Академия вампиров. Взгляд Дмитрия

      Мне практически пришлось насильно посадить Роуз, чтобы она не выбежала за дверь. Сломана лодыжка или нет, она только что серьезно упала, и я не хотел рисковать дальнейшими травмами. К счастью, доктор Олендзки была на моей стороне. — Но она в опасности! — Роза сделала еще один рывок к двери, и я прижал ее к стене. Она отчаянно боролась со мной, и мне пришлось встать прямо перед ней, чтобы привлечь ее внимание. Я знал, что она говорит серьезно, но мне нужно было успокоить ее как можно скорее. — Тогда скажи мне, где она. Поверь мне, Роуз. Я найду ее, — я старался говорить ровным голосом, но я все еще чувствовал, как адреналин бурлит в моих венах, побуждая меня двигаться, даже без известной цели. Она на мгновение замерла, уставившись на меня. Всего один взгляд, и я понял, что она мне доверяет. Но когда ее взгляд метнулся к доктору, мне показалось, что я, возможно, единственный, кому она доверяет. Я выдержал ее взгляд, безмолвно умоляя, прежде чем почувствовал, что ее желание продолжать бороться со мной уходит. Когда она заговорила, ее голос был едва слышен: — Чердак часовни… Поторопись.       Я уже выбегал за дверь и направлялся к территории часовни, когда услышал, как Роза упала на пол. Маленькая часть меня хотела повернуться и утешить ее, но я не мог. Я обещал ей, что найду Лиссу. Я не мог нарушить это обещание. Но это была не единственная причина, она даже не должна была быть основной причиной. Нет, настоящая причина, по которой мне нужно было поставить принцессу Василису на первое место, заключалась в том, что она была моей подопечной. Это была моя работа — быть рядом с ней и защищать ее превыше всего остального. И снова я потерпел неудачу в этом.       Я вытащил свой мобильный телефон из кармана, не замедляя шага. Я не знал, что меня ждет, когда я доберусь до церкви, и решил, что может потребоваться подкрепление. Я почти автоматически позвонил в офис школьных стражей, чтобы оставить сообщение ближайшему дежурному стражу, но заколебался, вспомнив взгляд, которым Роза одарила доктора. Она сопротивлялась тому, чтобы свободно делиться этой информацией. Я хотел уважать это, но я не мог поставить под угрозу свою безопасность или безопасность Лиссы, чтобы сделать это.       Кому она доверяет? Я думал, пока бежал, быстрые шаги отбивали устойчивый ритм. Внезапно на ум пришло имя. Она вполне могла быть единственным человеком в этом кампусе, которому Роуз доверяла. Как и положено, на звонок ответили до второго гудка. — Петрова. — Альберта, это Дмитрий. Мне срочно нужна твоя помощь в церкви, — мой голос был ясен, но я уверен, что она могла сказать, что я бежал. — Иду, — она повесила трубку, не сказав больше ни слова.       Слава богу, она не задавала мне вопросов, потому что у меня не было ответов. Все, что я знал, — это то, что сказала мне Роза, и даже этого было немного. Только самое необходимое: Лисса попала в беду, и она была на чердаке часовни. Когда я был всего в нескольких шагах от церковных дверей, я увидел слева от себя стража Петрову. Она бежала так же быстро, как и я. — На чердаке, — крикнул я в ее сторону, прежде чем исчезнуть внутри.       Я не знаю, услышала ли она меня, но я был уверен, что священник, который готовил зал для сегодняшних служб, услышал. Он казался совершенно ошеломленным моим внезапным появлением, и это только оставило у меня еще больше вопросов. Что бы там ни было, все должно было быть тихо. Священник услышал бы шум борьбы или драки.       Я не был уверен, должен ли я испытывать облегчение от этой мысли или больше беспокоиться. В конце концов, у меня не было времени принять это решение до того, как я добрался до верха лестницы. Услышав тишину по ту сторону чердачной двери, я распахнул ее без стука. Мой кол был наготове, но зрелище все равно ошеломило меня. Лисса неподвижно лежала на полу, кровь покрывала ее и окружающую древесину. В моем сознании промелькнула другая похожая сцена, когда Иван лежал передо мной мертвый.              