Пролог:
Она уже пятнадцать минут пепелила взглядом две рыжие макушки и молила Мерлина о том, чтобы они оказались всего лишь её галлюцинацией. Но нет. Грёбанные близнецы опять здесь. Сидят за гриффиндорским столом, с довольным видом потягивая тыквенный сок, и смеются. Смеются, блять. Заливаются противным хохотом, то и дело привлекая к себе внимание. А восторженные недоумки-однокурсники слушают их бред с широко распахнутыми глазами, проглатывая каждое слово. Всё это выглядело так фальшиво, что захотелось убраться из Большого Зала ко всем чертям. Только вот... Слизеринская принцесса не может уйти без своей свиты. А свита — в это время — как раз начала трапезу. Тео закидывал в рот жареный картофель, Малфой недовольно ковырялся в тарелке, ведя молчаливую борьбу с брокколи, а Астория восторженно щебетала Блэйзу о своих новых серёжках, пока он ласково поглаживал ее острые коленки. Почему-то Белле резко стало не по себе. То ли от приторно-сопливых отношений её лучшей подруги, то ли от пасмурной погоды, то ли... Изумрудные глаза вновь зацепились за огненную шевелюру, и она наконец нарушила тишину: — Как думаете, есть шанс, что их снова выпрут из школы? — он бросила это словно в никуда, даже не рассчитывая на ответ. Забини наконец отвлекся от ног Гринграсс и, недовольно скривив губы, в отрицании покачал головой. Ну вот. Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет. Нотт и сама прекрасно понимала, что её реплика прозвучала донельзя глупой. Нищеброды Уизли — вторая семья шрамоголового Поттера, у которого в заднице уже с самого детства торчит золотая медалька с надписью "великий герой". Разумеется, старик Дамби всегда будет на их стороне. Пусть хоть всю школу подожгут, ему что с того. Они же входят в "великий отряд подлизы гриффиндорских жоп" — как недавно продекламировал Малфой. И это было почти забавно, учитывая его постоянные третьесортные шутки в сторону факультета красно-золотых. — Вы знали, что в этом году у нас поменяли двух преподов? — неожиданно отозвалась Астория, заговорщически сузив светло-зелёные глаза. Все сразу оживились: Тео — наконец! — перестал громко чавкать, а Драко оторвался от недоеденных овощей и чопорно цокнул языком. В своей бесящей малфоевской манере. — Вон тот дедуля возле Минервы — Гораций Слизнорт, — продолжила девушка, — говорят, мол, важная шишка. Его поставили вместо Снейпа. И, вы прикиньте, он позвал меня на чаепитие на следующей неделе. — Не знал, Гринграсс, что ты любишь постарше, — загоготал неожиданно вклинившийся в разговор Крэбб. — Ой, Винс, иди ты. Он был знаком с моим дедушкой Кассиусом. Сказал, что тот был "поистине выдающимся волшебником". Да и... Между прочим, он не только меня пригласил. Ещё Поттера, Грейнджер, Лавгуд, Уизли... — А Уизли за какие-такие заслуги? — сразу же вспыхнула Изабелла, вцепляясь длинными ноготками в край стола. Гринграсс лишь пожала плечами. — Откуда я знаю, Беллс. Я же не прорицатель. Говорю только то, что разболтал сам Слизнорт. И без того испорченное настроение катилось теперь в тартарары. Эти Уизли в последнее время слишком часто появлялись в её поле зрения. Даже сдвинули с пьедестала неприязни грязнокровку Грейнджер с её дурацкими кипами учебников. Про конфликт Изабеллы и близнецов было известно, пожалуй, всем. Точнее, аристократичная Нотт ругалась только с одним Уизли. С Фредом. Джордж в такие моменты просто стоял в стороне, вбрасывая свои неуместные комментарии, дабы распалить задор брата ещё сильнее. Фред же ни разу не упустил возможности пошутить свои-охуенно-несмешные-шуточки про Пожирателей в её присутствии. Затем пошло по накатанной: учеба, её отношения с Флинтом, квиддич. Так продолжалось уже два года — Белла знала точно. Ведь тогда, когда они сцепились на пятом курсе, разгневанная слизеринка чуть было не совершила огромную — просто непоправимую — ошибку.***
Эта голубоглазая дрянь прямо перед ужином подсунула её кузену рвотных конфет, коими тот, в свою очередь, по незнанию решил поделиться с остальными. И после невесёлого вечера в каморке мадам Помфри, они всей толпой пошли разбираться с ненавистными гриффиндорцами. На седьмом этаже, возле Выручай-комнаты, собралась целая гильдия студентов. Слизерин решил надрать зазнавшимся котяткам зад. И, надо же, почти получилось. Если бы не было милашки Патил, которой внезапно прилетело "Дантисимусом" от Миллисенты Булстроуд. Обычная потасовка превратилась в кое-что покруче: вслед за словесными оскорблениями в ход пошли заклинания."— Вомитаре Виридис!" — громко воскликнул Теодор, целясь прямо в Дина Томаса. Фред подобный выпад без комментариев не оставил.
