Из жалости

      Сгоревшая мастерская, что служила Алану и домом, восстановлению не подлежала. Изуродованный масочник оказался на попечении Вильяма и Эйры. Хочешь, не хочешь-виделись.Аннет раздражал этот щенячий взгляд в ее сторону. Каждый миллиметр обожженного лица вызывал приступ тошноты. В воздухе еще витал запах гари и плоти. Девушка старалась больше времени проводить вдали от брата и этого калеки.       Как же она ненавидела ночь! С тех самых пор, как в ее доме появилась новый сосед, спать оказалось невозможным! В абсолютной тишине был слышен любой скрип, а обоженное лицо сильно болело. Алан сквозь зубы стонал и сжимал край подушки в руке. Когда становилось совсем плохо, он выходил на улицу, подальше от гостеприимных хозяев. Странно, но бессонницей мучилась лишь Аннет. Ее брат засыпал от одного касания подушки. Еще бы! Теперь на его плечах был Алан! Раны никак не заживали. Все кровили и кровили. А потом пошла гниль. Зрелище стало еще хуже. Приходилось срезать некроз в домашних условиях.       Выдержке Алан можно было позавидовать. Такие процедуры длились несколько часов и он стоически терпел, почти не мешая неловким рукам Вильяма. Дома девушка почти не появлялась. Иногда в бреду он звал ее. Но любимой не было. Парень то нарекал ее любимой, то, приходя в себя от морока, проклинал. Разорившийся, изуродованный, хлопотный. Не о таком принце мечтала Аннет. Масочник хотел было вернуться к работе, но пальцы не слушались его и частично потеряли чувствительность. Как горько он плакал над своей беспомощностью. Ущербный, кому такой нужен? Явно не ей. Ее платиновые волосы, как самый дорогой в мире шелк, зеленые изумруды глаз и белая, будто выпавший в поле снег-она была маленькой принцессой. Рядом с красавицей стоит красавец, но ни как не Карла с ожогами по всему телу! И все-таки Алан не мог отпустить. Если в ночь удавалось заснуть, то воспоминания соединялись со сном. Там Аннет вновь мило и тепло улыбалась ему. Ему. Только ему. Чем слаще был сон, тем больнее было возвращаться в реальность, где уже ничего не было как прежде.        Однажды она пошутила, что они с Эйрой два сапога-пара. Вильям с силой стукнул по столу. А девушка взглянула на него невинными глазами и рассмеялась чистым смехом. Будто колокольчик зазвонил. Было обидно, но Алан улыбнулся потрескавшимися губами ей в ответ. Совместных обедов больше не было. Да и масочник был не в силах поесть досыта. Он давился жутким кашлем, от которого болели ребра. Проклятая балка сломала несколько из них. Пальцы же часто роняли ложку в тарелку, расплескивая все по столу и одежде. Кормить себя он не давал. Это было бы уже слишком. Обычно парень приходил на кухню после всех.Вильям оставлял ему его плошку и уходил. Аннет испытывала отвращение, смотря как неуклюже погорелец ведет себя за столом. Иногда губы лопались и кровь лилась прямо в тарелку. Вильям оставался мягок всегда, а его сестра и не пыталась скрыть презрение. Алан не понимал, откуда вся эта чернь взялась в ее душе? Ведь он помнил милое создание, неспособное обидеть никого. — Она всегда была такой. Мне не привыкать. После смерти матери она перестала это скрывать. Ты был влюблен, Ал! Оттого и не замечал этой грязи!        Это дурацкое слово-был. Нет, любовь не проходит по щелчку пальца. Она растет, даже не получая ответа. Растет и терзает и не хуже шрамов. Любовь похожа на розы. Она бывает разная-страстная, невинная, юная, но у нее есть шипы. Сейчас Алан чувствовал, как они пронзают его тело, как опадают розовые лепестки с бутончика, оставляя лишь черные острые колючки. И это не пройдет так быстро. Ему хочется кричать об этом. Кричать этому болвану в лицо, но не может. Рот словно зашит прочной нитью.        