Любовь или ложь?

Манвэ пришлось это сделать: Мелькор итак был слишком бедным, а по сему Манвэ внял его желаниям и мольбам. Так они и лежали: Манвэ обняв Мелькора, Мелькор взяв руки Манвэ в свои у себя же на талии. Мелькору снился дивный сон, как Манвэ извивается и выгибается под ним, а потом горячо целует в губы и укладывает возле себя, крепко обнимая и прижимая к самому своему сердцу, при этом сильно дыша. Этого и хотел добиться Мелькор, собственно говоря. Манвэ же подметил, что Мелькор не такой и жёсткий на ощупь, за исключением щёчек, которые были ощетинившимися. Манвэ же был мягким полностью у него были немного более приятные нотки внешности, чем у его брата, но всё же. Мелькору же снился всё тот же пресловутый сон, в котором он жёстко имеет Манвэ, который был закован в цепи и ошейник — тот самый. Но Манвэ его мысли читать не мог. Ну как не мог… Только очищенную самим Мелькором информацию, про то, как он готов служить чуть ли, как раб. Разумеется нет. И вот он проснулся, увидев перед собой большие голубые глаза. — Манвэ? — сонно потирая глаза, сказал Мелькор. — Да это я. — отозвался тот. — Кто у нас тут младший братец? — улыбчиво сказал Мелькор и обнял его. Манвэ лишь нахмурился от такого приветствия, но обнял его в ответ и совсем не злился на него. У Мелькора же созрел гениальнейший план, как соблазнить Манвэ. Он подумал, что без посторонних средств сделать это практически невозможно, а потому он решил помочь уходу его девственности с помощью зелья влечения. Вот только как бы и чем его напоить? — Манвэ, не хочешь чая? — спросил у него Мелькор, оглаживая его щеку. — Да, хочу. — ответил Манвэ и позволил слезть с кровати Мелькору. Зелье было где-то в кладовке среди других склянок, и он направился именно туда. Пока он нащупал нужную склянку вода уже закипела и оставалось сделать только волшебный чаёк, для Манвэ, травяной для себя. Он пришёл с двумя кружками чая в руках и протянул Манвэ чай влечения. — Ммм, какой необычный вкус! — сказал Манвэ немного отпив. «10 минут и начнётся течка» — подумал про себя Мелькор, а ему лишь улыбнулся. Далее он прильнул к Манвэ с боку и прижался к нему. Он наблюдал за тем, как Манвэ начинает меняться в поведении, поглядывая на Мелькора оценивающим взглядом, потом он обнял его, прижимая к себе. Он стал быстрее дышать и облизываться, а потом и вовсе стал ёрзать на месте. — Мелько, а можно тебя обнять посильнее? — спросил он, краснея. — Нет, Манвэ, нет. — ехидно сказал Мелькор, дразня Манвэ. — Ну пожалуйста! — стал умолять его Манвэ. — Мы в Валиноре, а не Утумно: тут разврата нет, и не бывать этому! — сказал жёстко Мелькор. — Какой разврат, просто дай обнять себя, просто обнять! — стал убеждать его Манвэ. — Тут же нет ничего такого, просто дай я обниму тебя. — Хорошо, если это не разврат то да, конечно. — сказал Мелькор и разрешил себя обнять. Через пять минут после чая Манвэ уже начал тереться об Мелькора, и дикий голод пылал в его голубых глазах, а крылья иногда судорожно трепетали. Мелькор понял, что ждать больше нельзя, иначе в том положении окажется уже он сам, а этого ему очень и очень не хотелось: хватило Мандоса. Тогда он запустил руки под одежды Манвэ и стал ощупывать его грудь и торс, очень гладкие и мягкие, такие аккуратные и правильные, прямо как поведение Манвэ подлизы. Ну ничего, сейчас его невинность будет снята с него, и сегодня Мелькор здорово развлечётся, насладившись его девственно-чистым телом, таким мягким и таким белёсым, аж глаза режет от этой белезны! Потом левой рукой Мелькор начал успокаивать его очень мягкие и пушистые крылышки, поглаживая их. Манвэ же нравились нежные прикосновения рук Мелькора, и он с ужасом осознавал это, краснея. Спугивать добычу Мелькор не хотел, а потому с упрёками не спешил — можно будет это сделать потом, когда весь процесс закончится, чтобы Манвэ не мог обратить его вспять, а лишь краснел и стыдился этого момента своей жизни. Мелькор увеличил свои размеры и стал выше Манвэ на ¾ головы, Манвэ же, увидев это молча закинул свои стройные и нежные ноги ему