In Regards to a Birthday Celebration

День рождения их дочери — это день, когда родители балуют свою принцессу полностью, с ног до головы. Днём они её балуют, выполняя (почти) все её просьбы, но когда наступает ночь, приходит очередь родителей праздновать. Тасянь-Цзюнь необычно для себя нервничает, когда этой ночью залезает в кровать. Чу Ваньнин странно смотрит на него, усаживаясь рядом с ним. — Что-то случилось? — Чу Ваньнин кладёт руку на запястье Тасянь-Цзюня. Тасянь-Цзюнь немного хмурится. Он берет Чу Ваньнина за руку. — Ничего, — медленно говорит он. — Просто Хуан-эр уже четыре года. — Пф, — фыркает Чу Ваньнин, мягко сжимая руку Тасянь-Цзюня. — Она ещё маленькая. — Четыре — это уже много, — жалуется он. — Этот достопочтенный едва успел увидеть её младенцем, и внезапно она уже ходит, ест твёрдую пищу и зовёт меня А-Нян, и… Он делает паузу, когда видит улыбку Чу Ваньнина. — Не смейся! — он фыркает. — Этот достопочтенный серьёзно настроен. — Я не смеялся над тобой, — говорит Чу Ваньнин, всё ещё улыбаясь. — Не беспокойся о том, что Мо Хуан вырастет. Она ещё очень долго будет с нами. — Для таких людей, как мы, это всего лишь мгновение ока, Ваньнин… Времени мало. — Тогда перестаньте об этом беспокоиться и просто воспользуйся тем временем, которое у нас есть, — говорит Чу Ваньнин. Шаги по коридору в сторону спальни прерывают разговор двух мужчин. Дверь отодвигается, и входит Мо-цзунши, всё ещё мокрый после ванны. Он был облачён только в тонкий нижний халат, который прилипал к его влажной коже. — Разве ты не тот, кто всегда говорит мне, что я должен полностью вытереться перед прогулкой, чтобы не простудиться? — прямо спрашивает Чу Ваньнин, глядя на мокрые следы позади Мо-цзунши. Мужчина засмеялся. — Но это потому, что ты легко заболеваешь, шицзунь. Кроме того… — Он опускается на кровать, прежде чем задёрнуть шторы вокруг них. — Я высохну через несколько минут катания по простыням. Кстати, о чём вы, ребята, так серьёзно говорите? Тасянь-Цзюнь усмехнулся. — Это останется только между этим Достопочтенным и Ваньнином… — Он не хочет, чтобы наша дочь выросла, — ответил за мужа Чу Ваньнин. — Ваньнин! К удивлению Тасянь-Цзюня, Мо-цзунши не посмеялся над ним. — Это серьёзное беспокойство. В этом году Хуан-эр может быть четыре, но скоро пройдёт ещё год, и тогда ей исполнится пять. Потом пройдёт ещё год, и ей будет шесть… Тасянь-Цзюнь пнул его. Мо-цзунши слегка хрипит, прежде чем продолжить: — Но наша Хуан-эр по-прежнему будет Хуан-эр. Взросление не изменит этого. — Но через несколько лет она больше не захочет быть маленькой принцессой этого Достопочтенного, — дуется Тасянь-Цзюнь. — Боюсь, что из-за того, как ты её балуешь, она даже не захочет уходить из дома, чтобы найти себе мужа, — бормочет Мо-цзунши. — Хуан-эр нельзя ни на ком жениться! — огрызнулся Тасянь-Цзюнь. — Мо Вэйюй, Мо Жань, хватит! — Ваньнин! Вы не можете позволить Хуан-эр жениться! Мы будем держать её на горе, чтобы она никогда не увидела какого-нибудь грязного щенка! Мо-цзунши похлопывает Тасянь-Цзюнь по спине и смеётся. — Не плачьте, ваше величество. Если вы так хотите, чтобы рядом был ребёнок, у нас всегда может быть ещё… — Он замолкает, тихо вздрагивая. Лицо Тасянь-Цзюнь становится совершенно пустым. Даже Чу Ваньнин видя это поджимает губы. — Он не это имел в виду, — тихо говорит Чу Ваньнин. — Я не то подразумевал, — тут же вмешивается Мо-цзунши. — Извини, это было бесчувственно по отношению ко мне… то есть к тебе, ах… — Я знаю, — глухо говорит Тасянь-Цзюнь. Он внезапно чувствует, что его перенесло в те десять лет, когда он был трупом — холодным, пустым, тоскующим по реальности, которой никогда не будет. Он тяжело сглатывает, его сердце болит. — Если бы… Если бы я мог… — Нет, — твёрдо говорит Мо-цзунши. Он хватает другую руку Тасянь-Цзюня, крепко сжимая её. — Не вариант. Мы больше этим не занимаемся. — Я мог бы носить ребёнка, если ты действительно хочешь ещё одного, — бормочет Чу Ваньнин, его глаза застенчиво опущены. На этот раз протестует Тасянь-Цзюнь, яростно качая головой. — Этот Достопочтенный отказывается позволить тебе пройти через то, через что прошёл он. — Ты был особым случаем, — отмечает Чу Ваньнин. — Ты не был готов, и мы тоже. Этого не случится со мной… — Абсолютно нет, — яростно рычит Тасянь-Цзюнь. — У этого Достопочтенного будет только Хуан-эр и никто другой. Его тон указывает на твёрдый конец дискуссии. Ещё немного, и он будет в плохом настроении в течение нескольких дней. К счастью, Мо-цзунши снова заговорил и меняет тему: — Тогда… Видя, что