По ту сторону солнца

Высадив заспанную девушку у центральных ворот школы додзё Сано и дождавшись когда деревянная дверь с грохотом хлопнет, она отточеным движением завела байк. Громкий гул мотора разнесся по всей улице вызывая соответствующую реакцию у жителей района — в Токио без пяти минут восемь. Необходимо было заскочить домой, перед началом последнего школьного дня. Подобные обязательные манипуляции, пусть и стали рутиной, но оставались затруднительными по причине отсеивания лишнего времени. Но стоит признать, возможность избавиться от душащих пут на груди, перекрывала все вытекающие недостатки. Уроки проходили штатно, но было заметно с каким упоением учащиеся ожидали предстоящий уикенд. Уставшие и вымотанные учителя полностью разделяли нетерпение школьников, пусть в открытую и не показывали. На одной из перемен на второй телефон, что обычно спрятан глубоко в сумку в избежании лишних расспросов, пришло сообщение. Это было немного спонтанно, но ожидаемо — всеми срочными новостями принято делиться исключительно смс. Почему спонтанно? Вчера не было и речи о срочности и важности, какого то ни было, дела. Отлучиться под правдивым предлогом было не сложно, оставалось завернуть в укромное место. Раскрытая раскладушка ударила яркими пикселями в глаза, те раздраженно зажмурились. На небольшом дисплее горело злосчастное сообщение, текст которого и близко не умещался на цветном окне. Взгляд придирчиво скользнул по диагонали с верхнего левого угла к нижнему правому. Последовал обреченный вздох. Нет, конечно было понятно, что пусть и не всю, но какую-то долю «ручной» работы нужно было делать самой. И если в некоторых случаях удавалось воспользоваться посредником путём найма, то все дела относящиеся к теме открытия, предстояло делать самим. Из-за некоторых коррективов в плане открытия, необходимость в танцовщицах засияла красной лампочкой. Пожалуй, основная надобность девушек была даже не в их прямой работе, а скорее в точном расчете их зарплат и трудоустройства. Иронично что в каком-то понимании нелегальная деятельность будущего клуба, зависима от четкой как, швейцарские часы, бюрократии. Пусть и незаконно, но каждая бумажка должна быть. Не просто номинально, а вполне себе действенно, с подписями и печатями. Это доставляло проблем. Сегодня после школы, меня ждал массажный салон*. Не лучшее место пребывания школьницы. Насколько я помню они и начинали свою работу примерно в это время. Пусть и не самый доходный период, (он начисляю после семи вечера) но немало учеников старших школ заходили в подобные заведения. В сообщении также значились пару мест на выбор. Откуда конкретика? В борделях пусть и значился примерно одинаковый курс (все зависит от времени, услуг, конкретной девушки), но условия содержания «товара» разнилось. Всё-таки на эту работу идут не от хорошей жизни. Некоторые хозяева не брезгуют проявлять физическую силу или другие малоприятные методы, в улучшении качества услуг. Исходя из этого, моя цель предельно ясна — переманить сотрудников путём предоставления более выгодных условий. Разъясняющее сообщение было составлено и отослано Тадаши, сразу после ознакомления с материалами предоставленными Нодой. В мыслях я уже предугадала как скривилось его лицо. Ничего, ему полезно. Сейчас было решено поскорее добраться до дома. Оказавшись внутри квартиры, быстро распахиваю занавесившие окна шторы, пропуская свет в помещение. Под лучами дневного солнца мерно летали частицы пыли. По комнате раздался звучный чих. В течении секунды с головы был сброшен парик, что под гнётом жаркого лета становился сродни инструменту для пыток. По лицу и шее ручьями текла солоноватая влага. От подобных ощущений стало неприятно и дурно. После контрастного душа и незамедлительной сушки коротких прядей, я в задумчивости оглядела полки шкафа. Смысла наряжаться не было, но и прийти как голодранец — не самая лучшая идея (при последнем меня вряд ли вообще пустят на порог публичного дома). Выбор пал на лёгкую укорочённую кофту с рукавами три четверти и капюшоном. Штаны под цвет верха — серые, спортивные. На ногах белые кеды. Рука потянулась к тумбочке у кровати. Оттуда я достала массивные мужские часы. Те дорого поблескивали на солнце лишний раз привлекая внимание. Аксессуар выглядел броско и словно кричал о своей не малой цене. Вычурно и вульгарно. В обычной жизни я бы ни за что их не надела. Во всяком случае, подобные побрякушки на руках у подростков говорят не о состоятельности последних, а о колхозности. Их главная цель — показать мою готовность тратиться и переплачивать, а также глупость и скудность собственного интеллекта. Хозяева публичных заведений всегда не скупились на разбор внешнего вида клиента. Сама собой выплывала ассоциация с сороками. Добраться из Шибуи до Минато не составило труда. Двадцать минут на машине. Подъезжая по указанному адресу, перед глазами предстала не примечательное двухэтажное здание новой