***
POV Ханагаки Такемичи Увидеть перед собой Хину, такую сказочно красивую в лучах фестивальных фонарей — это восхитительно. Чудесно и прекрасно. Ещё более ему нравилось наблюдать её радостную улыбку. Улыбку, что была посвящена только ему одному. Такая добрая, что где-то под рёбрами любовно ёкало. Юката была так ей к лицу. Он в очередной раз становился свидетелем её добросердечности. Было в этом что-то трепетное, то как она ратовала за Эмму, с которой успела сдружиться, то как дулась и злилась на него. Такемичи наблюдает за Тачибаной и думает, что хочет остаться в этом моменте навсегда. Не думать о том, что в далеком бедующем — его настоящем, она из раза в раз умирает. Не вспоминать момент когда Акун с улыбкой шагнул с крыши. И не представлять, что Доракен, тот самый Доракен, который пусть и пугал временами, но заставлял себя уважать. Доракен который если и улыбается, то широко-широко во все зубы, чуть ли не скалится. Парень, что был для Майки спасительным кругом. Олицетворением человечности и доброты. И он не хотел думать, что тот мог сегодня умереть. Сейчас он стоит с милой, дорогой сердцу, до дрожи в ладонях, Хинатой. Они оба промокшие, у обоих одежда к телу липнет и волосы в глаза лезут — весь обзор заслоняют. Но они улыбаются, смущенно смеются под толстым деревом и глаз друг от друга не отводят. А Такемичи и смотрит. Внимательно. Во все свои голубые глаза — каждый момент запоминает. У Хины щёки красные, если не бордовые, и улыбка до безобразия очаровательная. И потому так сильно хочется её поцеловать. Понять, что это совсем не сон или грёзы — реальность. Вот она — стоит перед ним — настоящая. Живая. Как громом среди ясного неба был звонок Ямагиши. Былое спокойствие нахуй рушится. Идёт к ебеням. В мыслях гулом стрекочет: «Найти Доракена» Ноги давно утопают в грязи, даже цепляются за какой корень, но плевать на это хочется. Он мотается по сторонам, зовёт громко, надрывно, но ливень перекричать не может. И от этого ещё более хреново становится. Кровь холодным табуном стучит. А на самой подкорке сознания, так не вовремя и мимо, подкрадывается самобичевание. Не смог. Не предотвратил. Хочется от подобного вскрыться, со всей дури по голове настучать. Наото перед глазами предстаёт. Он верит в него. Доверяет ему самое драгоценное — жизнь и будущее собственной сестры. И подвести его Такемучи не должен. Из кожи вон вылезет, но всё возможное сделает. Обязан. Спасает надежда, призрачная нить того, что всё ещё обойдётся и никто не пострадает. Всё будет хорошо, только поднажать надо. И чёрные курточки с золоченой нашивкой среди многолетних деревьев в одну секунду становятся Манной небесной. Ещё спустя секунду — худшим проклятьем. Белый цвет должен символизировать чистоту и свет. Но на спинах Мёбиусов становится чернее ночи. В голове рой вопросов, сумбур и паника самая настоящая. От этого даже ком в горле застревает — настолько всё невыносимее становиться. Такемичи за деревом прячется, старается словить хоть крохи информации. Пусть это лишь немного поможет. Пожалуйста. То что Ханагаки видит, слышит — ужасает, трястись от неверия заставляет. Как в замедлении наблюдает, как Киёмаса, берет в руки нож. Его протягивает Мёбиус. От вида того хочется скривится. Желание изничтожить его поглощает. — Из-за него я всё потерял. Слова свастона доносятся глухо, нечетко из-за шума воды. Но внутри Ханагаки замирает. Кажется, что и вовсе перестаёт дышать. И будто все возможные чувства обостряются так, что он чертовым радаром становится. Сейчас, он думает, что поймёт любое, даже самое мелкое мгновение. — Я убью Коду. Такемичи в лицо Киемасы вглядывается, смотрит так, что чуть ли не пожирает. Лицо осунувшееся, грубое, уродливое своей гримасой решительности. Но вот в глаза заглядывает и понимает — там всё мертвое, гнилое. Прилив омерзения поглощает две вещи. Во-первых: само присутствие янки. И второе, от которого головой о близ стоящее дерево разбиться хочется. Это наверное и звалось «эффектом бабочки», или как там говорил ему Наото. Ханагаки своим вмешательством поменял ход событий — сам подставил под удар человека.***