сегодня день рождения Хуан-эр… А-Нян должен выбрать, чем мы будем заниматься сегодня вечером. Тасянь-Цзюнь бросает на Мо Жаня раздражённый взгляд после обращения к нему этого «А-Нян». То, что он родил их дочь, не означает, что он А-Нян! Мо Хуан первой назвала Тасянь-Цзюня «А-Нян», узнав это из мимолётного поддразнивания Мо-цзунши. Обращение прижилось после этого. Это всё ещё было немного больным местом Тасянь-Цзюня. Как бы он ни любил и ни дорожил своей дочерью, он не мог смириться с этим. Почему Мо-цзунши стал А-Ди, а он должен быть А-Нян?! Затем он смотрит на Чу Ваньнина. Его муж слегка улыбается и кивает, соглашаясь с идеей Мо Жаня. — Что-нибудь? — медленно спрашивает Тасянь-Цзюнь. Мо-цзунши на этот вопрос отвечает недолгосрочным молчанием. Затем он вздыхает. — Я полагаю… что угодно. Всё что пожелаете. Медленная ухмылка начинает ползти по губам Тасянь-Цзюня. И она быстро превращается в оскал, что обнажает клыки. — А что, если этот Достопочтенный хочет, чтобы ты стоял на коленях и целовал его ноги? Бровь Мо-цзунши дёрнулась, но, помимо этого, ему удалось сохранить довольно пассивное выражением лица. Он фыркает: — Даже это. Тасянь-Цзюнь громко смеётся. — Так-так… Редкая возможность! Мо-цзунши равнодушно смотрит на него, уже сожалея о своём обещании. Тем не менее, он человек слова. — Тогда этот достопочтенный хочет, чтобы Ваньнин трахнул тебя, — торжественно объявляет Тасянь-Цзюнь. — В то же время этот Достопочтенный будет трахать твоё самодовольное лицо. Мо-цзунши, у которого никогда ничего не было в своей праведной заднице, в отличие от двух его мужей, медленно кивает. — Ваньнин, это тебя устраивает? Чу Ваньнин моргает несколько раз облизывая губы. — Я никогда… я не знаю, как… — Всё в порядке, — радостно говорит Тасянь-Цзюнь. — На самом деле это просто. Ты просто вставляешь его внутрь и продолжаешь двигаться, слушая все те отчаянные, развратные звуки, которые он определенно точно будет издавать под тобой. Мо-цзунши закатывает глаза и развязывает мантию. Он выбрасывает ее за занавески, а затем лезет в секретный ящик, встроенный в их кровать. Он достаёт пузырёк с маслом и откупоривает его зубами, выплёвывая пробку за пределы кровати, ни разу не коснувшись её руками. Это очень сексуальный ход, и Тасянь-Цзюнь ненавидит его, потому что сам ещё не довёл его до совершенства. Но он клянётся, когда-нибудь он это сделает и выплюнет эту пробку дальше и мягче, чем Мо-цзунши мог когда-либо мечтать. Мо-цзунши протягивает флакон Чу Ваньнину. — Окажет ли шицзунь такую честь? — спрашивает Мо-цзунши со спокойной улыбкой. Чу Ваньнин берёт флакон, но выглядит невероятно потерянным. — Я… — Скажи ему лечь, Ваньнин, — говорит Тасянь-Цзюнь, с лёгкостью бабочки вступая в роль наставника. — Скажи ему, чтобы он лёг и раздвинул для тебя ноги, как хороший мальчик. Чу Ваньнин смотрит на него и прикусывает свою нижнюю губу. Его лицо начинает полыхать, когда он несколько раз открывает и закрывает рот. Мо-цзунши не помогает, а послушно ждёт. — Л-ложись, — хрипло шепчет Чу Ваньнин. — И-и раздвинь ноги… — Как хороший мальчик, — подсказывает Тасянь-Цзюнь. Чу Ваньнин задыхается. — Как… как… х-хорошо… мальчик. Мо-цзунши откидывается и принимает позицию перед Чу Ваньнином. Он расставляет ноги по обе стороны от покрасневшего мужа. Его толстый и наполовину твёрдый член лежит у него на животе. — Вот так? Обычно в этой позе Чу Ваньнин наклонялся и сосал смертоносное оружие перед ним, но не сегодня. Тасянь-Цзюнь подходит к изголовью кровати проводя руками по влажным волосам Мо-цзунши. Он закручивает густые черные пряди между пальцами и тянет их назад. Его охватила дрожь удовлетворения, когда он увидел, как рот Мо-цзунши ненадолго приоткрывается. — Начни готовить его, Ваньнин. Один палец за раз. Вставь его в него и трахай, постепенно добавляя пальцы. Не бойся быть слишком грубым. Чу Ваньнин колеблется секунду, прежде чем кивнуть. Он наливает немного масла на другую руку, растирая между пальцами, чтобы согреть, прежде чем протянуть руку между ног Мо-цзунши. Тасянь-Цзюнь снова обращает внимание на Мо-цзунши. Он ухмыляется, глядя в глаза самому себе. — Этот достопочтенный готов поспорить на свой трон, ему нравится грубость, не так ли, щенок? Чу Ваньнин вставляет первый палец, и Мо-цзунши рычит. — Не называй меня щенком, — говорит он. — Ах, да, — говорит Тасянь-Цзюнь со злой улыбкой. — Этот достопочтенный извиняется, гэ-гэ. Член Мо-цзунши слишком быстро затвердевает, Тасянь-Цзюнь находит это забавным. — Ты такой предсказуемый, Мо-цзунши, — говорит