Вечное "люблю"-2

Слова парня, мягко говоря, повергли нас с Хельгой в шок. И это еще слабо сказано. Мы с ней несколько минут сидели, открыв рты. Нет, конечно, я понимала, что у Дженаро был ряд причин для того, чтобы доверять моему парню. Но одно дело — рассказывать ему обо всем, что происходило, а другое — передавать наследство своего отца в его, пусть и временное, пользование. И вряд ли такой поворот понравится самому Федерико. Стоп! О чем я, вообще, думала?! Ведь то, что Дженаро открыто объявил, кому достанется наследство, говорило о его страхе! Бедный парень был в ужасе от угроз первой жены своего отца! Господи, что же она ему наговорила?! Впрочем, это было уже неважно. Главное — успокоить кузена своего возлюбленного вместо того, чтобы сидеть и о чем-то размышлять! — Послушай, Дженаро, — мягко обратилась к нему я. — Знаю, ты встревожен и напуган. Такие слова кого угодно вывели бы из душевного равновесия. Но я уверена, что все это — не более, чем пустые угрозы. Ведь первая жена твоего отца не размахивала пистолетом у тебя перед носом, верно? — Да, — неохотно согласился молодой человек. — Но с какой кровожадностью она размышляла о том, каким способом меня лучше убить! — Я понимаю, — кивнула Хельга. — Но тебе лучше взять себя в руки и спокойно подумать. Были ли эти рассуждения серьезными? Может, она просто хотела тебя напугать? Как считаешь? — Надеюсь, что это так, — ответил Дженаро. — Потому что, если хотя бы десять процентов того, что она говорила, было сказано серьезно, можете смело готовиться к моим похоронам. Так что… — Дженаро, уймись! — воскликнула я. — Неужели ты не понимаешь, что своей паникой только потакаешь этой женщине?! Она специально запугала тебя, чтобы ты начал задумываться о смерти! А ведь мысли материальны! Знаешь, что такое самовнушение? — Примерно, — согласился кузен Федерико как-то неуверенно. — Ну, смотри, — продолжила я, решив все же пояснить. — Если здоровому человеку все время повторять, что у него болит голова, то через пару часов она и впрямь заболит. — Или более яркий пример, — добавила Хельга. — Человеку говорят, что его казнят через вскрытие вен. Ему завязывают глаза, проводят по запястью обратной стороной ножа и льют теплую воду. И что ты думаешь? Человек умирает. Диагноз — потеря крови, хотя никакой потери там и в помине не было. Вот тебе сила самовнушения. — Ничего себе! — восхитился Дженаро. — Только я все равно не понимаю, при чем здесь угрозы первой жены моего отца. — А здесь все очень даже просто, — вздохнула я. — Она наговорила тебе кучу всякой ахинеи, в которую ты по неопытности поверил. И это вовсе не подразумевает готовность к тому, чтобы тебя на самом деле убить. Эта женщина просто пытается втоптать тебя в грязь. Не надо верить каждому ее слову. Она этого и добивается. — Вот именно, — поддержала меня Хельга. — Не накручивай себя, Дженаро. Все будет хорошо. Когда парень поднял глаза, в них мы, впервые за весь разговор, увидели искорки надежды. — Значит, вы уверены, что ни мне, ни девочкам опасность не грозит. — Конечно, стопроцентной уверенности у нас не может быть по определению, — терпеливо ответила я. — Это ведь ты общался с той женщиной. Поэтому я прошу тебя успокоиться и подумать, способна ли она, по-твоему, на убийство? Дженаро помолчал с минуту, обдумывая прошедший разговор с первой женой своего отца, а затем, уже спокойнее сказал: — Наверное, вы правы. Эта особа произвела впечатление, скорее, пафосной курицы, чем убийцы. — «Пафосной курицы»? — рассмеялась Хельга. — Невысокого ты мнения о женщинах! — Я невысокого мнения о таких женщинах, — отмахнулся кузен Федерико. — Ты не поверишь, до чего она оказалась мерзкой! Я думал, меня стошнит, честное слово! От такого количества фальши и гламура… Последнее слово он выплюнул так, словно оно было ругательным. Парня от отвращения даже передернуло. — И что же