XXX
Георг Ван Кайн считал бюро внутренних расследований организацией во многом копирующую его СБ, за одним ключевым исключением – ребята Дины Фриц отличались мнительностью и соплежуйством. Северянин по опыту знал, что большинство вещей из человека не достать разговорчиками, и с силой можно переборщить. А вот умелое манипулирование людскими слабостями, запутывание и непринужденная беседа, по окончании которой жертва расскажет всё, об этом не догадываясь – высшее искусство, которым дано владеть не всем. Стоит прояснить суть двух таких одинаковых, но таких разных организаций, которыми заведовали Георг Ван Кайн и Дина Фриц. Служба безопасности официальная организация по отлову вражески лазутчиков и предотвращению диверсий или, проще говоря, защите от угроз внутри королевства. На самом же деле охват деятельности СБ гораздо больше. Северянин напрямую получает указания от короля и канцлера, в редких случаях может действовать по своему усмотрению, таким образом сосредотачивая в своих руках очень огромную власть. Тогда как Дина таких полномочий не имела и, пусть и была автономна, подотчётна оставалась министру внутренних дел – Делтоффу. Агенты Северянина единственные, пожалуй, люди королевства, которые могут иметь, так называемую, лицензию на убийства. Он понапихал их везде и всюду. Из них кто-то профессионал своего дела, кто-то очередная жертва его манипуляций, попавшая в кабалу; среди прочего бывают настоящие отморозки, сраные идеалисты, бывшие или удачно скрывшиеся от правосудия преступники. Северянин набирал людей ориентируясь на своё исключительное и острое чутьё, находя место каждому в своей шпионской сети. Работники бюро расследований, подчиненные Дины Фриц, обычные полицейские, выпускники военных академий, молодцы из разряда «всё по книжке». Преимущественно педанты и трусы, которые не могли себе позволить принять решение, не будучи уверенными в стопроцентном результате. Не позволяли себе никаких рисков, а не позволять себе даже оправданный риск, значит быть недальновидным глупцом, особенно в делах королевства. Они трепетно соблюдали все формальности и права человека, на которые Северянин любил закрывать глаза, считая, что до любезностей дел не должно быть, когда под угрозой благополучие страны. Дина и её послужные действовали по принципу осторожно – значит незаметно. Северянин и его агенты тоже оставались теневой и незаметной организацией, не смотря на совершенно противоположную политику. Люди его скрывались в любом штабном офицере или полицейском. Редко, когда они афишировали себя, показывая так пугающее всех удостоверение человека из СБ. Люди Северянина занимаются наблюдением, прослушкой, перехватом сообщений, слежкой, вплоть до устранения со сцены жизни. Когда-то для таких дел у него существовала тайная полиция, которую потом отдали на попечение бюро расследований Дине Фриц, таким образом желая разделить внутренние распри дворян и их преступления с угрозой, поступавшей извне. Эта организация стала бледной тенью того, что Северянин хотел из неё сделать. Пришлось создавать всё заново. Бюро расследований – звено выше полиции королевской гвардии. Если за дело берётся оно, то скорее всего замешана в этом знать. Иногда ниточка таких дел может привести бюро к угрозам извне. Поэтому тайная полиция остается единственным связующим звеном между бюро и СБ, когда эти две организации могут работать вместе и на благо королевства. Но зачастую, Северянин переходил границы своих должностных полномочий и влезал туда, куда ему доступ полагался быть закрытым. Этот человек был тенью короля. Пугающий и могущественный, вооружённый информацией, самым страшным оружием против человека, особенно нечистого в делах и помыслах своих. А Дина Фриц была его лучшей ученицей. Когда-то она начинала как личный осведомитель Северянина. Он воспитал её такой какая она сейчас. Сделал из неё достойного