Тасянь-Цзюнь с лающим смехом. — Посмотри на себя, тебе настолько это нравится, что ты весь уже мокрый. И не стыдно тебе? — Заткнись, — стонет Мо-цзунши. Чу Ваньнин начинает двигать пальцем туда-сюда. Его глаза широко раскрыты, и он не отводит и взгляда от девственной дырочки Мо-цзунши. Тасянь-Цзюнь гордится своим котёнком. Хотя Чу Ваньнин всегда будет предпочитать быть снизу, если у него есть выбор, Тасянь-Цзюнь надеется, что ему также понравится его первый опыт в задницу. Мысль о том, что он наблюдает, как его мужья берут друг друга в первый раз… она определённо заводит его. Тасянь-Цзюнь развязывает свой халат, небрежно распахивая его и берет в руку свой член. Он гладит себя до твёрдости, теребя Мо-цзунши за волосы, чтобы тот не отрывал взгляда от него, не отрывал взгляда от толстого пульсирующего органа прямо перед ним. — Могу я сейчас вставить второй палец? — спрашивает Чу Ваньнин, наконец оторвав взгляд от задницы Мо-цзунши и взглянув на них двоих. — Сделай это, шицзунь, — говорит Тасянь-Цзюнь, всё ещё неторопливо возбуждая себя. — Вставь в него ещё один. Чу Ваньнин поливает пальцы маслом и снова возвращается к работе. Тасянь-Цзюнь облизывает губы. Котёнок у него такой прилежный труженик… Придётся наградить его потом. Мо-цзунши изо всех сил пытается вырваться из хватки Тасянь-Цзюня в своих волосах, чтобы посмотреть, что делает Чу Ваньнин. Тасянь-Цзюнь вновь тянет его за волосы, напоминая, что он всё ещё здесь. Взгляд Мо-цзунши снова возвращается к большому члену над ним. — Правильно, смотри сюда, гэ-гэ, — выдыхает Тасянь-Цзюнь. — Ты будешь смотреть на этого Достопочтенного всё время. Ты даже не увидишь, как Ваньнин берёт твою задницу. Это удовольствие будет моим и только для меня. Лицо Мо-цзунши сердито исказилось. — Ты!.. Тасянь-Цзюнь сует головку своего члена в рот Мо-цзунши, заставляя того замолчать. Он оказывается своими тяжёлыми яйцами на носу Мо-цзунши, на щеках, на его зажмуренные глаза. — Знай своё место, муж, — взволнованно говорит Тасянь-Цзюнь. Он получает дикий кайф от этой силы, от который у него кружится голова. Он вынимает свой член из мокрого плена рта, и Мо-цзунши сглатывает, прежде чем снова открыть глаза. Он слегка открывает рот, переводя дыхание, но Тасянь-Цзюнь видит только приглашение оттрахать его. Он маневрирует по лицу Мо-цзунши, повернувшись спиной к Чу Ваньнину. Его член бьёт по щеке Мо-цзунши, затем по правому глазу. — Не шевелись, — мурлычет Тасянь-Цзюнь, взъерошивая волосы Мо-цзунши. Он отодвигается ещё немного назад и свободной рукой стучит своим членом по подбородку Мо-цзунши. Предэякулят попадает на нижнюю губу Мо-цзунши, создавая впечатление, что его губы покрыты каким-то блеском. Тасянь-Цзюню нравится эта картина. Очень. — Соси, — скомандовал он. — Пусть преподобный мастер использует своё талантливое горло в этом деле. Мо-цзунши равнодушно смотрит на него, открывая рот, чтобы взять член Тасянь-Цзюня, равный ему во всех смыслах, в рот. Похоже, Мо-цзунши собирался было что-то сказать в ответ, но в этот момент Чу Ваньнин просовывает в него третий палец, и Мо-цзунши напрягается. Чу Ваньнин делает паузу на секунду, чтобы дать ему возможность привыкнуть, и кладёт руку на его голое бедро. — Ты в порядке? — спрашивает Чу Ваньнин. — Должен ли я остановиться? — Не останавливайся, Ваньнин, — отвечает за мужа Тасянь-Цзюнь, видя, что рот Мо-цзунши сейчас занят. — Ему это нравится. Этот Достопочтенный чувствует это по тому, как сильно он пускает слюни вокруг моего члена. Он неглубоко проникает в рот Мо-цзунши. Обычно Мо-цзунши может полностью вобрать в рот член Тасянь-Цзюня, почти не давясь, но в этой конкретной позиции он подавился едва половина члена Тасянь-Цзюня проникла в его горло. Хватка Тасянь-Цзюня становится ещё крепче. Его глаза темнеют от вожделения. Вид слёз, непроизвольно выступающих на чужих глазах, из-за рвотного рефлекса что был вызван благодаря ему… это вызывает у Тасянь-Цзюня некоторый прилив сил. Раньше он думал, что будет возбуждён, только увидев Чу Ваньнина в такой ситуации, но кто знал, что его собственное лицо задыхающееся от его собственного члена может заставить его кровь вскипеть. Осквернение уважаемого Мо-цзунши — это сила, которой Тасянь-Цзюнь никогда не сможет насытиться. Он толкается в рот Мо-цзунши немного сильнее, заставляя его опуститься ещё на несколько дюймов. Он стонет и откидывает голову назад. — Ваньнин, Ваньнин, он уже готов? — шипит Тасянь-Цзюнь. — Скажи мне, когда он будет готов. Этот Достопочтенный не хочет пропустить ни секунды из этого. Чу