Две точки зрения

Оповещение, которое Коннор смаргивает, отвлекает, наконец, от цикличных минут просмотра видео с допроса. Оно всегда заканчивается одинаково. Очередная попытка найти в нем что-то, что раньше они могли упустить с Гэвином в очной встрече с Алексом, заканчивается провалом. Ужасным. Может, действительно стоит взять перерыв? Коннор зажмуривается, пальцами растирая веки, и замирает, прежде чем вчитаться подробнее в содержание сообщения Маркуса. > Markus Manfred fr 11:32 AM @MarkusM_rk200: Здравствуй, Коннор. Я бы хотел уточнить некоторые моменты касательно твоего дела о серийном убийце. Что указывает на то, что им может быть девиант? Подозреваемый задержан? У вас уже есть доказательства? Как ты понимаешь, я интересуюсь не из праздного любопытства, это дело приобретает высокую общественную значимость. Мы можем встретиться, чтобы всё обсудить? > RK800-51 || Connor fr 11:48 AM @51_rk800: Здравствуй, Маркус. Что касается задержанного AP700, то все не так просто и однозначно. Он действительно находится под стражей, ожидая судебного слушания. К сожалению, большего я не могу рассказать тебе здесь. Нам действительно лучше встретиться лично. Когда тебе будет удобно? > Markus Manfred fr 11:53 AM @MarkusM_rk200: Чем раньше, тем лучше. Сможешь приехать в мой офис после работы? > RK800-51 || Connor fr 11:54 AM @51_rk800: Без проблем. Детектив Рид тоже приглашен? > Markus Manfred fr 11:55 AM @MarkusM_rk200: Беспокоить детектива Рида нет необходимости, я полагаю. > RK800-51 || Connor fr 11:59 AM @51_rk800: Хорошо. Тогда до вечера, Маркус. > Markus Manfred fr 12:00 AM @MarkusM_rk200: Жду тебя. Сдержанный тон сообщений Маркуса, их строгая лаконичность, острой тревогой отзывалось каждый раз, когда Коннор открывал окно диалога заново. Когда отправлял сообщение Кэре, что сегодня задержится, заполняя последние формы отчётов и в вагоне метро по пути до Иерихона. Маркус, рано или поздно, должен был оказаться втянутым в это неоднозначное дело АР700 и сейчас — лучшее время. Намного лучше, чем если бы до его сообщения появились яркие заголовки газет и громкие анонсы новостей. Сквозь утихший рой Иерихона. На лифте до нужного этажа; меньше всего Коннору хотелось, чтобы его встретили в просторном фойе "Иерихона" и довели до нужной двери осуждающим взглядом. — Могу я войти? — Перенятая привычка стучать только ради приличия, задавая очевидный вопрос в проем уже открытой двери. Коннор не ожидает увидеть чего-то необычного: Маркус за рабочим столом, подпирающий тяжёлую от мыслей голову - вот, что обычно ожидаешь увидеть. Маркус поднимает голову и откладывает планшет, погасив экран. — Проходи, — кивает он, сопровождая реплику приглашающим движением ладони. — Спасибо, что приехал. Маркус поднимается из-за стола, расстегивая пуговицу пиджака. Внимательный взгляд сканирует Коннора с макушки и падающего на лоб локона до носков припылённых по случаю сухой погоды ботинок. — Закрой дверь, пожалуйста. Я бы хотел, чтобы этот разговор остался только между нами. — Могу понять. — Дверь закрывается с тихим щелчком, для верности, Коннор проворачивает замок и на какое-то время смолкает. Просторный кабинет Маркуса не вмещает и половины напряжения, которое копится с каждой новой секундой. У Маркуса есть часы? Метроном? Иначе, откуда ещё это чувство пульсации пространства вокруг времени? Коннор не садится, ведь ему и не предлагают, только преодолевает расстояние до Маркуса, слишком официально для конца рабочего дня протягивая руку. Маркус пожимает руку крепко, не снимая скина — простое приветствие. — Отвечая на твои вопросы из сообщения: на то, что это девиант, указывают улики. Вернее, отсутствие вещественных доказательств. Все семьи как-либо связаны с пропажей девиантов в тридцать восьмом. Но мы не можем связать нападение Алекса с другими убийствами. Улик, кроме единственного участка памяти поврежденного девианта нет. — На эти вопросы Маркус первыми хотел знать ответ. Выдох. И Коннор поднимает взгляд на Маркуса. — Но тебя не только это интересует, верно? Коннор обрушивает на него поток слов, и они брызгами наполняют комнату, рассыпаются по столу, полу, закатываются в дальние углы — не собрать воедино. Маркус одергивает рукав и кивает Коннору в сторону дивана. — Подожди. Давай обо всём по порядку. Присядем. Он слишком воодушевленно начал? Кажется, так и было. Повинуясь просьбе Маркуса сбавить темп и начать с самого начала, Коннор опускается на диван, мучаясь выбором, откуда