Проклятый кот и чёрный маг

Даст шёл тихо и невесомо, будто лишь отталкивался от пола, а не использовал его как опору для ног, Ласт же по-другому, хоть так же еле слышимо, но с четким цокотом небольших каблуков его обуви. Они не разговаривали, но тишина для обоих не была тяжёлой или гнетущей, а спокойной, даже мирной. Это было лучше ссоры или пустых слов, да и на ходу обсуждать важные дела — плохая идея. Коридор, по которому они шли, был таким же тёмным, как казался: даже дальше носа было невозможно что-либо разглядеть. Многие назвали бы это странным, ведь свет из зала определённо попадал бы сюда и, хоть немного, но освещал бы окружение. Пыльный выдохнул, они почти дошли, его действительно волновало всё происходящее. Лекарь определённо был прав: опасность где-то рядом, и им никак от этого не скрыться, остаётся только встретить всё лицом к лицу. Ему стоит использовать ещё больше талисманов для усиления охраны некоторых мест. Пока он так витал в мыслях, оба успели подойди к незаметной чёрной двери. Ласт аккуратно потянул за ручку, и сразу же появился яркий, тёплый свет, но в тоже время он не выходил за пределы помещения, будто боялся даже лучик бросить во мглу коридора. Дверь с легким скрипом закрылась, но в последний момент можно было заметить, как нечто чёрное, до этого сливавшееся со тьмой, скользнуло в комнату. Даст выдохнул, прикрыв глаза, и медленно положил руку на брошь, что сцепляла плащ и помогала удерживать его на плечах. Он чуть сжал пальцы, по которым пробежались тёмные фиолетовые искры с чёрными вкраплениями. Послышался ясный щелчок, разорвавший тяжёлую тишину комнаты. На тёмной ткани плаща начали мерцать росписи, образуя заклинания, но, лишившись магической подпитки артефакта-броши, вскоре потухли. Магическая тень, которая всё время до этого скрывала его лицо, исчезла. — Вау, да ты настроен серьёзно. — не мог не заметить Ласт, с интересом разглядывая чужое лицо, которое, на самом деле, видел очень даже редко. Представитель фыркнул и машинально натянул капюшон ниже, хоть сейчас это и было бесполезно: настоящая, естественная тень не смогла ничего скрыть, особенно его ярко горящие глаза, напоминающие хорошо знакомые многим магические искры. Даст явно скривился, нахмурил тонкие брови и поджал бледные губы, показывая явное раздражение. Лекарь с интересом смотрел на это, запоминая чужое выражение: уж больно ценными были такие моменты — У меня есть времени где-то на пять тлений талисманов. — привычно холодно и слегка раздраженно ответил представитель, затем щелкнул пальцами. Металлический, круглый замочек на небольшом, кожаном чехле прямоугольной формы затрепетал и открылся, выпуская ровно пять листов бумаги, которые зависли в воздухе. На одном из них вспыхнули неизвестные символы, начиная мерцать, а уголок талисмана — тлеть и медленно исчезать, осыпаясь чёрным пеплом. Ласт громко фыркнул, прекрасно понимая, что, даже если они не успеют договорить, как только последняя бумажка догорит, пыльный сразу же уйдёт. — Напряжение растёт с каждым днем, я не думаю, что смогу его сдержать. Недолго я на этом месте буду. — с тяжёлым вздохом вдруг проговорил Ласт, прикрыл рукой лицо и сел на кресло. Его тон был мрачным, но смирившимся, показывая, что он хоть и беспокоится о ситуации, но понимает, что уже ничего не сможет с этим сделать. Он сложил руки ковшом, прежде чем по его ладоням прошлись чёрные искры, образовывая сложное, медленно формирующееся заклинание. Лишь спустя несколько долгих минут, за которые уже успела сгореть половина первого талисмана, оно наконец было сформировано. Заклинание заискрилось, прежде чем и вовсе растворилось в прозрачную воду, а та упала в ладоши. Жидкость неспешно начала застывать и формироваться в значок. — Всё ещё очень долго, твоя концентрация и скорость как всегда плохи. — спокойно, но с легким осуждающим оттенком подметил представитель, после чего взмахнул рукой, и из-под плаща вылетел абсолютно пустой кусок бумаги. Даст схватил листок левой рукой, в правой же из магии начало появляться подобие пера, обдуваемое невидимым ветром. Он плавно им двигал, с виду неспешно расписывая будущий талисман, но узор на нём формировался быстро. Это заняло всего минуту, и заклинание было полностью готово. Пыльный подкинул его в воздух. Бумагу будто бы разорвало сильным ветром, а её обрывки принялись метаться по