Высоко над башней

Снусмумрик опаздывает. Само по себе это не так уж и странно, поскольку Снусмумрик обычно опаздывает на большинство событий. Это часть его шарма, по крайней мере, он так утверждает, когда Муми-тролль ему это говорит. Муми-тролль думает, что Снусмумрик мог бы обойтись немного меньшим количеством шарма, если честно, поскольку Муми-тролль и так ему многое прощает. Фрекен Снорк тоже считает, что он слишком мягок со Снусмумриком, и говорит это с каждым сезоном с меньшей и меньшей лаской. Малышка Мю говорит, что Муми-тролль просто слаб умом, так почему бы ему и не иметь слабость к Снусмумрику в придачу? Малышку Мю выражать своё мнение никто просил, думает Муми-тролль. Тем не менее, она все равно его выражает. — Пусть он по дороге заодно подберет несколько лилий. — Лилий? — Для наших могил, — фыркает Малышка Мю, плюхаясь спиной на траву и глядя прямо в небо. — Потому что к тому времени, когда он вернется, мы все перемрем от старости. Они сидят у ручья, который впадает в лес, неподалеку от дома и там, где деревья расположены поближе друг к другу. Здесь есть тенечек, что Муми-тролль ценит, поскольку он еще не сбросил зимний подшерсток, а весеннее солнце сегодня особенно греет. Но он сейчас вполне может его лишиться, поскольку Малышка Мю продолжает хватать крошечные пригоршни меха и выдергивать их. — Тебя сюда не приглашали, — ворчит Муми-тролль, отмахиваясь от неё, когда она опять намыливается выдернуть мех. — И перестань меня дергать! — Я же не виновата, что ты бы не узнал расческу, если бы она подошла и укусила тебя. — Если ты хочешь быть моей расческой, ты меня уже достаточно искусала. — Только когда ты этого заслуживаешь, — говорит Малышка Мю, что является абсолютной чушью, поскольку Муми-тролль никогда этого не заслуживает. — Мне скучно. Пойдем к дереву без него! Я голодная, и фрукты мне сейчас не помешали бы. — Если хочешь — иди, — твердо отвечает Муми-тролль, сгибая колени и кладя на них морду. - Но я дождусь Снусмумрика, а потом мы пойдем вместе. Только мы вдвоем. Каким и был план, в который ты себя только что всучила. — Только вы вдвоем, как оригинально, — саркастически говорит Малышка Мю, и она снова срывает с него пух. Ему щекотно и он вздрагивает. — Чесслово, ты видишься со Снусмумриком чаще, чем с собственной девушкой. Муми-тролль хмурится, пытаясь скрыть, насколько сильно его лицо потеплело и вздулись щеки. — Это не… не говори глупости. Я вижусь с ними поровну. — Бедная фрекен Снорк, если ты думаешь, что так лучше. — Что ты вообще знаешь? У тебя же нет девушки, — говорит Муми-тролль, думая, что выиграл спор, но Малышка Мю просто смеется. — Если бы она у меня была, я бы наверняка виделась с ней чаще, чем ты со своей. — Ей бы в любом случае не понравилось. Это приключение для мальчиков, — говорит Муми-тролль и тут же жалеет об этом, потому что он выразился так, будто ему лет пять. Малышка Мю безжалостно смеется, должно быть, она подумала то же самое. — Тогда почему я здесь, если это приключение для мальчиков? — Тебя тут вообще не должно быть! Тебя не приглашали, помнишь? — отвечает Муми-тролль, прижав уши от разочарования, потому что он может говорить ей, пока не посинеет, а она все равно останется. — И если тебя так волнует фрекен Снорк, то почему к ней не пристаешь? — Приставать к тебе гораздо веселее, — отвечает Малышка Мю, как если бы это было очевидно, и качается, словно неваляшка. Она бьет ножками по траве. — Что-то Снусмумрик запаздывает. Муми-тролль бросается на его защиту. — Он просто не торопится! Ему можно. — Но ты велел ему встретиться с тобой в десять, а сейчас смотри, уже почти полдень! — Малышка Мю указывает на солнце высоко в небе. — Думаю, он вообще не придет. — Что ж, — говорит Муми-тролль, чувствуя, как разочарованно понимает то же самое. — Если он не придет сейчас, мы сходим попозже. — Или мы могли бы сходить без Снусмумрика! — Я лучше подожду его, — отвечает Муми-тролль, и Малышка Мю насмешливо фыркает. Она встает и смахивает траву и пушок Муми-тролля со своего платья. — Даже если он опоздает, уверен, мы придумаем, чем заняться. — Жалкий ты сопляк, — говорит Малышка Мю, качая головой. — Знаешь, ты