***
Мишка никогда не отличался особой везучестью, даже в детстве именно в него чаще всего попадал мяч. Вот и сейчас Горшенёв крупно вляпался. Хотя, это определение будет крайне ошибочным. Юный музыкант не вляпался, нет, он крупно прилип и рисковал в любой момент получить затрещину. А ведь начиналось всё максимально невинно: Он сидел на скамье и говорил с Шурой Балуновым, когда мимо прошёл этот гопник, Князев. Друзья не обратили бы обострённого внимания на парня, если бы не одно «но». Уши. Чертовски большие уши на фоне почти полностью лысой головы. Выглядел их владелец крайне смешно и нелепо. В этот момент гитарист* «Конторы» предложил гениальное решение, дабы развлечься, а именно схватить гоповатого паренька за ухо, хорошенько дёрнуть и мигом убежать. Гавриле это показалось крайне смешным и интересным, вот он и подбежал к одногруппнику, и схватил за оттопыренное ухо. А когда собирался свинтить подальше от стопроцентных пиздюлей, побежал и услышал чужой крик. В этот момент Мишка понял, что рука-то ни хера не отлипла от чужой части тела. Юный музыкант снова дёрнул рукой и нарвался на порцию мата в свой адрес. — Прекрати, блять… — болезненно зашипел Андрей и приложил ладонь к своему пострадавшему месту. Горшок закусил щёку изнутри, думая, как сбежать подальше, желательно, без чужого уха. А Балунов, скотина такая, заржал в голос, согнувшись пополам. Ему смешно тут, а его лучший друг прямо сейчас висел на волоске от смерти, ведь этот гопник определённо начинал злиться, его лицо покраснело, а на кулаках побелели костяшки, настолько сильно парень их сжал. Лидер «Конторы» вновь предпринял попытку освободить слуховой орган, но ничего дельного из этого не вышло от слова совсем. — Не будь дебилом, мы не отлепимся. — прошипел Андрей и схватил чужую руку, сильно сжав ту в намёке, что следующий такой выкрутас рисковал обернуться переломом. Художник был красный как рак, сваренный к пиву, то ли от животной злобы на одногруппника, то ли от стыда и смущения. Свои уши парень люто ненавидел, аж до дрожи в руках. Каждый считал своим сраным долгом указать Князеву на их размер и оттопыренность, словно сам Андрей не смог заметить этого за все свои шестнадцать лет. Да, подросток не брезговал влепить языкастому «гению» хорошенькую затрещину, если тот, конечно, не являлся родственником, но слышать шепотки за спиной было крайне неприятно и мерзко. Ситуацию совсем убили вши. Кто мог подумать, что деревня оставит на прощание такой подарочек? Голову пришлось побрить наголо, ибо выводить паразитов не было ни сил, ни желания, ни времени. Смотря на себя в зеркало, Князев едва сдерживал истеричный гогот. Уши на фоне лысой башки выглядели так, словно принадлежали троллю или кому-то в этом роде. Андрею удалось немного позабыть о своих «лопухах», правда на короткое время, которое было прервано Мишей. Хотелось орать и нещадно бить Гаврилу, пока у того не отвалится столь смышлёная головушка, но подросток сдерживался, лишь шипя от боли. Хватка у этого юмориста хренова оказалось крепкой, словно он собирался вырвать несчастную часть тела с корнем. — Прости, я не думал… Я не хотел… — растерянно начал говорить Миша, поглядывая на друга в поисках поддержки, но не находил ничего подобного. Гитарист ржал конём и явно не скоро успокоился бы. Ему смешно, а вокалисту ни хера. — Засунь свои извинения, знаешь куда? — Андрей закрыл свои голубые глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы точно не сорваться. Чужой смех невероятно сильно бесил. — Почему именно за уши? Почему не за руку? А? — вопрос явно не требовал ответа. — Прости… — вновь повторил аранжировщик. — Я тебе кактус в жопу запихаю, если продолжишь дёргаться и извиняться. — Сжал кулаки Князев. — Лучше давай думать, что мы будем сейчас делать. — А что можно сейчас сделать? — Гаврила перемнулся с ноги на ногу. — Руку тебе отрезать. — съязвил художник. — Легче ухо тебе оттяпать, ушанчик. — Балунов прыснул от смеха. — Михе ещё на гитаре играть и рок рубить. — А ты вообще замолчи, только мешаешь. — подросток чувствовал, как горит от злости и унижения.***
Миша и Андрей пили чай на кухне, дома у Князева. Каждый из них предпочитал делать вид, словно другого рядом нет. Ученики реставрационного училища были обижены друг на друга. Художник злился от того, что ухо адски болело, а Миша от услышанного миллиарда ругательств в свою сторону. Дорога к квартире поэта превратилась в самый настоящий цирк со своим ведущим, по имени Шурик. Гитарист постоянно захлёбывался слюнями от бесконечного ржача, наблюдая за парочкой. А смеяться было над чем: Миша постоянно забывал о том, что прилип к уху Князя, поэтому начинал быстро идти и сильно дёргать за несчастную часть тела, а шаги парня были быстрыми и широкими, Андрей еле поспевал за ним и всё время клялся вставить хорошеньких пиздюлей. Во время такой прогулки пострадал соседский кот, вышедший погулять: на хвост бедолаги наступил Гаврила. Подростки шли так, словно оба напились рома, от чего походка была шатающейся и кривой, для полноты картины не хватало только трубки в зубах. Ухо поэта стало красным, словно спелая черешня. От боли хотелось выть волком. —Ты не злись на Шурика, он просто не смог сдержаться. —вдруг подал голос Миша и чуть поморщился: вода в чашке была очень горячей. — Он мог бы помолчать немного, хотя бы ради приличия. — Князев не стал держать маску прощения и понимания. Подросток вспылил и не впустил Балунова в квартиру, оставив того в сыром подъезде. — А ты мог бы ради приличия не дёргать моё ухо каждые пять минут. — Ну, прости, просто это сложно — не дёргать, когда я привык всё делать правой рукой. — Вздохнул Гаврила. — Как жаль, что ты не на бас-гитаре играешь. — изрёк карикатурист. — Это почему это? — поднял бровь Горшенёв. — Тебя не было бы слышно. — улыбнулся тот. Миша дёрнул рукой, вызвав этим грозное шипение. — Я хотя бы женскую косуху не ношу. — он кивнул в сторону коридора. — Какая разница? Главное, что это настоящая косуха, а не куль с говном, как ты. — поэт поправил синий напульсник на своей руке. — Только попробуй ещё раз дёрнуть, я на тебя кипяток вылью. — Хватит жаловаться, не ты прилип к гопнику. — закатил глаза музыкант. — Кого это ты гопником назвал? — нахмурился художник. — Того, кто ходит с лысой башкой и в женской косухе, а ещё имеет свою шестёрку в училище. — Гаврила отпил чая из кружки. — И это мне говорит прилизанный сыночек военного. — с неким отвращением произнёс Андрей. — Я вовсе не прилизанный. У меня своя рок-группа есть, у хорошего сыночка такого быть не может, понимаешь да? — возмущённо начал оправдываться Миша. — А я не гопник. Башка лысая из-за вшей, косухи другой нет, а тот парень просто ржёт над моими шутками. — на выдохе произнёс Князев. В комнате повисло немного напряженное молчание. Оба подростка не знали, что можно сейчас сказать, чтобы точно не перегрызть друг другу глотки. — А у тебя правда своя группа? — решился прервать молчание художник. И Мишка начал свой длинный рассказ.***