***
Тогда Себ опаздывает на вечеринку на 4 месяца. Когда Шарль приглашал его к себе в феврале, то не придавал этому особого значения – не думал всерьез, что тот действительно приедет. Прошло несколько недель после их последней гонки в Абу-Даби, и в общей сложности, за это время они обменялись двумя короткими текстовыми сообщениями, которые были настолько жалкими, что Шарль их запомнил. А потом он съехал со своей маленькой квартиры и решил устроить масштабное новоселье. Конечно, Себастьяна он пригласил, просто потому – ну это же Себастьян. Но весь его ответ – «удачи с переездом» - был в равно степени предсказуемым и болезненным. Тем не менее, каким-то образом, Леклер понимает, что едет в аэропорт, чтобы забрать своего партнера по команде, в середине мая, когда впереди целое лето и ни одной ближайшей гонки. Себ прибывает с одной только сумкой, в темной кепке на голове и его взгляд чуть хмурится, когда увидел, что Шарль ждет его около зоны выдачи багажа. Это какой-то лихорадочный сон – просто безумие, навязанное ленностным ожиданием начала нового сезона. - Я мог бы поехать на автобусе. – вот и все, что можно ожидать от Феттеля вместо приветствия. Шарль что-то бормочет в ответ – конечно же, он никогда не простил бы себе, если бы позволил Себу добираться до него на автобусе. Ладно, он даже не был в курсе, что Себ знает, какие тут автобусы. Команды всегда организовывали персональный транспорт для гонщиков на его домашнем Гран-при, так что это определенно не включало ожидание 110-го. Дорога в Монако проходит в молчании – виды вокруг не особо захватывающие, и между ними снова повисает старая знакомая тишина с вкраплениями замешательства. Шарль включает радио, чтобы хоть как-то заполнить пространство, но и выбранная радиостанция бессовестно его предает, воспроизводя «Иностранца». От смеха Себастьяна, щеки Леклера покрываются румянцем – это определенно из-за солнца. - Это не совсем тот рок восьмидесятых, о котором я говорил. – Феттель не может удержаться от подкола. - Да ладно тебе. – и он даже не может посмеяться над этим. В воздухе между ними так и остается напряжение, даже когда машина скрывается от любопытных глаз в подземном гараже. У Шарля сотня вопросов и откровений готовы сорваться с кончика языка, но если он озвучит хотя бы их малую часть, то с таким же успехом ему придется ехать обратно в аэропорт и наблюдать как Себастьян улетает домой. И он почти не дышит по время всей поездки в лифте, и смотрит только неотрывно на одну единственную сумку в руках у своего гостя. А после, наблюдает за тем, как немец осматривается его беспорядочно убранную квартиру. На комоде – гора почты, на пианино – несколько коробок с салфетками, но по крайней мере, вся грязная посуда спрятана в посудомойке, а на полу не наблюдалось разбросанной одежды и пакетов. Шарль игнорирует нечитаемый задумчивый взгляд Себастьяна, показывает ему гостевую комнату, и как-то неопределенно машет рукой, указывая на свою собственную спальню. И случайно их пальцы касаются друг друга, сталкиваясь на дверной ручке, и Шарлю в одно мгновение кажется, что все дополнительные квадратные метры пространства, из-за которых он и выбрал эту квартиру – куда-то исчезли. Это все, что он получил, живя в крохотной стране, которая бы могла поместиться Бог знает сколько раз в Германии ли Швейцарии. - У меня есть доступ на крышу! - вдруг выпаливает Шарль. - Да? И Шарль почти бегом выскакивает, чтобы показать, но на деле – ему нужен глоток свежего воздуха. Когда он первый раз осматривал эту квартиру, доступ на крышу стал дополнительным аргументов в пользу ее покупки. Конечно, этот бонус отразился на общей цене помещения, но это как раз тот момент, когда можно поблагодарить свою зарплату в Феррари. И все же, этот эксклюзивный доступ на терассу на крыше не может убрать хмурое выражение с лица Себа, который выглядит так, будто сверкающая вода в гавани разочаровывает его. Ему не стоило приезжать, не стоило звонить через несколько месяцев после приглашения и спрашивать в силе ли оно. Ему не стоило согласовывать своей перелет, как будто бы он докладывал координатору по поездкам, не стоило соглашаться с Шарлем, когда тот отправил ему смс с сообщением, что у него есть свободная гостевая комната. И Шарлю было бы лучше, если бы между ними оставался статус-кво. Он был бы счастлив вновь увидеть Себа перед первой гонкой, когда ФИА наконец бы утвердили расписание. Он бы… - Ты такой тихий. Неловкость, которая возникла между ними, грозила поглотить его с головой. И что самое ужасное, именно Себастьян пытается с этим что-то сделать, тогда как Шарль просто старается держать свои ужасные мысли при себе. - Не знаю. – наконец произносит он. – Я даже не думал, что ты приедешь… - Ты предложил. - Да. – это был жест вежливости и подсознательной надежды, но он этого никогда не озвучит, это только его мысли. – Четыре месяца назад. Если бы Шарль уловил малейший намек на улыбку на губах Себастьяна, он бы забрал ее и побежал через всю квартиру, в комнату, где хранил свои трофеи, и выделил бы ей место рядом со своим кубком из Монцы. И тогда Себ мог бы вернуться домой, и это было бы его большим, но коротким приключением в Монако, и Шарль потом увидит его тогда, когда должен, как будто то, что сейчас – это глупая ошибка, и вот тогда все будет в порядке. Но Феттель просто подходит ближе, чуть пожимая плечами. - Тебе нужны растения или что-то в таком духе. – неожиданное начало. – У тебя все слишком белое, как в больнице. - Что? – Шарль давится воздухом и в это мгновение его будто отпускает все напряжение и он как-то резко спешит к лестнице. - Ну в смысле ванная комната хороша, но зачем свет на полу? – эти слова Себа вызывают только протестующий восклик. – Честно говоря, дизайн как будто бы взяли с какого-то ночного клуба или спа! - Себ!***
*** -Вот. Шарль поднимает глаза, выходя из спальни, чтобы отправиться на утреннюю пробежку. На кухонной стойке стоит горшок с зеленым листовым растением, которого тут раньше точно не было. - Это что? - Это базилик. – просто отвечает Себастьян. - Да, но почему он здесь? – Шарль берет одну из булочек с тарелки, смотрит на растение с некоторым любопытством пополам с недоумением. Себастьян кружит вокруг цветка – отрывает один листочек, растирает между пальцами, критически рассматривая. Для Шарля эта картина становится немного выбивающей из колеи, он никак не может привыкнуть к новому образу своей квартиры, потому что Себ постоянно называет его дом дорогой больничной палатой. И все же… сейчас не только яркий зеленый цвет привлекает его внимание и заставляет задуматься. - Ты был так расстроен, что я не приехал на вечеринку, поэтому я подумал, что это будет моим подарком тебе на новоселье. - Но я не расстроился! – Леклер протестуя фыркает, прежде чем откусить кусочек булки. - Как я уже сказал – это подарок. – в ответ только пожатие плечами. И это чувство что-то задевает где-то внутри, разливается теплом, как тогда, когда он провел большую часть ночи в ожидании перед приездом Себастьяна, убеждая себя не нервничать. И хотя он предпочел бы умереть, чем наблюдать за тем, как Феттель слишком скоро уезжает, Шарль все же чувствует себя словно на какой-то новой территории – в этой ситуации, когда он интуитивно пытается разобраться что к чему, при этом стараясь не нарушить ту хрупкую связь, что установилась между ними. Себастьян никогда не говорил, как надолго он останется, а Шарль не был глуп настолько, чтобы задавать этот вопрос вслух. Итак, он сказал «спасибо», дожевал свою булку, поставил горшок на подоконник, куда мягкие лучи солнца проникают через приоткрытые двери балкона. Уголки его рта приподнялись в мягкой улыбке, как только он повернулся спиной к виновнику всего этого. Когда Себ спрашивает, может ли он заменить искусственный бамбук на какой-нибудь живой куст на террасе, Шарль только пожимает плечами и говорит «да». И когда Себастьян спрашивает, можно ли уточнить у управляющего относительно ограничений по весу тех предметов, которые можно устанавливать на крыше, Леклер обещает выяснить это, отчетливо понимая, что этот человек планирует тут остаться надолго.***
Сейчас Шарль сидит в гараже, глядя как трассу заливает потоком дождя, он уверен, что практику сегодня отменят, но для приличия остается на месте, в пределах досягаемости. За пределами гаража не было видно ничего, кроме одного сплошного серого потока, плотные облака заволокли небо, закрывая солнце из-за чего полупустой питлейн выглядит как-то даже зловеще. Холодный ветер посылает волну мурашек по телу, заставив его поправить шапку и застегнуть молнию на куртке, чтобы как-то согреться. Он никогда не любил холод. Достает телефон, просматривая последние уведомления в соцсетях, пишет пару слов Пьеру, на что тот отвечает с таким же вялым энтузиазмом. Ожидание кажется бесконечным. После обеда он не выходит из своей комнаты отдыха, очень сильно сомневаясь, что погода улучшится настолько, что дневные тренировочные заезды состоятся. И когда его уже затошнило от залипания в телефон, он включает телевизор, в попытке найти там хоть что-то, на чем можно сосредоточиться. Прямая трансляция тут же показывает почти пустой питлейн, похожий на городок-призрак. Но Себастьян оттуда не уходит, словно стоит и надеется на что-то. Рядом с ним были его отец, Мик и Тото. Шарль с минуту смотрит в экран, камера остановилась около этой болтающей группы людей, и они все говорят на языке, который он не понимает. Конечно, он не понимает, он и не должен. Среди них ему не место. Он выключает телевизор. Все-таки как же хорошо, что он не вернулся в гараж.***