кругу, чтобы затем медленно сформироваться в значок, который плавно упал в руку владельца. — Я помню, помню. Погляди лучше на это. — нисколько не обиделся Лекарь, подняв руку и показывая свой значок представителя корпуса. Он был в форме круглого котла чёрного цвета, обвитый зелёной лозой с тонкими шипами, напоминающими острые иглы. В каких-то местах имелись серебряные цветы, смутно напоминающие лотос. Края лепестков были другими, имели опасно тёмный оттенок, словно их обмакнули в яд. В середине значка имелось большое сложное заклинание, которое то сияло, то потухало, искажалось и даже исчезало. Ласт чуть сжал руку, раня тонкие, бледные пальцы о шипы лозы. Капли ярко-алой крови начали стекать по иглам вниз, попадая на заклинание, которое реагировало на это, начав быстро мерцать и сформировавшись в отчёт «12:23:46:10», и с каждым мгновением число десять становилось всё меньше по значению. — Так мало времени… Сможешь ли ты и в этот раз сдержать натиск? Я знаю, что в этот раз всё будет ещё хуже. — Даст закрыл глаза и гулко выдохнул. Он сильно нахмурился, хоть его голос и оставался таким же спокойным, имеющим лишь толику волнения. Он сам вытянул руку со своим значком, показывая его. Тот был круглой формы, и на нём были сложные серебряные шестерни, образовывавшие странный механизм. Лучше всех виднелась большая шестеренка, имеющая очень острые края, напоминавшие осколки. Даст слегка сжал пальцы, надавливая на острые грани, из-за чего повреждалась кожа. Несколько красных каплей упали на заклинание, которое располагалось на главной шестерне, и то заискрило, а потом сформировалось в значение «79%». — Ты, как всегда, на высоте, Ангелок. А я… Что ж, скорее всего, в этот раз меня сместят, но я попытаюсь. — с лёгкой усмешкой ответил лекарь, будто вся эта ситуация ни капли его не волновала, хоть это было далеко не так. Представитель внезапно застыл, после чего с явным раздражением фыркнул: тому очень не нравилось подобное прозвище, но он быстро успокоился. Даст понимал, что сейчас есть вещи поважнее, чем мелкие подначивания Ласта, поэтому он оставался спокоен и обдумывал решение этой проблемы. — Ты же понимаешь, что на твою голову возложат все чёрные горшки, да и под забор уже копают. — покачав головой, выдал Пыльный. Уголки его бровей приподнялись, и он прикусил губу, показывая своё волнение о лекаре, хоть тон его голоса оставался спокойным, создавая сильный контраст с выражением лица. Ласт не мог не усмехнуться, глядя на эту картину, прекрасно помня, почему же Даст настолько далеко зашёл в сокрытии своего лица. Сейчас он мог видеть настоящие эмоции, а не сокрытые напускным спокойствием. Он даже чуть улыбнулся, обрадованный таким беспокойством о своей персоне, несмотря на то, что ситуация на самом деле была ужасной, особенно для него. — Ты продвигался прыжками и границами к посту представителя, это причина тому, что твои глупцы имеют глаза, но не видят горы. — уставше и медленно говорил Даст, но всё так же, как и раньше, без явных эмоций, на грани равнодушия, хоть сам в лице изменился, показав явное раздражение и злость, что практически превращалась в чистый гнев. Ласт удивлённо на это смотрел, он и не думал, что о нем настолько сильно переживают. Подобное отношение ещё больше радовало и грело сердце, даже немного успокаивало перед скорым тяжёлым испытанием. Чужие слова заставили немного напрячь память, чтобы понять значение фразы, но, к счастью, он знаком с ним достаточно долго, чтобы быстро вспомнить перевод на нормальный человеческий. — Если ничего не случится, то мой проигрыш — это всего лишь дело времени. Ты и сам знаешь, что я не собираюсь атаковать конкурентов, как бы они меня не бесили. Мой план таков, даже если он на него не похож. — теперь лекарь звучал серьёзно, чуть нахмурившись и напрягшись, будто такой намёк его несколько разозлил. Даст усмехнулся: казалось, его веселила подобная реакция, но его выражение лица, можно было назвать больше грустным или уставшим. Он глянул в строну талисманов: от третьего из них осталась где-то половина, показывая, что времени не так уж и много. — С таким мнением ничуть не удивительно, что тебя считают стрелой в конце полёта. — состроив недовольное лицо, резко выдал представитель и чуть прикрыл глаза, отчего его взгляд стал более холодным и пугающим. Ласта передернуло, и он незаметно сжал руки, сильно