Переключение линии

— Постойте… Но как мне… — Подключено к другой линии, — перебило паренька противное сообщение.

***

      Подошва кроссовок набивает устойчивый ритм на деревянной основе кровати. Придя домой после — не настолько уж и тяжёлого — рабочего дня, Райли сразу же завалился спиной в постель, попутно сбросив с ноги, которая лежит на одеяле, грязную истоптанную обувь. На лице покоится печально-немая пустота, губы неподвижно сжаты, будучи слегка покусавыемыми изнутри. Взгляд устремлён в фиолетового цвета потолок, и его хозяин, сам того не осознавая, рисовал им в воздухе воображаемые узоры. Мышцы в бровях были расслаблены, однако глубокие зелёные глаза всё равно приобретали лёгкую, затаившуюся в сердце грусть.       Он знает человека, отдающего ему приказы, слишком хорошо: строгая, приверженная правилам, немногословная… Требовательная. Но, как бы то ни было, паренёк не считает это слишком большим минусом в столь впечатляющем человеке параллельно с её восхитительной сообразительностью, уверенностью и невероятной отвагой. Будучи человеком «впитывающим» и понимающим, Браун уделял достаточно внимания и уважения к равносильности физического труда и умственного. Он питал массу зависти и восхищения самостоятельности девушки, способной умело и совершенно верно уследить за стрелкой весов, держащих на своих чашах все «за» и «против» любой ситуации, проблемы, происшествия, в кротчайшие секунды, имея всего одну попытку, от которой зависят все последствия. Удивительно, как, на первый взгляд, такая обыкновенная девушка справляется со всем, независимо от тяжести, наваливающимся на её плечи грузом, включающим в себя не только ответственность за конечный результат, но и за чужие жизни, быть может, являясь невообразимо хрупкой изнутри и скрывая это опытной в своём деле, как минимум 7 лет, и хладнокровной оболочкой. Ему никогда не нравились слова коллег о её якобы безделье и отсиживании в безопасном месте во время безжалостной эксплуатации подчинённых. Человеку свойственно уставать не только физически от долгой нагрузки на мышцы своего тела, но и психологически, оправиться от чего порой довольно сложнее. От одного секундного взгляда на рабочее место агента A-3 начинает кружиться голова и в панике биться сердце — множество сияющих мониторов, за каждым из которых нужно следить, мигающие значки и показатели, требующие постоянного внимания, многочисленные звонки от агентов, постоянные гудки, пиканья и сигнализации… А какой ужас творится там во время чрезвычайной ситуации! Этот человек невероятно силён духом и психологически устойчив, раз имеет способность даже мыслить за других в критических ситуациях, где любой другой уже бы потерял самообладание и рассудок.       И кто же он такой для этого агента высшего ранга? Неудачник, глупец, пожизненный новичок? Скорее уж, надоедливый, ни на что не способный ребёнок, который ни черта не может сделать сам, без подсказок и помощи… Небось, при одном взгляде на кнопку вызова агента B-12 Шефу становится до невыносимости тошно и противно.       Неожиданно в уши ударил столь знакомый, и не вызывающий уже ни капли испуга, кроме своего уровня громкости, писк спецагентного наушника. Всё тело, с трудом успокоившееся и позволившее себе расслабиться после окончания рабочего времени, пробило слабым вздрагиванием. Глупыш — забыл понизить громкость входящего вызова, придя с шумной улицы в тихую, изолирующую её хозяина от давящего внешнего мира, квартиру. Поаккуратнее, ведь места либо для слухового аппарата, либо для тебя самого среди агентов Сопровождения уже не будет. — Агент B-12, — холодный, без капли отчётливых эмоций голос. — Да? — Райли сам удивился хриплости своего голоса, провёдшего столь длительное время без напряжения, и привстал на локтях, чтобы горло было сдавлено меньше, откинувшись на стоящую спинкой подушку. — Завтра Вы не приходите патрулировать Стэндофф-стрит… — девушка затихла, словно на что-то отвлекаясь. Но из-за того, что микрофон Шефа был прикреплён к её же наушнику, а не находился где-то, допустим, на столе перед ней, Райли не смог распознать её состояние по отстранению от аппарата, посему для него эта тишина стала ошибочным знаком ожидания ответа. Однако в, на удивление, качественно собранную технику поступил звук шуршания бумагами, хоть и довольно глухо, ведь главным для слушателя всё-таки была возможность слышать того, у губ кого находился микрофон.       …Что это было? Неужели… Это его документы, пересмотренные для удостоверения о их владельце, полетели в мусорную корзину? Она сказала не приходить патрулировать закреплённый за ним район…       …Его увольняют? Вот так..?       