***
— Папа, папа, смотри! — послышался голос, который вывел мужчину из ступора. Перед ним стояла невысокая девочка, небольшого возраста — на вид ей около десяти лет — и смотрела на Уильяма горящими, радостными зелёными глазами. Рыжие волосы, которые украшал ярко-красный бант, обрамляли её и без того красивое личико. Это была дочь Уильяма Афтона — Элизабет. Она активно пыталась показать своему отцу игрушку, которую ей купила Клара — ее мама. Она стояла позади дочери и по виду была точной копией Элизабет, только гораздо взрослее. Даже были те же зелёные глаза. Женщина слегка улыбнулась, смотря на мужа: — Как обычно витаешь в облаках, Уилли? — спросила Клара, слегка хихикнув и приобняв дочь: — Обрати внимание на новую игрушку своей дочери. Лиза дала отцу свою игрушку. Та изображала знаменитого маскота его собственной пиццерии: Фредди Фазбера. Но данная версия была золотой, даже слегка посыпанная блёстками. В самой пиццерии была два аниматроника-медведя: Фредди и Фредбер. Они были похожи, но Фредбер был больше и отличался своим золотым мехом, которым его покрывал создатель при изготовлении. После недолго осмотра, Элизабет спросила: — Как тебе он? Он очень красивый, не правда ли? — в этих словах Уильям почувствовал искреннюю и детскую радость. Игрушка ему в любом случае понравилась, но даже если нет, услышав настолько искренний комментарий, негативно ответить он бы не смог. — Этот плюшевый медведь замечателен. И я рад, что тебе он так сильно понравился. Не теряй его, мишка может обидеться и уйти! — сказал не без юмора Уильям, смотря на свою счастливую дочь. Лиза в ответ лишь тихо посмеялась и побежала в сторону дома, оставив родителей наедине. Оба была в хорошем настроении и для этого были причины. Мужчина почесал свою щетину и вздохнул. В последнее время его лицо приобрело уставший вид: мешки под глазами, словно эти глаза не знали сна неделями; появилась щетина, которую не было возможности сбрить, и отсутствовала энергичность в его действиях. Всё это складывалось в не самую приятную картину. Сам по себе Уильям был приятен: высокий, среднего телосложения, с серыми глазами и темными волосами, которые доходили до плеч, но были связаны в пучок, словно укроп. Правда, за прическу его часто дразнили на работе, но мужчину это особо не волновало. Семье прическа нравилась, поэтому она все еще оставалась на голове. Уильям подметил, что время для прогулки они выбрали удачно; солнце светило, но не пекло, дул ветер, но холодно не было. Вечер был просто идеальным. Но своё беспокойство полностью скрыть от Клары он не смог. И женщина спросила: — Ты в последнее время часто задерживаешься на работе, мало спишь. Я слышала, что у тебя с Генри произошла ссора, верно? Муж видел, как это беспокоит жену, поэтому с ответом не стал медлить: — Да, у нас… был небольшой конфликт. Но всё в порядке. Ситуация полностью под моим контролем. Ты же знаешь, я всегда всё делаю наверняка. А если нет, то возвращаюсь закончить. Всегда, — последнее его слово было гвоздём, который закрыл крышку ящика с данной темой. Больше вопросов у Клары не возникало. Да и женщина понимала, что если Уилли не говорит чего-то, значит это из него не вытащить и тисками, только если добровольно скажет. Улыбки быстро вернулись на лица, когда маленькая Элизабет вернулась к своим родителям, подгоняя их.***
Подходя к дому, Уильям почувствовал какое-то паршивое ощущение, словно что-то не так. Но стоило ему услышать плач из своего дома, как всё встало на свои места. Забежав в дом вместе с Кларой, ему предстала грустная картина: их старший сын, Майкл, обижал младшего, Криса, который плакал в углу, будучи снова напуганным своим братом. На старшем брате была маска Фокси — аниматроника-лисы, который работал в пиццерии «Фредбер и друзья». Это не понравилось родителями, а в особенности отцу семейства, тот даже хотел накричать на него, но сразу понял — нет смысла. Это уже не первый раз, крики тут не помогут. — Майкл Афтон, мы уже разговаривали с тобой на эту тему, поэтому не вижу другого решения, кроме как наказать тебя на день домашнего режима. Из дома завтра ты не выходишь, — голос мужчины был тяжёлым. Это была особенность Уильяма: когда он становился серьёзным и недовольным, слушать его было тяжело всем. Майкл склонил свою голову, но даже из-под маски было видно, что ему неприятно всё это выслушивать. Он не сильно любил брата, и эту проблему пытался решить каждый родитель по отдельности, а потом и вместе. Даже был психолог, но ничего не помогло. Не понятно, что же сделать, чтобы Майкл хотя бы не так сильно ненавидел и пугал своего брата. Один из психологов дал им надежду — по его теории, злоба к брату появилась из-за уменьшение внимания к Майклу и увеличение к Крису. Единственное, что оставалось Уильяму и Кларе — верить, что это пройдет, и все рано