Ваньнин тихо вздыхает. — Я не знаю, готов ли он, — признается он. — Я… уже могу уместить в нём… несколько пальцев?.. Тасянь-Цзюнь делает ещё один резкий толчок в рот Мо-цзунши, прежде чем полностью вытащить член из него. Мо-цзунши кашляет, слюна стекает по его подбородку, и его глаза блестят от непролитых слез, когда он глотает смесь слюны и предэякулят во рту. — Спроси его ещё раз, Ваньнин, — говорит Тасянь-Цзюнь, широко улыбаясь. Чу Ваньнин снова вздыхает, всё ещё не уверенный в своей новой роли. — Мо Жань, — бормочет он. — Я… достаточно тебя подготовил? Глаза Мо-цзунши не отрываются от глаз Тасянь-Цзюня, всё ещё полные вызова, несмотря на слёзы. — Да, — хрипит он так громко, как только может. — Можешь начинать, Ваньнин. — Хороший мальчик, — напевает Тасянь-Цзюнь. Он не упускает из виду, как веки Мо-цзунши слегка подрагивают от похвалы. Он ненадолго слезает с груди Мо-цзунши. Затем поворачивается лицом к Чу Ваньнину, который сжимает бедра Мо-цзунши и смотрит на свой твёрдый член, как будто не знает, что ему делать дальше. Это восхитительно. Тасянь-Цзюнь смеётся, заставая Чу Ваньнина врасплох. — Не смейся! — он фыркает. — Я просто… готовлюсь. — Не торопись, баобэй, — говорит Тасянь-Цзюнь. — Но не задерживайся слишком долго, иначе наш дорогой муж может потерять терпение. С этими словами он устраивается на лице Мо-цзунши, игнорируя удивлённый звук, издаваемый Мо-цзунши. — Работай, гэ-гэ, или этот Достопочтенный не позволит тебе встать на ноги этим вечером», — насмехается Тасянь-Цзюнь. — Если ты сможешь ублажить этого Достопочтенного лишь одним своим ртом, возможно, ты сможешь заработать награду, увидев, как ты потеряешь девственность по отношению к нашему любимому шицзуню. Никто из них не упускает из виду то, как член Мо-цзунши при этом дёргается, пополняя предэякулятом лужицу, что уже сформировалась на его твёрдом прессе. И все они предельно ясно понимают, что это не из-за издевательского обращения «гэ-гэ» к нему. Ну, по крайней мере, не совсем. Мо-цзунши протягивает руки и раздвигает упругие ягодицы Тасянь-Цзюня. Он зарывается лицом в глубь мускулистых окружностей и начинает лизать. Тасянь-Цзюнь скрежещет, пытаясь сдержать первый стон. — Вот так, глубже. Этот Достопочтенный уже видел, как ты пожирал Ваньнина, не надо меня так жалко облизывать, — шипит Тасянь-Цзюнь. Мо-цзунши издаёт приглушенный звук, но послушно раздвигает задницу Тасянь-Цзюня ещё больше, вонзая язык глубже. Тасянь-Цзюнь стонет от ощущения этого талантливого языка Мо-цзунши, касающегося его тугого кольца мышц. Несмотря на то, что он предпочитает главенствовать, Тасянь-Цзюнь любит, когда его пытаются подчинить. Особенно если он садится на лицо своего партнёра и катается на нём, не беспокоясь о том, задыхается его партнёр или нет. Другими словами, Тасянь-Цзюнь любит заставлять Мо-цзунши обводить его вокруг пальца. Пока Мо-цзунши работает между ног Тасянь-Цзюня, его мужья внимательно смотрят друг другу в глаза. Тасянь-Цзюнь кивает, и Чу Ваньнин сглатывает, ощущая насколько болезненно стоит собственный член. Он немного смущён тем, что стал таким твёрдым, просто наблюдая, как его муж берет в рот дубликат собственного члена. Тасянь-Цзюнь всегда называет их двоих «грязными вуайеристами», но Чу Ваньнин отказывается признать, что он принадлежит к той же группе, что и Тасянь-Цзюнь. Но ему нравится смотреть… Чу Ваньнин сжимает бедра Мо-цзунши и вставляет свой член в смазанное и растянутое отверстие. Он снова смотрит на Тасянь-Цзюня. Мо Вэйюй, неожиданно для супруга, наклонился вперёд нежно целуя того. — Давай, Ваньнин, — шепчет он в ухо Чу Ваньнина. — Возьми его, трахни его для меня. Объяви своим. Чу Ваньнин слегка задыхается, бедра колеблются. Он уже протолкнул половину своего члена внутрь Мо-цзунши. Мо-цзунши издаёт тихий стон, от этого звука рот Тасянь-Цзюня приоткрывается от удовольствия. Он снова тянет Мо-цзунши за волосы. — Стоны громче, шлюха, — рычит он. — Ваньнин не слышит тебя, когда твой рот занят моей задницей. Чу Ваньнин следующим толчком входит на всю длину в Мо-цзунши, услышав слова Тасянь-Цзюня. В то же время Мо-цзунши издаёт протяжный стон из глубины своей груди и сжимает внутри себя член Чу Ваньнина. — Вот так, — восторженно рычит Тасянь-Цзюнь, его предэякулят капает на грудь Мо-цзунши. — Вот так, мой хороший гэ-гэ… Такой послушный гэ-гэ… Чу Ваньнин настолько восхищён открывшейся перед ним сценой, что почти забывает, где сейчас находится его собственный член, пока не почувствовал, как сильнее начинает течь и как Мо-цзунши снова