А при коммунизме все будет заебись, Он наступит скоро, надо только подождать, Там все будет бесплатно, там всё будет в кайф, Там наверное вообще не надо будет умирать, Я проснулся среди ночи и понял, что Всё идет по плану
-
20 июня 2021 г. в 08:17
В эту ночь спалось плохо. Как же можно спать, когда живот берут голодные судороги? Вот и растолкал Летов спящего Кузьму. Тот поворчал и несколько раз выругался, но был не против ночной беседы: Егор разбудил Рябинова в пик кошмара.
— Приснилось мне, что посадили меня в какой-то потреб, — рассказывал Костя, когда морковный чай был уже готов. — А там полным-полно клопов. И все огромные, и страшные. Яя стал кричать, чтобы меня выпустили: загрызут же до смерти.
— А дальше?
— Всё. Потом ты меня разбудил.
У Летова пробежал мороз по коже. Не из-за сна Кости, а из-за недостатка дров. «Вечно и постоянно мы их экономим, — думал Егор, — а потом их у нас пиздят». За окном свистел ветер, и, казалось, этот же ветер холодит ноги. Лампа не грела, да и огня в ней было, если честно, с детский ноготок на мизинце. Так что сидели чуть ли не в кромешной тьме.
— Зря мы тогда кроликов похоронили, — вздохнул Летов. Было это давным-давно, еще до революции, но эти кролики все не давали ему покоя.
— Да твои кролики либо сгнили, либо их уже сожрали, — поморщился Рябинов, не уточняя, кто мог сожрать гнилых кроликов из-под земли. — Хватит о них ныть… — и, с усмешкой, добавил: — Грешно!
— Один мой грех — любовь к народу, — хмыкнул Егор, затем вздохнул. — Народ-то народом, а жрать хочется. Молока бы и яиц.
Кузьма лишь тихо посмеялся. Летов это заметил.
— Не смейся! Я бы все от начала и до конца бы повторил. И наган бы поднял, и выстрелил. Только у меня рези в желудке уже неделю. Я худею на глазах. Слабею.
— А я крепчаю, — буркнул Костя. — Молока и яиц захотел. Лучше сразу корову и куриц.
— Давай не будем о еде, — перебил Летов. — Я недавно видел свинью.
— Давай не будем о еде, — передразнил Кузя. — Где видел-то? Во сне?
— Нет, не во сне. Я обрадовался, схватил нож — револьвера не было с собой, ты забрал.
— А не забрал, так ты бы застрелил меня, — сказал Рябинов. — У тебя с голодухи галлюцинации были.
У Летова потеплели щеки.
— Ну, взял нож, — продолжал он, — думаю, зарежу. Свинья меня чуть не убила. Они, оказывается, от голода с ума сходят.
Костя выразительно замолчал. Егор закатил глаза.
— Ой, прямо как я. Смешно-то как, — процедил Летов.
— Не сердись. Я так, пошутить.
Костя тихонько посопел, как будто собираясь что-то спросить. Наконец, в комнате прозвучал вопрос:
— А что ты видел тогда? В кого ты стрелял?
Егор Летов замолчал, не решаясь говорить правду.
— Во врагов народа, — неуклюже соврал Игорь.
— А если честно?
— Это нелегко говорить, — пробормотал Летов. — Не говоря имен — в голод, в болезни, в смерть. В войну, — добавил под конец.
— Признайся, ты разочаровался, — сказал Рябинов. — И я тоже. Но я верю, что когда наступит коммунизм, голода не будет. А войны нет. На войне не голодают.
— Коммунизм наступит, — твердо сказал Летов. — Я уверен.
— А Ленин — мертв?
— Неправда, — помотал головой Егор. — Глупости, слухи. Не верь слухам, Кузь.
Летов потушил лампу, и стало темно. Он подошел к своему товарищу. Рябинов встал. Крепкие объятия и крепкий поцелуй. Пара скупых слез на лице Кости. Пара усталых вздохов из груди Егора.
Эту ночь они досыпали вместе, в обнимку. Так теплее. Так легче следовать по плану Ленина или Троцкого, выполнять приказы. Бок о бок. За руку. В обнимку.
Им не снились кролики, клопы или мертвые товарищи. Им снилась пустота, в которой все идет своим чередом. Нет никакого плана.
Костя проснулся от необыкновенного звука. Глянув в окно, он увидел, как сосед ковыляет с их дровами к своему дому. «Все идет по плану», — думал Рябинов, потуже закутываясь в гимнастёрку и на ощупь заряжая свой револьвер.