на колени. Он же стал ощупывать его своими уже большими ладонями. Вот дело дошло до розовых сосков, которые обрели твёрдость, Манвэ же стал отводить от него глаза и сделался совершенно красным. — Не стыдись моя птичка, просто расслабься. — заметив краску, сказал ему Мелькор, улыбнувшись. Манвэ лишь промолчал. Мелькор тем временем уже начал стягивать с него верхнюю одежду — бело-голубою мантию, тунику под ней, и таким образом он остался в 1-их штанах, которые Мелькор засучил по колено, а потом и снял его «Гермесовы» сандали, с золотыми крыльями на них — по его мнению всё это выглядело очень-очень красиво и сексуально. Затем он стал поглаживать его ноги и пяту, массируя их, нежно так и аккуратно. Тем временем он опять стал поглаживать его розовые соски. Сам же Манвэ опирался на локти и кисти рук, откинувшись назад, и просто наслаждался этими приятными, нежными и любовными касаниями. Затем Мелькор расшнуровал ширинку Манвэ. Он тут же запротестовал и прикрылся паховыми крылышками, а Мелькор лишь улыбнулся, помассировал чувствительное место соединяющее крылья с телом, и они сами раскрылись, так как расслабились от этого массажа, как и сам Манвэ, кстати, а потом он положил ему свою ладонь на панталоны, а ещё точнее на пах и набухшее естество, погладив по беловласой голове и этим крылышкам, с девственным пушком на них, как бы успокаивая его. — Но, но, но, тише, тише, моя птичка. — стал успокаивать его Мелькор. Манвэ же успокоился от этих ласковых слов и лишь смотрел на него и наслаждался всеми этими телодвижениями старшего брата. Потом Мелькор начал поглаживать его член, своей большой и бледной ладонью. А Манвэ же уже не терпелось начать главный процесс. — Иди сюда поближе, Манвэ. — с этими словами он взял и подтяну к себе Манвэ так, чтобы тот смог обнять его. А в том, что Манвэ его обнимет не было сомнений: во-первых, он в таком положении, в котором упасть было легко, а во-вторых, не обнимет он своего родного брата что ли? — Ах, да, Мелько! — простонал Манвэ, когда Мелькор очередной раз поглаживал его по члену, а потом опомнившись покраснел и отвёл от него взгляд, уткнувшись носом в его грудь и чёрные волосы, как верный пёс утыкается своему хозяину. Мелькора это порядком позабавило, он погладил его по голове и обнял свободной правой рукой за спину, продолжая тереться о его девственный пах. — Какой девственный мальчик сидит у меня на коленях. — сказал подкалывающе Мелькор и поцеловал его в щёчку. Дальше он положил его на кровать и разделся сам, а потом он лёг над Манвэ и стал вылизывать его соски, вбирая их в рот: мягкие, нежные и податливые. Светлый же положил свои руки ему на шею и сцепил их: обнял. — Ах, Мелько, ты такой любвеобильный! — признался ему Манвэ и закрыл глаза, зато приоткрыл щёлку рта. Видя это, Мелькор заинтересовался большей целью, чем соски — он медленно приблизился к его губам, и так же медленно накрыл их своими, как в первом поцелуе. Потом в щёлку он ввёл свой язычок и стал вылизывать его язычок, зубы и нёб. Манвэ же против такой ласки не имел ничего и потёрся своим язычком о его, как бы в знак согласия. Правую руку он положил на щёчку Мелькора, а левой опирался на кровать ладонью. Мелькор же, во-первых, опёрся на руку, чтобы не упасть самому, во-вторых же, притянул к себе Манвэ за талию. И всё это они делали во время 1-го поцелуя! Крылья Манвэ как-то даже распушились и стали более раскидистыми что ли? Мелькор погладил их нежно, со всей своей аккуратностью и трепетностью. Словно пух! Так ладно, что-то он совсем отвлёкся от главной цели. Лёгким движением руки он снял с Манвэ его штаны и панталоны в 1-о движение, оголив его прекрасные ягодицы и пах. Ягодицы у него были, как у хорошей девицы. Манвэ тут же снова прикрылся крыльями, а Мелькор снова повторил процедуру массажа и светлый сдался, отдавшись Мелькору в полном объёме. Мелькор получил доступ к желаемому и сжал член Манвэ, быстро лаская его рукой. И когда он достаточно возбудился, Мелькор хотел было дать ему облизать свои 2-а пальца, но задумался. Так он оближет их и