сжимается вокруг него. — Он так сильно хочет тебя, не так ли, Ваньнин? — Тасянь-Цзюнь усмехается. — Он был довольно хорош, выполняя приказы этого Достопочтенного сегодня вечером, так что он заслуживает награды… Еби его. Трахни его жёстко. Чу Ваньнин не может контролировать себя, слыша низкий тембр голоса Тасянь-Цзюня, перекрывающий приглушенные стоны их другого мужа… Он выходит на несколько дюймов из растянутой дырочки, чтобы затем с новой силой врезается в Мо-цзунши. Он задыхается от этого чувства. Тасянь-Цзюнь ухмыляется ещё шире. Он тянется к подбородку Чу Ваньнина и яростно целует его. Он жаден, желая ощутить вкус всех отчаянных толчков Чу Ваньнина, пытаясь найти свой ритм в узкой дырке Мо-цзунши. Он впитывает все всхлипы и бессловесные мольбы, пока Чу Ваньнин находит удовольствие в тёплой дырочке, приближаясь к головокружительной разрядке. Тасянь-Цзюнь демонстративно игнорирует столь же жалкие стоны Мо-цзунши. — Ты уже собираешься кончить, Ваньнин? — тяжело выдохнул Тасянь-Цзюнь. — Тц, ты ведь не можешь больше сдерживаться, верно? Чу Ваньнин громко скулит, его глаза закрыты, он пытается сдержать, отсрочить это необратимое удовольствие, продержаться хотя бы ещё чуть-чуть. — Не сопротивляйся, баобэй, — мурлычет Тасянь-Цзюнь. — Позволь ему поглотить тебя, поддайся удовольствию, излейся внутрь своего мужа. Твой развратный ученик будет счастлив поглотить твоё семя. Просто посмотри на него, Ваньнин. Посмотри, как обильно течёт его член, посмотри, как он извивается под тобой. Если бы у него была возможность то он бы точно попрошайничал и из этого распутного рта вылетало бы только «шицзунь» и «пожалуйста». Хотя Тасянь-Цзюнь не был учёным, его язык был довольно красноречив, когда дело касается грязных речей. Для него это вторая натура, если не первая. Он точно знает, что сказать, чтобы возбудить обоих своих мужей. Или, в этом случае, заставьте одного мужа излиться, глубоко войдя в другого своего мужа. Руки Чу Ваньнина сжимают мускулистые бедра Мо-цзунши. Его бедра подрагивают, теряя ритм, который они только недавно нашли, и Тасянь-Цзюнь с восторгом наблюдает за тем, как Чу Ваньнин подводит себя к краю. Брови Чу Ваньнина сводятся вместе, челюсти плотно сжаты, он издаёт напряженный стон и изливается внутрь Мо-цзунши. Тасянь-Цзюнь использует именно этот момент, чтобы с особой силой надавить на лицо Мо-цзунши задом, размазывая всю слюну по нижней половине лица мужчины. Ему нужно убедиться, что Мо-цзунши не сможет даже взглянуть на то, как выглядит Чу Ваньнин, когда входит в него, как изливается. Это благословение только для глаз Тасянь-Цзюня. Хотя Мо-цзунши определённо чувствует приближение Чу Ваньнина. Он напрягается, пытаясь столкнуть Тасянь-Цзюня с себя, но это бесполезно. Тасянь-Цзюнь чувствует себя сильным, поскольку он обделяет Мо-цзунши в чём-то столь же простом, как возможность увидеть первый оргазм Чу Ваньнина во время секса с кем-то. Чу Ваньнин обмякает, достигнув кульминации, немного расслабляясь. Тасянь-Цзюнь встаёт на колени, ловя его в объятия. Мо-цзунши глубоко вдыхает, когда он наконец вырывается из ягодиц Тасянь-Цзюня. Его дыхание прерывистое. — Мо Вэйюй, ты… ты ублюдок… — выдыхает он, задыхаясь. — Ты… Он было собирался сесть, но Тасянь-Цзюнь ещё не закончил с ним. — Ляг обратно, щенок, — рычит Тасянь-Цзюнь. Глаза Мо-цзунши тут же сузились при произношение этого бесчеловечного прозвища. Но он снова ложится, решив вместо оскорблений впиться взглядом в затылок Тасянь-Цзюня. Его член на мгновение вздрагивает, приподнимаясь, и Тасянь-Цзюнь ухмыляется. Затем Тасянь-Цзюнь снова поворачивается к Чу Ваньнину, выражение его лица сразу смягчается. — Ты в порядке, Ваньнин? — М-м-м, — вздыхает Чу Ваньнин. — Всё хорошо. — Не спи, баобэй. У этого Достопочтенного есть кое-что ещё лучше. — Хм? Чу Ваньнин смотрит на него туманными, но очень доверчивыми глазами, и Тасянь-Цзюнь чувствует, как закипает его кровь. Блядь, он так сильно любит этого человека! Он страстно целует Чу Ваньнина, удивляя ошеломлённого мужа. Тем не менее, Чу Ваньнин открывает рот и позволяет Тасянь-Цзюню проникнуть в его рот. Их поцелуй влажный и громкий, и Мо-цзунши недовольно рычит позади их. Тасянь-Цзюнь на это снова ухмыляется в поцелуе. — Не волнуйся, — говорит Тасянь-Цзюнь, ненадолго отрываясь от Чу Ваньнина. — Этот Достопочтенный не забыл о тебе, гэ-гэ. Затем он снова отворачивается к Чу Ваньнину, затягивая в новый поцелуй. Он использует свои руки дразня соски Чу Ваньнина, чувствуя, как они затвердевают под его прикосновением, а затем зажимает