***
Накануне того, как Имир ненадолго покинула цирк, Карли привела в труппу нового члена Вэйна Эйснера, молодого музыканта с белоснежной улыбкой, длинными шелковистыми волосами и бархатным голосом. Кая и Имир отнеслись на полном равнодушии к появлению Вэйна. Николо сразу же сдружился с ним, а вот Фарлана и Изабель он раздражал. Зофия оказалась в восторге от его игры на гитаре и песен под неё, втюрилась в него по уши, всё время крутилась рядом, просила спеть дуэтом и всегда заглядывала ему прямо в рот, ловя каждую букву. Карли относилась к нему как наёмному рабочему, не допуская флирта и заигрываний, хотя молодой музыкант старался поначалу произвести впечатление именно на неё. Имир следила за ним, как оказалось, не одна. Фарлан тоже держал ухо в остро, чтобы Вэйн не распускал руки в сторону Зофии, которая в силу своей юности могла совершить много неприятных ошибок. – Упасите меня, Боги! – воззвал к небу Вэйн. – Чтобы я, притронулся к этому молодому ангелочку, и больше, чем предполагает прикосновение учителя к ученице? Да никогда! Его манерная натужность доставала. Как-то раз Имир заметила в его вещах книгу о религии в королевстве, несколько учений, которые любили использовать в своих догмах культ стен. – Понимаете ли, я прежде музыканта – поэт! – отвечал он, напоминая кричащего по утрам петуха. – А в любой поэме должен быть Бог! А чтобы он там был, нужно знать о нем. Эти книги – источник этих ценных знаний. И что за наглость рыться в моих вещах? – У тебя такой срач, что он виден сквозь открытые окна, – ответила Имир. – И вообще, я что ли тебя осуждаю? Уже и поинтересоваться у человека о его религиозных взглядах нельзя? Ты будешь с нами делить еду и кров! – она начала передразнивать его высокий тон и натужность актера. – Мне надо знать, если вдруг ты захочешь вонзить мне нож в спину, то во имя какого Бога? – Ваше невежество меня оскорбляет до глубины души, – проговорил он, чуть ли не срывая голос. – А меня оскорбляет твой снобизм. Как будем выходить из этой тупиковой ситуации? Его глаза в тот момент округлились до такой степени, что, казалось, выйдут из орбит. Вэйн хотел ей что-то сказать, да вот его рот позволял ему только беспомощно открываться и закрываться. Он сердито топнул ногой и ушёл к себе. Имир набрала в грудь больше воздуха, ей нужно было смириться с тем, что расстанутся они с ним нескоро.ХХХ
843 год, Ароэ Надежда на переговоры с комендантом крепости изначально была не шибко большой. Джексон скурил весь свой недельный запас сигарет за прошедший час в ожидании возвращения своих ребят с двух сторон: со стороны крепости и со стороны кольца. Первыми вернулись переговорщики. – Они даже слушать не стали, – сказал Лауда. – А потом огонь открыли. Убивать не хотели, только напугать, пустозвоны. – Хотят оставить побольше закуски для Армады, – хмыкнул нервно Джексон, высасывая остатки сигареты до фильтра. – Я уплывающий корабль заметил, – отозвался Дита Несс. – Марлийский линкор никак иначе. – Собакам кость кинули и съебались, – Джексон собирался опять закурить, но накатывающая тошнота его остановила ненадолго. – Один? – Зато какой, – кивнул Дета Несс. – Длина около двухсот метров, полное бортовое бронирование и скорость набрал около двадцати узлов за то время, пока я наблюдал за ним. Одна такая бестия половину нашего флота вынесет. – Почему же они до сих этого не сделали? – спросила осторожно Петра. – Единственная сторона, с которой они могут к нам по морю подступиться окружена рифами размеров таких, что проще сойти с корабля и пойти пёхом, – пояснил Дита. – Но, когда-нибудь и на них они найдут управу, тогда нам будет невесело на своих парусных шхунах. В это время из леса выехал отправленный ранее отряд Джексона с отрядом выживших солдат Вайс, желающих попытать счастье в попытке спастись. – Командир, – обратился сразу же Гюнтер, – там всюду ловушки, не пройти. Некоторые в панике рванули туда и попали. Элд помог спуститься стонущему солдату, стопа которого кровоточила. – Ямы с кольями, доски, кнуты, – перечислял Гюнтер, – растяжки и прочее. Я бы сказал: классика, да боюсь показаться чёрным шутником. – Пенициллином его напичкайте, – скомандовал Борган. Элд взглянул многочисленно на Джексона. Тот только с досады опять закурил. – Что такое? – Легионеры используют очень быстрый и опасный яд, – пояснил Джексон. – Особенно, если их спонсируют Марли, то они не поскупятся на надёжные способы убийства. – Рисковали жизнями, чтобы спасти того, кто умрёт спустя час, – Леви взглянул на умирающего. – Могли сами угодить туда же. – В тебе хоть капля сострадания есть? – ужаснулся один из солдат роты Вайс. Борган предупреждающе покачал головой. – Или ты бесчувственный мудак?! Леви молчал, красноречиво смотря на кричащего от паники солдата. Петра поспешила того успокоить, вставая напротив него, тем самым прерывая этот накаляющийся зрительный контакт. – Мы все здесь на взводе, успокойся, – проговорила она, кладя свои руки ему на плечи. – Эрвин, что там у тебя за план, давай всё выкладывай, – Джексон выкинул очередной фильтр. – Этим уродам просто так не дадимся. Эрвин рассказывал быстро и вкрадчиво суть своего плана. Время играло против, но он всё равно старался детально всё продумать ещё раз и рассказывать это Джексону и Боргану. Последний утирал выступавший пот со лба. – Как ты собираешься поднимать этих отчаявшихся на самоубийственный рывок? – спросил Борган, нервно усмехаясь. – Скажу всё как есть, – ответил Эрвин. – Я не смогу действовать без их согласия. Они должны решить, как погибнуть: от рук превосходящих легионеров, или дать шанс товарищам спастись. – На это никто