"— От тебя такого заклинания точно никто не ожидал, Нотт. Разве это не ты накормил всех змеек блевотной вкусняшкой сегодня? М-м-м?"
Она тогда без раздумий встала на сторону Тео. И Уизел решил высмеять её за это."— Что, Нотти, защищаешь своего тупоголового огра-братца? Ну-ну, зачем же так радикально. Лучше пойди пожалуйся своей мамочке. Уверен, ты это отлично умеешь".
В тот момент... она поняла, что значит ненавидеть каждой клеточкой своего тела. Это скользкое чувство — на ладонь выше солнечного сплетения — засвербело в груди, вынуждая сорваться с места и хорошенько вмазать нахалу в челюсть. Её мать умерла. Много лет назад. От Непростительного. От Авады, отрекошетившей в неё тогда совершенно случайно. Кингсли и парочка его головорезов ловили подельников Тёмного Лорда, ведь после убийства Поттеров Фадж во всеуслышание заявил, что Волан-де-Морт опасен и требует немедленного устранения. Словно он был какой-то крысой. Чёртовым жуком. Не только Годрикова Впадина содрогнулась под гнётом этой новости, вся Англия была на взводе. Отдел тайн и раньше вызывал много вопросов, но, как только стало известно, что его глава — Заккария Ривз — прячет под мантией метку... Что ж. Вместе с Ривзом в тот день погибли ещё две женщины: мать Изабеллы и некая Роза Хантер — журналистка "Пророка". Министерство, конечно, взяло всю вину за содеянное на себя, но вот... сотрудник, который неумело наколдовал "Протего", понёс совершенно недостойное — слишком лёгкое — наказание. Фадж отстранил его от работы, лишил палочки... И отпустил. Всё. Соверши такое кто-нибудь другой, его бы заперли в Азкабане, а потом приговорили к "поцелую", но нет... С министерскими псами такой трюк не сработал. Изабелле до сих пор снилась яркая зеленая вспышка и крик матери, хотя ничего из этого малютка Нотт тогда не видела и не слышала. Воображение само нарисовало в её голове эту страшную картину, навсегда лишив покоя. Но, тем не менее, даже от незнания легче не становилось. А потому она совершенно не жалела о том, что в тот вечер гнев развязал ей руки. Горячая кровь тонкой змейкой стекала по подбородку из разбитой губы. Уизли смотрел на неё невидящим тупым взглядом и молчал. В толпе гриффиндорцев раздалось тихое:"— Фред, зачем ты так? Её мама погибла. Это кощу...".
