С возвращением, старейшина Илин

      Перед зеркалом стояла женщина. Её молодость уже осталась позади, но и до старости было довольно далеко. Она относилась к тому благословенному возрасту, который называют "средним". Ей уже не надо было наносить тонны макияжа рано поутру просто потому, что она привыкла к своему лицу и смирилась со всеми его недостатками. Молодые юноши относились к ней почтительно, видя в ней старшую родственницу или наставника. Но между тем мужчины постарше до сих пор уделяли ей внимание.

      Она могла бы гордиться собой: единственная дочь, она смогла получить образование, сделать неплохую карьеру и даже перевезти престарелых родителей из деревни в город. Казалось, у неё есть всё. Но было кое-что, не дававшее ей спокойно жить. Она была бездетна.

      Может быть это и не самая большая проблема, по крайней мере так любил говорить её муж, но она ненавидела себя за это. Годами она обходила врачей, целителей, священнослужителей. Буквально всех, кто хоть как-то мог ей помочь. И годами всё это было безрезультатно. Они только разводили руками.

      Сейчас она же не помнила кто именно посоветовал ей обратиться к доктору Шен Ли. Репродуктолог, так он называл сам себя, он давно и основательно занимался именно проблемами бесплодия. И он первый, кто обещал помочь ей. Но за это она должна была кое-что ему. Мадам Лань так и не сказала ни мужу, ни родителям чем именно она заплатила за право родить ребенка. Им это не стоило знать.

      Это был очень странный ритуал, даже её муж, происходивший из древнего рода Лань, где испокон веков рождались заклинатели, никогда не упоминал подобных ритуалов. Как пояснил ей доктор Шен Ли он призвал в её ребёнка душу одного из предков её супруга.

      Сколько бы она не спрашивала, но доктор Шен Ли так и не ответил зачем это было нужно. Но какая разница, если она была беременна? Женщина стояла перед зеркалом и смотрела на свой округлившимися живот. Она ждала ребёнка. Её собственное дитя-подарок. Скоро он должен был родиться, её маленький Лань Хуань. Даже муж был не против того, чтобы назвать сына именем одного из своих самых именитых предков.

      Лань Хуань. Тот, кому предстояло вновь поднять на ноги некогда сильный и уважаемый клан. Лань Хуань, обладатель старой и мудрой души в детском теле. Лань Хуань, тот, кто совсем скоро встретит своего брата, казалось бы давно потерянного.

***

      – Ты же не забыл как разговаривать с душами? – с подозрением спросил Вэй Ин.

      – А это не душа. Разговаривать с руками, одержимыми демонами, я не умел никогда.

      Общение с душами посредством игры на гуцине было искусством столь же сложным, сколь и древним. Ещё задолго до того как сформировались каноны заклинательства и появились первые ордена, где собирались те, кто имел дар, люди уже пытались общаться с душами. Ещё ребёнком Лань Чжань избрал для себя этот путь, орден Гусу всегда славился особым отношением к музыке, и это давало ему, одарённому музыкальным слухом с рождения, огромные возможности к совершенствованию.

      Маленьким ребёнком он мог часами просиживать над любимым инструментом, оттачивая своё мастерство. Став старше он смог получить допуск к старым свиткам, где запечатлевались мелодии, сочинённые его предшественниками. Какие-то из них успокаивали души, другие – подбадривали своих же братьев перед боем. Мелодия могла усыпить или заставить нервничать, а он мог сыграть любую мелодию так, что ей не могла сопротивляться ни одна душа.

      Да, он мог игрой удержать душу рядом и заставить её рассказать о себе. Но как же он не любил эту технику. Ему было достаточно своих страданий в жизни, а тут приходилось брать на себя ещё и чувства и переживания души, пропуская их через себя. Это было морально тяжело.

      Но с этой рукой ситуация была другая. В руке не было души, может какие-то её части там и остались, но их полностью поглотила злоба и гнев. Рука сама стала источником неудержимой злобы. Тот, кому она принадлежала, явно умирал тяжело, поглощаемый тёмными эмоциями. Оставалась самая малость: найти остальные части тела и выяснить, что тут происходит.

      Лань Хуань сидел рядом, задумчиво глядя в окно. Он никогда не поддерживал привязанности брата к Вэй Ину, но и не противился этому, считая, что брат достаточно разумен для того, чтобы сам мог решать с кем ему общаться. Но сейчас... Не брат призвал Вэй Ина... Он не раз и не два пытался сделать это, так и не найдя душу друга в её посмертии, а некий Мо Сюаньюй смог.

      Семья Лань была достаточно обеспечена, зарабатывая как на торговле медицинским оборудованием официально, так и на заклинательстве – неофициально. Он вполне мог позволить себе собрать информацию о нужном ему лице, заплатив, благо служба частных детективов работала вполне успешно.

      Информацию он получил, но такую, что сомнения в случайности этого события закрались вполне конкретные.

      – Вэй Ин, мы никогда не были с тобой друзьями, но раз уж в силу обстоятельств мы действуем совместно, разреши задать пару вопросов.

      – Задавай, – благосклонно кивнул Вэй Ин, прекрасно понимая, к чему клонит Лань Сичень.

      – Что ты знаешь о своём призыве?

      Хороший вопрос... Что он мог знать? Только то, что видел сам, а видел он не многое.

      – Ритуал очень древний и очень... тёмный, если так будет угодно. Я слышал о нём, но до какого состояния надо дойти, чтобы воспользоваться им? Видишь ли, уважаемый первый нефрит (Лань Сичень скривился, словно по случайности укусил лимон), человек, совершающий этот ритуал, разрушает свою душу и отдаёт своё тело в полное пользование призванной душе. Навсегда. Отмены ритуал не имеет. Понимаешь, о чём я?