не должен спускать ему с рук такое плохое поведение. Муми-тролль щелкает языком. — Я ничего ему не спускаю. — Мама поступала точно так же с одним из моих братьев, — говорит Малышка Мю, игнорируя его, и Муми-тролль хмурится, нетерпеливо взмахивая хвостом. — Он вышел сухим из воды после буквального убийства только потому, что долгое время был самым маленьким. Быть очень маленьким и выходить сухим из воды — это похоже на другого знакомого Муми-тролля, если честно, и это не брат и тем более не Снусмумрик. — Когда он наглел, она только и делала, что качала головой и говорила: «Ах ты миленький мой Мю...» — Малышка Мю внезапно умолкает, ее брови хмурятся. Муми-тролль ждет, но она больше ничего не говорит, а когда она все еще молчит через некоторое время, но её лицо краснеет, Муми-тролль понимает, в чем дело. — Клянусь своим белым пушистым хвостом! — говорит он, улыбаясь и выпрямляясь, чтобы было удобнее посмеяться над ней. — Ты забыла имя собственного брата? — Заткнись! — рявкает Малышка Мю, но уже поздно, Муми-тролль смеется. — Я не забыла! Просто из головы вылетело, сейчас вспомню! Но похоже, что это не так. Малышка Мю смотрит на свои пальцы, поднимает их и сгибает снова и снова, очевидно, считая. А Муми-тролль не может перестать смеяться над ней. Ну наконец-то! Наконец-то есть что использовать против нее! — Ты серьезно считаешь? — У меня тридцать пять братьев и сестер и всего две руки, — кратко отвечает Малышка Мю, ее щеки надулись и покраснели. — Сам попробуй! Муми-тролль полагает, что он должен это признать, но он не может представить себе, что у него есть что-то столь же важное, как брат, а он не помнит его имени. — Не могу поверить, что тебе нужно вспоминать имя собственного брата. — А тебе не придется, потому что у тебя с памятью голяк. — Эй, — говорит Муми-тролль, прищурившись, но она не обращает на него внимания. — Не надо злиться на меня только потому, что ты становишься такой же забывчивой, как и твоя мать. Малышка Мю резко вдыхает, и когда она смотрит на него, она явно побледнела. Это не должно быть смешно, но Муми-тролль снова начинает хихикать. — Что ты сказал? Сейчас благоразумный тролль извинился бы. Или открестился бы как-нибудь. Муми-тролля за свои восемнадцать лет обвиняли во многих вещах, и благоразумие редко (если вообще хоть когда-нибудь) было одной из них. — Ну, мюмлы же известны не памятью, верно? Похоже, теперь очередь Малышки Мю дуться. Она похожа на лягушек у ручья, и эта мысль, конечно, не помогает не хихикать. — Зато я помню, кто он мне вообще, в отличие от тебя, ты-то у нас всегда забываешь, с кем ты в паре — с фрекен Снорк или со Снусмумриком, — язвит Малышка Мю, и Муми-тролль резко вздыхает, чрезвычайно обиженный и крайне огорченный. Он весь краснеет и надувается, как одуванчик. Да еще и с него слетает пух. — Ты... Это не...! Всё не так! Муми-тролль беспомощно мнется, когда Малышка Мю ухмыляется ему, очевидно довольная тем, что обыграла его. — Вот было бы страшно увидеть, каково это на самом деле, если то, что мне привиделось, является такой дрянной отговоркой, — лукаво говорит она, и Муми-тролль вскакивает на ноги, не в силах больше терпеть этот разговор. — Я пойду искать Снусмумрика, — говорит он с великой целью, хотя и не имеет особого представления, с чего начать. Он слышит, как Малышка Мю бежит за ним. — А вдруг он тебя избегает! — Вовсе нет, — отвечает Муми-тролль с уверенностью, которую совсем не чувствует, но едва ли он позволит Малышке Мю узнать об этом. Он направляется через лес обратно к проторенной тропе, которая вьется через него. Кажется, хорошее место для начала. — Он, наверное, просто задерживается. А может, он остановился, чтобы кому-то помочь! — А может, он просто нашел кого-то, кого любит больше тебя, — безжалостно предполагает Малышка Мю, и Муми-тролль кусает щеку изнутри, не зная, что такого умного ответить на это. Он никогда бы в этом не признался, но эта мысль действительно уже приходила ему в голову, и он так ненавидит неприятное чувство пустоты, которое всегда испытывает в глубине своего желудка, когда думает, что Снусмумрик может найти кого-нибудь, с кем он предпочел бы провести