В голове не промелькнуло ни мысли об обиженности, но затаилась нотка возмущения. Действительно так, он приходит далеко не к идеальным результатам своей работы, как ему глубоко в душе на самом деле хотелось, но — хотя бы на словах — ею всегда были удовлетворены… Он же не бездельник… Верно? Он же никогда ни что не жалуется и не просит многого, и главное, незаслуженного… Он всегда старается, как может, причём, делая это не только для себя, но никогда не оправдывается ни единым словом — «Если есть желание, то времени на оправдания никогда не будет» — вот его мотивация и утешение. Но, как бы то ни было, Браун всё равно считает всё полученное после становления Смотрителем, хоть и почётного ранга B, незаслуженным, отданным для галочки, чтобы не выставлять двенадцатого неудачником по крайней мере открыто.       Именно это не позволило ему небрежно выразить возмущение вслух. — Почему? — искренний испуг. Однако на речь собеседника ни вопрос, ни тон голоса совершенно не повлиял. — Я что-то не т… — Завтра Вы отправляетесь на отдельно назначенное для Вас задание. К сожалению, Ваше примерное местоположение я сейчас сообщить не смогу, из-за чего и получите Вы его только с утра.       …Задание? Отдельно? Для него?       Агент B-12 теряет дар речи и, кажется, дыхания. Сомкнув губы не в силах что-либо ответить от искреннего удивления, Райли тревожно накрыл ладонью светло-русые, слегка разлохмаченные наволочкой волосы, пробираясь сквозь них пальцами и легонько сжимая. Отказываясь принимать сказанное, парнишка чувствовал нервное напряжение во всём теле. Почудилось, что перед взором вмиг пропала вся комната, оставив от себя лишь одинокий след в виде входной двери, мелькающей далеко, в конце тоннеля. Кругом — чёрная пустота и шумящая созданными разумом помехами приёмника тишина, настолько мучительно давящие на глаза и уши.       Сколько Райли себя помнит в роли Смотрителя, его никогда не брали на отдельные задания без напарника, да и самого не в качестве ведомого, тут же, не считая бессменного лидера — агента A-3. Он уже давно привык к подобному отношению к себе и, по правде говоря, не считал, что имеет и малейшего права на жалобы и недовольства. В своём воображаемом зеркале он — всё тот же несамостоятельный, глупый, бездарный ребёнок, словно много лет назад, слепо надеющийся даже на крохотный кусочек искреннего внимания, следующий командам, ощущаемым уже не только рабочими.       Охотно доверяющий всем сердцем Эш Грэй — пожалуй, действительно единственному человеку, к которому запутавшееся в этом мире сознание позволило его обладателю подобные чувства, — паренёк впервые за несколько лет никак не мог мысленно побороть ощущения сомнения, противоречащие уже установившемуся на несколько лет отношению к своему приказчику. — …Даже не удосужитесь спросить какие-либо подробности? — как сигнал о ЧП, вернула агента в реальный мир Шеф. — Н-нет… То есть да!.. Я… У-ум… — тело кричало: «Воу, чувак, расслабься!» — голова вопила: «Лови дозу паники, урод!» — губы шептали: «Что мне, чёрт возьми, говорить?» Вслед за этими противоречивым спором прозвучал выдох, требующий от самого себя немедленного спокойствия. — О-один? — неуверенно и осторожно, но уже уравновешенно спросил Райли. Примерно одну секунду и тридцать восемь миллисекунд агент A-3 подбирала ответ. — Значит, Вы считаете, что справитесь без мен… — Нет-нет-нет! — осознав, насколько неоднозначно прозвучал его вопрос, затараторил агент. — Не в этом смысле. — Тихо, — на удивление, вовсе не требовательно попроси… приказала Шеф. На этом слове её голос звучал так, будто его хозяин пытается сдержать нечто вроде усталости. Относится ли это к нему или… Она по-настоящему просто хочет поскорее отправиться домой? Заблудившаяся в своих чувствах и мыслях душа сожалеюще надеялась на второй вариант, но тоскливо становилось сильнее. Очень захотелось — причём, далеко не в первый раз за все рабочие годы — как-то подбодрить трудящегося едва ли не круглосуточно Смотрителя, поддержать и, наверное, проявить своё небезразличие, что ли. — Я знаю, — сначала Райли посчитал, что тон её голоса ему чисто случайно показался слегка развеселённым, но все сомнения тут же разлетелись, сдунутые ветром правдивости, стоило пареньку услышать усмешку в маленьком динамике. — Совершенно верно, никакая поддержка, кроме меня, Вам уже не понадобится. Вашей задачей будет изучение нового транспортного средства для перевозки химических веществ, — плавно, но быстро Шеф вернулась к своей прежней манере речи, не оставив ни единого осадка несвойственного ей поведения. — Сейчас нам удаётся отслеживать его местоположение, но, ввиду его постоянного перемещения, у нас нет возможности предугадать, где он будет находиться во время начала Вашего рабочего дня. — Жёлтый седан, A4-3444?       