here comes the sun king

I. ЛИХОРАДОЧНЫЙ ЛЕТНИЙ СОН. — Никогда не ступай в ведьмин круг, — сказала однажды бабушка, — иначе он принесет тебе несчастье. Бабуля была старой девой, но Хёнджин знал, что никогда не нужно сомневаться в её мудрости. Сколько он помнил, Хёнджину всю жизнь говорили, что ведьмины круги доставляют только неудачи. Ему велели немедленно избегать их, если он когда-нибудь наткнётся на них. В Долине Мундью не было известно о выживших, способных рассказать о катастрофах, — которые влекли за собой ведьмины круги — чтобы покончить со всем незнанием. По началу, Хёнджин подозревал неладное, как любой другой двенадцатилетний ребёнок, который начал находить скептичными сказки, которые рассказывали взрослые, припугивая детей, чтобы они вели себя хорошо. Но он понимал, что лучше верить бабуле. Она жила гораздо дольше, чем Хёнджин и знала больше, чем он мог себе представить, и он всегда был послушным дитём, так что поступал, как его учили. Но в один день, когда он обнаружил мальчика, загорающего в ведьмином кругу под старой рябиной, Хёнджин приостановился за кустами рододендронов, позволяя сорванному со скуки, четырёхлистному клеверу, невесомо опуститься на землю, между его пальцами. Мальчишка выглядел словно ненастоящим; очертания его фигуры были смягчены под яркими струнами солнечного света. Парящее солнце над ним, было похоже на опаловый камень, украшенный золотом, и на секунду, Хёнджин подумал, что над его прищуренными глазами решили подшутить, когда он заметил, как небо колеблется... Будто мальчик, лежащий на земле, был магнитом, притягивающим все солнечные лучи к себе. Хёнджин был на грани того, чтобы убежать обратно по тропинке, по которой пришёл и вернуться в свой коттедж, но зрелище того, как незнакомец невежественно разлёгся в ведьмином кругу — послало дорожку мурашек по его спине. У Хёнджина, по крайней мере, была бабуля, которая могла ему объяснить такие вещи, но может, у того мальчика никого не было. Может он был, как Чанбин, которому часто приходиться метаться между житьём на чердаке городской церкви и подвала своей приёмной семьи. С внезапным всплеском чувства ответственности, — но в основном с желанием проявить героизм — Хёнджин свернул со своей дорожки и вместо этого направился к мальчику. — Эй! Ты не должен быть там! — крикнул он, держась на дистанции от ведьминого круга. — Э? Быть где? — мальчик наклонил голову в сторону Хёнджина. Он выглядел юно со своими детскими щечками и глазами, напоминающими невинного ягнёнка. — В ведьминых кругах, — изложил Хёнджин, нахмурившись. — Ты должен знать, что они приносят невезение! Иногда даже нечто опасное. Никто никогда не возвращался из ведьминого круга. С ними что-то обязательно случается, так что ты должен уйти оттуда, прежде чем неудачи доберутся до тебя. — мальчик лишь хохотнул. — Ну, и кто сказал тебе эту чушь? — он уселся на своё место с застрявшими, в волосах, травинками, скептично задав свой вопрос. — Это не чушь. Моя бабуля никогда не лжёт, так что ты здесь единственный врун. — Хёнджин моргнул. Он ожидал более испуганной реакции, нежели позабавленной. Что-то с этим мальчиком было явно не так. — Я не вру! — И я! Мальчишка цокнул своим языком и покачал головой в смирении. Он скрестил ноги в ведьмином кругу и сложил руки на груди. — В Мундью всё понимают неправильно. Ведьмины круги не плохие. Они волшебные. — его глаза засияли цветом топазов в свете солнца. — Волшебные? — Хёнджин бросил подозрительный взгляд на кольцо из грибов. — Угу. Это очевидно, не думаешь? Всё есть в названии. Здесь живут феи. Я ждал их, но теперь не думаю, что они когда-то придут, потому что ты помешал мне. Им не нравятся нарушители покоя. — надулся мальчик. — Большое тебе спасибо, кстати. Хёнджин, наверное, почувствовал бы слабое чувство вины, если бы не был так сильно зациклен на том факте, что этот мальчик, из всего возможного, говорил о волшебных существах. Боже, ему следовало вернуться домой сразу же, как только он увидел его. — Ты сумасшедший? Фей не существует. — Они существуют! И я могу доказать! — сказал он, хлопая по местечку возле себя. — Феям нравится компания. Может быть они передумают! — Ты хочешь, чтобы я подошёл туда? — Конечно. Куда же ещё? — Нет! Я предпочту жить остаток своей жизни счастливо и с удачей! — сразу же отказался Хёнджин, усевшись на траве вне ведьминого круга. Мальчик нахмурился, но потом его глаза уставились на вещичку в руке Хёнджина. — Что это? — спросил он, указав пальцем на объект. Хёнджин взглянул вниз на четырехлистный клевер, который всё еще был в его руках. Большинство из них унесло, когда он, направляясь к мальчишке, ослабил свою хватку, но некоторые из них прилипли к бальзаму на его ладони. — Это четырёхлистные клеверы. Ты... ты что, не знаешь? — когда мальчик покачал головой, Хёнджин приподнял один из них, чтобы тот смог его хорошо рассмотреть. — Они очень редкие и, по сути, приносят удачу. — Прекрасно! — воскликнул тот, — Тогда они могут защитить тебя от «несчастий», верно? Это значит, что ты будешь в порядке, даже если ступишь сюда. А теперь, раз я буду доказывать, что феи существуют, то ты должен сесть возле меня. — Эм.. Я не знаю... — Феи уже ждут! — припеваючи проговорил мальчишка. Какое-то мгновение, Хёнджин был совершенно не решителен. Этот ребёнок был чокнутым. Он должен был быть. Хёнджин никогда не видел его раньше, что очень странно, ведь долина Мундью была едва ли населенная, так что все они знали друг друга. Даже люди с городка на соседнем побережье знали всех, кто жил в Мундью. Но помимо всех странностей, было что-то знакомое в этом мальчике. Хёнджин не мог понять что это было и почему он так себя чувствовал. Несмотря на то, что его разум был против, его сердце тянулось туда, к ведьминому кругу, и Хёнджин не мог игнорировать нимбоподобное притяжение. Хёнджин посмотрел вниз на четырехлистные клеверы в его руках. Глубоко вдохнув, он медленно подходил к ведьминому кругу, с подозрением наблюдая за грибной дугой, прежде чем неуверенно шагнул внутрь. Ничего не изменилось. Воздух, небо, солнце — всё осталось таким же. — Видишь? — хихикнул мальчик, хлопая по траве возле себя, чтобы Хёнджин присел. — Мундью кормили тебя кучей неправды. — Где феи? — Хёнджин нахмурился, оглядываясь по сторонам. — Надо подождать! Они появятся в определенное время, когда небо столкнётся с землёй. Хёнджин бросил на него озадаченный взгляд. Он наконец-то занял свое место возле мальчика, скрестив ноги. — Ты не выглядишь намного младше меня, но звучишь очень по-умному. Ты ходишь в специальную школу? — их колени соприкоснулись. — Школу? — моргнул он. — Ох, чувак, пожалуйста, скажи мне что ты знаешь что это такое. — Оу. Оу. Да, школа! Конечно, я учусь, но я на домашнем обучении, — проговорил он, яростно кивая и протягивая свою руку, — Я Джисон. Я живу на конце дороги с папой. Мы управляем фермой Хан. Хёнджин никогда не слышал о ферме семьи Хан. Он даже не знал, что такая семейная ферма существовала. Единственные семьи в Мундью с действующими фермами, были — Ким и Ян, с которыми он был близок. Он недоуменно нахмурился, всё же решив обойтись без допросов. Его взгляд метнулся на протянутую руку Джисона, после чего он робко пожал её. — Я Хёнджин. — Приятно познакомиться, Хёнджин. Разве не супер круто, что нашим первым совместным воспоминанием будут феи? — Думаю да, — сказал он с половиной того энтузиазма, который был у Джисона. Он глянул на, всё еще прилипшие к его рукам, клеверы и в его голове возникла идея. — Эй, эм. Честно говоря, мне не разрешают гулять допоздна, поэтому я не смогу долго здесь оставаться, и может быть, мы предложим феям клеверы, чтобы они показались быстрее. Это сработает? — «Приманка» однажды сказала его бабуля, когда поставила блюдечко с молоком для бездомной чёрной кошки, что часто навещала их коттедж. — Я никогда не думал об этом раньше. Это в самом деле хорошая идея. Феи могут быть немного жадными, так что держу пари, что они оценят их! — засиял Джисон, звёзды в его глазах постепенно становились всё больше с каждой секундой. Он звучал настолько искренне и восторженно, что это заставило Хёнджина смутиться. Он опустил связку клеверов вниз и рассыпал их вокруг кольца из грибов, убеждаясь, что распределил их равномерно. Позже, когда всё было готово, они легли на траву и терпеливо ждали фей. Они развалились под улыбкой солнца, полуприкрытые большим гобеленом, — обвитых красными ягодами рябины, что защищала их глаза — кустарников. Трава под ними ощущалась прохладной и колючей, Хёнджин мог бы заснуть из-за уютного тепла, которым веяло от солнца, если бы Джисон не был большим болтуном. Хёнджин слушал, как он говорил на всевозможные темы: первая, его возраст (они оказались одногодками), а потом в основном только о феях — разоблачая известное всем верование, что они были альтруистичными существами, в то время как в действительности, они были грубы и беспощадны. Они словно мухи, но крошечнее и золотистее, а их пыльца разносилась повсюду. Но самое важное, что они были верными компаньонами солнцу. Тем не менее, Хёнджин был всё же убаюкан голосом Джисона в какой-то момент их беседы. Он проснулся растерянным, увидев розово-голубое небо, каскадом переходящий в дальний кораллово-красный горизонт, где солнце, похожее на желток медленно спускалось за холмы. Осознание снизошло на него и Хёнджин сел с широко раскрытыми глазами. — Оу, йо, ты проснулся — радостно поприветствовал Джисон с улыбкой, вытаскивая веточку из волос Хёнджина. Они всё еще были бок о бок в ведьмином кругу. Оттенки заходящего солнца объяли его веснушчатое лицо, заставляя кольца в глазах мерцать будто цветы золотарника, которые растила его бабуля у себя в саду. — Я что... Как долго я проспал? — Не знаю. Может, пару часов? Ты, кстати, упустил фей. — вздохнул Джисон, хлопая Хёнджина по плечу, утешая. — Я не будил тебя, потому что ты спал как младенец. Я должно быть усыпил тебя всей своей болтовней, ха? — Нет! — воскликнул он, качая головой. Листочек упал на его плечо и он стряхнул его подальше. — Мне нравилось слышать твои разговоры. Мне тяжело даётся сон ночью, так что я всегда уставший. — Оу, хорошо. — моргнул Джисон. — Прости, что заснул. — робко сказал он, заметив как все четырехлистные клеверы пропали. — Но в следующий раз, я обещаю, что не усну. Даже найду гораздо больше клеверов, чтобы мы смогли предложить их феям. В конце концов, мне всё ещё нужно увидеть их собственными глазами, чтобы поверить, что они существуют. — Воа. Правда? — Правда. — кивнул Хёнджин в подтверждение. Он ухмыльнулся, когда Джисон с энтузиазмом вскрикнул. Они сплели свои мизинцы, заключая сделку. Их пути разошлись на раздвоенной тропе. Джисон ушел в сторону, где заканчивалась дорога, в то время как Хёнджин прошел мимо дома Сынмина, окрикнув младшего, приветствуя. Сынмин спрыгнул с крыльца своего дома с верандой, маша ему рукой, пока Хёнджин не начал бояться, что его плечо выпадет со своего места. Хёнджину нравилось ходить к семье Ким. Они были маленькой, но шумной семьёй, и Хёнджин всегда чувствовал, что здесь, в их доме, ему всегда рады. В коттедже Хёнджина было слишком тихо, и порой, он чувствовал себя одиноко. Бабуля была из тихого типа людей. Она предпочитала вязать, читать, коллекционировать тонкий фарфор и украшать коттедж домашними растениями, которые помогли Хёнджину расти привыкшим к землистому аромату, которым всегда был коридор. Заместо того, чтобы сближаться с остальными жителями Мундью, она будет слушать ноктюрны Шопена на своём стареньком граммофоне, или они оба будут собирать крупные пазлы на большом ковре, напоминающим бело-голубую керамику. Всё же в конце концов, Хёнджин не возражал. Её тихая любовь заставляла Хенджина чувствовать тепло внутри. Позже, этой ночью, Хёнджин пошёл спать, с окунутой в омут лунного света, головой. Он не спал до тех пор, пока солнце не начало всходить; ему снилось воспоминание, от которого отдавало сильным чувством чего-то непонятного, но знакомого. Проделки ребятни на игровой площадке окружали его. Дети строили замки в песочнице с помощью зелёных ведер и водички, которую они зачерпнули из фонтана неподалёку. Смех звенел во время игры прятки, внезапно раздавшийся плач ребёнка, который упал во время игры в классики. Но в центре всего этого хаоса, Хёнджин заприметил мальчика на качелях, упорно раскачивающегося взад и вперёд в соответствии с его отталкивающимися ногами. Хёнджину было любопытно, потому что тот раскачивался быстро и высоко, неустанно и свободно, как будто он направлялся прямо в небо. Он скатился с горки, ступни ударились о песок, сформировавшийся под ногами, как только он встал. Солнце вдали, казалось, взошло выше, стало сильнее припекать и ощущаться тяжелен на его спину. Когда Хёнджин приостановился посреди своего пути, мальчик встретился глазами с Хёнджином — знакомые и тёмные, но яркие словно золотистая река. Мальчик взмыл выше, пока не слился с горящим солнцем позади него. Хёнджин прищурился из-за резкого солнечного света, но на секунду, он был способен запечатлеть, — Хёнджин клянется, что видел, — как мальчик и солнце стали единым целым. Его фигура растворилась прямо в центре горящей звезды, как если бы он был создан для этого. Когда качели вернулись, опустившись — его уже там не было. Хёнджин открыл свои глаза на ранний свет, мягко льющийся в его комнату из окна. Он потёр корки на своих глазах и медленно приподнялся. Это был странный и неясный сон, его детали уже начали угасать в забытие, но одно он знал наверняка. Полностью поглощённым солнцем мальчиком — был Джисон.