Рассуждать о возможном покушении на Рюгуджи, было… Скажем так — утомительно. В последнее время вся эта активность в кругах мелких банд — напрягала и не доставляла удовольствия. И поэтому, восприятие новости о желании расправы над замом главы, приносила новую волну возмущения. Я не должна уделять столько времени детским обидам и бредням. Даже если они и осмелятся объединиться под общей целью — ничего толково не придумают. На то они и безумные янки. Сегодня не было никакого желания разбираться в копошениях мелких букашек. Я стала лелеять мысль, что всё рассосётся само собой и мне не придётся вмешиваться. Но к глубочайшему огорчению, мой заслуженный мини-отпуск прервал надоедливый шум мобильного телефона. — На связи. — голос ощутимо зачерствел, прямо под стать вмиг ухудшемуся настроению. — Кода, это Мицуя. Уже слышал про засаду для Доракена? — тон пусть и казался спокойным, но звучал серьезно и напряжённо. — Ага. — звонок от Такаши был редким явлением. С ним я не сильно часто сталкивалась, но всегда отмечала рассудительность и здравомыслие парня. — Короче, мне только что сообщили, что Пэян по серьезному решил взяться за Дракена. Я уже еду к ним. — пусть новые детали и не отличались позитивной окраской, но я продолжила спокойно утопать в мягком матрасе, мысленно чертыхаясь и ругая свою удачливость. — Я свяжусь со всеми и отправлюсь сразу к вам. — было понятно, что растягивать этот разговор — не лучшая идея. После коротко прощания в ушах послышались гудки. Подержав какое-то время аппарат у уха, я лениво хлопнула раскладушкой. Цель звонка Мицуи ясна как день. Меня использовали как точку спуска, с которой сами собой загораются все подключённые очаги возгорания. Он сразу просчитал — обзванивать всех — не вариант, а вот звякнуть Коде — это отличная идея. Догадлив черт. Малец четко всё подгадал. Аш тошно становится, какой молодец. И судя по всему, главный черт, ни сном ни духом. Хотя, будь я на месте тех кто устроил всё эту вакханалию — отправила бы того куда подальше. Как обременительно. Не меняя положения, быстро строчу пальцем по тугим кнопкам и снова подношу трубку к ушной раковине. — Да? — удивление, пусть и не весомо, но проскальзывает. — Где ты сейчас? — перебиваю ответным вопросом. Быстро с запредельной отстранённостью в голосе. У меня нет времени на пустые трёпы. — Синдзюку. — отлично, Майки врубился. — Готов поздравить, пока ты там ворон считаешь, у нас, в Шибуе во всё вечеринка назревает. — голос холодный, пронзительный даже сквозь трубку, а слова ядом во всю напитанные. — Кодовое название — «Охота на Дракона». — в голову вклинивается осознание, бьет сильнее чем арматурой. С секунду по ту сторону слышится лишь биение дождя об асфальт. — Понял. — последовало отключение. А внутри клокочет леденистая свирепость. Мысли не поглощает, гневом всё не сгорает. Обратно. Картинка перед глазами четкая и ясная и это как-то настораживает. Ведь в подсознании спокойствие небывалое. Лишь повисает одно единственное. «Останься цела» Дальнейшие действия вымеренные по секундно. Спешная перемотка бинтами, что те предусмотрительно и на талии повязаны, да так туго, что дышать трудно. Одежда максимально удобная и практичная. Вещи — только самое необходимое. От ключей для байка, до крохотного перочинного ножа, тот заправлен во внутренний карман куртки. Пока собираюсь, параллельно успеваю настрочить пару смс с худым содержанием, но предельно понятным смыслом. С капитанами чуть затруднительнее — каждому по телефонному звонку. От Баджи даже маты с первого гудка полетели. Сбрасываю последний и наконец руки доходят вставить ключи и завести мотоцикл. YAMAHA R6 ревет громко, протяжно и грозно, с такой резвостью и задором под колёсами, что вся улица слышит. Чёрный, лакированный с взрывным мотором. В другие дни ездить на нём — сплошное удовольствие. Итальянская отделка смотрится резво и вычурно, но от этого ещё лучше становится. Сейчас, и так большая как для байка скорость, кажется сродни передвижению улитки. Не способствует даже скоротечность бетонных коробок перед глазами. Всё ещё медленно. Нерасторопно. Когда я в последний так спешила? Вопросы ненавязчиво, но ощутимо заполняют собой голову.