***
— Старик… мне как-то не по себе становится, когда он вот так замирает, — озабоченно проговорил Неро, кивнув на сидящего на диване Вергилия, который застыл, глядя перед собой, держа в ладонях чашку с остывшим кофе. Старший сын Спарды временами выпадал из реальности, после того как близнецы вернулись из своего турне по Аду. Внешне невозмутимый, сдержанный, холодный полудемон изредка оттаивал. Иногда уголки идеально очерченных губ полудемона едва приподнимались, когда Неро появлялся на пороге конторы Данте. Внук Спарды научился различать многочисленные мини-реакции своего отца, который постепенно осваивался со своей обретенной человечностью. И эти моменты выпадения Вергилия из реальности пугали Неро до дрожи. Данте делал вид, будто все в порядке… но все же внутренне был очень обеспокоен этой странностью брата. Ведь до возвращения в мир людей ничего подобного со старшим близнецом не случалось. — Я вас вообще-то прекрасно слышу, — недовольным тоном отозвался Вергилий, стряхнув с себя внезапно нахлынувший странный паралич и понюхав напиток в кружке, брезгливо поморщившись, отставил кружку на кофейный столик перед собой. — Брат, хватит нас так пугать. Что с тобой в последнее время творится? — После объединения двух разумов в одно целое… мои воспоминания превратились в нечто непонятное, — проговорил темный ангел, переведя взгляд холодных глаз на родственников, в их глубине с трудом можно было угадать намек на обеспокоенность и… страх. — Представьте огромный дом, стены которого состоят из витражей - это история жизни… Но вот налетел ураган… Все витражи разбились и осыпались на каменный пол, некоторые осколки превратились в стеклянную пыль. Если составлять по цветам… может оказаться, что отдельный кусок не подходит к получившейся картине и приходится перебирать кучу других осколков среди сонма других… Пока ищешь нужное, складываешь, сортируешь, время уходит. Получившиеся в итоге картины неполны… Многое утрачено безвозвратно. Я пытаюсь восстановить хотя бы то немногое, что осталось, — продолжил Вергилий монотонным голосом с нотками затаенного отчаяния, обращаясь к сомкнутым перед собой ладоням. Когда он поднял взгляд на сына и брата, его губы скривились, сведенные горечью. Он не нуждается ни в жалости ни в сочувствии! Он справится с этим… Сам. Просто ему необходимо время… очень много времени. Под обеспокоенными взглядами родни он поднялся со своего места. С прямой спиной и гордо поднятой головой Вергилий направился к лестнице на второй этаж. — Я буду у себя. — Сообщил он, ненадолго задержавшись на середине, бросив взгляд на родственников свысока, — сообщи, когда прибудет доставка. Я заказал несколько книг. Спустя некоторое время наверху негромко хлопнула дверь. — Несколько книг… мда. — Удрученно протянул Данте, проводив взглядом заледеневшего брата. — Ладно… я поехал домой. Звони, если что.***
Дверь в скале появилась по первому же мысленному зову. На этот раз она предстала монолитной плитой из дуба теплого оттенка с красивой вычурной медной ручкой. Повернув её, девушка оказалась в огромном полутемном зале, продуваемом всеми ветрами. Из большого окна, лишенного стекол, виднелся суровый скальный пейзаж под свинцовыми тучами, что несли с собой холодный ветер и хлопья снега, массивный замок окружало волнующееся море. На полу видны осколки когда-то красивых витражей. Какие-то композиции были собраны частично и лежали в беспорядке прямо на полу. Остальные осколки кем-то заботливо рассортированы в одном этому некто понятном порядке. Осторожно ступая по дорожкам между осколками, она продвигалась по стылому залу к единственному живому существу в этой юдоли безнадежности, печали и скорби. Хрупкий юноша, одетый в кожаную безрукавку, брюки и сандалии, что-то отчаянно бормоча, перебирал тонкими длинными пальцами осколки перед собой, стоя на каменном полу на коленях. Черные волнистые волосы по плечи частично скрывали худощавое красивое лицо. — Что здесь произошло? Парень, вздрогнув от неожиданности, вскинул голову и озабоченно поджал губы, окинув незваную гостью беглым взглядом, чтобы, нахмурив идеальные темные брови, вернуться к прерванному занятию, нервно заправив прядь волос за ухо. — Шторм разрушил все витражи… нужно собрать их как можно скорее… Я должен восстановить утраченное. Иначе… все исчезнет. Видишь те тени, что затаились у стен? — взмах изящной ладони указал направление. Там, где разноцветных стекол касалась тьма, осколки виражей теряли все свои краски, чтобы затем осыпаться серым прахом. — Я тебе помогу… Тебе не холодно в этой одежде? — Холод… несущественная помеха. Мне предстоит собрать разбитое, — поежившись от порыва стылого воздуха, проговорил юноша со слабой, вымученной улыбкой. — Почему… ты хочешь нам… мне помочь? — Ну… может быть мне просто хочется увидеть, как все это выглядело раньше? — Утерянное вряд ли удастся восстановить… — окинув отчаянным взором печальных зеленых глаз огромный зал, проговорил юноша, несмело улыбнувшись гостье, — но даже призрачная надежда вернуть хоть что-то… придает мне сил. Ты можешь остаться здесь… Чтобы помочь Ему снова стать единым целым.***