***

Это превратилось в негласную рутину: после поисков четырёхлистных клеверов — встречаться с Джисоном в ведьмином кругу каждый день. Хёнджин проснётся в шесть утра и поможет приготовить завтрак с обедом. В зависимости от меню, могут быть поданы свежеиспеченные лепешки с абрикосовым джемом, подаренным семьёй Ким. Кубики сахара и крем в чаях. Потом, на обед будет что-то легкое, как например сэндвичи или конги с ютяо. А после, они сделают бланманже и поставят его в холодильник, чтобы тот остыл и они смогли полакомиться им вечером, в то время как Хёнджина прогонят, когда бабуля начнёт делать свой известный сладкий рисовый десерт. Тогда, следующий час он обычно проводит в саду на заднем дворе их коттеджа. Его бабуля вырастила ассортимент ярких цветов, в том числе и фрукты с овощами, пустившими лозы над деревянными опорными блоками, нужными для их поддержания в вертикальном положении. Он бы пил розовый лимонад, сделанный бабулей, чтобы освежиться, а в обед, она сама ходила в городок за продуктами и овощами по скидке. Она всегда приносила с собой изобилие необычных специй и трав, но Хёнджин никогда не понимал для чего они. Когда он закончил все свои домашние дела, Хёнджин отправился бы в свой путь сбора четырёхлистных клеверов вокруг полей. Он прошёл мимо сарай, в котором они хранили садовые инструменты, и дом семьи Ян, где он увидел их единственного сына, нечаянно растёршего грязь по своим щёчкам. Хёнджин помахал ему, Чонин помахал ответ, широко улыбаясь. Чем дальше углублялся сезон, тем сильнее был солнечный свет, иссушая воздух. Он на цыпочках пробрался на соседскую территорию, дабы набрать побольше четырехлистных клеверов, исследуя глазами траву. Он перебрался через заборы на ферме семьи Чон, отвлекшись на то, как они возились с лошадью. Он видел, как мистер Чон расчёсывал тонкие лошадиные волосы у конюшни и как его старший сын держал нержавеющие стальные бидоны из под молока, взяв их из сарая. Хёнджин отправился в свой весёлый путь — обратно к асфальтированной дороге. Он собрал столько клеверов, сколько смог, прежде чем добраться до лугов, глазами ища фигуру под рябиновым деревом. Он обнаружил Джисона, сидящего внутри ведьминого круга с, поднятой к небу, головой и закрытыми глазами. Он был в джинсовом комбинезоне, который выглядел слишком большим для его худого тела; рукава его рубашки в клетку всё равно свисали, даже если были закатаны аж до локтей. Он вздёрнул нос на звук шагов. — Ты здесь! — воскликнул Джисон, посмотрев на Хёнджина с широкой, тёплой улыбкой. — Я правда надеюсь, что ты наносишь много солнцезащитного крема. — сказал Хёнджин в качестве приветствия, усаживаясь рядом с Джисоном и раскладывая клеверы вокруг дуги из грибов. Если так посмотреть, то это буквально мышечная память. — Что? Солнцезащитный крем? — Да. Типо солнцезащитный фактор? Ну знаешь, чтобы защитить свою кожу от солнца? — Что за причудливое творение. — пробормотал мальчик, прищурившись. Это один из случаев, когда Джисон говорил по-странному изысканным языком. Внутренне Хёнджин боролся: оставить всё как есть или вскопать поглубже. Хоть тот и был младше во всех физических аспектах, казалось будто в нём застряла старая душа. Или может Джисон просто был очень-очень умным и странным. Но опять же, Хёнджина видели таким же, в школе. Он должен, как никто другой понимать, что не стоит судить чью-то манеру речи, когда он сам был темой обсуждения для своих одноклассников. — Так, мы увидим сегодня фей? Мы проделывали это всё почти неделю и они до сих пор не показались. Я начинаю думать, что их не существует вовсе. — нахмурившись и встряхнув головой, избавляясь от мыслей, спросил он. — Эй, ты должен верить в них, чтобы увидеть! — Джисон подтолкнул его рукой. — Сохраняй свою веру в них сильной и большой, и тогда они само собой объявятся. Они должны прийти во время золотого часа. — Правда? — взглянул на него Хёнджин, сомневаясь. — Доверься мне, — пауза. — Бро. Хёнджин фыркнул, прикрыв рот. Джисон моргнул. Хёнджин чувствовал, как его грудь болела от того, что он сдерживал смех, пока он окончательно не сдался и не начал хохотать в свои руки. — Понял, бро. Джисон выглядел озадаченно, но всё равно присоединился, и вот: они лежали, вместе смеясь под рябиной с солнечными зайчиками, скачущими по траве. После того, как их смех утих, Хёнджин сорвал немного травы, мягко разлёгшейся под ними. — Ты должен прийти ко мне в гости как-нибудь, если хочешь, конечно, — тихо предложил Хёнджин. Он мог слышать, как его сердце колотилось. — Моя бабуля умеет делать крутую кашу. Мы всегда едим её с ежевичным вареньем и она правда чудесная. Я... Ещё у нас есть сад, если тебе нравятся цветы. Но я думаю всем нравятся цветы. Моя бабуля как-то вырастила большую тыкву и показала её соседям на следующий день. Она была огромной. Хотя Чонину не понравилось. Он убегал от меня, когда я догонял его с ней. Эм.. Напомни, о чём я говорил? — Воа, я бы хотел прийти. Я никогда не был у кого-то дома раньше! Твои родители не будут против? — Джисон выглядел доволен этой идеей и был невозмутим к его бессвязной болтовне. — Ох, у меня их нет, — спокойно сказал Хёнджин. — Я жил с бабулей сколько себя помню. Она сказала, что когда-то нашла меня одного в лесу, крошечного, завернутого в одеяло и громко рыдающего. Мне кажется это из-за того, что я обделался. У меня даже не было памперса. — вздрогнул он. — Что за чудной способ оставить ребёнка, — проговорил Джисон, нахмурившись. Хёнджин не смог сдержать смеха. Они сидели в тишине на мгновение. Хёнджин повернулся посмотреть на Джисона, который смотрел в небо сквозь просветы висящих сверху листьев. — Что насчёт тебя? Ты сказал, что у вас с отцом есть ферма, да? — Джисон что-то промычал. — Да, только я и папа. Еще он торгует рыбой в городке. — он отводит взгляд в сторону. — Серьезно? Как вы вдвоем справляетесь с фермой? Это же очень много работы. — У нас есть помощники. — Джисон сорвал фиолетовый эхолот, скручивая его стебель. Он не дал Хёнджину шанса спросить что-то еще, резко выпалив: — Эй! Почему бы нам не сплести венки? Младший не выглядел так будто хотел снова поднимать ту тему, так что Хёнджин подавил желание засунуть нос куда не надо. Переключившись на другую задачу, старший собирал дикие цветы в окрестности ведьминого круга, которые мог достать, не выходя из него полностью. Большинством найденных цветов были васильки и рудбекии, несмотря на то, что он заметил летний горицвет возле основания рябинового дерева. В основном, именно Джисон плёл венки, в то время, как Хёнджин занимался собиранием. Он складывал их вместе для Джисона, пока тот переплетал лозы. По началу это была маленькая хлипкая штучка, страдающая из-за недостатка прочности в своей структуре, но изящные цветы, постепенно заполнившие пустое пространство превратили его в изысканный головной убор. — Угх. Подожди, не надо! — Хёнджин наклонился назад, когда Джисон протянул руку к нему с венком. — Не думаю, что мне стоит это надевать. — Что? Почему нет? — Это... Не знаю. Он, скорее всего, не подходит мне? Ну то есть, все мальчики в моей школе постоянно говорят, что все эти штучки только для девочек и я... Ты знаешь. Мне не стоит этого делать или они... — Хёнджин немного сжался, возясь с травинками. — Что? — вскрикнул Джисон в неверии, — Они просто куча придурков! — Ты ругнулся. — указал он на него, раскрыв рот. — Кого волнует! — Меня! — надулся Хёнджин. — Я старше тебя! Это я должен говорить «придурки». В любом случае, где ты научился такому? — Ой, не важно. — тот просто махнул рукой. — Что такого девчачьего в цветочном венке? Венки красивые и ты красивый! Сложи два и два и получишь самое прекрасное, что есть в этом мире. Так в чём проблема? Хёнджин проморгался. Это заняло какое-то время, прежде чем Хёнджин смог полноценно осознать тот факт, что Джисон назвал его прекраснее всего. Ему никогда не говорили, что он красивый раньше. Смущённый, его лицо нагрелось и он ощущал себя кусочком хлеба, жарящимся в неизвестности. — Ты красивее, — выпалил он. — Прекрати. — Джисон толкнул его в плечо. — Прими это, Хёнджин. Ты красивый, а эти мальчики просто завидуют. Ну то есть, посмотри на свои маленькие пятнышки. — он протянул руку, чтобы мягко тыкнуть в одну родинку под глазом старшего и другую на щеке. — Они же такие крутые! Как звёзды в персиковом небе. Хёнджин застонал и прикрыл