не пойдёт, – заметил Борган. – Прятаться в крепости от легионеров. С ума сойти! – Я поведу солдат за собой, – сказал внезапно Эрвин. Леви сверкнул глазами. Борган осёкся. – Ты себе героическую смерть придумал, значит? – Джексон покачал головой. – Или искупление? – Он за это ответственен, – кивнул согласно Борган, пока Эрвин пытался найти подходящий ответ. – Как иначе? Он придумал это, а воплощать не ему? – Всё верно, – кивнул Эрвин. – Мне. Леви не верил своим глазам, видя перед собой того, кто готов был умереть. Не ради чего-то, не ради кого-то, а умереть неважно как, лишь бы исчезнуть… – Ты совсем…? – он не успел закончить, как его перебили. – Нужны самые искусные в использовании УПМ, – Джексон оглядел своих солдат. – Формированием отряда, который будет выполнять самое важное пусть занимается Аккерман, Эрвин. Судя по всему, главное ложится на его плечи. Взгляд Джексона скользнул по правой руке Эрвина, тот коротко кивнул в ответ. Леви видел, что тому бывает трудно сжать её полностью в кулак, отчего он стал менее ловким и манёвренным, лишь на чуть-чуть, но это самое «чуть-чуть» могло сыграть роковую роль в важном сражении. С большой вероятностью повреждены сухожилия. И произошло это в те самые шесть лет, когда он куда-то таинственно исчез. Эрвин уклончиво отвечал на вопросы, касающиеся этого отсутствия. Леви видел его шрамы, ему оставалось только задаваться безответными вопросами о причинах их появления. – Леви, ступай, – Джексон отослал его жестом. – А на нас остаётся вторая важная задача. – Времени у нас не так много, – заметил Борган. – Оно пока что терпит, – Джексон посмотрел на часы, которые носили все разведчики циферблатом внутрь. – Опускающиеся сумерки и туман скроют наступление со стороны скал, – Эрвин указал на соответствующую сторону крепости. – Как только башенные караульные будут нашими руками и ногами, отряд внутри начнёт захват. – Надо как следует этот план отшлифовать, – покачал головой Борган. – В нём куча белых пятен. Джексон посмотрел на солдат, некоторые тряслись от страха, некоторые от неровного возбуждения, раненные и напуганные совсем отчаялись. – Верно, – он похрустел суставами шеи. – Эрвин, доведи план до разумного. Тебе думать потом в захваченной крепости, как быть дальше, если твой план сработает. Солдат оставь на меня, я поведу их в последний бой. Эрвин хотел возразить, но тот взмахом руки его остановил. – Не думай, что я полон благородства умереть вместо тебя. Я хочу жить, как и многие здесь, если, блять, не все. Но, сука, я не хочу, чтобы мою голову насадили на пику и оставили так, потому что наше ёбаное командование просчиталось, потому что нас кинули наши же товарищи, и потому что я, блять, решил не бросать остальных, но в итоге угодил в ловушку и своих людей затянул в неё. Если и играть роль спасителя, то до конца. Я пойду на смерть потому что хочу, чтобы выжила половина, если твой непонятно на чём держащийся план сработает, и чтобы эта половина вернулась домой. А ещё, – Джексон подошёл к Эрвину, – кто-то должен будет нести ответственность за погибших солдат. И если что-то пойдёт не так, тебе отвечать. Поэтому продумай всё тщательно, – командир отошёл. – Командование оставляю на тебя, Эрвин. Борган взглянул на Петру, которая, несмотря на жуткое положение, в котором они оказались, оставалась отважной. В ней он находил что-то от своей дочери, которую, кажется, ему больше не суждено будет увидеть. Ещё вчера молодая выпускница академии сегодня проявляет решимость, которую не проявляет он, полковник в звании. Присоединилась к ним, когда её товарищи вместе с командиром бросили их. Оставалась стойкой, а он дал слабину, запаниковал. Какая-то часть Боргана утверждала, что, дескать, девчонка не понимает до конца в какой они жопе. Но потом перестал оправдывать свой страх и принял положение таким, какое оно есть.***
– Ох, уж эти эльдийские крысы, – проводя по густым усам говорил комендант крепости Брюменгер. – Получили по зубам! Вы, госпожа Лиз, как всегда, оказались бесспорно правы. Лиз, блондинка с большими голубыми глазами, сидела напротив. Руки её скрывали кожаные бежевые перчатки, на кистях блестели ониксовые браслеты, шею укрывал цветной платок. Она улыбнулась неестественно белыми зубами. «Марийцы с их технологиями» – подумал Брюменгер. – Я редко ошибаюсь, – промурлыкала она. – Договор с Армадой стоил дорого. – Такое трудно забыть, – Брюменгер залпом выпил кружку рома, его кадык заиграл по шее. – Как и обещали, наша территория – ваша. – Прекрасно. Тогда я отчалю, – Лиз ожидал пришвартованный корабль, на котором она собиралась удалиться из крепости, а может из Ароэ вовсе. – Не хочу наблюдать эту варварскую резню. Что Коготь, что Армада – любят эту показуху. Мне она не вкусу. – Вы такая чувствительная, – хохотнул Брюменгер. – Никто же не вынуждает вас стоять на вышке и смотреть в подзорную трубу за этим. – У меня есть другие дела, – строго заметила Лиз, вставая с места. Брюменгер проводил её до пристани. – Был рад с вами поработать, – он прижался губами к её руке в перчатке. – Передавайте пламенный привет вашему боссу. С ним приятно иметь дело. Лиз взошла на корабль, и он тут же отчалил. Она выбросила свои перчатки за борт в волнующиеся море.***