время. В основном, Муми-тролль склонен списывать общее желание Снусмумрика быть одним на то, кем он является, а Муми-тролль, по большей части, особое исключение. Самая любимая мысль Муми-тролля в последние годы заключается в том, что он может быть особенным по отношению к Снусмумрику и совершенно противоположных предположений. Уши Муми-тролля дергаются от внезапного пения птиц над ними. Это высокий, неровный щебет, и он останавливается посмотреть, что могло вызвать такой переполох. Малышка Мю врезается ему прямо в спину. — Эй! — Тише! — шикает Муми-тролль, хмуро глядя на птиц, перепрыгивающих с одного дерева на другое. — Я пытаюсь слушать. — Кого? — спрашивает Малышка Мю, теребя платье, на котором торчит пух Муми-тролля. Она следит за взглядом Муми-тролля. — Этих болтливых тупиц? Муми-тролль с гордостью поднимает морду и изо всех сил старается подражать Снусмумрику: — Ты не ценишь природу, малышка. — Я бы ценила её больше, если бы это была песня. Это просто вопли! — Они общаются! — Ну и что? — снисходительно говорит Малышка Мю. — Всё равно они словно связка несмазанных колес, даже подслушать нечего. — Не обижай их, — говорит Муми-тролль, хотя должен признать, что она права. Он наблюдает, как маленькие зяблики мечутся туда-сюда, громко чирикают и своим пищанием уж больно громко фальшивят. — Интересно, что их так переполошило? — Может, тут где-то кошка! — говорит Малышка Мю, ухмыляясь, и Муми-тролль смотрит на нее сверху вниз, как он надеется, достаточно неодобрительным взглядом. Она пожимает плечами. — Что? Пусть попугаются немного! — Знаешь, ты порой слишком жестокая, — говорит ей Муми-тролль, но она просто улыбается ему той самодовольной улыбкой, которая больше присуща самой кошке, чем тому, что могло напугать бедных птиц. — Вот бы Снусмумрик был здесь. Малышка Мю притворяется, что её тошнит, а Муми-тролль разочарованно стонет и пихает лапой пучок на её макушке. Та колеблется, но быстро приходит в себя, поворачивает голову и впивается в него своими противными зубками. — Ай! — Чесслово, ты так жалок, когда тоскуешь по нему, — говорит Малышка Мю с неприятным смехом, идя впереди него. — Неудивительно, что он думает, что ему сойдет с рук все, что касается тебя. — Иди ты, я не это имел в виду! Это я из-за птиц! — Хм, — хмыкает Малышка Мю, останавливаясь, чтобы ущипнуть себя за подбородок. — Полагаю, его дурацкой гармошки хватило бы, чтобы заглушить их. А если бы ему не удалось, ты бы и сам справился. Малышка Мю прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу и вскидывает глаза к небу в манере, очень напоминающей фрекен Снорк, когда та чувствует себя драматичной. — О, Снусмумрик! — Малышка Мю очень оскорбительно насмехается над тем, как, по ее мнению, звучит Муми-тролль. Муми-тролль скрипит зубами; он вовсе не так звучит. — Ты такой умный! Расскажи мне еще раз, как ты в одиночку спас ту полевую мышь из лап скуки одной из своих ну очень смешных историй! Обещаю, на этот раз я буду слушать, а не просто тупо пялиться на тебя, как на рыбу на твоих крючках! Она поворачивается к Муми-троллю, словно ожидая комплимента за выступление. — Ты закончила? — это все, что он спрашивает, и она надувается. — Что? А на бис как же? Муми-тролль игнорирует её. — Я просто говорю, что если бы Снусмумрик был здесь, он бы рассказал нам, в чем дело. Он умеет разговаривать с птицами. — У него много практики, он ведь разговаривает с существами с малюсеньким мозгом, — говорит Малышка Мю, и Муми-тролль полагает, что это правда, слишком поздно осознав значение. Как и во многих других ужасных вещах, Малышка Мю не извиняется, когда он обиженно фыркает. — Да и что тебя так заинтересовало? В большинстве случаев тебя не беспокоит то, что происходит внизу Муми-дома, не говоря уже о верхушке деревьев. — Чтоб ты знала, меня интересует многое! Наверху, внизу и даже на деревьях. Я очень заинтересованный Муми-тролль, — отвечает Муми-тролль, стараясь казаться таким же важным, каким он сам себя считает. Но с Малышкой Мю разве сладишь? Прерывая их, с дерева спускается маленькая самка зяблика. Она хлопает крыльями у Муми-тролля над ушами, напугав его, и он дико машет лапой, отгоняя