❶
Понедельник, 21 октября • 07:08 Микки чистил зубы, не переставая ухмыляться. Луч утреннего солнца из окна упал на поверхность зеркала и отразился на стене крошечными радугами. Кран поймал немного света и засиял, как хромированный бампер. Как, чёрт возьми, сантехника могла заставить его улыбаться в такую рань? Он сплюнул зубную пасту, кажущуюся сегодня особенно вкусной. Узор из отметин от ножа и наполовину ободранных наклеек на деревянном туалетном столике вызывал у него улыбку. Двое младших двоюродных братьев, свернувшиеся калачиком в спальных мешках на полу его комнаты, заставили Микки тянуть губы в ухмылке от понимания, что дом был полон небезразличных ему людей. Причина его счастливого настроения заключалась вовсе не в окружающей обстановке, не совсем. Не радуги и не солнечные зайчики были тому виной. Дело в том, что Йен Галлагер не мог оторвать рук от пушистых складок его свитера. В том, что Йен остался работать в ночную смену из-за него. В том, что Йен, будучи достаточно хорошим человеком, чтобы оттирать с пола кровь оскорбительного придурка, заявившегося в офис, при этом почему-то считал, что Микки стоит его времени. Микки улыбнулся, глядя на груды грязного белья, на волны ткани, каскадом собирающиеся у его ног. Он улыбнулся фарфоровой раковине, тонким трещинкам, красоте разрушения. Чёрт, бросив быстрый застенчивый взгляд на своё отражение в зеркале, он даже ему улыбнулся, допуская возможность, что человек, которого он там увидел, заслуживает хорошего. Ладно, прямо сейчас Йен не хотел быть его парнем. Это отстой, и Микки пришлось с этим смириться. Но Йен не закрыл эту дверь, вручив Микки подарок, которого он мучительно жаждал, редкое явление в его катящейся под откос жизни. Он дал Микки надежду. Надежду на то, что все их взаимодействия и хождения вокруг да около в конце концов окупятся. Когда всё уладится, они будут вместе. Он не должен был так радоваться этому. Он должен был чувствовать больше обиды и разочарования из-за сдержанности Йена. Но ничего подобного. Боже, отнюдь нет. Как он мог, зная, что Йен был максимально откровенен? Йен хотел его. Микки нравился Йену настолько, что это мешало ему сосредоточиться на учёбе. Микки повернул ручки душа, включая воду. Он снял одежду: халат, носки и боксеры. Пол под его ногами был стылым от утренней прохлады. Последние несколько дней Микки играл в игру под названием «А что, если бы Йен был моим парнем?» Будь Йен его парнем, Микки бы прислал ему фотографию занавески для душа с подписью: «Жаль, что тебя здесь нет!» Будь Йен его парнем, Микки бы написал ему с вопросом, не хочет ли тот пообедать сегодня вместе. Будь Йен его парнем, то, вероятно, он остался бы у Микки прошлым вечером с ночёвкой и встретил его чашкой горячего кофе после душа. Сердце Микки переполнилось осознанием того, что теперь это было возможно. Что Йен хотел полуночных обжиманий и глупого флирта. Йен хотел, чтобы они принадлежали друг другу не только на одну ночь или выходные, но и каждый день. Как эта новость могла вызывать в нём что-то, кроме надежды? Микки шагнул в душ и тут же завопил. — Мать твою! — вода была ледяная, под стать погодке на улице. Ни малейшего намёка на тепло. Дрожа, он выпрыгнул на кафельный пол и проверил вентили смесителя. «ГОРЯЧАЯ» был повёрнут до упора. Он закрутил «ХОЛОДНАЯ» и подождал с минуту. Ничего не изменилось. Блядь. Горячей воды не было. Либо поганый предохранитель на колонке полетел… либо им отключили газ. Микки схватил полотенце и выскочил из ванной. — Игги, принеси чёртов фонарик, — он повязал полотенце вокруг талии и зашлёпал по дому, оставляя за собой подмерзающие мокрые следы. — Джоуи, поднимай свою задницу! Накануне вечером его братья отрубились на диванах в гостиной и до сих пор дрыхли как убитые. У них не было причин вставать в такую рань. Джоуи потёр свои большие глупые глаза и прищурился, когда Микки врубил верхний свет. — Какого хуя, Микки? Колин поднял голову, его светлые кудри прилипли к подушке. — Микки в бешенстве, потому что его парень ему не даёт. — Не в этом дело, — Игги принял сидячее положение на диване и потянулся. Он выглядел бодрее, чем любой из них. — Его парень как раз-таки не против пошпехаться, он просто не хочет надевать колечко нашему Микки на пальчик. — По мне, так это идеально. Ходи по бабам сколько влезет, не связывая себя обязательствами, — пробормотал Джоуи, едва проснувшись. — Нет, Микки это не подходит, — ухмыльнулся Игги, вздёрнув подбородок. — Он хочет держаться за ручки, остепениться и прочее дерьмо. Микки мерил шагами гостиную и кухню. — Господи боже, вашу ж мать. Вы все отстой, — он сердито посмотрел на Игги. — Вот знал же, что пожалею, рассказывая тебе это. Предатель хренов. Галёрка его семьи наконец полностью разлепила глаза и уселась. Братья были в грязных майках и утопали в море пустых пивных банок. Коробка из-под пиццы балансировала на краю кофейного столика. Синий индикатор Xbox продолжал светиться, хотя телевизор был выключен. — Колин, где треклятая почта? — Микки порылся в бумагах на обеденном столе, куда они обычно сваливали счета. — Всё там. Я вчера сам разбирал. — Чёртову горячую воду отключили, — Микки отложил в сторону счёт за электричество со штампом «ПРОСРОЧЕНО» на конверте. Ему попались счета за воду и мусор, выписка по закладной и меню кафешек быстрого питания — что угодно, только не квитанция за газ. Спотыкаясь, Игги прошаркал мимо, стукнувшись об угол плиты, и направился к двери в подвал. — Я проверю предохранитель. В кухню вошёл Джо и по-хозяйски закинул руку на плечо Микки. — Это всё ещё называется «ходить по бабам», если трахают тебя? Я что-то запутался. Микки показал ему фак. Он сел во главе обеденного стола, поправив полотенце, чтобы оно не соскользнуло. Было невыносимо холодно