Вечное "люблю"-2

Я проснулась от того, что любимые губы легко прошлись по моей шее, и даже не вздрогнула. Прикосновения Федерико для меня ни с чем невозможно было перепутать. Только его губы даже во сне заставляли кожу покрыться мурашками. Так я чувствовала его нежность, любовь и ласку — жаром, «гусиной кожей», бабочками в животе и сладким томлением. Вот и сейчас, ощутив это прикосновение, мое тело отреагировало прежде, чем я сама проснулась. Только успела сообразить, что повернулась и обхватила возлюбленного за шею. Тот лежал и смотрел на меня с нежной улыбкой. — Прости, — тихо сказал парень. — Не думал, что разбужу тебя. Просто не сумел удержаться. Впрочем, против твоей шеи невозможно устоять по определению. — Правда? — сонно спросила я. — Только против шеи? — Ну, я мог бы назвать еще немало таких мест, — рассмеялся Федерико. — Ты, действительно, хочешь обсудить это сейчас? — А который час? — поинтересовалась я. — Без пяти семь, — выдохнул любимый мне в губы.- У нас есть еще часик для того, чтобы немного поваляться. — Ну, тогда я хочу обсудить те места, против которых ты не можешь устоять, — хрипло произнесла я, чувствуя, как волна приятной дрожи пробежала по телу. — А еще лучше, покажи мне их! — Пожалуй, начнем вот с этого, — отвечал Федерико и тут же накрыл мои губы своими. Ответив на поцелуй, я перестала себя контролировать. Господи, как же мне нравилось, когда мой любимый приставал ко мне по утрам. Хотя, строго говоря, не только по утрам, но, также, и по вечерам, и в любое другое время суток. Я всегда была готова принять его ласки и вот так же утратить самообладание. Мы уже больше года жили вместе и научились многому. Я теперь умела вкусно готовить (во всяком случае, Федерико нравилось), а он — поддерживать чистоту в квартире. Чего ни один из нас не мог — так это сдерживать свою пылкую страсть. Мы часами валялись в постели, а иногда просто набрасывались друг на друга во время приготовления ужина или уборки. Нам было так хорошо вместе, что остановиться возможным не представлялось. Но почему-то больше всего я полюбила вот такие утренние эскапады. Наверное, потому, что это доказывало любовь Федерико сильнее всего. Ведь его не пугали ни растрепанные волосы, ни нечищеные зубы, ни отсутствие макияжа. Он был готов в любое время дня и ночи. Вот и сейчас его эрекция быстро уперлась мне в бедро, а руки скользнули под шелковую ночную рубашку вверх, к груди. С губ моих сорвался стон, который Федерико тут же поймал своим ртом. Он знал, какие у меня были чувствительные соски, поэтому погладил один из них, а потом перешел ко второму. Тело мое изогнулось, дыхание участилось, а пальцы запутались в волосах любимого. Господи, какие это были сказочные ощущения! Разорвав поцелуй на несколько секунд, возлюбленный стянул с меня через голову эту самую ночную рубашку, посмотрел мне в глаза потемневшим взглядом и выдохнул: — Теперь второе: твоя прекрасная шея! С этими словами, он начал покрывать упомянутую часть тела поцелуями. Я извивалась и тяжело дышала, чувствуя сладкую дрожь в позвоночнике. А когда Федерико нежно укусил изгиб шеи, громко закричала: — О, боже! Продолжай, Феде! Против чего еще ты не можешь устоять? — Против вот этого, — прохрипел парень и опустился поцелуями вниз, к плечам, ключицам и груди. Он обожал целовать буквально каждую клеточку моего тела. Его губы дарили невероятные ощущения, вызывая судорогу где-то в недрах живота, заставляя меня стонать и выгибаться навстречу ласкам. Когда губы возлюбленного обхватили сосок, а язык нежно его приласкал, я снова закричала и выгнулась сильнее. Поиграв сначала с одной, а потом с другой грудью, Федерико вновь поднялся на уровень моих глаз и чувственно улыбнулся, поглаживая рукой мой животик, а потом выдохнул: — И, конечно, Вилу, я не могу устоять против вот этого! Его рука проникла под трусики и