Фрезии

— Да чтоб тебя… — цедил сквозь зубы разгневанный парень, на бегу поправляя съезжающую с плеча чертёжную доску.  У Цукишимы всегда всё под контролем.  У Цукишимы всегда всё идёт по плану.  Обычно внезапные перемены не сильно на него влияют, и они не столь весомы, чтобы вывести из равновесия.  Обычно, но не в тех случаях, когда Кей контактирует с Куроо Тецуро.  После его внезапного появления на пороге "Цветов и подарков" Цукишима будто бы витал в прострации, сбитый с толку незапланированным пересмотром своего понимания людей и общества вокруг. Парень настолько погрузился в себя, что последние два дня его рассеянность, которой раньше и в помине не было, сыграла с ним злую шутку и спровоцировала словно нарочно забыть важные чертежи на работе. Чертежи, срок сдачи которых истекал уже сегодня на первой паре. И, к сожалению, архитектор не обладал столь необходимыми ему сейчас атлетическими способностями, чтобы не терять времени и успеть вовремя. А ведь он мог развить их хотя бы немного, если б не пропускал занятий по физкультуре последние несколько лет.  И вот итог: Кей, злой до чертиков от такого резкого изменения планов, несётся на работу сломя голову с чертёжной доской и портфелем наперевес и нихрена не успевает к началу первой пары.  От нервозности и раздражения у Цукишимы трясутся руки, и даже ключи, отданные ему управляющей, не входят в замок с первого раза. Они нагло царапают металл вокруг, со звоном падают на землю и застревают в скважине, отказываясь проходить дальше, перед тем как всё-таки поддаться.  Проклиная всё, что знает (да и то, что не знает, тоже), парень мерными шагами долетает до своего стола, ударяясь головой, когда опускается к нижним ящикам, достает из-под стенки злосчастную папку и так же быстро несётся на выход, чудом вспомнив о том, чтобы запереть дверь.  До начала пары меньше десяти минут. За это время он обычно только быстрым шагом успевает лишь приблизиться к цветочному, если начинает путь от здания университета, а ведь предстояло ещё подняться на свой третий этаж и найти аудиторию. И всё это с тяжёлыми принадлежностями наперевес. Ждать автобус бессмысленно, продолжать идти пешком неэффективно, но при любом раскладе он потеряет время.  — Чёрт! — ругается от безысходности архитектор, с силой пиная попавшийся под ногу камень.  — Цукишима! — раздаётся где-то со стороны дороги непривычно ровный знакомый голос, и архитектор оглядывается.  Подъезжая к тротуару и не выключая мотора, на черном мотоцикле, ещё более растрепанный, чем обычно, и с шлемом в руках сидит Куроо. Он кивает ему на заднее сиденье.  — Если ты тоже опаздываешь - садись, я довезу. — констатирует он без доли иронии или насмешки в голосе.  Цукишима мысленно складывает в уме шансы последствий одного и другого исхода событий и, думая: — "Ну, раз из-за тебя я и стал таким рассеянным, то ты же мне и поможешь собраться." — подбегает к Тецуро и цепляет на голову протянутый ему шлем. Как только Кей садится на заднее сидение, Куроо вопросительно кивает ему через плечо, видимо, удостовериваясь, что тот достаточно устойчиво устроился, трогает с места и резким рывком руля сворачивает на проезжую часть. От внезапных финтов, которые выкручивает столь неоднозначный водитель, Цукишиму метает в сторону и, испугавшись, он хватается за чёрную джинсовку впереди себя так же крепко, как утопающий за протянутую руку помощи.  "Я тут умру." — мелькает в голове тревожная мысль, и, судорожно поправив папку быстрым движением, Кей опускает прикрытое шлемом лицо ближе к собственным рукам.  Когда вблизи уже маячат знакомые ступени университетских ворот, Куроо сбавляет скорость и, даже не глуша мотора, кивает архитектору в сторону.  — Слезай. — приказывает он почти отеческим серьёзным голосом.  Растерявшись на секунду, Цукишима спрыгивает с заднего сидения и судорожно ищет телефон. Как только экран загорается, цифры на дисплее тревожно оповещают его, что он успел до начала пары, но времени осталось нещадно мало.  