Вздох Альберты позади меня вернул меня в настоящее, и мой разум попытался собрать воедино то, что могло произойти, основываясь на доказательствах вокруг нас. В то время как мой разум, естественно, обратился к атаке стригоев, я быстро отбросил эту идею. Мы не только находились в кампусе, мы были в церкви на святой земле. Здесь она никак не могла стать жертвой Стригоя. Нападавший на нее был простым смертным. Однако, когда я подошел ближе, стало ясно, что это был не просто смертный. Нет, она сама сделала это с собой.       Я мог видеть лезвие бритвы в ее руке и небольшой узор порезов на ее руке, из некоторых все еще медленно капала кровь. Слабые розовые шрамы указывали на то, что она тоже делала эти порезы не в первый раз. В то время как все это добавляло ужаса изображению, было одно облегчение: нежный, едва заметный подъем и опускание ее груди. Она была жива, по крайней мере, на данный момент.       Я быстро проверил, нет ли других травм, прежде чем завернуть ее в свою куртку и поднять. Ее кожа уже была прохладной на ощупь, и я знал, что нам нужно поторопиться. Альберта уже звонила в клинику, уведомляя их о нашем возвращении и требуя, чтобы немедленно привели кормильца.       В воскресное утро было еще достаточно рано, так что улица была пуста. Кроме священника, который перекрестился, когда мы пробегали мимо него, мы видели только несколько других людей. С Лиссой, завернутой в мою куртку, я сомневался, что кто-нибудь узнает ее личность.       В тот момент, когда я вошел в двери клиники, нас окружили шум и бурная деятельность. Врачи и медсестры, которые уже были уведомлены о ее состоянии, бросились в бой. Ее забрали у меня из рук, и я снова почувствовал себя бесполезным. Мне даже не нужно было много рассказывать им об этой сцене, так как улики были написаны на ее коже. Я огляделся в поисках, чем бы заняться… каким-нибудь способом быть полезным.       При всем движении в клинике мое внимание привлек кто-то, неподвижно стоявший в углу. Ее кожа была бледной от страха в широко раскрытых глазах, резко контрастируя с волосами. Ее руки были сложены перед собой, подергиваясь от желания помочь, но неспособные сделать что-либо продуктивное. Я слишком хорошо понимал это чувство. Хотя она не двигалась со своего места, ее глаза метались туда-сюда между всеми. То есть до тех пор, пока она не увидела меня. В тот момент, когда я поймал ее взгляд, она прерывисто вздохнула.       Я не колебался. Я пробрался сквозь толпу и заключил ее в объятия. Все были так сосредоточены на Василисе, что я сомневался, что нас вообще кто-нибудь заметил. Я попытался прошептать утешительные слова, давая ей понять, что с Лиссой все должно быть в порядке и что все будет хорошо. Я не думаю, что она даже слышала меня.       Я медленно вывел ее из угла в одну из пустых комнат клиники. Я знал, что она была переполнена страхом. Какое-то время все, что я делал, это обеспечивал ей безмолвный комфорт, какой только мог, оставаясь рядом на случай, если я ей понадоблюсь. После того, как она начала расслабляться, я понял, что мне нужно получить ответы на некоторые свои вопросы. — Роуз, как долго это продолжается? Выражение стыда промелькнуло на ее лице, прежде чем она заговорила. — Пару лет. — Она причиняла себе боль в течение многих лет? — я был потрясен и не заметил, как повысил голос, пока не увидел, как она вздрогнула. Я попытался обуздать свои собственные чувства, прежде чем заговорить снова. — Роза, ты ее страж. Что еще более важно, ты ее друг. Как ты могла позволить этому продолжаться так долго? Почему ты никому не сказала?       