Бешеный Поттер

Гермиона чувствовала, что мир остановился. До сих пор отголоски оргазма прокатывались по ней дрожью и жаром. Она себя так никогда не чувствовала. Думать было тяжело, но даже это не мешало понять, о чём Гарри говорит. Он говорил так, будто сразу возьмёт её в жены, а потом найдёт самую высокую башню и спрячет её ото всех. Гарри стоял над ней, мускулистый, красивый, но на его лице было видно, как сильно она кончила, что он до сих пор облизывался, а подбородок блестел, не говоря уж о явном мокром пахе. Он кончил и хотел её снова. Он довёл её до самого головокружительного оргазма и стоит над ней неуверенный, измученный каким-то горем, словно он уже её потерял. Это было похоже на сон: долгие годы она ни на что не надеялась, потому что Гарри вообще не обращал на девушек внимания, а теперь стоит перед ней и говорит, что никому её не отдаст. Единственная, кому хоть немного перепадало его внимание — это Джинни. Она до последнего не верила, что он вообще её хочет, но, как ни странно, убедило не то, как он ей грудь облизывал, а именно трепетное прикосновение к её рукам в самом начале. А потом он действительно доказал, что сожрать её готов — и это далеко не мягкое сравнение. Даже сейчас он предлагает ей выбор, даже если выбора давно нет. Она никогда себе не простит, если не сделает это. Поэтому она села и обняла его жёсткие плечи, соединив их тела. Но лишь когда она ногами обхватила его талию, то поняла к чему это приведёт. Член упёрся ей в клитор и она подпрыгнула от этого ощущения, отчего он соскользнул по ней, шире раздвигая складки. Он ахнул и низко пробормотал: — Как жарко это выглядит! Гермиона смотрела в его лицо и на то, как трепещут ресницы, прикрывая почти чёрные от похоти глаза, как он приоткрывает рот в удовольствии. Она наклонила голову к нему и сказала: — Я… этого никогда не делала. Я не уверена, что он в меня поместится. Мне нужна растяжка… Гермиона никогда не думала, что скажет это, но его взгляд её немного напугал. Что он просто возьмёт её, не обращая внимание на боль. Она чувствовала, как краснеет, как кровь прильнула к ушам. Её пульс оглушал, а эти слова, не смотря на испуг, были весьма непристойными. Дрожь пробежала по его телу, а потом Гарри глубоко вздохнул и сказал: — Спасибо, что сказала мне что делать. — Я… что? Не то чтобы она ожидала от него это. — Твоё молчание немного убивало, когда я ласкал тебя. — О. — Что «о»? Думаешь, я каждый день это делаю? Она улыбнулась и сказала: — Но ты выглядел так, будто знал, что делал. Он отодвинулся и уставился в одну точку, слюна потекла по подбородку, взгляд стал потерянным и далёким. Она почувствовала пьянящую власть от того, что довела его до такого состояния. Она никогда не видела, чтобы Поттер хоть отдалённо так смотрел на девушку. — Я не знал, я просто хотел тебя попробовать. Везде. Это должно было случиться. Она чувствовала жар его тела и невидимая дрожь сотрясала её. Это были не просто разговоры. Он… Он был прямо там, между её ног. Её дыхание участилось. — Гарри? —Да? — Можешь снова начать прикасаться ко мне? Он заметно сглотнул, снова облизнулся, глаза потемнели и это заставило в её животе чему-то затрепетать. — Да. Да, я могу это сделать. Нервничала она или нет, но Гермиона прекрасно знала, чего хотела. Чтобы он забрал её девственность. Она осторожно прижала свои губы к его губам. Целомудренный поцелуй быстро превратился в нечто более развратное, когда его язык скользнул в её рот, но Гермиона была более чем счастлива ответить взаимностью. Не говоря уже о том, что она ощущала свой вкус на его губах. Он оторвался от поцелуя, но только чтобы прижать губы к шее, а затем и к груди. Она улыбнулась, вздохнула от лёгкой боли, когда его язык обвился вокруг ее соска. Всё-таки он неплохо поработал над её грудью — завтра наверняка останутся синяки. Её руки впились в его волосы и плечи, а его собственные руки ласкали её тело. Проходили то по бедрам, то по ногам, то возвращались снова к груди. — Пожалуйста, — прошептала Гермиона. — Пожалуйста, я хочу этого. Я хочу тебя, пожалуйста. Он остановился на секунду, словно осмысливая её слова, после чего прижал своё лицо к её груди и пробормотал: — Ты так мило умоляешь. Его губы снова прижались к её, и Гермиона могла только простонать в ответ. Он широко раздвинул её ноги под ним, и она почувствовала, как незнакомый жар