постройки. С виду и не сказать, что это один из самых известных борделей. На подозрение наводит лишь район. Если с центрального входа это была обычная улица чуть дальше от главного района, то обойдя оное можно удивиться разнообразию не очень легальных заведений: игорные автоматы, пестрившие из витрин, казино, бары. При большем углублении можно найти подпольные бои со ставками. Большая часть борделей маскировалась под массажные салоны. Хотя, во всяком случае это было номинально. Мало кто не знал о первоначальном значении этих сооружений. Впрочем, это все лирика. Сейчас, мужчина средних лет с навязчиво доброжелательной улыбкой и противными сальными руками, вёл меня в зону «досмотра». Там мне должны были предоставить свободных девушек на собственное усмотрение. Учтиво отодвинув штору из звонких бус и пропуская меня внутрь комнаты, он задорно скалясь, удалился. Расчищаться я должна при выходе назвав номер комнаты где была. За каждой куртизанкой закреплялась своя зона. Почему-то в этот момент я чувствовала себя навязчивым рекламщиком, что подходит к тебе на улице и пытаешься вручить купон. Это вызывало раздражение. Но даже так показать его, я не могла. В ожидании, передо мной, ровной шеренгой стояли десять девушек. Их одежда, если так можно назвать те полупрозрачные сорочки, полностью соответствовала атмосфере всего заведения. Приглушённые оттенки, доминирующе красного цвета, медленная, будто зазывающая музыка, аромат цветов, что своей приторностью заглушал всё существующие запахи. Да, можно сказать, они идеально дополняли всю обстановку. Ярко красные губы и тоны сумрачных теней на покорно прикрытых веках. У кого-то волосы были убраны в замысловатой прическе, у кого-то свободными волнами спадали на спину и плечи. Они стояли словно шёлковые. На первый взгляд. Маловероятно, что пришедшие сюда пытались найти хоть что-то кроме, тех характеристик, что угождали их самих. Из стоящих девушек удалось понять следующее: те трое что стояли ближе ко мне — более зрелые и опытные — выдавали глаза. Те смотрели ровно, но с долей незаинтересованности, видно что уже привыкли и выстроили сами для себя критерии поведения. Они уже успели смириться со своим положением и вряд ли смогут поверить в лучшую возможность. Остальных можно разделить на две группы: совсем молоденькие, только пришедшие, и совсем запуганные, без капли самоуважения и собственной воли. Из всех присутствующих, меня привлекла та что стояла ровно по центру. Спину держала прямо, уверенно, но смотрела обычно. Ни со страхом или безразличием. Просто смотрела. И в этих глазах пусть и погасли все искры, но на самом дне, еле различимо горела Надежда. Её разглядеть не трудно, она сразу выделялась на фоне других эмоций. Такие люди, пусть и обладали смирением перед сложившейся ситуацией, но никогда не теряли надежду. Подойдёт. — Пойдём — рука лениво показывает в сторону оживившейся девушки. — Да! — странно, она казалась менее энергичной. Долго идти не пришлось. Она скоро привела меня к комнате на двери, которой металической вставкой, зияло «14». Шла она плавно, никакого смущения и нервозности видно не было. — Вы чего-нибудь хотите? — Нет. — бордовое покрывало смялось под весом моего тела. Я мимолетно осматривала выделенную комнату. Небольшая тумбочка и широкой и прочной кровати, стеклянная дверь в душ. Ничего примечательно не было. На единственной деревянной поверхности находились: бутылка хорошего шампанского, два чистых бокала, ароматические свечи и несколько упаковок контрацепции. От повисшей тишины и моей полной незаинтересованности, девушка немного растерялась. На периферии зрения я наблюдала за ней. Светлые кудрявые волосы чуть ниже лопаток, бархатная и чистая кожа, без единого пятнышка или шрама. Лицо миловидное, круглое. Глаза раскосые, смотрят внимательно и цепко. Аккуратную грудь третьего размера обрамляет прозрачный лиф на тонких бретельках, тонкими веревками на бёдрах держится низ бикини. Она была симпатична на лицо, но не более. Скорее всего, главным фактором покупки служила пышная фигура. Заметив мое внимание, та робко посеменила в сторону постели. — Нравится? — ноги скрещены, руки выставлены сзади как опора, а голова вздернута к потолку. — Прошу прошения? — недоумение принято отзывалось в мелодичном голосе. — Трахаться с подобными твоему мерзкому боссу? — пусть и работает проституткой, но вздрагивает от подобных слов. Смешно. Но сейчас не это главное. — Да и как бы ты не отсасывала, большая часть денег уходит ему. — слова резкие, холодные, будто ножом режут. — Вы пришли сюда поговорить? — слышно как трудно ей сдержаться, то ли от обиды, то ли от гнева. — Нет. Стоило простому слову сорваться с губ, как мое тело резко опрокинулись на постель. Плечи держали чуть дрожащие руки, сама девушка устроилась с боку, согнув ноги в коленях. Я ничего на это не сказала. Было понятно, что все сказанное приносило ей нестерпимую боль. Горькая правда словно