или поздно изменится. Майкл ушел в свою комнату, к удивлению, спокойно закрыв дверь. А отец семейства устало протёр глаза и тяжело вздохнул: — С ним трудно справиться. И с каждым разом хуже почему-то мне, — проговорил довольно тихо мужчина, но из-за гробовой тишины вокруг него, всё было прекрасно слышно. Лиза тихо подошла и приобняла папу, стараясь его таким образом утешить, на что сам Уильям печально улыбнулся и приобнял её в ответ. — Прости, моя девочка, что так вышло. Я не хотел портить тебе вечер. Думаю, — он показал в сторону Криса. — Он сейчас больше нуждается в объятиях. Девочка слегка кивнула и, подбежав к брату, который, правда, был младше Элизабет всего на год, приобняла его, и он ответил тем же. Эта картина немного успокоила родителей, но неприятные мысли снова начали терзать их, и вечер перестал быть таким радужным, каким он был до прихода домой. Клара принялась готовить что-то на кухне, младшие дети решили поиграть вместе, а Уильям пошел в свою мастерскую, чтобы поработать и развеяться. Далеко идти не пришлось: дверь к рабочему месту была напротив лестницы на второй этаж. Зайдя внутрь, он сразу же почесал затылок, заметив, что здесь довольно грязно. У них с женой договор: в этом месте убирается только Уильям. Но как можно понять по месту работы, уборка здесь явно не в приоритете. Везде валялись гайки, болты, механические части, а на столе лежал костюм желтого кролика с пружинным механизмом. Данный механизм позволял носить костюм и людям, и эндоскелетам*, если сменить режим. Но при этом был очень опасен в случае поломки или неправильного использования. Этот костюм Уильям забрал в связи с тем, что один из механизмов дал сбой и проткнул руку сотруднику. Пришлось вызывать скорую. Именно это стало причиной ссоры между ним и Генри. — Конечно, этот костюм опасен. Просто нужно все делать правильно. А этот идиот полез в костюм с водой. Конечно, механизм на руке взял и коротнул из-за пролитой воды. Никак они не научатся. Еще и я виноват в этом — не продумал всё, видите ли, — все эти недовольные возгласы были направлены в пустоту, пока мужчина разбирался в сломанном механизме. И правда, данный костюм являлся очень сложным для ремонта, если ты не знал полную его конструкцию. По незнанию человек мог спокойно залезть в костюм и получить тяжелые травмы из-за неправильного использования. Вот на стол, отдельно от всего костюма, положили часть с рукой, которая и сломалась. При открытии этого механизма Уильяму стало немного не по себе. Внутри была кровь того самого сотрудника, Джереми. На самом деле Уилли ничего не имел против него, но то, что Генри выставил его виноватым, очень бесило. Прошло некоторое количество времени. Процедура починки не была особо интересной для такого профессионального инженера, как Афтон. Поэтому он постарался как можно быстрее всё починить и уже завтра пойти вместе с костюмом обратно в пиццерию. Отойдя от костюма, мужчина вытер пот со лба. Хоть это и была рутина, но не простая. Посмотрев на часы, Уильям понял, что прошло ни много ни мало три часа, как он тут работал. Поэтому, выйдя из рабочего кабинета, он нашёл Клару, спящую перед телевизором. Ему ничего не оставалось, кроме как отнести женщину на кровать на втором этаже. Дети уже давно спали, каждый из них заходил к отцу, чтобы пожелать ему спокойной ночи, на что тот только слегка кивал головой — настолько он был погружен в работу. Уильям уже хотел и сам ложиться спать, когда подумал, что надо зайти к Майклу. В его комнате, которая была напротив комнаты Криса, всё было обставлено довольно уютно. Сам парнишка не спал — читал какую-то книгу с довольно пёстрой обложкой. Какую именно мужчина не успел разглядеть. — Чего ты не спишь, Майкл? Завтра рано вставать, — после этих слов появилась какая-то напряженность в воздухе. Майкл ответил: — Не особо хочу. Да и к тому же, мне не нужно много часов для сна, — и слегка посмеялся. Этот смешок показался Уильяму странным. Майкл уже хотел было вернутся к чтению, как отец снова начал свою тираду: — Понимаешь, сын, я надеюсь, просто надеюсь, что когда-нибудь и ты сможешь полюбить своего брата, как я любил твоего дядю. У нас были драки, мы ссорились. Но тем не менее, мы были семьёй, — после этой небольшой тирады Майкл лишь слегка вздохнул, а отец ушел спать, потерпев очередное поражение. Ему в спину смотрит его сын, не понимая, чего же от него хотят. Уильям долго не мог уснуть, а когда смог, ему приснился кошмар, будто вся его семья стала проклята. И не понятно, чем. Вокруг него стояли тени, рассмотреть получше не было возможности, во сне всегда всё размыто. Но он мог отчетливо видеть свои руки — это были руки Спринг Бонни: костюма, который он чинил. В руках чувствовалась жуткая боль, и ему хотелось кричать, но он не мог — рот не издавал никаких звуков. Была лишь тишина.