его грубых пальцев заставил её дёрнуться. — Хочу, чтобы ты капала мне на пальцы, — почти рычит он ей в рот, насколько низким его был голос. Сначала один — он отличался от её пальцев — намного длиннее, намного грубее, двигался совсем иначе, чем когда это делает она. Она была такой мокрой, что он скользил почти легко. Когда вошёл второй — стало туже, но эта незнакомая наполненность что-то сделала с ней. Он повернул пальцы, слегка раздвинул их. И от этого прекрасного движения его пальцев она задохнулась. — Ты снова течешь, — он задыхался. — Становишься такой мокрой специально для меня, готовишься для моего члена. Движение пальцев ускорилось и Гарри поймал её стоны своим ртом. Когда добавился третий палец, Гермиона уже не обращала внимания на болезненную растяжку — ей лишь хотелось ощутить ещё. Больше. Всего. — Я готова, готова, Гарри, пожалуйста! — Ещё нет, — его взгляд горел огнём и она чувствовала его на себе. — Ты сначала кончишь для меня. Я кончу, вероятно, секунд за тридцать, как только войду, поэтому доведу тебя до оргазма сейчас. Его большой палец погладил клитор, она сжалась и содрогнулась в его руках. — Гарри! — О боже. Выражение лица Гарри было откровенно влюблённым, но и одновременно собственническим, даже немного злым. — Собираешься кончить для меня? Я хочу увидеть, как ты кончишь. Он ускорил движение пальцев, и это стало отправной точкой, а его голос, руки и выражение лица подвели в итоге её ко второму оргазму за вечер. Её ноги дрожали от силы ощущений. Она закричала. Воздух немедленно оказался перекрыт ртом Гарри, как и громкий звук из её губ. Он поцеловал её крепко и неторопливо, пока она качалась на волнах оргазма в его руках. Когда он наконец отстранил её от себя, Гермиона почувствовала, как её влага стекает по бедрам. Она посмотрела вниз. Ой. Она определенно была очень мокрой. Мокрой была и его рука — её словно облили какой-то жидкостью, но до тех пор, пока Гарри не посмотрел на неё, поймав направление её взгляда, и не стал облизывать свою руку. Она явно была готова. Пусть и чувствовала себя устало и ей хотелось спать, но она хотела взять этот член. Чего бы ей это не стоило. Бесстыдно, без капли самоуважения, она взяла себя под бедра, широко их раскрыла и сказала: — Чувствую себя пустой. Лицо Гарри Поттера было бесценным: остекленевший взгляд, похоть, румянец и жажда. Он выглядел так, будто бы был её. Если Гарри думает, что он может куда-то деться после этого, то он глубоко ошибается. Он издаёт болезненный звук, сосредоточившись на её раздвинутых половых губах и жадно трепещущей дырке. — Серьёзно, я кончу, как только войду. Она беспечно пожимает плечами и говорит: — Будут следующие ночи. У него перехватывает дыхание от этого прямого ответа, и он подтягивает её бедра ближе. Гермиона краснеет при виде его покрасневшего члена, упавшего на мягкую кожу её живота с лёгким тёплым шлепком. Она в жизни члена никогда не видела и ей хотелось его попробовать. Будет ли также Гарри стонать, как она под ним? Он кончит ей в рот? Был ли он большим по общим меркам? Она просто поняла, что у неё нет информации для сравнения. На самом ли деле ли она могла принять его в своё тело? Было ли достаточно растяжки? Небольшая бусинка предварительной спермы капала с кончика члена ей на живот. Это была самая горячая вещь, которую она когда-либо видела. Она возьмет Гарри Поттера или умрёт, пытаясь. — Уверена? Улыбаясь, она кивнула, хоть он и говорил, что не даст ей выбора. Такой смешной. Он кивнул, нахмурив брови, и сосредоточился. — Наклони бёдра для меня ещё немного, — пробормотал он. Они оба наблюдали, как Гермиона склонила таз, и они вместе застонали от того, как его член скользнул по влажным складкам. — Чёрт возьми, — выдохнул он. — Так хорошо. Она закусила губу, когда они качнулись друг к другу, ощутимо окутывав его своим телом. Тонкое прикосновение его члена к её клитору было восхитительно. — Я сделаю это, — его голос звучал напряжённо, низко и это звучало бы даже как-то угрожающе, если бы не ситуация, в которой они находились. — Я… сейчас. Это произойдет сейчас. Она отчаянно кивнула и смотрела, как он слегка отстранился, чтобы выровняться. Высокий хриплый стон вырвался из неё, когда она увидела и почувствовала, как тупая головка его члена мягко прижалась к её входу. Гарри застыл, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища. Взгляд