Тогда. Шарль сидит в шезлонге с ногами, его пальцы нажимают кнопки на джойстике и маленькая синяя игрушечная гоночная машинка мчится по полу прочь от Себа и его рабочего места, хватило того, что он уже опрокинул одно из растений, к счастью, горшок был пластмассовый, а не один из тех керамических. Судя по всему, Феттель подружился с продавщицей в цветочном магазине на Кондамин-Маркет, потому что у него появилась масса семян и растений, которые можно добавить в его новую коллекцию, любовно им размещаемую как раз на крыше многоквартирного дома. Технически, это помещение открыто и для других владельцев, и хотя Себастьян не был одним из них, кто такой Шарль, чтобы отказывать ему в том, что он хочет делать. - Ты что-то слышал? - Они говорят, что в следующем месяце. - Они это говорили и месяц назад, и два месяца назад! Шарль не помнит, когда в последний раз проводил столько времени вне гоночной машины, все объявленные потенциальные даты начала сезона, каждые изменения в расписании отменялись буквально за несколько дней до предварительного начала. Уже то время, когда был запланирован изначально летний перерыв, подходило к концу – без единой гонки. - Я не знаю. – Себастьян неопределенно машет рукой. – Не я же принимаю решения, они мне говорят то же самое, что и тебе. - Но ты же должен знать больше! Шарль перестал возиться с игрушечной машинкой, припарковав ее около своих ног, окидывает взглядом пространство перед собой, присматриваясь к новым растениям, которые наполнили все вокруг живым цветом. Ладно, допустим, Себ был прав, изменяя тут все. Но Шарль не собирается ему об этом говорить, равно как и то, что базилик, который он добавил вчера вечером в пасту, сорвав прямо с куста, дал приятные вкусовые нотки. Не может же он позволить Себу чувствовать себя победителем во всем! Солнце уже высоко в небе, под его лучами становится слишком жарко. Шарль смотрит, как Себастьян вытирает лоб и делает большой глоток воды. Так может быть в этом его секрет? Вместо изнурительных тренировок в тренажерном зале, он просто занимается садом, чтобы оставаться в форме? Может он действительно знает чуть больше… - Мы можем нанять профессионала? - нарушает тишину, глядя на два пустых больших горшка, которые он сам помогал поднять по лестнице. - И твой профессионал установит на горшках стробоскопы и получится что-то вроде тайного ночного клуба? – Себастьян только усмехается. - Это прекрасная идея! Шарль забывает об этой идее ровно в то мгновение, когда Себ бросает в него свои грязные перчатки. Однажды утром они вместе выходят на пробежку. Точнее, Шарль видит, как Себ завтракает и читает настоящую газету, он даже не знает, откуда тот взял ее и вообще насколько понимает французский! Но Шарль без возражений потакает своему гостю во всем. Его отец то же самое делал для их матери, в то время как мелкие он сам и Артур гонялись за Лоренцо по всему дому. - Я думал ты не завтракаешь. - замечает Фетель, когда Шарль крадет с его тарелки кусок багета и намазывает джемом. - Я и не завтракаю. – и тут же откусывает кусок хлеба. Себ откладывает газету, пристально смотрит на него, он отвечает дерзкой усмешкой. Когда они наконец выходят из дома, он ведет их по старому таможенному пути во Францию. Себ в кепке, надвинутой на лоб держится в нескольких шагах от него, но все же в пределах досягаемости, они поднимаются по лестнице, обходят туристов, и не говорят друг другу ни слова. Это нормально. Взгляд Шарля направлен под ноги, а голова и вовсе словно в другом месте. На мысе Мартин он заходит в одну из кафешек за водой, бросает одну бутылку Себу, заплатив за обе. День не самый приятный – облака затянули небо, а к вечеру и вовсе обещают дождь. Но, учитывая все обстоятельства, бывают и худшие способы провести это долгое межсезонье. А ведь сейчас они могли бы уже лететь в Азербайджан, он и Себ, и вся их команда Феррари, которая всегда следует за ними повсюду. Шарлю интересно, где бы он был в турнирной таблице, он задается вопросом, будет ли Себ и дальше участвовать в гонках… Когда появилась та новость, Шарль так и не позвонил, он долго гипнотизировал его номер в списке контактов, пытаясь придумать подходящие слова, которые бы были искренними, но не бесчувственными, сочувствующими, но не жалостливыми – и никак. В итоге он не позвонил, и те зимние сообщения стали их последним общением. А теперь они оба игнорируют предстоящий уход Себастьяна из команды, в пользу настоящего. А в настоящем Себ дразнит его и спит в соседней комнате, и устраивает ему целый сад на крыше, не уточняя как надолго он останется. Шарль не хочет об этом думать, он берет пустые бутылки из-под воды, бросает их в урну и кивает на дорогу, ведущую к дому.***
Сейчас Шарль уже научился – если он не хочет, чтобы его нашли после неудачных гонок, если хочет избежать всех этих нежелательных бесед – нужно не торчать возле моторхоума. Когда заканчивает со всеми своими обязанностями в уикэнд после изнурительных четырех дней в Турции, после того как из-за своей дурацкой ошибки он остается ни с чем, уехать – самый эффективный и удобный способ оставить прошлое в прошлом и двигаться дальше. В аэропорту он долго возится со своим телефоном, удаляя все уведомления из всех соцсетей, вся эта поддержка и добрые слова сейчас разочаровывают его. Он знает, что ехал хорошо, он также знает, что его удача к этому времени полностью закончилась. Удаляя общения, он вздыхает, закусив губу, думая только об одном человеке, с которым действительно хотелось бы поговорить. И это подсознательное желание так часто задерживается на периферии его мыслей, каждый раз, когда он не сосредоточен на машине. И каждый раз он думает об этом, потребность в этом буквально вгрызается в его сердце, с каждым разом делая эту фантомную рану еще шире. К черту. Он набирает имя в строке поиска, открывает весьма скудную историю разговоров, которая не перестает его беспокоить. Шарль не знает, когда он дошел до того момента, что видеть его через стол во время командных встреч и на другой стороне гаража – стало недостаточно. Его сообщения - это вообще нечто чертовски увлекательное. Он пишет «Я рад за тебя» и получает привычное молчание в ответ. Шарль правда был бы на седьмом небе от счастья, если бы получил ответную благодарность, спустя три дня. Но вот звонок, который раздается в момент, когда брат его везет домой – это даже больше, чем он мог ожидать. - Себ, привет. - Шарль. – и он слышит звук шагов на том конце. – Привет, ты так быстро ушел. У меня не было возможности поймать тебя. - Все нормально, у меня был ранний вылет. Лоренцо бросает на него пристальный взгляд, но Шарль предпочитает проигнорировать это. - Ты уже дома? Шарль смотрит на мир, проносящийся за окном, они приближаются к границе. - Ага. Слышиться легкий вздох через телефон. Когда-то давно он видел и слышал эти вздохи наяву – на кухне, на крыше своей квартиры, а сейчас они так далеко. - Если я сейчас буду говорить о гонке, ты будешь слушать? Шарль закусывает нижнюю губу, неужели Себ думает, что он может его не слушать? Он ведь понятия не имеет, что Шарль иногда в своей голове воспроизводит их летние разговоры, просто чтобы услышать его голос. - Да. И сейчас Себастьян так искусно подбирает слова, что это правда успокаивает. И Шарль знает, что впереди будут подиумы – по крайней мере, надеется – и его коллекция трофеев будет только расти. И услышав все эти вещи, которые его партнер по команде высказывает мягкими словами – начинает действительно верить в этой. То доверие, которое он испытывает к Феттелю – это что-то внутреннее подсознательное. Шарль проводит остаток ночи, размышляя о том, всегда ли так было.***
Тогда - О, неужели ты знаешь, что это за фильм? На экране Том Круз мчится по автостраде Шарлотт, а Роберт Дюваль наблюдает за ним. Этот фильм — один из его любимых, из-за красочных гонок и воспоминаний, поэтому он смотрел его снова и снова в то время, когда занимался картингом. - Честно, я родился в 97-м! - Шарль неприкрыто издевается. Он смотрит на Себа на кухне, пока действие в фильме идет своим чередом. Вкус свежего хлеба с маслом, который он умыкнул с тарелки Себастьяна за завтраком, все еще остается у него в памяти. Если одержимость его гостя садоводством привела к появлению таких вкусов у него на столе, Шарль без проблем может чувствовать себя как дома, полностью отдав свою кухню. Диван прогибается, когда Себ садится рядом. Первая гонка в Фениксе идет не очень хорошо для команды, одетой в неоново-зеленый цвет на экране, а затем ночная гонка в Тенесси — ну и как они могли победить при таком ужасном освещении? Но Шарль всегда смеялся, глядя на команду, поедающую мороженное на питлейне. - Можешь себе представить? - проговаривает, наблюдая как водитель расстегивает ремень безопасности, чтобы догнать своего инженера в разгар гонки. - Медленный пит-стоп! - фыркает Себ, на что Леклер только усмехается. Он любил смотреть этот фильм вместе со своим отцом, это было одно из их общих удовольствий. Независимо от того, насколько неточно выглядели гонки на экране, когда он стал старше — ностальгия по дождливым дням дома, наполненным звуками машин и счастливым концом, сделала для него фильм классикой, к которой он так любил возвращаться. Теперь рядом с ним Себастьян, с которым он делится фильмом и своими комментариями. И хотя с ним всегда было легко ладить, Шарль никогда не думал, что вне трассы они смогут вот так — сидеть в гостиной, смотреть один из его любимых фильмов вместе. - Это моя любимая часть! - говорит он, когда два соперничающих водителя разъезжают по улицам Дейтон-Бич на взятых напрокат машинах. - Ты знаешь, что они убивали настоящих птиц, когда снимали эту сцену? - Себастьян комментирует, явно не соглашаясь с ним. - Да ну тебя! - Леклер разочарованно всплеснул руками.***
