***
Выпускники 104-го кадетского корпуса в день выходного дня решили собраться вместе. Не то, чтобы у них были идеи чем можно вместе заняться… просто так было привычнее всего. По итогу почти все собрались в комнате парней и дожидались только невесть куда запропастившегося Эрена. Жан и Конни тихо переговаривались о предстоящем вечере и ночи, Армин читал, Саша задумчиво жевала припасенный заранее хлеб, Микаса пила чай. В помещении царило умиротворение ровно до… Словно раскат грома грохнула тяжелая деревянная дверь — в комнату влетел Надежда Человечества. Разумеется, все присутствующие обратили внимание на вновь прибывшего. У Кирштайна уже чесался язык отвесить что-нибудь язвительное на тему несдержанных придурков, Армин и Конни подсознательно готовились разнимать драку, но… — Эрен… С тобой всё хорошо? — первым подал голос Арлерт, взволнованный видом друга. Остальные переглянулись в недоумении, во все глаза разглядывая столь необычное зрелище. Даже невозмутимая Аккерман оторвалась от своего занятия, чтобы взглянуть на брата. Эрена Йегера ребята видели разным: и воодушевленного, толкающего вдохновлённые речи о свободе и победе над ненавистными титанами, и яростно сражающегося с искрящимися ненавистью и решимостью зелеными глазами, и взбешенного, лезущего сразу в драку, дабы отстоять свою честь, и умиротворенно-спокойного, и раскающегося, не стеснявшегося дать волю слезам, и… И никогда не видели таким… Таким одновременно подавленным и ошарашенным. Словно ребенок, преданный собственными родителями, которые сказали ему, что он приемный. — Эй, Йегер, ты чего? — Жан потряс друга за плечо, пытаясь привести его в чувство. Но Эрен лишь беспомощно смотрел на окруживших его ребят и беззвучно глотал воздух, словно хотел что-то сказать, но не мог. — Эрен, выпей воды, — в подрагивающие руки ткнулась жестяная кружка с водой, заботливо предоставленная Микасой. Парень в три глотка осушил предложенную кружку и, глубоко вздохнув, нетвердым шагом поплелся к потертому дивану. Друзья последовали за ним и расселись вокруг, надеясь получить объяснение данного феномена. Шатен обвел любопытные лица взглядом, вновь глубоко и печально вздохнул и сипло выдавил: — Я узнал, что капитан… капитан… — всегда до неприличия громкий голос сорвался на шепот, а после прервался судорожным вздохом. — Капитан… Он… Му… Капи… — Ты хочешь сказать, что капитан под голубым флагом ходит? — бесцеремонно перебив товарища, уточнил Спрингер. Эрен как-то затравленно взглянул на сослуживца, что столь вопиюще нагло и спокойно произнёс крамольную новость, приведшего его самого в состояние глубоко шока. Обессилено кивнул в знак согласия. — Да ладно! — воскликнул Жан. — Вы шутите что ли? — Под каким флагом? — одновременно с Жаном поинтересовалась Саша, не уловив значения фразы. Парни все как один удивленно посмотрели на Браус. И решили ей объяснить, что не так с их командиром. Слово взял Жан. — Понимаешь, картофельная, наш капитан — гей. Простое и лаконичное объяснение, которое Саша опять не поняла. И от которого Микаса поперхнулась и закашлялась, обратив внимание на себя. — Простите, — чуть сипло пробормотала девушка, немного отвлёкшаяся, а потому не слушавшая предыдущую часть разговора. Зато теперь всё внимание было приковано к ребятам, обсуждающим ориентацию командира. — Ля, Браус, и откуда ты такая, — тяжкий вздох, — неискушённая, — явно хотел сказать «тупая». — Гей — это мужчина, который спит… а не, ты ж опять не поймешь, — пробормотал под нос парень и исправился: — который трахается с другими мужиками. Теперь понятно? — Трахается… с мужиками… — повторила Саша. — А это как? — и внимательно посмотрела парней. — Э, картофельная, полегче! Мне девушки нравятся! — А мы-то откуда знаем «как»?! — Саша, подобные вопросы неприличны. Раздался нестройный хор возмущённых мужских голосов. Эрен, пребывающий в прострации, молчал. Микаса, отведя взгляд, невольно вспоминала… … широкие мужские ладони скользят по бледной нежной коже бёдер, до синяков впиваются пальцами… … сухие, обветренные губы оставляют россыпь алеющих следов на ключицах, груди, животе… … дерзкие движение чужого языка заставляют срывать голос на стонах и криках, исступленно шептать некогда ненавистное имя, судорожно сжимать пальцами уже порядком скомканную простынь… … властный взгляд, подавляющий всякое сопротивление, сильные, резкие толчки, выбивающие низкие стоны из груди… От постыдных, но тем не менее приятных воспоминаний вскипала кровь и ныло внизу живота, на бледных щеках проступил румянец, а дыхание сперло. М-да… Уж кто-кто, а капитан точно не был геем. И с мужиками он не трахался. Это Аккерман знала как никто другой. Потому что трахался капитан именно с ней и был весьма искусен в делах постельных. Мужчина умел доставить удовольствие, словно пианист виртуозно играл на струнах тела девушки.***
— А ты, оказывается, в постели мужчин предпочитаешь, — как бы невзначай заметила девушка, обвивая шею командира руками. Капитан, пребывающий в самом отвратительном расположении духа последнюю неделю из-за нелепых слухов, тихо рыкнул, отложив в сторону книгу. Резкие, отрывистые движения выдавали Леви с головой, что бесило мужчину ещё больше и крайне забавляло Микасу. Не совладав с эмоциями Аккерман хихикнула, за что тут же поплатилась. Рывок — вот она уже сидит на коленях командира. Одной рукой крепко держит её за талию, другой — за подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза начальству. — В постели я предпочитаю тебя.