Огнём и мечом, силой и ловкостью (18+)

Ёсану было грустно. А когда ему было грустно, он стремился быть рядом с кем-то из своих, хотя всё остальное время всё же предпочитал одиночество. Но теперь, когда среди своих он вынужден был постоянно наталкиваться на горячий взгляд Уёна, который то поцелуй ему пошлёт, то подмигнёт – в общем, смущает до крайности, идти ему было некуда. Поэтому он мялся у столовой, где появился уже минут десять назад, но всё не решался войти. Хотя знал, что все его там ждут, особенно, наверно, Чонхо, друг детства, тоже фейри – призрак. Ёсан хорошо представлял себе, как загораются сердитым огнём его милые карамельные глаза. Так всегда было, когда Чонхо не мог быстро найти друга, о котором очень переживал. На просторах их полей, в местечке, где они выросли, поймать искры магии Ёсана Чонхо было легко. И он оказывался рядом в мгновение ока. Но здесь, где все было пронизано множеством искр от магии разных существ, найти сиреневые искорки Ёсана Чонхо было трудно, хотя он был очень сильным фейри, самым сильным из всех, кого знал Ёсан. Он гордился своим другом и всегда чувствовал себя рядом с ним спокойно. Но в последнее время омега видел, что Чонхо постепенно как-то отдаляется. Он всё чаще задумывается, не болтает уже так беззаботно, как делал это раньше, стараясь развлечь и развеселить меланхоличного и склонного к беспричинной печали Ёсана. И мысли Чонхо всё чаще были далеко, а глаза всё чаще останавливались не на Ёсане. В принципе причина такого поведения друга для Ёсана не была тайной, он всегда хорошо чуял эмоции Чонхо, потому что тот никогда не стремился их скрыть. И поэтому Ёсан точно знал причину, по которой на губах его друга – альфы появлялась такая странная и растерянная улыбка, почему его глаза чуть туманились и мысли сразу терялись. Причину звали Чон Юнхо. Этот высокий и гибкий эльф – лучник с пышной чёлкой, мягкой улыбкой и лукавыми смелыми глазами и Ёсану сразу понравился, даром, что был омегой. И нет, Ёсан и не думал ревновать Чонхо, наоборот, считал, что выбор друга вполне оправдан и понятен, Юнхо был прекрасен, хотя и выше Чонхо на полголовы. Просто… грустно как-то… Теперь Ёсан был здесь один. Мешать другу он не будет. Пусть завоёвывает своего омегу. Да, отношения им запрещены, но фейри по традиции плевать хотели на запреты, связанные с любовью. Они добивались своих любимых и желанных любыми путями, не считая ни один из способов недопустимым. За исключением, конечно, насилия. Физического насилия. А так – любовь всегда права. Это тоже было в их природе. Поэтому Уён так и напугал Ёсана. Хотя почти сразу омега понял, что пикси просто горяч и страстен, а к настоящим чувствам его признание не имеет особого отношения, но чем зло не шутит. Лучше держаться от него подальше. Он уже было совсем решился войти в столовую, как почувствовал чью-то злую волю. Он завертел головой и увидел, как из-за поворота к аудиториям брызжет несильный поток красно – чёрных искр магии. «Хонджун?» - удивлённо подумал Ёсан и пошёл посмотреть, что бы это значило. Хонджун был вполне себе благим, но искры были с чёрным… странно. Лицо Намджуна Ёсана напугало. Дракон выглядел как прекрасная статуя, но в глазах было столько страдания, что омега торопливо разбил цепи морока, чуть порезавшись об искры от нетерпения, боясь, что командир драконов их сам порвёт, и тогда случиться может, что угодно – от смерти дракона до разрушения коридора из-за отдачи. Намджун резко выдохнул и опустил голову. - Мерзавец, - прошептал он. – Убью. Он поднял голову и сделал стремительный шаг одновременно. В следующее мгновение он уже лежал на Ёсане, неловко стукнувшемся затылком о каменный пол и из-за этого на несколько секунд потерявшем способность ориентироваться. Сам Намджун ничего не понял и только громко выругался, а потом замер, отчаянно пялясь на парня под собой. И когда Ёсан всё же смог сфокусировать взгляд, то он упёрся им прямо в широко раскрытые, глубоки и красивые, но какие-то наивные что ли глаза, в которых увидел неприкрытое восхищение и изумление. Они лежали так несколько секунд, пока Ёсан изучал эти глаза до самой глубины. Он ощущал энергию восторженного удивления и чуть прихватил её, чтобы приглушить боль в затылке – компенсация, так сказать. - Может, встанешь? – спросил он, когда боль утихла, как по команде. Хорошая была энергия у дракона. Чистая, сильная, сладкая. Намджун зашевелился, попробовал подняться, подтянув ноги, но снова завалился на