своё лицо. Комплименты всегда были странными и некомфортными для него. Он никогда не знал, как реагировать на них. Но когда он почувствовал, как что-то плюхнулось на его макушку, он взглянул через пальцы, чтобы увидеть ухмыляющегося Джисона, уверенно упирающегося руками в бедра. Старший аккуратно дотронулся до лепестков диких цветов, сплетённых в цветочную корону. — Другое дело, — сказал мальчишка с гордым видом. — Король готов к своему трону! — Король? Королём чего я буду? — его лицо вытянулось в смятении. — Ты будешь королём ведьминого круга! — объявил Джисон, показывая жестом руки на грибную дугу, окружавшую их. — Возлюбленным самого Солнца. Солнце ярко горело вдалеке. Жидкое золото переливающееся с сиреневыми горами. — Тогда что насчёт тебя? Королём чего будешь ты? — Хёнджин посмотрел на Джисона с удивлённым взглядом. — Некоторые принцы не становятся королями. — пожал плечами он. — Ты мог бы быть моим, — старший бросился вперёд, неистово маша руками из-за своего нелепого промаха. — Я имею ввиду... моим королём. Ты мог бы быть моим королём? Мы были бы королями вместе. Это было бы довольно здорово, разве нет? Джисон проморгался в удивлении. Он смотрел на Хёнджина, словно тот был другим человеком; словно он видел кого-то другого. Но нежность в мягком смехе придаёт очертания его личику, круглые щёчки приобрели приглушенный розовый оттенок, напоминавший румянец самого неба. — Хорошо, — сказал он, улыбаясь, — я буду твоим королём. Ласковый, оранжевый свет раскинулся по всему небу, освещая их лица в форме песочных часов. Это словно пейзаж, написанный масляными красками, именно в эту секунду, Хёнджин чувствовал себя спокойно, беззаботно, отстраненно от всех своих проблем, будто их просто вырвали из его разума. Хёнджин закрыл глаза, прислушиваясь к дыханию... Ощущал, как в тандеме их грудные клетки аккуратно вздымались и опускались. Трава под ним задевала кожу, заставляя её чесаться. Затем, что-то потёрлось об его щеку... Мягкое и тонкое, словно крылышко бабочки. А потом снова, оно затрепетало на щеке, продвигаясь к подбородку, а затем к месту рядом с ухом. — Хёнджин. Мальчик приоткрыл глаза, задержав дыхание. Он уставился на эту... Эту штуку, эту маленькую штучку, которая летала перед его глазами. Крохотное, крылатое существо сияло, рассыпая золотистую пыльцу, каждый раз, когда взмахивало крылышками. Хёнджин не мог рассмотреть детали, ведь существо было совсем маленьким, но оно было настоящим и сейчас оно прямо перед ним, размером с ноготочек. Он осознал, что их здесь гораздо больше. Хёнджин медленно осмотрелся, обнаруживая нескольких, сверкающих созданий, парящих вокруг него. Они были как светлячки, которые блестели звёздной пылью. Они что-то бубнили... мешанина из нежных, незнакомых звуков или даже голосов, которые слышались, как нечто цифровое, вдалеке от его ушей. Это напомнило Хёнджину о мистических рассказчиков из фэнтезийной игры. — Они настоящие, — потрясенно прошептал старший, глядя на ухмыляющего до ушей Джисона, с феечкой сидевшей у того на носе. Ты настоящий. — Сказал же, — тихо посмеялся Джисон, вздрогнув, когда стряхнул фею со своего носа. Фея отлетела по наклонной. — Ай! Ты пнула меня, — он агрессивно указал на крылатых созданий. — Видишь о чём я говорил? Они только выглядят невинно, но на самом деле они воплощение жестокости! — Что ж, я думаю они милые. — Хёнджин совершенно не видел в них ничего жестокого. Феи летали вокруг него, оставляя за собой ласковый ветерок, который щекотал лицо. Он ощутил, как начал улыбаться, когда крохотное существо напротив кувыркнулось в воздухе, а другое играло с локонами его волос. — Но, эм. Почему они все подлетают ко мне? Все феи парили около Хёнджина. Он был полностью окружен ими, в то время как Джисон сидел один. Гора сплетённых голосов росла всё требовательнее в его ушах, становясь больше раздражительнее, чем ласкающей, он был на грани того, чтобы прикрыть свои уши, когда поймал сбитое с толку выражение лица Джисона. Его глаза были широко раскрытыми, нечитаемыми, открытый рот. А затем простое: — Ох. — Ох? Что за ох? — Хёнджин нахмурился, когда голоски стали громче и резче. Старший разогнал фей подальше, но золотая пыльца посыпалась на его одежду, которую он стряхнул, торопясь, только чтобы позже все его руки были покрыты этой пыльцой. — Джисон? — Нам надо уйти. — Джисон схватил Хёнджина за запястье и насильно вывел его из ведьминого круга. Как только они покинули ведьмин круг, водопад волшебных голосочков рассеился в спокойной тишине деревни. Феи исчезли. Солнце уже село, после него осталась только ленточка Венеры, зажженная в небе. Хёнджин посмотрел на свои руки, моргнул, а после вся золотистая пыльца пропала, как будто ничего не произошло. На его одежде не было ни крошки пыльцы. — Что это было? — спросил Хёнджин, глядя на младшего, но тот смотрел вдаль. Его глаза остекленели. — Ты в порядке, Джисон? — Я... Мне надо идти. Я, эм. Надо идти. Прости. Я вспомнил, что папа должен забрать меня в городок с собой завтра и мы останемся в гостинице, так что меня не будет какое-то время. Я не знаю, когда вернусь, но найду тебя, когда возвращусь, хорошо? — он отпустил запястье старшего. Тень упала на его лицо. — Хорошо, — тихо сказал Хёнджин, застигнутый врасплох из-за неожиданной новости. Хоть и не ему судить. Хёнджин тоже был довольно забывчив. — Но ты выглядишь очень бледным. Я могу отвести тебя к себе. У бабули есть лекарства, которые могут тебе помочь. Ты что... — Я в норме, не волнуйся! Но сейчас мне надо идти. Скоро увидимся, Хёнджин. — Джисон помахал ему, спеша. Прежде чем старший успел помахать в ответ, мальчик уже помчался по тропе. Он не понимал, это солнце играет с ним злую шутку, но смутное сияние заката, словно окутало ореолом Джисона, заставляя его выглядеть прозрачным и похожим на призрака. Старший не знал, что и думать о произошедшем. Сначала было весело, но потом всё приняло неожиданный поворот. Феи тоже вели себя странно, но тот факт, что они правда существовали оставило ему приятный осадок и изумление, пока он шёл домой, держа цветочный венок в руке. Бабуля выглядела удивлённо из-за его сияющего лица, но её губы изогнулись в нежной улыбке, пока она накрывала ужин на стол. Когда Хёнджин умылся и положил венок на шкаф в своей комнате, они поели картофель в медовой глазури, тушёный горох с варёным рисом. На десерт, они полакомились сладким бланманже с малиной. Хёнджин был уверен, что если упомянет фей, то его бабуля неистово побледнеет. Она, скорее всего, даст ему оплеуху и он не сможет слышать до конца ночи. Так что, он решил задать вопрос, который долго лежал в его голове. — Бабуля, ты знаешь семью Хан? — Кто, еще раз? — она подняла взгляд, прищуривая глаза. — Семья Хан. — повторил Хёнджин. — Семья Хан? — Да! Типо, семья которая живёт на конце дороги? Они владеют фермой. Я имею ввиду, это просто отец с сыном, но им помогают с хозяйством. — Ты снова допоздна читал свои романы? — вздохнула бабушка. — Я клянусь, ты со своим воображением выдаёшь странные вещи. Там давно никто не живёт, дитё. Это заброшенное имение. Никто не ступал на ту землю с года так пятидесятого. — Я... Что? — нечто тяжелое застряло в его груди. Это должно быть ошибка. Джисон бы не соврал ему. Он не лгал ему насчёт фей, так что не стал бы и лгать насчёт семьи и своего дома, верно? Хёнджин хотел бы прямо сейчас сорваться и добежать до конца дороги, убедиться, что всё по-настоящему, что ему не вешали лапшу на уши, но он был прикован комендантским часом, да и Джисон уехал на неопределенное количество времени. А может быть, это тоже было ложью. — Прикрой свой рот, иначе все мухи залетят прямо в горло. — бабушка постучала по его подбородку и он незамедлительно закрыл рот. Она вернулась к своему десерту, оставляя сбитого с толку Хёнджина на месте. Он не хотел, чтобы еда пропадала зря, поэтому всё равно управился с бланманже, невзирая на потерю аппетита. Ночью он ушёл спать. Не прекращающиеся бессонные ночи часто приходили, из-за чего он часто засиживался под одеялом с книгой в руках. Только когда солнце начало всходить — Хёнджин почувствовал, как его веки начали тяжелеть. Тем не менее, он облокотился на стену у кровати и глядел в окно; он наблюдал за тем, как звёзды выстроились в мозаику, раскинувшись на ночном небе и мерцая, словно тусклое пламя свечи, горящей до тла.

