Белая кошка Конохи. Забытые обещания

Аканэ сжала кулаки и взглянула на Какаши-сенсея, который, сложив печать концентрации, находился подле нее. Любопытно, как он получил свой шаринган и от кого? Насколько она знала, Учихи были теми еще собственниками и разбрасываться таким мощным додзюцу никогда бы не стали, однако перед ней сейчас было явное исключение. Удивительно, но она хорошо помнила разговор с Саске перед экзаменом на чуунина, когда он был откровенно возмущён тем, что кто-то, помимо членов его клана, мог пользоваться подобной силой и, главное, не стесняться ее. Тогда девушку это мало заботило, и она не обратила на это должного внимания, считая, что раз Фугаку-сан до того, как случился пожар в клановом квартале, ничего не сделал, то, значит, все было в порядке, но сейчас ее мнение поменялось, и она не могла вот так просто рассуждать, полагаясь только на прошлое. Нет, она не собиралась с криками и яростью в глазах бросаться на джоунина, требуя отдать ей шаринган, ибо это было бы крайне нелепо, не говоря уже о том, что поздно. Все же, наставник с этим глазом жил уже десять лет точно, а потому и смысла отбирать его нет. Пока что. — Хочешь что-то спросить, Аканэ? — поинтересовался мужчина, открывая левый глаз, в котором отчётливо сверкал Мангекё шаринган. Так у него и Мангекё был? — Нет, — ответила куноичи, переведя взгляд на небо, где парила белая глиняная птица. Этот разговор не был предназначен для миссии с преследованием опасного преступника. — Вот как… Ну, тогда… Мангекё шаринган! Хаттори инстинктивно напряглась и подпрыгнула выше. Что скрывать, ей было интересно посмотреть на силу глаза Хатаке и иметь хотя бы смутное представление о том, что такое этот Мангекё. Со слов Учих она слышала, что это следующая ступень силы после шарингана с тремя томое, пробуждаемая за счет принесения большой жертвы. Крайне занимательно, но вместе с тем по-своему жестоко. Между тем, Какаши-сенсей начал действовать. Вдруг совсем рядом с Дейдарой образовалась воронка, со странным звуком начав засасывать отступника внутрь и искажая все пространство вокруг него, делая его похожим на полотно, написанное акварелью, но разбавленное большим количеством воды, которая полностью смывала всю картину. Еще секунда — и шиноби лишился своей второй руки, безвозвратно утеряв ее в пространственной технике джоунина. — Аканэ! Девушка посмотрела вверх на Наруто и, проследив за его взглядом, указывающим на подрывника, коротко кивнула. Кажется, теперь его действия стали предсказуемыми. Оставшись без рук и фактически прижимаемый техникой наставника, он свернул в сторону, надеясь затеряться там среди деревьев. Однако, стоило ему на миг ослабить защиту, полностью сконцентрировавшись на Какаши-сенсее, как на источнике наибольшей опасности, со спины на его неожиданно напал Узумаки, формируя в руке расенган, от которого Дейдара, только благодаря своим отточенным рефлексам, увернулся, теряясь где-то в листве. Впрочем, шиноби из Листа не растерялся и рассек глиняную птицу напополам. Тут же Аканэ, не теряя ни секунды, выпрыгнула вслед за другом и, подхватив отсеченную голову, отскочила назад, крепко держа ношу и пристально всматриваясь в кроны деревьев. — Гаара! — клоны Наруто и он сам, чуть ли не вырывая из рук девушки голову, принялись усердно откапывать лежащего там Казекаге. — Гаара! Хаттори с отрешенным взглядом наблюдала за тем, как блондин с какой-то глупой надеждой и томительным ожиданием рвался к уже давно мёртвому песчанику, искренне веря, что тот был еще жив и просто спал. Тем не менее, он все понимал. Понимал, но не хотел верить, надеясь на… чудо. Как наивно и, как ни странно, больно. Куноичи осторожно обошла клонов, что застыли словно камни, и аккуратно, как будто боясь что-то ненароком сломать или повредить, приняла из рук блондина мёртвое тело Гаары, садясь с ним на ветку и придерживая его, чтобы не упал. Он был таким холодным и послушным, что от самого этого осознания становилось неприятно, а руки тяжелели и начинали больно покалывать. Его лицо было спокойным и умиротворенным с несколькими незначительными трещинками. Как он мог быть таким? — Вот черт! Наруто! Встревоженный