Alter ego.

Дазай хмурится, нелепо приседая и возя стаканом по стене, пытаясь подслушать разговор в соседней комнате. Заниматься подобным ему было впервые — до этого он так баловался разве что в своем мире, подслушивая телефонные разговоры Чуи, которые, впрочем, не отличались особенной оригинальностью. Звонила ему как правило Кое, и на протяжении получаса обсуждала с ним его питание, вина и спрашивала о его личной жизни. Накахару, правда, это все абсолютно устраивало, и он с удовольствием по пятнадцать-двадцать минут возмущался, какой же Дазай доставучий и противный. Спустя пару недель Осаму начал подозревать, что Чуя это делает специально — слишком уж с довольным лицом он выходил курить на общий балкон после таких созвонов. Сейчас же дела обстояли кардинально иначе — в соседней комнате, офисе, босс вел совместные переговоры с Кое, и с каким-то незнакомым для Осаму мужчиной, который как раз-таки и настоял, что омегам не место на подобных серьезных встречах, а также на них не место и импульсивным юнцам, молочные клыки которых уже окропила кровь. Из-за придирчивости третьей стороны переговоров и Кое, и Мори, были вынуждены выпроводить своих подопечных из зала заседаний, в итоге чего Дазай сейчас стоял в библиотеке, и балансировал на табуретке со стаканом в руке, пытаясь найти место, где стена могла бы быть тоньше, чем везде. Чуя же с удовольствием наблюдал за этим, с каким-то даже хищным интересом оглядывая хрупкую фигурку. Он искренне пытался не только посмотреть, но и потрогать, но когда на предложение поддержать его, Дазай сощурился, и прошипел, что воткнет Чуе в глаз дротик, желание оного помогать резко снизилось. -Я не понимаю, что ты хочешь там услышать? Обычные переговоры же, — Накахара дует губы, поудобнее устраиваясь в глубоком библиотечном кресле, ставя локоть на массивный кожаный подлокотник, опираясь щекой на руку. -Если бы они были обычными, то я бы сидел там, а не здесь, — Дазай раздраженно цыкает, постукивая костяшками пальцев вверх по стене, понимая, что стены в мафии построены как назло ровно и хорошо. Спрыгнув с табуретки, Осаму со злости пинает ее обратно, под библиотечный стол, стакан оставляя на нем же, плюхаясь в соседнее от Чуи кресло. Ему было важно быть там, а не здесь. Параноидальная натура подсказывала, что возможно он мог бы узнать какую-то информацию, чтобы вернуться домой, однако эти мысли Дазай старался отгонять — так он только изведет себя, но при этом ничего не добьется. Впрочем, от нахождения в этой ужасной параллельной реальности он не мог определиться, стоит ли вновь пробовать себя убить, хотя когда такое не стоило пробовать, и с какой вероятностью после новой попытки суицида он попадет именно в свою реальность, а не, не дай боже, в ту, где он, к примеру, женщина? -Ты думаешь, что тут повод — не пренебрежительное отношение к молодняку? — Чуя выгибает рыжую бровь, слегка склоняя голову вбок, глядя в чужие глаза неловко, но очень нежно перекладывая свою ладонь поверх ладони Осаму, стараясь особенно не смотреть вниз, как будто бы он ничего и не сделал. Они были знакомы не так уж много — от силы недели две, может три, но только слепой бы не заметил, что у Чуи есть явные признаки симпатии по отношению к супругу босса. Чего только стоили эти взгляды украдкой, ненавязчивые касания. Порой доходило и вовсе до глупостей, некоторые из которых, почему-то, были до ужаса приятными, а некоторые больше, все-таки, смешными. Из приятностей Осаму сейчас с легкостью мог вспомнить, как Накахара тайком в пять утра принес ему букет полевых ромашек, которые, судя по росе на цветах, собирал сам. А из нелепого…. Когда Чуя хвастался своей коллекцией мотоциклов, оперевшись на зеркало одного из них локтем, понтуясь, а зеркало отвалилось в самый ответственный момент под действием веса хозяина. Все это было мило — Дазай видел дежурный флирт Накахары с другими омегами, и это сильно отличалось о тех знаков внимания, которые Чуя дарил ему, но в то же время все вот это было каким-то…. Немного мерзковатым. Он же мужчина, он никогда даже не засматривался на парней, а тут еще и Чуя — тот самый Чуя, который ломал ему ребра, с которым они дрались, и с которым как-то раз скидывались на цу-е-фа, пытаясь понять, кому достанется проститутка. По ощущению это что-то из разряда, будто к нему подкатывал младший брат. Впрочем, здесь Накахара был слегка младше его — недавно восемнадцать стукнуло. В этом мире возраст самого Осаму, к слову, был мало кому известен, но опираясь на физическую форму, Дазай