С моей стороны было несправедливо ссылаться на ее обязанности стража, когда она была еще новичком, но мы оба знали, что она серьезно относилась к этой будущей ответственности, как будто у нее уже был титул. Хотя стражи обычно не вмешивались в дела своих подопечных, нашим долгом было защитить их от физического вреда, и (по крайней мере, для меня) это включало вред, который они причинили себе. В этот момент Роза, казалось, снова обрела свой огонь. — Я не могла никому рассказать, потому что она мой друг, Дмитрий. Она просила меня не делать этого. Она умоляла меня никому не говорить. Однако она никогда не заходила так далеко, и я думала, что ей становится лучше. А потом… — она замолчала, глядя на дверь и хаос, который ждал по другую сторону.       Я глубоко вздохнул, видя, как она расстроена. Хотя я все еще думал, что она должна была рассказать кому-то давным-давно, я в определенной степени понимал. Роза была первой подругой Лиссы, точно так же, как была у меня с Иваном. Иногда ожидания от друга и стража конфликтуют. К сожалению, эти конфликты могут иметь смертельные последствия. Справляться с подобной ситуацией — это не то, чему учили в школе. Во всяком случае, они пытались побудить нас не слишком привязываться или дружить с нашими подопечными из-за трудностей, подобных этой. Как я мог ожидать, что она безошибочно преодолеет бурные воды своей ситуации? — Я понимаю. Это было трудное решение без правильного варианта, и ты сделала все, что могла в данных обстоятельствах. Я рад, что ты наконец-то дала кому-то знать, и как раз вовремя. Я думаю, с ней все будет в порядке, но… это было чертовски близко.       Она кивнула, но ничего не сказала. Я все еще видел боль и отвращение к себе на ее лице, и как бы мне ни хотелось просто избавиться от этого, я знал, что не могу и знал, что не должен. Ей нужно было запомнить это чувство, чтобы не повторять тех же ошибок, которые я совершал в прошлом. Вместо этого я продолжил свой урок. — Иногда тебе придется принимать решения, с которыми твой подопечный не согласен, для его же блага. Хотя он — морой и твой работодатель, твоя задача — ставить его физическую безопасность на первое место, даже если он этого не понимает. Они на первом месте. Не их желания или прихоти, — хотя они тоже часто в это верят, мысленно добавил я, — а их безопасность. И снова она молча кивнула, принимая мои слова без возражений. — К сожалению, тебе также, возможно, придется принимать решения, которые касаются твоей жизни, чтобы обеспечить их безопасность, — меня мгновенно переполняют все жертвы, на которые я пошел ради своей карьеры. Как много времени прошло с тех пор, как я видел своих родных, все бессонные ночи и другие мелкие неудобства, все основные впечатления, такие как любовь и семья, которые, как я знаю, находятся вне моей досягаемости. — Нас просят отдать свою жизнь за наших подопечных. Это обещание выходит за рамки смерти за них.       На этот раз, вместо того чтобы молча кивнуть, уставившись в пространство, она на мгновение задумалась, прежде чем повернуться ко мне. У меня возникло то же ощущение, которое я испытывал несколько раз раньше, глядя на нее.       Казалось, будто мы вели какой-то безмолвный разговор. Она поняла; не только урок, который я ей преподал, но и то, почему так много стражей, включая меня, вели себя так, как мы. Мы от многого отказались, и в конце концов ее попросят сделать то же самое.       Хотя я испытал облегчение от того, что она поняла, мысль о том, что она пожертвует всем ради жизни стража, была удушающей. Вскоре это чувство стало непреодолимым, и мне нужно было выйти наружу. — Оставайся здесь. Я пойду узнаю последние новости о Василисе, а потом вернусь через минуту, — все быстро успокоилось, по крайней мере, я так думал.       