крик Какаши-сенсея заставил девушку оторвать свой немигающий взгляд от мёртвого Казекаге и обратить его на Узумаки. В воздухе зазвенела зловещая Ки, пропитанная яростью и чистой ненавистью ко всему живому, накаляя его до предела, от чего в лёгких сперло дыхание и глаза предательски заслезились. Куноичи неосознанно прижала к себе ближе бездыханное тело песчаника, неотрывно смотря на друга, который преображался у нее на глазах. Чакра Лиса, казалось, полностью вышла из-под контроля и теперь вовсю бушевала в джинчуурики, вырываясь наружу в виде покрова, принимающего форму и вид своего обладателя. Словно обезумивший блондин крушил все подряд, чудом не задевая товарищей, пытаясь найти нукенина, который весьма удачно скрылся, скорее всего, наблюдая за всем со стороны. — Наруто, достаточно. — спокойно проговорил джоунин, спрыгивая к ученику, который, разумеется, не понял его и сразу же атаковал. Однако все было не так просто. Мужчина, превосходя в скорости, одним движением руки достал из сумки некую печать, и та моментально оказалась на лбу у парня, подавляя чакру Девятихвостого и возвращая ему его привычный облик. Вмиг все прекратилось: душащая своими негативными эмоциями аура как будто растворилась в воздухе, не оставив после себя и следа, а опасно скалящийся Узумаки без сил рухнул на Какаши-сенсея. — Вот так. — Какаши-сенсей, вы… — Все в порядке. Все хорошо. Аканэ чуть нахмурилась. Она раньше никогда не видела, чтобы ее друг выходил из себя, да так, что даже выпускал бы из себя чакру Хвостатого. Или ее просто не было в те моменты, или же она не замечала? В любом случае, это было очень опасно. Нет, она была не из пугливых, однако она даже не могла представить, что сила биджу может быть такой мощной. Конечно, в учебниках и свитках не раз говорилось, что это создания с невероятным количеством и запасом чакры, но одно дело читать об этом на бумаге, а другое — почти воочию увидеть и ощутить эту силу и напряжение. Забавно, но когда она увидела Шукаку в его истинном облике, то без каких-либо посторонних чувств ринулась к нему. Интересно, то, что она почувствовала только что, а именно, реальную угрозу и опасность, считалось за то, что она повзрослела и теперь могла трезво оценивать уровень противника или же, наоборот, стала более осторожной, ведь при прошлой встрече с таким же биджу, Шукаку, она без каких-либо промедлений кинулась к нему, напрочь забыв об опасности? Предаваясь воспоминаниям, девушка услышала запахи Сакуры и Чие, которые буквально через несколько минут оказались рядом с Какаши-сенсеем. Что ж, похоже, и они справились со своим противником, выйдя из боя почти невредимыми, за исключением пары глубоких царапин. — Наконец-то догнали. — устало выдохнула Харуно, поддерживая старейшину из Песка. — Неплохо постаралась, раз нашла нас. — похвалил бывшую ученицу ее наставник. — Мы ощутили сильный толчок несколько минут назад. — Вы… вы сделали его, да? — еле выговаривая слова, спросил Наруто, подразумевая второго нукенина, на что ему ответили уверенной улыбкой. — Похоже у вас троих есть кое-какие проблемы здесь, — подметила Чие, осматриваясь. — Что случилось с Гаарой? — и посмотрела на Хаттори, удерживая на ней тяжёлый взгляд, и, видимо, поняв всю ситуацию, опустила голову. Тем не менее, время для скорби еще не пришло, судя по тому, что совсем недалеко началась новая битва. Аканэ моментально среагировала на звук скрещивающихся кунаев, дернув ушами, но с места не сдвинулась. Руки неприятно зачесались от сильного желания хорошенько избить отступника, который как раз пронесся мимо нее, держа нож во рту для защиты. Взглядом, наполненным чистым презрением и желанием убить, проследив за его направлением, она увидела, как он остановился у остатков обезглавленной глиняной птицы и начал ее поедать, становясь все больше и больше, раздуваясь изнутри. Нехорошее предчувствие нахлынуло на нее, и она напряглась, поднимаясь с колен. — Все, бегите! Крик Неджи подействовал как спусковой крючок. Сакура тут же подхватила Чие и понеслась назад; клоны Наруто взвалили себе на плечи настоящего Узумаки, а Хаттори на негнущихся ногах последовала за товарищами, довольно