(ШПЛАК) * * *
...И думать было нечего о том, чтобы встать и как-то долезть отсюда до глотки Франка: уж слишком глубоко оба провалились, да впридачу всё покрывала какая-то блестящая фиолетовая слизь. Кричать, видимо, было тоже бесполезно. После десятого «Да ладно, Франк, серьёзно?! Мы тебе кто – блинчики, что ли?! Не смешно!..» Хауди так охрипла, что еле могла шептать, а её лапки так ослабли, что она уже и не пыталась оттолкнуть от себя комки почти растаявших конфет, которыми был набит живот Франка. Конфет, которые – как оба вскоре поняли – медленно превращались в фиолетовую слизь. – И мы в неё превратимся?.. – прошептала Хауди, вытирая слезу. – Да что с ним такое, с нашим Франком, почему он взял и напал на нас, да ещё в такой день?!.. – ...По крайней мере, сейчас я вроде как понял, почему, – ответил Грейди, изучая слизь вокруг. – Та леденцовая завитушка. Помнишь, как мы с хозяевами смотрели телевизор?.. Похожими цветными кружка́ми люди гипнотизируют друг друга. А Франк столько крутил леденец в лапе и глаз от него не отрывал, что сам себя, бедный, случайно загипнотизировал… – Как будто от этого легче! – воскликнула Хауди. – Ну и что, что случайно?.. Всё равно к утру мы оба превратимся в эту слизь!.. – Ш-ш-шш... – Грейди обнял кругляшку за плечи. – Тише. Не превратимся, Хауди, не плачь. Смотри. Разноцветная круглая кукла уставилась на сгусток слизи и маленький кусочек растаявшей конфеты, что лежали на его ладони. Грейди смял их в один ком, как глину. Слизь поглотила конфету и растворила её, оставив руку клоуна чистой – и невредимой. – Живых существ она не растворяет, – объяснил он. – Видно, даже внутри наш Франк слишком добрый, чтобы кому-то навредить. Она почти как... грязь. Или гель. Или что-то вроде этого. Такая же безобидная. Да и вдобавок... – Он неожиданно хихикнул. – Зная нашего Франка... Помнишь ведь, что он обычно делает, когда хорошенько наестся?.. – Спит?! – Хауди осенило. – Ну конечно!.. Нам легче будет выбраться, когда он ляжет! Сверху и вправду уже слышалось не только бормотание Франка, но и глубокие зевки: лохмача клонило в сон. – Ну, что я говорил?.. Держись крепче, сейчас уляжется! – ухмыльнулся Грейди и показал три пальца, загибая каждый, пока считал. – Три... Два... Один... Да только вместо привычного «бвомп» раздалось всего-то «бамс». Зажатые среди конфет, обе марионетки и не почувствовали, что тело Франка как-то сдвинулось – разве что слегка пошатнулось. – Ну вот!.. – простонал Грейди. – Нашёл когда спать сидя!.. Он опустился на липкий «пол» и по забывчивости хотел было вытянуть ноги – сдвинув слой слизи и мохнатой шкуры над ними. ШПЛАК. Снаружи лапа Франка вдавила неожиданный бугор на боку на место. – А-а, да. Прости, дружище, забыл... – Что, протиснемся вот так – вверх и наружу? – спросила Хауди. – Идея вроде хорошая... Она уже приготовилась со всей силы врезаться в живую лиловую стенку, но клоун вовремя положил ладонь ей на плечо: – Нет, стой, не надо. Франку ведь больно будет. Может, он ещё и под гипнозом, но не навсегда же… – А тогда... – Хауди всхлипнула, не в силах больше сдерживаться. – Как?!.. – Сейчас, сейчас, – пообещал Грейди, погладив её по голове. – Всё-всё, я с тобой… Сейчас придумаем, что делать. – Он полез в карман пиджака за носовым платком, чтобы утереть кругляшке слёзы, вытащил его… подождите, вытащил два?.. Три?! Неужели... – Ну вот, говорил же! Мы спасены!.. И на глазах у оторопевшей Хауди он вытянул из кармана дли-и-и-и-и-инную цепочку разноцветных платочков – о, Нептун всемогущий, как же эта цепочка