Позови меня тихо по имени.

      Высокая, достающая до пояса колосящаяся пшеница блестела под лучами закатного солнца и подрожала небесному зареву. Чуть загоревшая мужская рука по-хозяйски раздвигала золотистое море перед собой, пропуская вперед двух смущенных до насыщенного румянца, но счастливых ребят вперед. Кудрявый юноша прятался от насыщенно-рыжего света за широкой спиной другого, более высокого и крепкого, шепча тому что-то на ухо. По заляпанному веснушками лицу читалось желание чего-то опасного и увлекательного, но то его хотение разбавлял страх бескрайних просторов перед ним. Длинноволосый блондин лишь безмятежно улыбался и проговаривал свою арию успокаивающих слов, но парень сзади только сильнее разгорался и полыхал ярче засыпающего светила на небосклоне. — Саш, а вдруг они за нами пойдут, а? — никак не мог угомониться голубоглазый и почти что вешался на старшего. — Уже, небось, ищут нас! — Яшка, не пищи ж ты на ухо! — обернулся Шура и звонко чмокнул смешной миниатюрный, как и его обладатель, нос. — Да куда эти пьяницы с заброшенного лагеря поползут? — Ну мы же поползли, — серьезно задумался парень, запуская тонкие пальцы в копну своих медовых волос и опустил взгляд на новорожденную тропку под ногами. — Солнышко мое, взрослые дяди пьют не твой любимый, безобидный сидр, а вещи покрепче, — сквозь смех с напевом говорил Балунов, продолжая идти путь в глубь поля. Сегодня Яша тоже повзрослеет, но до него, кажется, до сих пор не доходило, потому что намеки Шурика были очень мягкие, хоть блондин был и не мало пьяный, а его голубоглазая любовь была донельзя проста. Никакой алкоголь не позволит Саше забыть, как сильно он любит это невинное чудо, а Яков всё наивно полагает, что они просто идут целоваться. — Смотри, только не заблудись, — уже прошептал Цвиркунов, шумно шмыгнув носом. — А то я уже назад дороги не найду, — и он действительно не знал, как найти ребят потом, не подозревая, что они просто шли прямо от виднеющегося с другого поля старого дерева.       Саша наконец-то принял решение остановиться, когда, вновь оборачиваясь назад, оценил пройденное расстояние. Вот они и остались вдвоем, вокруг только никогда и никем не прирученная природа (как много бы люди на себя не взваливали). Балунов поместил широкую жаркую ладонь на талию вздрогнувшего Яши и расплылся в теплой улыбке: какой же этот кудрявый мальчишка неприступно милый и точно игрушечный. Саша притянул его поближе, чтобы тот прижался к блондину всем телом, и, медленно наклонив голову набок, коснулся губами тонкой розоватой шеи Цвиркунова. Яша почувствовал бархатное прикосновение к чувствительному участку кожи и тихо ахнул, судорожно глотая воздух маленькими порциями. Мальчишеских плеч коснулась светло-алая краска, и подросток прикрыл глаза, стыдясь своей восприимчивости. Саша продолжал оставлять нежные касания, поднимаясь от эстетной шеи к уголку губ. Он потерся кончиком носа о Яшину щеку, привлекая его внимание к своему лицу, и одним взглядом спросил разрешения на менее безобидный поцелуй. Балунов приятно удивился, когда парень подался вперед сам, пусть и сильно зажмурился. Последний очевидно всё еще стесняется самого себя, и Шура сделает всё, чтобы тот никогда впредь о таком не задумывался. Зеленоглазый потянул Цвиркунова вниз, не разрывая трепетного, головокружительного поцелуя. Саша сходил с ума по тем мягким губам, что так неловко и робко тыкаются в его собственные. Балунов дал себе понаслаждаться такой неопытной нежностью и, усадив Яшу на свои колени, аккуратно переместил одну руку на бедро голубоглазого, а второй придерживал его узкую костлявую спину. Саша одними подушечками пальцев гладил выгибающийся легкий стан через штапельную рубашку, слушая, как отстранившийся спустя минуты кудрявый мальчишка в лихорадке глотает остывающий воздух. Не выдержав звуков такой манящей, пленяющей мелодии, он повалил