Кошмары судмедэксперта

По пустому коридору эхом отдаются шаги. Он кажется обычным, но дверь в его конце, казалось, только отдаляется с каждым шагом. Единственный ориентир и источник света — старые лампы над входом в неизвестную комнату. Он поправляет шапочку на черных волосах, натягивает резиновые перчатки на бледные руки. Зачем...? Похоже, он знает, для чего он здесь. Почему-то нет ни страха, ни каких-либо вопросов о происходящем. Пустота и спокойствие. Это просто его работа, верно? Вскрывать трупы. Узнавать причину гибели, копаться в телах и зарываться, казалось, не просто в мертвую плоть, а в саму суть жизни. Ну и содействие следственным органам, конечно. Ну это так, банальная необходимость. Хазамада должен признаться, что настоящая причина такого выбора профессии - не тяга к справедливости и не желание помочь правосудию. Просто в какой-то момент он решил, что с мертвыми проще. Ну а что? Вопросов лишних не задают, в работу не лезут. Послушные, спокойные - что может быть лучше...? И вот, в один момент дверь, которая только что чуть ли не скрылась совсем во мраке неизвестного коридора, оказалась в двух шагах. Над головой потрескивают и мигают люминесцентные лампы, слабо освещая старые на вид металлические двери с запотевшими окошками. "Грязная зона," - проносится у него в голове. Он делает глубокий вдох, как дайвер, готовый к погружению. Натягивает маску повыше - ткань скрывает собой шрам на переносице. То, что больше всего напоминает ему о прошлом при взгляде в зеркало. Всё-таки его тогда избили заслуженно. Извлёк ли Хазамада из этого урок? Возможно. Всё-таки воспоминания одолевают его, когда он замечает парней с необычными причёсками в стиле янки. Он недовольно морщится, когда в голове возникает образ Джоске. Мотает головой, выбивая лишние мысли, берется за ручку двери. Но в самый последний момент его охватывает ужас. Животный страх, объяснения которому он не может найти. Он пытается вдохнуть, но не может. Горло как будто завязали узлом. Колени подкашиваются, его тело трясет, перед глазами лишь белая пелена. Его остекленевшие глаза смотрят куда-то сквозь мутные стекла. У него возникает ощущение, что он уже внутри комнаты. Белая плитка на стенах, на полу, тот же треск ламп. На ватных ногах он подходит к столу, пытаясь сдержать рвотные позывы. У Тошиказу же не должно быть подобной реакции. Видеть трупы для него - обычное дело. Что же не так? На столе - высокий, мускулистый мужчина с татуировкой в виде молнии на лице. На столе - любимый человек. Точнее, то, что когда-то им было. Тошиказу в холодном поту вскакивает с кровати, едва сдерживая крик ужаса. Что, опять...? А ведь думал, что таких проблем больше не будет. Сейчас же он тяжело, рвано дышит, пытаясь унять собственные страхи. В комнате точно так же темно, как и в том коридоре. Сердце бешено колотится, как будто собираясь остановиться вовсе. Тело само сжимается, пытаясь спрятаться, руки обхватывают голову. На лицо падают пряди, такие же темные, как и мрак того коридора. По щекам скатываются слезы, падают, впитываясь в недавно постиранную простыню. О п я т ь. Если бы у Хазамады спросили, когда, по его мнению, появился его первый седой волос, он назвал бы именно эту ночь. Он ведь давно не школьник. Юношеского максимализма больше нет, а проблемы с головой заглушаются таблетками. Что же опять не так? Он не помнит, сколько времени провел в такой позе, да и важно ли время вообще? А если это тоже часть кошмара? В какой-то момент он начал приходить в себя. Паника постепенно отпускала, чувства возвращались. Кажется, на улице все ещё темно. В руках что-то зажато. Рефлекторно сжав кулаки, Тошиказу не почувствовал ничего, кроме боли на коже головы. Кое-как разжав ладони и взглянув на них, он обнаружил выдранные волосы. Какой-то звук за спиной заставил вздрогнуть. Брюнет резко поднял голову и оглянулся. Зрачки сузились, а дрожь полностью пропала. Перед ним он. И он в полном порядке. Растрёпанные, яркие даже в темноте волосы беспорядочно лежат на подушках и сонном лице, украшенном все той же татуировкой молнии. Сильные, покрытые мелкими шрамами руки сжимали свободную подушку, как будто собираясь ее бросить в того, кто слишком уж шумит. Глаза чуть приоткрыты, сквозь сон мужчина недовольно пробормотал что-то неразборчивое. Хазамада не смог бы понять его, даже если бы прислушался. Он просто сидел и пялился, глупо и криво улыбаясь.