поздно сообразив, что Какаши-сенсей так и остался сзади. Обернувшись назад, чего явно делать не стоило, она увидела огромных размеров огненный шар, который увеличивался на глазах, поглощая все на своем пути. На его фоне бегущая команда Гая казалась жалкими насекомыми, что спасались от неминуемо бедствия. Уже приготовившись на собственной спине ощутить весь жар и боль, которых, однако, не последовало, девушка снова обернулась, не понимая, что произошло, и в надежде увидеть причину такого резкого изменения, но картина, которую она ожидала лицезреть и которая была здесь буквально секунду назад, исчезла, не оставив и следа. Разве что тучи пыли, которые тоже потом делись неизвестно куда, и по-настоящему оглушающую тишину, что сейчас казалась совсем не к месту. — Вы в порядке, Какаши-сенсей? Так вот оно что. Хатаке Какаши… Хаттори скосила взгляд на джоунина, который был готов вот-вот потерять сознание от перенапряжения. Значит, его шаринган имел более широкий радиус действия, чем она думала. Любопытно, однако. — Как вы это сделали? — удивилась Сакура, не веря собственным глазам. — Я перенёс взрыв в другое измерение, — с отдышкой произнес ниндзя. — Я не до конца понял, что произошло, но, надеюсь, это значит, что мы победили врага, верно, Тен-Тен? — Ли посмотрел на сокомандницу. — Меня-то не спрашивай! — возмущенно ответила та. — Куда важнее, все ли в порядке? — Сакура-чан… — Наруто посмотрел на Гаару, в смерть которого он до сих пор не верил. Харуно кивнула ему и подбадривающе улыбнулась. Аканэ молча отдала тело Казекаге в руки другу и самая первая тронулась в путь, не оборачиваясь на товарищей. Странное вязкое и липкое чувство, словно густая смола, медленно растекалось внутри, смешиваясь с общей напряженной обстановкой, тем самым делая ее еще более отягощающей и тяжёлой. Лес кончился быстро, несмотря на то, что обе команды зашли почти в самую его глубь, порядком наведя там шуму, а следом за ним простирался небольшой луг. Безмятежное и чистое голубое небо как будто насмехалось над путниками, что несли на своих руках умершего, навевая обманчиво радостную и спокойную обстановку; стая птиц, рассекая воздух своими широкими крыльями, беззаботно летела на юг, порой перекрикиваясь и меняя построение. Куноичи в который раз взглянула на Гаару, поражаясь его спокойствию и умиротворению. Как можно умереть с таким выражением, явно мучаясь перед смертью? Интересно, о чем он думал перед тем, как ушёл навсегда? О доме? О Деревне? Или о брате и сестре, которых оставил одних? Хотя, это были уже лишние мысли, и девушка попыталась отбросить их в сторону. Ей было достаточно и того, что ее дорогой друг сейчас плакал над телом Гаары, и она не в силах была помочь ни одному из них. Мёртвым уже не помочь, а до разбитых и опечаленных живых в таких случаях трудно достучаться даже родным, чего она делать не умела. Гнев, печаль, тоска, сожаление, вина — все смешалось в комок, распутать который было весьма непросто. Кажется, там были и ее эмоции вклиниваясь в общий поток. Довольно необычно, учитывая, что она никому не сочувствовала. Все еще зацикленная на определении чужих и собственных чувств Хаттори все же сумела заметить то, как Чие поднялась с колен и нетвердыми шагами направилась к Казекаге. Бесчувственный ветер тут же растрепал ее причёску, забывая в них сухие листья и травинки. Присев на колени, она вытянула руки вперед, и, стоило ей коснуться холодной кожи мертвеца, как по округе расползлась неизвестного рода энергия, наполняя жизнью каждый камень, каждый миллиметр земли, каждую травинку и, казалось, даже сам воздух пропитался ею. — Что вы делаете? — в потускневших и отчаявшихся глазах Наруто, в уголках которых блестели капельки слез, начала зарождаться смутная надежда и догадка, которая требовала только подтверждения — Она возвращает Гаару-куна к жизни. — уверенно ответила ему Сакура. — Это уникальная техника, которую знает только Чие-баасама. Уникальная техника? Может быть, Харуно хотела сказать «запретная»? Ведь уникальных техник было великое множество, а вот таких, возвращающих людей к жизни, очень мало, да и они, в основном, находились всегда под запретом, независимо