— Снова он завис… — удручённо вздохнул Данте, не скрывая обреченных ноток в своем голосе. Неро присел на диван рядом с отцом, обеспокоенно вглядываясь в расслабленные черты лица обычно холодного и отстраненного Вергилия. Ну пусть он моргнет, недовольно нахмурится и скажет что-то колкое, за что ему непременно захочется вмазать по высокомерной роже… Но только бы прекратилось вот это все! Голубые чистые глаза невидяще смотрели в потолок конторы, голова расслабленно лежит на спинке дивана, ладони сложены на коленях. Лишь мерно вздымающаяся грудь в такт дыханию и уверенный стук сердца говорили о том, что Вергилий никуда уходить не собирается. — Как долго он так?.. — сдавленно спросил Неро, не сводя глаз с неестественно замершего Вергилия, невольно поперхнувшись из-за того, что внезапно горло охватил предательский спазм, а глаза защипала соленая влага. — С утра… Неро… я боюсь уже засыпать… Вдруг проснусь… А он не сможет вернуться и останется там… совсем один… Целитель уже осмотрел его. Сказал — должен справиться сам… вроде как у него в чертогах разума сейчас полный раздрай. Но я все равно дежурю… не хочу, чтобы он думал, будто его оставили снова одного… — Иди спать, старик. Я присмотрю за ним… — твердо ответил Неро и знакомо нахмурил брови, став невероятно похожим на своего отца. Растерев ладонями лицо, Данте удрученно вздохнув, тяжело поднялся из-за стола и грузно топая, направился наверх. Из-за своего полукровного происхождения он отчаянно нуждался во сне, в отличие от того же Вергилия, который ложился только при крайней на то необходимости, да и то это был не полноценный сон, а чуткая дрема.***
— Ну вот видишь… В две руки все быстрей, чем одному собирать, — бодро проговорила девушка, разминая руками затекшую поясницу, с гордостью глядя на результат совместных трудов. Юноша, кивнув, мягко улыбнулся. Вдруг осколки лежащего перед ними витража засветились и мигнув, оказались на своем законном месте, закрыв оконный проем. В зале немного потеплело, и даже тени как будто бы отступили, а над свинцовыми волнами проглянул робкий, почти незаметный лучик по-зимнему неяркого солнца. — Ты права… Возможно… еще есть надежда… вернуть Ему то, что важно, что он когда-то утратил… даже если это принесёт ему неимоверные страдания и боль, — пространно произнес юноша. Он вообще изъяснялся довольно путано, старомодным слогом, часто цитировал поэтов прошлого, в большинстве своем отрывки произведений некоего Уильяма Блейка.***
— Я вспомнил… — внезапно проговорил Вергилий отличным от своего обычного тона голосом, стряхнув с себя оцепенение. Встревоженный Неро подскочил на месте, обеспокоенно глядя в глаза отца. — Я вспомнил… тебя, Неро… — Как мне руку оторвал или как едва не убил? — Нет… — Вергилий неожиданно по-настоящему улыбнулся, глаза его лучились от испытываемых к сыну спустя столько времени отцовских чувств, — как держал тебя впервые на руках… Ты родился на рассвете… Всю ночь бушевал шторм... Мы не смыкали глаз почти сутки… — Вергилию было мучительно больно признавать свою вину перед сыном. За то, что оставил их… одних. И даже не помнит этого. Не помнит её... Только нежную улыбку и теплые серо-голубые глаза. Так похожие на глаза Неро. — Ты помнишь… маму? — задержав дыхание, спросил Неро, не веря в свою удачу, боясь лишний раз шевельнуться, впитывая каждой клеточкой этот невероятный и редкий миг. Сейчас Вергилий ничем не напоминал того мудака, который возник на вершине Клипота, соединившись со своей человеческой половиной… Ви. — Нет… — прикрыв глаза ладонью, проговорил Вергилий убитым голосом, снова откидываясь на спинку потрепанного кожаного дивана. Неро радуясь проявившейся человечности своего отца, ободряюще улыбнулся. — Раз ты меня мелким вспомнил, значит вспомнишь и остальное. Только… не пугай меня так больше. Ты несколько часов сидел без движения… Я даже напоить тебя не смог… Думал… не очнешься, — срывающимся голосом проговорил Неро, смущенно потупившись. — Не беспокойся… подобного больше не повторится, — мягко улыбнувшись сыну, уверенно ответил Вергилий. Сын за него волнуется, переживает и это оказалось довольно… непривычно, однако приятно согревало отвыкшее от заботы и любви сердце темного ангела. Теплилась надежда вернуть хотя бы часть разрозненных воспоминаний. Полудемон был решительно настроен наконец разобраться в самом себе и прибраться в чертогах собственного разума. Но желательно это делать, когда все спят. Вроде он где-то читал, что при должном настрое можно погрузиться в настоящий осознанный сон. Иногда ему чудился женский голос… где-то в отдалении, который шептал о Силе, что объединяет все живое, о гармонии и обретении себя. Возможно… это именно то, что он все эти годы искал? Так или иначе, но он справится. Пусть даже если ему придется заглянуть в глаза собственному демону... испытать боль и победить.