Дейдара и его руки

      Дейдара лежит на какой-то ровной поверхности, которая удивительно комфортна в плане температуры. Медленно проморгавшись, он сделал вдох. Абсолютное отсутствие запахов, разве что его собственный. Как-то здесь тихо и безжизненно по ощущениям. Лишь спустя минуту до него дошло, что он соприкасается с подобием плиты собственной кожей. Оглядевшись, он обнаружил себя посреди пустоты, при этом он не мог толком охарактеризовать цвет и атмосферу окружения, было не светло, но и не темно, было… прозрачно, но не совсем. Не успел он перевести взгляд вверх, как над ним возник Обито. Он расставил руки по обе стороны от лежащего, с удовольствием отметив тот факт, что при виде мужа тот не стал зажиматься. Безупречное владение собой и своим телом даже посреди ничего, даже в самой неожиданной ситуации. — Я не вчера родился, твои шаринганы уже всё… лампочки меняй, хм! — проговорил он ему, глядя прямо в алые глаза. — Ты ещё не понял, — сказал он и растворился в пространстве. — Боже, что он опять… стоп, — внезапно он ощутил себя лежащим не на плоскости, а в липких щупальцах огромного существа. — Имей в виду, я наблюдаю, — отовсюду послышался голос Обито так, что Дейдара услышал его словно у себя в голове, — а ещё я знаю, о чём ты думаешь сейчас. И не пытайся врать мне о том, что ты этого не хочешь. — Прочь из моей башки, м! — Не доверяешь мне? — Это жутко, знаешь ли… — Всё не так плохо, у тебя на уме одни глиняные… — Не продолжай, я-то знаю, что у меня на уме. Убери эту дрянь, она уже лезет мне в… блять! Кому сказал, Обито! — Не ругайся на него, это ведь часть меня. — Я устал от твоих гейдзюцу, можно что-то попроще? — Например? — Сделаем это на столе? — Скучно, — он даже слабо зевнул для пущей убедительности. — Под столом? — Было позавчера, — равнодушным тоном бросил он, словно речь о рутине. — Да я не знаю уже, хм! — Зато я знаю, — и тут одно из щупалец, начиная с шеи, описало петлю, затем начало накручиваться вокруг руки.       Дейдара сжал кулак, но ненадолго, пришлось разжать, потому что с другой стороны его защекотали. Одновременно с этим всем несколько щупалец обвили его ноги, заставляя немного раздвинуть их. Никогда ещë уязвимость так не страшила его. Существа как такового нет, есть лишь бесчисленные нескончаемо шевелящиеся конечности, скользкие, упругие наощупь. Дейдара вскользь подумал о предполагаемом вкусе этого «осьминога». Может, сварить его к ужину, с овощами в пряном соусе? — Мне не нравится эта инородная хуйня во рту у руки, хм… — Я чувствую практически все твои движения, это нечто. — Угомонись, пожалуйста. — Расслабься, Дейдара, — после этих слов резко пошёл дождь, причём капли были горячими; постепенно он перерастал в ливень, который заполнил всё подобно аквариуму.       Дейдара хотел было что-то сказать, но не смог сделать этого в воде. Задержал дыхание и лишь спустя пару минут понял, что нет надобности в дыхании, ведь в этом измерении невозможна смерть ни в каком виде. Однако разговаривать всё равно нельзя, он попробовал, но всё, что получилось — это беззвучно открыть и закрыть рот пару раз. Перед глазами пронесся косяк разноцветных рыбок, которые своей пестротой и сиянием чешуек на несколько секунд ослепили, сбивая с толку. Потерев уставшие от буйства красок глаза, он с жадностью начал всматриваться в толщу воды, стремясь сколько защититься, столько и найти для себя что-то занимательное. Творческую жилку не искоренить, даже в экстремальных ситуациях он остаëтся собой.       Ему не привыкать к тому, что он не может контролировать происходящее, когда дело касается подобных техник. Однако его каждый раз возмущает тот факт, что он приходит в себя в самых неожиданных местах. И позах. Например, сейчас, одно из щупалец держит его за ногу, а он висит головой вниз. Ему, конечно, хватает сил подтянуться за ногой, попытаться атаковать то, что его держит, однако оно такое скользкое и одновременно крепкое, что не представляется возможности вырваться. Смирившись, он снова повис, послушно расслабив тело, и стоило ему сделать это, как по телу начали расползаться самые разные по длине и ширине щупальца. И каждое из них было нацелено на самые чувствительные места, ведь Обито знал его практически так же хорошо, как самого себя.       Дейдара, пожалуй, никогда не признается, даже себе. Его трясëт от накатывающего возбуждения. Обито с превеликим удовольствием подмечает эту дрожь и делает мысленные заметки. Зная, что его попросту переспорят, он молчал. И продолжал пытать любимого невыносимыми ласками. Ровно до тех пор, пока тот не дошëл до крайней степени унижения: начал умолять трахнуть его, да пожëстче. Везде. Одновременно.       Щупальца ненавязчиво тянули его конечности во все стороны, один из щупов незаметно начал ввинчиваться внутрь, Дейдара лишь спустя какое-то время ощутил его пульсацию с попеременным движением. Стоило ему застонать, одно ушлое щупальце пробралось в рот, словно выжидая этот удачный момент. Руки невольно расслабились, и их тоже не оставили без внимания, проникая в ротики настолько глубоко, насколько возможно. Девочкам пришлось высунуть языки, настолько их притесняли. Дейдара ощутил странное удовольствие на грани боли от этого странного проникновения. Существо внутри него наращивало свои конечности не только в длину, но и в толщину, так что ощущения непрестанно обострялись. Обито материализовался неподалëку и наблюдал. Дейдара повернул голову в сторону мужа и возмущëнно вскинул брови. — Я присоединюсь позже, мой хороший. — М-м!.. — только и смог промычать Дей, совершенно не способный сказать что-либо внятное.       Попытка вытолкнуть щуп языком оказалась провальной. А надкусив его, он лишь ускорил это существо, и оно затрахало его со всех сторон с бóльшей интенсивностью. Настолько, что в уголках голубых глаз начали скапливаться слëзы. Он с силой зажмурился, чтоб сморгнуть их, надеясь, что Обито не видел. Вопреки ожиданиям, по солëным дорожкам на лице прошлось нечто влажное и горячее: это Обито слизал его слëзы. Легонько хлопнув по щупу, он дал Дейдаре возможность закрыть рот и отдышаться, как следует. — Мне больно, пусть он замедлится, м-м… — Тебе следует попросить иначе.       Дейдара, как нельзя кстати был весьма удобно подвешен, как раз на уровне с лицом Обито. Он потянулся за поцелуем, но Обито надавил на грудь Дейдары, после чего щупальца плавно спустили его ниже. Настройка высоты идеальная для Обито, который наглаживал свой член, красноречиво пялясь на Дейдару. И тот всë понял, и просить он умеет. И прежде чем открыть рот пошире, тот проникновенно шепчет: — Пожалуйста…       О, он идеален в этом. Навыки поражают Обито, настолько, что он сходит с ума от гаммы разных чувств, особенно, от ревности; почему-то он не хочет списывать это на опыт и изобретательность, ему словно хочется думать, что Дейдара тренируется где-то на стороне. Мысль, о том, что Дейдара может предложить себя кому-то, кроме мужа, невероятно подстëгивает воображение, будоража всë его существо, заставляя сотрясаться от мнимой ревности, смешанной с гордостью. Ведь при всëм при этом, он уверен в его верности и жуть как рад, что именно ему сейчас с упоением насасывают, откинув голову назад, пропуская член в горло до упора.