-Тебе здесь нравится? - спрашивает Себастьян однажды вечером, когда они ужинают на балконе. - Ты не видел мою предыдущую квартиру! Она была совсем маленькой! - Нет, я имею в виду здесь. С таким количеством людей вокруг. Шарль смотрит на него и насмешливо хмурится, вопрос возникает совершенно неожиданно, и он не представляет, что же Себ имеет в виду на самом деле. - Конечно, все не так плохо, как ты думаешь. В любом случае, это мой дом. - он морщит нос от одной только мысли о переезде и возможном презрении Себа. - Ты похож на Кими. Что не так с людьми? - Конфиденциальность — тоже хорошо. - тот только пожимает плечами. За последний год Шарль собирал все подробности о Себастьяне, которые только мог найти. Его наблюдение было похоже на игру, в которую он играл во время интервью, общения со СМИ, в любой момент взаимодействия между ними и сейчас. Каждая фотография, каждая подсказка заполняли страницы книги, которая была такой же личной, как и личная жизнь Себастьяна. Где-то на живописных швейцарских холмах немец живет самой тихой и безмятежной жизнью, которую Шарль только может себе вообразить. Тогда что он здесь делает? Когда солнце почти скрывается за горизонтом, Шарль собирает грязную посуду и заносит на кухню, загружает посудомоечную машину под завязку, и принимается за мытье грязных сковородок – ну нет, он никогда не оставит беспорядок на кухне. В его голове так и прокручивается этот короткий странный разговор, и послевкусие от него здорово портит ему настроение. Если Себастьяну так сильно не нравится здесь, он ведь может уйти. Он может взять свои растения, свои подколы, единственную сумку с которой приехал и вернуться в свое любимое уединение. И если бы в этом году гонки таки начались, они могли бы просто вернуться к привычному профессиональному взаимопониманию, которое у них действительно было, это только глупые журналисты могут раскручивать какую-то вражду в их отношениях как им вздумается. А еще Шарль перестанет играть в свою игру и все станет хорошо. Раздражение только накапливается, потому Шарль разворачивается, готовый выплеснуть его на своего гостя и наконец спросить, чего же ему надо. В это время терасса выглядит как райский уголок. Что-то в груди Шарля сжимается, когда он видит Себа, с лейкой в руках, поливающего по очереди растения на балконе и все возмущения куда-то испаряются. Леклер очень рад, что Себастьян никогда не видел старых шатких стульев, которые были здесь тогда, когда он только въехал. Зелень очень хорошо сочетается с той мебелью, которая стоит на терассе сейчас, даже подвесные корзины с цветами делают это место более интересным. А пластиковый бамбук, что был раньше здесь единственным украшением, теперь обитает в ванной, делая ее еще больше похожей на какой-нибудь спа салон. Шарль стоит в дверном проеме, смотрит на Себастьяна и думает о том, как все это выглядит у него в Швейцарии. - Как выглядит твой сад? – спрашивает тихо-тихо. - Ну ты можешь считать этот – тоже моим садом, но что-то мне подсказывает, что ты о другом? – Себ не удерживается от шутки. - Очевидно, что я не об этом. – ну и как ту не закатить глаза? И он видит, как лицо Себастьяна смягчается, обретает покой, когда он рассказывает ему о грядке овощей, которые он выращивает, и позже, когда солнце уже окончательно скрывается, и они отправляются спать, Шарль вообще забывает, почему изначально разозлился.***
Сейчас Шарльс сгорбившись сидит за фортепиано, крышка инструмента больно впивается в локти, которыми он об нее опирается. В квартире царит тревожная тишина и одиночество. Сегодня солнечно, лучи света пробиваются даже сквозь задернутые занавески. Он уже отказался от приглашения пойти поплавать с друзьями, а когда пытается найти хоть немного вдохновения в игре на фортепиано, все, что может исполнить – неуклюжие отрывистые подобия мелодий. Он осматривает комнату, будто в поиске чего-то, что кажется неправильным, будто чего-то не хватает и он никак не может понять чего именно. Он уже проверил растения – почти все немного увяли, среди поникших стеблей осталось несколько цветков, которые изо всех сил пытаются выжить. Лиственные выглядели более здоровыми, но у некоторых побурели стебли и скрутились листья. То, что когда-то выглядело будто уголок парка Фонвей и розового сада принцессы Грейс, сейчас просто фонило отчаяним. И Шарль может это понять – сезон с самого начала приносит трудности, ничего не получается так, как они планировали. И сейчас, когда график максимально сокращается, когда лето давно прошло, Шарль остается с этой странной болью от того, чего он и сам не мог понять. Его жизнь в Монако вдруг начала казаться такой невыносимо унылой. Может поэтому растения умирали? Они так же устали от него, как он сам от себя?***
Тогда Когда Себастьян спрашивает, не хочет ли он пойти поужинать вместе, Шарль сразу же соглашается, думая, что они пойдут в местный бар или ресторанчик в нескольких кварталах отсюда, где подают отличные морепродукты. Но он не ожидал, что немец приведет его в Рокебрюн-Кап-Мартен. Каменные валуны и темные арки как будто погрузили их в атмосферу какой-то средневековой истории, вокруг зловеще мерцают тусклые светильники, пока их ведут к их столику, а само здание увито плющом. Когда Шарль видит вывеску «Au Grand Inquisiteur», он начинает думать, что они попали куда-то не туда. Входная дверь выглядит вполне обычно, но крутые ступеньки из старинного камня, да и весь интерьер создают какую-то интимную и неповторимую атмосферу. Если бы кто угодно другой, не Себастьян, привел бы его сюда, он бы уже сразу развернулся и вернулся к машине. Их посадили за угловым столиком, в центре которого зажжена небольшая свеча. Когда официант подошел поприветствовать их, Шарль получил ни с чем не сравнимое удовольствие видеть как Себастьян говорит по-французски, гораздо лучше, чем можно себе представить. И даже сейчас у него проявляется эта сверхъестественная способность – разговаривать со всеми людьми как со своими старыми знакомыми. - Ты был тут раньше? – спрашивает, после того как официант оставляет их просматривать меню. - А ты? – Себ отрицательно качает головой. Шарль понятия не имеет, что, черт возьми происходит, так что нет, он определенно ни разу не был здесь раньше. Они отказались от вина, но ужин сам по себе был выше всяких похвал, это было так похоже на их обычные вечера на балконе или на террасе, ну за исключением того, что сейчас они буквально были в темнице. Но с этим никаких проблем. Шарль рассказывает истории о том как в детстве смотрел Гран-При дома у своего лучшего друга, как приходил в бабушке на выходные, страдал над домашним заданием и ел ее свежую выпечку. Себастьян сегодня без кепки и очков, и он так воодушевлен всеми этими историями, которые рассказывает Шарль, и сам рассказывает о своих днях в картинге, о шалостях, которые он творил со своими братьями и сестрами, рассказывает о своей большой коллекции машин. Они остались последними в ресторане в момент закрытия, и когда Шарль достает кошелек, чтобы найти банковскую карту, Себ только головой качает. - Я позаботился об этом. – и говорит так, будто в этом нет ничего такого. Леклер замирает на мгновении, щурится, глядя на руку Себастьяна, фокусируясь на его запястье. О чем он вообще говорит, они ведь просидели вместе весь вечер, когда бы Себастьян нашел время оплатить счет? Неозвученый вопрос так бы и остался висеть в воздухе, если бы в какой-то момент к ним не вышли хозяин ресторана со своей женой, они пожали друг другу руки, обменялись любезностями, поблагодарили за прекрасный обед и встали сфотографироваться с ними. Супруги оказались давними поклонниками Формулы 1. Когда они возвращаются домой, Себ рассказывает забавную историю о том, как заблудился в городе по дороге на трассу в первый свой год в Торо Россо. И Шарль с удивлением смотрит на эту версию Себастьяна: у него улыбка не сходит с лица, он сталкивается с ним плечами, когда они ждут лифт, и он открывает ему дверь квартиры, говоря «Мы дома» так мягко, словно он и не собирается в конце сезона покидать Феррари, словно он находится именно там, где должен быть.***
Сейчас Шарль хочет проспать всю неделю, после того как возвращается домой из Абу-Даби. И может быть, когда проснется к Рождеству, ему будет все равно на прошедший неспокойный сезон, и не придется так много думать об этом. Но конечно, когда он нуждается в этом больше всего – его мозг напрочь отказывается отключаться и оставлять его в покое. В его голове непрекращающимся потоком текут мысли о последней разочаровывающей гонке, всплывают эмоции, которые тогда он задвинул на задний план и он фантомно ощущает руку Себастьяна у себя на спине в той маленькой комнатке, будто и не было вокруг никаких камер. Шлем Себастьяна аккуратно сложен среди его вещей, и это не единственная вещь немца, которая занимает место в его квартире. Шарль бросает взгляд на листья базилика на полке, прежде чем собраться с силами, чтобы подняться наверх и проверить как дела в саду, который явно скучает по Себу больше, чем по нему. Вздохнув, он выходит на крышу и буквально застывает от шока. - Что за черт?! Его в жар бросает в один момент, когда видит мужчину, держащего в руках пару горшков. Его сердце бьется в бешеном ритме, лицо становится красным, а глаза по-настоящему опасными. Взгляд метнулся с незнакомца на беззащитные цветы и обратно, и его буквально пронзает какой-то внутренний инстинкт, сильнее, чем любая агрессия, которую он когда либо испытывал на трассе или вне ее. Рвется вперед без предупреждения. - Какого хуя ты делаешь?! – рычит, выхватывает растения из рук незнакомца, отталкивая его, чтобы вернуть горшки на свои места. Кто, черт возьми, этот парень? О чем он думает? Какое он вообще имеет право прикасаться к чужим вещам? - Вы Шарль Леклер? - лепечет незнакомый мужчина. – Я Ваш большой поклонник… Я живу на верхнем этаже. – Шарль на это даже не поворачивается, он слышит только собственно бешеное биение пульса в ушах, пока возится с горшками, разворачивая их, чтобы все, вплоть до положения листьев было точно так же, как оставил Себастьян. Пальцы все еще дрожат. – Это Ваши? - Блядь, да! - Я не знал, я пришел сюда и подумал… - Вы думали, что можете украсть чужую собственность? – резко оборачивается, уставившись на злоумышленника. Мужчина только трясет головой из стороны в сторону, но Шарль не может ясно мыслить, пока его сердце колотится от ослепляющей паники. – Ты думал, что только потому, что ты, блядь, тут живешь, блядь, можешь ходить и …. – он переходит на крик. - Мне жаль, я не знал… - мужчина поднимает руки раскрытыми ладонями вверх в примиряющем жесте, но это слишком запоздало. - Убирайся! Шарль закрывает собой растения так, будто от этого зависит их жизнь – будто от этого зависит его жизнь. Мужчина отступает назад, но не уходит. Не хватает кислорода. Нечем дышать. Шарль не знает что делать и звонит Лоренцо, который примчался через 20 минут и утаскивает его за руку с крыши. В своей квартире он чувствует себя в безопасности, дрожь утихает и находятся силы рассказать брату о том, что произошло, и наконец он смог разжать до боли сжатые кулаки. Медленно усталость, граничащая с истощением замещает гнев, но паника никуда не уходит. Глубокой ночью, он не может уснуть, глаза сухие и будто горят под веками, а в памяти все идут и идут мысленные образы: кто-то вторгся в его пространство, отмененные тренировки, которые он провел в комнате отдыха, послание Себа, написанное на его шлеме, и то, как он выглядел, когда они ходили на ужин. Воспоминания не оставили его даже когда он уснул. На следующее утро Шарль проснулся, повернулся на бок и понял, что он один.***