Честно говоря, прошло несколько часов с тех пор, как я привел Лиссу. Я увидел Альберту, стоящую с доктором, директрисой Кировой и другой женщиной-мороем, которую я не узнал. Я подошел к ним, надеясь, что они предоставят какую-нибудь информацию о состоянии Лиссы. — А, страж Беликов, — заговорила директриса Кирова, как только заметила меня. — Спасибо, что присоединились к нам. Принцесса Драгомир сейчас стабильна, благодаря вашим быстрым действиям, но, к сожалению, эта проблема далека от решения, — она посмотрела на доктора Олендзки, очевидно, ожидая от нее дальнейших объяснений. — Похоже, что ее склонность к самобичеванию продолжается уже некоторое время, — заметила она. Я не собирался ее поправлять. Если бы я сказал им, что Роза знала об этом, это, без сомнения, принесло бы ей более незаслуженное наказание. Я притворился, что для меня это новость, и она продолжила, — Поэтому мы хотели бы держать ее под более пристальным наблюдением и предоставить консультации и некоторую медицинскую помощь до дальнейшего уведомления. Затем заговорила Альберта. — У нее всегда будет страж поблизости. Возможно, это также поможет с некоторыми из этих неудачных розыгрышей, — это звучало так, как будто она была так же раздражена, как и я, тем фактом, что потребовалась почти смертельная опасность, чтобы получить разрешение на усиление ее защиты в свете всего, что произошло с момента ее возвращения. — Поскольку вы являетесь ее уполномоченным стражем, как правило, эта ответственность ложится на вас. Однако, поскольку у вас есть другие обязанности в кампусе, вам будут помогать несколько стражей. Мы хотели бы сохранить этот вопрос в тайне, насколько это возможно, поэтому их попросят сохранить конфиденциальность.       То, как она это сказала, заставило меня поверить, что ее приказы выходили за рамки простых сплетен. Есть вероятность, что Лисса не узнает, что у нее есть дополнительная охрана, и это, безусловно, будет скрыто от всех остальных, кому не нужно об этом знать. И снова доктор заговорила, указывая на новую женщину-мороя: — И она должна будет ежедневно посещать консультации психолога. Я протянул руку, чтобы представиться, но тут же забыл ее имя. У меня были другие мысли на уме. — Достаточно ли она стабильна, чтобы принимать посетителей? Роза хотела бы поговорить с ней, когда это будет возможно.       Директриса закатила глаза на мой комментарий и отошла от нашей группы. Я не принял обиду близко к сердцу, потому что доктор разрешил Розе увидеться с Лиссой. Поблагодарив, я вернулся к Розе, чтобы сообщить ей хорошие новости. Я не планировал делиться всеми подробностями, просто сказала, что Лисса стабильна и получит необходимую помощь. Я нашел Роуз в точно таком же положении, в каком я ее оставил. Она выглядела так, словно взваливала на свои плечи вину всего мира. Как и ожидалось, она оживилась, когда я сказал ей, что она может пойти повидаться с Лиссой. — Не задерживайся слишком долго. Мы оба не спали гораздо дольше, чем следовало бы, — предупредил я. — Отдохни сегодня немного. Мы продолжим тренировки в понедельник. Ничего слишком напряженного, — пояснил я, указывая на ее лодыжку, — но я был бы рад поработать с тобой над некоторыми упражнениями для верхней части тела и, возможно, помочь тебе с некоторыми из твоих учебных работ. Из-за напряженного графика тренировок я некоторое время не садился с ней, чтобы обсудить ее классную работу.       Насколько я знал, она держала свои оценки на высоком уровне. Она была чуть выше среднего по большинству общеобразовательных предметов, но хорошо училась на уроках стража. Тем не менее, я с удовольствием предоставил ей возможность более подробно обсудить теорию, если она захочет. Хотя я мог бы просто отменить тренировки на этой неделе, я подумал, что в долгосрочной перспективе будет лучше иметь что-то, что отвлечет ее от состояния Лиссы. Она поблагодарила меня, прежде чем выскочить за дверь, и я вернулся в свои апартаменты, наконец-то добравшись туда, куда так отчаянно стремилось мое тело после всего.