конкурента на одну третью свою часть. Его огорчало только то, что Дина решила выбрать по итогу Урсулу Райсс в качестве своего нанимателя. – Мои методы тебе никогда не нравились, я это помню, – говорил Северянин, когда он и Дина шли по королевскому холлу на вызов канцлера. – Приятно видеть, что с годами ты всё же поняла, что такой метод – единственный. – Это меня и разочаровывает, – отозвалась глухо Дина. – Твоё неудачное кувыркание с Йегером, которое было заявлено как план внедрения и выяснения на кого тот работает, закончилось залетом. Даже после, сколько там у вас было лет брака, ты никакой информации не добыла. – Зачем ты сейчас мне это припоминаешь? – Затем, что другие методы тоже полны разочарований, – хмуро усмехнулся Северянин. – Или ты думала, что Гриша тебя любит? Когда у тебя лопнул яичник, и ты лежала в больнице на краю своей одинокой жизни, он даже тебя ни разу не проведал. «Именно тогда тебе протянула руку Урсула Райсс». – А ты, посоревнуешься с рентгеном в проницательности, – Дина смерила его усталым взглядом. – Не понимаю до сих пор, и это меня пугает, почему ты работаешь на такую дрянь как Урсула Райсс? – Я работаю на себя… Северянин громко рассмеялся. – Не помню, чтобы просил анекдотов. Дина пожала плечами, продолжая хранить молчание. – Проехали, – отмахнулся Северянин, шаря по карманам в поисках сигареты. – Птичка нашептала мне, что ты пыталась разнюхать кое-что про моего человечка. – Мне нужно проверить всех, кто отправляется с Леди Райсс и её дочерями. В том числе и твоих разведчиков. – Мои люди окружают только принцессу Хисторию, до которой тебе дела нет, но, по идее, должно быть, – сказал Северянин, смотря в упор на Дину. Она почувствовала досаду, за то, что позволила ему так легко себя поймать за язык. – Не тяни больше свои руки к моим ребятам, иначе могу оторвать. Дина язвительно улыбнулась. – Никак не простишь мне, что я тебе отказала? Ну что поделать, я не люблю мужчин с завышенным самомнением. Северянин шумно выдохнул, выпуская клубы дыма из ноздрей. Сигарета медленно тлела, зажатая между его пальцев. Он понял, что это такая её попытка сместить акцент с текущей темы. Попытка очень неловкая. Не просто так. Надо запомнить. – И поэтому ты вышла замуж за вахлака Галлахада? – Северянин решил, что лучше купиться на хоть какой-то разговор, нежели закончить всё молчанием. – То, что наш морфлот в дерьме полностью его заслуга. Дина дёрнула нижней губой. Когда её уязвляли, она испытывала такой тик. Северянин знал про неё абсолютно всё. И Дина действовала чрезмерно осторожно, что остро чувствовалось им, как акулы чуют кровь. – Передай своему боссу, что не я её враг, и уж тем паче им не является маленькая девочка. Пусть вынет башку из задницы, – проскрипел он, сжимая сигарету в кулаке. – Потому что если до неё дойдет эта прописная истина когда будет видно – боюсь, тогда первый раунд не за нами. Дина непонимающе нахмурилась. Северянин впервые смотрел на неё с разочарованием, и рад он этому отнюдь не был.***
830 год. То, что нашли тогда ученые потрясло всю верхушку Марли. Обсуждение дальнейших планов происходило в штаб-квартире министерства. Президент страны, на тот момент это был Тиберий Линкольн, ставший на эту должность, потому что его туда посадили, так как больше подходящих на тот момент не было кандидатов. Сам он слыл безынициативным и всю работу выполняла Минерва Эйхауер, министр экономики и финансов, которую уже пора называть вице-президентом. – Приветствую всех сегодня, – начала собрание она, а не Тиберий, что никого впрочем не удивило из собравшихся. – Сразу к делу. Все слышали про случившиеся на раскопках в Долине, надеюсь мне не нужно говорить, зачем мы здесь? – она оглядела собравшиеся вопрошающим взглядом. Никто не решался нарушить молчание. – Отлично. Тогда приступим. Дам слово ведущему специалисту в области биологии и химии, доктору