напрягшись, готовый в любой момент вскочить или атаковать. Лекарь застыл, прежде чем расслабиться и выдохнуть, чувствуя, как фамильяр мягко сжимает его руки, возвращая в реальность и не позволяя инстинктам взять верх над разумом. К счастью, в этот раз у лозы это получилось: тело человека расслабилось. — А как мне ещё действовать? Сейчас я просто хотел рассказать тебе о скором хаосе в моем корпусе. Я волнуюсь, что он может перекинуться и на травников. Это будет действительно опасно. Не хочу впутывать Фарма в это дерьмо. — Ласт тихо заговорил, неловко отвернувшись, но поделившись своими переживаниями и проблемами в полной мере. Его голос превратился в еле разборчивый шепот, смешанный с волнением, безысходностью, усталостью и печалью. Даст только сейчас заметил, как изнеможденно выглядел его добрый друг. Под глазами засели на первый взгляд незаметные чёрные круги. Сам он явно осунулся, перестав держать спину прямо. Обычно всегда аккуратно заплетенные в идеальный хвост волосы сейчас были наспех завязаны в шишку, из которой то и дело выпадали пряди. — Тц, тебе пора перестать скидывать весь возможный груз на свои плечи и до последнего тянуть всё это в одиночку. — так же тихо ответил на вопрос Даст. Он аккуратно подошёл к креслу, после чего взял руки лекаря в свои и мягко сжал, прекрасно помня, что подобные действия успокаивают Ласта. Тот отреагировал не сразу, вначале застыв, а потом сжав, пальцами, ногтями впиваясь в бледную, мягкую кожу. Это действительно успокаивало его, помогало вернуть мысли в нормальное русло. Фамильяр также активизировался, оживившись и мягко переплетаясь на запястьях человека. Лекарь тяжело выдохнул, медленно, но верно вернув необходимое самообладание. — Спасибо, а теперь отпусти меня. Я думаю, пару пакостей моим конкурентам устроить можно. — Ласт аккуратно разжал пальцы, обеспокоенно глядя на мелкие царапины, которые оставил ногтями, но этого не показал. Лекарь вновь вернул привычное легкое, слегка дразнящее веселье как в голос, так и во взгляд. Он усмехнулся, показывая, что этого ему хватило и он вновь в строю, готовый дать отпор на скором выборе нового представителями корпуса лекарей. Даст понял это, поэтому отошёл, заложив руки за спину, и сам же легко улыбнулся, этим заставив Ласта застыть. Всё же пыльный улыбался даже реже, чем показывал лицо. Улыбка была совсем слабой, но создавала тёплое чувство, уголки тонких бровей были слегка приподняты, взгляд — спокоен и мягок, но всё такой же горящий, как магические искры. Всё вместе это давало особое ощущение, будто легкий летний бриз. — Отлично. Теперь узнаю тебя. Я подсоблю в пакостях. — Даст рассмеялся, прикрыв ладонью рот. Смех был прямо противоположен улыбке: громкий, истеричный и протяжный, будто острыми ногтями по доске или стеклу. Это вызывало желание закрыть уши и присесть на корточки. Ласт был привыкшим к такому, поэтому без единой потуги выдержал это. Всё же пыльный любил посмеяться над чем-нибудь, особенно, когда ему хотелось как-то усложнить жизнь другим. Лекарь перевёл взгляд на талисманы: последний из них наполовину сгорел, и времени оставалось совсем мало. Хорошо, что они уже закончили со всем этим. Новости переданы, самообладание восстановлено, первичные шаги приняты. Ему оставалось только уповать на удачу и несчастье других. — Хотел спросить, что за ребёнка ко мне привёл сам вечно занятой представитель механического корпуса? — вспомнил и о другой теме для разговора лекарь. Он, конечно, помнил, что уже ранее познакомился с Найтмером, но его всё равно очень интересовало, чем этот юный маг так привлек Даста. По его мнению, Найт хоть и казался чуть другим по сравнению с обычными учениками их школы, но не настолько, чтобы привлечь столь большое внимание одного из представителей, особенно такого, как пыльный. Даст задумался, решая, о чём вначале рассказать, чуть нахмурившись и поправив упавшие на лицо серые пряди. — Очень странный ребёнок. В начале от Реда убежал, умудрился по единственному люку попасть в холодильники подземных, там же явно не увидел ничего страшного. Самое главное, сейчас я нашёл его в… заброшенном корпусе. Он прошёл не только по забытой тропе, но и открыл одну из запертых дверей, после чего вышел от спящего хранителя, который подал признаки раннего пробуждения, в малый сад. Помимо этого, у него на лице очень сложная, светлая печать