Это очень холодный канун Нового Года. До полуночи еще час двенадцать, а Шарль уже наполовину пьян. Его друзья собрались на чьей-то яхте на первую половину праздника, чтобы потом отправиться в какой-нибудь клуб после полуночи. Напитки льются рекой, благодаря нанятому на яхту бармену и у Шарля никогда не пустует бокал. И все равно, несмотря на то, что алкоголь здорово разогревает его кровь, ветер морозно проходится по его коже. Тонкая ткань его рубашки с длинным рукавом не помогает справиться с ознобом, поэтому он продолжает пить, болтать и смеяться – делая все, чтобы бороться с холодом внутри и снаружи, угрожающим испортить его ночь. Чем ближе к полуночи, тем больше раздается беспорядочных тостов за все, что приходит окружающим в голову. - За холостых! - За мою невесту! - За лучшую гребаную игру в пивной понг, в которую я когда-либо играл! - За очередную поездку в Куршевель! - За мое повышение! Его друг поднимает стакан со странным блеском во взгляде и восклицает - За Jägerbomb! И Шарль чуть не задыхается, когда ребята кричат в знак согласия. - За Новый Год! - произносит сам и его слова подхватывают все остальные. Когда часы бьют двенадцать, над головой грохочет фейерверк, Шарль запрокидывает голову, чтобы рассмотреть это зрелище. Его сердце бьется в одном ритме с оглушительными взрывами, и даже в этом гулком эхе, вибрирующем в его теле, со спутанными чувствами, даже со всеми окружающими его людьми, ему удается найти момент покоя, соединяющий его прошлое и будущее. Несмотря на сжатые сроки, этот долгий сезон был полон ошибок, неудач и незабываемых результатов. Шарль обещает себе, что следующий будет другим, что грядущие изменения принесут результаты для него и для команды, что его риски принесут больше наград, что у него теперь больше опыта, чтобы стать лидером. И Шарль легко себе представляет, как где-то в Швейцарии Себастьян точно так же смотрит на такое же великолепие в небе, и без колебаний желает, чтобы Новый Год принес счастье и Себу тоже. Последний фейерверк взрывается над его головой, и он вытаскивает свой телефон, быстро набирает сообщение и тут же отправляет его, пока не передумал, пока не упустил еще и этот момент. «С новым годом, Себ» Ответ приходит через секунду «С Новым годом, Шарль»***
Тогда Он получает сообщение с приглашением в клуб на Ибице. На крохотном испанском острове на выходных - празднование дня рождения его лучшего друга. Он словно бы между делом упомянул об этом Себастьяну, словно бы спрашивая позволения. Мужчина что-то пробурчал, похожее на согласие. Шарль прощается с ним вечером в пятницу – просто на всякий случай. Его телефон разрывается от кучи оповещений – какие-то новости, сообщения и несколько звонков. На два из них он даже отвечает – короткий от Николаса, и долгий от Бинотто. Он кивает, отмахивается от друзей, которые машут ему руками, чтобы поторопился. Если босс команды звонит вечером в воскресенье, чтобы договориться о времени посещения Маранелло, возможно последнему расписанию можно верить.. Но все равно было какое-то скрытое сомнение, учитывая как нарушились все предыдущие планы. И, поскольку его партнер по команде был самым умным человеком из всех гонщиков, Шарль проигнорировал все остальные сообщения и быстро написал Себу. «Это правда?» «Похоже на то» Ответ следует почти моментально. Блядь. Он идет в переполненный клуб, его тут же окружает толпа пьяных тел – и понимает, что он должен быть не здесь. Он встает у барной стойки, трет лоб и понимает, что он должен быть не здесь. Его друзья приветствуют его громким улюлюканьем, заказывают еще серию шотов и он просто знает, что должен быть не здесь. И когда бармен подмигивает ему, и спрашивает что ему налить, игнорируя очередь из жаждущих, Шарля просто пришибает этим осознанием, что он точно должен быть сейчас не здесь. Он выпаливает - Jägerbomb. И думает, что это конец. Нога пульсирует болью, когда он открывает глаза около часа дня. Сразу после пробуждения в голове словно раздаются какие-то глухие удары – последствия бурных выходных настигают его. И несмотря на то, что он может различить знакомые простыни на кровати, окно с задернутыми шторами – никак не может рассмотреть последствия ушиба на своей ноге. По какой-то очень странной причине, которая в тот момент казалась логичной, Шарль купил билет на слишком ранний коммерческий рейс домой, и к огромному удивлению, добрался до своей квартиры из Ниццы без происшествий. По крайней мере он надеется на это. Его друзья, наверняка еще дрыхнут на Ибице, так и не протрезвев. - Себ! – кричит он, не задумываясь, его разум еще в тумане после сна. Он принимает душ, надевает чистые шорты и бредет на кухню, как его осеняет мыслью – что уже совсем скоро придется снова вернуться к гонкам. Шарль открывает холодильник, разглядывает его содержимое таким взглядом, словно думает, что ошибся и попал не в ту квартиру: полки забиты кучей свежих продуктов, при чем некоторые из них он даже не ест. Вообще, покупка продуктов – это последняя вещь, о которой он думал, когда уезжал на выходные. Захлопывает дверцу, вцепившись в ручку, резко оборачивается назад. - Себ?! И торопится в гостевую спальню. Вид, который ему открывается может обмануть любого, но Шарль умеет замечать детали. Несмотря на то, что в комнате слишком аккуратно и чисто, он видит зарядку для телефона на тумбочке, а из-под кровати слегка выглядывает край дорожной сумки. И это умиротворяет его. Шарль не забывает взять ключи, прежде чем отправиться в последнее место, где он надеется найти мужчину. - Себ! Да, он на крыше, снова возится с горшками цветов - цветущие вазоны так красиво вписываются в пространство и делают вид более красочным. - Ты проснулся. – Себастьян встает, оборачиваясь к нему, взгляд его падает на ногу Шарля, фокусируясь на масштабном синяке. - Слишком много шотов. – Шарль только пожимает плечами в свое оправдание. – Уверен, что я перецепился через журнальный столик. Теперь он вспомнил, что когда пробирался через гостиную, ударился об столик, а затем упал лицом о диван. Никогда не дружил со слишком ранними прилетами. - Как прошла вечеринка? Шарль застонал, присев на один из шезлонгов, и совершенно ничего не собирается рассказывать Себу о Jägerbomb. В любом случае, рассказывать было нечего, в ночной жизни на Ибице не было ничего особенного, и уж точно не тогда, когда дома было гораздо более интересно, по сравнению с предсказуемой клубной жизнью. И ему становится так тепло, когда наблюдает за тем, как Себ присматривает за цветами с таким благоговением, будто ухаживает за одной из своих машин.. Для человека, который утверждал, что презирает суетливую городскую и гламурную жизнь Монако, он выглядит слишком непринужденно здесь. Сейчас его кожа более загорелая, чем когда он приехал, а лицо гораздо более расслаблено. Шарля охватывает чувство принадлежности, и это невозможно отрицать. И Шарль знает, видит это уже давно. И если бы Себ только… - Эй! – мозолистая рука ложится ему на плечо и сжимает, Шарль открывает глаза, щурится глядя на Себа и тут же хочет скрыться от яркого солнца. – Спустись вниз, ты же сгоришь. - Что? Нет… - бормочет Шарль, несколько раз моргая, чтобы хоть как-то помочь себе вернуться в реальность. – Я… Он смотрит на себя - ну да, он же без футболки, и даже не понял, что задремал на шезлонге, поэтому конечно же, не подумал об этом. - Иди. - торопит его Себастьян. – Я иду следом за тобой. И по какой-то причине, его это успокаивает. Себастьян все еще здесь, значит все в порядке.***
Сейчас. Шарль инстинктивно ждет, что встретит Себастьяна, когда прибудет во Флорано, просто потому что он всегда был там, каждый раз, с тех пор как сам Шарль присоединился к команде. Но вместо этого он наблюдает, как Артур приветствует стайку новичков академии и выдыхает. Надо избавляться от еще одной привычки, от которой он не хочет отказываться. Он знает, что Карлос где-то здесь, несомненно завоевывает расположение своей команды инженеров. Мозг Шарля свернулся бы в трубочку, если бы он еще хоть раз прочитал фрагмент из интервью Карлоса о том какая честь для него стать пилотом Феррари. Его самого во время интервью спросили, есть ли какой-нибудь совет, который он может дать своему новому напарнику, на что он мастерски уклонился от ответа, а затем начинает высказывать все, что думает об этом своему брату по дороге домой. - Его отец был милым. - возражает Артур. - Честно? Ты на чьей вообще стороне? - фыркает в сердцах, щипая себя за переносицу. Возможно, это было не самым разумным шагом, сбежать в тот момент, когда Мик и Каллум еще проходили тесты, а люди продолжали называть его «лидером», но это был всего-лишь январь. И казалось, что все вокруг резко забыли о человеке, которого заменил его новый напарник. И он сам ничего не слышал от Себа, у него больше не было предлога, чтобы связаться с ним, а его гребаный сосед пытался его ограбить. Пробуждение в новой реальности оказалось слишком болезненным и безжалостным, и ему нужна победа прямо сейчас. Вместо этого он проигрывает шахматную партию своему брату, возвращается в свою квартиру, заполненную увядающими цветами, которые он пытался спасти от рук грабителей.***