Резерфорду. Скромный мужчина в белом халате и очках с толстыми линзами встал со своего места, поклонился всем приветственно, скромно прижимая руки к груди, направился к демонстрационному экрану. На нём отчётливо виднелись снимки огненного кратера, из которого выплескивалось пламя. – Это подземный вулкан, – пояснил ученый, деловито поправляя очки, – которому успели дать очень громкое название: «Врата в ад». – Умело вы позакрывали рты журналистам и свидетелям, госпожа Тейлор, – заметил Дуайт Магат, министр юстиции. – Далеко в народ это не ушло. Он посмотрел на Элис Тейлор, министра иностранных дел Марли. Эффектная пышногрудая блондинка, которой перевалило за сорок, но выглядящая на все двадцать. Её обманчивый внешний вид всегда был ей на руку, вынуждая оппонентов играть против неё заранее не в полную силу. – Такая работа, – с неприсущей ей скромностью проговорила Элис. Она повернулась к учёному, покорно молчавшему. – Прошу, продолжайте. – Кхм, – доктор Резерфорд повернулся к экрану, демонстрирующему перечень состава выброса из вулкана. – Как нам удалось выяснить, вещество, попавшее в атмосферу, дало колоссальные сбои в экосистеме района Долины. Повреждения… необратимы. – Поясните, – сощурился Дуайт Магат. – О каких повреждениях идет речь? Пепел и магма, вы об этом? – Нет, – покачал головой доктор Резерфорд. – До того, как мы обнаружили сверхопасным выброс, мы закрыли кратер саркофагом. Позже выяснилось, что это действует не просто на молекулярном уровне, как радиация. Всё куда сложнее... – Проще говоря, ваш саркофаг не работает, – подытожил Гербер Гардинг, маршал армии. – У отдела исследований плохое финансирование, раз вы не в состоянии закрыть ваши врата в ад? – Это невозможно ничем закрыть, – продолжал дрожащим голосом доктор Резерфорд. – Даже наша наука так далеко не шагнула. Оно прорывается через саркофаг как через сито. – Оно? – переспросил Косло Рейг, министр внутренних дел. – Вы имеете в виду вирус? – Это не совсем вирус, это... другая форма жизни, если так можно выразиться, нами ещё слабо понимаемая, – Резерфорд судорожно сглотнул. – По результатам исследований мы пришли к выводу, что оно адаптируется в геометрической прогрессии. Он замолчал, вытирая со лба выступившие капельки пота. Экран демонстрировал земли Марли, располагающиеся на двух соразмерных материках. – Добивайте, доктор, – с нервной усмешкой произнесла Минерва Эйхауер. – Через сколько лет мы воочию увидим действо этой новой заразы? – Через двадцать лет оно выйдет за пределы Долины, а через десять охватит более семидесяти процентов наших земель. – Вы что-то нам можете предложить в конце концов? – спросила Сара Кулидж, стройная женщина с темно-пепельными волосами, завязанными в высокий пучок. Эта прическа оголяло её тонкую шею, которую обрамляла нитка жемчуга. Она являлась госсекретарем. – Или только блеять как скот на убой? Доктор Резерфорд смутился от сказанного. Сара за словом в карман никогда не лезла. – Найдите способ, – продолжала она, никаким видом не показывая того, что услышанное хоть немного её испугало. – Мы же передовая страна с новейшими технологиями! – Не помешает запасной план, помимо того, чтобы рассчитывать на науку, которая успела опустить руки, – многозначительно проговорил Тиберий Линкольн, молчавший до сих пор. – Мы собрались здесь, чтобы этот план и обсудить. Всё давно шло к этому. Сейчас сама судьба дала им знак. – Обсудить захват целой страны и не признать, что мы угробили собственную? – выступила Делия Шаро, посол Марли. – Я правильно поняла? Вы хотите захватить Эльдию? Вместо того, чтобы просить помощи, мы, задрав горделиво нос пойдём войной? Скольких мы убьём и ради чего? И это чтобы сохранить свою власть? Минерва Эйхауер смерила посла презрительным взглядом. Помимо них самих, существовала другая верхушка, которая так же хотела сохранить своё влияние и капитал. Делия Шаро женщина