накрыла мою промежность. — А-а! — охнула я, когда палец парня начал поглаживать чувствительную плоть. Я знала, что эта самая плоть называлась клитором. За все то время, что прошло с нашей первой ночи, я, вообще, много нового узнала. Да и Федерико тоже. Мы стали более смелыми, более опытными в плане секса. Но весь этот путь прошли вместе. Нас обоих пробирала дрожь при мысли о том, чтобы быть с кем-то другим. Ни за что! Только наедине с любимым я могла быть пошлой, искушенной, порочной, ненасытной и развратной. Только с ним! Только для него я вот так раздвигала ноги шире и толкала бедра навстречу его руке! Только от его прикосновений внизу живота что-то скручивалось! Только под ним я вот так кричала, тяжело дышала и извивалась! Все это было только для него! Только для моего самого родного и любимого человека! Поиграв с клитором, он осторожно ввел в меня один палец. — О, боже! — вскричала я, подавшись навстречу. Господи, какое это было блаженство! Я так любила своего парня! Я так его хотела! Моя промежность, наверное, уже текла всеми соками! Федерико подвигал пальцем, и мое тело снова содрогнулось от наслаждения. Но мне было нужно больше. — Феде, пожалуйста! — сорвалось с моих губ. — Пожалуйста, войди в меня! Я закрыла глаза. Мне и не нужно было смотреть на возлюбленного, чтобы знать: он улыбнулся, стягивая, наконец, мои трусики. Ему нравилось доводить меня до исступления, чтобы я вот так умоляла его, трепеща от желания. А сегодня он вдруг окинул взглядом все мое обнаженное тело (я как будто почувствовала это волной огня) и прошептал: — Ты такая красивая, Вилу! Я молиться на тебя готов! На каждое вкрапление в твоих глазах, на каждую ресничку, на каждый волосок, на каждый вздох, на каждое слово, которое ты произносишь, на каждый пальчик, на каждый дюйм твоего прекрасного тела и на твое горячее сердце! Никогда не забывай, что ты нужна мне не только физически! Господи, как я тебя люблю! Мое сердце воспарило. О, эти слова! Он никогда не уставал повторять их! А я никогда не уставала слышать их! Наши судьбы были переплетены навечно, и мы не могли друг без друга! Открыв глаза, я посмотрела на своего парня глазами, полными слез счастья, и выдохнула! — Ох, Феде! Я тоже очень тебя люблю! Ты всегда будешь моим единственным! Но сейчас я хочу тебя! Так что войди в меня, любимый! Ну же! — Виолетта Кастильо! — рассмеялся тот. — Ты — прирожденный романтик! — С кем поведешься! — не осталась в долгу я, стягивая с него боксеры. — Начинай, а то я с ума сойду! Со смехом Федерико взял с прикроватного столика презерватив, разорвал упаковку, а, надев его, снова обвел рукой мое тело, поцеловал каждый сосок и лишь после этого осторожно погрузился в меня. Он всегда начинал так нежно, давая мне расшириться, чтобы принять его полностью. — А-а! — закричала я, когда меня накрыло знакомое чувство заполнения. Мы начали двигаться вместе, ловя общий ритм. С губ моих срывались громкие стоны, а Федерико, рыча, целовал и покусывал кожу на шее. Господи, как мне это нравилось! Откинув голову назад, я отдалась прекрасным чувствам, выкрикивая имя своего любимого, царапая ему спину и обхватывая ногами бедра. Толчки стали сильнее и быстрее, унося нас обоих в мир наслаждения. Мое влагалище принимало Федерико полностью, обхватывая тугим кольцом. И вот, мы приблизились к пику удовольствия. Я почувствовала, что не переживу, если он остановится, поэтому крепче обхватила возлюбленного, толкаясь бедрами навстречу, в ожидании знакомого сокрушительного оргазма. Спустя мгновение, он накрыл нас волной сокрушительного наслаждения, и мы вместе закричали, испытывая нетто, сравнимое, разве что, с цунами. Выкрикнув в унисон имена друг друга, мы остановились и застыли, продолжая обнимать и ласкать друг друга. Господи, какое это было блаженство — просто быть с ним! Неважно, где и когда! Главное — вместе!