и слишком рано, чтобы заниматься этим дерьмом. Неужели он забыл заплатить за газ? Если так, то они в жопе, потому что денег не осталось. Он сжал пальцами переносицу. Горгаз откроется только в девять, а ему ещё нужно было успеть поменять масло в фургоне Колина и порыться в мусорном баке за продуктовым. Времени на разруливание всей этой херни не оставалось. Без газа не выйдет ни приготовить поесть, ни запустить посудомойку и стиралку. Игги поднялся по лестнице из подвала. — Индикатор не горит и не включается, газа нет. Братья застонали в унисон. Микки всплеснул руками. Сука. Он вернулся в свою комнату, не обращая внимания на ворчание и сыплющиеся со всех сторон вопросы братьев. Он их подвёл, не заработав достаточно, чтобы покрыть все счета. Если бы Йен был его парнем, жил с ним и зависел от него, что бы сделал Микки? Он бы из кожи вон лез, чтобы заплатить за все коммунальные услуги, это уж точно. Он сбросил полотенце и оделся, сердито задвинув ящики комода. Ему не хотелось признавать своё поражение, но он был вынужден. Он проглотит свою гордость и попросит у Шарлотты несколько дополнительных рабочих часов. Давно пора было это сделать.❷
Вторник, 22 октября • 09:17 В здании департамента размещения «Эвандсона» Шарлотта стояла у столешницы в комнате отдыха. Она убирала посуду, вытирая и расставляя тарелки и ложки, которые сотрудники сваливали в раковину в течение рабочего дня. Рукава её ветровки Кимбаллского университета задевали искусственное растение в горшке на прилавке, когда она ставила кружки в верхний шкафчик. — Неужели некому перепоручить это? — Микки встал напротив неё, спиной к диванам и стеклянным столикам. Его смена должна была начаться только через сорок минут, но он хотел иметь достаточно времени в запасе, чтобы поговорить с начальницей. — Ты вызываешься добровольцем? — она расплылась в широкой улыбке, из-за которой её трудно было ненавидеть, как он ненавидел всех остальных. — Не возражаю прибирать за людьми. Они весь день выслуживаются передо мной, я могу сделать для них хотя бы это. — Ты тут задержишься ненадолго? — Микки почесал щёку. Он знал, что должен подобрать слова получше, например: «Мы можем поговорить?» или: «Хотел тебя увидеть», но откровенно просить о помощи было для него неестественно. В его семье можно было привлечь чьё-то внимание, отвесив подзатыльник и выкрикнув следом всё, что хочешь. Шарлотта понимающе кивнула. — У меня есть время до конференц-колла в девять тридцать, — она закрыла шкафчик и повесила кухонное полотенце на кран маленькой раковины. С посудой было покончено, и Микки с начальницей остались стоять в молчании. Он читал статьи «Как добиться повышения» и знал, что должен говорить о том, почему является отличным сотрудником, перечислять свои грёбаные достижения и что-то типа того. Ему следовало аргументировать свою точку зрения и непринуждённо презентовать себя как лучшего кандидата. Но стоя там, в заляпанных краской ботинках и синей хлопковой форменной рубашке¹, с рабочими перчатками, торчащими из заднего кармана, он чувствовал себя самой мелкой сошкой². Микки позволил себе быть прямолинейным, выпалив: — Мне нужно несколько дополнительных рабочих часов. Шарлотта заговорила не сразу. Сохраняя невозмутимое выражение лица, она жестом указала на диваны, держа руку ладонью вверх, будто призывая Микки сесть, чтобы подготовить его к плохим новостям. — Я постою, — Микки слишком нервничал, лучше было остаться в вертикальном положении. Шарлотта никогда не ходила вокруг да около. Она обладала сверхъестественной способностью распознавать тон Микки. Всякий раз, когда он был расположен поболтать, она вела себя естественно и тут же его очаровывала. Когда он торопился или терял терпение, она предоставляла ему информацию быстро. Должно быть, она уловила отчаяние в его голосе. — Я не могу. У нас сейчас кризис бюджета. Мы проводим аудит всей программы. У Микки свело живот. — Какого чёрта, Шарлотта? Думал, у нас всё путём. Я думал... — он думал, она немного поупрямится, но никак не ожидал, что весь чёртов департамент вот-вот взлетит на воздух. — Что ты думал? — Разве ты только что не предложила Галлагеру перейти в дневную смену? Шарлотта положила руки на стойку. — Не потому, что у нас всё хорошо, — она посмотрела прямо на него, готовясь к его реакции, — а потому что нам, возможно, придётся распустить ночную смену. — Охуеть не встать. — Если только что-то не изменится, после этого семестра мы перестанем предлагать круглосуточное обслуживание, — она опустила плечи, используя язык тела, чтобы донести свою мысль. — Мы подбиваем калькуляцию, но ты и сам знаешь, что за ночь приходит не больше пары ребят. Не имеет смысла держать восьмичасовую рабочую смену только ради этого. Соотношение выгоды к затратам непропорционально. — У нас семь ночных смен. Как быть с остальными сотрудниками? — Микки прикусил нижнюю губу в попытке сохранять спокойствие. Он знал, что это не зависит от Шарлотты. Она была справедливым руководителем и всегда вступалась за него. — Что станет со мной? — Всё зависит от показателей. Если они будут хорошими, ты продолжишь работать в оставшиеся два дня, сохранив шестнадцатичасовую рабочую неделю. — А если они не будут хорошими, Шарлотта? Его начальница только покачала головой. Значит, его уволят. Микки скрестил руки на груди, чтобы не почесать кулаки обо что-нибудь. Кровь пульсировала в венах на шее, висках и за глазами. На периферии зрения появились тёмные пятна. — Тебе нужно что-то урезать. Утренние смены, например. Ночные самые важные. Ты бы видела ребят, что приходят в четыре утра напуганные и растерянные. Им некуда больше податься. Днём они могут к кому-то обратиться. Перекантоваться у друзей или позвонить в техобслуживание. Ночью мы — всё, что у них есть. Йен