***

Чанбин был другом со школы, но они не особо сближались, пока Хёнджин не увидел, как его запирали в подвале собственного дома. Хёнджин никогда не лез не в своё дело, и просто предложил свой дом, как место где он мог пожить, чтобы у старшего мальчика был хоть какой-то выбор, помимо чердака церкви. Чанбин выглядел подавленным и маленьким, но он был одним из самых хороших ребят, которых Хёнджин когда-либо встречал. У него был заживающий порез на носу, заклеенный пластырем с мишкой Тедди, но получил он его, когда упал со своего велосипеда, а не во время драки — как думала половина Мундью. Он был всего лишь на год старше, но зато умнее, чем любой другой тринадцатилетний, посему Хёнджин решил довериться ему и рассказать о Джисоне, когда Чанбин пришёл навестить его с мешочком конфет. — Джисон? — Чанбин нахмурился, вертя леденцом у рта. — Никогда не слышал о таком. — Даже в окрестностях городка? — Не-а. Все слишком заняты приготовлениями для нового фермерского магазина, так что я не слышал никаких новых сплетен. Я видел Сынмина, бегающего вокруг городской площади с мешком яблок, когда выглянул из окна. Ему когда-нибудь говорили, что он очень похож на щенка? — он надул свои щёки и шире раскрыл глаза, пытаясь изобразить щенячьи глазки. — То есть, смотри, его лицо просто само по себе делает так. — Да, я знаю, — промямлил Хёнджин, обеспокоенный тем фактом, что никто кроме него не знал Джисона. — Думаешь я схожу с ума? — Я знаю сумасшедших, Хёнджинни. Я знаю их слишком хорошо. По сути, я живу с безумцами половину своего времени и я могу с полной уверенностью сказать, что ты не поехавший. — вздохнул Чанбин. Он обнял того за плечо и приложил их головы вместе. Хёнджин взглянул на Чанбина, твёрдо поверив ему на слово. — Спасибо. — всхлипнул младший, пригнув голову. — Мгм. — он вытащил леденец изо рта. — Ну то есть, я думаю, я могу понять этого твоего Джисона. Мне не нравится говорить людям, где я живу, потому что это неловко. Может для него тоже, знаешь, или например он чувствует себя под давлением ничего не говорить о доме. Родители, знаешь? Окей, может ты не знаешь, — прости, — но типо. Ты понимаешь. Родители. — Никаких обид. Но я думаю ты прав. Мне стоит поддержать его и быть верным другом и может тогда он почувствует себя достаточно комфортно, чтобы всё мне рассказать. Мне надо уважать его частную жизнь! — младший кивнул, хлопая того по руке. — Именно. Молодец. — Спасибо, Бинни. — проговорил Хёнджин с улыбкой до ушей. — А теперь, хочешь половить кузнечиков? Можешь ещё остаться на ночь. Бабуле, наверное, понадобится больше дополнительных рук для посуды. — Думал, ты уже и не предложишь, — с огоньком в глазах, Чанбин указал на него с леденцом в руке. Время шло и растворялось бесформенно, как дождь. Джисона не было уже почти три недели, Хёнджин старался не поддаваться волнению. Он занимался своей обычной рутиной, пытаясь больше сконцентрироваться на школе, игнорируя мальчиков из своего класса. Он покупал множество бывших в употреблении книг, когда накапливал достаточно денег. Он ловил кузнечиков и догонял стрекоз вместе с Чанбином, и Сынмином и иногда Чонином, если тот не был занят на ферме. В основном, когда Хёнджин был один, он пробирался к ведьминому кругу и ждал до тех пор, пока солнце не встречалось с горизонтом. Он ждал до тех пор, пока у него не оставалось пять минут до комендантского часа, надеясь, что Джисон объявится. И каждый день, он брёл домой, чувствуя немного больше тоскливости и одиночества, чем раньше. Прошла ещё одна неделя. Джисон ещё не вернулся. Одним днём, бабушка забрала его с собой на подсолнуховое поле, — о котором заботилась семья Ли, — чтобы она могла обменяться с ними маслами и травами. Прячущимся за ногами Мистера Ли мальчиком, чьё лицо было в тени от бейсболки, был их сын — Минхо. Хёнджин никогда раньше не разговаривал с ним. Он ни разу не видел его где-то в округах Мундью, только в стенах дома. Бабуля как-то немного говорила о Минхо... О том, как он был только на два года старше внука, и что он обучался дома своей матерью, которая подрабатывала воспитательницей в детском саду, когда не занималась подсолнухами. Бабушка называла старшего мальчика стеснительным, но когда Хёнджин проходя мимо его дома, заметил пристальный недрогнувший взгляд на себе, то у него сложилось совершенно иное мнение. Пока бабуля была занята своими привычными торгами с семьей Ли, Хёнджин пошёл к полю. Пот скатился по его лбу, в этой изнуряющей жаре, его волосы ощущались липкими под соломенной шляпой. Неважно насколько мало одежды было на нём, она не спасала от влаги, но Хёнджин предполагал, что подсолнухи докажут свою пользу; они, трепещуще красиво возвышаясь, накрыли его навесом тени. Равнины омывались драгоценным солнечным светом, белые и розовые клеверы на холмах; он плёл по тропинке. Был почти обед, мальчик осознал, что никого, помимо него самого — не было в поле. Хёнджин был единственным здесь. Поле выглядело как что-то, что точно понравилось бы Джисону. Хёнджин не понимал, это летняя жара играет с ним злую шутку или что-то подобное, но он явно уловил нечто краем глаза. Что-то зашелестело и мальчишка обернулся. Он заметил движение в прочных стеблях и что-то — кто-то — с коричневой головой исчезло с тропы, испаряясь в подсолнухах. Хёнджин моргнул, протирая глаза тыльной стороной ладоней. Хотел бы он, чтобы рядом были люди у которых он мог спросить, что ему не кажется и всё это реально. Любопытство поселилось в его груди... Такое же горящее, как когда он в середине лета, обнаружил одинокого мальчика, лежащего в ведьмином кругу. Отбрасывая неуверенность подальше, Хёнджин перешагнул через изгородь, разделявшую подсолнухи от дорожки. Он пробирался сквозь стебли высоких цветов, осторожно отодвигая подсолнухи, продолжая путь и преследуя таинственную личность. Он не догадывался, насколько это всё будет тяжелым, пока подсолнух смачно не зарядил ему по лицу. — Пф-т.. Ох, боже! И почему я не могу быть таким же высоким, как они? — заскулил Хёнджин, сильно охлопывая лицо и плечи, боясь, что жуки могли забраться на него. Но вдруг, до ушей донеслось что-то воздушное и легкое с левого края... Смех. Хёнджин запнулся, делая шаг. — Привет? — позвал он, проверяя. В ответ ещё больший шелест. Мальчик последовал за внезапными звуками шагов, которые возникли рядом с ним. Он прислушался к другим звукам, пытаясь распознать чужое присутствие среди шипящего жужжания цикад и пчёл. Может, это просто нечто непривычное было в розовом лимонаде, сделанным бабушкой, а может ему снова не удалось выспаться, постоянно ворочаясь и терзая себя глухой ночью. «Может быть» — подумал Хёнджин про себя, пока ноги несли его к, выглядывающему между стеблей, лучу. Когда он наконец добрался до конца подсолнухового поля, раздвинув последние цветы, то зажмурился из-за неожиданного потока света, навалившегося на него. Это из-за жары я вижу иллюзии. Может это... — Ты нашёл меня, — сказал голос. Хёнджин проморгался. Он больше не был на равнинах. Мальчик осмотрелся, он был в медном пшеничном поле, достававшему ему по пояс. Растерянный, Хёнджин обернулся на подсолнуховое поле, гордо возвышавшееся... Сейчас, оно больше выглядело, как высокая стена, бесконечно тянувшаяся вдали, отделяя два королевства. Он оглянулся вперёд. Вдалеке был сарайчик, который Хёнджин никогда раньше не видел. Маленькая речка, бегущая вдоль деревьев и кустов, уходящая прямо в лес. Было чувство, словно его ударили в голову, затащив после этого в сон. — Хёнджин, — проговорил тот же голос. Хёнджин повернулся, пока не встретился лицом к лицу с мальчиком, ни с того ни с сего, появившегося перед ним. Солнце плясало на нём; всё его тело сверкало золотой пыльцой, ссыпавшейся с плеч будто песок, застрявший между тканями одежды. Поодаль мерцал паргелий. — Джисон? — пискнул мальчишка. — Я же сказал, что найду тебя, разве нет? — широкая и ласковая ухмылка растянулась на его лице. — Я... Что? Где мы? Почему ты здесь? Что случилось? Я был в том поле, а потом вдруг... здесь. Что... Когда ты вообще вернулся? Ты не сказал мне, что приехал! Теперь, скажи мне что это за место такое? Это как те всякие волшебные штучки, которые ты вытворяешь с феями и остальным? — Слишком много вопросов, — вздохнул младший. Он подошёл к Хёнджину, соприкасаясь с ним носками, протягивая руку между ними. — Смотри, я покажу. — Я боюсь. Это не кажется настоящим. Ты не кажешься... — Хёнджин покосился на его предложенную руку. Он взглянул на небо, сарайчик и подсолнухи. — Нет, не поступай так! — поспешно перебил его Джисон. — Не говори так. Пожалуйста. Ты должен поверить в меня. Я докажу, что это всё реально, если ты просто возьмешь меня за руку. Хёнджин сглотнул. Он предполагал, что когда дело касалось младшего, он всегда мог на время отбросить своё неверие. Так что он взял Джисона за руку, и старался не кричать, когда тот тут же потащил его вниз по склону. Его рука была тёплой