где-то шестого порядка, если не больше. Хоть она и должна блокировать, даже вообще сжигать всю тёмную ману, он умудряется ей пользоваться и даже самостоятельно подавлять печать. — начал длинный рассказ пыльный, смотря на то, как догорает последний талисман. Он пошёл в строну двери, открыл её и окунулся в тьму коридора. Глубоко ошеломленный рассказом Ласт последовал за ним, продолжая слушать и всё больше приходя в шок от слов друга. Мысли смешивались, а в сознании были только главные выражения, имеющую для него наибольшую значимость: «признаки раннего пробуждения», «заброшенный корпус» и «открыл одну из запертых дверей». Даст выдохнул, сам понимая, что его слова были почти на грани бреда, но, в конце концов, всё это даже более логично, чем то, что он почувствовал от этого ребёнка. Чувство такое… Знакомое, но при этом неизвестное, страшное, и в тот же момент совсем родное, гнетущее, даже яростное, хотя так же и спокойное, почти спящее. Точнее даже сам себе он не мог объяснить. Ещё и этот взгляд в тот момент, когда этот ребёнок понял, что бинтов на лице нет: как у самого настоящего загнанного в угол чудовища. Пыльный не мог утверждать, что способен видеть других насквозь, но у этого дитя всё было написано на лице. — Действительно шокирует. Что ты хочешь с ним сделать? — быстро придя в себя, спросил Ласт. Он всегда умел практически моментально адаптироваться, поэтому унять шок, для него не было чем-то сложным. Лекаря волновало это дело, он беспокоился о глупом и невинном ребёнке, прекрасно зная, что иногда его друг бывает действительно жесток и радикален. Эта неловкость и мягкий, чистый взгляд заставляли его вспомнить того человека. Ласт не мог не выдохнуть про себя: невероятно, что он уже готов взять этого ребёнка под свою опеку лишь из-за каких-то там воспоминаний… даже если о нём. Он перевёл взгляд на представителя: в итоге ему просто было интересно, что решит его друг. — Я думаю, что присмотрю за этим ребёнком. У него большой потенциал. — спокойно выдал Даст. Он вновь приподнял руку и положил её на брошь, сжимая пальцы и запуская в артефакт разряд магии, тем самым включая его. Символы на плаще вновь замерцали, особенно те, что были внутри капюшона, на пару мгновений освещая бледное лицо, прежде чем скрыть его в плотной мгле. Ласт, услышав это, выдохнул с облегчением, уверенный, что представитель уж точно этого ребёнка в обиду не даст. Хоть это и было странно, ведь это, кажется, был первый раз на его памяти, когда пыльный действительно решал взять кого-то под свою опеку. Даст, хоть его и лицо больше не было видно, добродушно улыбнулся и повернул голову в строну друга. — Вау, правда решил взять его под своё крыло? — Ласт никогда не упустит возможность пошутить на эту тему, особенно, когда возможность прямо перед лицом. Пыльный громко фыркнул и даже отвернулся, показывая явное недовольство этой шуткой. Как ещё никто не понял правды, если этот дурында всё время выдаёт идиотские подначивания на такие темы? Даст часто задавался этим вопросом, даже если ответа ни разу так и не нашёл. Он спрятал руки под плащом, натянув тот посильнее на тело, будто бы желая спрятаться. В абсолютной тьме коридора у него это получилось слишком хорошо. Плащ слился со мглой, полностью скрыв его от взгляда лекаря. — Оповести меня, когда очнется ребёнок. — раздался голос из тьмы, будто эхом отражающийся от стен, не позволяя понять, где именно стоит представитель механического корпуса. Искать его было бесполезно, учитывая, что и так еле заметный магический фон пыльного полностью исчез, показывая, что того уже не было в коридоре. Ласт недовольно цыкнул: его всегда бесили эти чужие привычки. Смыться, даже не попрощавшись, да ещё и так быстро, что чёрт его знает, в какой момент он ушёл. — Хаа, ещё одно дело. Нове, мне понадобится твоя помощь. — уставше и спешно проговорил лекарь, ускорившись, чтобы быстрее достигнуть нужного помещения. Лоза также ответил на его слова, начиная шевелиться и передвигаться, то ли формируя символ, то ли пытаясь поудобнее устроиться для использования заклинания. У него это получилось, когда они достигли нужной комнаты. Нове вытянул ветку, на которой набухал бутон, через пару мгновений распустившись в прекрасный, белоснежный цветок, напоминающий лотос. Лоза положил тот на грудь сопящего человека, у чьей головы устроился чёрный как мгла кот.