помогал ему увидеть в студентах людей. Боже, каждый из этих ребят был чьим-то другом, чьим-то ребёнком, соседом по комнате. Микки нужна была его работа, но он также понимал, как сильно ночная смена нужна студентам. Он пересёк комнату, покусывая кончик ногтя. Он чувствовал, что готов вскипеть, и отчаянно хотел донести до неё свою мысль. — Думаешь, мы просто офис для потерявших ключи? Мне случалось помогать студентам убивать пауков в комнатах. Ребята плакали у меня на плече. На прошлой неделе мы разняли ссорящуюся парочку. — Я знаю, что ты хорошо справляешься со своей работой, и пытаюсь найти деньги в бюджете… Микки остановился у края дивана, прищурившись. — Бля, вот почему ты напилась на вечеринке. Тебе только что сообщили, и нужно было как-то с этим справиться. Почему ты мне не сказала? — Я делаю всё, что в моих силах, Микки. Я огорчена не меньше твоего. — Ха, — Микки отмахнулся от неё. Не в силах больше там оставаться, он протопал на выход из комнаты отдыха, спустился по служебной лестнице, миновал вестибюль и вышел через главный вход, где наконец смог отдышаться на свежем воздухе. Если бы Йен был его парнем, Микки отправился бы прямиком в Бернард-Холл, чтобы пожаловаться ему. Они бы отпускали саркастичные комментарии о нелепых студентах, нарядившихся, как капуста, в кучу слоёв одежды, чтобы позаниматься йогой во внутреннем дворике. Йен бы обнимал его и уверял, что они всё равно будут вместе, независимо от того, потеряет он работу или нет. Микки положил бы голову на его грудь, потерявшись в светлых волосках на теле Йена, в море веснушек на его руках. Они бы обменивались успокаивающими поцелуями, пока Микки не застонал бы слишком громко. Пока Йен не просунул бы руку под его рубашку и не прижал их тела друг к другу. Пока Йен не оставил бы на его шее дорожку голодных укусов и не пробормотал, что ему нужно, чтобы Микки… Нет. Микки не мог продолжать играть в эту игру. Так и с ума сойти недолго. Он вздохнул и моргнул. Он стоял на верхней ступеньке здания департамента размещения под вычурной аркой из зелёных и золотых воздушных шаров. Резкие порывы ветра трепали растяжку наверху, надпись крупными белыми буквами на ней гласила: «Добро пожаловать!» Вдалеке мелькали группы студентов. Бернард-Холл и Йен были так далеко. Микки был сам по себе, пытаясь разобраться со своей жизнью, до того как она разлетится на осколки.❸
Четверг, 24 октября • 23:12 Микки осмотрелся, прислушиваясь к звукам офиса «Потерянных Ключей». Подойдя к письменному столу, он поправил валяющиеся там кипы бумаг. Отрегулировал громкость на своём телефоне, позволив плейлисту с инструментальным роком заполнить помещение, и приглушил свет, выключив один ряд галогеновых ламп. Он ожидал Йена с минуты на минуту, и всё должно было быть идеально или, по крайней мере, выглядеть привлекательно. Многое в жизни Микки не поддавалось его контролю, но эти восемь часов принадлежали ему и Йену. Если они могли провести время вместе лишь вечером четверга, он хотел использовать каждую минуту. За дверью послышался щелчок считывателя карт, означавший, что Йен на месте. Наконец-то, блядь. Микки облизнул губы и потянул футболку за нижний край, пытаясь разгладить складки. Учитывая отключение газа в его доме и разговор с Шарлоттой, неделя выдалась не из лёгких. Теперь всё изменится. Он обнимет своего не-парня. Они смогут смеяться и подшучивать друг над другом или повесить на дверной звонок записку «Не беспокоить» и воспользоваться многочасовым уединением. Йен толкнул дверь и вошёл. Его руки дрожали, глаза загорелись при виде Микки, но они были налиты кровью и слезились. Микки охватило беспокойство. — Ты ужасно выглядишь, Галлагер, — он обнял Йена за талию, притянув к себе, чтобы посмотреть на него поближе. Лицо Йена было бледным, а губы потрескались. Он шмыгнул красным облупившимся носом. Он, блядь, простудился. Йен споткнулся. — Ты действительно симпатичный, Микки. Знаешь, я... — он уронил руки на плечи Микки и наклонился к его уху: — Я мог бы влюбиться в тебя. Думаю о тебе, когда засыпаю, и не могу удержаться от желания порукоблудить. Микки погладил Йена по щеке, слишком тёплой под его прикосновением. — Ладно, тигр. Ведёшь себя немного странно. Было несправедливо, что в эту ночь, в четверг, в единственное их время за всю неделю, Йен заболел. Почему он не позвонил, а заявился в офис, едва держась на ногах? Веки Йена затрепетали. — Доктор Джордж. В университетской клинике. Дал мне много Робитуссина³. Сказал, что с моими лекарствами его принять можно. Я в полном порядке. Микки снял рюкзак с плеча Йена и поставил на пол. Он подвёл Йена к скамейке, чтобы тот мог присесть. Музыка и приглушённое освещение теперь казались неуместными. Йен даже связного предложения не мог составить, не говоря уже о том, чтобы заняться чем-то романтическим сегодня вечером. — Я что, опоздал? Надо же, далековато сюда идти, — Йен огляделся по сторонам, перевёл взгляд на пол, затем на свои ноги. — Микки, я забыл твою шоколадную крошку. Твою крошку. Я забыл твоё печенье. — Чем, чёрт возьми, ты занимался всю неделю? — Заканчивал доклад. Выйдет страниц на пятнадцать, не меньше. Сдавать завтра. — Неудивительно, что ты заболел. Сам себя измотал, — Микки был гуру в понимании того, какое влияние стресс может оказать на тело. Он рос постоянно голодным, с мудаком отцом. Одежды едва хватало, чтобы согреться, и большую часть зим он боролся с болезнями. Ему не нравилось видеть Йена таким. Разве весь смысл держаться подальше друг от друга не заключался в том, чтобы он мог сосредоточиться на учёбе и закончить доклад, не отвлекаясь? Господи, даже с запавшими глазами и сухими губами Йен выглядел очаровательно. Микки следовало бы держаться на расстоянии, но он не хотел. В обычные дни Микки испытывал желание свернуться калачиком у Йена на коленях, как котёнок, а сегодня он хотел быть большим одеялом, чтобы накинуть себя на плечи Йена, укутать и согреть каждую частичку его тела. Микки улыбнулся. Он определённо мог бы повеселиться с Йеном, когда тот вёл себя как пьяный идиот. Его словно загипнотизировали, и он откровенничал, едва себя контролируя. Но сейчас Микки поиграет в сиделку. Вновь. Он сделает всё, чтобы Йен выдержал эту смену.❹