и мягкой, в отличие хёнджиновской: потной, с нанесённым на неё бальзамом. Они бежали через медное поле, а ветер проносился мимо них. Он позволил младшему мальчику вести его сквозь высокую траву, касающейся кожи и оставляющей после себя невыносимое покалывание. Было столько вопросов, которые он порывался задать, но Хёнджин запихнул своё желание куда подальше, смеясь вместе с Джисоном, танцуя и скача по полю, с широко раскрытыми руками. Поле казалось нескончаемым, когда они прилегли, пытаясь отдышаться. Они восхищались ванильными небесами, напоминающими Хёнджину картину Клода Моне. — Ты можешь хотя бы рассказать, что ты делал в городке? Со своим отцом? — повернув свою голову к Джисону, запыхавшись, спросил старший. — Оу. Папа просто встречался со старыми друзьями в постоялом дворе, в котором мы остановились на пару дней. Мои вещи всё еще пахнут солёной водой, потому что мы постоянно были возле океана. — младший глядел в небо; солнечный свет, на мгновение, размыл его черты лица. — Ох. Хорошо, — сказал он. Мальчишка поджал губы, глубоко вдыхая, придавая себе смелости. — Тогда, эм. Я могу спросить почему ты живешь здесь? То есть... Здесь, в Мундью. Почему не в большом городе или в том же самом городке? — Папа хотел жить в городке, а я нет. Я хотел жить здесь, потому что искал кое-кого. Старший прикусил губу, думая, следует ли ему расспросить о том, о чём говорила бабуля на днях. Дом на конце дороги был заброшен долгое время. Но Хёнджин не мог, не смел, поэтому продолжил беседу в том же направлении: — И кого же ты искал? — Старого друга. — Так ты его нашёл? — Угу, нашёл. Но он больше не помнит меня. — слегка улыбнулся Джисон. Улыбка была маленькой, тоскливо изгибающаяся к краю рта. — Оу. — Хёнджин поднял глаза к небу, чувствуя укол вины. — Прости. — За что ты извиняешься? Это же не твоя вина! — отмахнулся младший, возвращая большую ухмылку на лицо. — Мне ничего с этим не поделать. Я должен предоставить разыгрывание наших судьб Вселенной! Даже если он не помнит меня, я всё равно счастлив, что смог отыскать его и могу быть рядом с ним. Думаю, этого мне достаточно. Хёнджин задавался вопросом, кто же был его старым другом. Младший с такой нежностью говорил о нём, это не должно было заставить его чувствовать тяжесть на сердце. — Ну хорошо, давай продолжим наше приключение! — Хёнджин был выбит из колеи собственными мыслями, как вдруг Джисон подскочил на ноги, помогая встать и старшему. После отдыха на большой пшеничной кровати под тремя солнцами, они мчались к лесу, прыгая по камням, теснившихся в речке, пока добирались до другой стороны; они плели между гигантскими деревьями, безмолвно стоящими на летнем воздухе. Земля под ним была неровной и вязкой, вместе с древними корнями, скрученными будто змеи, превратившиеся в камень. Джисон подхватил его руку, и последовал по сияющей бело-золотой тропе, которая вела их к необычайно большому лабурнумному дереву с жёлтыми, шелковистыми плодами, светящимися в сердце леса. Хёнджин поражённо уставился на открывшийся вид. Он мог слышать мелодию сороки издали. Пчёлы пролетали около дерева, облачённого в золотые цепи. С шумом текущей реки, ароматом влажного мха и шелестящих листьев, Хёнджин попытался собрать воедино кусочки смелости и вылить её в словах, которые слишком долго засиделись в его горле. — Джисон. — умудрился сказать старший, тяжело дыша, останавливаясь перед деревянным мостом, который был рядом с деревом, покрытым позолоченными цепями. Мальчик обернулся, солнечный свет обволок его лицо смутным сиянием. — Я думаю, что раньше видел тебя. — Видел меня? — Мы были на детской площадке. И... И ты просто исчез. — произнёс Хёнджин, нервно заламывая свои руки. — Я думал, что мне это почудилось, но ты снова показался, и я знал, что ты реален. Ты... Ты правда настоящий, даже если в это порой тяжело поверить. — Я настоящий только если ты в это веришь. — слегка улыбнулся он. — Куда ты пропал в тот день, Джисон? С качель... Куда же? — Я говорил тебе. Я искал кое-кого. — Это бессмысленно. Ты... Исчез. Никто так не исчезает. — Хёнджин глазел на него, окончательно запутавшись. — Все исчезнут когда-то, Хёнджин. — младший наклонился, подобрав что-то с земли. Он берёт за запястье мальчика, подталкивая его вперёд. — Только невезунчики возвращаются. — Я не понимаю. — старший упёрся пятками в землю, вынуждая друга прекратить тащить его. Он продолжил в, до неловкого, раздражительном тоне. — Почему ты не можешь быть честным со мной, Джисон? Мы же друзья, разве нет? Я не понимаю почему ты постоянно говоришь загадками. Если феи существуют, то... То я уверен, что могу поверить и в другие вещи, которые ты скрываешь от меня. Я даже поверю в то, что ты волшебный, если ты просто скажешь мне об этом! Джисон ухмыльнулся, но не ответил. Он взял запястье Хёнджина, раскрывая его ладонь, кладя прямо в её серединку — холодную вещицу. Когда рука младшего была уже за пределами его зрения, Хёнджин понял, что то, что ему дали было камнем. Ярко сияющим, переливающимся голубыми тонами, камнем. — Что это? Зачем ты дал мне камень? — старший вглядывался в него, а после послал сконфуженный взор. — Это не просто камень. — обиженно нахмурил брови Джисон. — Это лунный камень. — Где ты его взял? — С земли, — невинно проговорил он. Тишина. Хёнджин опустил голову, чувствуя как его глаза лезут на лоб. Он совсем не замечал их, слишком отвлечённый бегом по лесу, но они росли здесь словно полевые цветы. Это были молочные драгоценные камни бледно голубого цвета, развёрнутые в сторону солнечного света. У них даже были листья. — Что за черт? — он почувствовал себя немного больным. — Что за черт? — В этом лесу растут лунные камни, — прощебетал Джисон. — Нет планеты на которой в лесах растут лунные камни! — что-то вроде такого рода феноменального, возможно только в фэнтезийных романах, в мирах, избавленных от яркого воображения или в другом измерении... Где-либо, но не в реальности, в которой Хёнджин жил. — Я сошёл с ума, верно? О нет. О не-е-е-т. — Ты не сошёл с ума. — насупился Джисон. — Тогда, кто ты такой? Нет... Что ты такое? Младший закрыл рот, смягчая свой взгляд. Солнце позади него пронизывало своей яркостью, практически прожигая сетчатку; Хёнджин зажмурился, боясь ослепнуть. Вселенная сгорала, забирая Джисона с собой. — Я создание призрака и одиночества, — изящно объяснил мальчик, Хёнджин открыл глаза, чтобы пронаблюдать сцену, как из-за тени затмившей его, золото в глазах младшего стало броско выделяться. — Всем известно, что люди произошли от звёзд и так уж вышло, что я произошёл от самой большой. Лес загудел сильным, ритмичным светом. Взор скользнул по скрипучим деревьям, а река нескончаемо шептала, всхлипывая. Лицо Хёнджина сморщилось в непонимании. Он уже был готов открыть рот, и кратко расспросить, был ли это искусный способ доложить о том, что младший нарцисстичен, как вдруг Джисон, с виноватым видом, его перебивает: — Это всё, что я могу рассказать, не опережая события. С моей стороны было бы неправильно вмешиваться в судьбы. — чем больше он говорил, тем больше всё казалось бестолковым. — Мне жаль, Хёнджинни. Но пусть этот лунный камень, будет как память об этом летнем воспоминании, и в один день, ты в конце концов всё поймешь. Пообещай мне, что сохранишь его. Хёнджин поджал губы, крепко стискивая лунный камень. Он хотел отчаянно схватить Джисона за плечи и вытрясти из него все ответы, но несмотря на великий соблазн, он не мог... Не сейчас, когда младший выглядел, словно терял рассудок из-за собственных необъяснимых ограничений. По крайней мере он пытался. Это было хоть что-то. — Хорошо. Я обещаю. Но ты же не исчезнешь снова, так? — тяжёлый вздох вырвался из него, как знак смирения, он поглядывал на драгоценный камень, держа его в своих имбирных руках. — Не-а. Ты навсегда застрял со мной. От меня нелегко избавиться! Я как пиявка или муха! Бз-з-з, бз-з-з. — Джисон мгновенно зажёгся, как комета. Он пробежался вверх-вниз пальчиками по руке Хёнджина и тот засмеялся, отбрасывая прилипчивые руки подальше от себя. Однако, всё равно оставалось много вопросов без ответов, и Хёнджин надеялся, что когда-нибудь он их получит, даже если это не случится завтра, через неделю, месяц, года. Хёнджин мог подождать. Он был хорош в ожидании. Сцепив с Джисоном руки, они потопали к выходу из леса. Хёнджин играл с камнем в руке, подняв его прямо к небу, заставляя солнечный свет отразиться от камня, светясь и мерцая чем-то, что было похоже на серебряную пыльцу. Старший повернулся к Джисону, желая спросить, есть ли скрытый посыл в лунном камне, но вдруг завидел отсутствующий взгляд в мальчишечьих глазках. Для Хёнджина, Джисон с каждым днём, становился всё больше похожим на сон. Он был образом тепла, бледного золота, будто свет, падающий на сосны... Нечто вроде воссоздающей красоты. Он удивлялся, каким образом от маленького мальчика исходило гораздо больше света, чем от солнца.