прагматичная, но вера в потусторонние силы всколыхнулась в ней при упоминании ада. Столько лет Марли выкачивала жизнь из планеты, дабы угнаться за технологиями, обогнать в этом вопросе всех? Она помнила кочевников, верующих в лесных духов и демонов. Они ушли не зря с этой земли. Теперь, когда прогрессировало желание страны построить станцию с атомным аккумулятором, которая бы качала энергию в половину страны, тем самым питая фабрики по созданию оружия, для порабощения всего мира, этот мир ответил им. – Война сейчас предприятие затратное, – медленно проговорила Минерва Эйхауер. – Все наши ресурсы пойдут на то, чтобы снизить риск от открытых нашими же руками этих врат ада. Да и мы дали Эльдии и её соседям очень много, сейчас они это успешно развивают. – К тому же мы так ничего толкового не придумали против их УПМ, – добавил Гербер Гардинг. – В лесах и горах наши машины бесполезны. А их разведка… Я давно говорил, нам нужно сконцентрироваться на создании толковых школ шпионажа! Почему их диверсанты запросто подорвали наш завод, который готов был выпустить в производство ядерное оружие?! Гербер взглянул на Косло Рейга. – До образца ядерного оружия всё равно было далеко… – начал тихо говорить он. – А с этим взрывом стало на десять лет дальше! – Гардинг стукнул по столку. – Пару бы мощных сбросов бомб и никакое УПМ им не поможет. – Вы уж слишком кровожадны, – нахмурилась Элис Тейлор. – У меня есть довольно дельный план. – Озвучивайте, не тяните, – фыркнул Гардинг, откидываясь на спинку кресла. – Шпионаж – дело деликатное, – ласково проговорила Элис. – Лучше разрушить страну так, чтобы всё вышло само собой. Нежели вы бомбили её и непонятно что оставили после такого мероприятия. Я предлагаю обезглавить Эльдию, лишить всего, и взять её, когда она сама этого попросит, вот мой план. Как вам, мистер президент? – Занимайтесь, – отозвался Тиберий Линкольн. – Я вас не ограничиваю. Такой план поддержать Делия Шаро не могла. На следующий день посол Марли уехала в Эльдию, сняв с себя полномочия государственного лица. Забрала детей: сына и дочь. Никто больше ничего о ней не слышал. КольтТолько глупцы верят, что страдание —
это наказание для необыкновенных.
– Чеширский Кот,
из игры «Alice Madness Returns»
Пока Зик находился в Каранесе подле своего брата, Кольт пребывал под опекой Монтгомери. Культисты разворачивали свои масштабные проповеди на улицах. Волнения прокатились волной по столице. Сохранять спокойствие представлялось затруднительным делом. Монтгомери находился в крайнем возбуждении. Ещё одной нотой, играющей по нервам, стало то, что всю знать вывезли в Утгард. А значит в городе и стране всё не так уж спокойно, как пытались всех уверить. Главврач срывался на Кольте, грозя тому отчислением при каждом удобном случае. Защита в лице Зика Йегера отсутствовала, а ещё над ним нависало скорое отправление на практику в полевых условиях. Возможно, оно к лучшему, хотя бы не будет истерик Монтгомери и культистов. – Кольт, – к нему обратилась Елена, на удивление спокойно, – у тебя появился выбор. Поехать со мной в Марию в качестве ординатора, либо в полевой госпиталь. Выбирай. Она согласилась оперировать, как сама и говорила, безнадежный случай. Кольт помнил ту пациентку, которую принёс кадет с кровотечением, и для которой он подделывал страховку. Пик Фингер. Её беременность оказалась тяжелой и только такому врачу как Елена было под силу спасти жизнь не только матери, но и ребенку. – Забавно, что вы даёте мне выбор, – Кольт почесал затылок. – По вашей милости я стал кандидатом в полевые медики. – Именно поэтому я даю тебе выбор, – процедила Елена, после глубоко вдохнула. – Я была зла на Зика. И на тебя! Но… это не должно влиять на работу. Мы врачи в конце концов, на нас ответственность. Мои личные чувства не должны никак мешать моей деятельности и деятельности других. Ну так как? Говорят, в