i just wanna be loved

Сонхва никогда не был первым красавцем школы или университета. Однако популярности у него это не отбавляло. Его потрясающая галантность привлекала многих. Сколько анонимных писем он получал в старшей школе, даже вспоминать страшно. Конечно же, все было совсем не так круто, как показывают в типичных подростковых сериалах. Повышенное внимание к собственной персоне пугало Сонхва, и порой ему приходилось идти на весьма странные меры, чтобы хоть как-то поумерить пыл лезущих к нему девушек. К слову о девушках, самые долгие отношения с одной из них у него продлились месяца три – бедняжка Миён не выдержала обрушившегося на нее негатива, и даже грозные разговоры Сонхва с обезумевшими от ревности школьницами не помогли. А жаль, она ведь действительно ему нравилась. В последний год обучения в старшей школе ситуация ухудшилась. Понимая, что возможности увидеть Пака после выпуска практически сводятся к нулю, каждая третья пыталась добиться расположения Сонхва и стать его девушкой. Это настолько сильно давило на него, что он решился воспользоваться советом своего школьного друга и вступить с ним в фейковые отношения. Положение улучшилось лишь на время – вместо отступивших девушек за Паком начали ухлестывать парни. К счастью, учеба в школе закончилась, а в университете Сонхва вздохнул свободно – здесь хватало своих красавчиков и первое время никто на него внимания не обращал. На одной из вечеринок, устраиваемых для первокурсников, он познакомился с парнем с физического факультета. Общение завертелось очень быстро, и Пак сам не заметил, как скоро они оказались в одной постели. Это послужило поводом начать отношения. Самого Сонхва все устраивало до поры до времени. Ближе к весне из университета отчислилась студентка, отвечающая за деятельность центра творчества студентов. Перед началом весенних фестивалей это было сущей катастрофой, и руководство забило тревогу, ища нового председателя. Ким Хонджун, с которым Сонхва учился вместе и довольно близко сблизился уже в первые дни учебы, решился попробовать себя в руководящей должности, и его охотно приняли. Но все же во время периода большой активности всех клубов и приближающейся сессии это было не лучшим решением. Хонджун, которому приходилось все учить буквально на ходу, к концу марта уже еле ноги переставлял. Сонхва, постоянно наблюдавшему за выбитым из сил и недосыпавшим другом, это крайне не нравилось, и он предложил свою помощь хотя бы в чем-нибудь. Ким не стал отказывать, и помощь друга действительно оказалась полезной. Дела быстро пошли в гору, а администрация добавила должность заместителя председателя, хотя поначалу Пак был им лишь на словах. Такой активной и слаженной работы у центра творчества не было давно, и улучшения были замечены руководством. Одно «но»: Сонхва тоже стал уделять работе в центре большое количество времени. Порой он так же, как и Хонджун, засиживался до ночи. Что и говорить, его партнер не на шутку рассердился. Потеряв большую часть внимания со стороны Пака, он начал резко высказывать свои недовольства, в конечном счете просто расставшись с ним. Заваленный работой по самую макушку и терпящий периодические выносы мозга Сонхва только вздохнул с облегчением. После активного весеннего периода и сессии, во время небольшого летнего отдыха, Сонхва решил, что с отношениями стоит повременить. Хотя бы год. К тому же, у них с Хонджуном нарисовались хорошие планы мероприятий на ближайшее время. Конечно же, осенью все внимание нацелено на первокурсников. В организации первого концерта, посвященного их талантам, Сонхва не устраивало лишь одно – отбор заявок. Количество прошедших участников должно было быть ограниченным, а видео желающих поступило так много, что у Пака в глазах двоилось под вечер. И как же его вывела из себя заявка с абсолютно странным танцем под детскую песню. Нет, серьезно, он сидел уже третий день чуть ли не с утра до ночи смотрел эти заявки, чтобы потом натыкаться на это и тратить свое время? Сонхва был очень