Тогда Шарлю кажется, что он уже несколько часов переписывается со своими братьями, чтобы договориться, где поесть. Лоренцо все время говорит о том, куда он не пойдет под страхом смерти, а все идеи Артура слишком странные. Такими темпами они вообще никуда не пойдут! И Себу грозит умереть от голода, пока его собственные идиоты-братья не могут понять смысла в спонтанности. <i>«В прошлый раз вам понравилось в caffé milano» «Освещение слишком пафосное» Боже. Шарль конечно может себе представить ухмылку на лице Себа, когда тот увидит местный декор, и это действительно было похоже на то, что у него в ванной. Когда они наконец-то, определяются с местом, которое и у самого Шарля не вызывает никакого смущения, он даже заставляет Лоренцо позвонить и забронировать стол, и только потом сообщает Себастьяну, что пригласил своих братьев на обед. Себ, как обычно, воспринимает это вполне спокойно. Дорога до Монако-Вилля короткая, и уже совсем скоро Шарль паркует машину неподалеку. - Если будет что-то хорошее в авто-кинотеатре, мы должны пойти! - предложение совершенно спонтанное. - Еще какая-нибудь классика с Томом Крузом? - Может быть. - и как тут не рассмеяться. На узких пешеходных улочках намного спокойнее, чем в Монте Карло. Шарль потащил Себастьяна на велосипедную экскурсию еще в первую неделю его пребывания, чтобы показать все, что он любит в своей стране. Кроме дворца и правительственных учреждений, исторический квартал и его красочные здания внушали то самое спокойствие, которое как он знал, любит Феттель. Выбранное бистро находится в конце одной из тихих улочек, когда они доходят, оба брата Шарля идут им навстречу. Леклер приветствует их взмахом ладони, а Себ пожимает руки. До этого он виделся только с Артуром мимоходом, а с Лоренцо и вовсе не знаком. Глядя на выбранный стол, который стоит на улице, Шарль немного хмурится, прежде чем сесть. Он не выбирал открытое место. Но Себастьян снимает кепку, приглаживает волосы и одаривает его таким взглядом, такой улыбкой, что у него теплеет в груди, а значит — все в порядке. И Себастьян не был бы собой — им даже не успели принести закуски, а уже казалось, что он с его братьями были лучшими друзьями уже сотню лет. Под его влиянием Артур выходит из своей скорлупы застенчивости, а Лоренцо видит в нем товарища по несчастью, которому тоже приходится мириться с выходками Шарля. - Он чуть не сломал мне руку своей ногой! - Себастьян ужасно драматично пересказывает все нелепые истории, которые происходили каждый раз, когда Шарль пытался обыграть его во всех тех нелепых командных викторинах. - Ой прекрати! - Шарль протестует, но его лицо освещает едва ли не нежная улыбка. - Ты все равно выиграл тогда! У нас счет был двадцать ноль! Их руки часто соприкасаются из-за того, что столик маленький, и это согревает Шарля сильнее чем могло бы вино, от которого он отказался. Легкость, исходящая от Себастьяна неторопливыми волнами успокаивает. И сейчас, под солнцем, с этими людьми, Шарль совершенно не скучает по гоночному сезону. После того, как они оплачивают счет, Себ скрывается в кафе, чтобы поблагодарить хозяев за еду, Шарль стоит в паре шагов и смотрит. - Он тебе нравится. И Леклер даже не поворачивается к Лоренцо. -Конечно. - кивает в сторону Феттеля. - Скольких людей ты знаешь, кто поступил бы так же? - Знаешь, ты намного более очевиден, чем думаешь. - произносит старший брат, Шарль даже взгляд на него переводит, чуть сморщившись от этих слов. - Ты понимаешь... - О чем вы говорите? - Артур вмешивается разговор, возвращаясь, после того как отходил ответить на таинственный телефонный звонок. - Рассказываем маме о твоей новой девушке. - Эй! После того, как он обнимает своих братьев, а Себастьян прощается с ними, после того, как они едут домой, подпевая старым песням по радио, после того, как он запирает за ними дверь квартиры, Себ касается его, проходя мимо. - Твои братья очень милые, тебе не о чем переживать. Шарль ошеломленно стоит в коридоре, глядя ему вслед и задается вопросом — как Себастьяну удается всегда знать о чем он думает.</i>***
Сейчас Впервые увидеть Себастьяна в его новой зеленой форме — это весьма изощренная пытка. У этого человека кепка на голове, улыбка на лице и он находится сейчас так далеко от своего привычного места. Шарль едва сдерживается, чтобы не начать грызть ногти, глядя на своего бывшего товарища по команде, болтающего со Строллом. Он смотрит на себя — красный гоночный костюм, без сомнения культовый, и не проходит ни дня, чтобы Шарль не чувствовал гордость за то, что на нем логотип Феррари, это все, о чем они с отцом мечтали раньше. Тем не менее, что-то было не так в нынешней картине мира — яркие зеленые цвета на Себе, на которого он все время поглядывает, ярко-красный на себе, словно кричащий обо всем том, чего Себастьян счастливо избежал. - Карлос похож на перец чили! Пьер фыркает на это замечание. -Я думал, он тебе нравится. Все гонщики бродят по стартовой решетке, перед официальными снимками в начале нового сезона. И Шарль не знает, куда делось его настроение — опустилось на дно порта Геркулес перед отъездом из дома или потерялось во время перелета в Бахрейн. Черт, он должен быть благодарен за то, что начался новый сезон и он возвращается в машину. Ему просто нужно отвлечься. - Прекрати пялиться. - одергивает его француз. - Иногда ты слишком очевиден. Шарль не уверен что это так. Будь это правдой, вряд ли бы это было встречено только вежливой улыбкой и кивком со стороны Себастьяна в то время, как он сам занимает все мысли Шарля. Это было больше... они были чем-то большим. Разве нет? Пилоты Феррари стоят рядом с пилотами Астон Мартин на официальном портрете Формулы 1 2021 года. Себ стоит всего в метре от него. И сейчас он кажется более далеким, чем когда либо.***
Шарль изучает время круга в итоговом стартовом листе на завтра, его имя значится четвертым, Карлоса — одиннадцатым. У него есть преимущество, поскольку он управляет прошлогодней машиной, поэтому сложно провести объективное сравнение и команда об этом знает. Все вопросы и комментарии после постквалификационного разбора адресовываются ему. В одно мгновение он смотрит на экран, а в следующее множество глаз смотрят на него, и в этот момент на его плечи ложится вся тяжесть ожиданий от Феррари. Пока он говорит, пальцы машинально теребят соломинку бутылки с водой, а когда, наконец, дают высказаться Карлосу, он опускает глаза на скудные каракули в своем блокноте. И все, что он может видеть — как однажды Себастьян нарисовал гоночную машину, пока они ждали исправления некоторых технических проблем с их компьютерами. - Шарль, у тебя так же? Словно пойманный, он поднимает молящий взгляд перед собой. И его сердце будто падает вниз, на тошнотворных американских горках. Карие глаза напротив, пристально его разглядывающие — незнакомы и совершенно неправильны. Напротив нет ни светлых волос, ни одобрения, ни обещаний. Шарль знает, что человек, которого он подсознательно ищет, сейчас сидит в другом моторхоуме в паддоке. И от этого знания он вдруг чувствует себя чертовски опустошенным. Себа здесь нет. Он один. -Ага. Бинотто смотрит на него с легкой укоризной, и Шарль наклоняет голову, чтобы присоединиться к обсуждению, быть может, если он сконцентрируется на этом — боль в груди исчезнет. К тому времени, когда он возвращается в свой гостиничный номер, это чувство рвет его душу на части. Его захлестывает удушающее ощущение, жажда того, что было у него и что нельзя заменить ни одним человеком, поул-позицией или подиумом. Он скучает по Себу. И он уверен, что без него этот человек будет счастлив в своем зеленом.***
Тогда Шарль не знает, о чем он думал, когда приглашал Себа на вечеринку в яхт-клубе, Шарль не знает, о чем думал Себ, соглашаясь идти с ним на вечеринку в яхт-клубе. Но там был Даниэль, отличные закуски и Леклер обычно ходил туда со своими друзьями и поэтому пригласил своего партнера по команде. Хотя, конечно же он знает, это же Себ. Но почему-то он чувствует покалывание на коже, и дыхание перехватывает от какого-то неясного предчувствия. И вместо того, чтобы взять все в свои руки, он оставляет Себастьяна разговаривать с кем-то из пилотов, а сам идет к бару за коктейлем и пытается осознать всю эту абсурдную странность. Когда ди-джей играет ту мелодию Rolling Stones, которую он запомнил только потому, что проиграл челлендж на знание песен, Шарль без внятной на то причины поднимает взгляд и видит, что Себастьян смотрит на него. В груди все сжимается, или это узел в животе — он не уверен. Странный туман окутывает его разум, его взгляд, размывает границы реальности. Даже когда пытается сосредоточить внимание на своих друзьях — это чувство не отпускает его. Он допивает бокал и нервно вытирает лоб. Уже июнь и гонки начнутся уже через две недели, а Себастьян здесь, в Монако, на эксклюзивной вечеринке. Белая рубашка липнет к телу и, кажется, у Себастьяна та же проблема. В этом нет никакого смысла. - Эй! - Себ подходит к нему буквально через десять минут, кончики его пальцев касаются спины Шарля и это прикосновение как якорь, удерживающий на месте. - Как думаешь, мы можем уйти отсюда? Боже, как он всегда это делает? Откуда только узнал? Шарль согласно кивает, извиняется, выбираясь из толпы, прощается с Даниэлем, перед тем как покинуть всю эту суету вместе с Феттелем. Они идут домой пешком, бок о бок, в полнейшем молчании. Шарль не снимает темные очки, словно пытается от чего-то защититься, но все равно их руки время от времени задевают друг друга при ходьбе и от все внутри него умирает буквально от осознания того факта, что через пару дней Себ уйдет. Несмотря на то, что они скоро увидятся, суета в паддоке — это не уединенность в его доме. Шарль нервно сглатывает при мысли, что если Себ уйдет сейчас — он уйдет навсегда. Они возвращаются в квартиру, и Шарль тут же ныряет в холодильник, только для того, чтобы занять себя чем-то — предлагает Феттелю пиво, стакан воды, сок, апельсин и от всего этого немец отказывается. Когда поворачивается, видит только выжидательное выражение лица Себа и не знает как реагировать. Сжимает ладони в напряженной тишине жаркого летнего вечера. - Тебе не жарко? - спрашивает, метнувшись к термостату, чтобы проверить температуру кондиционера. - Шарль. - Там написано двадцать шесть. Почему кажется, что целых тридцать шесть градусов? - Посмотри на меня, пожалуйста. - Может нужно кому-то позвонить? - бормочет парень. - Тот менеджер, с которым ты как-то разговаривал? Ты говорил, что он неплох! Шарль дергается было в спальню, его душит этот воздух, ему поскорее хочется снять с себя липкую одежду. - Эй! Себастьян становится на его пути, теплые пальцы мягко сжимают его плечо, в попытке удержать на месте. - Я уеду через пару дней. - Да, конечно. Впереди новый сезон, у них впереди еще один года, вероятно, последний в качестве партнеров по команде. Будут очки, за которыми нужно будет гнаться, будут трофеи, ради которых нужно побеждать, подиумы, на которые нужно будет становиться. И хотя Шарль не забывает, что зарабатывает себе на жизнь будучи пилотом Формулы 1, он не может думать о будущем, слишком погруженный в настоящее. Когда Себ подходит ближе, Шарль рефлекторно вскидывает голову, чтобы посмотреть на него. Он весь сжался словно, чтобы удержать в себе все посторонние мысли и ожидания, чтобы они не выплеснулись наружу и не испортили этот трепетный момент. - И это все? - Себастьян задает вопрос, под его взглядом Шарль не может двинуться и только чувствует, как рука на его плече сжимается сильнее. - Что ты имеешь в виду? На лице Себастьяна мелькает раздражение. - Серьезно? Я здесь уже месяц! И ты правда... В глазах немца что-то мелькает, какая-то искра, излучающая намек на что-то слишком притягательное, непонятное. У Шарля в груди все сжимается от того, что он видит, сердце делает один гулкий удар в