парня на спину, целуя уже его настойчиво и требовательно, нагло просовывая ладонь под верхнюю одежду парня под ним. Балунову стало страшно от осознания своего явного превосходства, и он заставил себя касаться нежной кожи бережнее, вместо того чтобы продолжать жадно сминать её до лиловых синяков. — Шу-ура, — на выдохе протянул Яша, захлебываясь во вспыхивающих контрастах, повернув голову вбок, а «его Шура» безумно хочет услышать этот стон снова. — Еще раз, — сказал блондин будто в бреду, перед тем как прикусить кожу шеи, усыпанную яркими крошечными пятнышками медного цвета. Саша слышит звук пошлее предыдущего, в котором даже не было различимых слов, и снова обратился к млеющему от ласк юноше под ним. — Позови меня по имени, — милуется зеленоглазый, расстегивая маленькие пуговицы чужой рубашки. На открывшихся взору ключицах он оставляет сеточку мелких поцелуев и возвращается к шее, чтобы оставить там яркие засосы, не прекращая расстегивать Яшин верх. — Э-эй, они же всё узна- узнаю-ют, — всхлипывает кудрявый, когда в его голове мелькает последствия такой страсти, но в противовес своему возмущенному скулежу зарывается пальцами в высветленные волосы любовника, не позволяя ему оторваться. Тот и не думал скоро останавливаться. Покончив с рубахой, он прижимает свободную руку Цвиркунова к земле, незанятой своей подхватывает мальчишку за талию и увлеченно продолжает оставлять насыщенные кровоподтеки на персиковой коже. — А-ах, Шура… Балунов добивается своего и ослабляет хватку, ненадолго переключает внимание на свою футболку, которую он тут же снимает легким движением и бросает куда-то в заросли. Яшу начинает бить крупной дрожью то ли от холода земли, то ли от перевозбуждения, и он тянет свои аристократически тонкие руки к блондину, слабо касаясь его лица. Последний умилительно вздыхает и падает обратно в пьяные объятия. Саша успокаивающе гладит Яшку по голове, путаясь в отросших волосах и шепчет ему прямо в губы о том, как же сильно он влюблен в одного незаконно очаровательного веснушчатого парня. Щенячий взгляд снизу заставляет биться сердце Балунова еще сильнее, заставляет его осыпать мальчишку комплиментами, признаваться в любви каждой клеточке его тела. Цвиркунов тут же прячется в ладонях, отказываясь во все это верить. К нему никто никогда так не относился. — Яша, — мурчит Балунов на ухо кудрявому, и неохотно тот приспускает руки, демонстрируя трепещущие, красиво изогнутые ресницы. — Лисёнок, — вместе со словами вырывается быстрый поцелуй в низ скулы. — Ты ведь готов? — в ответ Цвиркунов только сдвинул брови домиком и обнял любовника за плечи. — Мм? — намекает на повтор вопроса зеленоглазый, придерживая кудрявого парня за поясницу. — Я, — начинает Яша, густо краснея, и продолжает с запинками. — Хочу тебя. Тут Саша уже сам засмущался и долго-долго смотрел в умоляющие о чем-то васильковые глаза перед ним, которые показались ему слишком мокрыми на вид. Он провел тыльной стороной ладони по алой щеке Цвиркунова, однако тот, быстро перехватив Сашино запястье, потерся о его теплую руку и шустро оставил поцелуй на костяшках. Балунов влюбленно улыбнулся и, не желая надолго понижать градус, перешел к изящным мальчишеским бедрам, скрытых за грубой тканью, и быстро стянул с них широкие шорты в сиреневую крупную полоску. Вслед за шортами летят поношенные белые кроссовки. Блондин блаженно прикрывает глаза на миг, закидывая Яшину ногу себе на плечо. Тут он смазано касается разбитого колена губами, проводит дорожку легких поцелуев до белья и, прервавшись на момент, расцеловывает торс, периодически прикусывая токую кожу. Цвиркунов сладко стонет, пряча лицо в согнутом локте, и беспощадно рвет рукой все попавшиеся полевые растения. Его партнер легонько касается губами солнечного сплетения парня, а после проводит языком, вырисовывая круг, дует на влажную кожу. Он с усладой чувствует, как в его живот