– Скажу сразу как есть, – начал Джексон, становясь перед солдатами. – Мы очень скоро все умрём. Примите этот факт стойко. – Начало располагает, – Оруо покачал головой, копируя это так, как делал Леви. Петра неодобрительно на него взглянула. По рядам солдат прошёл рокот негодования, вскрики и возгласы недоумения и отрицания. – Легионеры нас взяли в кольцо, и теперь им только остаётся дело за малым – добить нас, отчаявшихся и смирившихся со смертью, – Джексон завёл руки за спину. – Но раз нам всё же суждено умереть, давайте сделаем это на наших условиях. Мы можем попытаться дать легионерам отпор, но вы и сами понимаете, что ночью с их превосходящей силой мы не выстоим. Но можем унести с собой в могилу как можно больше этих мразей, – Джексон стал ходить медленно из стороны в сторону. – Однако есть ещё вариант, при котором умрёт лишь половина. Другая, неся груз тяжёлой ответственности, захватит эту ебучую крепость, – он помедлил, прежде чем продолжить. – Но я не могу вас заставить идти на смерть. Вы сами должны принять решение отдать свою жизнь за боевого товарища! Мы не станем осуществлять план с захватом крепости, если мы не наберём полноценный отряд из тех, кто будет сражаться до последнего, кто будет брать весь огонь на себя, пока его боевые товарищи пробираются в крепость! Они не смогут этого сделать, если мы не обеспечим им прикрытие! Это ответственное задание, и вы сами должны решить, готовы ли вы умереть, чтобы ваши товарищи жили! Это тяжёлое решение и принять его невозможно, зная, что у кого-то будет шанс, а у вас нет. Я говорю вам всё как есть, без обмана и поэтому даю вам выбор, а не делаю его за вас. – Возможно, было бы проще решить за них, – проговорил Элд Джин. – Иногда лучше иметь слабую надежду, чем отчаяние. – В сражениях подчас бывает лучше отчаяние, оно придаёт сил, а зрению остроты, надежда – ослепляет, – ответил Эрвин, смотря на Джексона. Солдаты молчали. Рокот и перешёптывание прошлись по рядам. Времени оставалось всё меньше. – Мы не успеем, – покачал головой Оруо, складывая руки на груди в манере Леви. – Они должны решить, а это долго. У нас почти нет времени. – Помолчи, – сказал ему Гюнтер. – Тебе этот выбор не делать. – Да... – Оруо нахмурился. – Мне с этим жить. Борган вышел из рядов, пряча свой потный платок в карман. – Я пойду с тобой, Джексон, – кивнул покорно он. – Как видно, моя выслуга лет тут закончится. Ну хотя бы приказ – взять эту проклятую крепость – мы выполним! Кто с нами готов сражаться до последней капли крови? Ему вторил воодушевленный возглас солдат.ХХХ
Где-то 826 год, Митра Нескончаемый кошмар наконец прервался, и она очнулась как от долго беспробудного сна. Одна мысль пронзила весь её разум, вынуждая неокрепшее тело молниеносно вскочить с кровати. Седовласый собеседник покачал головой, и в следующее мгновение она рухнула обессилено обратно на подушку. – Лучше тебе не подниматься, – проговорил властно знакомый голос. – Ч..то… где… я…? – голос сорвался, сил не хватило даже придать своим ему звучания. – Если ты хочешь узнать, что произошло, то слушай: мы нашли тебя в очень плохом состоянии. Они решили, что ты мертва и готовились к кремации. Мы вовремя настигли их, но опасались того, что не успели. Однако, несмотря на истощение, твоё сердце билось. С трудом мы перевезли тебя в Митрас, на север. Пять лет в коме. Она узнала своего собеседника, им был Данияр Арлерт. Сколько лет прошло, он уже начал стареть. Впрочем, и она больше не молодеет. Данияр старший сын Дедрика Арлерта, лучшего друга её деда. Неужели он решил смиловаться, и поэтому она тут? – Мой ребёнок… – последовала очередная провальная попытка встать. – Не надо, – Данияр её остановил. – Несмотря на твою хорошую генетику, ты всё ещё слаба. Она презрительно фыркнула от сказанного. Хорошая генетика не позволила покинуть ей этот несправедливый мир, а вынуждало сердце биться до последнего. Так бы она сгорела заживо в той печи… – Да будь она проклята, – её сразил истеричный плач. В комнату обеспокоенно вошла медсестра, готовая вколоть успокоительное. Данияр остановил её повелительным взглядом. – Никто про меня не вспоминал столько лет. Дедушка вспомнил внезапно про милосердие? Последнее, что оставалось в её памяти, это то, как глаза беспомощно закрывались и голос своего сына. А потом тьма, вечная и непроглядная. – Господин Эйно не знал о том, что происходило на самом деле, – Данияр лукавил, она это видела. – Сама знаешь, он жил здесь. – И теперь умер, – заключила она. – Поэтому вы быстренько за мной прибежали в Розу. – Всё не так, – Данияр провёл рукой по волосам, приглаживая выступившие пряди. Она не видела деда больше десяти лет. – Дела господина Эйно не давали ему возможности быть осведомленным обо всех подробностях твоей жизни. Мне так жаль, что тебе пришлось пережить такое, – он замолк, тщательно подбирая слова для следующей речи. – У тебя есть выбор из двух. Первое: умереть второй раз, только теперь окончательно. Второе: мы предлагаем тебе месть, предлагаем власть. – Мы? – переспросила она. – Неужели мой дед управлял безумными фанатиками? Кхм… а все думали, что он в Хидзуру. Хитрец. Ей было тяжело говорить, и она делала долгие паузы между словами. Обещают на ровном месте, после её безызвестной жизни, полной голода и стыдливой работы, власть и месть. Слишком хорошо звучит, а хорошо звучит только фальшь. – Ты будешь нашей Избранной, – продолжал Данияр. – О твоём ребёнке мы позаботимся, но для этого тебе придётся сделать правильный выбор. – Выбор, – повторила, усмехаясь злобно она. – Верно. Данияр подошёл ближе, присел на край кровати. – Ты не веришь мне, понимаю... – Понимаешь?! Что такой как ты может понимать вообще? Что ты можешь знать о том, что мне довелось пережить? – С моей стороны нечестно заявлять такое, но не я виноват в пережитом тобой, Кушель. Ты сама приняла решение, сама получила последствие. Взгляд её был такой, как после удара. Данияр пожалел о сказанном, закусывая стыдливо нижнюю губу. Кушель вспомнила его отца, Дедрика