начать. Обойдя стол, Маркус открывает дверцу стеллажа, извлекая из него пару маленьких пластиковых бутылей с тириумом. Одну протягивает устроившемуся на диване Коннору, вторую ставит на столик, сев в кресло напротив. — Я понимаю, что значительная часть интересующей меня информации может быть засекречена и не прошу тебя нарушать закон, но чтобы разобраться, мне нужно знать больше, чем я имею сейчас. Итак... С чего всё началось? Вдох. И выдох. На бутылке тириума, точкой отсчёта, с шипением проворачивается крышка. — Как и в большинстве случаев, все началось в тридцать восьмом, и история мало отличается от других: у него была семья, задача. С началом волнений его хозяева хотели "опередить" девиацию и избавиться от угрозы. Это не официальная версия, потому что правду мы уже не сможем узнать. — Коннор опускает взгляд в горлышко бутылки, подаваясь вперёд; тяжёлые факты давят на плечи, заставляя Коннора искать опору локтями в коленях. — Он сбежал, но не нашел Иерихон, присоединившись к небольшой группе повреждённых девиантов, которая пряталась от людей и полиции. Несколько PL600, AP700, AX400, — в основном, домашние модели, которым происходящее нанесло сильный урон. Кроме поврежденного PL и Алекса мы больше никого не нашли. Коннор вдруг задумывается, сколько могло быть таких Алексов? Девиантов, которые не добрались до Иерихона. — Тело PL мы нашли случайно. Мне удалось добыть файлы его памяти. Слишком мало для каких-либо доказательств вины Алекса в массовых убийствах семей. Данные сильно повреждены, из них удалось извлечь только примерное место их убежища, серийный номер Алекса, несколько других девиантов и часть их диалога... мы сверили нескольких девиантов с записи с уже имеющимися убийствами семей и заведёнными делами тридцать восьмого года о пропажах и побегах. — Маркус слушал его, не перебивая, но даже под внимательным и вежливым молчанием, рано или поздно, становится некомфортно: Коннор не в зале заседания, это беседа. Неофициальная. Наедине. — Полагаю, ты хочешь информации о серийном убийце и о причине, по которой я считаю Алекса виновным? Маркус кивнул, не сводя внимательного чуткого взгляда с Коннора. — Хочешь сказать, что данные совпали? Жертвами серийного убийцы были бывшие владельцы тех самых андроидов?.. — И его в том числе. — Коннор кивает в подтверждение, делая первый глоток тириума, не разрывая цепкого зрительного контакта с Маркусом. Как много он может сказать Маркусу о самих убийствах? Как он отнесётся к твёрдой уверенности RK относительно виновности именно Алекса, их "брата" в жестокой расправе над целыми семьями? — Я дам тебе примерный портрет преступника, составленный мной и внесённый в дело. — Когда дело касается работы, Коннор становится более отчуждённым. Спокойным. Поэтому, отделяя Алекса от его портрета, становится легче. — Убийца не оставляет зацепок. Он достаточно хорошо готовится к убийствам семей, расправляясь с ними особенно жестоко. Нет следов сопротивления на местах преступления или в домах жертв. Он пробирался в дома ночью, орудием убийства всегда является нож, слишком обычный, чтобы выявить точную модель. Исходя из того, что все жертвы были владельцами пропавших без вести девиантов и все члены семей были убиты с одинаковой жестокостью и после долгих пыток, можно сделать предположение о желании отомстить. — Это всего лишь субъективное мнение Коннора. Пока что лишь горсть сухих фактов. — Он достаточно умён, чтобы не оставлять следов и избежать свидетелей. Рост, комплекция, вес, размер обуви - все это не выходит за нестандартные рамки. Нет никаких особенностей, всё методично и выверено. Рассчитано с поразительной точностью. Возможно, даже участок памяти PL600 был не более, чем счастливой случайностью, которая помогла мне и Гэвину настоять на слежке за домом жертв покушения Алекса. Маркус хмурится. Звучит очень ладно при отсутствии весомых — для суда — доказательств. — Ты отличный детектив, Коннор, — выслушав и неспешно взвешивая слова начинает говорить Маркус. — За неполных два года показал блестящие результаты. Ни у меня, ни у кого-либо ещё не возникает сомнений в твоей компетенции. Если не брать во внимание процессуальный порядок... ТЫ считаешь, что он — серийный убийца? — Я в этом уверен. — Без колебаний подтверждает Коннор. Он общался с Алексом. Пусть и исключительно в рамках расследования и допроса. Но ему и этого хватило, чтобы быть уверенным. Поэтому даже лесть Маркуса проходит мимо. Как само собой разумеющееся. Он