всё — не упрекнуть, — а так он смочит его дырочку своей искажённой слюной и заставит подёргаться Манвэ от этого. Он взял в рот 2-а пальца левой руки и стал смачивать их, неаккуратно и не нежно, и вообще без всяких соблазнительных штучек. Манвэ же лежал поясницей у него на коленях совсем нагой, с интересом наблюдая за этим действием, пока Мелькор смотрел прямо в его красивые, голубые и наивные глаза, прямо как у ребёнка. Потом Мелькор раздвинул его ноги, нащупал дырочки и начал расширять её: постепенно, методично, но при этом ласково и нежно, со всей заботой. Стоит отметить, что ласково и нежно насколько это мог Мелькор — для Манвэ же это было совсем чуть-чуть грубовато, но удовлетворение и желание были намного сильнее. Стыд тоже присутствовал, однако столько, сколько и грубости в движениях Мелькора. — Ах, Мелько, ты такой добрый и ласковый оказывается, я люблю тебя! — сказал Манвэ с закрытыми глазами. Мелькор же дотянулся до его губ и поцеловал его своими. Ну… На самом деле Мелькором двигала по большей части похоть и желание мести, точнее исключительно они. Никакой любви к Манвэ он и близко не испытывал — так, большую симпатию, и то к его телу. А Манвэ же любил его очень сильно — в этот момент. Вскоре после некоторых стонов со стороны Манвэ и телодвижений со стороны Мелькора, Манвэ был подготовлен к главному действу этой оперы. Мелькор медленно встал с постели и развернул его нутро к своему естеству, высоко задрав и неприлично широко раздвинув его ноги. Манвэ стал красным и улыбнулся ему. Мелькор же стал тереться членом между ягодиц Манвэ, раздражая девственную дырочку и без того заждавшегося Манвэ, который уже начинал потеть от нетерпения. Но вот он ввёл наконец-то его ему, сам уже трясясь от нетерпения. Манвэ вцепился руками в кровать и издал протяжный стон. Потом Мелькор начал систематически двигаться взад-вперёд, сначала медленно, потом уже быстрее. Манвэ располагал податливым телом, поэтому довольно скоро мышцы, сковывающие манёвр члена Мелькора, расслабились, и Манвэ уже сотрясался от сильных толчков в себя. Манвэ стонал и пытался удержаться на кровати, чтобы не свалиться с неё. С его лба тёк пот, глаза были закрыты, а нижняя губа очень красная от крови, наполнявшей её, была закусана. Мелькор же получал ощутимое удовольствие, в отличие от своего партнёра, который ощущал пока что смутные нотки — мышцы не расслабились до конца, а потому был некоторый дискомфорт. Странно, но крылья не трепетались в разные стороны. Мелькор же иногда шлёпал его по ягодицам, гладил его крылья, целовал и лизал его шею, накрывал его губы своими, иногда с язычком, гладил и целовал его растянутые розовые щёчки. Таким образом он лишился своих девственности и невинности, присущих всем Вала в Валиноре. Всё это время Манвэ держался за кровать, чтобы не свалиться с неё от мощных толчков, но он не упал бы с неё в любом случае, так как его ноги держал Мелькор, а позади него была стена. Скорее он держался за неё, чтобы удержаться на месте. Вскоре пришло и удовольствие от процесса, и он просил Мелькора двигаться быстрее. И Мелькор удовлетворял его просьбы всегда. Вскоре он разогнался так быстро, что не успел вовремя остановиться и излился в глубине Манвэ. Далее последовало несколько коротких толчков, и Мелькор покинул Манвэ, завалившись рядом с ним. Манвэ же притянул его к себе и поцеловался с ним. — Ну что же Манвэ, я тебя удовлетворил, удовлетвори же и ты меня! — сказал Мелькор и встал, подставив ко рту светлого свой член весь в семени. — Но, Мелько, я не умею, и мерзко это… Ртом! — поморщился Манвэ. — Давай-давай. — уговаривал Мелькор его. — Ты меня любишь? Тогда не заставляй! — сказал он и потянулся к нему, чтобы поцеловать. — Нет не люблю. — сказал Мелькор, как бы очевидную вещь, покосившись на светлого. — Как не любишь? А это всё? — сказал недоумённо Манвэ и широко распахнул глаза. — Я тебя просто-напросто трахнул, потому что ты красивый и такой девственный и чистый, а теперь ты подвергся искажению. А так я даже и вообразить не могу за что Варда, выбрала такое