момент, когда Себастьян сокращает расстояние между ними и целует. Их губы соприкасаются всего на несколько секунд, это даже можно списать на случайность и Шарль отстраняется. Его тело бросает в дрожь, реакция сбивает с толку — это что-то среднее между подготовкой к решающей битве за чемпионство и желанием снова и снова это ощутить. - Что ты делаешь? - слова не громче шепота. Рука Себастьяна отпускает его плечо и мягко ложиться на щеку, голова склоняется незаметно. Шарль тяжело дышит, мгновение выдерживает напряженный взгляд Себа, смотрит на его губы... О Боже... Он сжимает рубашку Феттеля, вжимается в него с каким-то пьянящим отчаянием. Он никогда еще не нуждался в поцелуе так сильно, никогда в нем еще не бушевало такое необъяснимое желание. Его губы прижимаются к губам Себа отчаянно, с невероятным рвением. Ощущение языка Себастьяна у него во рту отправляет его к каким-то заоблачным вершинам. Его руки повсюду — дергает одежду, касается кожи, чтобы стать еще ближе. Себастьян ведет ладонью по его груди, и черт возьми, как же потрясающе это ощущается. Ловкие пальцы расстегивают пуговицу за пуговицей на его рубашке и Шарлю жарко, слишком жарко, этот поцелуй поглощает его. Ну что ж, он хотел избавиться от всей этой одежды. Себастьян толкает его в сторону спальни, не разжимая объятий и это потрясающе. Шарль не спит всю ночь, воспоминания о последних часах все время прокручиваются в его голове. Кондиционер никак не может дать ему прохладу. Их одежда валяется на полу от коридора до кровати, как след из неопровержимых доказательств, который привел к ним, лежащим обнаженными в кровати. Себ спит рядом, положив голову на вытянутую руку, от его тела исходит обжигающее тепло, его бедра слегка прикрыты только простыней и Шарль задается вопросом — что же ему сниться, настолько же ошеломляющее, каким был их секс? Или может быть все это — просто одна большая галлюцинация, и сам Шарль скоро проснется, а Себастьян окажется в другой комнате, или вообще у себя дома в Швейцарии и все, что произошло за последний месяц ему просто приснилось. Шарль взвизгивает, когда утром Себ щипает его перед тем как встать на встречу новому дню. И снова на столе тарелка с бутербродами на завтрак. Они сидят рядом, в тишине — Шарль снова крадет еду из тарелки Себастьяна, есть только чтобы как-то занять рот. Из открытых балконных дверей слышны утренние звуки Монте-Карло. Знать, как Себастьян выглядит обнаженным и желать его — наверное не совсем нормально, но это чувствуется самой правильной вещью на свете. - Ты такой тихий. - нарушает тишину Себастьян и Шарль поворачивает голову ровно настолько, чтобы встретиться с ним взглядом. Так же самая рука, которая ночью держала его за подбородок сейчас скользит по его локтю, затем по плечу с такой нежностью, от которой мурашки идут по коже. -Ага. - Можем поговорить. Шарль зацикливается на подтексте, который могут нести эти слова, он еще недостаточно проснулся и значение этих слов кажется гораздо более угрожающим, чем ему хочется. Он качает головой. Он не хочет говорить. Он не знает, что сказать. Наблюдая за тем, как Себ встает, чтобы помыть посуду в раковине, парень не может не прикусить губу от горячих воспоминаний того, что это человек заставил его почувствовать ночью, и следует за ним. Потребность быть рядом становится непреодолимой, и это так глупо, потому что весь предыдущий месяц, каждую ночь он мог быть рядом. Он вспоминает, что когда Себастьян обычно начинает говорить, он становится голосом разума, к любой ситуации подходит с рациональностью. Но в итоге Шарль просто прижимает его к холодильнику, целует снова и снова. Когда Себастьян целует в ответ, он будто с ума сходит, как будто все тело оказывается в огне. Он тает от его вкуса, от запаха его кожи, а ощущение легкого покалывания от его небритых щек чувствуется чрезмерно восхитительно. Они точно сошли с ума, цепляясь друг за друга с нежной привязанностью, горячей страстью. Всю свою жизнь с самого детства Шарль посвящает гонкам, но никогда прежде он не чувствовал себя более живым, чем сейчас.***
Сейчас Весь уикэнд домашнего Гран-при Шарль чувствует, что сходит с ума от гнева и обиды. Не потому, что у него были ужасные результаты — четыре вылета с трассы из четырех домашних гонок делали его больше клоуном, чем героем родного города. И не потому, что его партнер по команде переигрывает его в субботу, хотя самодовольная ухмылка на лице испанца сама по себе служила поводом к испорченному настроение и нарастающему раздражению. Но Шарль не настолько глуп, чтобы позволить подобным эмоциям отразиться на его лице под прицелом множества камер. Миа и Сильвия не заслуживают таких незапланированных сложностей, и в любом случае они не виноваты, что руководство заключило с Сайнсом двухлетний контракт. И даже не потому, что он едва выборол себе самое низкое место на пьедестале почета. Больше всего его беспокоит, что он идет на трассу и возвращается в одиночестве, что живет один в своей квартире без каких-либо признаков присутствия кого-то другого, кроме жалких увядающих растений, что он ложится спать и просыпается, а вторая половина его кровати так и остается пустой и холодной, и тот, кто занимал это место ровно год назад сейчас находится в городе, но ни разу не подошел к нему, не поговорил с ним, вообще никак не показал, что когда-то весьма охотно проводил тут каждый день и каждую ночь целый месяц. А потом он попадает в аварию, спасибо, черт возьми, Строллу, и Sky Sports и F1TV решили включить запись радио Шарля, когда он, перейдя на родной язык использовал такие словесные конструкции, которые слишком явно говорили о его ярости. И он снова сходит с трассы из-за человека в зеленом. Ни звонка, ни сообщения, ни взмаха рукой в паддоке, ничего. Себ даже не смотрит на него. И это заставляет кровь кипеть еще больше. После гонки он уезжает очень быстро — улицы переполнены празднующими людьми, и пробираясь сквозь толку, в надежде поскорее вернуться домой, он видит краем глаза Себастьяна. И даже за закрытой дверью квартиры, в одиночестве, которое стало постоянным его спутником, его ярость никак не хочет покидать его, навязчивый фантомный зуд от нее невозможно заглушить. Шарль жмурится, позволяя гневу поглотить все его существо, это душит его. Бросает все в квартире и бросается на крышу. Как же он зол, так зол на Себастьяна за то, что он ушел, за то, что игнорирует его, за то, что заразил каждый уголок его собственного дома собой так, что Шарль и шагу не может ступить, чтобы не увидеть его фантомное присутствие. Каким жестоким должно быть был Себастьян — приехать в его город, остаться в его квартире, трахнуть его в его же постели и оставить, полностью разбитым. Он хватается за стену, поворачивается спиной к подвесным горшкам, единственным, кого он не смог перетащить домой, после того как тот гребаный сосед пытался украсть растения. Он ловит ртом воздух, смотрит на горизонт, вид которого обычно приносил успокоение, а теперь дарит одно только отчаяние. Резкий звук телефонного звонка заставляет его вынырнуть из своих мыслей, он отвечает не глядя. - Что? - Шарль? И в горле пересыхает, в груди что-то словно каменеет после шумного вдоха. - Себ. Шарль был уверен, что Себастьян проигнорирует его, что он сейчас едет на тот гребаном автобусе в аэропорт, чтобы улететь в свою любимую деревню. Он был уверен в этом. - Ты дома? - Ага. Давным-давно, в течении целого месяца, о котором он не может перестать думать, даже если очень этого захочет, это место было домом и Себастьяна тоже. - У тебя все хорошо? И вот весь его растущий гнев сдувается. Всего пара нежных слов, безмолвная поддержка, капелька внимания в одно мгновение сглаживает острые углы и прогоняет злость. Он поворачивается, прислоняясь к ограждению, смотрит на вянущие растения и удивляется — некоторые свежие листья и бутоны появились словно изниоткуда. Здесь стало по-другому с тех пор, как Себастьян ушел, и Шарль больше всего на свете хочет, чтобы он вернулся. Он не должен уезжать из страны. Даже, если они больше не партнеры по команде, он должен быть здесь. Шарль смотрит перед собой, чувствует как сильно скучает по Себастьяну. И в тот момент, когда он позвал его по имени по телефону сейчас, Шарль осознает. Он влюблен. -Я... - прикрывает глаза, сдерживает все глупые слова, которые готовы сорваться с языка. - Поздравляю. Ну гонка. У тебя 5 позиция. Себ хмыкает, и позволяет ему увести разговор в более безопасную плоскость. И хоть волна агрессии, которая накатывала на Шарля пару минут назад, улеглась, он все равно будто бы обездвижен тем сложным положением в котором оказывается: не хочет разрушать все, ради собственного эгоистичного желания и в то же время страдает от мысли, что придется продолжать любить его вот так — издалека. Он сейчас здесь, а Себастьян — там, и Шарль не знает, вернется ли к нему когда-либо этот человек, если он сам не сможет отпустить то время, что они провели вместе прошлым летом... Себ вообще думает о нем хоть иногда?***
