Как солнце

Утро началось раньше обычного. Как правило, Деклан вставал так, чтобы успеть принять душ, пролистать ленты в социальных сетях, дождаться Мейсона, который всегда по последнего торчал перед зеркалом, укладывая свои вихры, и спокойно спуститься к завтраку. В этот раз он недостаточно плотно задернул шторы, потому что июньское солнце, пересекая подушку, назойливо било прямо ему в глаз. Он перевернулся на другую сторону, проверил часы. До будильника оставался час. Он потер лицо и покосился на соседнюю кровать, где еще сладко дрых Мейсон, раскидав руки и ноги и уткнувшись носом в подушку. Рот у него был открыт и темные ресницы чуть подрагивали. Из-под одеяла торчала белая ступня. Деклан подхватил полотенце и ушел в душ, стараясь не шуметь. Когда он вышел, Маунт все еще спал. Подушку он подгреб под себя, а одеяло сбилось на пояснице, открывая широкую спину, гладкий перекат голых плеч с четкой линией загара и плавный изгиб поясницы. Сместившееся солнце теперь, точно по линейке, прочерчивало яркую полосу по его спине от одного плеча до другого и путалось в расслабленных пальцах, прежде чем соскользнуть с кровати. Там, где лежал луч, кожа была почти белой, но Деклан точно знал, что там, между лопаток, есть несколько темных родинок. Он замер с полотенцем в руках, чувствуя, как в груди тяжело ворочается разбуженная нежность. Он был настолько влюблен, что это бессмысленно было скрывать, все равно что пытаться унести в кармане солнце. Что его, что мейсоновы одноклубники подкалывали их наперебой, СМИ задавали вопросы, словно они были самым важным, что происходило в английском футболе, но Деклан был даже рад этому — это означало, что они не знают, насколько всё на самом деле серьезно. А было — настолько, что Деклана иногда это пугало. Безумно захотелось лечь рядом, лизнуть теплую со сна кожу, обнять, накрыть собой, вдохнуть запах, прячущийся во впадинке шеи. Он бы так и сделал, но разбуженный раньше времени Мейс наверняка припоминал бы ему это весь день. Он сел на свою кровать, проверил телефон, ответил на смешные комментарии и сообщение от мамы, механически вытирая волосы. Когда он в следующий раз поднял глаза, то наткнулся на полусонный, чуть рассеянный взгляд. — Доброе утро, — голос Маунта со сна был хриплым, — Ты рано сегодня. — Солнце, — улыбнулся ему Деклан поверх телефона, — Прямо в глаза светило. — Это тебе за то, что не давал мне спать вчера, — усмехнулся краем рта Мейсон и зевнул в подушку. От такого вероломства Деклан чуть дар речи не потерял, потому что не давал ему спать именно Маунт, который никак не мог обыграть его в мобильную игру. Не придумав ничего лучше, он бросил в него влажным полотенцем. Тот попытался перехватить его на лету свободной рукой, но оно все равно приземлилось ему на лицо, на миг скрыв от Деклана, и Мейсон расхохотался, откидывая его в сторону. Когда он смеялся, злиться на него было совершенно невозможно. — Ты ужасный, бессовестный человек, — сообщил Деклан укоризненно, — И если ты пойдешь прямо сейчас в душ, мы, может, еще успеем хоть раз не опоздать на завтрак. Мейсон демонстративно закатил глаза. — Мы никогда не опаздываем, просто не приходим первые. — Да, потому что тебе нужно, чтобы твои волосы были идеальные, когда ты выходишь из комнаты. — Можно подумать, тебе нет. Ты хуже Чилли, честное слово, — фыркнул Мейсон и развернулся на спину, прикрывая глаза ладонью и лениво потягиваясь. У Деклана на экране сообщение зависло на середине слова с требовательно мигающим курсором, но сейчас он сам завис не меньше на подсвеченном солнцем профиле, выступающем кадыке на выгнутой шее и плоском животе с темной впадинкой пупка над краем одеяла. Когда оно сползло ниже, Деклан увидел, как ткань трусов явно оттягивается утренним стояком, и во рту пересохло. Он резко забыл, кому и зачем писал, и даже о чем они только что спорили. Когда он вернул глаза к чужому лицу, Мейсон смотрел на него хитрым взглядом искоса с усмешкой, играющей в уголке рта. Меж ребер перехватило, потянуло сладко. Вот это он и имел в виду — его пугало, насколько сильно его вело. Он отложил телефон и шагнул вперед — сел рядом, положил ладонь