его был жадный, кусачий и жгучий, и ей хотелось подёргать льва за усы. — Тридцать секунд. Ты обещал мне. Считай. Она поддразнивала, но её голос при этом был низким, грудным и соблазнительным — таким, какого она от себя никогда не слышала. Сегодня многое произошло впервые. То, как сверкнули его глаза, было достойным ответом. — Тридцать секунд, — повторил он за ней. Она ничего не могла с собой поделать. В конце концов, он ведь сам сказал, что они держатся на хрупком «докажи». — Докажи это. Его глаза слегка расширились, прежде чем его тело ожило. Гарри облокотился на парту, лёг на неё всем телом. Он погладил её по боку и ещё раз нехотя спросил: — Точно уверена? — Ты обещал! Он толкнулся вперёд. Её слова застряли у неё в горле. Ой. Это была большая растяжка. Боль была несильной, больше происходящее ощущалось именно как растяжение. Лоб Гарри прижался к её лбу, очки при этом как-то неловко уткнулись, но сами его глаза были закрыты, рот же, наоборот, слегка приоткрыт. — Так… хорошо, — он звучал потерянно. — Такое ощущение, будто ты создана для меня. Она знала, что если бы он раньше не потратил столько времени на её растягивание, это было бы больно. Без сомнения. Теперь всё, что она чувствовала, было ощущением наполненности. Гермиона не могла это ни с чем сравнить. Это был первый раз в её жизни, когда её тело активно реагировало на вторжение и умоляло его стать ближе, глубже и, одновременно, было ошарашено этим проникновением так, что хотелось вытолкнуть его из себя. Постепенно первое перевесило второе, и она будто бы расслабилась сильнее, чем и помогла ему. Горячий. Горячий и живой. Кто-то ещё был внутри нее. Она крепко вцепилась ему в плечи, наверняка до синяков, пока он продолжал толкаться в неё. Она продолжала раздвигать ноги, приподнимать бёдра — всё, что угодно, лишь бы стать ближе к нему. Но кого она обманывала? Тело стало настолько непослушным и ватным, что всё, что она могла сделать сейчас — это лечь и переживать ощущения того, как член Гарри медленно и неуклонно вырезал в ней место только для него. Гарри Поттер стал её первым мужчиной, но вряд ли будет кто-то ещё. Он сразу стал и последним. Крайне сомнительно, что она вообще возжелает кого-то ещё, кроме него. Когда его бёдра вплотную встретились с её бёдрами, она едва не забыла, как дышать. У неё словно все мысли выбили членом. Гарри по-прежнему жмурился и покраснел до самой груди. Она высвободила ногти, которые уже намертво врезались в его плечо и погладила его подбородку. Глаза распахнулись — чёрные, будто от ярости, и нелепая гордость вновь мелькнула где-то у неё внутри. Она сделала это с ним! — Гарри… — Мне нужна секунда, — рыкнул он сквозь зубы. — Знаешь, я почти уверена, что это моя фраза. — Ты такая тугая, — его голос был напряжённым, тихим, он шептал ей на ухо, будто по секрету. — И горячая. И мокрая. Скажи мне когда я смогу двигаться, пожалуйста, Гермиона, мне нужно двигаться, мне нужно. Пожалуйста. — Дай секунду, — сглотнула она. — П-почти там. Вид Гарри — стонущего, просящего ей позволить ему любить её, сделал что-то с ней, отчего она рефлекторно сжалась, испытывая возбуждение и пытаясь приспособиться. Поттер издал сдавленный звук, двинулся и быстро врезался в неё. Это было практически насилием для глубин её тела, но при этом было одновременно и здорово. Она почти поплыла. Аж перед глазами всё полыхнуло, она не знала что из этого сильнее чувствует: боль, удовольствие или наполнение. — Не делай этого, — выдохнул он зло, — не делай этого со мной. — Сделай это снова, — она схватила его за плечи, прижалась ближе, ткнулась в его губы своими губами, шепча туда же противоположное тому, что он говорит. — Сделай это снова, пожалуйста, я хочу ещё. Гермиона громко простонала ему в губы, когда он действительно сделал это, отодвинулся и снова толкнулся в неё. Веки трепетали от удовольствия, его голое тело полностью было прижато к ней, и эта горячая кожа, его руки, сводили её с ума. Больше не было боли, и Гермиона не чувствовала больше и усталости, она лишь думала, что это — самое лучшее, что вообще происходило за её жизнь. Теперь ей лишь жаль, что он пообещал только тридцать секунд, она явно хотела большего. — Как же туго. Я больше не могу. Я буду двигаться. Он говорит так, будто не слышит как она умоляла его сделать это. Но глаза Гарри словно сосредоточились