принципы макиавеллизма

Роя подрывают на работу в без пятнадцати три. Коллмайер попадает в точку, делая ставку на то, что он в это время не спит; он и не планировал ложиться. Безымянная девушка в полумраке медленно сползает по ширинке вниз, к ножкам дивана, когда Эрл получает разрядку и разрешается ей в рот. Закапываясь пятерней во взлохмаченные волосы, он не помнит, должен ли ей денег за час. Одним движением он поправляет сбитый воротничок и отмеряет расстояние рассыпчато-белой дорожкой кокаина, переходящей в дорожный серпантин. «В Голливуде даже полиция киношная». Когда на месте преступления Рой Эрл слышит эту глупость, то лишь хлестко усмехается, будто бьет пощечину. Рой многократно блистает в желтом свете фар-прожекторов и завистливом внимании, которое к себе непременно привлекает, и на каждый случай у него заготовлены веские фразочки, на которые отчего-то никому не хватает духу ответить. Его вызывают из-за передоза богатого папенькиного сынка. Такие вещи не освещаются в прессе, и составление протокола Рой берет на себя, отвешивая патрульному воспитательный подзатыльник, перехватывая папку-планшет, и незаметно для других, но взаимно прозрачно вкладывает в грудной карман черно-строгой формы сотню баксов. Рой по всем канонам победитель: достаточно гибкий, чтобы вести сделки с начальством, и достаточно жесткий, чтобы держать в страхе бомонд с их мелкими гнусностями. Рой Эрл, будто испытывая на прочность, гнет людей так, как только ему вздумается, и ему плевать, что на этот счет думают жалкие нытики, не умеющие даже сдачи как следует дать. «Держи друзей близко, а врагов — еще ближе». Когда выяснилось, что у них с Фелпсом дороги расходятся, так даже было удобнее. Воспользоваться тем, что за незашторенными окнами было так неосторожно выставлено напоказ: исходящие влагой, мокнущие в спальне сквозь плотный калифорнийский зной полусгибающиеся тела. С похорон прошло где-то около года. Он продолжает свое восхождение по головам. Шаг за шагом — Рой свое собственное, исполняющееся пророчество, и он уж точно добьется того, чего хочет, любой ценой. Как вчера в кабине своего вишневого кадиллака шквалом из острот Эрл смеется Фелпсу, убежденного в собственной непогрешимости, прямо в лицо. С такими честными руками не играют в политику; Рой понял это слишком поздно для них обоих. Коул Фелпс так нелепо, так самонадеянно поворачивался к нему спиной, списывая со всех счетов, и Эрлу всякий раз казалось, что собственноручно засаженный в неё нож заходит всё глубже.       Пока в один прекрасный день не достигает хребта. Просто в непогрешимом Коуле Фелпсе показалась долгожданная слабина. Просто он знал, куда целиться.