболивающее, голову буквально разрывало от боли, однако Сюэ Ян стойко терпел неприятные ощущения. Смочив заранее приготовленную тряпку целебной настойкой, юноша, кривясь и морщась, промыл собственную окровавленную глазницу, после чего склонился над Сун Ланем. — Теперь настал твой черёд, Цзычэнь, — широкая улыбка на окровавленном лице смотрелась просто жутко. Удалив глаз из левой глазницы Сун Ланя, Сюэ Ян вставил его в свою собственную. Пока проходила процедура, с тёмного заклинателя буквально сошло семь потов — пересадка глаз у людей оказался намного более трудоёмким процессом, нежели у животных, над которыми Сюэ Ян экспериментировал всю эту неделю. А ведь это ещё был далеко не конец! Подождав, пока в ушах стихнет звон и картинка перед глазами перестанет двоиться, Сюэ Ян взялся за второй свой глаз, которому предстояло занять своё место в пустующей глазнице Сун Ланя. — Теперь у тебя будет два красивых глаза, Цзычэнь, — вполголоса бормотал Сюэ Ян, перепачканными в крови пальцами вставляя свой глаз в глазницу Сун Ланя. — Один мой, другой — Синчэня. И даже если вы уйдёте, каждый раз, глядя в зеркало или друг на друга, будете вспоминать меня! Закончив с работой и удостоверившись в том, что всё прошло гладко и оба даоса просто спят, а не отдали богу душу, Сюэ Ян снял с них парализующие талисманы, влил в себя ещё один флакон обезболивающего и устало повалился на пол — сил куда-либо идти или хотя бы навести порядок у него не было. «А-Цин придёт в ужас, когда утром выйдет из комнаты, — подумал Сюэ Ян и усмехнулся. — Ну, и ладно. Переживёт как-нибудь».