её. Птичка приземляется на веточке дрока. Она громко и пронзительно чирикает, заставляя Малышку Мю заткнуть уши. — Да ты у нас, оказывается, интересный, — говорит она, пиная Муми-тролля ногой в щиколотку. — Ты взял и натравил их на нас! — Может, она пытается нам что-то сказать? — И что с того? — отвечает Малышка Мю, направляясь к тропинке. — Мы все равно её не понимаем, забыл? К сожалению, это правда. Муми-тролль подходит ближе и все равно пытается прислушаться. Он пытается вспомнить, как Снусмумрик приседает, как он терпеливо хмыкает, пока маленькая птичка взъерошивается от силы собственного чириканья. Да только толку от этого мало, так как, несмотря на пламенный свист, исходящий от зяблика, Муми-тролль не имеет ни малейшего представления, что она такого говорит. — Извини, — говорит он. Зяблик наклоняет свою маленькую голову и пристально смотрит на него глазками-бусинками. Муми-тролль вздыхает. — Попытайся поговорить со Снусмумриком, если найдешь его. После этого Муми-тролль выпрямляется и смотрит сквозь деревья. Это не так уж непохоже на Снусмумрика — передумать насчет чего-то, и, по правде говоря, даже не так уж маловероятно сделать это, никому не сказав. Если честно, Муми-тролль думает, что Снусмумрик предпочитает принимать решения в уединении, какими бы незначительными они ни были. Но разочарования от этого всё равно не убывает. — Пошли уже, олух! — Малышка Мю зовет из-за деревьев. — Нет смысла быть игнорированными в глуши, когда можно быть игнорированным в кухне! Муми-мама обещала блины! Муми-тролль не может найти в себе силы отказаться от блинов. Да и желудок, который сразу же начинает урчать, не может. Приняв собственное маленькое решение, Муми-тролль следует за Малышкой Мю обратно домой и надеется, что Снусмумрик расскажет Муми-троллю чем занимался, когда вернется. * / Солнце высоко в небе и излучает теплый яркий свет сквозь листья, которые покрывают дерево, словно брызги краски. Это значит, что Снусмумрик опаздывает. Зная об этом, а Снусмумрик, безусловно, знает, торопиться всё равно не получается. Этим поздним утром совсем неохота торопиться. Пение птиц и приятный ветерок, листья движутся, будто поют, и Снусмумрик берет свою губную гармошку, чтобы присоединиться к пению. Вокруг него льется музыка, и Снусмумрик думает, как же все великолепно этим прекрасным днем. Он также думает, что Муми-тролль простит его, неважно, насколько он опаздывает, что где-то внутри кажется мягким маслом на сковороде. То есть, это чувство приятное, горячее и жидкое посередине. Снусмумрик начинает играть немного быстрее, чувствуя нетерпение. В последнее время о Муми-тролле всегда так любо думать. У них есть планы на утро. Есть одно фруктовое дерево, Муми-тролль убежден, что он никогда раньше его не видел, и хочет, чтобы Снусмумрик сходил вместе с ним на разведку. Снусмумрик никогда не отказывался от фруктов и уж тем более не отказывался от тайны. Он пообещал встретиться с Муми-троллем на мосту этим утром к десяти. Амбициозное решение для существа, у которого нет часов, но Снусмумрик считает, что, судя по местонахождению солнца, он не так уж и далеко. Да, он опаздывает. Но не сильно и в свою защиту у него есть очень хороший повод. В кармане комбинезона Снусмумрика лежит камень. Прекрасный камень; синевато-серый, почти синий. Созданный из-за давления вулкана, к которому Снусмумрик намеревался вернуться, как только заметил его вчера на обочине горной тропы. Он решил, что Муми-троллю он понравится, и этой причины было более чем достаточно, чтобы вернуться туда незадолго до рассвета и найти его снова. Вооруженный подарком и этим маслянистым чувством, Снусмумрик обнаруживает, что идет немного быстрее, несмотря на его попытки насладиться утром. Он очень страстно хочет увидеть Муми-тролля, теперь он думает о нем, и его мелодия становится ярче, как солнце над ним. Снусмумрик останавливается, когда слышит хруст. Он опускает губную гармошку, глядя сквозь деревья. Этот звук был похож на палку, на которую наступил большой сапог. Снусмумрик — единственное существо на несколько миль в любой обуви. Он видит в темноте намного лучше, чем другие, и сканирует