Ёсана, выругавшись. Омега удивлённо посмотрел на него: - Ты чего? С ногами что-то? Намджун молча скатился с него и сел, уставившись на свои ботинки. Ёсан поднялся рядом и тоже посмотрел на них. Он хохотнул и зажал себе рот рукой, виновато кинув взгляд на дракона. Тот посмотрел на него растерянно, а потом тоже растянул губы в улыбке, выявившей две чудеснейшие ямочки на его щеках, и засмеялся. Тогда не выдержал и Ёсан и засмеялся в полный голос, откинув голову и прикрывая глаза. Так они и сидели, смеясь, какое-то время. И Ёсан внезапно почувствовал, что печаль, которая терзала его всё последнее время отступила, забрав с собой ощущение одиночества. За столом людей было весело. Ли Минхо, постреливая своими хитрыми кошачьими глазами, рассказывал истории из своего прошлого в военной академии Мараса, где курсанты, если верить этому остроумному, но уж очень вредному альфе, только и делали, что издевались над преподавателями и хулиганили по столице буйными ночами. Смеялись все, даже мрачноватый часто Чанбин улыбался своей опасной, острой улыбкой, параллельно регулируя звук, чтобы не раздражать остальных в столовой разливами звонкого смеха Джисона или взрывами хохота Феликса. Хёнджин, недавно к ним присоединившийся, тоже усмехался, хотя и задавал Минхо каверзные вопросы, чтобы вывести шутника на чистую воду. - Тебя послушать, так одна из лучших академий королевства – сборище преподов – неудачников и ничего толкового не даёт студентам, - иронично сказал он. Минхо широко раскрыл свои яркие медовые глаза и прижал руки к груди: - Я правду говорю, господа, верить – не верить – это дело каждого. Может, конечно, - добавил он таинственно, - я что-то и недоговариваю… И он многозначительно замолчал. И все с любопытством на него уставились. - Но-о-о? – не выдержал Феликс. - Но это исключительно в ваших интересах, - поигрывая бровями ответил Минхо. – Всё остальное - страшная государственная тайна. Клянусь! Все снова засмеялись и загалдели, а Чанбин снова чуть прикрутил звук. - А где командир? – спросил Сынмин, миловидный, спокойный и мягко улыбающийся омега, похожий на весёлого щеночка, которого, правда, не стоило злить, если ты, конечно, не хотел быть поджаренным до хрустящей корочки яростным пламенем, которым владел этот очаровашка . А так он был добрым, заботливым, хотя и немного занудным, по мнению того же ехидного Минхо, который его напрямую называл «Господин «Давайте разберёмся». - Его, наверно, куратор задержал, - деловито ответил Джисон, ловко расправляясь с куском рыбы. – Они там все остались, командиры. - Но Хонджун здесь, как и Чунмён, - возразил Сынмин, оглядывая зал. – О, а вон и Намджун. С этим… с призраком. Хмм… чуть не под ручку… Однако… Интересно было бы понять… Минхо закатил глаза и спросил: - Чанбин, а чисто теоретически, ты можешь отключить звук у одного конкретно взятого существа? - Могу, - на автомате ответил Чанбин, но потом, сообразив, поднял палец перед уже раскрывшим рот Минхо: - Даже не заикайся, понял? Отстань от него. Не переживай, Минни, - обратился он к омеге, который, кажется, мало что понял из их мини-диалога с этой заразой Минхо. – Бан Чан скоро придёт. Раз все командиры здесь, значит, и наш скоро явится. Сынмин тут же вспомнил, что он начал беспокоиться о Бан Чане, и поднялся. - Пойду поищу его. Как бы чего с ним не вышло. - Мог бы просто сказать, что тебе надо в туалет, чего стесняться? – злорадно сказал Минхо. Сынмин укоризненно на него посмотрел и покачал головой, но доругиваться не стал. И вышел. Он и впрямь пошёл в уборную, чтобы умыться и тщательно вымыть руки. Так как он был среди такого количества существ, многие из которых смотрели на них неприязненно, на руках невольно образовывался пепел от сдерживаемого огня. А это ощущение Сынмин не любил. По дороге он задумался о том, почему окна в академии все разной формы – то круглые, то вытянутые, то в форме арки. Он и раньше это замечал, но как-то не было времени обдумать этот занимательный факт. В уборной он быстро включил холодную воду и обмыл горячее лицо. А потом стал тщательно намыливать руки. И внезапно из-за угла, где были кабинки, послышалась песня. Голос, певший её, был звонким, ясным и прозрачным, как вода в колодце. От этого голоса у Сынмина что-то мягко толкнулось в сердце, как толкается любом в руку котёнок, когда хочет, чтобы его погладили. И омеге немедленно захотелось узнать, кто же так красиво поёт. Он быстро смыл мыло с рук и осторожно сделал несколько шагов и заглянул