Узумаки и Учиха

Обито лежал на своей кровати, глядя в потолок. Его волосы росли, становились взлохмаченными и растрепанными по всему лицу. Он медленно, но верно поправлялся, и его здоровье было почти на высшем уровне. Ночью мысли его бурлили в голове. Зецу ушел наканоне, очевидно, разведывая туннели и глядя на то, что происходило во внешнем мире. Обито нахмурился. Он никогда не понимал, почему Айко не сделала этого сама. Боялась ли она выходить на улицу? Он покачал головой. Нет времени думать об этом сейчас. Ему пришлось вернуться к Рин и Какаши. Но часть его хотела остаться. Его приняли в эту пещеру, это место, где бегали крысы и клоны Хаширамы. В этом месте ему не пришлось бы сравнивать себя с Какаши. «Подумай о Рин», - сказал он себе, вспоминая, как он целовал ее фотографию каждую ночь, гадая, как ее губы ощущаются на его. Он подумал о ней, но вместо ее лица увидел ярко-рыжие волосы и смеющиеся янтарные глаза, дразнящие его. Он почувствовал, что вздрагивает. Что происходило? Он со смущением вспомнил, как упал в ее ванну. Какая глупая ошибка ... она, должно быть, думала, что он был извращенцем ... Он мысленно ударил себя по голове. Почему ему не все равно, что она думает? До сих пор его разум занимала только Рин. «Да, тебе нравится Рин, - пытался он себя убедить, - тебе действительно нравится Рин. Не рыжая». Рыжая продолжала проявляться в его сознании. «Дерьмо», - пробормотал он, скатываясь с кровати и решив прогуляться, чтобы очистить свой разум. Посреди темной пещеры, где больше нечего было делать, Обито замер, услышав звук. Это было слабое, почти неслышное, но он все равно слышал. Из того места, где спала Айко, раздался чистый звук рыданий. Беспокойство наполнило его грудь, когда он бросился туда и обнаружил, что рыжая бьется в своем постельном белье, слезы текут по ее лицу, когда Обито быстро зажег одну из редких свечей, чтобы дать немного света. «Мама ... папа ...» - рыдала она, когда он стоял, парализованный, не зная, что делать. Похоже, у нее началась паническая атака. Как она могла получить её сейчас? Он никогда не замечал этого до сих пор. Значит ли это ... Глаза Обито слегка расширились. У нее это было каждую ночь? Не поэтому ли она легла спать позже его, чтобы убедиться, что он не видел ее такой? Обито медленно опустился на колени, прежде чем попытаться осторожно схватить ее за запястья, прежде чем она успела пораниться. Айко только сильнее забилась, прежде чем Обито решительно принял меры и обнял ее, убедившись, что она не может двигаться. «Айко ...» Он тихо шепнул ей на ухо, стараясь, чтобы его голос звучал мягко, «Айко!» Эти желтые глаза открылись в ужасе, в панике и страхе, когда она глотнула большое количество кислорода. По ее щекам текли слезы. «Дыши ...» - скомандовал Обито, взяв ее за подбородок руками и заставив ее посмотреть ему в глаза, «дыши ...» - пробормотала Айко, пытаясь дышать, но это сработало. Её движения стали медленнее, а дрожь ... слабее. Когда её дыхание несколько успокоилось, Обито медленно отпустил ее запястья, хотя и старался оставаться рядом с ней на случай, если это случится снова. Он смотрел на девушку, которая казалась такой сильной и непокорной; Та, кто проклял одного из самых могущественных шиноби в истории, закрывала голову руками и рыдал. Обито сидел там, почти неуклюже и медленно похлопывая её по спине, пока её слезы не высохли и она не могла больше плакать. Айко посмотрела себе под ноги, её глаза распухли, а лицо было красным, как волосы. «Мне ... мне жаль ...» - она ​​пыталась дышать, «ты спал и ...» «Айко». «–Я знаю, что тебе нужно вернуться к Рин и Какаши, и ты, вероятно, думаешь, что я глупая и слабая и…» «Айко!» Она с удивлением посмотрела на его тон. Он посмотрел на нее почти устало. «Я в порядке, Айко, я беспокоюсь о тебе». Волновался. Мать беспокоилась за нее. Ее отец беспокоился о ней. А теперь ... Обито тоже волновался за нее? Почему? Почему он не возненавидел ее за все время, когда она была с ним так грубо? «Я в порядке», - сказала Айко, щеки горели от очевидной лжи. "Это ..." Обито указал на неё, "это определенно не хорошо. Айко, тебе придется сказать мне рано или поздно, потому что мне не нравится, когда ты ... когда кто-то, о ком я забочусь, испытывает такую ​​боль, и я не могу ничем помочь ему. Это то, что я ненавижу больше всего ». Айко посмотрела в этот свирепый взгляд. Кто-то, о ком он заботился? Ее сердце затряслось. Почему он заботился о таких, как она? Он не собирался сдаваться. Это было очевидно. «Это был кошмар…» Айко подвернула щиколотки под себя, все еще сильно вздрагивая, «Я была одна в темном колодце - снаружи хлынула вода, и я была прикован ко дну ... Я не могла найти выход. Я кричала, но никто не мог меня услышать или помочь мне. Я видела их - мама и отец - которые говорили мне идти вперед, пока не случился обвал ... прежде, чем он их полностью раздавил ... Айко остановилась, раньше ... был совсем один ... " Обито смотрел на неё, его собственная грудь болела. Наедине? До того, как она встретила Зецу и крыс? Он сидел неподвижно. После того, как ее родители умерли, она жила в темные туннели - кто знает, сколько лет без единого луча света или человеческого взаимодействия? Не задумываясь, Обито протянул руку и яростно обнял ее. Айко вздрогнула в его объятиях, но она медленно погрузилась в его объятия, когда ее слезы увлажнили его плечо ». Айко, ты никогда не одинока. У вас есть Хаширама, Зецу и даже этот укол Учиха ... "- сказал он, когда последняя часть заставила ее фыркнуть. Даже этот укол Учиха. Айко ничего не понравилось больше, чем эта последняя фраза.