Марии с культистами не так как здесь. – Поэтому Тайберы уехали оттуда? – Мы говорим сейчас не о знати. – Конечно поеду, – Кольт нахмурился, немного помедлил со своим вопросом. – Как там Зик и Эрен? Елена поджала губы, постукивая ручкой по столу. – Нормально, наверное. Я не знаю. – Как и я, – кивнул Кольт. – Елена, я не хочу вставать между ним и вами. Я это сделал чтобы… чтобы он меня защищал. Елена молчала. Потом кротко кивнула. – Завтра сообщу Монтгомери о решении взять тебя с собой. Будь готов в ближайшее время отправиться в Марию. Монтгомери не горел желанием отпускать от себя Елену Фишер, но её способность убеждать, как всегда, была на высоком уровне, и он сдался, уступив ей в придачу Кольта. Мария представлял из себя город, поднимающийся в гору и располагавшийся у моря. Если нужно было попасть в центральный район, то будь добр преодолеть кучу навесных мостов, что ведут на самый верх. Елена сперва боялась этих скрипучих конструкций, что, по её мнению, держались на «честном слове». Но позже страх притупился, и она взлетала по ним быстрее пули. Неподалеку от «восхождения» к центральному району находился порт. Частью порта были верфи, на которых корпели рабочие. Елена вздохнула полной грудью морской воздух. – В постройках у порта живут моряки с семьями. Там и наша пациентка со своим мужем, – пояснила Елена, указывая на шеренгу из шестиэтажных домов, что виднелись вдали. – Он же только молодой человек? – уточнил Кольт. – Не только, а пока, – лукаво улыбаясь проворковала Елена. – И, возможно, уже не молодой человек, а муж. Такие вопросы решаются быстро. Кольт пожал плечами. Всю историю Пик он узнал от Елены. Образ её пациентки у него сложился, как о девушке, которая после столь глубокой раны, нанесенной ей своим молодым человеком, не подпустит к себе никого ближайшие лет пять, а может больше. Он допускал мысль об ошибках, но не допускал мысль о том, что Порко Галлиард хороший парень. Елена была уверена, что тот ангел, который голову положил на плаху, лишь бы его любимая пережила операцию под опекой одного из лучших хирургов королевства. Сразу внимание пало на взгляд Порко, когда тот пришёл вместе с Пик на первый приём. Кольт нервно сглотнул, когда впервые увидел его. Возможно, он слишком сильно демонизировал парней вокруг Пик, стараясь как-то оградить её от отношений с кем-либо. Но Пик не его бедная мать, и не ему решать, хороший Порко парень или нет. – Это мой ассистент, он будет мне помогать, – представила Елена. – Кольт Грайс. Вы должны его помнить. Он для вас очень много сделал. – Елена… – Кольт потупил взгляд. Пик конечно же его помнила. – Больше уверенности, мой мальчик, – шепнула она в ответ, когда Порко повернулся к Пик, помогая ей расположиться на кушетке для проведения УЗИ. – Ну, рассказывайте, как поживаете? – Елена смотрела в экран монитора, диктуя шифром Кольту данные, которые он торопливо записывал. – Отлично, – улыбнулась Пик в ответ. – Иногда толкается только. – Толкается? – Елена наклонила голову набок. – Хорошо, если в меру. Потом она болезненно нахмурилась, сжимая пальцами переносицу. – Что-то не так? – взволнованно спросила Пик. – Не волнуемся, – Елена выпрямилась, жестом успокаивая перепугавшуюся парочку. – У меня часто бывают мигрени. Вот их очередной приступ. Кольт должен был увидеть в этом что-то не то.***