Пятница, 25 октября • 00:43 Микки притащил из кладовки две непочатые коробки салфеток. Йен уже истратил одну, так что не мешало запастись. — Ты на смерть похож, — Микки положил салфетки рядом с ноутбуком. — Уверен, что тебе не стоит пойти домой? Йен поднял голову, шмыгая носом. Он сидел за раскладным столиком, который они установили посреди кабинета, — импровизированное рабочее место, чтобы было где разложиться. Чёрная столешница была завалена тетрадями на спиралях, карточками и учебниками. Йен отхлебнул горячей воды, сжимая кружку в ладонях, чтобы согреть руки. — Я норм. Думаю, уже становится лучше. Я напечатал первую страницу, — он слабо ткнул пальцем в экран ноутбука. — Поздравляю. В таком темпе к Рождеству управишься. Йен сильно чихнул в рукав рубашки. — Думаю, мне просто нужен кофе. Микки закатил глаза и подошёл к кофейнику. Он выкинул использованный фильтр, делая вид, что раздражён, но правда заключалась в том, что Микки готов был на всё ради Йена. Он сделает ему весь кофе в мире. Принесёт все салфетки. Он, блядь, имбирно-лимонный тоник приготовит или что там ещё, чёрт возьми, нужно, чтобы Йен поправился. Микки уже установил новый фильтр и засыпал свежий кофе, запустив кофеварку, когда раздался звонок в дверь. Йен медленно повернулся, его реакция была ни к чёрту. — Сиди на месте, убийца. Не стоит передавать свои бациллы кому-то ещё, — Микки похлопал его по спине. Даже от этого небольшого прикосновения его тело пронзила острая боль желания. Он глубоко вздохнул, понимая, что ему придётся общаться с кем-то ещё и оставить Йена без внимания. За дверью стояла девушка с длинными прямыми волосами, одетая в рваную одежду чёрно-красных тонов, колготки и ботинки с шипами, будто только что вернулась с панк-шоу. Она уверенно шагнула в комнату, жуя мятную жвачку. — Хаюшки, мне сказали, что тут я найду кого-нибудь, кто меня проводит. Микки проклял свою удачу. Она хотела, чтобы он проводил её до чёртового общежития. Сопровождение требовалось не многим, но он не имел права отказать, если просили. А это означало, что какое-то время его не будет в офисе. Его не будет рядом с Йеном. Не будет там, где он может понадобиться другим студентам. И попросить Йена сходить вместо него было не вариантом. Парень завалился бы с лестницы, ещё даже до вестибюля не добравшись. — Ага, ладно, — Микки схватил свою джинсовую куртку, телефон и ключи. — Тебе куда? Как тебя зовут-то? — Ханна Спраул. Я живу в Филлипсе. — О, да у нас тут отличница, — Микки дотронулся до руки Йена, кожа которого пылала под его пальцами. И не в сексуальном смысле — у него была высокая температура. — Я провожу Харли Куинн до её комнаты. Не выкашляй свои лёгкие, пока меня не будет. Йен медленно повёл головой, будто она была слишком тяжёлой для его шеи. — Я в порядке. Правда. Понял тебя. — Ага, а я — блядский розовый фламинго. Микки вышел за дверь и направился к Филлипс-Холлу. Естественно, это были самые ебеня на северо-восточной окраине студгородка, рядом с центром выпускников⁴. Выйдя из здания Мур-Холла, он пересёк прилегающий двор, напоминая себе, что Ханна Спраул нуждается в том, чтобы он защитил её от насильников и убийц, расхаживающих по тропинкам Кимбаллского университета. Она держалась рядом, не разговаривая и не зависая в телефоне. Просто шла с невозмутимым лицом, причмокивая жвачкой. Как, чёрт возьми, Шарлотта могла думать о роспуске ночной смены? Кто ещё станет провожать эту девчонку через весь кампус в час ночи? Ханна казалась довольно неплохой для цыпочки. Будь Йен здесь, он бы поболтал с ней, спросил, как прошёл её день. Он бы улыбался и рассказывал про дебильные ролики с кошаками, которое смотрел в ТикТоке. Микки понятия не имел, что у неё стряслось. Может, она нервничала или боялась. Может, её кто-то преследовал. Ночные смены же не из-за его недружелюбия прикрывали? Микки следовало бы приложить усилия и относиться к студентам должным образом, пока у него ещё имелась такая возможность. Он должен был доказать, насколько важна ночная команда, пусть даже самому себе. Может, количество обслуженных ими студентов было каплей в море по отношению к общей статистике, но каждый их случай был невероятно важен. Микки двинулся вверх по крутому склону мимо Западной столовой. — Ты всегда такая тихая? Большинство девушек не могут заткнуться, тараторя о придурке, от которого уносят ноги. Ханна проигнорировала его вопрос. — Как думаешь, я красивая? Микки затруднялся с ответом. Откуда ему, блядь, знать, симпатична ли девушка? Она напрашивалась на комплименты или просто чувствовала себя неуверенно? Нужно было действовать осторожно. — А что? — Брин бросили меня сегодня. Они⁵ собирались представить меня своим родителям и испугались. Никаких объяснений. Подумала, может, дело в моей внешности. Микки немного расслабился. — В тебе есть та же острая грань, что и у моей сестры Мэнди. Она тоже носит серьги с шипами. По-моему, нормально ты выглядишь. Они двинулись по деревянному настилу, окружающему Хиппо-Коув — унылый искусственный пруд с мутной водой и неизменным атрибутом в виде канадских гусей. Фонтан в центре слабо ссыкал, издавая плеск слева от них. — Мне следовало догадаться, что не стоит встречаться с фанатиком Шекспира. Они цитируют «Цимбелин», как священное писание, — Ханна с отвращением покачала головой. — Срочные