эти твёрдые горошинки между пальцами и жестоко проворачивает. — Ах! Чу Ваньнин задыхается и выгибается от его прикосновения. Тасянь-Цзюнь играет с его чувствительной грудью, используя умелые пальцы, язык и зубы, пока Чу Ваньнин снова не станет полностью твёрдым внутри Мо-цзунши, тело которого он так и не успел покинуть. — Что… что ты делаешь? — спрашивает Чу Ваньнин, когда Тасянь-Цзюнь наконец отпускает его. Тасянь-Цзюнь наконец теперь полностью встаёт с Мо-цзунши, перемещаясь за спину Чу Ваньнина. Тасянь-Цзюнь тянется за отброшенным в сторону наполовину использованным флаконом с маслом. Он выливает остаток на свои пальцы и вдавливает два из них в Чу Ваньнина. — М-пн! — Этот Достопочтенный здесь, Ваньнин, — урчит Тасянь-Цзюнь ему в ухо. — Я буду трахать тебя красиво и жёстко, так, как тебе нравится, — шепчет он. — Нет, я не могу… я не могу… снова. — Сможешь, баобэй, — убеждает Тасянь-Цзюнь. — Этот Достопочтенный знает, что ты можешь. Чу Ваньнин скулит. Тасянь-Цзюнь добавляет ещё один палец, и дырочка Чу Ваньнина послушно раскрывается под его напором. Мо-цзунши смотрит с большим интересом. — Мо Жань, — выдыхает Чу Ваньнин, слегка наклоняясь вперёд, когда пальцы Тасянь-Цзюня достают до его простаты. Мо-цзунши протягивает руку и ласково сжимает ладонь Чу Ваньнина. — У тебя так хорошо получается, баобэй, — говорит он с ободряющей улыбкой. — Я обещаю, что тебе понравится, тебе действительно будет хорошо. Он переплетает их пальцы вместе. Тасянь-Цзюнь использует последние остатки масла, чтобы смазать свой твёрдый член и прижимает пульсирующую толстую голову к нетерпеливой дырочке Чу Ваньнина. Вместо того, чтобы вставить, он обнимает Чу Ваньнина за талию, снова прижимаясь своим членом к его анусу. В то же время член Чу Ваньнина выскальзывает из Мо-цзунши и за этим следует поток белёсой жидкости что вытекает из порозовевшего ануса Мо-цзунши, к большому удовольствию Тасянь-Цзюня. Тасянь-Цзюнь двигает бёдрами вперёд, и член Чу Ваньнина снова погружается в растраханную дырочку. Все трое стонут одновременно. Чу Ваньнин наклоняется под давлением вперёд упираясь руками о постель, чем пользуется Мо-цзунши, чтобы обхватить руками эти тонкие запястья. — Шицзунь… — шепчет он, затаив дыхание. — Тебе ведь хорошо во мне. Ваньнин… Тасянь-Цзюнь не даёт никому из них возможности наверстать упущенное до того, как сам начнёт двигаться. Он использует свои руки, чтобы обхватить Чу Ваньнина под грудь прижимая к себе, и толкает их обоих вперёд, трахая Мо-цзунши их общим весом. — Ах! — вновь кричит Чу Ваньнин. — Давай трахнем его жёстко, Ваньнин, — радостно шепчет Тасянь-Цзюнь. — Посмотри, как сильно ему это нравится. Ты не можешь ему в этом отказать, я ведь прав? Мо-цзунши не противоречит утверждению Тасянь-Цзюня. Он сжимает пальцы вокруг запястий Чу Ваньнина и делает прерывистый вдох. — Ты отлично справляешься, Ваньнин, — вместо ответа говорит он, каждое его слово звучит хрипло от того, как Тасянь-Цзюнь и Чу Ваньнин вытрахивают из него воздух. Каждый раз, когда Чу Ваньнин достигает самой глубокого места в Мо-цзунши, член Тасянь-Цзюня входит в него, создавая такую сильную волну ощущений, которая очень быстро с головой погружает и без того ошеломлённый возбуждением разум Чу Ваньнина, превращая его речь в смесь пошлых стонов и мольбы. Тасянь-Цзюнь и Мо-цзунши — единственные, у кого осталась ясная голова, но Тасянь-Цзюнь полон решимости свести с ума от наслаждения и второго супруга. Он толкается в них резче, смакуя протяжные, усталые «э-э-э-э» изо рта Чу Ваньнина. Мо-цзунши пытается подавить свои стоны, но без сидящего на его лице Тасянь-Цзюня, это не так просто. — Раскройся во всей красе под этим Достопочтенным, — рычит Тасянь-Цзюнь, безжалостно врезаясь в него. — Излейся себе на живот, пока тебя раскрывает член нашего шицзуня, ведь тебе это так нравится, не так ли? Тебе ведь также нравится идея того, что будто этот Достопочтенный трахает тебя, не так ли, гэ-гэ? Ты думаешь о том, что я осквернил тебя, потому что у тебя нет другого выбора, кроме как извиваться, стонать и задыхаться, как шлюха. — Заткнись, — умудряется пробормотать Мо-цзунши. Тасянь-Цзюнь громко смеётся. — Этот Достопочтенный теперь главный. Я буду делать то, что хочу. Я не завидую нашему баобею… ведь когда когда-нибудь этот Достопочтенный тоже попробует твою тугую задницу, не волнуйся. Он врезается в Мо-цзунши изо всех сил, стараясь попасть точно в его растраханную простату. Мо-цзунши, уже открыл рот чтобы ответить на это дерзкое заявление, но вместо ругани из его рта