густые деревья. Какая глупость, он же далеко не единственный, кто гуляет поздно по лесу, но Снусмумрик не может не почувствовать, что что-то не так. Волоски на его руках встали дыбом, и, хотя он ничего не видит, у Снусмумрика возникает странное ощущение, что за ним кто-то следит. — Кто здесь? — кричит он, слегка приподняв шляпу на случай, если это поможет. Слышен шорох, но на этот раз сзади. Снусмумрик разворачивается, застигнутый врасплох. Кто бы это ни был, он быстрый. — Эгей? Снусмумрик направляется немного назад, к тому шуму, и не спускает глаз. Может, кто-то прячется? Снусмумрик не понимает почему; он не считает себя устрашающим. — Если тут кто есть, не стесняйтесь, выходите, — снова кричит Снусмумрик, но все равно не получает ответа. Он долго выжидает, прежде чем молча пожимает плечами и снова поворачивает в свою сторону. Кто бы это ни был, он, похоже, ушел. Но Снусмумрик делает всего два-три шага, прежде чем ползучее чувство возвращается. То самое, от которого у него мурашки по коже и очень странная, но очень знакомая пульсация в нутре, которая кричит: «Убегай! Скорее!» У Снусмумрика иногда бывает такое чувство. Обычно это смутное предчувствие о приближающемся дожде или, возможно, неудачном повороте впереди. Снусмумрик не помнит, когда в последний раз у него появлялось такое чувство здесь, в Муми-доле. Даже дождь, когда он идет, по-своему хорош в этом чашевидном месте. Снусмумрик хмурится, нервничая, и ускоряет шаг. Он недалеко от Муми-тролля, и, возможно, тот, кто (или что), преследует его, станет менее застенчивым, когда увидит Муми-тролля. В конце концов, Муми-тролль — такое дружелюбное существо. К тому же, хотя Снусмумрик никогда не скажет этого вслух, он думает, что ему самому станет лучше, когда он увидит Муми-тролля. Где-то позади него ломается еще одна ветка, и Снусмумрик, подпрыгивая, снова оборачивается, и на этот раз там кто-то есть. Снусмумрик никогда раньше не видел существа, подобного этому. Он чем-то похож на Сниффа, только если бы Сниффа протянули через тянутель ирисок. Это высокое, полосатое существо с тощими руками, на которых закатаны рукава длинного красного пальто. И действительно, на этом существе пара изношенных сапог. Снусмумрику приходится немного приподнять голову, когда существо приближается. Оно улыбается ему сверху вниз, и Снусмумрик старается не судить книгу по обложке, но в этой улыбке нет ничего дружелюбного. — Ты смотри, что я нашел! — говорит существо с чуждым долине акцентом, вроде бы с западным. Густые гласные и короткое дыхание, как будто говорит с набитым ртом. — Кто тут у нас играет очаровательную частушку! Снусмумрик сжимает губную гармошку в руке. Он вздрагивает, когда слева от него начинается движение и появляется второе существо. Это короче, круглее и, возможно, если бы оно было покрасивее, Снусмумрик счел бы его родственником Туу-Тикки. Но хоть это существо и блондин, оно полностью покрыто чем-то вроде сажи, и его зубы при улыбке обретают угрожающий блеск. — Певчая птичка! — говорит этот, на мгновение приближаясь к своему спутнику, и Снусмумрик морщит нос. От этой сажи пахнет металлом. — Очень маленькая певчая птичка, — говорит высокий, наклоняясь вперед, и Снусмумрик хмурится. — Ты сыграешь нам песню, птичка? — Извините, но похоже, песни у меня закончились. Может быть, в другой раз, — чопорно отвечает Снусмумрик, убирая губную гармошку в карман комбинезона. Он снимает шляпу и уходит. — Всего доброго, господа! Он делает всего один шаг, но, не успевает он и глазом моргнуть, как высокий проскальзывает мимо него. Снусмумрик балансирует на подошвах сапог, чтобы не врезаться. Высокое существо нависает над ним, все еще улыбаясь. — О, не улетай так сразу! — говорит он, и Снусмумрик наклоняет голову, пряча лицо полями шляпы. — Мы же только нашли тебя! Мы услышали твою мелодию в лесу. Верно, Фрибс? — Верно-верно, — отвечает этот самый Фрибс, подходя к Снусмумрику. Снусмумрик пятится от обоих, внезапно почувствовав себя окруженным. — Мы любим хорошие мелодии. В нашей работе-то песен немного бывает. — Мы, видишь ли, Крадуцеи, — говорит высокий, пассивно пожимая плечами. Тут что-то сверкает из-под