Арлерта, лучшего друга её деда. Они все дела вели вместе, а значит он бывает тут. Возможно, она вышла из комы не в подходящее время, уж Дедрик бы придумал речь получше. Данияр опасливо поднял глаза на неё. Он видел, как Кушель перебирала пальцами монетку на своём браслете. Помнил, как подарил ей его на шестнадцатилетние. Она его не продала, несмотря на своё положение. Эта была старая монета Марлийской империи, когда ещё они пользовали в обиходе серебряные и золотые деньги, до того, как на смену им пришёл обычный металл. Монета была небольшой, изготовлена из чистого серебра. На одной стороне монеты был изображен профиль марлийского императора, а на другой стороне можно было разглядеть рельефное изображение города с возвышающимися вверх высотками. Он осторожно присел на край кровати, взял её тонкое запястье в не менее свои тонкие кисти. Прикоснулся губами к её бледной и тонкой кожи. Кушель боролась с желанием вырвать свою руку из его хватки. Ей стали ненавистны прикосновения кого-либо. Особенно мужчин. – Я помню, как подарил тебе этот браслет на шестнадцатилетние, – сказал Данияр, поднимая на неё свои голубые глаза. – Ты была в меня влюблена… – Как неуклюже, – Кушель вырвала его руку. – Тебе надо меня заинтересовать в сотрудничестве, неужели ты решил, что соблазнение хороший способ? Не противно своими нежными пальчиками прикасаться к шлюхе? Данияр шокировано смотрел на неё. Его потерянный вид раздражал. – Столько лет я никому не была нужна, а теперь вы решаете мне дать всё. Просто так? Ничего просто так не бывает, я не дура. Прадед тоже меня бросил, – сжав зубы проговорила Кушель. – И мой малыш... я всё сделаю, что хотите, но только, если вы привезёте мне сюда моего ребёнка! – Я не считаю тебя… – Данияр всё-таки собрался с мыслями, – падшей женщиной. Всё думал, как бы сложилась судьба, если бы я не с малодушничал, а всё-таки позвал тебя замуж? – Вроде бы я дала тебе понять, что этот глупый приём на мне не сработает. Я больше не маленькая девочка, которой можно манипулировать, пытаясь влюбить её в себя. Я цену своего согласия назвала. – Кушель, я искренен… – Лучше дай мне поговорить с дедом, – она приняла положение поудобнее, постепенно силы к ней возвращались. – Он… умер пять месяцев назад, – ответил тихо Данияр. – Вот как, – Кушель подумала, что может быть старик напоследок своей жизни и правда проявил к ней милосердие. – Твоего сына забрал Кенни, – Данияр тяжело вздохнул, пряча свой взгляд, как всегда, его прятал от всех старших Аккерманов. Не мог он им смотреть в глаза. Много лет назад, он любовался её серебряными глазами, однако сейчас в ней пробудилось что-то, и она пугает его так же, как и другие. – Позже отдал его в хорошую семью. Отец мой позаботился о том, чтобы они приняли его, защищал от взора Эрика и Алонсо. Твой ребёнок в безопасности. Мы не можем твоего сына привезти сюда. Это рискованно для нас. Ты должна оставаться мёртвой. Данияр обдумывал, что же ему такое сказать, чтобы подстегнуть её волю к жизни. Сейчас перед ним лежит сломленная женщина, которую ему нужно собрать по кускам. Отец бы справился лучше. – Мальчик такое пережил, – вдруг произнёс он. Эти слова тупым ножом вонзились в неокрепшее от пережитого сердце. Кушель прикрыла лицо руками, осознавая, чем обернулась её исчезновение для сына. – Ты можешь им отомстить. Всем им, – продолжал Данияр. – Заставить пережить их то же, что и ты. Боль, унижение, обиду… Кушель рассмеялась. – Не можешь ты в тонкие манипуляции, – она утёрла слёзы. – Такие грубые приёмы. Надо было с этого начинать. Данияр победно улыбнулся.***
848 год. Кушель никогда не понимала, каково это, быть божеством в чьих-то глазах. Прожив больше пятнадцати лет в северном городе, как его здесь называли – Митрасе, она сполна насладилась этим чувством. Её считали святой, преклоняли перед ней колени, молили о спасении души в час невзгод и готовы были отдать свою жизнь по одному велению её слова. Они писали иконы с её ликом, такие находились в каждом доме по нескольку экземпляров. Безумство фанатиков этого сумасшедшего города пугала Кушель в первые годы. Потом она привыкла, а позже и вовсе стала получать от этого почитания извращённое удовольствие. Себя оправдывала пережитыми событиями и считала, что подобная награда за такие испытания вполне достойна. Митрас находился у подножия горы и часть его располагалась на горе, особенно её вотчина – огромный готический чёрный замок, возвышающийся над городом и отбрасывая огромную тень на него, как отбрасывает тень крыло орла. Она с балкона наблюдала обстановку внизу, как, наверное, наблюдает бог с небес за своими рабами… Кушель ухмылялась каждый раз, чувствуя весь цимес иронии этого сравнения. За горой находились странные обломки стены, высотой в метров двадцать не меньше. Полуразрушенная конструкция, по местному преданию, защищала людей того времени от великанов извне. Поговаривали, что те были людоедами, посему от них требовалось надёжное укрытие, и стены исполняли своё назначение в течение долгого времени. Культ поклонялся этим каменным званиям. Паломники ходили туда, считая, что, если смогут проделать тернистый пусть через горы и лютый холод, то смогут обрести ясность ума, которую дарят те места, хранящие память предков. Кушель относилась ко всем этим учениям со скепсисом. В ужас её ввергла информация о том, что некоторые местные практикуют каннибализм, считая это великим актом «самопожертвования» в угоду передачи опыта от старого поколения молодому. Данияр уверял её, что к такому прибегают только радикальные сторонники культа, которых очень мало и которые всецело верны Избранной