недоразумение и ничтожество себе в мужья, хотя ты даже моим оркам на шлюху не годишься, ничтожество! — выпалил вдруг Мелькор, и Манвэ всё понял. Эти слова ударили раскалённым клином в его сердце и он схватился за него, а слезинка прошла у него по щеке. Он отвернулся, как бы говоря, что то, что Мелькор предлагает ему сделать, он делать не будет. — Ты таа отворачиваешься от меня, как будто я тебе ничего сделать не смогу! Начинай, быстро! — сказал Мелькор гневно. — И что же ты мне сделаешь?! — спросил его Манвэ. — Меньшее, что я могу сделать, так это рассказать той самой Варде, которая тебя выбрала, убожество, а большее, что про тебя и меня будет знать весь Валинор! — сказал он, схватив светлого за подбородок и смотря ему прямо в глаза. — Но, Мелько… — проговорил Манвэ жалобным тоном. — Да начинай же ты уже! — сказал Мелькор и уткнул член ему в глаз. Манвэ обескураженно, беспомощно и печально взглянул ему в глаза, лёг животом на кровать и опёрся на локти и кисти рук, заправив свои волосы за ушко, он широко открыл рот. Мелькор смилился над ним и начал сам грубо трахать его в рот, а не стал дожидаться Манвэ. Самого же Манвэ чуть подташнивало от этого действа и весь он был красного цвета, но при этом он смотрел в глаза Мелькора. Мелькор же получал удовольствие и от минета, и от этого детского, невинного взгляда, который как бы не понимал, что с ним делают. Тем временем Мелькор запихивал своё естество в самую глотку Манвэ, из-за чего иногда ему приходилось отрываться от него и откашляваться, отхаркивая попавшее туда семя например. Но после пары движений Манвэ своей рукой по члену вверх-вниз процесс начинался снова и с не меньшей силой. — широко открой рот и высунь язык! — приказал ему Мелькор, отстранившись от него. Манвэ послушно выполнил его просьбу и открыл рот очень широко, высунув свой язычок наружу. Но вскоре розовый язычок стал белым от семени, но стал не только он: больше всего семени было вокруг рта, но также оно было и на волосах, и на руках. — Умница, птичка, а теперь оближи мой член и проглоти всё это! — похвалил его Мелькор, потискав за щёчку, а потом снова дал приказ. — П-проглотить?! — ужаснулся Манвэ. — А я что-то не ясное сказал? — зло спросил его Мелькор. Манвэ посмотрел на него, подумал и взял в рот его член, вылизывая семя. А потом он взял и проглотил это всё, облизавшись. — Хороший ангелочек, можешь быть свободен! — сказал Мелькор и улёгся рядом с ним, крепко прижимая к себе. — Но от меня не уходи, здесь спать будешь, со мной! Манвэ вздохнул, но делать было нечего. И как-то странно… Какое-то чувство было у Манвэ, какая-то симпатия к Мелькору и ему хотелось потрогать его и всегда быть рядом. Он потёрся своей щёчкой о его жёсткую и тоже крепко обнял, уткнувшись ему в грудь. Мелькор удивился такому ходу событий, но промолчал, лишь сильнее прижав к себе братика. — Вкусный чай, Манвэ? — спросил ласково Мелькор. — Да, очень. — ответил недоверчиво Манвэ. — Ничего не заметил странного? И действительно, ведь у чая был какой-то необычный вкус. — Ты что-то туда подмешал? — спросил Манвэ. — Да, настойку, с помощью которой ты сам трахаться захотел. — сказал Мелькор и захохотал, прижимая его к себе крепче. — Но ладно ангелочек, тебе же было очень приятно? Манвэ лишь покраснел и пустил из глаза очень солёную слезинку, что им вот так просто и легкомысленно пользуются. Впрочем, он ещё легко отделался — побывал бы он на месте Мелькора, которому то, что он сегодня делал с Манвэ, это покажется ничем. Мелькор слизал слезинку с его щеки и поцеловал его в губы очень глубоко. Когда же Мелькор посмотрел на Манвэ, он увидел жалость в его глазах. «Жалость?» — подумалось ему. Он недоумённо вскинул бровь, но Манвэ лишь глубоко вздохнул и перевернулся на другой бок. Потом же Мелькор накрыл их одеялкой, и они стали спать. Мелькор обнимал Манвэ за талию со спины и сцепил руки на животе, а Светлый же в свою очередь взял эти руки в свои. «Ну и пускай, что он такой, а его сердце я смягчить смогу» — подумал Манвэ и заснул. Как можно смягчить то, чего нет?