Однако Кей не знает, что нужно делать в таких ситуациях. Никто раньше не подвозил его без просьб, разве что отец, не предлагал помощь вот так вдруг, и жизнь тупо не готовила парня к такому. Должен ли он что-то сказать или извиниться за доставленные неудобства? — Цукишима, ты же опаздываешь? — внезапно прервал его внутреннюю панику Куроо и, встрепенувшись, Кей посмотрел на него, только сейчас замечая, какой же у него усталый вид.  — Э... да...  — Так чего ты стоишь? — почти строго спросил Тецуро и рывком поставил мотоцикл на подножку.  Архитектор, не найдя в себе силы что-то сказать, стянул губы в тонкую полоску и благодарно кивнул, тут же срываясь с места. На библейской скорости взобравшись по ступеням, Цукишима трещал подошвами по лестничным пролётам, на поворотах придерживаясь за перила, чтобы не споткнуться при таком разгоне, и уже на подходе к нужному кабинету у него предательски заколол бок.  Положив чертежи на учительский стол, парень, уже сидя на своем месте, подумал, как же вовремя он пришёл. После прозвеневшего буквально через несколько секунд звонка, препод собрал работы в ровную стопку, спрятал в нижнем ящике и больше не принял ни одной у бедолаг, пришедших хотя бы на пару мгновений позже. Что станется с этими ребятами - неизвестно, но бессонная ночь им явно обеспечена.  Однако, теперь у Цукишимы появилась ещё одна причина для ускорения процесса достижения им экзистенциального кризиса.  Только сейчас парень подумал, что за всю дорогу Куроо не сказал ни слова, не вкинул ни одной глупой шутки или подката, даже ни разу не назвал его тем идиотским прозвищем, коим Кей не разрешает называть себя никому, кроме Ямагучи и родственников (да и то не всех). Зачем он вообще помог ему? Тецуро не получил от этого никакой выгоды, сам архитектор за это время не выпалил ни звука и не проявил даже унции того раздражения, которое проявляет иной раз, как контактирует со старшекурсником. Ни эмоционально, ни материально дизайнер не получил от этой совместной поездки ничего.  Да и в целом с самого первого момента этим утром Куроо вёл себя совершенно нехарактерно тому парню, которого знал Цукишима. На лице не было былой самоуверенности, усмешки, а в словах — ни намёка на скрытый подтекст.  Цукишима запутался.  Последующая часть дня так же, как и утренняя нервотрёпка, не принесла Кею ничего хорошего.  Преподаватели внезапно слишком сильно обозлились на неопытных желторотых первокурсников, а самых "способных" загрузили заданиями сверх того, что давали изначально.  Цукишима ещё никогда так не мечтал быть идиотом.  Ему и ещё нескольким (тем самым "способным") вручили задания, на выполнение хотя бы одного из которых у Кея даже при нормальных условиях ушло бы минимум часа три-четыре, и поставили просто дьявольские временные рамки: крайний срок сдачи — завтра в десять утра.  Заведённый, как бомба замедленного действия, к обеденному перерыву Цукишима готов был либо убить кого-то, либо убиться сам.  Проницательный Ямагучи, как только сгорбленная и насупленная фигура Кея покинула стены кабинета, заметил вокруг него ауру тикающего механизма и в молчаливом понимании пошёл рядом с ним, словно невесомый фантом. Он ничего не говорил, потому что такие дни случались периодически и раньше. В целом блондина часто нагружали сильнее остальных даже в школьные годы. Тадаши просто научился распознавать, когда друга лучше не трогать. Цукишима, пускай никогда и не говорил этого вслух, но был благодарен ему за такую чуткость. А дизайнер знал это, поэтому словесного подкрепления своей важности никогда не требовал.  Когда они уже подходили к лестнице, Ямагучи резко замедлил шаг и легонько дёрнул Кея за рукав. Тот вопросительно поднял брови, но, устремив взгляд вперёд, понял молчаливое предостережение Тадаши.  Им навстречу прямо со стороны лестницы на четвёртый этаж дизайнеров спускался Куроо. Уже не такой растрепанный, теперь не выглядящий таким усталым и неуверенным, как этим утром. Классическое его состояние - пришёл в норму.  