змея заползла под кожу и скручивала кости. От осознания жестокой действительности хотелось выть. Сюда идут работать далеко не от хорошей жизни — как и говорила. Эти люди поломанные основательно. Вчерашний день поставил их перед выбором, и страшно представить, что было помимо проституции. У каждого здесь своя история. Каждый пришёл сюда по собственной воле. И если они не смогли смериться с собственным решением — делает их ещё более ничтожными. Мне это непонятно. Я четко знаю, что и как я делаю. Мне немыслимо представить, что я когда-либо затяну петлю подобную этой. Люди говорят, что в жизни случается всякое и никто не застрахован от ошибок. Я в это не верю. Я верю, что то к какому выходу ты придёшь, полностью зависит от твоих действий. Не из-за стечения обстоятельств или злого рока, а из-за себя самого. Резвым броском подмяв охнувшую девушку под себя, фиксирую руки по обе стороны головы и ставлю колено между ног. Неприятно. Отчужденно оглядываю распластавшуюся на постели девочку, именно, что девочку, неважно что ей уже далеко не восемнадцать. В потёмках потухших когда-то глаз я вижу искрящееся золотом мерцание. Я вижу в этих искрах надежду. Главная ошибка подобных людей — показывать то, что у них на уме. Совсем неприкрыто и наглядно. Словно показать мне пальцем куда бить, чтобы побольнее. Ребячество. Хочется вслух хмыкнуть. Яркие и частые вспышки раздражения давно превратились в постоянно ноющее чувство обреченности. Такое липкое и тягучее, словно я всё глубже и глубже утопаю в болоте. Оно вязкое, но приносит обманчивое ощущение истомы. — Если честно, я пришёл сюда не для этого. — на меня смотрели горящим непониманием. Винить за это её трудно. — Я хочу предложить тебе работу. — предупреждающе обнажаю десны в оскале, во избежание путаницы и лишних вопросов. — Выслушаешь? Та послушно кивнула головой, выглядела она запуганной, скорее всего, вспомнился метод воспитания работодателя. — В районе Роппонги открывается новый ночной клуб, ты должна была слышать. — спину неприятно прожигали взглядом — Так вот, я ищу туда танцовщиц. Работа не пыльная, график по договоренности и оплата стоящая, не чета здешней. — Сколько? — робко, еле слышно. Прощупывает почву. Только дурак слепо откажется от возможной перспективы. Собственно, ничего сверхъестественного я ей на предложила. Большая часть девушек уходят подобным путём. — Мои работодатели планируют здорово раскрутить это место, поэтому и сумма стоящая — перевязываем жгуты в плотную и крепкую веревку, затем вьём из неё узел — Восемьдесят тысяч. Протянутая интрига ударила по ушам, заставляя нервно сглотнуть ком вязкой слюны. — В чем подвох? — Здравое подозрение. Придирчиво осматривая несуществующий изъян на ногте, я лениво повернула голову: — Заведение будет иметь что-то вроде двойного дна. Лицевая сторона — ночной клуб, вторая — некоторые деловые встречи моих нанимателей. — Это незаконно. — простая констатация, а не вопрос или уточнение. — Не смеши меня. — святая простота — будто ты легально трудишься с восьми до восьми. Серьезно? Это даже не смешно. — Если боишься, что могут возникнуть проблемы со старым местом работы, то вот — через плечо тянуто визитную карточку с одним единственным номером — позвони и мы решим эту проблему. — Кстати, если распространишь эту информацию по своим, то тебе достанется солидная премия. — какие однако высокопарные и деловые слова, и не скажешь что идёт речь о работе на пилоне. Такое впечатление, что я устраиваю её в офис купли-продажи. Впрочем, это уже не важно. Важно то, что мне нагло и бесцеремонно не дали подняться. Ощущать как на тебя со спины навалились всем телом — странно. Вдвойне странно — когда тебе интимно, с хрипотцой дышат в шею плавно переходя к уху. По коже сама собой прошёлся табун мурашек, ноги словно задеревенели и не хотели двинуться с места. Меня в очередной раз опрокинули на кровать. Этого я не ожидала. И это мягко сказано. Я не тот человек, которого принято называть тактильным. Совсем наоборот. Но сейчас, моя растерянность и небольшой шок были сильнее. Все происходило слишком быстро. Девушка, (её имя я так и не узнала) одним рывком отодвинула ворот кофты, да и ещё с такой силой, что если бы не податливый материал — ткань наверняка бы треснула. Открыв доступ к белёсой коже шеи, она резко припала к той губами. Я сдавленно зашипела. Больно оттягивая тонкую кожу, оставляя наливаться места укусов, она покрывала ими всё горло. От ключиц до места предполагаемого кадыка. Казалось, такими болезненными отметинами она мстила за резкое начало знакомства. Осознание пришло в момент, когда чужие пальцы направились в сторону бинтов. Пришлось грубо перехватить тонкие кисти, отстраняя их обладательницу от себя. Та придирчиво осмотрела всю проделанную работу и пакостливо улыбнувшись, ретировалась из комнаты. Послевкусие после своеобразного опыта было странным. Поэтому, молча расплатившись на ресепшене, я покинула здание.