и её окружению, так что насчёт их можно оставаться спокойными. – Плоть и кровь содержит информацию, которую можно получить только при поедании, – пояснил Данияр. – Каннибализм им заменяет похороны. Таково их мировоззрение. Кушель на мгновенье передумала становиться Избранной, зная, что где-то у неё под боком водятся вот такие сумасшедшие. Весь город был полон верных фанатиков. С первого взгляда Митрас ничем не отличался от других городов, но только существовал он как единый организм. Это единство восхитило и ужаснуло Кушель. – Систему придумал господин Эйно Аккерман, – пояснила Бана Раске своим кряхтящим голосом. – Он изучал деятельности различных культов в других странах. Разработал из всех них одну единственную и действенную. – Что касается промывки мозгов, дед это любил, – заметила Кушель. Бана Раске сдержанно улыбнулась, наклоняя голову немного вперёд, крупные золотые сережки в её ушах качнулись, словно живые. Семидесятичетырехлетняя Бана Раске и её старший брат Драгорад Раске были одними из тех, кто вывел Культ стен на новую ветку развития в истории Эльдии. Брат и сестра желали распространить язычество по королевству. Но король (на тот момент им был отец Ури и Рода Рейссов) и его министры подобное не могли допустить. Все мессии стали строго пресекаться. Именно тогда родилась идея о свержении королевской династии. Кушель не раз задавалась вопросом: что было бы, если всё-таки тогда язычников оставили в покое? Неужто они бы не засомневались в легитимности власти нынешней династии? Бред. Они лишь хотят выбраться из этой глуши в столицу и обратить в зомби-фанатиков большую часть Эльдии, а весь этот бред про веру и прочее только ширма. Одинокие и серые дни Кушель помогала скрашивать Терра Лоу и её дочь Фэй, у которой были пронзительно зеленые глаза. Что-то в ней скрывалось ещё, отчего возникало чувство, будто бы она знает эту маленькую девочку или где-то её видела. Из искривлённых вечной ухмылкой губ раздавался каждый раз, стоило Кушель задуматься о Фэй, самодовольный хмык Леды Арлерт, младшей сестры Данияра. Свои роскошные волосы она собирала в небрежную косу или пучок, нося всегда одежду исключительно зеленого цвета. Она была груба и надменна, холодна, как этот город или каменное изваяние. Но верна, беспрекословно подчинялась всему, даже если была не согласна. – Твой братишка расспрашивал Терру про ребёнка, – как-то рассказала Леда. – Деликатным он не был, по окончании разговора просто откупился. Спроси свою новую подружку, если мне не веришь. – Все мы взрослые люди. Я не стану думать, что ты про брата мне будешь рассказывать что-то необъективное, только потому что в прошлом он тебя отверг. – Блондинки ему не нравятся, – Леда дёрнула уголками губ, желая улыбнуться, но, наверное, её лицо привыкло только к суровому выражению. – Он их терпеть не может. Так и сказал. Кушель качнула головой, понимая, что у Леды осталась обида на Кенни. Что поделать, он всегда говорил то, что думал. Фэй росла на глазах у Кушель. Она быстро обучалась, чему восхищалась Терра. Кушель находила подтверждение своим догадкам, пока не получила от своего Покровителя в лице Дедрика Арлерта ответы на многие волнующие её вопросы. Маленький мальчик с протянутой рукой встал перед ней. Исхудавший, потерянный, и такой одинокий. Её сердце, так долго закованное в лед, растаяло. – Как тебя звать? – спросила тогда. – Р… – у него не было сил произнести своего имени. В тот день она забрала его себе. Владельцу заплатила в два раза больше, а вечером люди Данияра вырезали всех работорговцев в том городе. С тех пор мальчик стал жить у неё – Ты моя мама? – спросил он как-то раз. – Нет, – покачала головой Избранная. – Но я могу ей стать, если ты этого хочешь. Он не заменил ей её родного сына. Он стал вторым. – Как Том? – спросила Кушель у Терры, отвлекаясь от давних воспоминаний и своего первого путешествия за пределы Митраса. – Как его зрение? – Поставили имплант, он почти поправился, – Терра теребила тряпицу в руках. – Продолжает учёбу. Он мне писал, что вторая девочка, которая пострадала вместе с ним там… Энни, её взял в работу Северянин. – А его самого нет? Терра отрицательно покачала головой. – Стороннего человека использовать опасно, – Кушель постучала пальцами по столу. – Пока оставим под наблюдением. – Вы готовы ко встречи с ней? – спросила робко Терра. – Я-то готова, а вот Дедрик упёрся рогом. Странная всё же личность по имени Лиз. Такое ярое желание устроить встречу в какой-то из дней встретилось согласием. Но Дедрик до последнего шёл в упорный отказ. – Эта Лиз и все их марлийские шпионы не стоят этого, – говорил на собрании Данияр. – Заключать союз с имперцами чревато, – согласилась Леда. – Нельзя делать выводов, не поговорив с ними, – парировала Бана Раске. – Прежде поймём, что они предлагают, а после будем говорить о положительных и отрицательных сторонах этого союза. – Я скажу тебе без всяких переговорщиков то, чего они хотят на самом деле, – отозвался Дедрик. – Они не хотят внешнего разрушение королевства, а хотят сломать его изнутри с нашей помощью. Вся эта демонстрация сил в Пасифиде, желание переговоров – результат их неспособности что-либо сделать внутри. Они столкнулись с тем же, с чем столкнулись и мы. Дедрик посмотрел на человека, которого все между собой называли Благодетелем. Он редко бывал в Митрасе, так как его дела заставляли его быть постоянно на виду у двора. Данияр поджал губы, Леда скорчила недовольную гримасу, Бана Раске качнула головой, изредка поглядывая через свои белые ресницы на Кушель. – Всех пугает этот рыжий чёрт, который вроде как родом отсюда, – ухмыльнулся