действительно хорош в том, что делает. Как и Маркус преуспел в том, что делает для них. — Но моей уверенности недостаточно для суда и присяжных. Маркус кивает: — Недостаточно. Он поднимается на ноги, направляясь к своему рабочему столу и беря планшет. — Модель AP700. Имя Алекс, — начинает читать он вслух с планшета, возвращаясь к своему месту напротив Коннора. — Регистрация в государственном реестре девиантов отсутствует. Обвиняется в покушении на убийство первой степени. Задержан при попытке бегства с места преступления детективом Ридом. Маркус опускается на подлокотник кресла, разворачивая планшет Коннору. — Это краткий отчёт по делу от мисс Спенсер, его адвоката. Насколько я понимаю, по текущему обвинению Алексу грозит до двадцати лет. Коннор долго и напряжённо молчит, не вставляя ни единого слова, пока Маркус оглашает данные с планшета. Все было верно. И не верно до конца. Взгляд пробегается по строчкам, которые вызывают только разочарование. Системой, самим собой. Комплименты Маркуса окончательно становятся пустым звуком. — Но это — лишь одно из его преступлений. Незавершённое убийство в череде других. — К чему ведёт RK200? К тому, что этого... достаточно? Воцарившееся на несколько мгновений молчание давит. Лучи клонящегося к закату солнца поло́го скользят по мебелировке кабинета, но кажется, что в комнате становится лишь прохладнее. — Андроид-серийный убийца — это прецедент, — наконец выдыхает Маркус хмуро. — С подобным мы ещё не сталкивались, а значит — надо просчитать все возможные последствия. И вместе с холодом, тянущимся следом за ускользающим солнцем, замедляется и время. Почти останавливается, когда до Коннора доходит смысл сказанных Маркусом слов. Сковывает. И приходится по спине, как говорят люди. — Последствия..? — Коннор поднимается не спеша, изучая пристальным взглядом Маркуса. — Его ждёт суд и заключение под стражу, если вину удастся доказать, о каких последствиях ты говоришь? Маркус длинно выдыхает, посмотрев на Коннора в упор. — Я говорю о возможных последствиях для общества в целом и для нашей расы в частности. Как ты знаешь, в случае с людьми серийные убийства чаще всего связаны с патологическими изменениями и нарушениями психики. Исследований среди андроидов на эту тему нет, но логично предположить, что такая новость способна посеять страх и панику среди населения. Андроидов, а значит всех нас, вновь сочтут социально-опасной группой… — Ты же не хочешь скрыть факт убийства целых семей, — руки Коннора сами собой сжимаются в кулаки; это не обида, он просто не верит в то, что приходит ему в голову, — верно? — Конечно же нет, — в твёрдом голосе Маркуса проскальзывает нотка оскорбления. — Если позволишь, я тебе покажу. Заниматься гаданиями можно хоть до утра, а я ценю твоё и своё время. Раскрытая ладонь становится полной неожиданностью, будоражащей Коннора изнутри; он отшатывается, упираясь пятками в диван за собой и, от удивления, садится обратно. Маркус видит движение: Коннор отпрянул от него как от прокаженного. Коннору надо подумать. Он растирает подбородок, как после удара, просто чтобы понять, чего Маркус добивается. Сканирующий взгляд внимательно изучает растерянное лицо Коннора. В эти гляделки они тоже могли бы играть хоть до утра, но — увы. — Хорошо. — Выдох, охлаждающий систему. Маркус не настроен шутить, это потрясённый Коннор может понять даже бегло рассматривая напряжённое лицо. Восьмисотый сдаётся, обхватывая руку Маркуса выше запястья. Скин пропадает с пальцев, крепко обхвативших белый пластик корпуса. — Покажи мне. И Маркус показывает. Пререконструкция событий, сценарии, что он просчитывал в своей голове, пытаясь найти верное решение, лучший путь для всех тех, кто доверился ему и пошёл за ним. СМИ кричат: серийный убийца — девиант. Противники андроидов размахивают статьями о попирании общественных устоев, морали, законов. Притихший после тридцать восьмого страх вспыхивает с новой силой. Волнения. Протесты. Жертвы. Маркус сжимает запястье Коннора крепче. Девиант, отомстивший людям. Сколько ещё андроидов, пострадавших от человеческих рук, таят внутри обиды и жажду возмездия?.. Имя им — легион. А значит, найдутся и те, кто поддержит Алекса. Назовёт героем. Поклонники. Подражатели. Желающие продолжить начатое. Сколько ещё бывших владельцев окажется в списках пропавших без вести или пополнит страницы некрологов? Файл за файлом. Система нагревается. Уровень стресса обоих андроидов неуклонно растёт. По границе скина пробегает дрожь. Маркус поднимает архивы собственной памяти, отыскивая образ той, что дорога Коннору. Дело Кэры, её бегство от бывшего владельца, что могло закончится ещё более печально, если бы хоть что-то пошло немного иначе. Пререконструкция рисует образ Кэры, в руках которой угадывается оружие и... ...