***

      Следующие несколько дней казались довольно обыденными, но я начал замечать некоторые изменения, которые вызывали у меня некоторое беспокойство. Роза все еще была расстроена посещением Лиссы в больнице. Как бы осторожно мы ни относились к ее визиту, слухи все равно просочились, хотя, казалось, никто не знал истинной причины. Каждое объяснение казалось более абсурдным, чем предыдущее. Между новым набором слухов и чувством вины, которое я все еще видел исходящим от Розы (несмотря на мою поддержку) я понимал, почему она все еще была несколько не в себе. Она превосходно справлялась со всеми заданиями, которые я ей давал, включая дополнительную работу по теории охраны.       Когда я не тренировался с Розой, я брал дополнительные смены в качестве стража Лиссы. Как я и ожидал, ей не сообщили о ее повышенной безопасности, и она, похоже, не сомневалась в нашем присутствии, если вообще нас заметила. Это был третий день наблюдения за Лиссой, когда я наконец понял, что за странное поведение грызло меня: Роза и Лисса никогда не разговаривали и не проводили время вместе. Во всяком случае, Лисса активно игнорировала ее. С момента их возвращения эти двое были неразлучны в свободное время, но то, что я видел сейчас, не было даже отдаленно похоже на то, как они вели себя во время похода по магазинам. Роза, казалось, не спускала с нее глаз, но всегда держалась на расстоянии. Если Лисса замечала ее поблизости, она не приветствовала ее дружелюбно, а смотрела на нее так, как будто она была не более чем назойливым насекомым, жужжащим слишком близко. Возможно, одно дело, если бы такое поведение было только между Розой и Лиссой, но оказалось, что почти все следовали примеру принцессы в этом вопросе.       Как только я увидел, что происходит, это было трудно игнорировать. Роза по большей части восприняла это спокойно, но мне было жаль ее. У меня было неплохое представление о том, что вызвало такое обращение, и, если я был прав, она не заслуживала такого изгнания. Я пытался найти возможность снова поговорить с ней, но подходящего момента так и не представилось.       До четверга. Роза все еще аккуратно относилась к своей лодыжке (несмотря на несколько ее протестов), и я заставил ее работать над эссе, которое должно было быть на следующей неделе. Я заметил, что эссе, похоже, были ее наименее любимыми заданием, и я надеялся, что ранняя подготовка поможет ей повысить свою оценку в этом предмете. Пока она работала, я пытался наверстать упущенное с одним из своих романов. Я прочитал всего несколько страниц, прежде чем услышал, как она разочарованно застонала и закрыла ноутбук немного сильнее, чем, вероятно, следовало. Я приподнял бровь, глядя на нее поверх своей книги, прежде чем она бросила на меня извиняющийся взгляд. — Прости. Я никогда не думала, что скажу это, но я скучаю по бегу. Честно говоря, я тоже никогда не думал, что услышу от нее такое. Заинтригованный, я отложил книгу в сторону. — Почему это? — Я скучаю по тому чувству свободы, которое я получаю, когда бегу, как будто жизнь действительно так же проста, как дышать, ставя одну ногу перед другой.       