от времени. Как минимум потому что они забирали жизнь использующего. Конечно, можно было бы сказать, что это равноценный обмен (и это была бы правда), однако для шиноби, у которых всегда в приоритете была жизнь, это было бессмысленно и нерационально. Ибо зачем жертвовать своей жизнью, при этом возвращая только одну душу с того света? Смотря на потуги старой женщины, с которой то и дело капал пот, Аканэ медленно вышла вперед и присела на корточки прямо возле лица Казекаге, вызывая лёгкое удивление в уставших и потемневших от прилагаемых усилий глазах старейшины, что неотрывно следила за ее действиями. Вытянув руку вперед, она осторожно провела пальцем по лбу юноши, избегая области, где было кандзи любви, и слегка задевая его неопрятную чёлку, нервно колышущуюся на ветру. Закончив с этими странными манипуляциями, она чуть подняла голову и исподлобья посмотрела на Чие, до какого-то фанатизма всматриваясь в ее черные очи, словно пытаясь загипнотизировать, и, по прошествии минуты, все же задала свой вопрос: — Ты правда можешь вернуть его? Тихий вкрадчивый голос заставил Чие вздрогнуть и шумно выдохнуть, но она быстро собралась и утвердительно кивнула, возвращаясь к своей работе, бросая на девушку, сидящую подле нее, неоднозначные взгляды. — Баа-чан, вам не хватит чакры, — вдруг промолвил Узумаки и, обойдя обеих куноичи, сел напротив старейшины, протягивая ей руки. — Пожалуйста, используйте мою чакру. Вы же можете это, баа-чан? — Положи свои руки поверх моих, — минуту погодя, проскрипела женщина, и блондин послушно выполнил ее указание, передавая ей свою чакру. — Знаешь, я рада, что кто-то, вроде тебя, появился в мире шиноби, созданном нами, старыми и глупыми людьми. Все, что я делала было ошибкой, но теперь, в конце, похоже, что я смогу сделать правильную вещь. Песок и Коноха… — Чие запрокинула голову, любуясь набежавшими облаками. — Их будущее будет сильно отличаться от того, что происходило в мои дни. Наруто, стань Хокаге, каких до тебя не было. Я верю, что с помощью своей силы ты сможешь изменить мир к лучшему. Сакура, — теперь она уже обратилась к Харуно. — В следующий раз спасай людей, которые тебе дороги, а не какую-нибудь старуху. Ты и я очень похожи. Таких галантных девушек, как ты, не так уж и много. Ты превзойдешь своего учителя, как женщина-ниндзя. «Глупая самоотверженная старушка, » — подумала Аканэ, слушая прощальную речь. Было тихо. Очень тихо. Это было так несвойственно этому пребывавшему в вечном движении миру, что на подсознательном уровне становилось как-то некомфортно и страшно, словно перед сильной бурей. Все напряженно молчали, боясь или же просто понимая неуместность слов в данной ситуации, однако тяжёлые, сквозящие жалостью, сочувствием и горем утраты взгляды можно было легко почувствовать на собственном затылке, что сейчас в полной мере испытывала девушка, следя из-под опущенных ресниц за Чие и Наруто, временами поглядывая на Гаару. Она не знала, а, может, и не понимала, почему так пристально за ними наблюдала, в глубине души все же надеясь на лучший исход. И, о чудо, это случилось! Сначала она не поверила собственным ушам, услышав слабое биение сердца где-то внутри доселе безжизненного тела, и невольно поддалась вперед. Еще один удар, но уже посильнее. Быть не может! Куноичи застыла и потерянно перевела взгляд на Наруто, который, едва сдерживая слезы, смотрел на то, как его друг оживал у него на руках. «Он жив… Жив!» — закричала радостная мысль у нее в голове, оглушив настолько, что она выпала из реальности, подивившись искренности своих эмоций. — Уйди с дороги! Аканэ неожиданно и грубо отпихнули в сторону, отчего она чуть завалилась на бок, но, тем не менее, пришла в себя, дернув ушами и хвостом. Пока она пребывала в каком-то своем мире, здесь скопилось достаточно много народу, состоявшего преимущественно из шиноби Суны. Кто-то кричал от радости, кто-то плакал, а кто-то, как две куноичи, подлетели прямо к Гааре, начав вешаться ему на шею и чуть ли не в любви признаваться. Хаттори на это лишь запоздало фыркнула, отошла назад, теряясь в толпе, и облегчённо выдохнула. Все закончилось, и теперь можно было отдохнуть.