его пальто, и кровь Снусмумрика остывает. Как назло, револьвер. Сам Снусмумрик не жалует огнестрельное оружие. — Когда ты Крадуцей, напевать нельзя. — Или петь. — Или играть на губной гармошке, как ты, — добавляет высокий, указывая длинным острым пальцем на нос Снусмумрика. Он разжимает остальные пальцы и вытягивает всю лапу, как будто хочет пожать лапу Снусмумрику. Она достаточно большая, чтобы взять Снусмумрика за лицо. — Я Грасблер. А ты? — А я опаздываю, — холодно отвечает Снусмумрик, собираясь пройти мимо них обоих. — Очень даже сильно. Меня ждет друг, а я не хочу заставлять его ждать. — Что же он, еще несколько минут не подождет? — говорит Грасблер, протягивая руку и беря Снусмумрика за плечо. Его рука настолько велика, что крепкой хваткой полностью останавливает Снусмумрика. — Я надеялся наткнуться на такое существо, как ты. На путешественника, потому что, если мы в чем и можем положиться на путешественников, так это на их готовность. Грасблер поднимает другую руку, встряхивает ее, и снова прижимает рукав пальто к запястью. Снусмумрик быстро оглядывается. Они в этой части леса абсолютно одни, и у него неприятно сжимается живот, когда он это понимает. Снусмумрик пытается избавиться от плохого чувства, нет нужды драматизировать, когда даже опасности толком нет. Но... — Видишь ли, у меня тут бечевка болтается, — говорит Грасблер, тряся рукавом перед лицом Снусмумрика, чтобы он увидел, что действительно свисает красная веревка. — А мне это пальто нравится. Обидно будет, если зацеплюсь за кусты ежевики. Я пытался выдернуть зубами, но сделал только хуже. У тебя не найдется случаем ножа, чтобы перерезать её? Снусмумрик хмурится и обдумывает варианты. Он считает себя более полезным существом, чем не полезным, и у него нет веских причин не помогать сейчас. Как бы странно ни звучала просьба. Снусмумрика все же что-то сдерживает. Он несколько раз встречал неприятных персонажей в своих путешествиях, но в этой ситуации есть что-то совершенно неприятное. С одной стороны, у Снусмумрика никак не пропадает ощущение, что всё это неправильно. В конце концов, какое разумное существо станет носить с собой револьвер? Но с другой стороны, это же Муми-дол. Снусмумрик не то что других существ, даже злобных ос не встречал, да и разве смог бы кто-нибудь плохой зайти так далеко, и при этом быть незамеченным, хоть с револьвером, хоть без? Помня об этом, Снусмумрик осторожно снимает свой рюкзак и кладет его на землю, чтобы вытащить из-под комбинезона нож. Вытащив предмет из потертых кожаных ножен, он осторожно протягивает его за рукоять Грасблеру, который берет нож с преувеличенным поклоном благодарности. — Премного благодарствую, птичка, — говорит он, и Снусмумрик ощетинивается, ему не нравится, как Грасблер зовет его этим прозвищем и при этом ухмыляется. Грасблер аккуратно проводит ножом по бечевке, разрезая, и позволяет ей упасть на истоптанную траву тропы. Вот только он не сразу возвращает нож. Грасблер прикладывает длинный палец к концу лезвия и вращает нож, как волчок, между обеими лапами. Его темные глаза мерцают, когда он смотрит на него. — Отличный нож, — говорит он, и Снусмумрик с тревогой сжимает кулаки, не решаясь попросить его обратно. Грасблер же спрашивает: — Ты сам его сделал? — Да, — отвечает Снусмумрик с резким нетерпением. Он нашел древесину, которую унесло речным течением, и кость из рога под боярышником. Вместе они образуют полосатый узор, который Снусмумрик очень любит. — Какой талант! — говорит Грасблер, ухмыляясь острыми зубами. — Не только певец, но и мастер! Как нам повезло встретить такое опытное существо, а, Фрибс? Фрибс смеется позади него, а Снусмумрик нарочно не смотрит. Вместо этого он выжидательно протягивает руку к ножу. — Спасибо, — холодно говорит он, запрокидывая голову, словно пытаясь казаться выше. Не получается. — Если это все, то мне пора. А не то мой друг будет волноваться. — Такой прекрасный нож, другого тебе, небось, и не надо, верно? — говорит Грасблер, полностью игнорируя Снусмумрика, и растерявшийся Снусмумрик закусывает губу. Грасблер смотрит на него и повторяется гораздо медленнее: — Верно, птичка? Снусмумрик