Об утреннем Тецуро сейчас напоминал лишь ореол синяков под хитрыми сощуренными глазами.  Заметив их, он заискивающе ухмыльнулся.  Но то, что Куроо сейчас находится на их этаже могло значить только одно: — Хэй, Броооо! — громогласно разнеслось сзади.  — Ох, ну конечно. — не сдержавшись вздохнул Цукишима вслух.  Куроо вальяжно подошёл к ним, и Цукишима мог практически слышать гнетущую неловкость со стороны Ямагучи.  — Доброе утро, Цуки, как дела? — промурлыкал Тецуро, когда Бокуто уже тоже подходил к ним. — Не обдумываешь возможность пообедать с нами, может, даже дать мне свой номер?  Цукишима сжал кулак в кармане толстовки от нарастающего раздражения.  Как то, что он видел этим же утром, и то, что сейчас так нагло и безмозгло выпрашивает у него внимания, может сочетаться в одном человеке? И вести себя в любом своём проявлении так, будто полностью игнорирует другую существующую часть своей сущности?  Таймер на бомбе стал опасно приближаться к однозначным числам.  — Нет, не обдумываю. В мои планы входило обойтись без вашей компании сегодня. — процедил он, поднимая подбородок как можно выше.  — Ну чего же так, цветочек? — ухмыльнулся шире парень, даже не осознавая, что совершил самую тяжёлую ошибку за последние несколько дней.  Время на таймере истекло.  — А ты не обдумываешь возможность не маячить перед моим лицом своими синяками? Знаешь, твои мешки под глазами сейчас настолько огромны, что в них вполне можно было бы складывать картошку. Не рассматриваешь такой вариант? Экономично, как по мне. — нехарактерно для себя Цукишима впервые настолько открыто оскорбил кого-либо, особенно Куроо.  Он ожидал чего угодно.  Он ожидал, что Куроо ответит ему колкостью на колкость, что он усмехнётся и проигнорирует его, продолжит флиртовать в своей бестолковой манере или выкинет ещё что-то подобное.  Но того, что сделал Куроо, Цукишима не ожидал.  Точнее, он не ожидал, что Тецуро сделает хоть что-то из этого.  Остолбенев на секунду, дизайнер лишь на мгновение печально свёл брови к переносице, посмотрел на Кея взглядом, который он никак не смог расшифровать, сомкнул губы, а потом дёрнулся и махнул стояющему за спиной блондина Бокуто.  "Я обидел его?..." — с искренним непониманием ситуации подумал Цукишима, пытаясь проанализировать весь диалог и найти момент, когда всё пошло не так.  — Ладно, забей. —  как-то слишком тихо буркнул Куроо чуть хриплым голосом, потом прокашлялся и с напускной иронией продолжил: — Не хочешь - как хочешь.  — Йоу, чувак, это было совсем не круто. — укоризненно донеслось у него из-за спины, и Кей напрягся, готовый к тому, что Котаро заступится за честь своего друга.   Но тот лишь хмуро свёл вместе густые брови, посмотрев на младшего архитектора, и догнал Куроо, кладя ладонь ему на плечо.  Почему так произошло? Сколько раз Цукишима показывал Куроо, что не хочет ничего с ним развивать, сколько колких фраз было брошено в его сторону, сколько раз Кей намекал на то, что Тецуро ему не нравится, но ни разу дизайнер не выглядел таким.….. разочарованным? Парень действительно задел его, хотя планировал лишь дать понять, что не хочет в принципе с кем-либо контактировать в настоящий момент.  Ямагучи, который всё ещё стоял тут (действительно призрак - Цукишима даже на какое-то время забыл, что он никуда не уходил), неуверенно заглянул другу в лицо, но тот проскользил по коридору нечитаемым взглядом и махнул Тадаши следовать за ним.  — Это правда было не очень… — наконец осмелился высказаться столь стеснительный панк, неловко покручивая кольца на пальцах.  — Я знаю. — непроницаемым тоном ответил Кей.  Ямагучи непонимающе нахмурил брови, но, подумав, что объяснения такой жёсткости он не получит, смиренно кивнул и продолжил следовать за высоким другом.  ************************************ Бокуто искоса наблюдал за другом, который молчаливо ковырял палочками сгусток риса в контейнере, и хмурился.  