зол, и не дать категорический отказ ему помешал лишь ухохатывающийся рядом Хонджун, что присоединился к нему в последний день. Как сказал Ким, «будет интересно глянуть на второй этап». Сонхва, ворча, что Хонджуну лишь бы развлечься во время работы, заявку принял, но все еще относился к ней с большим скептицизмом, совсем не разделяя веселья друга. Хотя танец был достаточно забавный. Для конкурса клоунов. Когда уже проходил второй этап, под конец Сонхва решил, что тот парень действительно просто решил пошутить над ними. И слава богу. Однако он пришел. Самым последним. Пак с удивлением тогда заметил в его руках гитару, и в нем даже пробудился огонек любопытства. А когда представившийся паренек запел первые слова, Сонхва показалось, что его душа покинула тело, а уши оказались в раю. Ему с трудом удавалось удерживать серьезное лицо. Кто он? Трейни из какого-то агентства? Но тогда он учился бы на заочном. Паку в голову пришло сравнение с теми мифическими птицами, голос которых был прекрасен настолько, что души и правда выходили из тел тех, кто слышал их пение. Или с морскими сиренами. В любом случае, Сонхва был совершенно очарован пением Кан Ёсана. Вскрывшееся следом недоразумение с отправленной заявкой вызвало только улыбку, а вид отчаянно краснеющего со стыда Кана не иначе как заставлял умиляться. Просто очаровательно. Сонхва даже не злился теперь из-за этого, ведь похоже, что Ёсан и правда раскаивался. Впоследствии Сонхва не раз задумывался о том, насколько же сильны чары голоса Ёсана, если после его прослушивания у Пака было лишь одно желание – услышать его еще раз. Собственно, поэтому он и предложил ему увидеться снова. К его удивлению, Кан согласился. И когда он сыграл для него другую песню, Сонхва испытал странное чувство удовольствия, что ее слышит только он, и никто больше. Голос Ёсана стал для Пака наркотиком похуже экстази, и он назначал встречи снова и снова. Конечно, они виделись не только ради этого. Ёсан оказался не только отличным певцом, но и очень интересным человеком. Сонхва, привыкший к постоянной настойчивости со стороны общающихся с ним людей, был приятно удивлен скромностью Кана. Вскоре Пак обнаружил, насколько легко ему общаться с Ёсаном и менять темы огромное количество раз за одну встречу. Они находили время поговорить буквально обо всем. Когда Ёсан погружался в процесс игры на гитаре, у Сонхва была прекрасная возможность рассмотреть его. Ёсан был красив и очень, он вполне мог быть статуей какого-нибудь древнего бога или воплощением идеала красоты на картине известного художника. Черты его лица пленяли и завораживали. Особенно когда Пак начал подмечать маленькие детали: как Ёсан хмурит брови, пытаясь осмыслить услышанное; как уголки его губ приподнимаются в смущенной улыбке; как дрожат длинные ресницы от частых морганий. Тяжело было не засматриваться на подобное. Прошло не так уж много времени, как они познакомились, как вдруг Сонхва начал замечать, что желание просто увидеть Ёсана преобладает над желанием послушать лишь его пение. Играющий на гитаре лирические баллады Ёсан, смеющийся над шутками Пака Ёсан, умилительно-домашний по видеосвязи Ёсан – и Сонхва влюбился. Влюбился совершенно точно, и уже не мог даже определить, что именно он бы выделил в Кане в первую очередь. Абсолютно все стояло на первом месте, если не выше. Чувствовал ли себя Сонхва хорошо после этого осознания? Скорее нет, чем да. В собственной привлекательности Пак не сомневался и знал, что у Ёсана никого нет, но это ничего не меняло. Вероятно, его влюбленность Кану совершенно не нужна. А вдруг он сделает хуже и теплые дружеские взаимоотношения разрушатся с концами? Но лучше попробовать, чем трястись в неведении, верно? И Сонхва был готов это сделать. Как только бы закончилась межфакультетская дискотека, отнимающая так много сил при подготовке к ней. Того, что Ёсан зайдет к нему во время самого мероприятия, Сонхва никак не ожидал. В какой-то момент он даже растерялся. И черт, этот медленный танец, начавшийся именно