•••

— И всё же, мне больше с тобой нравится, — он брезгливо смахивал с себя непонятную жижу со слизью, — это вообще что? — Ну, оно тебя обкончало… как бы… — Прям всего… отлично, а счета за воду кто будет оплачивать, м? — Упс. — Это был пиздец, Обито, — он вздохнул, а сам думал «шикарно, вот бы он вынудил меня ещë разок». — Я знаю, но тебе ж зашло, — и тут он улыбнулся ему той самой ностальгической улыбкой, которая напоминала ему их первый раз. — Вон из моих мыслей, м! — Хорошо, верю. И… — он хотел сказать, что вообще-то он не умеет сидеть в его голове, он просто слишком хорошо знает его и вообще, они хотят примерно одного и того же, всегда. — Помолчи. — Как скажешь, котя.       Дейдара немного замялся, затем, немного потеребив свои же пальцы, быстро протараторил скороговоркой: — Люблютебяобито, — и мысленно помолился, чтоб его послание не было понято правильно. — С языка снял. Я тебя тоже. — С какого? — Что? — С какого из них? — и поочерёдно выставил перед ним ладони. — А вот, с этого, пожалуй, — и приложил руку к его груди, туда, откуда высунулся самый большой из всех.       Как всегда, он пыхтит, рычит, сопротивляется. Но Обито знает: у них всë взаимно. Да, его сокровенные мысли лежат за гранью, на той плоскости, где от приличий и морали не осталось и следа. Да, он хочет думать, что делает правильные выборы. Но что, если неправильное — и есть правильное? — Расслабься, я буду бережно обращаться с тобой, обещаю. Дай сюда свои руки.       Дейдара намеренно расслабился, даже не пытаясь двигаться самостоятельно. Ему подсознательно хотелось, чтоб им руководили, чтоб его заставляли через силу, чтоб по итогу было так, как он хочет. Кто же виноват в том, что именно принуждение, порция привычной боли и что-то необычное — всë то, чего просит его хентайская сторона личности?