***

Когда они вышли на асфальтированную дорогу вдоль подсолнухов, пшеничного поля больше не было. Если быть точнее, они вернулись на дорогу, на которой была стойка с лимонадом, стоящая около крупного грузовика; здесь было только одно единственное зелёное поле и склоны с дикими цветами, и санспрайтами* вдали. Никакого сарайчика, никакой реки, уходящей в лес, никаких ванильных небес Клода Моне над ними. Вопрос вертелся на языке, как вдруг Джисон улыбнулся, выкладывая: — Солнечная иллюзия. — «Солнечное» что? — складки проступили на лице Хёнджина. — Типо... Как мираж? — Думаю да? Это как, когда ты блуждаешь в пустыне, замученный жаждой, а потом тебе кажется, что видишь оазис, когда на самом деле его там нет... Возможно, где-то там солнце тоскует от одиночества. Наверное поэтому оно создало место, где может провести время с тем, по кому скучает, даже если это всего лишь иллюзия. — потёр свой подбородок младший. — Но солнце не живое. — нахмурился Хёнджин. — Каким образом оно может чувствовать себя тоскливо и одиноко? — Поверь мне. Солнце очень, очень тоскует. Оно слишком долго было одиноким. Хёнджин не думал, что это возможно, но всё же феи существовали и он только что вышел из волшебного леса, в котором росли лунные камни. Если так посмотреть, то всё может быть. — Ох. Это немного грустно. Надеюсь, солнце теперь чувствует себя лучше, раз мы играли в его мираже. — сдвинув брови, старший глядел на муравья, забирающегося по шнуркам его обуви. Услышав мягкий смех, он поднял глаза на Джисона. Мальчик улыбнулся ему с такой теплотой и нежностью, что Хёнджину пришлось снова отвести глаза. — Ты очень хороший, Хёнджинни. Не удивлён, что звёзды здесь так любят тебя. — заметив непонимающий взгляд, Джисон похплопал того по спине, прижавшись щекой к плечу старшего. — Не волнуйся! Ты умный парень. Ты очень много читаешь, так что уверен, что однажды ты всё поймешь. Скоро ты наконец сложишь два и два! — Прекращай нянчиться со мной, — совсем беззлобно пробубнил Хёнджин. Он робко улыбнулся из-за того, что его назвали умным, поэтому дал щелбан Джисону. — Дома, у бабули есть лимонад, так что загляни к нам передохнуть перед тем, как пойти к себе на ферму, окей? Я не хочу, чтобы ты отключился по дороге от жары. Он взял младшего за руку, ведя его вниз по дороге, игнорируя пару глаз, наблюдавших за ними.

***

Позже этим же вечером, когда Джисон уже вернулся к себе домой, оставив после себя ослепляющее первое впечатление, осыпав кучей комплиментов еду бабушки, она смотрела на стул, на котором сидел тогда Джисон. Её губы были сжаты, нечитаемое выражение осело на лице. — Он мой друг, о котором я рассказывал тебе, бабуль. Джисон! Он живёт на конце дороги у нас в Мундью. — проговорил Хёнджин. — Теперь ты мне веришь? — Я бы узнала, если бы новая семья переехала в Долину, глупенький. Но он кажется хорошим, очаровательным юношей. Рада видеть, как вы вдвоем ладите. Не каждый день ты приводишь друзей домой, кроме этого мальчишки Бина. — вздохнула бабушка, сцепляя морщинистые руки вместе. — Тебе стоит звать его почаще. Мне как раз нужна ещё одна пара рук для работы в саду. — она встала, убирая кружки со стола, ухмыляясь. — Бабуля! — Я шучу... Отчасти. А сейчас, хватит тявкать и помоги мне помыть посуду.