Грейнджер. Херова святая зазнайка полезла к ней со своей жалостью. И это стало последней каплей. Она хотела разорвать и её, и её грёбанных друзей. Но, в особенности, Фреда Уизли. Это имя клеймом отпечаталось где-то на подкорке и ассоциировалось теперь только с самыми худшими эмоциями. Вовремя подоспел Маркус: он сгрёб брыкающуюся Изабеллу в охапку и понёс ее в сторону гостиной. Все остальные сразу же разошлись. Инцидент был исчерпан. Но только не для неё. Казалось бы, как такая банальная фраза может принести человеку столько боли? Но Нотт чувствовала эту боль почти физически. Ощущала ее сухую некрасивую руку у себя на шее, отчего к горлу раз за разом подступала горечь тошноты. Хотелось плакать, кричать, звать на помощь, умоляя залечить ужасную рану в душе, на деле... даже тихие всхлипы не сорвались с её губ. И с тех пор ненависть захватила юную слизеринку с головой, лишая всякой возможности мыслить здраво.***
— А кто второй? — сделав глоток какао, поинтересовалась брюнетка. Волшебный потолок, затянутый грузными серыми тучами, вдруг озарился ярким росчерком молнии. Этой картине очень кстати вторил раскат грома за окном. Мозаика на стеклах слилась в единую композицию — непогода уверенно заявила о своих правах. — Ну, в смысле, кто второй препод на замену? — Снейп, — коротко отозвалась Гринграсс, деликатно разломив печенье. Она уже второй раз перехватила всё внимание на себя. Даже Монтегю, который до сих пор лениво читал газету, чуть не свалился со скамьи. — Снейп? — одновременно послышалось со слизеринского стола. На этот клич любопытно обернулись гриффиндорцы. Колин Криви, снующий между рядами, от неожиданности щёлкнул затвором фотоаппарата. Вспышка на мгновение ослепила Изабеллу, но обращать внимание на растяпу она не собиралась. Новости, услышанные ранее, были ей куда более интересны. — Ты уверена? Он всё-таки удовлетворил своё ходатайство на должность препода по ЗоТИ? — всё ещё недоверчиво добавила она. Астория кивнула. — Охренеть, — заключил Блэйз. И все снова застыли в меланхоличном молчании.***
— Я вам говорю, "Стоунхейвенские сороки" намного круче "Паддлмир Юнайтед". Они дважды выигрывали в чемпионате. Дважды! А это вам не шутки! — недовольно сетовал Симус. Джинни, сидящая рядом с ним, только закатила глаза. — Тогда ты нифига не разбираешься в квиддиче, Финниган. "Паддлмир Юнайтед" тоже два раза выигрывали Кубок Европы. Так что лучше заткнись, если не знаешь, — рыжеволосая легонько стукнула его по плечу, и Симус обреченно вздохнул, погружаясь в сладостную — для Фреда — негу небытия. Наконец-то он замолчал. Фред, разумеется, представлял, что им будет сложно привыкнуть к однокурсникам Рона, но... Пока всё выходило более чем складно. Кроме Симуса. И Невилла, постоянно попадающего в неприятности. Лонгботтом был хорошим парнем, это верно, но воспитание чопорной бабушки сказывалось на нём не самым лучшим образом. Ему следовало бы раскрепоститься и, пожалуй, научиться давать отпор другим. Вон... Даже некогда тихая Джинни на его фоне выглядела той еще язвой. Уизли запустил пятерню в непослушные волосы и заметил на себе тяжёлый взгляд со стороны слизеринского стола. Этот взгляд едва не прожёг в нём дырку. Сиди Фред под другим углом, несомненно, попал бы под раздачу изумрудных глаз, сощуренных в бесконечных проклятиях для него одного. И это было взаимно. Он не переваривал Изабеллу Нотт от слова совсем. Курносая истеричка совершенно не умела держать свои эмоции под контролем, а шуточки отпускала — боже — хуже Малфоя. По сравнению с брюнеткой слизеринский хорёк казался просто невинным ребёнком. Нотт... Нотт... Гоблина помёт. Эта надменная маска, лисий взгляд тёмных глаз и гаденькая улыбочка на пухлых губах. Скажи он такое вслух, влюблённый в эту суку Терри Бут точно бы прошёлся по его костям битой. Да и мужская половина Хогвартса бы по головке его вряд ли погладила. Ведь Нотт считалась чуть ли не самой красивой девушкой школы, находясь в постоянной борьбе за первенство с когтевранкой Чжоу Чанг. Нотт... Нотт... Из кишок бутерброд. Она была единственной девчонкой, кто зарядил ему по морде. Да так