потерянное солнце

Солнце первого мира играет разноцветными красками, образуя радугу после ночной грозы. Теплые руки на спине, пальцы словно играют на музыкальном инструменте, подушечками касаясь ребер. Вслед за радугой приобретает краски целая вселенная, полностью раскрываясь перед своими жителями. Врата из первого измерения в шестое открывает девушка, представляется Джису и прыгает в объятия Йеджи. В походной сумке оказывается новое продовольствие, военная раздает подругам контейнеры, лекарства и необходимые предметы для исследовательской работы. Возвращаются мальчики вместе с Джису, приземляясь в лесопарке рядом с домом Чана. Феликс запирается с Хенджином в гостевой комнате, укладывается рядом на двуспальной кровати под теплым одеялом, крепко обнимает Хвана и гладит по голове, игнорируя слова мальчиков оставить его в покое. Потому что Хенджин держит его за руку, переплетя пальцы, просит не уходить и целует в подбородок, засыпая на плече. Потому что Хенджин наконец дома, и ничего лучше уже быть не может. Но Феликсу мало. Он хочет подарить Хенджину всю любовь мира, и Хван заслуживает ее. Хенджин заслуживает быть любимым. — Ты самый невероятный, знаешь? — шепчет, касаясь губами лба, — Самый волшебный на свете. — Точно не волшебнее тебя, Феликс Ли. В больнице прописывают лечение сосудистыми инъекционными препаратами. Хенджин признается в боязни игл, и Феликс каждый раз держит его за руку, пока медсестра вводит внутримышечно лекарства. Лежать рядом с домом Чана на высокой зеленой траве, на опушке перед лесопарком, становится новой традицией. — Кажется, плед стал мокрым из-за росы, — смеется Феликс, обвивая руками Хенджина, — еще ничего не высохло после ночного дождя. Хван хмурится, переживает за здоровье любимого человека и чуть ли не ворчит, причитая о возможности Феликса простудить спину. — Я не заболею, — ярко улыбается мальчик, — обниму тебя покрепче, согреюсь, и меня вовсе не продует. Радуга на небе сияет, переливаясь всеми семью цветами, Феликс вытягивает руку вперед, представляя, как дотрагивается до творения природы, и чувствует бабочки в животе, когда Хенджин наклоняется над ним, целует щеки, пытаясь захватить губами все-все веснушки. Дома невероятно спокойно и комфортно. Чан и Минхо на накопленные деньги покупают в гостиную кондиционер, жалуясь на дневную жару, ходят вместе, держась за руки, и целуются, шумно закрывая за собой дверь в комнату Хо. Джисон нервничает, разбирается с вызовами в полицейский участок, чтобы покончить наконец с абьюзивными однокурсниками. Чанбин каждый раз сидит рядом с ним перед офицером, ухмыляясь в сторону поникших парней, что годами нападали на его возлюбленного. Сынмин и Чонин укрепляют радио-связь, путешествуют по Потусторонью, устанавливая на заброшенных зданиях антенны. Создания периодически появляются на пути, преследуя молодых людей, но пули четко попадают в переносицы монстров, заставляя их раствориться в воздухе. Феликс решает созвониться с матерью, которую не видел много лет. Аманда Ли, женщина старше сорока лет, отвечает на видео-звонок, и мальчик плачет от облегчения, счастья и возможности увидеть родное лицо. — Мама, — говорит он ненароком, — я по-настоящему влюбился… Всецело и безмерно. Хенджин смущенно прикрывает глаза ладонями, знакомится с женщиной и забавно кланяется перед экраном телефона, а Феликс улыбается, обнимает парня за талию и прижимает к себе, прощаясь с мамой и обещая позвонить в самое ближайшее время. Как-то Джисон приходит домой и созывает совет группы: готова оборудованная машина для последующих путешествий в Потусторонье. — Знать бы только, как переместить ее на ту сторону, — Чанбин напрягается, — в лифт бизнес-центра она точно не влезет. — Может… через перекресток рядом с академией искусств? — предлагает Хенджин, — С помощью которого я раньше перемещался в Потусторонье. И ребята соглашаются. Все восемь человек забираются