Я мог бы это понять. Это была одна из причин, почему мне так нравилось бегать. Это был своеобразное освобождение, и его было трудно описать. Вы получили физическое освобождение от борьбы и ментальное освобождение от медитации. — Ты снова будешь на трассе в понедельник, я могу это гарантировать. У нас заканчивается домашнее задание, которое тебе нужно сделать, — моя попытка поднять настроение была отбита взглядом, который ясно говорил «не забавно». Я попытался перегруппироваться. — В любом случае, почему тебе так не терпится вернуться туда? Несколько месяцев назад ты бы умоляла меня о перерыве. — Наверное, — пожала она плечами. — Может быть, мне просто нужно отвлечься. — От Лиссы? — догадался я. Она кивнула. — Знаешь, если она так с тобой обращается, потому что ты наконец заговорила о ее проблемах и предоставила ей помощь, то я могу с уверенностью сказать, что ты этого не заслуживаешь. Ты хороший друг. Это она не отплатила за услугу. — На самом деле я ее не виню. Я должна был хранить ее тайну. Я должна была защищать ее. — Ты защищала ее и защищаешь до сих пор. Не думай, что я не заметил, как ты присматриваешь за ней, даже сейчас. Она почти не выглядела удивленной тем, что я присматривал за ними обоими, как будто она ожидала того же. — Ну, не то чтобы у меня был большой выбор. Только не с этой связью, — она постучала себя по голове для убедительности. Наконец я поднялся со своей скамейки и сел рядом с ней на коврик. — Роза, твоя связь с Василисой поможет тебе стать великим стражем для нее. Однако быть стражем — это не то же самое, что быть другом. Это совершенно разные отношения, и у вас может быть одно без другого. Узы не привязывают тебя ни к одному из них.       Я не решался прямо сказать ей, что она не несет ответственности за то, чтобы быть другом или стражем принцессы, если Лисса не уважает обе эти роли. Даже если их связь могла бы стать большим преимуществом для обеих.       Однако видеть, как Роза борется из-за поведения Лиссы, было, мягко говоря, раздражающе. Я чувствовал, что имею дело со своей младшей сестрой, и защитная натура во мне хотела вразумить королевскую девочку. Однако это было не мое дело, и все, что мне оставалось, это небольшие попытки поддержать Роуз. Однако Роуз раздраженно последовала моему совету: — Может быть, ты был бы прав, если бы я не была обязана ей своей жизнью, — я вопросительно посмотрел на нее, когда ее тело напряглось, явно сожалея о словах, которые она произнесла, не подумав. — Прошу прощения? — Эм… ну… — она на мгновение запнулась, пытаясь придумать разумную ложь, прежде чем смириться с правдой. — Я провела кое-какие исследования и думаю, что могу знать, как возникла эта связь.       Я был удивлен, не ожидая, что эта тема поднимется. Мы уже несколько раз говорили об этой связи, но, поскольку ни у кого из нас не было большого опыта в том, что это повлекло за собой, большая часть нашего обучения была адаптирована по ходу дела. Поиск причины этой связи был довольно важным событием, и мне было любопытно, почему она, казалось, не решалась сказать мне об этом. — Ты должен пообещать относиться к этому непредвзято, и я не уверена, что готова говорить об этом с кем-то еще, но… У меня есть теория. Я… Я думаю, что я умерла…в ту ночь, когда произошла авария. Если я и был удивлен раньше, то это было ничто по сравнению с этим. Я даже не знал, что сказать на что-то подобное. — Что ты имеешь в виду? — я изо всех сил старался выслушать ее, но все, что крутилось у меня в голове, было то, что это звучало совершенно безумно. — Я знаю, что это звучит безумно, но Лисса… она исцелила меня. Я открыл рот, чтобы сказать… что-то… Я не уверен, что именно, прежде чем Роуз прервала меня потоком слов. — Я видела, как она делала это раньше. Она вернула ворона к жизни. Она вылечила мою лодыжку на прошлой неделе. Я не знаю, как она это делает, но она делает. Связь началась сразу после аварии, и все, что я помню, это то, что я проснулась с ней надо мной. Я не просто должна была погибнуть в той катастрофе, я действительно умерла. Каким-то образом я отделалась всего несколькими царапинами, и это из-за Лиссы. То, что она вернула меня, должно быть, каким-то образом сформировало связь, это соединило нас.       