Шеф замолчала. Райли казалось, что напряжение он чувствует буквально через наушник. Он готов поклясться, что видит перед собой её презрительно и строго выгнутую бровь. — Прошу прощения… — Новость была опубликована относительно недавно. Приятно осознавать, что Вы даже не нуждаетесь в командах для их чтения, — признаться честно, паренёк ожидал лёгкой похвалы за то, что с таким любопытством интересуется абсолютно всем происходящим вокруг, но, как ни крути, это же частично и входит в его обязанности. Плюс ко всему Шеф и так слишком снисходительна с ним этим вечером. Но, на чистоту, это совсем не приносило агенту B-12 какого-либо дискомфорта, даже наоборот, как бы странно это ни казалось. — Но всё же вовсе не обязательно было меня перебивать.       По затихающему тону стало понятно, что лидер команды A проинформировала агента обо всём, о чём было нужно, и разговор можно смело считать завершённым. Браун смущённо хихикнул, но через пару секунд пребывания в умиротворённом молчании настроение резко переменилось. Словно цунами, снова накатила волна необъяснимой тревоги, всплывающей в голосе. — Шеф…       Он зовёт так тихо, так осторожно, будто боясь вспугнуть бабочку, мирно усевшуюся на длинную, опускающуюся к самой земле травинку. — Я здесь.       Погоди… Она ещё на этой линии.       Кровь ударила в глаза. Было такое ощущение, будто где-то в черепной коробке лопнул сосуд, выпуская плывущую безостановочно, не разбирая пути, ярко-алую жидкость. Если бы Райли сейчас не сидел, то Эш услышала бы резкий грохот свалившегося на пол тела. Голова кружится, сбившийся в работе вестибулярный аппарат отчаянно пытается определить положение тела, в глазах — нет, не темнеет — белеет да так ослепительно, будто неожиданная вспышка фотоаппарата, владелец которого забыл предупредить о вылетающей птичке. Браун не успел сказать и слова волнующего его вопроса, как его самого резко начало бросать то в жар, то в холод, будто перекидывать мячик из руки в руку. Зачем он только начал эту тему? О Боже, лучше бы она снова, как и всегда до этого, молча переключилась… — А что, если я с этим н-не справлюсь? — он готов поклясться, что говорил эту фразу вечность — почему-то так тяжело это было произнести. Впервые за все его, чёрт возьми, рабочие годы она решила пожертвовать своим временем и дослушать то, что хотел сказать агент, уже доложив всё, о чём нужно было ей самой! На самом деле, в последнее время его жалкие подобия просьбы продолжить диалог были уже делом привычки. Но внезапно она действительно осталась на линии, находится вся во внимании, чтобы послушать этого идиота, который не подготовил никаких слов дальше после «Шеф», ожидая повторения её уже привычных действий!       …Она не будет слушать его нытьё — ей не то, что сейчас, а вообще, никогда в жизни, не будет до этого дела! Она выполнила свою работу, так зачем он её задерживает и заставляет тратить на свою особу драгоценное время? На сердце стало паршиво…       Но он всегда работал с кем-то, беря на себя роль ведомого и слушая поручения уже сразу от двух человек. Хотя можно сказать, он не играл вообще никакой роли, лишь был молчаливо плетущимся позади хвостиком. И с чего бы это вдруг Шеф решила отправить его одного? Может, у других агентов завтра более важные задания?.. А может, она действительно считает, что ему это можно доверить? Исходя из новостей, машина является обнаруженной недавно и неизученной Смотрителями от слова «совсем» — новости Системы Сопровождения просто ну никак не могут об этом солгать. И вместо того, чтобы отправить на её изучение профессионального, опытного агента, уже знающего, что нужно делать, и слушающего команды, только чтобы уложиться во время, она взяла для этой миссии того самого агента B-12? — Здесь я решаю, с чем Вы справитесь, а с чем — нет. Понятно объясняю?       Райли медленно выдыхает, словно позволяя бушующему урагану эмоций разветриться и покинуть его вымотанное тело. — Спасибо… — даже несмотря на то, что агенты не имеют возможности видеть друг друга, по голосу было слышно, что уголки губ парнишки были приподняты. Тот снова начал предательски нервно дрожать, но, кажется, этому способствовали более приятные причины. — Не вижу поводов для Вашей благодарности, — девушка раздражённо хмыкнула. Эти отчётливые ноты непонимания… Ха-ха, всё-таки порой она совсем не меняется. — Я спросила, понятно ли я говорю. — Так точно. — Это всё, что Вы хотели сказать?       Агент B-12 тихо угукает и моментально получает уведомление о статусе Шефа оффлайн. Перестав слышать даже фоновый, не подавляющийся микрофоном, шум, Райли вынимает оба наушника и, тихо простонав, съезжает вниз по подушке, накрыв лицо аккуратными ладонями, скидывая с ноги второй неразвязанный кроссовок.