***

Деревня Песка никогда особо не отличалась шумом, постоянным движением или активностью, которые были присущи той же Конохе, которая без этих составляющих не была бы собой. Размеренная и относительно тихая жизнь Суны никогда и никем не нарушалась. Даже если были выборы нового Казекаге или какой-нибудь грандиозный праздник, то радость населения была сдержанной и сухой, как песок, что их окружал, не выделяясь и не заходя за установленные, казалось, с самого основания рамки. Впрочем, мир шиноби был полон исключений из правил, что не обошли и Скрытый Песок. Всегда скупые и откровенно черствые на эмоции его жители сейчас улыбались и смеялись, празднуя возвращение Казекаге. Обычно тихие улицы наполнились гуляющими шиноби и простыми гражданскими, что сейчас, как никогда раньше, были дружны и сплочены, разделяя одну бутылку сакэ на всю компанию, умудряясь при этом еще и угощать прохожих. Старики довольно и одобрительно ворчали, мило прогуливаясь под руки средь шумной и в некоторых местах пьянствующей толпы; смекалистые дети, поймав всеобщую волну празднества и веселья, продолжили играть в игры про ниндзя с весьма незамысловатом сюжетом, тщательно скрываясь от родителей, которые, по их мнению, могли бы загнать их обратно домой. Словно и не было того страшного дня, когда на Деревню чуть не обрушилась волна песка, и не прогремел взрыв на мирными крышами… Хаттори раздражённо дернула плечом. Отдохнет она, как же. Похоже, это были всего лишь ее заоблачные мечты, которым не суждено было сбыться как минимум по тому, что кто-то любезно накрыл прямо к их приходу банкет. Конечно, возвращение Гаары было крайне радостным событием, но разве стоило так тратиться на все… это? Однако сюрпризы на этом не закончились. Этот, опять же, кто-то решил пригласить не только самих суновцев на подобного рода мероприятие, но и коноховцев, решив, что, видимо, им не хватило стресса на миссии, а потому его стоило компенсировать затяжными посиделками за столом. Саму девушку, конечно же, тоже настоятельно попросили прийти, и она согласилась, мысленно пообещав себе уйти при первой же возможности, что она, собственно, и сделала, когда заметила выход на балкон. Убедившись, что ее ухода никто ее заметил, она выдохнула и прикрыла глаза, чуть сутулясь. Не хотелось признавать, но она здорово устала от всего произошедшего. — Что ты здесь делаешь? Аканэ раздраженно дернула ушами. Чей-то голос, казавшийся чересчур резким и громким, нарушил блаженную тишину и ее уединение. Белый хвост обиженно ударил по ногам, вызвав лёгкие мурашки по телу. Гаара встал рядом и облокотился на металлические перила, от прикосновения к которым становилось щекотно, из-за толстого слоя песка на них. Куноичи, не поворачивая головы, невольно взглянула на него. Его лицо, как и в их первую встречу, было бледным и осунувшимся. Она не знала, из-за бумажной работы это или из-за того, что его буквально на днях вернули из мёртвых. Чуть узковатые бирюзового оттенка глаза смотрели устало и отстранённо, словно пребывая не в этом мире. Взъерошенные короткие красные волосы торчали во все стороны, создавая вид неряшливости или же крайней занятости, отчего их нельзя было привести в порядок. Впрочем, молодому Казекаге шло это, как бы подчёркивая и усиливая особенности его внешности. Неудивительно, что многие девушки в Песке находили его привлекательным. — Искала тишины, — чуть погодя, тихо ответила девушка. — Извини, если потревожил. — Ничего. — Разве не весело праздновать со всеми? — после недолгой паузы спросил Гаара. — Это не по мне. — вздохнула Хаттори, подмечая некую раскованность и расслабленность, которая была присуща ей только в компании этого юноши. Все раздражение мигом ушло. — А ты почему здесь? — Хотел развеяться. Наступило молчание. Куноичи перевела взгляд на небо, которое в это время было невероятно красивым. Оно устремлялось вдаль, к горизонту, где еще теплились последние лучи солнца этого дня, медленно, но верно затухая и растворяясь в тёмных