Мысленно отмахиваюсь, как от назойливой мошкары. Думать начинаю. Удачно они подгадали, только пошёл небольшой раскол, так эти стервятники стаей налетели. Хотя, что толку голову ломать. Всё то что сейчас разворачивается — нисколько не удивляет. Такая подстава, нет-нет, да случается у каждой первой банды. Именно поэтому они и дети. Позволить какой-то обиде и самодурству, подставить само существование объединения. Запредельная глупость. И пусть ситуация шаблонная, можно сказать, по одному плану воссозданная, но всё равно расслабится не даёт. Так отвратительно-мерзостно складывается, что она от такой вторичности пострадать может. Сколько они могут послать человек? В Мебиусах их человек сто — от силы. Прибавим, некое количество Свастонов, что слепо за Хаяши поперлись. Протеже главы третьего отряда, что, в мозг долбится или просто одарён от рождения? Пойти мстить за капитана с теми, из-за кого, фактически, он и сел? Идиотизм. Да такой концентрации, что эмаль неприятно скрипит. Если я всё правильно прикинул, то вся ипостась развернётся на центральной парковке. Майки там будет уже минут через пятнадцать. В очередной раз кривлюсь. Добраться до боковой и пройти уже пешком, мне быстрее чем квартал объезжать. Позволяю себе мимолетно прислониться к плечу и смахнуть застилавшие весь обзор капли. Всё перед глазами мутно, расплывчато и лишь неоновые реки видны. Чуть не в слепую еду. Чудо если не смахну на тротуар или ненароком собью кого-то. Вот последний пролёт сквозь центральную полосу, под рёв недовольных гудков и сигналов, и вдалеке замечаю силуэт Мицуи. Оный видимо приехал только что. Паркуюсь криво-косо, рядом с ним. — Я договорился с ними. — Отлично. После короткого ответа, Такаши куснуло мне куда-то за спину. Проследив за направлением его взгляда я увидела одинокий байк. — Машинка Пэяна. Все начинало складываться как по сценарию. — Мицуя! Кода! — как неожиданно, из-за деревьев выбежал уже изрядно поколоченный Такемичи. Он хоть изредка бывает целым, или это такое жизненное кредо? — А? Ты один? — по словам Майки, он должен был гулять смесь с Тачибаной, Эммой и Доракеном — Где Дракен? — Дело дрянь, Мицуя! — тот наконец решил остановится и перевести дух. Кажется, на интересующий нас вопрос он не ответит. — Мы уже в курсе, прибавь словам больше информативности. — на секунду встречаюсь с удивлёнными глазами командира второго отряда. Я никогда не слыл, тем, кто будет плескаться желчью на людей. Но сейчас меня волновал только один вопрос. И лучше этому герою-суициднику не трепать мне нервы. — На тебя/Доракена хотят напасть! — синхронный выкрик парней пусть и звучал расплывчато, но суть донёс. И от этого моя картина мира слегка покачнулась. Причём тут я? — Ты о чем вообще, Такемучи? — мой немой вопрос в лице, любезно озвучил Мицуя, не забыв наградить хулигана скептическим взглядом — Пэян решил вздернуть Доракена. — Я только что слышал как Киемаса со своими прихвостнями и парнями из «Мёбиусов» говорили о убийстве Коды. — теперь объяснялась потрепанность Такемичи. Следить за очередным перемыванием заезженной темы я не стала. И так всё было ясно. Пусть Майки и Кен смогли зарыть топор войны, но вопрос с командирами оставался. Хотя, сейчас не так сильно, как с Мёбиусами и Пэяном. Последнему пусть и пытались донести мысль, о невозможности предотвращения ареста Па, тот всё равно упёрся лбом. Не хотел даже слушать о том, что его лучшего друга, так несправедливо предают. С натяжкой, но можно и сговор с Мёбиусом суда приплести. Но странность такой перебежки остаётся. А теперь выясняется, что на меня хочет устроить покушение Масатака. А я о нем и вспоминать забыла. Не думала, что этот слабак решиться хоть на что-то стоящее. Впрочем… Какая к черту разница? Даже если я и упустила это… Не вижу смысла продолжать думать о нем. Да и странно, что подобного рода кретина посетила задумка об убийстве. Если прикинуть, всё