вылетел громкий вскрик. Он кончил. Если бы он не сжимал запястья Чу Ваньнина, он бы тут же сел, на столько сильно напрягся его пресс. Мощные струи спермы взлетают в воздух, приземляясь на кровать и на самого Мо-цзунши. Изумление что появилось на лице Мо-цзунши, когда он срывается в свой собственный оргазм, также выводит из себя и Тасянь-Цзюня. Он перемещает руки с груди Чу Ваньнина на его бёдра, вонзаясь в его сжимающееся отверстие ещё несколько раз, прежде чем излиться глубоко внутри него. Его хватка на бёдрах Чу Ваньнина определённо отпечатается синяками, но эта мысль лишь усиливает его желание. Оргазм поражает его на столько сильно, что Тасянь-Цзюнь чувствует, как его покалывает с головы до ног. А затем… — А-Ди? А-Нян? Чу Ваньнин издаёт сдавленный стон слыша сонный голос их дочери, и Тасянь-Цзюнь едва успевает зажать рукой рот Чу Ваньнина, когда его муж во второй раз изливается, глубоко внутри Мо-цзунши. Все трое одновременно застывают на месте Там, в дверном проёме, виден силуэт маленького ребёнка, стоящего там. Единственное, что их отделяет от дочери, — это полупрозрачная занавеска вокруг кровати. Но их дочь точно может видеть их силуэты, причём один из них сидит, поэтому они не могут притвориться спящими. Мо-цзунши решается первым подать голос, что всё ещё дрожит от оргазма: — Хуан-эр, что-то случилось? — Я не могу заснуть, — тихо говорит Мо Хуан. — И мне холодно. Мо-цзунши тихо ругается себе под нос, прежде чем ответить. — Хорошо, я понял, возвращайся к себе в постель. А-Ди придёт и закроет у тебя окно и принесёт чашку тёплого молока, хорошо? — С мёдом? Их дочь определенно переняла пристрастие к сладкому от Чу Ваньнина. — А тебе не кажется, что на сегодня сладкого достаточно, принцесса? — говорит Тасянь-Цзюнь. — Не-е-ет! — захныкала Мо Хуан. — А-Нян, ты обещал, что сегодня я могу съесть столько сладостей, сколько захочу! Мо-цзунши бросает на Тасянь-Цзюня раздражённый взгляд. Тасянь-Цзюнь тоже молча сожалеет о своём обещании, но как бы сильно Мо-цзунши ни прожигал его взглядом, Тасянь-Цзюнь был всё же слишком мягким по отношению к их дочери. — Ладно, ладно, — быстро говорит Тасянь-Цзюнь. — Ты получишь немного мёда, но только если ты сразу же вернёшься к себе в постель хорошенько укрывшись, договорились? — Обещаешь? — спрашивает Мо Хуан, устало зевая. — Да, Хуан-эр, — вздыхает Мо-цзунши. — Быстрее вернись в постель. Не простужайся. — Мг, только не забудь про мой мёд. Девочка скрывается за пределы их спальни и все трое ждут, затаив дыхание, пока крошечные шаги, что всё дальше отдаляются он них в конечном счёте не исчезнут. Только тогда Тасянь-Цзюнь позволяет себе опустить руку что всё это время зажимала рот Чу Ваньнину. Ни один из них ничего не говорит на протяжении нескольких секунд. Затем Тасянь-Цзюнь выходит из податливого тела Чу Ваньнина и осторожно вытаскивает его из Мо-цзунши. Чу Ваньнин борется с сонливостью, и бормочет что-то в наказание о том, что Мо Жаню следовало остаться с их дочерью подольше, чтобы убедиться, что она действительно спит, и в следующий раз плотно закрыть дверь в их спальню. Затем он сворачивается клубочком, будто кот, и закрывает глаза. Тасянь-Цзюнь накрывает его одеялом, а затем снова поворачивается к Мо-цзунши. — Ты чертовски грязный, — шепчет Тасянь-Цзюнь, проводя пальцами по сперме Мо-цзунши чтобы в следующий момент надавить ими на губы супруга. Мо-цзунши приоткрывает рот и сильно прикусывает пальцы, не давая им и шанса на движение, прежде чем облизать их языком. Затем он позволяет им выскользнуть изо рта и наклоняется, чтобы поцеловать Чу Ваньнина в лоб. Их котёнок мило морщит нос. — Тебе было хорошо, шицзунь? — мягко спрашивает Мо-цзунши, его дыхание ласкает щеку Чу Ваньнина. — Знаешь, ты отлично справился для своего первого раза! Чу Ваньнин приоткрыл глаза, чтобы бросить на Мо-цзунши раздражённый взгляд, усталость почти сразу ускользнула из его взгляда, сменившись со смущением. — Ты считаешь, что я хочу слышать твои комплименты по этому поводу? Вы считаете меня на столько бесстыдным? Мо-цзунши просто улыбается шире. — Я просто вижу, что ты беспокоишься по этому поводу. Ты хорошо справился, Ваньнин, спасибо тебе. А теперь спи. Мо-цзунши поворачивается обратно к Тасянь-Цзюню, но перед этим он берет руку Чу Ваньнина и целует её тыльную сторону, наблюдая довольно милую реакцию. — Ты ведь этого хотел? Тасянь-Цзюнь что был занят, наблюдая за нежным обменом мнениями своих мужей, перепросил. — Что? — Ты сделал всё, что хотел? — повторил Мо-цзунши. — Я знаю, что ты всегда