тебе до такой степени не понравилось? — изогнула бровь Хельга. — Отсутствие чего-либо настоящего как во внешнем виде, так и в поведении, — отвечал Дженаро. — По ней видно, что она пережила не одну пластическую операцию. И, похоже, наркоз сильно ударил ей в голову. Если, конечно, там, вообще, что-то когда-то было. Потому что нормальная женщина под нож не ляжет. Через мгновение, однако, Дженаро, похоже, понял, что сказал, и поспешно добавил: — Если, конечно, речь не идет об ее здоровье. Но делать операцию ради сомнительной красоты — это глупо. Первая жена моего отца довела себя до такого состояния, что даже на человека теперь не похожа. Губы у нее раздуты на половину лица. Кожа подтянута так, что она даже улыбаться нормально не может. Физиономию покрывает такой слой косметики, что можно мысленно добавить этой даме еще десяток лет. Она явно пытается выглядеть моложе, чем есть на самом деле. Только получается, по-моему, с точностью до наоборот. — А я думала, мужчины любят именно таких, которые следят за собой, — хмыкнула Хельга. — Именно, — согласился Дженаро. — Только эта женщина даже не следит. Нет. Она борется со всем, что дано ей природой, будь то достоинства или недостатки. У меня такое ощущение, что ей хочется быть идеальной. Но ведь мы с вами знаем, что таких не бывает. А первая жена моего отца неустанно переделывает себя, делая когти, как у Фредди Крюгера, и расходуя килограммы косметики. — Иначе говоря, Хельга, — поняла я, — эта особа принадлежит к тому разряду женщин, которые пытаются быть похожи на кукол барби. Хотя ученые давным-давно установили, что это невозможно. — Вот-вот, — кивнул Дженаро. — А любой нормальный мужчина выше всего оценит просто красивую женщину, чем ту, которая почти целиком состоит из силикона, ботекса и прочей гадости. Вот, Виолетта очень красива, но я что-то не вижу у нее раздутых губ и огромных ногтей. Не думаю, что Федерико полюбил бы ее, будь она такой, как первая жена моего отца. — Уж верно! — захихикала я, представив на себе все то, чем женщины пытались привлечь внимание мужчин. — Ладно, мне пора бежать, — засуетился Дженаро. — Спасибо вам за поддержку. И, конечно, ужин был прекрасен, как всегда. С этими словами, он по-родственному чмокнул меня в щеку, а затем, вдруг взял ладонь Хельги и поцеловал тыльную сторону ее ладони. Девушка охнула, но физического контакта не прервала. На щеках ее выступил румянец, а глаза как-то странно заблестели. Да уж, у этих двоих определенно могло что-то получиться! — Джени, пойдем, провожу тебя, — заявила я и вышла за кузеном Федерико в прихожую. Очень важно было сейчас решить все спорные вопросы. И в первую очередь, я хотела узнать кое-что непосредственно у парня. Именно поэтому я прикрыла дверь на кухню и шепотом спросила у Дженаро: — Что у вас с Хельгой за странные отношения? — Вилу, прости, — смутился тот. — Я знаю, она — твоя подруга. Но, честное слово, когда ее увидел, у меня внутри все так и перевернулось! — Она тебе нравится? — Да, очень. — И тебя не смущает, что у нее есть ребенок? — Нет. Более того, я бы с удовольствием поближе познакомился с этой малышкой. — Может, в другой раз, — кивнула я. — Только, Джени, запомни то, что сейчас услышишь. Жизнь Хельгу очень сильно побила. Она через многое прошла, поэтому постарайся быть с ней очень осторожным. Подтягивай ее к себе постепенно, словно ребенка. Если ты сумеешь это сделать, поверь: никто никогда не полюбит тебя сильнее. — Хорошо, — очень серьезно кивнул Дженаро. — Я обещаю. — Разве не хочешь узнать, что с ней случилось? — Она мне сама когда-нибудь обо всем расскажет, Вилу. Я готов ждать столько, сколько нужно. Да, похоже, наша Хельга всерьез ему нравилась! Интересно, у этих двоих что-то могло получиться? Не знаю, но сделаю все, ради того, чтобы получилось. И моя подруга, и кузен Федерико заслуживали право быть счастливыми.