тогда, когда Ёсан был здесь. Это шанс. Именно так подумал Пак, приглашая Ёсана потанцевать. И Кан согласился. А Сонхва с трепетом обнимал его, медленно кружась в пустой комнате. Они никогда не были так близко друг к другу, и тогда Сонхва впервые почувствовал, как же вкусно пах Кан. Ёсан пах солнцем. Тот самый запах, когда проводишь много времени на улице в ясный день, а потом от твоих волос и кожи исходит что-то особое и теплое. Вот только солнца на улице не было пару дней, и в осеннюю полночь ему точно было неоткуда взяться, а значит Ёсан пах так сам по себе. Осознание того, насколько Ёсан действительно теплый и солнечный, накрыло Сонхва с головой. Неожиданно мелькнула мысль: а каковы же тогда губы Ёсана? Пак не особо отдавал отчет в своих действиях, когда слегка отстранялся от парня, а затем коснулся его губ своими. Но губы Ёсана были такими теплыми и мягкими, что Сонхва с трудом прервал их поцелуй. А после он буквально по ощущениям получил солнечный удар – Ёсан сам поцеловал его. Насколько же отзывчивым был этот мальчик. Это пленяло невероятно сильно. У Сонхва в руках буквально находилась абсолютно уникальная вселенная с царящим в ней вечным теплом. Однако он увидел растерянность в глазах почти сразу сбежавшего после поцелуя Ёсана. Отступать дальше было некуда – Сонхва решил все рассказать Кану. Он не знал, что чувствовал Ёсан в момент, когда они решили начать отношения, но внутри Сонхва взрывались праздничные фейерверки, как на лунный новый год. Ощущение нежного трепета каждый раз, когда он думал о нем, надежно поселилось в Паке. Вот и сейчас он ощущал его, когда видел шагающего ему навстречу Ёсана, поправляющего лезущую в глаза из-за легкого ветра светлую челку. Шли последние теплые дни, а у них было первое официальное свидание. И еще можно было себе позволить ходить в толстовке, хоть Сонхва и сказал обеспокоенно Ёсану, что завтра точно будет лучше надеть пальто. Они шли рядом практически плечом к плечу. Сонхва не сказал бы, что их общение существенно изменилось за последние дни. Разве что Ёсан стал более… открытым? Вообще идея прогуляться по парку принадлежала как раз ему. Но Пак и не думал, что там есть достаточно красивые места, где и людей не так много. Ёсан лукаво улыбался всю дорогу, пока они разговаривали о чем-то отвлеченном. В какой-то момент Сонхва шагнул слишком близко, коснувшись рукой пальцев Ёсана. Среагировать толком старший не успел – Кан почти сразу же мягко взял руку Сонхва в свою, переплетая пальчики. Такие же теплые, как и он сам. Они пришли как раз к закату, поднявшись на вершину холма. Ёсан говорил, что покажет что-то красивое, но Пак и не думал, что закат отсюда настолько очаровывающий. Тихое пение Ёсана, пока они любовались заходящим солнцем, вызывало трепет внутри Сонхва. Ёсан уже заканчивал петь, и Сонхва давно заметил, как близко они стояли друг к другу. Пак отвел взгляд от красивого вида, переключив внимание на вид более прекрасный – самого Кана. Младший заинтересованно приподнял левую бровь, без слов задавая вопрос. Как же красив. И снова так близко. На этот раз Сонхва проявил все свои джентльменские качества, тихо спрашивая разрешения на поцелуй. Смутившийся Ёсан кивнул и пробормотал, что больше Пак может не спрашивать об этом. Сонхва коснулся губ Ёсана своими, ловя лучи солнышка. Он чувствовал себя так спокойно и правильно, когда прижимал Кана к себе, чувствуя его руку на своем плече. Поцелуй был нежным и долгим, а Сонхва все равно хотелось дольше. Пак думал, что в поцелуе с Ёсаном можно задохнуться, если не напоминать себе мысленно, как дышать, но как же у него перехватило дыхание, когда он посмотрел на него после. Закатное солнце так невыносимо прекрасно ложилось на его черты лица, совсем немного отражаясь в красивых карих глазах, а чуть растрепанные ветром пряди переливались золотом. Ёсан, казалось, был смущен от такого взгляда, просто уткнувшись носом в ворот кофты Сонхва, прижавшись еще ближе. Сонхва обнял Ёсана в ответ, ласково посмеиваясь. «Моё солнце».