новости: эта пьеса — полный провал. — Что за тема с «они»? Тебя бросили два человека? Это какой-то тройничок, или что? — Брин небинарны. — Ёбаные люди. Выберите чёртову сторону. Ханна рассмеялась, и Микки почувствовал своего рода гордость. У неё была дерьмовая ночь, а он на минуту сделал её лучше. Незнакомые люди нечасто ему так улыбались. Обычно их реакцией было нечто среднее между страхом и отвращением. Миновав литературный корпус и отделение иностранных языков, они прошли мимо огромной парковки, которая утром будет заполнена машинами. Поднявшийся ветер развевал волосы Ханны. В воздухе пахло снегом, хотя до первого снегопада, вероятно, ещё несколько недель. Микки позволил себе признать, что всё в порядке. Помогать ей было вовсе не напряжно. Он не возражал, если ему отплатят добротой. Они говорили о музыке и фильмах о кунг-фу. Оказалось, что Ханна была барабанщицей в группе, о которой Микки слышал. У неё был стояк на Донни Йена⁶, и она ненавидела вычурные трюки с проволочным боем⁷, как и следовало. Они вышли на аккуратно подстриженную лужайку перед Филлипс-Холлом. Здание бледнело в ночной темноте, но территория всё равно оставалась одной из самых ухоженных в университете. Между общежитием отличников и зданием выпускников всё в этом уголке кампуса выглядело безупречно. Микки испытывал извращённый трепет, проводив сюда Ханну с тёмной стороной её личности, контрастирующей с блестящим образом, который стремился создать университет. — Спорим, Томпсону нравится видеть тебя каждый день, — Микки ненавидел этого парня. Остин Томпсон, главный староста Филлипса в собственноручно отутюженных футболках поло и идеальной при любых обстоятельствах причёской. — Думаю, в средней школе он пел в хоре, — Ханна усмехнулась. — Я выкрикиваю тексты «Fever 333»⁸, когда прохожу мимо его комнаты. Клянусь богом, при виде меня он крестится. Микки кивнул в сторону здания. — Тебе сюда, верно? Я постою тут, пока ты не зайдёшь. Ханна колебалась, положив руку на плечо Микки. — Спасибо, что проводил. Я была не в настроении совершать эту прогулку в одиночестве. — Без проблем. Это моя работа. Даже если ненадолго, но всё же. Она не торопилась уходить, и у Микки мелькнуло осознание. Он понял это за секунду до того, как Ханна привстала на цыпочки, за секунду до того, как она подалась вперёд и поцеловала его. Он, блядь, понравился Ханне. У неё был мятный вкус, а губы намазаны липким блеском. Она слишком долго прижималась к нему. Микки отстранился, яростно тряся головой. — Какого хрена? Только что они разговаривали, и вот, без всякого предупреждения, она прижалась своим чёртовым ртом к его губам. Будто это пустяк. Будто она считала себя милой. Будто Микки хотел этого. Неужели он спровоцировал её? Это то, что происходит, когда ты улыбаешься и разговариваешь с людьми? Ужас просто! Ханна помахала ему, слегка перебирая пальцами. — Приятно было познакомиться, Микки, — и, развернувшись, вошла в здание. Чё за поебень?❺
Микки несколько раз моргнул. Он пошатнулся, но удержался на ногах. Поёжившись, он вытер рот тыльной стороной ладони. В какой прекрасной вселенной его могла поцеловать какая-то случайная девица, но только не Йен? В каком мире его мог обслюнявить абсолютно незнакомый человек, когда Микки даже не пробовал губ Йена? Он ни за что не проведёт всю ночь с девчачьей заразой на губах.⁹ Он вздрогнул. Насколько хреновой могла стать его жизнь, прежде чем он сломался бы? Он посмотрел на запад, как будто мог разглядеть Йена, как будто Мур-Холл был единственной целью, которой он стремился достичь. Он бросился бежать. Мимо велосипедных стоек и живых изгородей. Мимо зданий и заборов, по пересекающимся тротуарам. Он так чертовски тупил весь семестр. Никакая игра, никакое пари не стоили этой эмоциональной пытки. Ему нужно было как можно скорее добраться до офиса. Ему нужно было схватить Йена за плечи и поцеловать так сильно, что у того глаза бы повылезали из орбит. Боже, как он тосковал по Йену. Он думал о нём просыпаясь, он думал о нём весь день и когда ложился спать. Он видел его во снах. Микки хотелось написывать ему по сто раз на дню с каждой глупой мыслью. Они были идиотами, думая, что смогут укротить огонь, пылающий между ними. Грудная клетка Микки вздымалась, лёгкие работали в полную силу. Ноги топали по бетону, а ветер хлестал щёки. Он пронёсся сквозь стайку гусей, копошащихся на дорожке у пруда. Когда тело Микки обессилело, когда его сердце забилось так, что казалось, его вот-вот хватит удар, он остановился отдышаться. Он стоял на вершине холма над Муром. Перед ним оказался тёмный кирпичный фасад Западной столовой, где Йен каждую неделю воровал для него еду. Где Йен угостил его завтраком. Где Йен ежедневно обедал в окружении людей, которые не были Микки. Он сбежал вниз по бетонной лестнице и увидел лужайку, где они с Йеном сидели во время пожарной тревоги, разделив свою первую сигарету. Он быстро пересёк двор, где видел, как Йен целовал своего бывшего под дождём. Он добрался до главного входа, миновав то место, где впервые держал Йена за руку в день, когда они только встретились. Микки нащупал своё удостоверение и открыл наружную дверь. Он пробежал через холл, спустился по лестнице, прошёл по длинному коридору и оказался у двери их кабинета. И на мгновение застыл. Провёл рукой по отлитым из пластика буквам на настенной табличке. Офис «Потерянных Ключей и Доступа в Комнаты». Самое маловероятное место, чтобы встретить там самого исключительного человека, которого Микки когда-либо знал. Но именно это и произошло. Самое грязное, самое холодное, самое тесное пространство, ставшее ярчайшим пятном в его жизни. Он провёл карточкой по считывающему устройству. Индикаторы вспыхнули зелёным. Он открыл дверь. Йен лежал, уронив голову на раскладной