смачно — до скребущего хруста в тонких костяшках. А ещё мнит себя аристократкой, твою мать. Фред ненавидел её по многим причинам, но апогеем его больного самолюбия стал тот злосчастный удар. Он — мужчина, гордый гриффиндорец — получил люлей от зазнайки Нотт, которая была ниже его почти на голову. Столь неприятный факт тягучей патокой прорезался под кожей. Сука. Он так и не смог ей ответить. Хотя хотелось. Особенно... Особенно, когда её губы сложились в начальных слогах такого режущего слух "Круцио". Он тогда был бесконечно благодарен Флинту за то, что тот заткнул ей рот и утащил в слизеринские подземелья. Кто знает, что случилось бы, договори она начатое до конца? Но... где-то в глубине души Фред даже оправдывал её за подобное поведение, ведь боль — то единственное, необъяснимое, что затягивает тебя в свой омут, не давая права на возврат. Будь на её месте он, как бы тогда поступил? Разбил лицо своему оппоненту в кровь? Придушил? Отпинал по почкам, чувствуя почти садистское удовлетворения от мук обидчика? Спустя неделю Уизли даже попытался извиниться, но она отправила его в эротическое турне на три буквы, обложив трёхэтажным матом. Нотт... Нотт... Из говна компот. — Эй, братец, ты чего скис? — Джордж хлопнул его по плечу, вырывая из оков морока по имени Изабелла Нотт. — Решил пошпионить за малюткой Изи? Можешь не стараться, она тебе все равно не даст, слишком уж мы ей противны. Мы — это не ты и я, упаси Мерлин. Мы — это наш факультет. — Ой, пиздец, как смешно. Я сейчас порвусь от хохота, Джорджи. Сдалась мне твоя мисс слизеринская стервозина двести лет. Просто так, интересно... Сколько галлеонов она поставила на то, что мы больше не вернёмся в школу? — развернувшись к друзьям, поинтересовался Фред. Пока мальчики смеялись, Гермиона бросила косой взгляд на Джинни и осторожно заметила: — Ты сам виноват в том, что она так себя ведёт. Я слышала от многих, что она полная противоположность всем представителям змеиного факультета. Она ладит со всеми, кроме... — Кроме грязнокровок и гриффиндорцев? Что ты, договаривай, Герм. Сколько раз она оскорбляла тебя? Может, мне стоит напомнить? Изабелла Нотт — это не тот человек, которого тебе нужно защищать, — зло закончил он, даже не заметив, как дёрнулась подруга после его резкого "грязнокровка". Слышать такое от Малфоя и ему подобных ей было уже привычно, а вот из уст Фреда это слово прозвучало просто ужасно. Но он будто бы ослеп в своей яростной попытке очернить слизеринку. — В прошлом году её ёбнутый кузен едва не отшиб Демельзе мозги, намеренно запульнув ей бладжером в голову. А она только и смеялась, сидя на своей сраной "Серебрянной стреле". — Ладно, Фред, забей. Ты своим запалом напугал бедную Гермиону до чёртиков, приди в себя, — полушутливо-полусерьёзно произнес Джордж, пихая брата под локоть. Испуганные карие глаза Грейнджер привели его в чувство, и он отстранённо кивнул. Образ Нотт прицепился к нему слишком плотно, и избавиться от её незримого присутствия в своей голове весельчак Уизли не мог даже сейчас.***
Сквозь промозглые изумрудные фрески вырисовывалась весьма мрачная картина. Дождь неистово барабанил по крыше, отскакивая холодными каплями вниз — прямо на землю. Шероховатая почва превратилась в грязь, трава гнулась под гневным натиском стихии, а кристальные озерца луж отражали собой тёмное осеннее небо. Верно, сейчас был самый лучший момент для того, чтобы посидеть перед камином с чашкой ароматного чая, ловя пытливым взглядом буквы на тонких страницах. Был. Да. Но она предпочла перспективной тахте с потрескивающими в очаге поленьями совершенно другое место. В самом углу, подперев худыми коленками подбородок, она сидела на подоконнике, прижимаясь лбом к стеклу. Холодно. Мерзко. Но это отрезвляло её, позволяло на какой-то миг почувствовать себя живой. Обсидиановые локоны струящимися кольцами ниспадали почти до поясницы, а большие удивленные глаза в полутьме комнаты казались практически малахитовыми. На правом ухе россыпь золотистых сережек, в руках перо, кончик которого был безжалостно искусан. Белла нервничала. Мысли о Радо Гампе и его перуанских