говорил, что хочешь трахнуть меня, но в конце концов ты этого не сделал, хотя мог. Мо-цзунши сказал правду. Тасянь-Цзюнь всегда думал о том, чтобы нагнуть этого самодовольного ублюдка цунши, особенно сильно он этого хотел, когда злится на этого человека. И всё же… он этого не сделал. Тасянь-Цзюнь просто пожимает плечами. — В следующий раз, — неопределённо говорит он, даже не зная, будет ли этот следующий раз. Мо-цзунши кивает. — Прости, что я был так нечуток… раньше. Если ты хочешь сделать это снова- Тасянь-Цзюнь уставший слушать от его всю эту бессвязную болтовню, просто дёргает Мо-цзунши в поцелуй за и без того растрёпанные волосы. Он позволяет Мо-цзунши контролировать поцелуй — медленный, ленивый, но всё же пылающий отчаянием. Тасянь-Цзюнь отстраняется первым, не желая снова заводиться, особенно когда их дочь ещё не спит. Мо-цзунши тихо стонет, запуская пальцы в свою волосы, массируя собственную кожу головы с молчаливой морщинкой что залегла между бровей. Тасянь-Цзюнь наблюдает, почти чувствуя себя виноватым, но улыбка Мо-цзунши, которой он одаривает его, успокаивает это беспокойство. Так продолжалось до тех пор, пока Мо-цзунши не выскользнул из кровати, поднимая свою выброшенную на пол одежду. — Куда ты собираешься? — бормочет Чу Ваньнин из своего полусна. Это был вопрос для обоих мужей. — Подогреть воду, чтобы вымыться, — говорит Мо-цзунши, вытирая себя подолом халата. — И чтобы проверить Хуан-эр и принести ей молока с мёдом. Также я смогу пойти проверить, поднялся ли мой хлеб. — Этот Достопочтенный пойдёт, — говорит Тасянь-Цзюнь, прежде чем Мо-цзунши успевает выйти из комнаты. — Что, не доверишь мне снова уложить нашу дочь спать? Обещаю, на этот раз она заснёт, не волнуйся. Мо-цзунши дразняще улыбается ему. — Дело не в этом, — серьёзно говорит Тасянь-Цзюнь. Он делает паузу. — Ты… всегда… заботишься о Ваньнине, а я… Ты должен… Ты должен позволить этому Достопочтенному позаботиться и о тебе. Мо-цзунши моргает. Несколько раз. Он интеллигентно открывает рот и тут же закрывает его, будто рыба. — Но мне нравится заботиться о… — Просто вернись в постель и согрей нашего Ваньнина! Этот Достопочтенный пойдёт нагреет воду, проверит свою маленькую принцессу и взглянет на твой хлеб. — Но это действительно не… — пытался возразить Мо-цзунши, но Тасянь-Цзюнь уже встал с кровати натягивая свою мантию. — Куда, ты чёрт возьми, собрался в таком виде, — рявкнул Тасянь-Цзюнь, пытаясь имитировать Чу Ваньнина, и, по его мнению, у него не плохо получалось. — Возвращайся в постель. — Мо Жань, отпусти ты уже его, — кричит Чу Ваньнин из их постели. — Разве ты не можешь доверить ему выполнение этих задач? — Что… Нет! Ваньнин, это не так, — говорит Мо-цзунши. Он фыркает и поворачивается к Тасянь-Цзюню. — Ты знаешь, я не это имел в виду. Тасянь-Цзюнь приподнимает бровь. Ещё одна из повадок Чу Ваньнина, если можно так выразиться. Мо-цзунши в конце концов вздыхает и кивает. — Хорошо, хорошо, — говорит побеждённый. — Только возвращайся скорее. Он дарит мимолётный поцелуй в уголок губ уже хмурому Тасянь-Цзюню, прежде чем снова раздеться и залезть обратно в их кровать. Тасянь-Цзюнь наблюдает, как Мо-цзунши тянет Чу Ваньнина к себе на колени, несмотря на громкие протесты их мужа. — Я установил тепловые барьеры. Мо Жань, нам не нужно быть так близко! Ты вспотел! — Но Ваньнин… Тасянь-Цзюнь обнаруживает, что улыбается, передвигаясь по коридору. Он готовит молоко и мёд для Мо Хуан, ожидая, пока нагреется вода. Он укладывает девочку спать, оставляя несколько поцелуев на её лбу и желает ей сказочных снов. Он проверяет тесто. И, прежде чем вернуться обратно в спальню, стремясь снова забраться в постель к своим мужьям, он смачивает в тёплой воде несколько тряпок. Когда он возвращается, они сонно откидывают одеяло для него, прижимаясь ближе, чтобы он мог лечь рядом с ними. Тепло. И вокруг него, и из его собственного, когда-то замороженного сердца, глубоко в его груди. Это чувство — счастье, с головокружением осознает он. Несмотря на то, что прошло уже шесть лет с тех пор, как они живут вместе, являясь мужьями, он всё ещё потрясён такой простой эмоцией. Что он сделал, чтобы заслужить это? Но затем он вспоминает, как Чу Ваньнин тепло ему улыбается, как Мо-цзунши дразня щелкает его в нос, а его маленькая принцесса показывает ему дождевых червей, которых она нашла в саду… Тасянь-Цзюнь ничем не заслужил их, но именно они нашли для него место в своих сердцах. А Тасянь-Цзюнь в ответ на это просто полностью посвятит своё сердце им, пока оно бьётся в его груди.