мог разве что прикинуть, что ему девятнадцать. Против бывших двадцати двух… Ха… Потерять три года жизни, оказывается, не так уж и сложно. Впрочем, против родной психики изнеженной омежки, в голове у Осаму сейчас был хладнокровный мафиози, от руки которого потеряло жизнь достаточное количество людей. И это немного, но… Спасало. По крайней мере позволяло сделать логический вывод, что Чуя просто влюбленный мальчишка, и для его возраста и менталитета этого мира, он ведет себя почти что нормально. Правда, учитывая, что он катает к омеге босса — нормально для самоубийцы. — Посуди сам — многие главы берут себе преемников. К примеру, возьмем традиционную структуру Каморры — это сицилийская мафия, — Дазай хмурится, напряженно покусывая губы, однако телом своего волнения не выдавая: жесты как были, так и остаются плавными. — Есть главный дон, в нашем случае Мори, есть консильери, его советник. У нас ситуация специфичная, но Кое, как человек, имеющий свое дело, полузаконное, и не имеющий интересов, которые бы падали на что-то, что мафия хочет схапать себе, подходит на описание доверенного лица, совет которого Мори послушает. Так? — Осаму резковато поворачивает голову, заставляя темные пряди взметнуться. Впрочем, самому Чуе уже достаточно комбо из полученной информации и манеры жестикуляции Дазая, чтобы восторженно кивать и незаметно заглядываться на тонкие кисти. — Ты — преемник советника, который в итоге встанет на его место, или мы можем взять тебя, как преемника основного партнера мафии, что будет еще более точно. Что произойдет, когда Кое захочет отойти от дел? — юноша выгибает бровь, заглядывая в голубые глаза. -Я встану на ее место…? — Накахара хмурится, запоздало осознавая, к чему ведет Дазай. — Ты имеешь ввиду, что ему было бы выгодно начать налаживать отношения со мной уже сейчас? -Бинго. Я могу понять, почему он не захотел, чтобы я присутствовал — моя репутация сильно пострадала из-за прошлого, да и стереотипы, все такое. Но я не понимаю, с чего тебя выставили вместе со мной, — Осаму выдыхает. Все методы подслушивания, за исключением стояния прямо под дверью, он уже испробовал, так что оставалось разве что попытаться выспросить у Мори. Чуя, кажется, задумывается, и на полчаса они погружаются в тишину. Дазай, пытаясь расслабиться, листает книги, но как назло ему попадаются то книги о истории мафии, то какие-то рабочие заметки — в конце концов это личный архив порта, где были записаны все события за годы его существования. Годы… Десятилетия… Осаму воодушевленно вскидывает брови, выглядя даже слишком весело для своего недавнего состояния, будучи готовым едва ли не рассмеяться. Наверняка он не первый, кто так влипает. Если уж было нечто подобное, то хотя бы какие-то записи должны были бы остаться. Дазай оживленно листает страницы, привлекая активным шелестом внимание Чуи. Впрочем, с каждой страницей радости на лице омеги становится все меньше — перестрелки, конфликты, все что угодно, только не то. Пока Накахара подбирает слова, чтобы начать диалог, Осаму доходит до помятого тетрадного листа, изначально даже не собираясь читать какие-то странные каракули, однако цепляется взглядом за предложение: «Будучи сошкой, он вылез с самого дна, после чего живым отстранился от мафии и создал свою организацию. И это всего через полгода после пробуждения от легкой комы! Как можно так быстро восстановиться…» Дазай хмурится, ища хотя бы какие-то зацепки о личности того, кто так быстро поднялся. Лишь одно имя — Федор. И причудливо-карикатурный рисунок круглой мыши, которая цепляла взгляд одной своей безумной улыбкой, что уж говорить о пустых глазах и ушках-эхолокаторах. Наверное, у обычного человека от такой карикатуры, которая, вероятно, как-то отображала личность таинственного Федора, забегали бы мурашки по спине, однако Осаму этому рисунку радовался, как пятилетний ребенок на новогоднюю ночь. Маленький, но шанс того, что он сможет вернуться домой, все-таки есть. Чуя, не очень понимающий причину чужого восторга, лишь хмурится, склоняя голову вбок и немного вытягиваясь вперед, будто бы пытаясь подсмотреть, что написано в таинственных записях, но быстро сдаваясь. -Слушай, Дазай, а если бы я был главой мафии, ты бы был… — Накахара не успевает договорить, слыша щелчок двери в коридоре, и наблюдая, как Осаму пихает тетрадь за пазуху, и уносится в сторону офиса, видимо обеспокоенный тем, как прошли переговоры. Сам же Чуя остается в одиночестве, поднимая взгляд в потолок, лишь печально вздыхая. — Со мной….