***

Идущая в направлении дома девушка, была прервана настырным звоном мобильного телефона. В одно движение раскрыв сложённую раскладушку, та поднесла аппарат к уху: — Как прошла прогулка на свежем воздухе? — в голосе звучала не скрываемая насмешка и некое подтрунивание. — А знаешь, неожиданно. — стёб был не воспринят. — Кто бы мог подумать, что один из этих детей примется играть по взрослому? — А если конкретнее? — Пачин попытался прирезать Осаная, и того захапала полиция. — Прям прирезать хотел? — хотелось больше подробностей. — Ну не сказал, что прям прирезать… — разговор проходил задорно и певуче, и не сказать, что темой была поножовщина — скорее просто поцарапал, но уверен, он руководствовался исключительно благими намерениями. На такой чудаковато-серьезный тон, ответили легкими смешками. — Это конечно весело, но откуда там взялся Мёбиус? — голос звучал обманчиво-спокойно. — Понятия не имею. — смена тона в диалоге была принята. — Мне это тоже показалось странным — место хоть и не чопорно, но выбирали мы. А Нобутака пришёл не просто на чай заглянуть, всех своих притащил. — Кто мог подумать, что Па додумается пырнуть Осаная. — Именно. — Что? — Стоило всего день побыть в компании детсада, как ты стал тормозить? Думай Хосино, считаешь что этот недалекий бык сам схватился за идею кровавой расправы? — Да и Мёбиусов предупредили заранее. Некоторое время с двух сторон повисло задумчивое молчание. — Знаешь, Майки очень не хотел оставлять там Пачина. — неутешительные выводы было принято обсудить со всеми. Всё-таки подобный расклад был мягко говоря странным. — А Доракен, наперекор его эгоцентричным заскокам, решил принять сторону сдавшегося Па? — догадаться, что происходило потом — не трудно — Это было ожидаемо. — Мне начинает казаться, что ты бы справилась и без моих разъяснений? — в ответ ударил лёгкий смешок. — Но я знаю то, о чем ты, абсолютно точно, не догадываешься!  — Интригуешь? — Стараюсь. Ты навряд ли бы, предположила, что ко всей этой вакханалии присоединился Такемичи. Но Должен признать, такую клоунаду я давно не видел. Это же надо было, проследить за нами, выскочить в момент важного разговора и начать кричать, что война с Мёбиусом — это плохо и приведёт к краху Свастонов! — под конец эмоциональной тирады приятный баритон разлился заразительным смехом. Разговаривающая с другом девушка, стёрла подступившую от смеха слезу. Более подробная детализация произошедшего знатно веселила. Хотя на подкорке мозга промелькнуло некое разочарование — Ханагаки оказался обычным гопником падким до расположения более сильного и влиятельного авторитета. Скука — с одной стороны. С другой — подобных совпадений не бывает. Будь они хоть трижды безголовыми мальчишками в разгаре подросткового максимализма… Это не отменяет подозрительное поведение вокруг. — Могу с уверенность сказать — просто так подобное не пройдёт. Думаю имеет место быть некоторое различие во взглядах. Возможно, уже сейчас волна недовольств начинает охватывать… Как ты там сказал? Группу Майкусика? По крайней мере, она не забудет о выдвинутой теории постороннего вмешательства, а просто отложит в глубины памяти с характерной пометкой о незначительности информации. Пока своих дел ей хватает. Да и если это подтвердится — не имеет значения. Нет никакого прока забивать свою голову подобной околёсицей. До тех пор пока эти детские забавы остаются таковыми и никоим образом не пересекаются с её планами — она не вмешается.