упирается твердая горячая плоть, и руки уже сами тянутся к собственной уже не выдерживающей напряжения ширинке. Яша почувствовал, как по телу забегал холодок чахлого, но ощутимого страха, и неосознанно хочет куда-то спрятаться. Понаблюдав, как очередные элементы оставшейся одежды улетают куда подальше, он сильно зажмурился и уже сильно вцепился в оторопевшего Балунова. — Боишься? — рвано выдохнул Саша, будто он только что пробежал марафон. — Солнышко, мне остановиться? — Цвиркунов от души помотал отрицательно головой и замер. Зеленоглазый тут же принялся устилать веснушчатое лицо мокрыми поцелуями, переместил ладони на выпирающие лопатки Яши, плавно опуская его обратно, на примятую пшеницу. — Я буду очень аккуратно, — прошелестел голос Балу, и тот, не отстраняясь, потянулся рукой к дорожной сумке, откуда с улыбкой выудил детский крем, которым пользовался его парень. Яков вот-вот умрет от стыда — так он думал, не пережив последующих действий. Саша старательно смазал два пальца кремом и очень медленно ввел их в дрожащего мальчишку. Последний, смотря в небо сквозь пленку подступивших слез, пытался нащупать ладонь Балунова и как только почувствовал ее жар, безотлагательно ее сжал изо всех сил, переплетая пальцы. Шуре даже стало больно от такой любви с железной хваткой, но он не издал ни звука. Подождав, когда у Яши выровняется дыхание, он попробовал подвигать смазанными пальцами внутри, и то вызвало шумное шипение со стороны. — Тише-тише, — пытался успокоить Цвиркунова Саша. — Потерпи совсем чуть-чуть, милый, — Балунов продолжал шептать трогательные утешения, продолжая двигать рукой. Когда краткие вскрики перешли на нечто похожее на стоны, парень ввел третий палец, не останавливаясь. Яша захлебывался в собственном голосе и извивался подобно ужу. Незаметно для себя, он перешел на мольбы о том, чтобы Балунов уже взял его посреди этого проклятого поля. Саша послушался, улавливая нотки искреннего желания в родном голосе, и голубоглазый, не успев прийти в себя, почувствовал, как любовник в медленно входит в него. Снова воздух разрывает болезненный вскрик, Яша тянется к блондину, хочет оказаться в плену его сильных рук, но тот лишь закидывает тонкие ноги парня себе на бедра, так и не ответив на трогательный жест. Саша вошел во всю длину и склонился над Цвиркуновым, опираясь на согнутые локти. Он снова уделяет время их необыкновенно тонкой близости, целует мягкие и влажные губы, чуть покусывая их, и чуть сдержанно стонет, когда чувствует нежную миниатюрную ладонь на своей груди. Мальчишка под ним увлекается глубоким поцелуем, неумело работая языком, чем его партнер бесцеремонно пользуется и начинает двигать бедрами. Яше еще больно, он мычит в поцелуй, сжимает тонкими пальцами плечо Балунова и прогибается в спине, позволяя снова подхватить себя. Саша спрашивает, всё ли в порядке, отстраняясь, но у голубоглазого не хватает воздуха в легких, чтобы внятно ответить, и он просто выпускает из груди краткий стон. Толчки плавно начали ускоряться, и Яков уже не контролирует вылетающие изо рта воздыхания и далеко не трезвые слова. Блондин вдруг резко тянет парня в свою сторону, усаживая его на себя, а сам падает спиной на устланную травами землю. Яша чувствует, как его любовник надавил на очень приятную точку внутри, его чуть трясет от наслаждения, а глаза будто сами по себе закатываются. В голове мелькает мысль о том, что он скоро потеряет сознание. — Яша… Ты бы знал, какой ты красивый, — изнывает от блаженства Саша, положив широкие ладони на упругие мальчишеские ягодицы. Цвиркунов смущенно поправляет упавшую на лицо волнистую прядку и упирается руками в твердый живот старшего, отчаянно пытается отдышаться. Под шум перегоняющегося воздуха, он запрокидывает голову и быстро хлопает ресницами, пытаясь убрать с глаз вновь проступившие слезы. Жар одной руки любовника переходит на талию, вызывает