После того, как они отошли от младшего архитектора, Куроо не сказал ни слова и на вопросы, всё ли нормально, неопределённо пожимал плечами и, отмахиваясь, кивал.  «хэй Кейджи»  «давай Куроо к нам придёт сегодня?»  Котаро ещё раз кинул беглый взгляд на Тецуро. Телефон с ответным сообщением завибрировал незамедлительно. Акааши всегда отвечает ему почти сразу.  «Что-то случилось?»  «его обидел Цуки!!»  «Куроо сложно обидеть. Уверен?»  «он пошутил по поводу его синяков и Куроо уже минут десять сидит как туча :(((»  «Ох.»  "Действительно ох." — мысленно согласился архитектор, ожидая ответа.  «Хорошо. Предложи ему починить нам телевизор, он без надобности прийти не согласится. Я раньше заканчиваю, поэтому, как буду дома, могу вытащить батарейки из пульта, скажем, что сигнал не ловит. Для правдоподобия.»  «спасибо я люблю тебя!!!!!!!» — отправил Бокуто, еле удержавшись от улыбки.  «И я тебя. Держи в курсе.»  — Бро, у тебя сегодня есть допы или работа? — поднял он янтарные зенки на друга, и Тецуро вопросительно приподнял брови.  — Только ночная смена.  — Со скольки?  — С десяти. А что?  Бокуто отвёл взгляд, лениво почёсывая затылок. Врать он не любит, да и не умеет толком, но понимает, что если этого не сделать, Куроо вряд ли согласится. Его лучший друг — лютый не щадящий себя трудоголик.  — Да у нас телик сломался, на сигналы пульта не реагирует, с батарейками нормально всё, кнопки, вроде, тоже не западают. Мастера звать не очень хочется - с деньгами сейчас у всех туго, ты же сам знаешь.  Куроо хмыкнул, обдумывая последствия, и машинально стуча палочками друг об друга. — Ну, я могу прийти, думаю… — наконец выдал он, поправляя челку.  — Спасибо, бро! — перебил его шумный архитектор, хлопая по столу широкой ладонью.  — Бо, я ещё ничего не сделал.  — Всё равно спасибо! Мы тебя накормим перед работой! — Не стоит на меня так тратиться…  — Да ты что! Нам только в радость!  Куроо нахмурился, но всё же согласно кивнул, закидывая в рот несчастный рис, в котором уже зияла расковыренная дырка, открывающая вид на дно контейнера.  — Кааши, мы дома! — крикнул Бокуто, когда разувался на пороге, и в спешке чуть не упал, придерживаясь ладонью левой руки за стену.  — Привет хозяевам! — вторил ему Куроо, снимая чёрные кроссовки.  Акааши, двигаясь бесшумно, вышел из-за угла кухни с тарелкой и полотенцем в руках и, слабо улыбнувшись, кивнул.  Сколько бы раз Куроо не бывал в их квартире, темноволосый всегда занимался какими-то домашними делами. То и дело его можно было увидеть за вытиранием посуды, в очках с черной оправой посреди разложенных по столу документов с платежами, с лейкой для многочисленных растений, которыми был уставлен весь подоконник в их спальне (плюс подвесные веревочные полки на балконе) или в фартуке за готовкой. Акааши, несмотря на холодность характера и скупую эмоциональность, внутри был человеком крайне мягким и заботливым, своей волшебной рукой мастера наполнял дом уютом и без труда находил всему место и применение.  Однажды Тецуро даже заметил, с какой нежной гордостью парень разглядывал повешенные в зале грамоты Бокуто с конкурсов рядом с их общими фотографиями, и от такого зрелища ни у одного здорового человека не может не ёкнуть сердце.  — Я сделаю вам чай. — оповестил их Акааши, скрываясь за углом.  — Да заче- — Спасибо, Кейджи! Пойдём, бро.  Бокуто был шумным всегда и везде. Местонахождение и время никогда его не волновали, у парня просто отсутствовала функция понижения громкости.  — Ладно, показывай, что у вас тут такое. — выдохнул Куроо, садясь на пол перед приёмником.  Акааши невесомыми шагами проплыл к ним по воздуху с двумя чашками и поставил их на журнальный столик, тут же уплыв обратно на кухню.  — Вот. — Бокуто протянул ему пульт, и диван за спиной Тецуро издал тяжелый скрип под габаритами архитектора.  