Кольт погружался в работу и исследования с головой. Он походил на преданного фанатика, засыпая сидя в кресле в окружении книг. Елена заботливо накрывала его пледом и часами умиленно смотрела на умиротворенного ученика, который в будущем обязательно станет отличным хирургом. Так прошло полтора месяца, приближая время родов Пик Фингер. Ей заметно становилось тяжелее с каждым днем, даже небольшие передвижения давались непросто. Больница города Мария и её уклад разительно отличался от того, каков был в столице, что, конечно же, не мог не отметить про себя Кольт. Главврачом являлась женщина из семьи Тайберов – Лара. Она сразу произвела впечатления принципиальной особы, которая не потерпит нарушения никаких правил. Встретила Лара новых переведенных под её попечительство врачей довольно холодно. – А ты попробуй, будучи такой хрупкой девушкой, управиться с целой больницей, – как-то сказала Кольту она, когда молодой человек решился высказать свое мнение относительно Лары Тайбер. – Не думай о ней так поверхностно, ведь это только личина, которая помогает ей держать власть. Да и она не уехала со своим семейством в Утгард, хотя могла. Осталась здесь, потому что очень ответственная. Кольт только растерянно пожал плечами, искренне не понимая, почему же нужно прикидываться такой холодной, чтобы тебя все боялись и из страха выполняли свои обязанности. – Неужели нельзя быть куда добрее к людям? – наконец ответил он. – Неужели они этого не заслуживают и не могут подчиняться по доброй воле? – Не всем это дано, мой милый наивный мальчик, – улыбаясь ответила Елена. – А кому дано, к тем и отношение другое. Через несколько недель Пик положили в больницу на сохранение, ожидая скорых родов. Елена каждый день справлялась о её самочувствии и переживала больше самой пациентки. Свои частые головные боли она связывала с предстоящей сложной операцией, переживаниями за Зика, и всеобщей обстановкой в королевстве, пусть и в Марии было относительно спокойно. Елена, не дожидаясь отхода вод и начавшейся родовой деятельности, приняла решение, что пора оперировать – подошёл срок. Она стояла в мойке, наблюдая через стекло, как помещение готовят к предстоящему, включают аппараты и готовят инструменты и инъекцию. – Я не раз такое делала, – проговорила Елена, натирая пальцы специальной щёткой, вспенивая антибактериальное мыло. – Но сейчас ощущение, что буду делать это впервые. Кольт заметил, что в этот раз она переживает больше обычного. Её движения, её взгляд, всё это не походило на ту самоуверенную Елену. Она боялась. Видеть в ней это чувство для Кольта оказалось очень большим испытанием. Он стоял рядом, приподняв руки, молчал, стараясь не выдать словами своего волнения. Белый свет в помещении теперь казался ощутимо холодным. Кольт почувствовал, как кончики пальцев замерзли. Он дышал в маске, стараясь сосредоточиться на своем теплом дыхании, что обдавало его щеки. Пик лежала отделенная ширмой, тяжело дыша и держа за руку медсестру. Порко настаивал на том, чтобы присутствовать, но при такой операции это было невозможно. – Будь это обычные роды, – сказала ему тогда строго Елена, – пожалуйста. Но это операция, пусть и не под полной анестезией. – Я буду в сознании? – спросила дрожащим голосом Пик. – Моя дорогая, тебе введут препарат, и то, что ниже спины ты чувствовать не будешь. Разве что будешь ощущать лёгкое давление. Мы разрежем вот здесь, – Елена провела пальцем по линии, где начинались трусики, несколько сантиметров выше лобка. – Вытащим ребенка и зашьем. И всё. Пик заметно побледнела. К ней подошел Кольт. – Я попрошу медсестру быть с вами рядом, – успокаивающе проговорил он. – Так же я могу с вами разговаривать о ходе операции, если хотите. Елена похлопала тогда Кольта по плечу, одобрительно кивая. Она думала, какой у него талант, успокоить девушку в беде. Ей одели перчатки на руки медсестры. Какое-то время она стояла в нерешительности сделать первый шаг, но потом, переборов себя, начала. Анестезиолог тем временем завершил все свои приготовления. Медперсонал медленно кружил вокруг, готовый к началу операции. Лара Тайбер стояла поодаль. Кольт был уверен что она какой-нибудь нейрохирург или пластический хирург, но она, как по совпадению, оказалась врачом-неонатологом. Пик установили капельницы и ввели анестезию. Подключили аппараты и катетер. Она дрожала от холода в операционной. Елена подошла к ней, спрашивая про настрой, но девушка так была