      В целом да, он понимал. Не каждый согласиться на то, чтобы разрушить свою душу и перестать существовать.

      – Зачем? Ты не задавался вопросом для чего ему это было нужно?

      Вэй Ин хлопнул в ладоши, заставив Лань Ванцзы вздрогнуть от неожиданности.

      – А вот это самое интересное! Такой призыв делают от полного отчаяния, когда хотят сотворить нечто, на что у самого не хватает сил. Как думаешь, что?

      В разговор неожиданно вмешался младший из братьев:

      – Месть...

      Он прекрасно помнил своё состояние тогда... Вэй Усянь погиб, не без помощи своего названного брата. Память о нём была осквернена и разрушена. Люди произносили его имя со страхом и ненавистью. Если бы он тогда мог что-то изменить... Но это было не в его власти. Сколько раз он брать в руки Бичень и представлял как сам убивает Цзян Чена... Но разум заставлял его остановиться, говоря о том, что Вэй Ин сам принимал это решение и сам должен был отвечать за него.

      – Правильно. Но вот тут что-то у меня и не сходится.

      Вэй Ин оголил обе руки и показал их братьям.

      – Меток нет, – добавил он.

      Мужчина внимательно рассмотрел кожу на руках. Метки... А какие метки он должен был увидеть?

      – Прости, я не силён в тёмных ритуалах. Какие метки? – спросил Лань Сичень.

      И действительно, как будто он забыл с кем разговаривает. Два нефрита всегда были чуть выше этого всего и не опускались до тёмной материи.

      – По логике на руке должны быть метки. Каждая из них символизирует желание бывшего хозяина тела. Когда призванный исполняет желание призвавшего – метка исчезает. Но метки не было. Впечатление такое, что он сам толком не знал чего хочет... – задумчиво закончил Вэй Ин.

      – Возможно, – задумчиво сказал Лань Сичень и открыл портфель с документами, доставая что-то оттуда. Затем положил бумаги на стол и только после этого продолжил: – Мо Сюаньюй был, скажем так, не из самых умных. Не из тех, кто не способен самостоятельно обувь надеть, он даже в школе учился, правда всего пять лет, потом помогал матери торговать зеленью в лавке. Но остальное... Говорят, он твёрдо решил было продолжить учёбу, и возможно, даже смог бы получить простую специальность, но смерть матери окончательно спутала его планы.

      Он задумался. Ему самому повезло с самого начала, он родился не в семье крестьян и успел получить неплохое образование. А возродившись, он не утратил памяти своей прошлой жизни, как и все заклинатели высшего ранга, кто пошел на перерождение. Уже в этом мире он продолжил своё обучение, окончив факультет юриспруденции. А что бы он делал, будь он как Мо Сюаньюй, вынужденный с детства вместо учёбы и тренировок зарабатывать себе на жизнь? Смог ли он бы тогда стать тем, кем стал?

      – То, что он не особо умён, это я уже понял. Но кто же ему так насолил? И почему он до конца так и не был уверен в своей мести? – спросил Вэй Усянь.

      – А вот тут очень даже интересно. Вообще-то мать растила его одна и отец этого парня неизвестен. Но поговаривали... Только поговаривали... Возможно, его отец некто Цзинь Бохай.

      Вэй Ин даже закашлялся. Слишком знакомо это прозвучало.

      – Цзинь говоришь...

      – Именно. Потомок клана Цзинь, нынешний глава ордена Лан Лин Цзинь. Надо сказать, что орден не бедствует и до сих пор у них есть очень даже неплохие заклинатели. Но вот с несдержанностью в отношении женщин у их нынешнего главы проблемы столь же серьёзные как и у его предшественника много веков назад.

      Однако, это всё меняло. Мо Сюаньюй таки имел некоторое отношение к заклинателям. И, вероятно, мог знать и историю Вэй Ина, и даже мог добраться до свитков с описанием как призвать душу.

      – Но почему именно меня? Мало что ли других заклинателей?

      Братья переглянулись. Конечно, в этой жизни они не были родными по крови, хотя и оба появились среди потомков клана Лань, но очевидное сходство двух нефритов было очень сложно не заметить. Даже мыслили они практически одинаково. В этот раз первым заговорил Лань Чжань:

      – Ты только не горячись, ладно? Когда ты... Тогда... Погиб... Когда ты погиб, о тебе поползла дурная слава, впрочем, это было неизбежно. Твоим именем пугали детей, а твоими изображениями, пусть даже очень далёкими от реальности, пытались изгонять злых духов...

      – Моими изображениями отгонять злых духов?!! Серьезно? Я бы ещё понял если приманивать, но отгонять...

      – Как бы там ни было, для современных потомков заклинателей ты личность очень даже легендарная. При чём очень далёкая от понятий доброты и человеколюбия. Этакий монстр, которым пугают молодых заклинателей.

      Конечно, он был достаточно себялюбив и любил в былые годы похвастать своим умением. Но не на столько, чтобы стать мрачной легендой. Впрочем, возможно,он стал ей ещё при жизни.

      – То есть: парень знал, мог и сделал?

      Лань Ванцзы помолчал, прежде чем сказать. Не говорить же ему в самом деле о том, что он сам потратил не одну жизнь, пытаясь найти душу Вэй Ина.

      – До него многие пытались. И не смог никто.

      "Даже я" – мог бы продолжить он, но не стал. Есть вещи, которые и без слов очевидны.