Тогда За несколько последних дней гостевая спальня не использовалась совершенно — по крайней мере по ночам, когда страсть перекрывала реальность, как вспышка молнии в небе. А пятнадцать часов ясного дневного света вдруг освещают все совершенно иначе — новые детали, ощущения и Себастьян, сияющий так, как ни разу до этого. Здесь, вне доступа для всего остального мира, Шарль так сильно хочет удовлетворить свою горячую потребность в Себастьяне. Он испытывает чистое удовольствия познавая и наблюдая этого нового Себастьяна, и это самые яркие, самые честные ощущения в его жизни. Когда они целуются, когда их руки беззастенчиво гуляют друг у друга под одеждой, когда Себ смотрит на него с блеском в глазах, намекая на нечто большее, чем то, что кажется на поверхности, Шарль становится беспомощным, беспечным в погоне за своей новой одержимостью. В ночь перед отъездом Себастьяна, они сидят на крыше, допивая последнее пиво из холодильника. Сообщения в телефоне забиты информацией о командных делах, логистике поездок, подготовительных мероприятиях. Предполагаемая поездка в Маранелло отменилась из-за короткого времени, оставшегося до Гран-при Австрии. Несмотря на это, они надеются, что все еще могут извлечь максимум из этого странного года. - Как думаешь, все вернется в норму? - все-таки подает голос. - А ты хочешь? - Конечно. - Шарль вертит в руках бутылку из-под пива, поворачивается к Себу. - А ты разве нет? Себастьян пожимает плечами, допивает остатки своего напитка, оставляя вопрос без ответа. -Это, потому что... Шарль начинает как-то не так. Ему все еще сложно смириться, сложно представить. Несмотря на то, что в прошлом у него были разные товарищи по команде, его физически начинает тошнить от мысли, что они с Себастьяном будут носить разные цвета и ездить на разных машинах После такого долгого перерыва, он будет рад участвовать в гонках снова, он будет счастлив вернуться туда, где всегда чувствует себя как дома. Но в то же время он задается вопросом, если ли бы этот сезон так и не стартовал бы — то остался бы Себастьян с ним подольше, смог бы кто-либо когда-нибудь разрушить чары, которые привязали Шарля так сильно. - Это то, что есть. - в конце-концов произносит Себастьян, забирает пустую бутылку у Шарля и идет к двери. Парень неотрывно следует за ним. Под темным небом, Леклер бросает последний взгляд на сияющие свежесть растения. Плоды труда Себастьяна - как доказательство того, что он был здесь. И более того... словно невидимыми чернилами, его руки и губы оставили незримые доказательства своего присутствия по всему телу Шарля. Эта ночь отличается необычайной страстью, нежностью, интимностью. Это гораздо сильнее чем все, что Шарль испытывал до этого. Его пальцы царапают, цепляются за мужчину, сильнее чем когда либо желая, чтобы он не останавливался, чтобы никогда не уходил. Он так сильно напряжен внутри, никто и ничто не заставляло его себя так чувствовать до этого.***
Сейчас Шарль просыпается в семь утра и после этого не может заснуть. Он тратит этот день для того, чтобы хоть как-то избавиться от беспокойства в своем теле и ощущении проигрыша в сознании. Он делает все, что только возможно, чтобы отвлечься — дольше тренируется, навещает мать, ходит за продуктами по магазинам и, черт возьми, даже убирается. Но ничего не помогает. Он сидит на балконе под фиговым деревом, на полу возле горшка россыпь опавших листьев. Его голова чуть запрокинута, затылком опирается о раздвижную стеклянную дверь, потеряно смотрит на здание напротив. И он не знает, сколько времени сидит там, но в какой-то момент его пальцы словно сами собой скользят по экрану телефона, набирая номер совершенно неосознанно. - Привет, Шарль. - до боли знакомый немецкий голос. - Все в порядке? Себ всегда знает. - Я не знаю, как быть лидером. Признание тяжестью висит в воздухе между Монте Карло и Тургау. Шарль обнимает себя за колени, словно пытается сжаться и стать меньше. Он никогда не мог признаться в своих мыслях кому-то из команды. Но человеку, чье присутствие все еще остается в его квартире после того, как прошел целый год, оказалось легко это высказать. - Что ты имеешь в виду? - Бинотто, Лоран, даже Марк и Сильвия... теперь все они смотрят на меня. Не Карлос. И я не знаю что делать. Ему всего двадцать три и два года в Феррари за плечами, это не то же самое, что четыре титула чемпиона мира. Всю свою жизнь он возлагал сам на себя большие надежды и единственным человеком, которого он разочаровал, не оправдав их был он сам. Теперь казалось, что все надежды и мечты о будущем всей команды лежали на его плечах. И несмотря на свои рвение и решимость оправдать возложенные ими цели, он не понимает как только один человек может всего этого достичь. - У тебя все будет хорошо. - проговаривает Себастьян. - У тебя уже хорошо получается. Несмотря на то, что Себастьян пытается помочь ему преодолеть сомнения и Шарль слушает его, принимает его поддержку, но это все равно не совсем то, что он хочет услышать. Он не хочет никого подводить, не хочет чтобы что-то еще в его жизни закончилось, не успев толком начаться. - Почему тебе пришлось уйти? - его голос тихий-тихий. Шарль слушает дыхание Себастьяна и начинает дышать в унисон с ним. - У меня не было выбора. Ты знаешь это. - Да, но... - так не могло быть, он должен был остаться. - Что случилось? - Не знаю. - честность в голосе Себастьяна напоминает ему о том, как быстро он может потерять благосклонность команды, которую они оба любили. - Просто я им был больше не нужен. Шарль берет один из опавших листьев, трет между большим и указательным пальцем, как видел много раз как это делает Себастьян. Если бы он был здесь, он бы знал, как это исправить. И тогда, возможно, Шарлю не пришлось бы прятаться. - Мне нужен.***
Тогда Шарль не может заставить себя попрощаться. Они собираются увидеться примерно через неделю, вот и все. А по возвращению на паддок им нужно заново привыкать к своим привычным ролям, распорядку дня, снова бороться за результаты, оправдывать возложенные ожидания. Но эти мысли не делают образ Себатьяна, упаковывающего вещи менее раздражающим. По дороге в аэропорт он ничего не говорит — не задает ни один из вопросов, которые вертятся на языке. И даже, когда Себастьян собирается уходить — Леклер не озвучивает ничего. Вместо этого он паркуется в переулке, опирается о машину, пока Феттель забирает свои вещи, коротко обнимает его на прощание, будто бы в это можно вложить все, что они значат друг для друга. - Увидимся в Шпильберге, да? - Конечно. Возможно это все, что он значит для Себастьяна. Шарль не уверен. В чем он действительно уверен, так это то, что ему не нравится песня, играющая на радио, которое Себ выбрал перед отъездом, и вид пустой гостевой комнаты, и ощущение пустоты в груди, как будто оттуда что-то вырвали и не вставили обратно. Шарль сидит на балконе до тех пор, пока не становится слишком темно, он смотрит на растения и гадает, что ему теперь делать.***
Сейчас Улыбка на правой стороне трибуны ему знакома. Поздней весной несколько лет назад он стоял на улице своего родного города и, подняв глаза, увидел сияние на верхней ступеньке подиума. Лицо Себастьяна светилось счастьем, вокруг раздавались нескончаемые аплодисменты в честь великолепной победы. Перед водительским инструктажем, он забился куда-то в угол, пока люди приходили и занимали свои места. Самый молодой новичок на стартовой решетке не хотел никому мешать перед своей первой гонкой в Формуле 1, но когда кто-то похлопал его по плечу — он поднял голову и тут же увидел добродушную понимающую улыбку человека, который в конце концов сказал на интервью, что Шарль заслужил всю эту шумиху и ажиотаж вокруг себя. С бутылкой шампанского в руках, он отступил к краю балкона, позволил товарищу по команде подойти к нему и стать свидетелем слабой, душераздирающей попытки улыбнуться, которая немного выбивалась из предполагаемого праздничного настроения. Его трофей за второе место казался ошибкой, которую он не особо хотел отмечать. После квалификации, за те секунды, что они были вместе, старался улыбаться, чтобы соответствовать Себастьяну, смягчая всю эту ситуацию. Было видно, что он боролся не один. А теперь он видит искренний восторг на глазах Себастьяна перед ликующей командой Астон Мартин, и это самое удивительное, что он видел за долгое время. Они брызгают шампанским в честь своих побед, и Шарль улыбается не из-за своего первого почти за год подиума, а из-за того, что Себастьян счастлив, он как никто заслуживает этого счастья. Себастьян был прав, они действительно увиделись в Шпильберге. И Себ был всем, что Шарль вообще был способен видеть. Когда он возвращается домой из Хунгароринга, все становится на свои места Шарль включает фоном свои любимые песни, пока поливает все растения в квартире. Он только что приготовил домашнюю пиццу в духовке на ужин, балконная дверь приоткрыта и легкий ветер доносит привычные звуки города. Шарль время от времени смотрит на экран телефона, проверяя таймер и просматривая новые уведомления. Ожидая, пока еда приготовится, думает о последней гонке, о следующей, он думает о том, что недавно ему доставили новые вещи от Армани, он думает о следующем дизайне шлема, он думает о своем отце, он думает о том, что у него получается готовить чуть лучше, когда достает пиццу и понимает, что она не подгорела. И когда тянется достать свежие травы, Шарль думает о Себастьяне. Себ, который и дал ему рецепт этой пиццы, однажды приготовил ему завтрак, но все равно Шарль привычно проигнорировал еду в своей тарелке и украл кусок с тарелки Себа, прежде чем отправиться на тренировку. Себ, который так хорошо поладил с его братьями, который оживил его дом зеленью, который пошел на вечеринку в яхт-клубе, а потом ничего не сказал, когда Шарль так скоро захотел оттуда уйти — он везде, как будто физически здесь. Когда Шарль моргает, все эти образы исчезают из его сознания и прячутся далеко в недрах памяти, он смотрит перед собой на горшок с базиликом. Срывает зеленый лист со стебля — он яркий, зеленый, как и в тот день, когда только появился у него кухне. Хотя бы в этом Шарль не облажался, хоть одно растение он сохранил полностью живым и здоровым, и Себастьян должен быть здесь, чтобы увидеть это, потому что его место — здесь, с Шарлем, он сажал все, что хотел в квартире, на крыше, в сердце Шарля. Шарль берет телефон, набирает номер Себа. Гудки идут один за другим, долго... - Привет. Базилик — его единственная победа и сейчас как защитник. - Я хочу, чтобы ты был здесь. Со мной. - резкие слова Шарля так и сквозят отчаянием, он больше не хочет колебаться, тонуть в неуверенности, страдать из-за огромного расстояния. Так не должно быть. Все, что ему нужно было сделать все это время — спросить. - Ты вернешься? - Назад? Сердце Шарля сжимается. - Домой.***
Несмотря на свою склонность к беспорядку, Шарль всегда знает, где что находится. В его комнате отдыха, в его машине, в его доме вещи, которые ему нужны всегда находятся, даже если они не сложены аккуратной стопкой, на нужной полке и в предназначенном для них ящике. А значит, он всегда может понять, когда что-то лежит не на том месте, где должно быть. И паспорт на полке — определенно лишний. На первый взгляд — знакомая бордовая обложка, но Шарль знает, что спрятал его в рюкзаке, а герб кажется каким-то не таким, и... -Себ!? После секундной заминки, он буквально бежит на крышу Распахнув дверь, Шарль на мгновение напрягается от страха, увидев чей-то силуэт у горшков, но на этот раз это не злоумышленник — знакомая черная кепка, шорты, золотистая небритость на лице... Это лицо, фигура, душа — все то, что он уже почти отчаялся увидеть здесь, в месте, где он влюбился. Себ поворачивается на звук открывшейся двери, и весь мир Шарля сосредотачивается на этом маленьком клочке пространства, а сердце бьется в невероятном ритме. Все, что он видит перед собой кажется таким же нереальным, как и много месяцев назад, когда Себастья звонил и уточнял, может ли он приехать первый раз. Шарль должен убедиться. Он почти летит вперед, обхватывает Себастьяна, прижимается к знакомому телу и чувствует, как его руки обнимают в ответ, и вдыхает наконец полной грудью. И теперь он знает, понимает, почему ему казалось, что он тонет в собственном доме, почему растения протестовали и чахли от его пренебрежения, почему он точно не мог сказать, чего именно ему не хватало. Себастьян был его кислородом, его линией старта и финиша, его домом. И Шарль больше никуда его не отпустит. - Ты вернулся. - и в голосе счастье пополам с обидой. - Я никуда не уходил.***