Парень включил телевизор, поклацал по кнопкам на пульте, проверяя, действительно ли приёмник на него не реагирует, покрутил сам приёмник и попереключал каналы через него.  Нахмурившись, он легонько стукнул пульт.  — Ну дело, вроде, только в пульте. Там точно нормальные батарейки?  — Да-да, точно. — отозвался Бокуто с дивана.  Куроо недоверчиво фыркнул и снял заднюю крышку с пульта.  — А. Ну конечно. — усмехнулся парень и поднял устройство так, чтобы Бокуто видел отсутствие батареек как таковых.  Котаро состроил лицо полное удивления, даже рот ладонью театрально прикрыл, однако актёр из него, как из Цукишимы экстраверт.  — Чтоооо, я помню, они там были!  — Бо.  — Да правда были, я не знаю, куда они делись! Кааши, ты знаешь? — ласково позвал он вошедшего снова Кейджи и тот, застыв у низкого стеклянного столика с тарелкой печенья в руках, кротко кивнул.  — Нет, не знаю. — отозвался младший архитектор, пожимая плечами.  Куроо с ухмылкой уставился на друга выжидающим взглядом из-под полуопущенных век.  — Да правда! Ты что, мне не веришь, бро? — Бокуто наигранно сложил руки на груди, будто обиделся, по-детски выпятил губу и отвернулся.  Куроо мысленно посчитал секунды до того, как он сдастся: — Да я просто хотел, чтоб ты отдохнул, а ты бы без дела бы прийти не согласился! Ну войди ты в положение! — он вскинул руки, и Акааши предусмотрительно отодвинул тарелку и чашки подальше от него. — Ты весь день темнее тучи ходишь, аж смотреть больно! Ну серьёзно!  — Останься у нас отдохнуть до работы. — вмешался Акааши, складывая свои длинные ладони. — Можешь даже немного поспать.  Куроо устало выдохнул и усмехнулся, опуская голову.  — Да как я теперь могу отказаться, если уже пришёл?  Акааши слабо, но тепло улыбнулся и посмотрел на своего парня.  — Не мог бы ты нарезать фрукты, пожалуйста? Они на столе в вазе. — обратился он к Котаро, взглядом секундно метнувшись к Тецуро.  — Хорошо! — подорвался Бокуто, торпедой выскакивая из зала.  Куроо всегда восхищался их системой общения.  С самого появления Акааши в жизни его друга они установили какую-то неземную связь, которая позволила им общаться не то что жестами - буквально взглядами, будто бы выстраивая в них целые предложения. На самом деле, ни капли не удивительно, ведь Котаро не настолько невнимательный, каким выглядит. Его чуткость ничем не уступает умению Акааши читать людей как открытые книги, и иногда эти двое даже пугают.  В начале Куроо не всегда замечал их перекидывание взглядами, но сейчас слишком хорошо натренировал это умение.  Акааши молча присел на кресло рядом и кивнул Куроо на диван. Тецуро подчинился этому молчаливому приказу и, как только он приземлился, Кейджи сложил руки на коленях, повернувшись к нему лицом.  — Куроо. — начал он ровным и спокойным тоном. — Знаю, тебе тяжело, ты много работаешь, и я понимаю, в твоей ситуации по-другому никак, но отдыхать тоже важно. Ты слишком сильно себя нагружаешь. Мы с Бокуто волнуемся.  Акааши всегда говорит ровно, чётко и с идеальной дикцией. Когда младший архитектор хочет помочь, он становится даже более серьёзен, чем обычно. В отличие от попыток Бокуто поднять эмоциональный дух, поддержка Акааши — это старания найти варианты решения проблемы.  — Обычно ты не так остро реагируешь на чужие слова, почему же сегодня так? Тебя что-то тревожит? Если тебе это нужно, то я могу выслушать. Я не осужу тебя ни за что, и ты это понимаешь. — спокойно продолжил он, заглядывая дизайнеру в глаза.  Куроо устало выдохнул и взъерошил волосы на затылке, отводя глаза в сторону. Высказываться о своих чувствах — не его сильная сторона.  — Я просто запутался. Не понимаю, что я делаю не так. — неопределённо ответил Тецуро и, получив в качестве реакции приподнятую бровь, скосил глаза на свои руки. — Я не понимаю Цуки. Он ведёт себя очень неоднозначно, и сначала он вроде даёт мне надежду на то, что что-то может сложиться, потом отсекает эту возможность, а потом снова принимает моё внимание. И так по кругу. Я… просто не понимаю.  — Я понял. — остановил его Акааши, и Куроо поднял на него глаза. — Я попытаюсь рассуждать с его точки зрения. Цукишима-кун – крайне замкнутый, верно?  — Ну, это я заметил.  — Как интроверт, он не сильно жалует людей и в целом тяжело принимает какое-либо внимание к себе. Я его понимаю.  — Но он постоянно таскается с Ямагучи. — дополнил Тецуро, кусая щёку изнутри.  — А я много времени провожу с Бокуто. И что? Интроверты - это такие же люди, к кому-то мы можем просто привыкнуть.  — Бокуто - твой парень, это не считается.  — Куроо, послушай. Я думаю, что Цукишима просто боится того, как много внимания ты к нему проявляешь. Малосоциальным людям часто нужна передышка, и если её нет, мы тяжело переносим общение с кем-либо. Особенно с теми, к кому мы не привыкли. Просто не налегай на него слишком сильно и, я думаю, он тебя примет. — Акааши посмотрел на него и легко улыбнулся, и пускай его улыбка не была такой заразительной, как у Бокуто, но Тецуро всё же поддался его влиянию и тоже приподнял уголки губ.  — Я тебя понял. Я постараюсь. Спасибо, Кейджи.  — Не за что.  Бокуто торжественно занёс большую тарелку с фруктами, аки африканская девушка - на голове, прижимая торчащие колом волосы.  — Ну всё, теперь не киснем и налетаем! — хохотнул парень и бухнулся рядом с Куроо, сотрясая диван.  На самом деле, сначала Акааши и Куроо друг другу совсем не понравились.  Куроо считал Акааши в силу его молчаливости и излишней вежливости крайне подозрительным. И он знал, что такое мнение взаимно.  Кейджи появился в жизни Бокуто внезапно и слишком быстро занял значительную часть всех его разговоров. Тецуро постоянно слышал "Акааши то", "Акааши сё" и, честно, ещё до встречи с ним начинал его недолюбливать. Это была вовсе не ревность. Просто Котаро — очень впечатлительный и эмоциональный, а Кейджи — крайне подозрительный. И совершенно не было ясно, собирается ли он воспользоваться добротой Бо и разбить ему сердце или действительно не имеет никаких злых намерений.  Бывало, Тецуро даже внезапно приходил к другу без предупреждения, если знал, что Акааши будет с ним, чтобы проверить, всё ли в порядке.  Но время шло, и после каждой встречи с Кейджи единственное, что изменилось в Бокуто — его возросшая до межгалактических масштабов восторженность этим парнем и улучшенный контроль над эмоциями. Котаро всегда отличался своей непредсказуемостью, потому что и сам не всегда знал, в каком настроении и состоянии будет пребывать через хотя бы пятнадцать минут. Но Акааши, находящийся рядом с ним всё чаще и чаще, обладал чем-то вроде дара успокаивать этот смерч из эмоций. И под таким влиянием Котаро сам научился чаще удерживать себя в одном состоянии.  Это не могло не восхищать.  Поэтому, в конце концов, Куроо поменял свои взгляды и при встречах вёл себя уже в разы любезнее, чем в начале.  А вскоре Кейджи и сам стал спокойнее насчёт Тецуро. Он видел, как сильно Куроо волнуется за друга, и стенка былого недоверия начала трескаться.  Изначально Тецуро показался Акааши слишком хитрым и двуличным парнем. Кейджи был уверен, что с Бокуто и остальными он ведёт себя совершенно по-разному, и однажды сладкий пряник его взаимоотношений с Котаро сменится кнутом предательства.  Но Бокуто верил обоим. Он был связующим звеном между ними и основным объектом волнения.  И под влиянием обеих сторон он менялся и поддерживался в лучшем виде. Настолько, что бывшие враги приняли перемирие, раз ни один из них не приносит вреда самой важной единице.  А с ходом времени они оба признали, что на самом деле причин для скептицизма вовсе нет, и нужно просто узнать оппонента лучше, чтобы удостовериться в чистоте его намерений.  Так за пару лет бывшие "враги" уже и не думали подозревать друг друга в чем-то, обоюдно признав это общество своей семьёй.  В этот вечер Куроо чувствовал себя абсолютно спокойно.  Его окружали только те, кто действительно ему дорог.  А он дорог им.