Прошлое внутри меня

Уилджек тихо жужжит сварочным аппаратом в своей мастерской, слабо присвистывая в такт любимой песни, которую ему на Земле показала Мико. Джеки, не смотря на возвращение к своей до военной жизни, часто вспоминал былые деньки, а также одного из лучших разрушителей на его памяти и любимую девочку — Мико. Незатейливый мотив помогал полностью погрузиться в мир взрывов и сложных, запутанных проводов детонаторного механизма. Бомбы для разрушителя не просто хобби— это важная часть его жизни, его самого, а также напоминание о всём пройденном. Балкхед это прекрасно знал, а потому никогда не мешал меху возиться с другими железяками помимо него, однако сейчас, когда манипуляторы Уилджека уже не слушались, а перед окулярами выскакивали предупредительные таблички, рэкер пришёл к выводу: пора отложить этих малышек и вернуться к своему нежному громиле. Отключив все оборудование, поместив каждый из детонаторов в специальную камеру, Джеки, потягиваясь, и лениво шаркая опорами, направился прочь со своего убежища. Двери отсека автоматически раскрылись, пропуская меха в другое, более свободное, обширное помещение с перезарядочной платформой, на которой и был застан Балкхед. —Балк...-тепло, устало произносит мех, шагая ближе к партнёру, усаживаясь рядом с ним, всматриваясь в его обеспокоенный фейсплейст—...я закончил пораньше и хочу провести оставшиеся циклы до оффлайна с тобой— бот слегка приподнимается, опирается рукой на чужой коленный шарнир, заглядывая в самые окуляры болотного робота. — Тебя что-то тревожит, Балк? Рэкер хмурится, с шумом прогоняя воздух через свои кулеры, отчего поднимается лёгкое гудение. Охладительные системы с усилием начинают работу, а энергетическое поле искры здоровяка колеблется. Он волнуется, ему тяжело. Широкий, крупный чёрный манипулятор осторожно накрывает собственный корпус, касаясь одного из самых старых шрамов на теле меха, который он сохранил как напоминание. Уилджек, следя за этим движением, замирает, а затем его кулеры выдают напряжённый гул; и опять тишина... Голубые окуляры пристально, заботливо следят за крупным мехом, он ждёт, когда Балкхед заговорит. —Война уже осталась позади... Кибертрон расцветает, как в былые времена, однако шрамы на моей искре каждый день заставляют меня опять погружаться во весь пройденный ужас. Не подумай, я не хочу забывать полностью всё из прошедшего — автобот горько улыбается, смяная свою грудную броню. — Но в последнее время я все чаще и чаще вспоминаю о разрушителях...и о... Балк не договорил. Его искра сильно стиснулась, исказив поле, отчего даже Уилджек болезненно сжался. Он понял, о ком идёт речь. Манипулятор гонщика ложится на фейсплейст друга (на щеку, как сказали бы люди). Он неспешно скребет металл, стараясь передать через это тёплое движение всю уверенность, что имел, партнёру. —Балкхед, в тот случай с Брейкдауном никто не ожидал удара, ты сделал все, что смог, чтобы спасти команду. Ты спас меня, дружище, и ты не имеешь права винить себя в произошедшем... —мех с болотным корпусом не успевает ничего возразить. Уилджек поднимается с платформы и садится на колени здоровяка, обняв его крупное туловище. Джеки не тот бот, который может свободно проявлять свои эмоции, показывать слабости, но прошло так много орн и рэкер понял одно наверняка: Балкхеду он может открыться весь, без остатка, с ним он может делать то, что хочет и то, что ему нужно. Сейчас любимый мех нуждался в поддержке и Уилджек, как мог, пытался обеспечить её...