Я пытался понять, о чем она говорит, но мне казалось, что это вне моего понимания. Катастрофа… в которой погибла семья Лиссы? Ворон? Ее лодыжка? Стоп. Ее лодыжка. Это я мог бы отчасти понять. Я знал, что видел ее сломанной. Я сам слышал этот треск. Она ни за что не должна была уйти без травм.       Я вспомнил, как Лисса отчаянно пыталась добраться до Розы после того, как она упала. Я помню, как она настороженно смотрела на меня в клинике. Возможно, ее беспокоили не мои непрофессиональные чувства, а то, что я видел, как она исцеляет Роуз. Это был еще один секрет, который она не хотела раскрывать. Роза продолжила, подтверждая мои мысли. — Пожалуйста, ты не можешь никому говорить, пока нельзя. Мы даже не знаем точно, как и почему это происходит. Лисса не хочет, чтобы с ней обращались как с уродом, и я тоже не хочу быть такой. Но… Я думаю, именно поэтому там было столько мертвых животных. Кто-то еще знает, и они пытаются заставить ее сделать это снова.       Я все еще молчал, проводя пальцами по волосам и пытаясь разобраться во всем этом. Если то, что думала Роза, было правдой, то это действительно объясняло, почему кто-то оставлял мертвых животных для Лиссы. Но главный вопрос был не в тревожных шалостях, а в идее, что Василиса вернула Розу к жизни. В это было просто невозможно поверить, особенно когда доказательство обратного сидело прямо рядом со мной. Но я знаю, что я видел в тот день, когда она упала на скамейку, и теперь я знаю, что у нее было что-то сломано. Я верил в обратное только потому, что другого объяснения, казалось, не было…но теперь это было так. Лисса исцелила ее. Я взглянул на Роуз, которая смотрела на меня нервно, почти испуганно. — Дмитрий, пожалуйста, скажи что-нибудь. — Я не знаю, что сказать, Роуз, — я глубоко вздохнул, помолчал еще мгновение, прежде чем заговорить снова. — Это… практически невероятно…но после того, что я видел в прошлые выходные, в этом есть какой-то смысл. Она выглядела немного успокоенной, возможно, потому, что я не назвал ее сумасшедшей прямо здесь и сейчас. — Как бы то ни было, — снова начал я, — вряд ли это доказанная теория. Я не думаю, что мы должны говорить кому-то еще, пока не узнаем немного больше. — Согласна. Я с трудом могу понять эту теорию, и, возможно, я испытала ее на собственном опыте. Я все еще не уверена, что Лисса тоже в это верит. Честно говоря, я думала, что ты меня арестуешь, как только я открою рот. Мы оба негромко рассмеялись, но это было более неловко, чем что-либо еще. На минуту или две повисло неловкое молчание, прежде чем она заговорила. — Спасибо тебе. Я хотела рассказать кому-нибудь, но из-за всего происходящего я даже не могла поговорить с Лиссой. Даже если ты мне не совсем веришь, ты выслушал, — она улыбнулась мне с благодарностью.— Я знала, что могу доверять тебе.       Я не мог не улыбнуться ей в ответ. Каким бы безумным все это ни казалось, она все равно доверяла мне достаточно, чтобы поговорить со мной об этом. Она хотела, чтобы мы работали вместе, чтобы разобраться в этом. Может показаться, что это не так уж много, но для двух людей, которые привыкли полагаться больше на себя, чем на кого-либо другого, это было довольно важно. Я оценил то, что она пришла ко мне, и осознал в себе желание помочь ей всем, чем мог. Это чувство оставило во мне желание что-то сделать…сентиментальное. Чтобы запомнить этот момент объятиями или даже поцелуем. Я успокоился и просто взял ее руку в свою, держа ее, наслаждаясь тем, как этот простой жест заставил ее лицо осветиться, а мое сердце забиться быстрее. — Ты всегда можешь доверять мне, Роуз, я всегда буду рядом с тобой.