сейчас их выручит после недавнего фокуса на сцене Ярмарочного Городка!.. – А теперь, – воскликнул Грейди, – соберём в кучу конфеты, которые ещё не растаяли! Нашей пирамиде понадобится прочное основание! – Пирамида! – Теперь уже и Хауди поняла, куда клоун клонит. – А потом каждый обвяжем цепочку из платочков вокруг пояса! – И постараемся подвести её конец поближе ко рту Франка! – А он потом проснётся и вытащит нас... – …Сам, – закончил Грейди с улыбкой. – Он сам втянул нас в эту передрягу… м-да, на этот раз действительно втянул… – и сам же нас из неё вытащит!..* * *
– А-а-ааа-ыаыыыы-ых... Доброе утро, друзья!.. Хи-хи-хи... Доброе утро, я!.. Если бы друзья могли видеть Франка сейчас – то вздохнули бы с облегчением: и забавные разные глаза, и прежний весёлый характер к нему окончательно вернулись. Лохмач несколько раз моргнул, потянулся, почесал мохнатый живот – хоть и не такой огромный, как вчера с приличным грузом сладостей, но довольно внушительный, – и вздрогнул от ощущения какого-то куска мокрой ткани, что торчал у него из пасти. – Хм-м... – Франк слегка потянул за него. – Платочек. И с чего бы это я вчера платочки ел, они же даже не вкусные... К платку (как он понял, потянув за уголок) был привязан ещё один. И ещё один. Целая цепочка разноцветных платочков, а к ней привязано ещё что-то большое... стойте-ка, да конфета ли это вообще была?! Разобрать, что это за штука, Франк толком не мог – но, похоже, у неё были длинные тонкие лапки, почти как у... Хауди?! Горло Франка инстинктивно сжалось, выталкивая... не пойми что... наружу. Это и правда была Хауди. Вся перемазанная слизью и без сознания, бедняжка. За ней, что было силы держась за спасительный «канат» из платков, показался Грейди. Оба плюхнулись на землю у самых ног Франка, с трудом дыша и пытаясь смахнуть с себя слизь. – Грейди?! – ахнул Франк. – Хауди?! Друзья, вы хоть живые?! Я... я даже не помню, что вас съел, я не нарочно... – Это и правда наш Франчик, – прошептал кто-то из них (а кто – лохмач не мог понять). – Наконец-то опять нормальный... – Это я!.. – Мохнатый великан обнял обоих и разрыдался. – Друзья, что бы со мной ни творилось, простите… простите! Я не нарочно!.. Я же Грейдей вот даже совсем не ем! И Хаудей не ем!.. И платочки!.. И... – Верим, – успокоил его Грейди. – А теперь, будь так добр, отпусти-ка нас. Давай-ка поищем что-нибудь, что ты ешь, а Франк? У тебя ведь со вчерашнего вечера в брю... во рту маковой росинки не было, а ведь пора завтракать.* * *
Нос Франка подсказал ему, что на соседнем холме так и лежат рассыпанные конфеты, – и лохмач потихоньку ускользнул их подобрать, пока Грейди посыпа́л французские тосты сахарной пудрой. Через пару минут Франк вернулся, держа в одной лапе пластмассовое ведёрко-тыкву с конфетами, а в другой... Грейди с трудом глазам поверил. В другой лапе Франк сжимал тот самый злосчастный леденец. – Смотри, чего нашёл! – воскликнул он с радостью. – Выронил, наверно, вчера ночью! – И неожиданно протянул леденец клоуну. – Может, ты знаешь, с какой стороны его вкуснее есть?.. – Только сперва... – Грейди закрыл глаза, снял обёртку, решительно разломил конфету пополам и одну половинку протянул обратно Франку. – ...Вот! Вопрос решён. Это тебе – только разжуй хорошенько. Это – мне. – Он разломил второй кусок пополам и одну половинку сунул в рот. – А это – Хауди. И, к удивлению кукол, на вкус конфета оказалась целиком одинаковая: как яблоко с корицей. Но – что гораздо важнее – Франк отныне и не подумал бы съесть большую леденцовую завитушку, не поделясь.