на рефлекторно вздрогнувший теплый живот, погладил. Мейсон наблюдал за ним, прищурившись — рассеянный утренний свет гулял в его смеющихся глазах. Стоило Деклану оказаться рядом, его рука тут же легла ему на колено. — Может, мы и сегодня можем прийти не самые первые, — протянул он. Деклан наклонился к нему, вмазываясь поцелуем в улыбающийся рот, и голова привычно закружилась от восторга, когда Мейсон с коротким, умиротворенным вздохом ответил. Он не знал, как привыкнуть к этому чувству. Он скользнул рукой ниже, сдвинул тонкую ткань и сжал напряженную плоть в кулаке. Мейсон шумно охнул ему в губы. Его руки требовательно легли на шею, потащили вниз, и Деклан не стал сопротивляться. Сам стянул шорты с трусами и все-таки лег сверху, как и хотел, снова утягивая в поцелуй. Мейсон промычал что-то одобрительное и поерзал под ним, позволяя лечь удобнее, закинул руки ему на плечи, вплетая пальцы в мокрые волосы. Его напряженный член ткнулся Деклану в бедро, влажно мазнув головкой. Это было так близко, насколько было вообще возможно, но на вкус Деклана всё равно недостаточно. Он провел ладонью от голого бедра до подмышки, влепил мягкий поцелуй в шею туда, где еще недавно пряталось солнце. Кожа там была теплой, солоноватой на вкус. Потом мягко лизнул ключицу, наслаждаясь, как отзывчиво и нетерпеливо дрожит под ним Мейсон и эта дрожь резонирует в нем самом. Он на секунду подумал о том, как подхватывает Мейса под бедра, раскрывая перед собой. Как трогает пальцами, растягивая. Как въезжает членом внутрь и трахает его, еще полусонного и мягкого, вколачиваясь в тесное нутро и собирая ртом стоны. От этой мысли возбуждение жаркой волной прокатилось внутри. — Я бы хотел трахнуть тебя, но ты бегать не сможешь, — пробормотал он, ведя губами вдоль еле видимой полоски загара на шее. Запах кожи опьянял. — Я не против, — Мейсон потерся носом о его щеку и развел ноги, позволяя им притереться ближе. Член Деклана скользнул ниже, ткнулся ему меж ягодиц, и Деклан едва не задохнулся. — Придурок, я серьезно, — выдохнул он, жмурясь и невольно подаваясь вперед, скользя чувствительной головкой по сжатой дырке. Совсем чуть-чуть. Прекрасно понимая, что не станет толкаться внутрь, хоть и хотелось так, что мышцы сводило. — Мм, я тоже. — Придурок, — повторил Деклан, вкладывая в это слово нечто совершенно иное — то, что затапливало его до кончиков пальцев и колотилось в груди. Он приподнялся на руках и съехал вниз вдоль чужого тела. Вклинился плечами меж бедер и ткнулся слепо губами в нежную кожу в паху, сходя с ума от пряного запаха. Когда Деклан впустил в рот его член и толкнулся языком в щель, Мейсон застонал. Его рука опустилась на затылок, и Деклан послушно скользнул ниже, обхватил губами плотнее, задвигался, пропуская почти до горла. Мейсон ахнул над головой, вздрогнул крупно, и рот наполнился спермой. Когда Деклан поднял голову, Мейсон смотрел на него осоловелым взглядом из-под полуприкрытых ресниц. — Иди сюда, — пробормотал он. Он сдвинулся в сторону, и стоило Деклану послушно лечь рядом, прильнул всем телом. Поцеловал под линией челюсти, скользнул рукой между ними, и Дек беспомощно застонал, обнимая его. Оргазм подступал, звеня в каждой мышце, чужая ладонь двигалась на члене так плотно и правильно, оттягивая нежную кожу. Он кончил, вжимаясь носом в чужой висок, пока в ушах молоточками стучал пульс. Они лежали, переводя дыхание. Мейсон чертил что-то пальцем на его бедре, что-то очень похожее на две буквы «М». Будильник Мейсона вдруг разразился звоном где-то в тумбочке. Маунт отлепился от него, отворачиваясь, чтобы найти его и отключить. Деклан рассеянно смотрел на те самые родинки между его лопаток — еле видимая россыпь на бледной коже. Он потянулся, коротко поцеловал их и сел рядом, обнимая Мейсона за плечи. Тот уже успел залипнуть на что-то в телефоне, но моментально повернулся к нему. — Надо вставать, — сказал он. Его глаза улыбались. Как же Деклан его любил. — Надо, — ответил он. До последнего товарищеского матча сборной оставался день. До начала Чемпионата Европы — чуть больше недели. И предвкушение — теплое, как солнечный свет — отзывалось щекоткой в груди.