напугана, что даже не услышала её вопроса. Елене требовалось сделать разрез, тонкий, рассекая мышцы и не задевая ничего больше. Опыт помогал, и она без труда смогла проделать первый шаг. Потом потребовался расширитель, Кольт начал устанавливать его, вслушиваясь в мерные звуки, что издавал аппарат, следящий за давлением и сердцебиением. – Как себя чувствуете, Пик? – спросила вновь Елена, улыбаясь через маску. Паутинка из морщинок сразу образовалась в уголках глаз. Кольт не замечал ранее такого у неё. Пик только кивнула, прижимая руку медсестры к себе. Елена раздвинула дальше руками мышцы живота, подвигая в сторону видневшийся мочевой пузырь. – Держи здесь, – кивком головы указала Елена Кольту. – И подай мне брюшной скальпель. Кольт послушно подал ей инструмент, потом повторил то, что сделала недавно она, держа теплые мышцы и органы в стороне, оголяя матку для предстоящего разреза. Елена медленно опустила скальпель, потом, надавив на орган, сделала разрез. – Сейчас я вскрою плодный пузырь, а ты достанешь ребёнка, – медленно проговорила она, дожидаясь его ответа. – Понял, – Кольт нервно сглотнул. Зика рядом не было, который бы взял на себя непосильную ношу. Нет, его и не должно быть. Эту ношу Кольту предстояло нести самому. Елена, сделав несколько плавных движении рукой, отложила окровавленный скальпель на поднос, стоявший рядом. Её руки проникли глубже, раздвигая стенки и показывая маленькое тельце ребенка с видневшейся маленькой ручкой. – Давай, аккуратно. Ты же присутствовал на извлечении органов? И делал подобное, я знаю. Это то же самое, не бойся главное. Она пока не кусается, – сказала Елена, потом повернулась к тяжело задышавшей Пик. – Наверное, я сказала раньше положенного? Пик и Порко решили, что пол ребенка узнают после родов. Елена им не озвучивала, хотя давно видела отчётливо кто будет у них. – Так это девочка, – прошептала Пик, улыбаясь. Елена кивнула Кольту. Тот опустил руки внутрь матки, обхватывая неокрепшее тело младенца и вынимая его наружу. – Пуповину знаешь как перерезать, – сказала ему Елена, кивком указывая на специально подготовленный стол для обработки новорожденного. Лара Тайбер рукой поманила его к себе. Кольт положил маленький комочек, который спустя какое-то время закричал. Он быстро перерезал пуповину, оставляя другую заботу на Лару и медперсонал. Елена принялась зашивать разрезы и восстанавливать брюшную стенку. Некоторые из этих действий она доверила Кольту. – Ну вот и всё, – проговорила она, смотря на Пик, которая не отводила взгляда от своего ребёнка, плачущего совсем рядом. – Больше волнений было. Елена наложила последний шов, как вдруг пошатнулась и отошла назад. Её успел подхватить медбрат, когда она падала в обморок. Лара Тайбер быстро отдала приказания медперсоналу, помогая с приводом в чувство Елену. Кольт закончил оставшиеся манипуляции. Потом повернулся к встревоженной происходящим Пик. – Вашу девочку сейчас принесут, не беспокойтесь – проговорил он, стараясь держать не в поле её зрения свои окровавленные в перчатках руки. – Мои поздравления счастливой матери, – сказала Лара Тайбер, держа на руках новорожденную девочку.***
Елена очнулась под вечер, хватаясь сразу за голову. Кольт сидел рядом и смотрел за ней. – Кажется, я перестаралась, – она поднялась с кровати. Кольт с недоверием смотрел на неё. – Что? – Это я должен у вас спросить, – он сложил руки на груди. – Вы упали в обморок после операции. Не я. – Переволновалась, – Елена прошлась по палате. – Я была уверена, операция будет сложнее. Я думала, её сердце может не выдержать. Обошлось. А ещё я думала у неё проблема со свёртываемостью крови из-за препаратов. Я же предлагала на полном серьёзе ей от ребёнка избавиться. Какой я после этого лучший хирург? – Что с вами происходит? – настойчивее спросил Кольт. – Всё со мной нормально, – резко отозвалась Елена. – У меня к тебе есть одно