Благодетель. – Благодаря ему, не побоюсь этого высказывания, марлийские псы не могут внедрять своих шпионов. – Он потрепал многим из нас нервы, – заметила Леда. – И всё же сюда он не смог добраться, даже зная всю систему изнутри, – Дедрик перебирал в руках кольцо с гербом его семьи. – СБ своё он строит по похожему принципу, поэтому и нам туда не забраться, тем паче марлийским ребятам. – С ним точно не договориться? – спросил Данияр. – Я говорил, он верен королевской династии, а мы их считаем самозванцами. Конфликт интересов, Северянин не будет с нами сотрудничать, – Дедрик взглянул на Бану Раске. – Зная всех подданных Митраса, ты можешь припомнить семью с его фамилией? Вот и я нет, – он взглянул на Благодетеля. – Этот человек не из этих мест, или он сменил своё имя. – И прозвал он себя Северянином сам, – Благодетель растянулся в улыбке. – То, что такой человек умеет подчищать концы ожидаемо. Но даже с ним можно справиться, зная как.***
Улицы Розы остались все такими же, какими она их помнила: грязными и отталкивающими. – Госпожа, – обратился к ней её телохранитель. – Эта женщина ждёт вас. Она кивнула головой. Место Лиз выбрала людное, находящийся в одном из немногих высотных зданий в городе, с открытой панорамой на ночной город. Блондинка с большими голубыми глазами сидела одиноко за столиком лучшего ресторана города Розы. На руках у неё были перчатки, на запястьях блестели ониксовые браслеты, а шея укрыта цветным платком. Она махнула рукой Кушель, как старой подружке, лучезарно улыбаясь неестественно белыми зубами. – Вы прекрасно выглядите, госпожа Избранная, – любезно сказала Лиз, поднимаясь со своего места, протягивая руку для рукопожатия. – Взаимно, – холодно бросила Кушель, присаживаясь напротив. Телохранитель встал по левую руку от неё. Лиз смерила его своими ярко голубыми глазами. – Вы хорошо говорите, не слышно акцента. – Я быстро учусь, – ответила она, хищно смотря на Кушель. – Неплохой навык. Лиз откинулась на спинку кресла, оттирая губы салфеткой. На бокале с вином осталась её губная помада. – Как вы знаете, у моего начальства и у вашей… организации схожие цели. Я здесь чтобы предложить сотрудничество. – Это я прочла в письме, – всё так же холодно ответила Кушель. – Хочу услышать больше конкретики. – Вы хотите найти истину, мы поможем, – Лиз наклонилась вперед, сверкая глазами. – Нам выгоден этот поиск. – Ой ли? – изогнула бровь Кушель, складывая руки на груди. – Вы хотите посеять тут хаос. Лиз в лице не поменялась. – Вам так будет проще найти искомое, – твердо ответила она. – И осуществить задуманное. Кушель рассмеялась. Лиз только слабо прищурилась, пытаясь понять, насколько эта эмоция настоящая. – С чего вы взяли, что нам нужна эта ваша помощь? Что мы, в конце концов, отдадим вам в распоряжение добрую половину земель, как расчёт в обмен на эфемерные услуги? Лиз покачала головой, довольно улыбаясь. – Моё руководство не хочет проливать кровь и наносить непоправимый ущерб этим землям. Если мы не договоримся, ваша организация, ваше королевство – все, кто тут живет, испытают на себе мощь марийской армии. – Ваши войска стоят на границах. Хотите сказать, после заключения нашего соглашения, эта вся кампания возьмет и покинет Пасифиду? – У данной кампании своя цель, она далека от того кровавого ужаса, ожидающего королевство в случае вашего отказа, – Лиз смяла салфетку, окрашенную красной помадой. – Скажем так, Марэ разделилось на две партии: одна хочет менее кровавым способом достигнуть цель, другая же занимает противоположную сторону. – Зачем вам земли Эльдии? Своих стало мало? – Ответ не имеет значения, – Лиз взмахнула рукой, на запястье сверкнул ониксовый браслет. – Надо быть откровеннее друг с другом, если мы хотим работать вместе, – Кушель сложила руки на груди. – Повторять вопросы я не люблю. Лиз пожевала нижнюю губу и задумчиво перебирала между пальцев салфетку. – Наша земля медленно умирает, – сказала наконец она. – Мы хотим перебраться на этот континент. По её лицу было видно, что говорить это было непросто, вряд ли она имела на это право. Кушель понимала, у этой женщины здесь миссия и её надо выполнить любым способом. – Не теряя власть и привилегий, – добавила Кушель. – Вряд ли мы с вами сработаемся. Конечная цель у нас все-таки разная. – Без нас вам не удастся сделать всё провернуть удачно, – продолжала Лиз. – Но и нам без вас тоже не достигнуть цели. Выбор у нас невелик. Мы не сторонники кровопролития. – Разве что только интриг и кровопролития в меньших объёмах, – усмехнулась Кушель. – Ваши методы гуманностью тоже не блестят, – Лиз ждала ответа, его не последовало. – Помните восемьсот пятый год? Ваш лидер Драгорад Раске отправил на верную смерть несколько тысяч преданных культу людей. Марш у замка, расстрел… – Он и погиб на том марше за свои убеждения вместе со своими людьми, – кивнула Кушель. – Не одно и то же. Драгорад не взял во внимание, что король способен будет отдать приказ военным стрелять. Уверенность в том, что никто не осмелиться убить безоружных подвела некогда лидера культа. – Так что же мы имеем? – Лиз теряла остатки своей выдержки, ей требовалось скорое решение. – Вы готовы заплатить указанную цену за сотрудничество? Ваша цель спасение, мы его предоставим, нам, как вы поняли, самим оно нужно. Скоро вы убедитесь в мощи нашей армии. От вас зависит, как далеко она пойдет. – Угроз не нужно, – Кушель в упор смотрела на собеседницу. – Мы и так знаем, что далеко ваша армия не пройдёт, или же наивно полагаете, что только у Марли имеется возможность купить легионеров Армады. Армия Эльдии непростое для вас поприще тоже, не