Раньше его никто не любил. Даже родители. Какими он помнил их? Мать-бывшая аристократка, разоренная и вышедшая замуж за обычного торговца. Красота, которую не смогли опорочить ни бедность, ни побои. Хорошенькая, молоденькая девчушка и мрачный, нелюдимый великан.Отец был старше на 15 лет. Она боялась его как самого дьявола. Напившись, он часто распускал руки и беленькое личико окрашивалось в лиловые оттенки. Алан не был плодом их любви, скорее наоборот. Роды были болезненными. Анжелика так и не смогла привыкнуть к такой жизни, где она была уже не госпожой. Бросив ребенка, девушка пустилась в бега с любовником. Но того очень быстро поймали и, будучи трусом, тот выдал ее местонахождение. Это был двойной удар. Богатого мерзавца быстро отпустили, а над Анжеликой должен был состояться суд. Ее заперли с годовалым малышом в комнате, полагая что рядом с ним она ничего не сможет сделать. Зря… Опозоренная и сломленная, по сути еще совсем ребенок, Анжелика связала из кучи тряпок в колыбели ребенка веревку и сделала петлю. Она повесилась на балке. Ребенок так и не увидел мать в живую. Лишь на маленьком портрете. Его подарил отцу влюбленный в девушку художник, выражая искренние соболезнования. Отец не особо горевал. Быстро нашел ей замену. Деревенскую бабищу с тремя сыновьями. Ни с кем из них Алан не нашел общий язык. Брунгильде хватало и своих детей. Отца лучше было не донимать. Вообще на глаза не попадаться.Рука у него была тяжелая. А вот с братьями дела обстояли хуже. Рико, Демьян и Парк. Среди них он был самый младший и самый притесняемый. Мачеха не обделяла его едой, просто лучшие кусочки с блюда доставались ее родным детям. Трем чертям с невинными глазами. За все их проступки отвечал Алан. Отец видел в нем не сына, а копию матери-изменщицы, и потому не верил ни единому слову. Решающим в этом вопросе стал первый день осени. Тогда была довольно солнечная погода, это будущий масочник помнил отчетливо, а что еще лучше -его день рождения! Однако даже в этот день его заставили колоть дрова. Топор был слишком тяжелым для 10-летнего мальца. Времени на это уходило в два раза больше. — АЛАН! Грубый голос отца напугал его до дрожи. Мальчик чуть не саданул себя по ноге. Воткнув топор в чурку поплелся в дом, чуя неладное. И он не ошибся. Ударь сейчас в доме молния, отец не стал бы менее страшным. Грубая рука ухватила за шиворот и ткнула в миску с ароматным печеньем. — Куда ты дел половину из них? — Что? Я их не трогал. Все это время я рубил дрова! Я же даже не знал, что они у нас есть. Ты никогда такие не покупал, говоря что у нас мало де… — ЗАТКНИСЬ! Мужчина с силой тряхнул сына. Тому показалось, что еще один такой толчок и его голова отвалится. — Братья видели как ты их ел! Думаешь я поверю, что они лгут? Алан не на шутку разозлился. — Конечно, же они говорят правду! И совсем не важно, что я был во дворе! А сколько пропало? Не три, случай-мс? Какое совпадение! Три брата и три пропажи. ВОТ ТАК ДЕЛА! — АХ ТЫ МЕРЗКИЙ ЛГУН! Его высекли. Больно, да крови. А потом усадили за стол, где ему не дали ни крошки. Позже, сладеньким голосом мачеха ворковала с мальчишками. — Одна штучка тебе.Одна тебе. И тебе. А Алану мы не дадим! Потому что Алан уже поел! Он сытый! «Чтоб ты сдохла.Вместе со своими выродками.» — хрипло прошептал мальчик. Брунгильда замахнулась скалкой, но Алан поймал ее на лету. — Ноги моей больше не будет в этом курятнике! Алан сдержал свое слово. И не жалел ни о чем. Но это потом, а пока он плакал. И дело было вовсе не в печенье.        