предложение, обсудим по дороге в Сину. Тут нам делать уже нечего, свою задачу мы выполнили. А предложение Елены заключалась в делении Зика Йегера, который её без Кольта не хотел так активно как с ним. Тройные отношения. Кольт сразу отказался. Но Елена с присущей ей холодностью сказала, что тогда защиты у него не будет никакой, и что Монтгомери сожрёт парня с потрохами, когда в очередной раз его достанет пришедший в больницу навестить свою дочь Алонсо Аккерман. Дальше хуже, развитие отношений в непонятно что, непонятно зачем. Зик обо всём узнал очень скоро и совершенно случайно и глупо для Елены с Кольтом. И пропал. – Это всё из-за тебя! – кричала Елена, швыряя в него то, что попадало ей под руку. Она пылала неистовым гневом. После рухнула в кресло, держась за голову, трясущимися руками. Когда ушёл Зик, Кольт чувствовал себя виноватым и одиноким. Какие-то противоречивые чувства нарастали в нём к его наставнику и любовнику, который пропал очень таинственно и внезапно. Елена, узнав о его увольнении, побежала к нему в квартиру, но никого не обнаружив, принялась впадать в истерику из-за чего была отстранена от работы. Ей пришлось принудительно начать проходить терапию с психотерапевтом Ритой Иглхаут. Елена вышла на работу только недавно, сразу заручившись поддержкой Кольта, который смотрел на неё как на отличного врача, а не на сумасшедшую женщину, которую успели так прозвать все, кому довелось видеть её приступы истерики. Кольт сразу предложил Монтгомери её кандидатуру на роль его очередного куратора, и главврач согласился, не желая больше быть чьим-либо куратором. Во время отсутствия Елены, он едко заметил, что ординатор Грайс какой-то проклятый, наставники которого то пропадают, то сходят с ума. Кольт промолчал, а внутри его жгло огнём от негодования. Потом он решился расспросить Елену о том, что же происходит с ней. У неё на приёме была пациентка со сложным диагнозом, необходимая операция походила на ту, которая проводилась Пик Фингер. Войдя в кабинет, он заметил, как Елена торопливо убирает какую-то банку с таблетками в ящик. Кольт недоверчиво взглянул на неё. Она стыдливо спрятала глаза. Такого раньше не было с ней. Елена должна была по всем своим заветам послать его к чертям за такое молчаливое осуждение. – Теперь ты мне скажешь, что с тобой? – Кольт решил, что после секса втроём имеет права перейти с ней на неформальное общение. Елена достала из ящика папку и положила её перед Кольтом. – Читай и говори свой вердикт. Кольт изучил историю болезни. Он непонимающе нахмурился. – Метастазы в почках и печени. Органы откажут скоро, нет необходимости проводить лучевую терапию, – ответил Кольт, листая страницы, отчаянно надеясь что-то найти на них. Возможно, какой-то шанс. Но он-то прекрасно знал, что его нет. Елена давно начала ощущать странные боли, которым с ужасом находила объяснения. Ей не хотелось верить, но оно происходило. Частое употребление сильнодействующих веществ, приравненных к наркотическим, помогало ей не думать о боли, когда времени на эти мысли не было. А сейчас… его не осталось. – И что бы ты порекомендовал такому пациенту? – спросила она Кольта безучастно. – Даже не знаю… – проговорил он, понимая, что это её результаты перед ним. Кольт поднял полный отчаяния взгляд. – И сколько мне осталось? – спросила Елена, понимая, что до её ординатора дошло всё сразу. – Полгода, может меньше. Зависит от организма. – Я буду жалеть, что не умерла. Буду ненавидеть свой сильный организм, который заставляет моё сердце биться и наслаждаться новой порцией боли. Я знаю, что меня ждет. Никогда не думала, что умру вот так. От рака. – Елена … – всё с тем же отчаянием произнес Кольт. – Ну-ну, – махнула она рукой в его сторону. – Умираю я, но вид, соответствующий у тебя. Соберись. Придется стать сильнее. Скоро у тебя не останется и меня. – Я буду с тобой рядом, Елена... До конца.