***

В итоге, Хёнджин стал приводить Джисона к ним домой гораздо чаще. Когда в обед солнце чрезмерно пекло, они, вспотев до последней бровки, спасались бегством прямиком к коттеджу Хёнджина, а после разлеживались в его спальне, вместо того чтобы оставаться в ведьмином кругу. (Феи в последнее время были намного милее; некоторые из них пытались заплести косы Хёнджину, потому что его волосы были довольно длинными. Хёнджин до сих пор не понимает на каком языке они говорят, но зато его приятно слушать.) Порой, они просто дремали вместе из-за того, что Джисон не мог остаться на ночёвку, поскольку тому было строго наказано быть дома в определённый час. Хёнджин засыпал со свернувшимся в его руках Джисоном, пока вентилятор обдувал их сверху. Несмотря на то, что с виду младший выглядел меньше, от него исходила аура сильного и крепкого мальчишки. С Джисоном он всегда чувствовал себя умиротворённо. Как и Чанбин, Джисон никогда бы не обидел его, в отличие от тех мальчиков в школе. В какой-то момент, Хёнджин предложил младшему представиться его друзьям, но эта идея была яростно отвергнута. — Почему нет? — насупился старший. — Обещаю, они правда хорошие. Чанбин выглядит пугающе при первой встрече, но у него стрижка под горшок, поэтому можешь не бояться. Сынмин тоже очень хороший. И Чонин. Клянусь, они не такие же как мальчишки со школы. — Я не могу. Я ещё не готов. Я ещё не закончил. — покачал головой Джисон, закусывая губу. — Не закончил с чем? — Со множеством вещей. Просто, не сейчас, хорошо? — Ладно. Это не так важно, Джисон. Я могу подождать. Я хорош в ожидании. Ты... Хочешь покажу свою любимую книгу? — Хёнджин наклонил голову. Он увидел беспокойность в глазах младшего, взъерошивая его волосы. Практически сразу же, всю нервозность смыло чистым восторгом. Джисон энергично закивал головой, вызывая улыбку у Хёнджина, прежде чем тот взобрался к себе на стол. Старший достал книгу, возвращаясь на свое место и передавая её мальчику липкими ручками. — Это детская книжка. Знаю, это немного странно, но она мне очень нравится. Она заставляет меня чувствовать себя счастливым, когда мне бывает грустно. Большинство детей в классе Хёнджина дразнили его из-за того, что он все время читал. Он читал во время перемены, во время обеда и даже во время школьных сборов, если удавалось тайком пронести книгу в спортзал. Чтение — это весело, но, очевидно, так считали не все. Он до сих пор помнит день, когда один из его одноклассников во время перемены, вырвал книгу из его рук и перед всеми, разорвал её в клочья. Невзирая на то, что у того одноклассника были проблемы, это не значило, что ему было не так больно; не значило, что Хёнджин сможет рассказать насколько это его задело. Он подбирал порванные страницы, пряча их в карман; чувства ведь были созданы, чтобы запихнуть их куда подальше, держа запертыми в коробке, верно? Это то, что постоянно делают взрослые, на так ли? Но Джисон улыбался. Он выглядел искренне заинтригованным обложкой. — Вельветовый Кролик. Звучит очень круто. Я никогда не читал её раньше, о чём она? — это была не так реакция, которую ожидал Хёнджин, но опять же, Джисон всегда был полон сюрпризов. — Она о плюшевом кролике, который стал живым и реальным благодаря любви маленького мальчика. — Ох, какая прелестная история, — переворачивая страницы, Джисон умилялся, охая и ахая из-за иллюстраций. — Какой милый, маленький кролик. — Когда я чувствую себя так, будто плохо справляюсь с тем, чтобы быть кем-то, то история кролика напоминает мне о том, чтобы я был самим собой и что я любим многими, например бабулей, друзьями и тобой. И это значит, что я... Я настоящий. И мальчик напоминает мне о том, что надо уметь любить также, как он любил кролика, что тот аж стал живым. — Хёнджин наблюдал, как странички перелистывались. В груди ощущалось тепло. — Что насчёт тебя? Будешь ли ты всё равно любить кролика, даже если тот когда-нибудь исчезнет? — улыбнулся Джисон. — Но для того, чтобы кролик исчез я должен перестать любить его, — произнёс Хёнджин. — А может это не только любовь. Может, это ещё и вера. Если ты прекратишь верить в него, в его реальность, тогда он тоже исчезнет. — Наверное, — задумался старший. — Какой же ты чудесный человек, Хёнджинни! Пусть звёзды сопровождают тебя и днём, и ночью, в отсутствие солнца. — Джисон закрыл книгу, обнял её, оставляя на её обложке большой, влажный поцелуй. Хёнджин вытаращился, не зная, стоит ли быть отвращённым из-за количества ротовых микробов на его книге теперь. — Ха? — Так, это то, чем ты хочешь заниматься, когда вырастешь? Писать рассказы и всё в этом духе? — вмешался Джисон. На робкий кивок мальчика, тот засиял, подняв книгу над головой. — Вау. Тогда я самым первым куплю твою книгу! Ты возьмешь мир штурмом и будешь одним из самых лучших авторов! Твоя бабуля будет очень горда, прямо как и я! Он смотрел, как свет в глазах младшего горел чистой верой в него. Это ощущалось, словно взрыв звёзд, сладко и немного кисло. Хёнджин наклонился, прикрывая лицо рукой, неспособный скрыть румянец, пробравший его с пяток до шеи, лица и кончиков ушей. — Хвати-и-и-т. — Почему? Почему же? — Джисон тыкнул Хёнджина в щеку. — Хэй, ну же. Не стесняйся. — Я не стесняюсь! Джисон прыснул. Затем, взял мальчика за голову, прокричав ряд комплиментов тому в уши, игнорируя отчаянные мольбы о пощаде. Смеясь, младший плюхнулся позади Хёнджина, закидывая руку на его плечо, придвигая его ближе к груди, чтобы прильнуть щекой на макушку чужой головы. Он был будто кот, уютно устроившийся на нём. Хёнджин не был против; бабушка была не из тактильного типа людей, потому он всегда хотел быть тем, кого обнимали, а не наоборот. — Я всегда буду верить в тебя, Хёнджин, — прошептал Джисон. — Даже если ты не будешь больше верить в меня, то всё хорошо, потому что я буду верить за двоих. — Ханни? — старший взглянул на него, несмотря на то, что видел только низ джисонового подбородка. — Я всегда найду тебя. — И я найду тебя тоже. — Хёнджин испустил хриплый смешок. Он научился справляться с их нелинейными беседами, даже если они прогрессивно становились всё непонятнее. — Ты можешь прочитать рассказ для меня? — Хорошо. — улыбнулся Хёнджин. Они провели остаток времени, греясь в маленьком солнечном местечке его комнаты. Он читал вслух мягким голосом, в сопровождении шуршания перелистывающихся страниц, и Хёнджин задумался, будет ли он любить Джисона также сильно, как маленький мальчик любил своего вельветового кролика.