мантикорах никак не хотели отпечатываться на подкорке, а потому она недовольно закрыла переплёт и судорожно выдохнула. Изабелла Нотт никогда не отличалась особым спокойствием, но сейчас... Сейчас слизеринка была напряжена как струна. Поблескивающие коричневые тени на веках подчеркивали проницательный взгляд, а вишнёвый блеск, капельки которого можно было заметить и на пере, заметно смазался, оставляя на пухлых губах размашистый ягодный росчерк. Она выглядела как принцесса рок-н-ролла, запертая в теле юной волшебницы: короткая юбка /куда короче чем у пай-девочек с Пуффендуя/, чулки, ажурным полукругом окольцовывающие бедра, и ботинки. Тяжёлые кожаные ботинки с металлическими пряжками, ну никак не сочетающиеся с остальным образом. Осень была её любимым временем года, но сейчас, слушая шум дождя, отскакивающего от черепицы под грузные раскаты грома, она не испытывала привычного удовлетворения. Только пустоту. Нотт не думала, что дело кроется в дурацком Уизли с его не менее дурацким братом. Просто... На душе скребли кошки. Белла порывалась написать домой несколько раз за сегодняшний вечер, но, стоило только взять в руки пергамент, как все мысли разом улетучивались. Мальгейир Нотт — обычно выдержанный и непоколебимый — как-то нервно поцеловал дочь перед отъездом и взял с неё обещание, что она ни при каких обстоятельствах не приедет домой на каникулы. Девушка непонимающе вглядывалась в серые глаза отца и пыталась разгадать, о чём же он думал в тот момент. Связано ли это с тем, что он вторую неделю ходил с перевязью на левом предплечье? Или с тем, что каминная сеть была заблокирована во всех комнатах поместья, кроме его кабинета? Кусочки пазла постепенно складывались в полноценную картину, но в верить в неё Изабелле совершенно не хотелось. Она знала, что Тёмный Лорд вернулся и собирал вокруг себя старых "друзей". Но... У отца даже не было выбора, не было ни единого шанса отказать. — Не спишь? — звонкий голосок Астории заглушил грозу, вытаскивая Беллу — почти что за шкирку — из тревожных воспоминаний. Нотт отрицательно покачала головой. — Я писала трансфигурацию, затем переключилась на всю семейку Гампов целиком и не заметила, который час, — шатенка улыбнулась, грациозно спрыгивая с подоконника. Гринграсс как всегда была права: золочённые стрелки показывали половину одиннадцатого, а, значит, пора было ложиться. Но сон никак не шёл, сколько бы Изабелла не мучала себя. Она долго ворочалась в кровати, подминая под себя то одеяло, то шелковые простыни с незатейливым рисунком, и тяжело вздыхала. Через час своих неудавшихся душевных мытарств слизеринка соскользнула с кровати, задернула её изумрудный полог и вышла в коридор. Сейчас её единственным спасением была Астрономическая Башня со своими изворотливыми шпилями. Оттуда открывался вид на весь Хогвартс, на плавные перекаты гор, на лес и мерцающее Чёрное Озеро. Башня стала её тайным убежищем ещё на четвёртом курсе, и с тех пор Изабелла приходила туда всякий раз, когда чувствовала себя не в своей тарелке. Сегодня был как раз один из таких дней. Вот она, крадучись, спустилась по винтовой лестнице. Вот прошла мимо портрета Полной Дамы. Завернула за угол и... едва не вскрикнула от неожиданности, со всего маха влетев в чью-то широкую спину. Недовольно потерев ушибленный лоб, Нотт собралась было разразиться гневной тирадой, но перед самым её носом возникли хитрые голубые глаза. — Уизли, какого хера ты тут шастаешь? — начала было она, и Фред определенно бы ответил ей что-нибудь чрезвычайно остроумное, только вот... Его лицо резко изменилось, губы сжались, и в следующую секунду он произнес одно короткое: "Филч". Колени предательски подкосились: она было уже лихорадочно начала соображать, куда бы спрятаться от завхоза, но тут... Фред бесцеремонно утянул её в узкую старую нишу, скрывающуюся за портретом с фруктами, и закрыл рот ладонью. Изабелла замерла, краснея. То ли от негодования, то ли от того, что сейчас она — полураздетая — чуть ли не обжималась с ненавистным Уизли, грозясь быть замеченной Филчем. Приплыли. Десять очков Слизерину за сообразительность.