в автомобиль, невероятным образом умещаясь и не стесняя друг друга. Чан трогается с места, а Джисон сжимает веки до звездочек от испуга: каждый раз попадать в другое измерение страшно, как впервые. Машину оставляют недалеко от заброшенного здания Потусторонья, забираются на крышу и возвращаются в первый мир через лифт, попадая в бизнес-центр Сеула. Охранники спокойно пропускают их к выходу на улицу, где уже распаляется гроза. Дома спокойно и комфортно, и Феликс понимает, почему: вся семья в сборе. Хенджин решает посещать психотерапевта, чтобы справиться с тревогой и депрессией — даже если сейчас второе состояние в ремиссии, Хван боится, что расстройство разгорится в любой момент. Хенджин не хочет вредить своим близким в первую очередь, даже если ребята говорят, что его депрессивное расстройство не оттолкнет их. И… он не хочет вредить себе. Хван возвращается в университет, в качестве отработок получая проекты по философии. Джисон ходит на занятия вместе с ним, разделяясь лишь на профильных занятиях. Хана больше не задирают, не бьют, и мальчик благодарит Хенджина за то, что подтолкнул защитить себя. В один вечер Феликс не находит себе места: на часах девять вечера, ребята на работе или на занятиях, но точно известно, что пары на танцевальном закончились три часа назад. «Боже, а если Хенджина затянуло в Потусторонье, и он никак не может в темноте найти высотку и лифт?» «Что, если он потерялся или ему стало плохо?» «Он даже телефон оставил дома.» Входная дверь открывается, и на порог ступает Хенджин, вешает свое пальто и шуршит бумажным пакетом, от которого сладко пахнет выпечкой. Феликс выскакивает из комнаты на шум, влетает в родные объятия и вытирает слезы тыльной стороной ладони. Злится. Кусает за плечо, получая в ответ сдавленный выдох. — Я уже хотел штурмовать Потусторонье, но ты вернулся домой и продлил жизнь другого мира еще на один день, — обнимает крепче, чувствуя новый поток слез, — Господи, Хенджин, я так сильно испугался из-за невозможности связаться с тобой… Думал, что ты вновь исчез… — Я здесь, я рядом, — тихо и убаюкивающе, — я рядом, малыш. Я люблю тебя. Хенджин рассказывает, что сдал последние отработки пропущенных занятий в академии, защитил проекты и припозднился, ужиная с Джисоном и Чанбином в местной пекарне. Смотрит в яркие глаза Феликса, замирает, обводит пальцами скулы и не выдерживает его влюбленного взгляда. Внутри трахеи застревает воздух, в ушах шумит словно морскими волнами, а в голове пусто: все мысли кажутся ненужными и откладываются в дальний ящик сознания. — Можно тебя поцеловать? И целует, как только слышит уверенное «да». Феликс чувствует, как эмоции взрываются фейерверками перед глазами. У Хенджина теплые, мягкие губы, и от одного лишь ощущения на своих Ли теряется, ноги слабеют, и всё, на что остаются силы — ухватиться за родные плечи как можно крепче и не отпускать. Не отпускать, когда Хенджин подхватывает под бедрами, прижимает к себе и нащупывает ручку двери в гостевую комнату. Не отпускать, когда воздуха совершенно не остается, и приходится оторваться друг от друга, чтобы глубоко вздохнуть, как перед прыжком в море. Бесконечное море чувств и горячих касаний. Хенджин бережно укладывает Феликса на кровать, покрывает поцелуями щеки, кусает за кончик носа и слышит тихий смех. Проворные ручки стягивают с него свитер и рубашку, игнорируя существование пуговиц и застежек. Феликс ощущает на талии теплые большие ладони, оглаживающие бока. Хенджин спускается к его животу, задирает футболку и касается губами самого низа, у кромки домашних шорт. — Могу я?.. — тихое, невесомое. Феликс и успевает только кивнуть в ответ, прежде чем тяжело выдохнуть и запрокинуть голову от последующих действий. Хенджин избавляется от оставшейся одежды, — она в эту минуту кажется невыносимо лишней, — опускается ниже и целует бедра, слегка прикусывает и втягивает кожу, оставляя маленькие