красках ночи. Крошечные звезды, подобно бриллиантам на свету, ярко блестели на небосводе, привлекая к себе отдельное внимание и вызывая невольное восхищение. Остроконечный месяц задумчиво расположился в стороне от блистающих звёзд, как бы отстраняясь от них, видимо, предпочитая самостоятельное существование. Прохладный ветер аккуратно, почти нежно касался кожи, даря едва заметную свежесть после долгого и жаркого дня. Аканэ вновь украдкой посмотрела на него. И все же, было в нем что-то, что заставляло ее переживать за него и волноваться. Странно, не правда ли? Сейчас, находясь с ним здесь, где их никто не слышал и не видел, ей было так хорошо с ним. Она даже ощущала некое смущение и комфорт, которые удивительно сочетались вместе, порождая совершенно новые эмоции. Глупость какая-то. Расскажешь кому — не поверят. — Спасибо, — вдруг тихо, но отчётливо сказал Казекаге. — За что? — тут же спросила девушка. — За все. — Так бы сделал любой другой человек. — Сомневаюсь, что кто-то стал бы помогать в такой ситуации. — Моя роль во всем этом была довольно поверхностна. — Тем не менее, я рад, что ты была там. И я был рад, что сначала увидел именно тебя. — Гаара повернулся и непринуждённо улыбнулся. Рад? Был рад, что увидел именно ее? Не Темари или Канкуро, или кого-то из Деревни? Аканэ почувствовала, что где-то внутри нее начал распускаться маленький цветок тёплых и совершенно необъяснимых чувств и эмоций. От привычных равнодушия и безразличия в ее глазах не осталось и следа, позволяя юноше увидеть растерянность и лёгкое удивление в них. Мягкая и скромная полуулыбка тронула губы Хаттори, которая этого совсем не заметила, развернувшись к Гааре. Было ли ей приятно? Конечно, безусловно. Именно от его слов и от его искренности. Сказал бы подобное кто-то другой — она бы и бровью не повела, пропуская благодарность мимо ушей, подумав, что такой человек излишне сентиментален, но сейчас… — Пожалуйста, — прошептала она, прикрыв глаза, чувствуя разливающуюся негу в груди. — Мне нравится твоя улыбка, — внезапно выдал Казекаге, с какой-то теплотой смотря на девушку. — Она очень красивая. Аканэ словно забыла, как дышать и судорожно сжала руками железные перила, как будто пытаясь подавить из неоткуда поднявшийся внутренний жар их незначительным холодом. Мысли беспокойно, будто в каком-то ажиотаже, носились в голове, и девушка все никак не могла ухватиться даже за жалкий хвостик одной из них, теряясь и упуская ее из виду. Она, словно слепой, выпустивший из рук свой костыль, безрезультатно махала руками в темноте, в тщетной попытке поймать что-то и вот, наконец, поняв, что все старания в пустую, она сдалась. Сейчас она вдруг позволила себе не думать ни о чем и просто с каким-то с ступором и удивлением уставилась на Гаару, который, в свою очередь, выглядел настолько спокойным и открытым, насколько это позволяла ситуация. — Ага. — смущённо сказала куноичи и отвернулась, остервенело махая хвостом позади. Да что же с ней творилось? — Прости, если смутил, — поспешно извинился юноша. — Мне все еще сложно общаться с другими. — Все в порядке, — замаскировав внезапно ставший на полтона выше голос под кашель, ответила девушка, приложив к губам кулак. — Замерзла? Вот, накинь. Вечерами здесь бывает холодно. Послышалось шуршание одежды, а затем на плечи Аканэ легла тёплая кофта. Она кончиками пальцев коснулась ее, ощущая запах раскаленного песка и лёгкий, почти неосязаемый аромат персика, и сильней завернулась в нее, пряча половину лица в воротнике и украдкой глядя на песчаника, чей взор устремлялся вдаль. Красив, ничего не скажешь… Так они вдвоём и простояли всю ночь на балконе, любуясь бескрайним небом с его рассыпанными сверкающими звёздами и кидая друг на друга неоднозначные, изучающие и невероятно живые для них самих взгляды, порой смешно смущаясь и отворачиваясь, когда осознавали свои действия, однако после этого все равно продолжая дарить друг другу эти приятные и дорогие секунды безмолвия и безмятежности.