так удачно сложилось… — Погодите-ка. Разъясняющие все мелкие детали этого вечера, парни повернулись ко мне с выжиданием. — Не кажется ли это странным? — и ведь точно. Всё слишком хорошо сложилось. Натравить Пэ и использовать его для того, чтобы убрать Доракена как зама главы. — Чего? — Они так удачно затеяли эти кроличьи бега. Выждать момент когда Доракен останется один. Сообщить Мицуе об этом и тот сразу решит связаться с тем кто и соберёт всех Свастонов — мной. И они поняли, что я не буду ждать, сразу примчусь на нужное место и в нужное время. Хотя тут скорее сыграл сторонний фактор. Не будь здесь Эммы, я бы не мчала. — Ты хочешь сказать, что Мёбиус решил воспользоваться Пэ и Киёмасой, а затем убрать сразу двух Свастонов в тот момент когда мы более уязвимы. — кажется, Такаши начал улавливать суть проблемы и всего происходящего. — Получается, если мы сейчас пойдём за Доракеном, то сделаем так как им и нужно?! — Ага — моего простодушного принятия ситуации никто не разделял. Снимаю шляпу, вы смогли меня удивить… — Что стоим, нам ещё Доракена найти нужно. — план ли, задумка ли… Сейчас нужно найти Эмму. …но этого всё ещё мало. — Но ты… — Я не люблю плясать под чужую дудочку, но сейчас возникает такая ситуация, что по другому никак не поступишь. — скучающе разглядываю напряжённого Такемичи, что смотрит пристально и пронзительно. Голубые глаза мотаются по мне как бешеные, стараются найти хоть намёк на шутку или сомнение. Не получается. — Или ты, в случае чего, сможешь в одиночку целую толпу уделать? — он начинает досаждать своим геройством. В ответ получаю понурый взгляд и вынужденное принятие. Втроём срываемся на бег, метаемся сквозь кроны деревьев, но ничего похоже на людей не видим. Начинаю проклинать габаритность этого парка. В лицо бьет мокрая листва, волосы давно уже слиплись в какую-то невразумительную смесь. Дыхание учащается, а в нос резко бьет аромат озона и промокшей древесины. — Эй, погодите. — Такемичи как-то странно тормозит, бездумно смотрит перед собой и как в прострации выдаёт: — Есть здесь, ещё парковка? — А? — недоумение Мицуи я разделяю. — Да, центральная парковка. — говорю быстро с толикой злобы. Не спи придурок, у меня нет желания возиться с тобой. — Она на другой стороне. Ханагаки с секундой думает, затем стремительно срывается в направлении вышеназванного места. — Он там! Доракен точно там! — остаётся следовать за ним. Объясняю его поведение, резким воспоминанием или другой какой зацепкой. Ещё через время, уже целенаправленных блужданий, мы переходим на тротуар. Спустя один поворот, выбегаем на злосчастную парковку. Картина маслом, нечего сказать. Штук двадцать гопников в белой форме, что сейчас как бельмо на глазу, неровным пластом лежали на грязном асфальте. По центру, чуть не заваливаясь, шатается Доракен. По голове кровавые подтеки уже успели застыть и смотрелись внушительно. У него в кулаке зажаты волосы скулящего сродни шавке маргинала. Ещё человек десять, полукругом стоят, дрожат, но приближаться не рискуют. Быстро нахожу глазами Эмму. Она стоит чуть в сторонке, но под боком у Рюгуджи, на всякий случай. Её руки слегка трясутся, стискивают деревянную ручку зонтика крепко-крепко. Губы у девушки напряжённо поджаты в тонкую полоску. Глаза смотрят прямо — с небывалой злобой и переживанием. Где-то в уголках медовой пасеки мерцают малютки бусинки. — Это парни из «Мёбиуса». — из уст Такемичи это звучит как что-то невероятное. — Доракен! — не думаю, что сейчас Такаши хотел до кого-то докричаться, скорее сработало удивление. — Здаров Мицуя, Такемичи — чуть погодя, скользя по мне мутным взглядом — Кода. Внимания я этому вялому приветствию не уделяю. Спешу в сторону Эммы. Очередной раз оглядываю на наличие повреждений и со спокойствием выдыхаю. — Что произошло? — видно что она и так за сегодня перепугалась, поэтому стараюсь звучать максимально мягко и ненавязчиво. — Пэян трус! Напал исподтишка и ораву такую привёл! — трель звонкая, но отчётливо слышна злоба. — Эмма? — Такемичи к нам оборачивается, смотрит с волнением и