за угол. На подоконнике большого окна, весь окружённый солнечным светом сидел юноша. Он был очень мощным, высоким и явно сильным. Судя по ауре – дракон. Его чёрные длинные волосы свисали на лоб, а глаза с длинными чёрными ресницами были полузакрыты. Одна нога его свободно свисала, а вторую он подтянул к себе, подняв колено и обняв его руками. На нём была форма академии, но плащ был небрежно кинут на подоконник рядом. Голова была чуть приподнята и из-за этого хорошо была видна шея – длинная, белая, красивая, с чётким кадыком. Юноша пел с душой, хотя казалось, что он совсем не о пении думает: песня была нежная и ласковая, а на лице у парня было выражение страдания. Внезапно он втянул воздух затрепетавшими ноздрями и резко открыл глаза. На лице его отразились попеременно смятение, злость, удивление, и – восхищение. И это за одну минуту. Сынмин смотрел на него, не отрываясь, красивые оленьи глаза этого дракона не отпускали. Поэтому тот момент, когда юноша оказался рядом и прижал его к стене, он пропустил. Только почувствовал, как сильные руки сжали его плечи, а потом скользнули на талию и на затылок. - Какой ты красивый, омега,- восторженно шепнул ему дракон. – И как же очешуенно ты пахнешь, мой сладкий. И парень впился в губы Сынмина с такой страстью и силой, что тот невольно застонал от напора, поддаваясь ему и откидывая голову. Отвечать он не отвечал, скорее, отдавался этим странным, жарким ощущениям, из-за которых чуть заныло внизу. Это было его первый поцелуй, поэтому он никак не мог сообразить, что ему делать, как дать отпор, а главное, хочет ли он давать отпор. Его любой выбор ставил в тупик, когда дело не касалось боевой обстановки, а тут такое… Но вот когда дракон спустился губами на его шею, а руками – на задницу, которую тут же жадно сжал, решение пришло само собой. Он ещё не успел полностью всё осознать, а его руки уже чуть сдавили плечи наглеца, и тот вполне ожидаемо вскрикнул и отпрыгнул, шипя разъяренно, пытаясь оглядеть свои чуть подпаленные плечи. - Спятил?? – крикнул он. – Ты же меня сжечь мог! - А ты меня, - мягко улыбнулся Сынмин, - чуть не сжёг. - Я тебя не… - дракон замялся, а потом кинул на омегу тревожный взгляд исподлобья: - Я сделал тебе больно, человек? - Ну… я бы так не сказал, - снова улыбнулся Сынмин. – Но прежде чем лапать меня, мог бы и представиться, дракон. - Чон Чонгук, - тут же сказал парень. –Дракон- альфа, золотой, слепящий, штурмовик… Я… - он снова замялся. – Я прошу прощения. Просто не ожидал увидеть в туалете для альф омегу, да ещё и такого соблазнительного… Сначала до Сынмина дошёл комплимент, от которого он смущённо зарумянился, и только потом - смысл остальной части высказывания. Он вскинул на Чонгука изумленные глаза. - В …смысле – для альф?? Он развернулся и рванул из уборной. Да. На двери чётко была написана буква «А». Сынмину стало плоховато от смущения. Он почувствовал, как его щёки из розовых превращаются в свекольно – красные. Твои же ёжики! Как можно было так облажаться?? Он отошёл к коридорному окну и опёрся без сил на подоконник. Чонгук вышел через пару секунд. Он подошёл к омеге и сочувственно погладил его по плечу, легко, без нажима, только чтобы успокоить и выразить симпатию. - Ну, не переживай, - сказал он мягко. - С кем не бывает. - С тобой было? – спросил Сынмин, не поднимая глаз. - Нет, - честно ответил Чонгук и растерянно умолк. А потом добавил: - Зато ты классно целуешься, правда. Хотя это был мой первый поцелуй, я рад… - И мой, - тихо сказал Сынмин и поднял на Чонгука задумчивый взгляд. – Мой первый поцелуй был в туалете для альф с абсолютно незнакомым драконом... Да я победитель по жизни… Засмеялись они одновременно, смеялись долго, хватая друг друга за руки. А когда чуть успокоились, Чонгук сказал: - Ты пахнешь полевыми ромашками, ты знал? - Дался тебе мой запах! – недовольно сказал Сынмин. – Больше не о чем поговорить что ли? - А о чём ты хочешь поговорить? – с готовностью спросил Чонгук. - Почему здесь все окна разной формы? – выдал Сынмин первое, что в голову пришло. Чонгук медленно обвёл взглядом окна коридора. - Действительно,- пробормотал он. – Кто его знает… Но можно выяснить, конечно… если ты хочешь. Сынмин кивнул: - Хочу. Но не сейчас. Надо идти на общую пару. Нас сейчас с вами знакомить будут. - Да? – с серьёзным видом спросил Чонгук. – И каково будущее этого знакомства? - Думаю, самое радужное, - в том же тоне ответил Сынмин. Они снова засмеялись и пошли в аудитории.