Сказ о Бёдваре

Ночь. Костёр тихо потрескивает, подогревая своим жаром котелок с водой, отобранный у смешанного отряда наёмников и солдат севера. Бёдвар роется в сумке, извлекая из неё поочерёдно нужные ему компоненты, среди которых были как самые разные травы, так и уже пованивающие органы всевозможных тварей. Языки плавунов, глаза василиска. Они уже начинали портиться, но для снадобья бы сошли. Ведьмак в очередной раз проверил, точно ли не осталось солдатского хрючева на стенках взятой взаймы посудины прежде, чем принялся за готовку, используя в первую очередь те компоненты, которые в скором времени могли прийти в негодность. Последние три дня пути ему не удавалось найти отдых в землях, что охватила война. А то и вовсе приходилось рубить головы недалёкой солдатне, которая пыталась его замедлить или преграждала дорогу. Хоть по его и без того бледной физиономии было трудно уловить какие-либо человеческие признаки усталости, Бёдвар был рад возможности пополнить силы, пусть для этого и пришлось перебить толпу трупоедов. Несмотря на своё занятие, мужчина без особого труда уловил звуки того, как солдатские сапоги топтали вязкую от крови землю. Кто-то затаился примерно в двадцати шагах от него, но его это не особо беспокоило. — Ты ведь не пытаешься подобраться ко мне бесшумно? Если да, то у меня для тебя плохие новости. — Его рука тянется к лежавшему рядом стальному мечу, на случай, если его гость не окажется доброжелателен. — Нет нужды браться за оружие, ведьмак. Я исключительно с дружелюбными помыслами. — Роланд без всякой опаски прошел вперёд, пройдя к костру и сев на сваленное рядом с костром дерево. Молодой наёмник, что был в числе тех, кто пытался оказать сопротивление разбушевавшимся пожирателям плоти. В свете огня его лицо было нетрудно рассмотреть даже единственным оставшимся у Бёдвара глазом: слегка смазливое лицо с выделенными скулами, грубая черная щетина, под глазами начали появляться тёмные круги от недостатка сна, но в его голубых глазах читался неподдельный энтузиазм, будто он был и не на войне вовсе. — Вот как. Зачем ты пришел сюда? — Убрав руку от меча, ведьмак почесал густую, черную бороду и принялся готовить дальше. Помимо вонючих внутренностей монстров, в ход шли и увядающие растения, а прежде всего — крепкая водка. Общество человека для него не было проблемой. Он не боялся того, что тот запомнит методы приготовления эликсиров. В лучшем случае, любое из снадобий его просто убьёт. — Решил составить компанию. Я, как и остальные, обязаны тебе жизнью. — В руке наёмника был какой-то свёрток, некий предмет, надёжно укутанный в ткань. — Вы опасаетесь меня не меньше, чем тварей, которых я перебил. — Без каких-либо эмоций в голосе произнёс выходец из Хова, кинув в котелок пять лепестков двустрела. — Тебя это задевает? Я слышал, ведьмаки не падки на эмоции. — Роланд улыбнулся уголками губ, начиная медленно разматывать свёрток. — Некоторые из нас. Меня это не задевает, наёмник. Я просто делаю то, для чего создан. Мнение суеверных солдат меня не особо беспокоит. — Поведя плечом, он долил в варево какую-то молочно-белую жидкость. — Я здесь из любопытства в большей степени. Ну и принёс кое-чего. Думал отложить до конца войны, но да чёрт с ним. Что скажешь, ведьмак? Неужели откажешь себе в махакамской медовухе? — В свёртке оказалась внушительных размеров бутыль и пара расписных рюмок. Одна из них была украшена темерскими лилиями, другая — солнцем. Она была чуть более помятой, с множеством мелких царапин. — От такого только дурак откажется. Наливай, наёмник. У меня был очень долгий день. — Бёдвар наконец позволил себе лёгкую улыбку и убрал котелок с огня, поставив тот на сырую землю. За последние несколько дней ничего кроме пары зелий да воды из луж ему пить не доводилось. Дружелюбие незнакомца показалось ему непривычным, но приятным. Из людского племени проявляли доброту достаточно редко. Впрочем, до тех пор, пока мертвецы не поднимутся из могил, или монстры не выйдут из лесов. И тогда человеку понадобится ведьмак. За бутылкой медовухи разговор пошёл куда лучше. Роланд оказался хорошим и любопытным слушателем, а Бёдвар был и не против рассказать о паре-тройке чудовищ. В том числе и из своих родных земель. Это любопытство взрослого парня куда больше походило на ребяческое, но ведьмака это в какой-то степени даже забавляло. — То бишь, гайверы — это эдакие братья стАршие гулей и альгулей? — Роланд потёр глаз основанием ладони. Грубые перчатки лежали рядом, на отсыревшем бревне. Медовуха была что надо, и уже хорошо ударила по голове. — Грайверы, а не гайверы. Но классифицировать их можно и так. — Бёдвар пожал плечами, отхлебнув из своей чарки. К символам на них у него ни вопросов, ни других признаков любопытства, не возникало. Это пойло даже на него оказывало некоторый эффект, что его не могло не радовать. Приятно в кои-то веки почувствовать себя пьяным. — Ты уж прости за такой вопрос, но что случилось с твоим глазом? Судя по тому, что я видел, ты без особых проблем рубишь всякую погань. Трудно поверить, что кто-то смог тебя ранить. — В словах, формируемых слегка заплетающимся языком, была слышна добрая зависть. Бёдвар нахмурил брови, коснувшись пальцами повязки на левом глазу, из-под которой тянулись глубокие шрамы, пусть и не сильно бросавшиеся в глаза во мраке ночи, что был слабо нарушаем огнём затухающего костра. Ведьмак вздохнул, подбросив в костёр пару отсыревших палок. Сложив пальцы в знак игни, он направил поток огня на костёр. Вспышка огня на мгновение осветила их лица, щедро одарив их жаром. Костёр вспыхнул вновь, во всей своей красе. — Я забылся в пылу боя. Был слишком самоуверенным, пропустил удар ослизга. Чудо, что большая часть моего лица зажила. Он разорвал своими шипами кожу, мышцы, сломал кости черепа. Ударная порция зелий и заботливые руки лекарей помогли мне сохранить лицо. В большей степени. Это напоминание. Даже я и подобные мне смертны. — Выдохнув, Бёдвар хлебнул медовухи, погоняв её по рту пару секунд, и лишь затем глотая. — Пропустить удар хвоста ослизга и остаться в живых? Должно быть чертовски больно. — Роланд слегка скривился, представив, как острые шипы рвут плоть и ломают кости. Он видел много покойников, но ему всё еще трудно было представить, как могла бы выглядеть свежая рана от такого удара. В воздухе повисла пауза. За разговорами и выпивкой время шло достаточно быстро. Уже светало, а сна ни в одном глазу не было ни у Роланда, ни у Бёдвара. Наёмник снова нарушил молчание: — Ты говорил, что родом из Хова, что во владениях Скеллиге. Что же ты забыл здесь? Ты с коллегами уже извёл всех тварей в родных краях? — Мужчина задумчиво вертел в руках свою рюмку, краем глаза взглянув на уставившегося в костёр ведьмака. — Годами я преследую кое-кого. Он переплыл море, бежал в эти земли, скрывается от меня. Меня привела сюда охота, Роланд. И я уже напал на след.