столик, и крепко спал. Микки вошёл в кабинет, его сердце колотилось так сильно, что он чувствовал пульс в ушах. Недопитый кофе Йена стоял на углу стола, остывший, но всё ещё источающий лёгкий аромат. Комки использованных салфеток застилали пол. Рука Йена покоилась на клавиатуре ноутбука, будто он, печатая, вырубился на середине предложения. Он припал щекой к столу, а из уголка его рта стекала тонкая струйка слюны. Сонный и больной Йен заставлял Микки чувствовать себя так, будто его внутренности полны извивающихся усиков, жаждущих выбраться наружу. Ему хотелось разбиться на сотню кусочков и снова сложиться, окутав собою Йена. Он подошёл поближе и провёл рукой по лбу Йена, откидывая выбившуюся прядь волос. — Господи, Йен, — Микки сказал это вслух, не в силах молчать из-за переполнявших его чувств, но он говорил тихо, потому что Йену нужно было поспать. — Так вот на что похожа любовь? Это полный отстой. Он наклонился, провёл большим пальцем по своей любимой веснушке на лице Йена. Он закрыл глаза и поцеловал его в щёку. Кожа Йена ощущалась холоднее, чем раньше, а на вкус была как самый удивительный ликёр, который Микки когда-либо пробовал. Электрический разряд пронёсся от его губ к каждой частичке тела: от макушки до пяток, к подушечке каждого пальца. Его сердце сжалось, голова пошла кругом. Микки почувствовал, что проигрывает пари. Пари длиною в семестр, пари о том, кто сдастся первым, кто из них первым прикоснётся губами к другому. Пари проплыло в воздухе, как мыльный пузырь, и лопнуло, оставив после себя тишину и покой. Микки отстранился, держа глаза закрытыми ещё секунду, чтобы насладиться покалыванием, которое ощущал повсюду. Йен не шевельнулся. Его грудь равномерно вздымалась и опускалась в блаженном неведении. Микки вздохнул и положил руку Йену на спину. — Если это всё, что я могу получить от тебя сейчас, я переживу. У меня, чёрт возьми, нет особого выбора, не так ли?❻
05:47 Микки не собирался совать нос в ноутбук Йена. Просто чуть раньше той ночью ему стало скучно, и любопытно, и захотелось посмотреть, что же так завладело вниманием Йена. Он хотел восхититься его умом, охая и ахая над великолепной работой. Подглядеть, как далеко успел зайти Йен, прежде чем упал лицом в стол. Где-то около двух ночи Микки вытащил ноут из-под рук Йена, повернул к себе и провёл пальцем по тачпаду, чтобы вывести его из спящего режима. Последние несколько набранных символов представляли собой серию «Б» и «В», но до этого была напечатана только одна страница. Лишь одна грёбаная страница из пятнадцати. Он рискнул заглянуть в записи Йена и понял, что тот перепечатывал из блокнота слово в слово. В голове начала зарождаться идея. Идея, которая поможет Йену закончить работу к сроку. Мысль, позволившая Микки вздохнуть с облегчением от осознания, что он может быть полезен. Тишина и душераздирающее сострадание могут сыграть с вами злую шутку. Заставить поверить, что вы способны напечатать четырнадцать страниц микробиологической чуши, в которой ни хрена не смыслите. Микки подтащил кресло на колёсиках к раскладному столику. Он положил блокнот Йена рядом с клавиатурой, нажал «Сохранить как» в документе, добавив «ММ» в конце имени файла. Это было почти четыре часа назад. Четыре часа скрупулёзного набора текста, беспокойства и расшифровки куриного почерка Йена. Четыре часа размышлений о том, не сошёл ли он с ума. Четыре часа ощущения абсолютного кайфа от адреналина. Четыре часа изливания своей заботы о Йене в слова на экране, потому что, чёрт возьми, что ещё ему оставалось делать? Четыре часа беспрерывного поглощения крепкого кофе. До момента, когда... В дверь позвонили, и это отвлекло Микки, заставив оторваться от ноутбука. Перед глазами поплыли разноцветные пятна. Он прижал ладони к векам и помотал головой, стряхивая оцепенение, вызванное слишком большим количеством времени, проведённым за экраном. Девушка в дверях была высокой и худой, с приятными чертами лица и гладкими чёрными волосами. Микки жестом пригласил её войти и приложил палец к губам, кивнув на Йена, всё ещё крепко спавшего за столом. — Тш-ш-ш. Веди себя тихо. Он вообще без сил и нуждается в отдыхе. Он напечатал отчёт: «Намташа Смит, Келли-Холл, 508». Только протянув ей ключ, Микки заметил её толстовку. Он замер и указал на надпись. — КУ Сестринское дело? Учишься на медсестру? — его усталость начала рассеиваться, сменившись новой надеждой. — Да, четвёртый курс. Готовлюсь к началу практики в больнице в следующем семестре. Микки взглянул на ноутбук и почти законченный доклад, посмотрел на взъерошенную копну волос Йена и разбросанные учебные карточки. — Я не возьму с тебя оплату, если ты мне кое в чём поможешь. Намташа пожала плечами. Микки схватил блокнот на спирали и перевернул несколько страниц. — Я выделил слова, где никак не могу разобрать почерк этого засранца. Это специфическая терминология, я такое даже не погуглю. Ты можешь прочитать? Она посмотрела на Йена, перевела взгляд на Микки и приподняла бровь. — Это его исследования, и ты пишешь доклад? Вы напарники по лаборатории? — Он мой... — господи, Микки невозможно было укрыться от вопроса, деваться было особо некуда. Он сглотнул, почесав лоб. — Я просто пытаюсь помочь. Студентка поставила свою сумку на пол перед столом, взяла блокнот и принялась изучать каракули Йена. — Это «гидролиз». Когда вода расщепляет химическое соединение, — она указала на другое слово: — Синерезис. Си-не-ре-зис. Образование геля после гидролиза. Микки печатал под её диктовку, даже не пытаясь вникнуть в смысл. Он игнорировал красные волнистые линии, которые подчёркивали научные термины, давая понять, что они написаны с ошибкой. — Твой друг написал: «Клетки обладают аффективным механизмом». Думаю, он хотел сказать «эффективным», через «э», — Намташа улыбнулась, будто ей нравилось вспоминать более простые предметы, которые она изучала ранее. Как будто она гордилась тем, что её знания оказались полезными. Мозг Микки достиг предела своих возможностей. Сердце не отставало, тоскуя о потерянной возможности провести время вместе с Йеном. В жизни было столько вещей, которые он не мог контролировать, так много всего, чего он не мог сделать. Эта девушка, потратившая пять минут своего времени, чтобы помочь ему, просто поразила Микки. Если у него и были какие-то сомнения в том, что студенты стоят его внимания, то теперь они рассеялись безвозвратно. Они просмотрели все записи и прошлись по большинству карточек, посмеявшись над тем, как почерк Йена становился микроскопическим по достижении нижней части страницы, как будто он изо всех сил пытался втиснуть как можно больше слов в ограниченное пространство. Они разделили отвращение к тому, как противно должен был пахнуть этот эксперимент. Судя по всему, Йен ферментировал молоко и йогурт в лаборатории и проверял их на наличие различных бактерий. — Я как могла держалась подальше от кишечной палочки, — Намташа цокнула, погрозив пальцем. — Ты бы видел это под микроскопом. Жуть такая, что мороз по коже. Микки открыто рассмеялся. Искренним смехом, который обычно приберегал для самых близких ему людей. — Чёрт, держу пари, что дома в половине молочки в нашем холодильнике росла кишечная палочка. Намташа похлопала Микки по руке, указав на Йена. — Кажется, твой мальчик просыпается. Йен поднял голову, приоткрыв один глаз. Выглядя растерянным, он моргнул и застонал. — Микки? Я что, заснул? Намташа подобрала свою сумку. — Желаю удачи, — она приблизилась к двери, намереваясь выйти. — Эй, спасибо, — крикнул ей Микки, прежде чем она ушла. Спасибо за перевод научных терминов, за то, что уделила мне время, за то, что показала, что здешние студенты могут быть вполне ничего. — За что? Что я пропустил? — Йен слегка кашлянул и потянулся. Этот глупый рыжий переросток ни о чём не догадывался. Микки надеялся, Йен будет доволен тем, какую работу он проделал. Надеялся, что результат его многочасового печатанья Йену хоть чем-то пригодится. — Чувствуешь себя получше? — Думаю, да. Голова немного кругом. На сколько я отрубился? Стоя рядом со стулом Йена, Микки слегка наклонился и подтолкнул его коленом. — Уже почти шесть утра. Глаза Йена широко распахнулись. — Бля. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — он дёрнулся вперёд, шаря руками по столу в поисках своих записей, блокнота и незаконченного доклада. Микки сел в кресло на колёсиках справа и положил руку на плечо Йена, чтобы успокоить его. — Хочу тебе кое-что показать. Посмотри в свой комп. Взгляд Йена упал на экран, как будто он только сейчас его заметил. Ноутбук был включён и немного отвёрнут от него. Со смущённым видом Йен прокрутил страницу вверх. Микки внимательно следил за мимикой его лица, а в животе тем временем кружились бабочки. Волоски на руках встали дыбом в ожидании реакции Йена. — Как это?.. Ты?.. Микки, это ты сделал? — Я в точности скопировал твои записи. Печатал только то, что у тебя было. Во всяком случае, то, что смог разобрать. Твой почерк ужасен, — Микки позволил себе улыбнуться. — Подумал, смогу немного продвинуться вперёд, пока твоя задница в отключке. — Здесь всё. Гипотеза, исходные данные, лабораторные исследования и заключение. Я хочу сказать, доклад практически закончен, — Йен выглядел так, словно его подняли со дна океана, и он вынырнул на свет божий. Он вскочил со стула с бо́льшей энергией, чем за всю смену, упал на колени перед Микки и, уткнувшись головой ему в грудь, крепко обнял. Под его напором стул откатился на десяток сантиметров. Неужели Йен не понимал, что это всё, чего хотел Микки? Моменты единения, взаимопомощи, разделения тяжести того, что их обременяло? К чёрту формальности и вычурные ужины. К чёрту подарки и романтические этапы, или что там ещё, мать их, другие люди принимают за отношения. У него было всё, что нужно, когда Йен держал его вот так. Йен отстранился и с обожанием посмотрел в глаза Микки. — Господи, Микки, я... — он вздохнул. — Большое тебе спасибо. Это так много для меня значит. Теперь я успею сдать доклад вовремя. — Ну, ты не очень-то преуспел, чуть не утопнув в своей слюне. Йен смеялся до тех пор, пока не чихнул, уткнувшись носом в салфетку. Он ещё не окончательно оклемался, хотя после сна стал значительно бодрее. — Как мне тебя отблагодарить? Можно я угощу тебя завтраком? Микки знал, что не может просить о том, чего ему хотелось больше всего, поэтому остановился на втором варианте. — Мне бы не помешал душ.❼
07:12 Микки опёрся рукой о кафельную стену мужского душа на втором этаже Бернард-Холла. Он знал, какие жидкости приходилось оттирать уборщикам с поверхностей душевых, но в тот момент ему было наплевать. Он не принимал горячего душа почти неделю. Вода лилась ему на голову и плечи, давление напора менялось от секунды к секунде. Откуда ни возьмись с левой стороны душевой насадки выбилась холодная струйка. Мышцы Микки медленно расслабились. Вода смывала гнев и стресс, которые он таскал на себе невидимым грузом. Ему не светило получить больше рабочих часов. У него не было денег, чтобы оплатить счета за газ. Йен не мог дать столько в их отношениях, сколько Микки хотелось. Вдобавок ко всему, он проиграл проклятое пари, и ему придётся заняться отчётом по окончании семестра. Хотя Йен об этом не знал. Может, он ему и не скажет. Сегодня они провели вместе всего ничего, но этого было недостаточно, чтобы поддерживать Микки всю будущую неделю. Теперь Йен болтал со своим соседом по комнате, отложив учебные задания, делая всё, что он, чёрт возьми, там делал, начиная новый день. Микки вымыл голову