у Яши волну мелких мурашек. Он очень хочет, чтобы блондину было также приятно и, будучи еще поглощенный томной негой, начинает двигаться, со стыдом слушая звонкие соприкосновения кожи Балунова со своей. Зеленоглазый почувствовал, как у него затряслись руки, и начало гореть в тягучей, фантомной массе нутро. Парень стонал сквозь зубы, ощущал, как грудь будто сдавило раскаленными тисками. Когда Цвиркунов с помощью его рук начал ускоряться, Саша, взвыв, изогнул шею, демонстрируя острый кадык. Этот кудрявый конопатый мальчишка когда-нибудь окончательно сведет старшего с ума, если оно того еще не начал. Глаза заволокла пелена яростной дикости, и Балунов одним рывком сел, утыкаясь лицом в хрупкую ключицу ясноглазого парня, где оставляет ещё один багряный засос. Яша схватился за Сашины широкие плечи, когда тот потянулся к возбужденной плоти первого и, не считаясь с быстрым темпом их страстей, легонько ее касается. Блондин аккуратно обхватил основание, позволяя Цвиркунову самому толкаться в несильно сжатую руку. Яша долго не выдерживает, весь трепещет, словно осиновый лист, громко выкрикивает имя любовника, и тот звук стремительно расползается по всему полю. Мальчишка сквозь воздыхания бормочет, что Балунов его настоящая и единственная на весь остаток жизни любовь, шепчет, что очень хочет целоваться. — П-пожалуйста, — выдыхает Яша, чувствуя, что уже на пределе, и с облегчением сливается в жарком поцелуе с тянущимися к нему приоткрытыми губами. Парни укоряются, не разрывая поцелуя, и заглушают собственными стонами звуки ритмичных хлопков. — Саша! — вдруг выкрикивает Цвиркунов имя зеленоглазого, резко отвернув побагровевшее лицо, чувствуя, как его собственный живот заляпало что-то горячее и вязкое, приводящее юношеское тело в состояние всепоглощающей эйфории. Силы начали сразу же покидать его, оставляя приятную дрожь внизу живота, и уже ватный и податливый Яша чувствует, как на непривычно шумном воздыхании Балунова, внутри начинает разливаться ощутимое и сладостное тепло. Оба замирают в крепких, чувственных объятиях, ожидая, когда ритм сердец чуть стихнет, замедлится и пропустит в легкие катастрофически нехватающий кислород. Саша безрассудно водит пальцами по взмокшей спине лишенного сил мальчишки, едва заметно примыкает губами к ямочке между ключицами и думает о том, как крепко и бесповоротно он влюблен. В нос ударяет практически не различимый, но отрезвляющий аромат карамели, и зеленоглазый с уловимым усилием утыкается в расслабленное Яшино плечо. Сейчас Цвиркунова выпускать из рук совсем не хочется, и блондин очень старается то ему показать — прижимает к себе заметно сильнее. — Самый прекрасный, — раздается приглушенный шепот Балунова. — Самый родной мне человек на всем белом свете. Неземной, неописуемо красивый… Я очень сильно тебя люблю, слышишь? — он ставит подбородок на содрогающееся конопатое плечико. — Лисёнок? — парень не на шутку испугался, когда почувствовал, как на него упала водяная капля, зная что над головой чистейшие, девственные небеса. Саша спешно переместил ладони на мокрое лицо Цвиркунова, отводя корпус назад. По Яшиным щекам стекали прозрачные соленые ручейки, нижнюю губу он смущенно втянул, дуги тонких бровей снова встали домиком. Бросив пару взглядов в сторону Сашиных рук, он нервно улыбнулся. — Дурак, — вдруг тихо выдохнул Цвиркунов. — Я просто никак не могу поверить, что ты есть на самом деле. Я люблю тебя, Шур, сильнее, чем ты можешь себе представить. — Балунов каждый раз чувствовал, как сердце пропускает удар, когда Яша называет его имя. Голос только этого человека мог творить такие вещи, и плевать, с какой интонацией он звал блондина. — Не исчезай, пожалуйста, никогда, — сейчас Саша просто хочет взять в охапку расчувствовшегося голубоглазого парня и остаться с ним так на долгие-долгие лета, прячась от чужих глаз здесь, в глубине одичавшего поля. — Обещаю.