переживанием. — Завали пердак! Я и тебя уганшдошу! — вижу как девушка от громкости скукоживается. — Рот закрой. — смотрю с предупреждением, серым металлом всех собравшихся опаляя. Внутри всё с прежней силой закипает. — Слышь, Уёба, ты какого хуя с «Мёбиусом» водишься?! И все эти бессмысленные пререкания закончил Доракен. — А… Устал… — старается постепенно сесть на асфальт. Да уж, «устал». Серьезно? Тебя долбонули деревянной битой с разворота — и ты ещё уложил человек двадцать. Что за неугомонные… — Остальное на вас, Мицуя, Кода. — Принято. — судя по всему, он сумел избавиться где-то от половины. До приезда моих осталось не так много времени, но что-то мне подсказывает, что спокойно постоять в стороне, как обычно — не выйдет. Это огорчает… И почему я подстраиваясь под настроения этих идиотов. — Эмма, стой в стороне и постарайся спрятаться. — ну теперь, хотя бы уверена, что она будет в целостности и сохранности — я ведь здесь. — Кода…— до ушей доносится волнительное сопение. Поворачиваюсь к девушке и задорно щурюсь, ухмыляюсь самонадеянно и подбадривающие. — Не переживай, теперь всё будет хорошо! — не узнаю свой голос. Он звучит не серо и бесцветно, он пропитан заботой. — Эй! — меня отвлекают жалкие претензии со стороны ополчившихся Мёбиусов. — Думаете, втроём сможете нас потянуть?! — Не угарайте! Я уже начинаю уставать. Вы шутите? Да на вашем фоне котёнок и то страшнее выглядит. Это глупо. — Завалите ебало. — Мицуя в отличии от того же Такемучи, выглядел бодро и уверенно. Последний подозрительно метался глазами по толпе. — Уничтожьте их. — продолжаю наблюдать за Пэяном и вижу в нем запутавшегося парнишку, что просто тоскует по другу. Былое раздражение постепенно пропадает и даёт проход чему-то новому. Позже понимаю, мелким зернышком у меня зарождается жалость. В сознании отображаются все те мелкие капли дождя, что безжалостно разбиваются об асфальт. С ними мешается надоедливый гомон и светски со стороны вражеской группировки. От последних даже голова начините свинцом наливаться. И тут, в сложившуюся звуковую картину, безрассудством скорости под шиной, врывается знакомый слуху шум мотора. Конкретно мотора. Такого, что невольно в памяти силуэт вырисовывает. И мне почему-то думается, что этот рёв я на всю жизнь запомнила. Не специально, нечаянно, но навязчиво и упрямо. — Фух… — облегчённый выдох сопровождается веселой улыбкой — Наконец-то приперся! — Этот рёв движка… — у Мицуи губы тоже в усмешке тянутся. Она облегчённая и довольная. — «СВ250T» Майки. По рядам маргиналов гул проносится. Кто не понимает в чем проблема, а те кто по старше сразу усекают — если в начале у них ещё и был небольшой шанс вынести четырёх Свастонов, то против главы Токийской Свастики им нечто не поможет. Лёгкий наклон головы и я наблюдая, как с рваными брызгами тормозит уже нашумевший транспорт. Майки весь мокрый, одежда все туловище облипла, а длинные волосы окончательно спутались. Но даже в таком виде, от него за километр веет убийственной серьезностью. Он оглядывает всю площадку неспешно, с паузами, но на ком-то конкретном не задерживается. Окампаниментами служат синхронные глотки настороженных янки. И понять их можно. Майки смотрит страшно. В глазах блика и не бывало, от этого ещё пугающе становится. Темнота его такая опаляющая и затягивающая, что с бездной сравнимо. Былая синева, поглощена чёрным сапфиром. В них, одно мгновение, утонуть хочется. — Ясно. — он идёт размашисто, по сторонам оглядывается. — Вы вызвали меня на другую точку, чтобы спокойно напасть на Кенчина. — Это из-за меня Свастоны разделились. — Майки обращался уже напрямую к Пэ. — Я просто хотел, чтобы Пачин был рядом! Уж кто, а Манджиро мог понять Пэ. И он понимал. Осознавал что поступает он так не из личной выгоды или злобы на Доракена. Тут другое. Это была самая настоящая тоска по лучшему другу и товарищу. Ведь, если Майки смог принять арест Па, то он просто не мог с этим смирится. Оттого, в такие кропотливые моменты, и лучше всего «подцеплять» человека. Тогда, когда он полностью раздавлен, в дребезги разбит.