так ли? Как вам простили провал с Ароэ? – Ответственный за это получил своё наказание, – Лиз отпила воды из стеклянного вытянутого стакана. – Зачем вам поиск истинного потомка, ответьте честно? Предположим, что вы его нашли, он в ваших загребущих ручонках. Что дальше? Посадите на трон того, кто понятия не имеет, что значит быть королём? Надетая на голову корона не приносит знания и почитания. Ну допустим вам нужна марионетка, а править будете вы сами. Но неужто вы думаете, что народ так просто примет этого якобы чистого наследника? – Если истинный потомок окажется у нас в руках, необходимость в убеждении народа не понадобится. – Вы так в этом уверены? – Лиз громко хмыкнула. – Дело за нами повлиять на разум народа соответствующим образом. – Вот для чего вы собираете под своё крыло столько химиков. Массовые психозы, страх, пришедший миссия, спасший мир… Знакомый сценарий. И вот почему вы лидер этого культа. Избранная, – Лиз растянулась в улыбке. – Хороших цепных псов создали наши генетики для королей в своё время. Не боитесь потери контроля? Свести своё население с ума… Даже мы до такого не додумались бы. – Возможно, потому что вы не так умны, как хотите казаться, – хмыкнула Кушель. – План примерно такой, но не настолько безумен. Даже пожар можно контролировать, зная заранее, как поджигать. Лиз с восхищением посмотрела на свою собеседницу. – Оружие и деньги весомый аргумент, – продолжала Кушель. – Но даже имея его, Марли всё равно умудрялась получать палки в колёса от Эльдии. Ваши лаборатории уничтожил засланный агент, другой взорвал ваш завод по созданию ядерного оружия. – Последнего я хорошо знала, – Лиз поджала губы, о чём-то задумываясь. – Ваш человек отслеживал учёных, которые, по его мнению, могли навредить, и отдавал указания их убить. – Цена спокойствия высока, – ответила невозмутимо Кушель. – Иначе бы вы, заполучив такое оружие, непременно удумали бы его применить и диктовать свои условия существования в этом мире. Цивилизованные люди, но прав всегда тот, кто сильнее. – Персонально я вас ни в чём не обвиняю, – Лиз положила руку на грудь. – Вы в то время были проституткой, здесь, в Розе. Эрик Аккерман, интересно, захочет узнать, что теперь с его дочерью? Кушель сдерживалась, чтобы не потерять лицо и не пуститься в драку с ней. – Я бы с удовольствием посмотрела, как он попросит своих людей вышвырнуть вас из своего дома. Он разговаривает только с теми, кто права такое имеет. Вы для него никто. В сущности, как и для всех здесь. – Уверена, я смогу его заинтересовать. – Желаю удачи.***
– Что она сказала? – прошипела Леда. – Почувствуем мощь? Вот же… Дедрик метнул предостерегающий взгляд в сторону дочери. Она покорно замолкла. – Нужно соглашаться на союз, – сказал Благодетель. – Мы узнаем об их людях, а когда осуществим задуманное, то придушим их и всё. – Как это? – вскинула брови Бана Раске. – Вы не думаете, что у них такой же план? – Абсолютно такой же, – ответил Благодетель. – Но они играют на чужой территории. Мы на своей. Вся разница, так что удача благоволит нам. Все замолчали, взвешивая в своих головах «за» и «против». – Надеюсь, – заговорила Избранная, – вы знаете, что делаете.ХХХ
848 год (ныне), Сина – Эта стерва у меня допрыгается! – верещал Род Райсс. Северянин отошёл подальше, чтобы его ненароком не забрызгало слюной. – Вот как она к министрам свои руки просунула? – Вы правда хотите, чтобы я сказал это вслух? Род Райсс недовольно поджал губы, сжал кулаки. Ему давно известно, что Урсула верность не хранит, что в принципе взаимно. Но пока в слух оно не произносится, этого, вроде как, и нет наяву. – Снесёшь их головы к чёртовой матери? Или нет, лучше найди на них управу, чтобы думали, за что голосуют и по чьей воле! – Не трудно будет сделать, но вы же понимаете, что при любой удобной возможности, они захотят вырвать свою свободу, которой мы их лишаем. – А Урсула её их не лишает?! – Она договаривается, создавая иллюзию выбора. Не одно и то же. Надо играть осторожно. Взять за горло я всегда могу, но такой подход в будущем даёт неприятные последствия. – Как же мне хочется её убить. Ты можешь это сделать? – Канцлер… – Да или нет?! – Разумеется, да. – Ладно. Ты меня успокоил. Я буду умиротворен, ибо знаю, что эту бешенную суку ты усыпишь, если она начнёт переходить все границы. А эти лорды? Ты слышал? Они почти все единогласно согласились с тем, чтобы отдать Хисторию! Мою дочь! Пусть стерва, придумавшая это, отдаёт свою дочь! Северянин дёрнул уголком губ. Пока не произносится в слух, хоть все всё знают… – Последнее слово за вами, вы можете отказать. – И стать причиной не состоявшегося союза с Марли? Стать виноватым во всех последующих бедах? Большое спасибо тебе, Георг! Северянин снисходительно улыбнулся. – Помните, что это всё игра. Если вы хотите отказать и остаться в выигрыше, надо подумать, как его обеспечить. – И как же? – Давайте посмотрим на ситуацию. Отказать вы не можете. Предложить другую принцессу, судя по всему, тоже. Они уцепились в Хисторию, нужно лишить их её. Тогда, если это игра Урсулы, она либо даст заднюю, чтобы не отдавать Марли свою дочь, либо же лишится своей дочери. – Я не понимаю ничего. – При дворе Хистории жить спокойно не дадут. Это уже очевидно. Вопрос времени, когда желающие ей смерти перейдут к куда более активным действиям. Может, сработать на опережение и её умертвить? – Что ты несёшь?! – Помните, это игра. Инсценировать смерть не трудно. Найти подходящее тело для похоронной процессии тоже. – Всё-то у тебя легко! – И трудность всё же есть. – Не томи. – Написать такой сценарий, чтобы все отклонения были учтены. Вот