на ней в ожидании ответа. Ей ничего не стоило ответить снова: — Сделай это. Не сдерживайся. Хочу тебя почувствовать. — Гермиона… Это было единственное, что она услышала, когда он взял сразу резкий темп — он выходил из неё почти до конца и вгонял с силой, а шлепки звучали дико пошло. Она почти не могла дышать от силы его движений. Его толчки были быстрые и неустойчивые. Было очевидно, что он подсознательно погнался больше за своим удовольствием, но Гермиона не чувствовала обиды. В конце концов, ей тоже следует позаботиться о нём, ведь он сделал это с ней дважды. Ей нравилось ощущение того, как их кожа соединяется друг с другом. Ей нравилось, что Гарри почти развалился на ней, и что его лицо теперь уткнулось в её шею, издавая самые горячие звуки, которые она когда-либо слышала. Как руки сжимали её бедра, как внутри быстро и жадно двигался член. Гермиона запрокинула голову и улыбнулась. Это было так хорошо. Она чувствовала себя восхитительно полной от его члена и не понимала, как же она вообще до этого обходилась без него. Она была так прекрасно затрахана и зависела от его мощных толчков; она сжалась и он застонал ей в шею. — Гермиона, ты так меня сжимаешь, будто не хочешь выпустить. — Ты так хорошо меня трахаешь, — легкомысленно рассмеялась она в ответ. — Так крепко. Наверное, неделю буду ощущать тебя в себе. Гермиона обняла его талию ногами, когда толчки усилились. Это была мини-борьба: её ноги держали его внутри дольше, а он так стремился двигаться быстрее, что, в конце концов, просто перешёл на быстрые мелкие толчки, почти не вынимая, и бился где-то глубоко внутри. Он стонал почти хриплым воем. — Мой Гарри, — вздохнула она, — так идеально меня наполняешь. Он становился всё более неустойчивым. Гермионе пришла в голову мысль, что они никак не предохранялись. Почему-то это ещё больше полоснуло возбуждением, ей хотелось увидеть, как он кончит внутрь неё. Как это будет ощущаться. Даже угроза беременности что-то делала с ней — до этого момента она как-то не думала о детях, а тут раз и понимаешь, что оказывается-то и не против. — Такой хороший, такой мой, хочу ощущать тебя всегда. — Я кончу, — он прижимал её к парте, крепче сжал её бёдра, явно не контролируя себя. — Я-я собираюсь… У неё был выбор и она его сделала, пожалеет она, возможно, потом. Трясущимися руками она заставила его поднять подбородок своими пальцами и взглянуть прямо ему в глаза. Боже, какой был вид. Мокрые кудри и лоб были покрыты потом; розовое, покрасневшее лицо, и глаза, остекленевшие от непролитых слез. Рот открыт, а мелкие стоны и рыки прозвучали у неё во рту, когда она его поцеловала. Гермиона застонала в ответ. — Пожалуйста, — она ​​начала целовать его лицо мелкими поцелуями: нос, уголок губ, щёки, даже лоб. — Гарри, пожалуйста, кончи в меня, я хочу почувствовать это, пожалуйста. Он сломался. Это было всё, что потребовалось Гарри, чтобы врезаться в неё последним болезненным ударом, так, что даже кости их бёдер столкнулись. Он сильно укусил её за плечо и, с едва сдерживаемым криком, погрузился в неё. Она потеряла дар речи. Жар и боль тесно сплелись, он всё ещё качался в ней, догоняя своё удовольствие, и она плыла вместе с ним. Потом он приподнялся и посмотрел на неё, после чего стал поглаживать клитор, отчего она подпрыгнула с писком. Он всё ещё был в ней, когда она стала дрожать, и всё же как-то вымученно кончила, глядя ему в глаза. Усталость навалилось враз и ей захотелось спать. Она почти зевнула, когда увидела, как странно смотрит на неё Гарри. Он с каким-то затаенным злым торжеством сказал: — Я в тебя кончил. Его смягчившийся член выскользнул из неё и она вздрогнула от этого странного ощущения. Она не понимала почему он такой, кроме того, она же сама его об этом попросила. У неё было время всё понять и попросить вовремя выйти из неё. — Не боишься, Гермиона? — Чего? — расслабленно переспросила она. — Что перестанешь быть Грейнджер? — Познакомлю летом с родителями. И Гарри расплылся в улыбке, которую, если подумать, она давно не видела. Нужно заставить его чаще улыбаться, подумалось ей устало, а глаза закрылись сами собой. Она так и не увидела и, тем более, не проснулась, когда Гарри, касаясь каждого оставленного собой следа на коже девушки, бережно одел её, а после трансфигурировал эту злополучную парту в косую кровать и, обняв Гермиону, тоже уснул.