- Может быть сядешь? Хмурясь, Шарль наконец перестает неприкаянно ходить вокруг Себастьяна, теперь они оба в квартире — Себ сидит на диване, без кепки, выглядит гораздо более расслаблено, чем можно было ожидать. Шарль присаживается на край кофейного столика, смотрит в лицо человеку, который пришел, затем ушел, а теперь вернулся. Их колени соприкасаются. - Как ты вообще сюда попал? И у Себа хватает хоть немного приличия, чтобы выглядеть чуточку виноватым. - Честно говоря, я все время забывал вернуть тебе ключи. И Шарль думает, что даже не предположил бы подобного. Себастьян добрый, вежливый, заботливый человек, и вот как можно было больше, чем год даже не предполагать, что одна из его связок ключей от дома, находится где-то за пределами его внимания? - Ты... - он начинает, но тут же осекается. - Я имею в виду, ты был... - и закрывает лицо ладонью, он не может подобрать правильные слова, чтобы выразить всю массу своих эмоций. -Что? - Себастьян старается его немного подбодрить. Шарль сжимает губы и пытается заставить себя не повторять одну и ту же ошибку дважды, промолчав. Все, что ему нужно сделать — спросить. - Ты когда-нибудь думал обо мне? И он слышит, как Себ коротко, резко выдыхает, и от этого вздоха Леклер весь сжимается. - Ты думаешь, что нет? - Ну, я не знаю! - Шарль разочарованно вскидывает руки. - Ты приехал сюда, пробыл тут месяц, заставил меня полюбить тебя, а потом бросил. И после того, как ты ушел из команды, я не знал, что произошло. Я не знал, что мне делать! - Шарль, ты... - И мы не разговаривали! - перебивает Леклер. - Мы не говорили об этом. Зачем ты пришел, почему ушел, без всех своих растений. Ты в курсе, что кто-то пытался, блядь, украсть их в прошлом году?! - Кто-то пытался украсть растения? - Да! Шарлю начинает казаться, что у него подскочила температура от всех этих эмоций. То, что было сейчас между ними, то что он держал в себе много месяцев, не замечая... Когда Себ касается его, когда мозолистая рука с нежностью дотрагивается до бедра, в груди у Шарля разливается облегчение. Он смотрит на то, как Себастьян прикасается к нему, чувствует эту сумасшедшую привязанность между ними. - Ты любишь меня? Шарль смущается, его щеки розовеют от этого смущения, но кивает, подтверждая, что это правда. Он безумно влюблен в своего бывшего партнера по команде и это осознание становится точкой невозврата. - Я не думал, что ты когда-нибудь... Захочешь... - тихо проговаривает Себ. Что? - Я думал, я был слишком очевиден. - Шарль смущается еще больше. - Нет? - Я имею в иду.... я приехал к тебе. Это было похоже, как будто я переехал. Ты позволял мне делать в своем доме все, что мне вздумается. Мы вместе гуляли, я познакомился с твоими братьями. - Себастьян делает паузу, давая Шарлю возможность переварить сказанное, но тот тупо уставился на него. - Я пригласил тебя на ужин! А ты... ну ты пытался пригласить меня.... И еще... Они же... вместе ходили в кино, готовили друг для друга, смотрели на закат на крыше, утешали друг друга, спали в одной постели, занимались любовью, и возможно все ответы были прямо на виду, а Шарль не заметил. Он не заметил, что Себастьян чувствует то же самое. - Ты любишь меня? - и в голосе ошеломление пополам с восхищением. - А ты думаешь, я бы остался в Монако у кого-то просто так? Серьезно. И это снова сбивает с толку. И вдруг его самообладание трещит по швам, болезненная преданность плещет через край, и он чувствует себя наполненным искренностью, любовью, жизнью и Себастьяном. Больше ему ничего не нужно. Когда Феттель пытается встать, Шарль инстинктивно хватается за его руки, его умоляющий взгляд встречается с голубыми глазами Себа и безмолвно говорит все то, для чего никак не может подобрать слов. Он может справиться с расстоянием в паддоке, с разделением их личной жизни и жизни в гонках, он сделает это любой ценой. Шарль не собирается отпускать Себастьяна снова, чтобы опять смотреть, как человек, которого он любит уходит. А потом Себ целует его. Знакомая рука скользит по его щеке, и легкое покалывание с губ распространяется по всему телу, ощущение такое знакомое, успокаивающее, захватывающее, гипнотическое, сводящее с ума. С тех пор, как Себастьян ушел, он потерялся в лабиринте воспоминаний, пытаясь найти правильное направление. Но все это бесцельное блуждание стало утомительным, без ясной конечной точки. И здесь, в объятьях Себа, крепко за него ухватившись, Шарль понимает, что он наконец-то обрел цель. И это не квест к новому месту назначения. Это возвращение домой.***
Некоторые вещи не изменились. Шарль просыпается в одиночестве, но слышит возню с завтраком на кухне. В первую ночь он потащил Себастьяна по коридору за собой, не желая тратить ни минуты, чтобы поскорее вторая половина его кровати стала не пустой. А сейчас он счастлив сидеть и смотреть как его немец читает газету, перед тем, как они собираются встретиться с братьями Леклера и поиграть в настольный теннис. Они смотрят бессмысленные боевики, несмотря на протесты Феттеля, они ездят на велосипедах в Фонвьель, чтобы пообедать в их любимом ресторане, они снова расставляют горшки с цветами на крыше. А когда из духовки появляется свежий хлеб, Шарль с нетерпением ждет, когда буханка немного остынет, чтобы успеть откусить первый кусок. Во всех местах, где Шарль раньше только представлял — теперь был Себастьян. И все же, их отношения раскрываются в новом свете. Та завеса, которая была между ними в прошлом году, теперь приподнялась, обнажая реальность. - Ты никогда ничего не говорил. - произносит Шарль однажды днем. - Я думал... ну что все кончено, когда ты ушел. Я думал, что это моя вина. - Я не хотел воспользоваться тобой и тем, что произошло. - Себ только качает головой. Шарль думает, что это глупо, он озвучивает это и получает в ответ ошеломленный взгляд. И они спорят обо этом — обо всем, о чем раньше не говорили. Парень настаивает на том, что его чувства не имеют ничего общего к тому, что он был его товарищем по команде, с отношением Феррари к Себу, или еще хуже — с жалостью. Если бы Себастьян был рядом — он бы видел, как Шарль возится с этими чертовыми растениями, как будто от этого зависит его жизнь. А Себастьян показывает другу, нелицеприятную сторону своих колебаний, ту единственную его уязвимость, от которой избавиться можно было только благодаря времени и расстоянию. - После того, как они сказали мне, что я не нужен — я не мог. Просто не мог. В глубине души, Шарль это знает, понимает, но все равно, озвученные сейчас, эти слова делают для него самого страдания Себастьяна тогда менее болезненными, когда он слышит, что команда с самой долгой историей в Формуле 1 вышвыривает своего пилота, будто увядшее растение. Он кладет подбородок на плечо Себастьяна, прижимается к нему и чувствует, как тот выдыхает, будто отпускает наконец своей уход из команды и все связанное с ним, что не давало покоя им обоим. И хотя такой поворот событий и привел Себастьяна к его двери, связал их жизни вместе, помог родиться этому обожанию, Шарль бы с готовностью забрал всю боль Себастьяна к себе, если бы это помогло... - Может, это было и к лучшему? - в конце-концов произносит Феттель. - Все ведь наладилось? Шарль прижимается к его губам в поцелуе. И правда, зеленый очень идет его немцу. И когда он сидит на бортике ванной, глядя на то, как Себастьян чистит зубы перед сном, когда они вместе идут к пляжу, а на Шарле кепка Себа, когда они планируют ненадолго остаться в Швейцарии, когда Шарль перекатывается на него в постели сверху, доводя их до пика удовольствия, он понимает, насколько же правильно это все. Без труда. Естественно. Очевидно. А на крыше все высаженные растения цветут и буйствуют зеленью, будто мягкие зимы в Монако — идеальный климат для них. - Здесь самополив. - объясняет ему Себастьян. - Честно говоря, я понятия не имею, как ты их чуть не угробил. И Шарль только лениво улыбается, его сердце сжимается, когда смотрит на Себастьяна и думает, что мог его потерять, но он вернулся к нему. Себ прорастил здесь корни, хочет он этого или нет, но независимо от того, что они в разных командах, на разных позициях, в разных концах света — их отсюда никогда не вырвать. Это был четверг. Когда Шарль подъезжает к отелю, на Остин обрушивается пелена дождя. Он заходит внутрь с чемоданом, регистрируется на рецепшн и спешит в свой номер. Быстро бросает вещи на кровать, наскоро принимает душ, смывая усталость от перелета. Уже начало девятого, когда он наконец спускается в ресторан и тут же натыкается на знакомые светлые волосы — и сразу же бросается к нему. - Ты опоздал. - Себастьян отставляет пустой стакан и поднимается на ноги. - Я знаю. Они стоят не так близко, как ему хотелось бы, но он чувствует запах парфюма Себастьяна и это успокаивает его. Сейчас все именно так — они находят мимолетные моменты, чтобы встретиться, пусть ненадолго, прежде чем вся гоночная суета разведет их по разные стороны пеллетона, до того момента, как не будут определены победители. И если сейчас боссы и новый товарищ по команде сидели в нескольких метрах от них за обедом и смотрели, как они безобидно болтают — Шарлю на это откровенно наплевать. - Увидимся? - и не может не спросить. Его рука, невидимая для других находит ладонь Себа, и тот дважды сжимает его пальцы — их жест, который успокаивает обоих. Прикосновение всего на мгновение. Себастьян улыбается и ничего не отвечает — ему и не нужно. Они увидятся позже, в коридоре отеля, на паддоке, в самолете, летящем в Цюрих, на крыше их квартиры в Монте Карло. На самом то деле, их пути никогда не отдаляются друг от друга. Всегда все заканчивается тем, что они возвращаются домой.