вдруг осознает, насколько выше него Грасблер. Но он сохраняет спокойствие. — Мой друг скоро придет. — Разве ты не шел к нему? — говорит Грасблер, дергая большим ухом с золотой серьгой. Снусмумрик пытается казаться беспечным. — Я сильно опоздал, он пойдет меня искать, — говорит Снусмумрик с уверенностью, которую совсем не чувствует. По правде говоря, Муми-тролль с большей вероятностью решит, что он занят или отвлекся, и на этом дело закончится. Но Грасблеру и его другу этого знать не нужно. — Тогда не будем терять время, — отвечает на это Грасблер, и сначала Снусмумрик думает, что он вернет-таки нож, потому что он взмахнул лапой, но тут все темнеет. Снусмумрик вскрикивает от испуга, когда весь мир переворачивается с ног на голову. Его ноги отрываются от земли, он теряет в суматохе шляпу, и его заворачивают во что-то грубое и плотное, не пропускающее дневной свет. Через несколько секунд он понимает, что это мешок, либо холщовый, либо конопляный, короче, из чего-то, что царапается, когда Снусмумрик пытается выпрямиться, насколько возможно, в ограниченном пространстве. Он упирается в чью-то спину, наверно, этого зловонного существа Фрибса, и Снусмумрик изо всех сил пинает его ногами в ботинках. И он, и Фрибс качаются, но последний его не уронил. — Эй! — кричит Снусмумрик, пытаясь за что-то схватиться, но мешок слишком крепок, не разорвешь. — Эй, выпустите меня! Выпустите! — Попрошу потише! — громко произносит чей-то голос, и Снусмумрика внезапно кто-то бьет в грудь, прямо через мешок. Такое ощущение, что его ударили большой палкой, а может, даже шестом. В любом случае, удар полностью вышибает из него воздух, так что он плюхается на дно мешка. — Какие ужасные вопли! Ты ведь можешь лучше, не находишь? Куда делась моя певчая птичка, а? Снусмумрик пытается отдышаться, все еще хрипя от удара. Его пихают — кажется, Грасблер сам взял мешок. Снусмумрик снова пинает, чувствуя, как сумка раскачивается, как маятник. «Вот зачем Грасблеру понадобился нож», — думает в отчаянии Снусмумрик, злясь на себя за то, что попался на такую ​​уловку. Если бы он его не отдал, он бы в мгновение ока выбрался из этого мешка. Он бы убежал, к Муми-дому, к Муми-троллю. Как бы то ни было, лучшее, что сейчас может Снусмумрик, это извиваться и пинаться. Он пытается дернуть сомкнувшийся конец над головой, пытается вырвать его из хватки Грасблера. — Советую отпустить меня, — хрипит Снусмумрик, пиная еще раз. — Не то пожалеете! — Да неужели? — смеясь, отвечает Грасблер, и Снусмумрик снова слабо пытается пнуть его. — И что же ты нам сделаешь? Это особенный мешок. Никакие мумричьи когти его не раскромсают. Снусмумрик его не понимает, потому что у него никаких когтей нет и в помине, но это никогда не имело значения, поскольку у него всегда имелся нож. И снова Снусмумрик чуть не вскрикивает от разочарования и собственной глупости. — Мы уж думали, что зря потратили на него деньги, да? — говорит Грасблер, размахивая мешком, и Снусмумрик катается внутри, полностью нарушенный инерцией. — Тебя было непросто найти. Оказывается, сколько народ на них ни жалуется, на самом деле мумриков нечасто увидишь, верно, Фрибс? Два отвратительных существа продолжают болтать между собой, пока Грасблер взваливает Снусмумрика себе на спину. Снусмумрик пытается найти хоть какую-нибудь лазейку, но тщетно. Тогда он начинает кричать, не стесняясь идти на отчаянные меры в такой отчаянной ситуации. — Отпустите меня! — кричит он, панически повторяясь, когда его встряхивают. — Мой друг придет, слышите! И тогда у вас будут большие проблемы, уж поверьте! Снусмумрик не очень-то в это верит, но если он на что и может положиться, так это на Муми-тролля, и ох, Снусмумрик на мгновение чувствует такую безнадегу, когда думает о том, что если бы он просто пришел вовремя, ничего из этого не случилось бы. «Так, тихо, успокойся», — строго говорит он себе, напрягая мозги. Снусмумрик за эти годы не в одной переделке побывал. Хотя… он должен признать, что никогда не позволял так легко выхватить у себя нож. Но у него есть другие вещи, и если ему придется зачем-то сорвать зажимы с подтяжек, он это сделает. Но они не смогут унести