На старого масочника он набрел случайно. В его деревушке тот проведывал дальнюю родственницу. Фургон с масками остался без присмотра и мальчишка с удовольствием туда влез. Такого карнавала красок Алан еще не видел. Ткани в отцовском доме были тусклые, здесь же было столько оттенков, не сосчитать! Все разные, ни одной повторной! Ребенок так увлекся, что не заметил возвращение хозяина. Последний тоже с холодным интересом оглядывал непрошенного гостя. Загоревшиеся глаза польстили старику. С тех пор они были не разлей вода. Старик Том рассказал все, что знает сам. И в скором времени ученик превзошел учителя.        С Аннет они познакомились два года назад. Буквально за день до пожара Алан купил кольцо. Самое красивое из всех. Оно было необычной формы. Квадратно-вытянутое. Бедняга так и не узнал, что оно предназначено не для девичьей руки. Теперь оно пылилось в тайнике.Никому не нужное, как и его любовь.        Пока Алан мучился от боли, Аннет хорошо проводила свое время.Ей наконец улыбнулась удача, в виде симпатичного молодого человека. Жак сильно отличался от Алана. Он дышал страстью. Боже, как сладка была их первая ночь! Теперь ее не было видно круглые сутки. Вертихвостка быстро окрутила ловеласа. Как она хотела привести его к себе домой! Но там мелькали надоедливые лица брата и этого уродца. Ненависть достигла своего пика, но судьба видно решила встать на сторону травницы. — Мне нужно уехать на несколько дней.Я надеюсь ты не наделаешь глупостей! Вильям смотрел в эти честные зеленые глаза и совсем не верил им. Оставляя Алана и Аннет одних, он слепо надеялся на лучшее. Как и Алан. Вот только у девушки были свои планы. — Алан!        Впервые за все время она назвала его по имени. Сердце болезненно сжалось. — Я тут подумала…может сходим вечером в лес…сегодня зацветает в ночь одна трава…быть может…это снимет боль… — Конечно же! Я буду рад… — Вечером жди меня у Писады Эйры. В тот же миг, как девушка покинула дом, он метнулся к погреб, где между банок запрятал свое сокровище. Отполировав до блеска, парень сел на крыльце и заплакал.Но это были слезы радости.Его Аннет смягчилась. Она привыкла и он больше ей не противен!        Время шло. Часы пробили полночь. Алан сидел у Писады, а девушки все не было. «Может что-то случилось?»; «Почему ее нет?»; «Надо вернуться домой и проверить!» Сжимая в руках ромашки и колечко, он аккуратно приоткрыл дверь. Сверху слышались приглушенные стоны. Ноги будто окаменели. Тяжко ступая, он поднялся по лестнице и приоткрыл щелочку. Букет осыпался на пол. Парень медленно отошел. Нога соскользнула со ступени.Он и сам не понял как оказался на первом этаже.Грохот не отвлек голубков от греха. Алан же выбежал на улицу и зашвырнул кольцо далеко в кусты, после чего ввалился в комнату Эйры и сжался в углу. — А что.ах…это…эх.был…аа.за осел? — Ах-ах…не обращай...ээаа…внимаа.ния… Аннет пришла лишь с рассветом. Ее платье было помято, волосы растрепаны. Она кинула ему под ноги какое-то растение. — Эй ты, нытик! Растолчешь и обмажешь свою рожу массой. Авось, перестанешь сопли по ночам жевать! Голос ее был хриплый и пьяный. — И да… Скоро я выхожу замуж. Вечером Вильям нашел его у Писады. За день Алан так и не сдвинулся с места. В руках у него парень разглядел стебель чабреца. С лица масочника стекала кровь. Вил взял его за руку. Под ногтями запеклась кровавая корка. «Видно Ал сам себе разодрал лицо!»-пронеслось у него в мыслях. Друг постарался обнять того, но после прикосновения к спине, Алан зашипел змеей. — Расстереть тебе чабрец? Я слышал про его медицинские свойства. -Нет. Он вдруг поднял свои серо-голубые глаза. — НЕНАВИЖУ. Чабрец…