красные пятна. Сознание Феликса давно отключилось, отдавшись во власть эмоций. Неожиданно выбивает из колеи горячий язык, касающийся его головки, и из горла вырывается стон. Феликс вплетает пальцы в волосы Хенджина, сжимает их и отпускает, когда вокруг члена плотно смыкаются чужие губы. Возможно ли испытывать настолько сильные чувства, из-за которых льются слезы восторга и сильной непоколебимой любви? Феликс стонет, громко и совершенно не стесняясь. Низкая тональность лишь ласкает слух Хенджина, парень опускает и поднимает голову, стараясь вобрать член как можно глубже. Хочется принести удовольствие, выразить все свои чувства через физический контакт. «Иногда мне кажется, что я не смогу передать всё, что я испытываю к Феликсу.» Ли хватается за одеяло, сжимает в кулаке ткань, выстанывая имя любимого человека, всё повторяет и повторяет без остановки: «Хенджин, Хенджин, Хенджин.» «Хенджин.» Феликс не успевает сообразить, оттолкнуть, — руки оказываются медленными и слишком ватными. Спина приподнимается над кроватью изящным изгибом, и юноша кончает, дрожа до самых кончиков пальцев. Хенджин принимает все полностью, до каждой капли. Прохладный пот выступает на лбу Феликса, мальчик смахивает ее движением руки и притягивает Хвана к себе. — Ты не устал? — молодой человек беспокоится, а Ли кладет маленькие ладошки на его щеки, целует мягко и шепчет в самые губы: — Пожалуйста… Пожалуйста, не отпускай меня сейчас, я хочу почувствовать тебя еще больше… Пожалуйста. И Хенджин тонет в родных, ярких, бездонных глазах. Выдавливает из тюбика достаточно смазки, распределяет в руках и тянется за поцелуем, рвется языком в рот, вызывая мурашки внизу живота. Феликс расслабляется, обнимает Хенджина за плечи и чувствует в себе первый палец. Хван постепенно растягивает податливые стенки, стимулируя нервные окончания, уже двумя пальцами нащупывает простату, и Ли не выдерживает, сильнее сцепляет руки на его плечах и громко выдыхает, вновь выгибаясь в спине. Три пальца вызывают череду ощущений, и вскоре дискомфорт переходит в нетерпение, Феликс прикусывает губы в забытье, насаживаясь самостоятельно. Пальцы пропадают, Хенджин резкими движениями растирает лубрикант по стволу и накрывает собой Феликса, касаясь губами нижней челюсти, подбородка и чужих губ. Ли запрокидывает голову с новым стоном, ощущая, как член идеально заполняет его. Юноша тянется к чужим бедрам, сжимает в ладонях и толкает на себя, заставляя Хенджина охнуть от удивления. И его всё равно мало. Хван двигается чувственно, размашисто, слышит на выдохе: «быстрее, не выходи из меня до конца», и ускоряется, словно выбивая искры из глаз. Феликс кусает его за плечо и откидывается на подушки, утягивая парня за собой. Хенджин целует глубоко, влажно, всасывает чужой язык, свободной рукой переплетает пальцы с Феликсом и всё толкается, периодически касаясь простаты. Мурашки внизу живота усиливаются, появляется давление, словно натянутая пружина, которую в любой момент могут отпустить. Хенджин накрывает ладонью чужой член и водит по нему в такт толчков, наблюдая, как глаза Феликса закатываются, а изо рта вырывается громкий стон. Парень изливается, пачкая чужие пальцы, сжимается вокруг Хенджина, сильно, до звездочек под веками. Хван двигается несколько раз и кончает следом, теряя связь с собственными легкими. Феликс притягивает его к себе, укладывает на плечо и улыбается довольным котенком. Хенджин осторожно выходит из него и наконец расслабляется, восстанавливая дыхание. — Я люблю тебя безмерно, — произносит Хенджин, — до созвездия Андромеды и обратно бесконечно раз. За окном шумит ветер, врывается потоками в комнату через открытую форточку, заставляя молодых людей покрепче обнять друг друга и укрыться теплым одеялом. — Созвездие сильной женщины, — улыбается Феликс, прежде чем уснуть в руках Хенджина, — я люблю тебя до всех звезд на небе и обратно бесконечно раз.