шампунем Йена, и, как оказалось, очень зря. Запах ударил его, как тонна кирпичей, заставляя ещё больше тосковать по Йену. Будь Йен его парнем, он бы пошёл за Микки в душ. Обхватил бы Микки за талию мыльными руками. Он бы прижался грудью к спине Микки, крепко его держа. Он бы сполоснул его лицо водой и превратил купание в соревнование. Он бы поскользнулся и нарочно завалился на Микки. Он бы отпускал шутки о том, какой Микки грязный мальчик, прежде чем вымыть каждую частичку его тела. Микки жаждал не только секса, хотя это было бы чертовски здорово. Рядом с Йеном Микки не нужно было думать. Ему не нужно было быть лидером. Он не должен был контролировать всё происходящее вокруг. Он мог погрузиться в объятия Йена и знать, что о нём позаботятся. Будь Йен его парнем, Микки не пришлось бы сталкиваться с жизненными трудностями в одиночку. Микки сместился, позволяя воде успокоить боль в спине и ногах. У него перехватило дыхание, и он попытался сосредоточиться на том, что ему было доступно, на хорошем. У него была горячая вода и сухое чистое полотенце. Йен предложил ему позавтракать, чтобы он не ехал домой голодным. Занавеска душа медленно отодвинулась. Металлические кольца скользнули по пластиковой перекладине над его головой. Микки напрягся, готовый защищаться. Боже, любой парень в этом здании мог воспользоваться общей душевой. — Тут, сука, занято. Облако пара рассеялось, по другую его сторону показался Йен. Он отбросил полотенце и шагнул под воду. Руки Микки перестали дрожать, дыхание выровнялось, челюсть разжалась. — Прости, пришлось ждать, пока сосед свалит, — глаза Йена блестели, голос звучал обычно. Он задёрнул занавеску, отгородив их от остального мира. А потом Йен действительно обнял Микки за талию, прижался грудью к его спине и крепко стиснул. Он сполоснул лицо Микки водой, взяв на себя все манипуляции, и позволил Микки растаять от облегчения. Йен переплёл их руки, распределив мыло между пальцами. Он провёл свободной рукой по руке Микки, вдоль его бока, к чувствительной части бедра. Он уткнулся носом в шею Микки, прижимая их тела друг к другу. — Не думал, что ты придёшь, — Микки чувствовал себя стабильнее рядом с Йеном, более уравновешенно, чем за всю неделю. — Конечно, я пришёл, — Йен глубоко вздохнул, его грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию. — Микки, я... — он не закончил свою мысль, нетерпеливо схватив Микки, вцепившись в его плечо так сильно, что вода собралась в углублениях под пальцами. Тело Микки среагировало на прикосновение Йена, а разве могло быть иначе? Он питался объедками, поглощая их с жадностью. Он возьмёт каждый крошечный кусочек Йена, который сможет заполучить. Когда у Микки намечался стояк, Йен откликался немедленно. Он обожал Микки, и был, как всегда, заботлив и внимателен. Он быстро приласкал Микки твёрдой рукой и довёл его до полной разрядки, не ослабляя хватки, не сбиваясь с ритма, ничего не прося взамен. Микки не нужен был кусочек пазла, чтобы дополнить картину его личности. Ему не нужен был «инь» для его «янь». Он не был сломленным человеком, нуждающимся в ремонте. Ему не нужно было становиться целым — он уже был целым, чёрт возьми. Ему нужен был сильный партнёр, способный бросить ему вызов. Кто-то со своими собственными мозгами и своим мнением. Кто-то независимый. Кто-то, кто будет дразнить его и не давать ему спуску. Кто-то, кто читал бы его как открытую книгу, увидев самую суть. Кто-то, кто поставил бы его превыше всех остальных. Кто-то, кто мог бы справиться с ним в постели и встать плечом к плечу против всего мира. В общей ванной комнате на втором этаже общежития, с порванной клеёнчатой занавеской и потрескавшейся плиткой, эти мысли наконец встали на место в голове Микки. Независимо от того, сколько времени потребуется, чтобы всё получилось, он знал, что Йен является тем самым человеком для него.︾︾︾︾︾︾︾︾︾
¹ Рубашка шамбре. Шамбре (Chambray) — эта хлопковая ткань появилась в 16 веке на севере Франции. Изначально её изготавливали изо льна, поэтому рубашки из шамбре пользовались популярностью у фермеров, поскольку защищали от солнца, но при этом хорошо пропускали воздух и приятно прилегали к телу. В 20 веке для производства шамбре стали использовать хлопок, а рубашки из этой ткани пришлись по душе рабочему классу. ² Английская идиома «low man on the totem pole» (дословно: «низкий человек на тотемном столбе») — самый незначительный человек (в организации). ³ Робитуссин — комбинированный препарат, содержащий муколитический и противокашлевый компоненты, взаимно дополняющие друг друга. ⁴ Подобные центры выпускников — некий фундамент, на котором строится политика университета касательно работы с выпускниками: постоянное поддержание тесных связей, обмен опытом, реализация их профессионального и научного потенциала. ⁵ Они. Местоимения они/их распространены в основном среди транс- и небинарных людей, однако эти местоимения по желанию также могут использовать и цисгендерные люди (вместо местоимений она/её и он/его). В русскоязычной среде подобные местоимения могут звучать необычно, поскольку такая практика пока не получила широкого применения. ⁶ Донни Йен — китайский актёр, режиссёр, продюсер, постановщик трюков и боевых сцен. ⁷ Не знаю верного термина, но имеется в виду стиль постановочного боя, когда к актёру прикреплены специальные тросы (проволока). В этом случае получаются замедленные сцены или необычные вращения, словно персонаж обладает суперспособностями. ⁸ «Fever 333» — американская рок-группа. ⁹ В оригинале «девчачьи вши». В возрасте, когда половые различия между мальчиками и девочками становятся очевидными, заговорить о девичьих вшах — способ объяснить маленькому мальчику, что не стоит «связываться» с девочками, иначе она заразит его «вшами».