его так, чтобы никто не заметил. Это же Муми-дол! Ничего подобного никогда не случается, да и слухи распространятся быстро. Но возможно… недостаточно быстро. От этой мысли у Снусмумрика сжимается живот, он бьет сильнее и кричит еще громче, взывая о помощи к тому, кто мог бы проходить мимо. Он продолжает в том же духе, слишком напуганный, чтобы устать, но тут мешок внезапно падает на землю, чем его прерывает. — Ну всё, хватит с тебя, — говорит Грасблер, и Снусмумрик уже дергает мешок над головой, пытаясь его открыть. Но он держится крепко, и Снусмумрик подозревает, что они перевязали его веревкой. Он тянет сильнее, из его груди вырывается непривычное ему рычание. Снусмумрик не из тех, кто рычит, но внутри зреет ужасное отчаяние, и столь же изменчивым является яростный и внезапный гнев, который поднимается вместе с ним. Он не осознает, насколько он обезумел, пока тяжелый сапог не ударяет его в бок. — Он рычит! — говорит другой, и хотя Грасблер на него цыкает, Фрибс продолжает: — Я рычащего мумрика не понесу. Что, если он выберется? Они, знаешь ли, могут хорошенько вмазать! — Хорош трусить! — Я не трушу! Это просто старый добрый здравый смысл! — Ты мне тут жалким недотрогой не прикидывайся… Снусмумрик фыркает, отказываясь от попыток открыть верхнюю часть мешка, и начинает копаться в комбинезоне. Придется соорудить что-нибудь острое и быстрое. Он не знает, чего они от него хотят, и хотя обычно он счастлив следовать за любопытством, Снусмумрик оказывается менее склонным, когда любопытство закутывает его в такой ужасный мешок. Ему нужно выбраться. Ему нужно бежать, и как можно быстрее. Снусмумрику удалось оторвать один из зажимов от подтяжек, когда мешок внезапно снова двигается. Он роняет зажим, и, прежде чем он успевает понять, где верх, мешок открывается, и он вылетает, как что-то пролившееся. — Не так уж он и страшно рычит, — говорит Грасблер сверху, пока Снусмумрик пытается полностью выбраться из мешка. — Да и дерётся тоже не ахти, но лучше перестраховаться, да? — Теперь вы точно пожалеете! — яростно говорит Снусмумрик, пинаясь ногами, как вдруг из-за его спины высовывается лапа. Она хлопает его по рту тканью, и Снусмумрик задыхается, застигнутый врасплох. Пьянящий, кислотный запах валерианы хлынул ему в нос, и Снусмумрик поднимает обе руки, пытаясь оторвать лапу того, кто, должно быть, Фрибс. Фрибс ловит его поперек груди, прижимает к себе, и Снусмумрик закрывает глаза, сопротивляясь. Снусмумрик пытается дергать за ткань, до которой смог дотянуться, но она не сдвигается с места и крепко держится. Голова Снусмумрика опускается, и это его пугает, глаза открываются только для того, чтобы снова сомкнуться. Внезапно Снусмумрик чувствует себя как потушенная свеча, и все становится немного темнее. Как будто мир закрывает на него глаза. — Ну вот, — говорит голос, и Снусмумрик слишком поздно понимает, что его отпустили. Он не может ясно мыслить, только может сосредоточиться на мягкой траве. Когда он упал на землю? — Так-то лучше для всех, правда? Снусмумрик так не думает. Не то чтобы он много о чем думает. Все, что он знает, это то, что что-то совсем не так, и у него очень тяжелая голова. Он открывает глаза, моргает и протирает их, когда понимает, что даже не заметил, что закрыл их снова. — Что... что ты сделал? — выдавливает, а мир вращается вокруг него. Деревья все стоят боком... нет, это он стоит боком. Нет, его поднимают? — Ничего такого, что крепкий сон не исправит, — снова говорит голос, и Снусмумрик машет рукой, пытаясь отогнать его. Он так сильно устал. Все снова темнеет. Снусмумрик в каком-то маленьком, тесном и грубом на ощупь месте. Это мешок! Опять! Он толкается, пытается пнуть, но руки у него налились свинцом, и их не поднять. Его голова склоняется набок, к спине того существа, которое его несет. Он раскачивается под их шаги, и, не успевает он и глазом моргнуть, как оба закрываются. Снусмумрику нужно позвать на помощь, но он даже голоса не может найти. Он толкается снова, выдавливает последний неуверенный толчок, прежде чем его руки безвольно падают. Сам того не желая, Снусмумрик засыпает, и внезапно всё перестает его беспокоить.