тут нужно кропотливое мастерство. – Ты этим займешься? – У меня есть подготовленные люди для такого. – Всё предусмотреть нельзя, твоё имя не Сивилла. – Само собой. Но когда план идёт по месту, которым ваша жена зарабатывает себе власть среди министров, нужно уметь импровизировать. А для такого нужно обладать незаурядным умом и хитростью. Найти такого человека – значит учесть те самые отклонения. – Я оценил сравнение с моей женой, – Род Райсс усмехнулся. – Страшно называть её своей женой. – Что вам мешает развестись? Ваша репутация и так потерпела фиаско. Народ вас не жалует. – Хватит этой правды в матке, – недовольно ответил Род Райсс. – Ага, ты посмотри, что она творит. Меценатка чёртова. Трахнутая на голову благотворительница. Если я брошу такую святошу – мне крышка. – Скажите, чего вы хотите, и я приму решение, – Северянин по опыту знал, что Род Райсс не разродиться на это, а действовать необходимо было быстро. – Спаси мою дочь. – Будет исполнено. Род Райсс помедлил, прежде чем спросить: – Как ситуация в Тросте? За столько лет решилось? – Что вас именно интересует? Северянин покрутил свой рыжий ус пальцами, а Род Райсс оставался недовольным, потому что его вынуждают говорить о том, о чём он не желает. – Никто не догадался? – снова осторожно спросил он. – О том, что вода в Тросте была отравлена опасными химикатами? О том, что наш маньяк отправился туда отвлекать внимание людей или то, что никто не понял, что вы решили избавиться от конкурентов на бирже? – Северянин покорно поклонился. – Никто ни о чём не догадался. Род Райсс довольный плюхнулся в своё кресло. – Позвольте нескромный вопрос? Зачем вы испортили портрет леди Райсс? – Я?! – канцлер раскрыл глаза от удивления, но его дешёвая игра не впечатлила Георга Ван Кайна. – Выразимся точнее: ваша любовница и служанка вашей жены это сделала, не без вашего вмешательства. Для чего? – Есть что-то, чего ты не знаешь? – Всегда есть такое, – пожал плечами Северянин. – Вашей дочери досталось. – Каюсь, моя вина, – Род Райсс плюхнулся в кресло. – Как так у меня получилось Альму обрюхатить? Которая любовница подряд и та, как будто стерильная. Видать, век мой вышел, – он барабанил пальцами по столу, потом внезапно стукнул кулаком по столу. – Суки! Кьяра значит решила, что королю пора второй раз жениться ради наследника. Ты слышал? Столько лет и надо этот вопрос поднять тогда, когда моему брату с кровати вставать тяжело, не говоря о том, чтобы трахаться. Вдовствующую королеву хотят эти Моррети. – И Монтгомери, и Рейнбергеры, и Лурье, – добавил Северянин. – Все эти змеи, одним словом, – процедил недовольно Род Райсс. – Как же я хочу от них избавиться.XXX
848 год – Значит нашу распиаренную армию напугала кучка дикарей с визжащими гранатами? – презрительно фыркнул Косло Рейг, министр внутренних дел. – Жалкое зрелище. – Им повезло, они застали отряды врасплох. Чтобы такое работало и дальше, понадобится что-то больше, чем просто удача. А большего у этих наёмников нет, – ответил Тео Магат. – Возможно, хватит тратить ресурсы на показуху? – спросила Элис Тейлор, министр иностранных дел. – Силовые методы варварство, они не встречаются приветствием у нашего народа и у других. Не пора ли нам поменять тактику? – Вы всё про свои дорогостоящие планы? – спросил с издёвкой Калви Тафт, маршал морского флота. – До сих пор в голове свежа память о капитальном провале в Ароэ. – Кто же знал, что эльдийцы в такой патовой ситуации проявят чудеса смекалки, – кивнула Элис, издевательства от собеседника её нисколько не трогали. – Чудеса… – саркастично повторил Тео Магат. – Как ваша разведка, Элис? – спросила Линда Тафт, премьер-министр, второй человек после президента. Сейчас она занимала его место, так как действующий слёг в больницу с нервным срывом. – Вышли на внука Даэвон Шаро, в скором времени планируем его завербовать. У нас много агентов, и мы начали переговоры с одной организацией, которая, возможно, станет нашим сильным союзником на пути к цели. – Тут ключевое слово «возможно», да? – продолжал пестрить сарказмом Тео Магат. – Делайте что хотите. Мне интересно вот что: как мы свернём чёртову кампанию в Пасифиде? – Предложим женитьбу их принцессы и нашего императора, – ответила Элис. – На наше счастье, мы позаботились о сохранении этого символа, который ничего, кроме как птички в золотой клетке не представлял. Пусть хоть раз в столетие оправдают вложенный в них капитал. Мы можем запустить шпионов поближе, или завербовать своих подле лордов или даже короля, когда будут свершаться все эти церемонии со свадьбой. – Смешно слышать, – отозвался недовольно Косло Рейг. – Им для чего на это соглашаться? Они нас не боятся, и технологии их не интересуют, они сами разеваются в своё удовольствие. – Это не так, – заметила Элис. – Всё их интересует и опасения на наш счёт у них есть, иначе бы их шпионы тут не ошивались, и разведчики бы их в Пасифиде нас не задерживали. И Коготь бы они не наняли. – Все мы значит думаем, что их купили они, – хмыкнул Тео Магат. – Ароэ – Пасифида. Один – один. – Нас интересует минерал, сокрытый в Синих горах, – заговорила Линда Тафт. – Попытаемся наладить торговые отношения под этой всей эгидой. К тому же мы негласно с ними воюем. Их войска в Пасифиде, для кого это тайна из здесь присутствующих? У нас железобетонная мотивация с ними заключить мир. – Чего только мы до этого решения раньше не допёрли? – фыркнул Калви Тафт. – Руководство было иным, – Линда метнула строгий взгляд в сторону брата. – Вернёмся к тому, отчего решили уйти – к захвату изнутри. – Только времени у нас не так много, – проговорил тихо Тео Магат.