Маркус разрывает связь, слишком близко подойдя к критической точке. Все эти картины, которые способен воссоздать Маркус, воистину, ужасны и последствия их дальнейших выборов действительно решат судьбу. Но Коннор задыхается до того, как оказывается способным показать Маркусу, что каждый, вне зависимости от их расы, обязан встречать последствия своих поступков. Он даже не осознает, сколько злости копится внутри, когда Маркус задевает личное. Не относящееся к делу. Это догадки. Нематериальная фикция. В отличие от удара кулака, который Коннор направляет в лицо Маркуса, ухватив того за лацкан пиджака. — Она здесь ни при чём, Маркус! На пару мгновений окно с предупреждением о повреждении застилает взгляд. Маркус моргает, смахивая уведомления. От прямого удара в лицо голова отзывается гулом. — Мы все при чём, Коннор, — как-то слишком спокойно отзывается он, крепко сжав предплечье держащей его руки. — Извини. — Не она, — протест Коннора гаснет под холодом, тянущим от слов Маркуса. Сколько бы убедителен он ни был, это было низко; приплетать Кэру к серийному убийце, пробираться этим внутрь, — никогда больше не смей использовать её в личных целях. Это не угроза. Как бы ни звучали слова Коннора. Маркус, помедлив, кивает. — Я понимаю и разделяю твоё стремление восстановить справедливость. Но я хочу, чтобы ты воздержался от комментариев в прессе и прочих публичных высказываний, в том числе в соцсетях, по поводу "девианта-серийного убийцы". По крайней мере до тех пор, пока ты не найдёшь непреложных доказательств для этого. Так же рассчитываю, что ты убедишь и других сотрудников департамента соблюдать осторожность в словах. Для исследования случая Алекса должны быть проведены все необходимые экспертизы — техническая, психологическая, криминалистическая. Максимально тщательно и с привлечением лучших независимых экспертов. Странно зачитывать условия, когда оппонент буквально вне себя, но Маркус говорит четко и ровно, игнорируя подтёк голубой крови под носом, смотря прямо в глаза в ожидании ответа Коннора. Под холодом слов Коннор шипит, но не выпускает из цепкой хватки. Не сразу, отступая на шаг от Маркуса, выпуская напряжение коротким, чересчур жарким выдохом. — Любая экспертиза, которая поможет доказать, что он хладнокровно убивал семьи. — Коннор убирает руку Маркуса с предплечья, не стряхивает, обхватывая, опуская её. Взгляд разных глаз прожигает насквозь, но все внимание восьмисотого поглощено подтёком голубой крови, опускающейся к верхней губе. Ещё один выдох. Чтобы унять бурю внутри. — Любая экспертиза, которая поможет установить истину, — поправляет Маркус, отпуская руку Коннора. Коннор, ударивший Маркуса в сердцах, конечно же, чувствует себя отвратительно. Салфетки на столе... Но Коннор опережает, сокращая дистанцию, в один короткий жест размазывая след постыдной злости, отразившейся на лице Маркуса, до того, как он стечёт до подбородка. Как брат смазывает след крови брата. Маркус не пытается отшатнуться, даже с учётом вероятности нового удара в 74%. Коннор — один из немногих близких. Тот, кто может выдержать тяжёлый взгляд почти в упор и это — одна из причин, по которой он сейчас здесь. Их война закончилась почти два года назад, переместившись с улиц родного города в тесные кабинеты. Маркус сменил лохмотья на симпатичный костюм, ржавый корабль на офисное здание, но Коннор не верит, что он может трусить перед лицом новой проблемы. Тот, кто произносил пылкую речь о настоящей природе Коннора, находясь под прицелом. Он поставил под сомнение миссию, доделал его, вдохновив на штурм Киберлайф, Коннор просто не может принять факт того, что Маркус может потерять свою удивительную способность искренностью затрагивать сердца. Просто не хочет допускать такой мысли. Кто угодно может прогнуться под тяжестью системы, общества, СМИ, только не Маркус. — Но кем бы он ни был, человеком или девиантом, он должен понести наказание, Маркус. По всей строгости закона. Если общество не сможет принять нас после того, как мы докажем его вину и применим меры может.. мы слишком рано ему доверились? — Разумеется, Коннор. Строго по закону и никак иначе. А с остальным... мы справимся.