***

Наступил сентябрь, листья на деревьях начали темнеть. Среди дней, когда они играли с коварными феечками, просачивались к сказочным пейзажам, созданными солнечными иллюзиями и медленного разгадывания тайн, которыми являлся Джисон, Хёнджин привязывался сильнее к безмятежной рутине, которая так прочно укоренилась в его жизни. Магия существовала в этом мире и Хёнджин знал это: ведьмин круг, пшеничные поля, а также их выдуманные королевские статусы — были вещами о которых они могли поделиться только с друг другом, и ни с кем больше. Даже бабуля не знала. Хоть Джисон не так много рассказывал о своей семье и никогда не оставался позже заката, он стал говорить о своих маленьких причудах более открыто. Хёнджин хранил эти кусочки воспоминаний о нём близко к своему сердцу, будто самое ценное, что у него есть. Всё же, он не хотел, чтобы это всё заканчивалось. Он хотел ходить к ведьминому кругу каждый день, не переживая ни о чем и болтать о мелком, незначительном, как например о невесомых снах или простых вещах. Он хотел, чтобы всё продолжалось. Желал, чтобы их приключения никогда не испарились в никуда. Но всё хорошее подходит к концу, не так ли? Это произошло так: Джисон был у дома семьи Ли. Хёнджин однажды проходил мимо, как вдруг увидел их. Они разговаривали у порога двери, почти соприкасаясь лбами. Джисон, кажется, что-то шептал Минхо, чьё выражение лица ни разу не поменялось... Ни малейшего вздрога. Когда он пересекся взглядами с Хёнджином, его губы на мгновение лишь приподнялись, Хёнджин убежал раньше, чем переварил увиденное. Джисон никогда не говорил, что дружил с единственным сыном семьи Ли. Всякий раз, когда он хотел задать вопросы, младший бледнел и тут же затыкал его, оставляя Хёнджина без ответов, задевая. Он старался не зацикливаться на этом. У Джисона имелись свои секреты и всё что Хёнджин мог поделать это — уважать их. Поэтому в тот день, он притворялся, что никогда не заставал их вместе; не видел, как жмурился Джисон, когда разговаривал с Минхо; или призрачную улыбку на лице Минхо, когда тот заметил его. В конце концов, он всегда был послушным, думать у него получалось лучше, чем чувствовать. Хёнджин никогда не гневался, пока в один день, его одноклассники не узнали о его слабых местах, затрагивая за живое. Позже он отчалил к ведьминому кругу со слезами, пытаясь отчаянно их сдержать, потому что он не должен плакать, ведь надо показать всем, что раз у него нет родителей, то это не значит, что он отличался от остальных; он больше не был ребёнком, он был взрослым, который знал как вести себя по-взрослому. Он знал разницу между выдумкой и настоящим. Он знал, что случалось с другими мальчиками, которые проводили слишком много времени с мальчишками. — Хёнджин? — Джисон с беспокойством глядел на него. — Что-то не так? Хёнджин не стал заходить в ведьмин круг. Он не мог. Он больше не может. Он не хочет, чтобы кто-то из одноклассников обнаружил его, а после смеясь, называл его странным и сумасшедшим, верящим в эти воображаемые истории, считающим это правдой. Откуда ему знать, что из этого было настоящим? Как он поймёт, что ему не лгут, как обычно? — Мы можем быть друзьями и без магии, — промямлил Хёнджин, вытирая сопливый нос рукавом. — Нам не нужны ведьмины круги, и леса и прочие волшебные штуки. Неужели мы не можем быть друзьями, как нормальные люди? — Джисон проморгался. — Но мы не обычные люди, Хёнджин. — он встал из-за ведьминого круга, но больше не двинулся. — Что? Это потому что я изгой в школе? Потому что у меня бабушка, а не мама и папа? Потому что... Потому что я верю в фей, леса и магию? Здорово. Хорошо. Тогда ты прав. Но в чём смысл всей веры, если я даже не знаю правды? В чем суть проделывания этого всего, когда мне ничего никогда не рассказывают? — что-то внутри него разгорелось. Пламя. Огонь. — Хёнджин... — Нет! Ничего не говори, если это очередная чушь про вмешательство в судьбу, потому что меня уже тошнит от этого. Ты врёшь мне всё время, а мы между прочем — друзья. Я жду, постоянно жду, и я хорош в ожидании, но я ненавижу его. Я ненавижу ждать. — мальчика трясло, несмотря на сухой, осенний воздух. — У тебя так много секретов, что я даже сомневаюсь, что вообще знаю тебя. — Хёнджин, ты... Ты не можешь. Подожди. Прошу, выслушай. — Джисон смотрел на свои руки. Он казался таким напуганным. — Бабуля сказала, что ты даже не живешь на конце дороги! Уже долгое время там всё заброшено, да и никто в Мундью ни разу не слышал о тебе. Ты... Ты как призрак. Призрак, который даже не знает, что он мёртв. Так как я могу верить тебе, если даже не знаю тебя? Как я пойму, что ты реален, когда ты всегда прячешься? Всё так, как есть, не так ли? Ты не настоящий. Никогда им не был. Солнце поглотилось тенью. Тяжёлые облака загрохотали, перекатываясь по небу, закрывая собой его голубизну. Джисон выглядел бледным, увядая вместе с ведьминым кругом. Его аура превратилась в размытый осколок. Он поднял на Хёнджина глаза, наполненные нежностью и мягкостью, даже когда сам ослабевал, постепенно погибая. Его фигура задрожала, словно потревоженные капли воды. Затем, он начал угасать. Он стал настолько прозрачным, что Хёнджин мог разглядеть дома позади... Нет, сквозьнего. Он был жидким светом, разлившимся по полу. — Пожалуйста, всё равно люби кролика, — прошептал он. Хёнджин моргнул. Джисон исчез. — Джисон, — его трясло сильнее, но уже не от злости. Он рванул к ведьминому кругу, думая, что вдруг феи похитили мальчика, но никаких изменений не произошло. Он почувствовал, как первые капли дождя упали на его нос, пока пепельные облака плыли к краю земли. Когда он вскинул голову вверх, посмотрев на небеса — дождь начал литься. — Джисон? Куда ты пропал? — позвал он. Он яростно обернулся. — Джисон? На замену теплу, в его груди зародилась меланхоличная тоска. Промокший под дождём мальчик стоял в ведьмином кругу, чувствуя как вина высекала своё имя на гранатовом сердце, чтобы этот позор преследовал его вечно.

***

Хёнджин думал, что встретит Джисон завтра и надеялся попросить прощения, уладив их недомолвки. Он бы позволил говорить своему сердцу, а не разуму. Бабушка не учила его сваливать свои проблемы на людей. Это называлось проекцией; ему нужно было быть ответственным за то, что он задел чужие чувства, просто потому что не разобрался с собственными. Но сегодня, ведьмин круг был пуст. Джисон всё равно не появлялся. Хенджин сидел в кругу, в ожидании, пока печальное солнце не исчезло за горами; пока холодная ночь не спустилась над Мундью. Даже феи не показались, но у Хёнджина уже возникло смутное подозрение, что они таинственным образом были связаны с Джисоном, так что если тот не объявлялся, то и феи, соответственно, не будут. Мальчик шёл домой один, по дороге, усыпанной лунными цветами, раскрывающими свои лепестки, каждый раз, когда он проходил мимо них. Полумесяц висел в небе острой косой; тусклые очертания округлой формы, освещенные земным светом, напоминали грязный пляжный песок, на котором отпечатались следы. Луна выглядела одиноко, но ей, по крайней мере, составляли компанию — звёзды.

***

Хёнджин не застал Джисона и на следующий день. И на следующий. И на следующий. И на следующий. Он рассматривал завядший венок и лунный камень, лежащих на верху шкафа, задумываясь о том, что он разрушил то, что делало его очень-очень счастливым.

***

— Кто? Сынмин уставился на него, сбитый с толку. Его щёки были наполнены клубникой, которую он с наслаждением, уплетал. Это было весёлым зрелищем, но Хёнджин, ведя себя как заезженная пластинка, не находил в этом ничего забавного. — Семья Хан, — сказал он. — Ну знаешь, отец и сын, живущие на конце дороги? Или, эм. Просто отец с сыном, держащие ферму. Уверен, ты слышал о них. — Сынмин нахмурился. — Не сказать, что слышал о них. Всё, что я знаю — так это то, что ферма на конце дороги была заброшена очень долгое... Эй, Юна! Положи на место! — выкрикнул он одной из своих младших сестёр, пытавшейся засунуть валик для ворса себе в рот. Мальчик спешно выхватил у неё валик, вручив ей клубнику. — Ты такая грязнуля, ты знала? — в ответ он получил лишь высунутый язык. — Ты уверен, что он сказал, что живёт на конце дороги? Может он сказал в поезде? Или ему было больно?** — он подполз обратно к Хёнджину, который всё ещё дулся. — Не думаю, что ему было больно, Сынмин. — Окей. Тогда почему бы тебе не пойти к нему? Увидеть всё собственными глазами? — пожал плечами он. — Я просто... Я боюсь. Что если, вы ребята, правы? Что если ферма в самом деле заброшена и всё это, возможно, было ложью? Я не хочу так. Я не... Не хочу думать, что вся наша дружба была сплошной ложью. Мне изначально не стоило злиться на него. Если бы не я, может, он всё еще был бы здесь. — сглотнул Хёнджин. Он ненавидел своё трусливое сердце. — Лучше знать, чем сидеть в неведении, — проговорил Сынмин. — В конце концов, это придаст тебе спокойствия. Некоторым вещам суждено случиться, понимаешь? — Хорошо. Да. Думаю, ты прав. — Хёнджин закивал. Была некая логика в словах мальчика. — А когда я не был? — он выпятил свой подбородок. Его гордое выражение лица смыло, как только он услышал стук в дверь; ухмылку заменил сердитый вид. — Это, наверное, Чонин. Ставлю ставку, что он хочет снова попробовать победить меня в армрестлинге, после того, как я сокрушил его вчера. — на очередной толчок в дверь, он крикнул через плечо: — Да понял я, тупица! Уже иду! Чонин, ввалившись внутрь, сразу же упал на колени, когда Сынмин пнул его сзади. Хёнджин рассмеялся в руку, почувствовав немного надежды.

***

В обсидиановых небесах мелькали прожилки густых, грохотавших облаков. Солнца не виднелось, но это не мешало Хёнджину прокладывать свой путь к дому на конце дороги. Мимо ведьминого круга, мимо рябинового дерева, мимо фермы семьи Ян, мимо своих соседей в Мундью; он пробежал вниз по полю, перепрыгивая через заборы. Он бежал сквозь кусты, пока не обнаружил, что вышел на асфальтированную дорожку, ведущую прямо к тому дому. От него исходило одно беспокойство. Джисон мог скрывать много вещей от него, но Хёнджину нужно увидеть. Ему нужно запечатлеть всё собственноручно, чтобы понять, что всё проявленное доверие к Джисону — было не напрасно. Будучи нетерпеливым, он взял все свои силы, вложив их в бег. Он мчался, пока в груди и ногах не начало болеть, а глаза жжечь, но чувство надежды и сильное желание, наполнявшие его... Ох. Хёнджин начал задыхаться. Он замедлился до хлипких шажков, а после окончательно остановился. Земля выглядела угрюмо. Сараи и конюшни были дряхлыми, готовыми развалиться в любую секунду, безлюдный дом рядом был покрыт заросшими повсюду лозами и плесенью. Мальчик даже не мог рассмотреть и половину особняка ввиду кустарников, и деревьев растущих слишком близко к зданию. Он был пустым. Он был очень, очень пустым. Заброшенное имение. Он направился к дому, осторожничая с патинированным забором, когда проходил мимо него. Крыльцо казалось неустойчивым и слабым, а Хёнджин не хотел тащиться всю дорогу к коттеджу с вывихнутой лодыжкой, поэтому остался стоять напротив него. Запах плесени был невыносимым. Мальчик обернул руки вокруг талии, дабы согреться, когда ощутил внезапный холод. Хёнджин облизнул губы. — Ханни? — прошептав, он посмотрел на порванную, сетчатую дверь. Никогда не ступай в ведьмин круг, иначе он принесет тебе несчастье. И в этот мрачный осенний день, Хёнджин подумал, что лучше бы он всё же послушался свою бабушку.