Ванцзи отчим Вэй Ина

Несколько дней спустя Ванцзи просыпается от настойчивого давления чего-то теплого на его губы. Один раз. Два... И когда это не прекращается на трех, нахмурившись, но, не открывая глаз, он наугад пытается заблокировать этот навязчиво мешающий его сну раздражитель и машет рукой, прогоняя это. Глаза Ванцзи мгновенно распахнулись, когда кончики его указательного и среднего пальцев оказались зажаты между чужими зубами. Не больно, скорее игриво. Во рту пасынка было жарко и мокро, ощущения почти такие же, как когда он засовывает пальцы в свою киску мастурбируя. Язык пасынка прижался к подушечкам, неторопливо облизывая пойманные кончики пальцев по очереди. Ванцзи запаниковал. Он старается отделить сон от реальности. - Ч-что ты делаешь? Нервно схватив запястье Усяня пальцами, напряжено, но мягким со сна голосом, спросил он, ежась под пристальным взглядом серых глаз на себе. Несколько раз по совиному моргнув, Лань также, наконец, осознает двусмысленность положения, в котором находился, и пытается отползти, чтобы сесть, как следует. Слава богу, я не храплю и не пускаю слюни, краснея думает Ванцзи, пока лежит там, пытаясь заставить конечности слушаться. Взгляд, которым одарил его пасынок, был говорящим, Ванцзи задался вопросом, было ли настолько глупым, что он не ожидал застать нависающим над ним не Чанцзэ, а Усяня? Судя по выражению лица пасынка, правильный ответ звучал, как – Да, черт возьми, абсолютно глуп! Да и было что-то в абсолютном спокойствии демонстрируемом пасынком, оказывавшее успокаивающее влияние и на самого Лань Чжаня, ведь его чрезмерная уверенность означала, что Вэй Ин убедился, что Чанцзэ ушел из дома и не вернется быстро и не будет с его участием анекдотичной ситуации о «жене» застуканной в постели с любовником, вернувшимся с работы мужем. - Желаю своему самому любимому человеку доброго утра, неужели мои действия недостаточно ясные? С совершенно невинным видом сообщает Усянь, словно не его нечестные руки в эту самую секунду забрались под одеяло, а затем и под пижамную рубашку Ланя. Непроизвольная дрожь прокатилась по телу Ванцзи, когда горячая ладонь прижалась к его животу и все пять пальцев Усяня, широко растопыренные, стремящиеся захватить больше пространства на его теле, двинулись вверх по теплой коже от пупка к правому соску, пробегая по пути и по чувствительным бокам Ванцзи. - Ин... – Голос Лань Ванцзи быстро стал пьяняще низким, стонущим под тлеющим взглядом и ухмыляющимся ртом Вэй Усяня. Весь секрет в том, что Ванцзи не возражал бы, чтобы его будили поцелуем и объятиями каждое утро.   - Да? – В коротком перерыве между старым и новым засосом на ключице, спросил Усян, намеренно заставляя свой голос звучать соблазнительно. Отчим не ответил, и Вэй Ин поднял голову, чтобы посмотреть. Глаза его голодно рассматривали каждую деталь представившейся картинки: затылок его Лань Ванцзи прижат к подушке у него под головой, горло беззащитно выставлено, а нижняя губа закушена. Отчим явно получал не меньше удовольствия от происходящего, чем он сам.   – Почему ты должен быть таким красивым даже по утрам? Ладони пасынка теплые и ласковые там, где они сжимают лицо Лань Чжаня с двух сторон, удерживая, вынуждая открыть глаза и взглянуть на него. Это не похоже на вопрос ожидающий ответа, в любом случае, потому что губы Усяня почти мгновенно падают на его, втягивая в долгий поцелуй. Поцелуй, которые они разделяют не столько  призыв к сексуальным действиям, сколько трогательный,  просто уютное и мягкое время вдвоем, полное лени и домашней пушистости. Словно они пара со стажем. Ванцзи так давно не чувствовал такого абсолютного комфорта, который он чувствует рядом с Ином.  На самом деле -  никогда –  наверное, более правильное слово. Почему бы иначе подобное могло потрясти Лань Чжаня до глубины души? Что-то в пасынке, может, взгляд, или постоянный поток комплиментов и восхищения, или его обещания, чудовищно пленительные, как зов сирены к мореплавателям, тянули Ванцзи к Вэй Усяню. Слова Вэй Ина всегда звучали подлинно. Лань Чжань верил, расцветал и раскрывался  под чистым поклонением Усяня ему. Было приятно хоть иногда просто чувствовать себя ценным, интересным, сексуальным и не думать ни о чем лишнем. Естественно, что с каждым прожитым таким образом днем он все меньше и меньше думал об аморальности своих действий. И все легче уступал пасынку свое тело. Теперь Усянь целовался, словно был голоден. Одной рукой он обнял Лань Ванцзи за спину, крепко прижимая к своему телу. Другая держала затылок мужчины. Их поцелуй длился, пока у Ванцзи не перехватило дыхание от нехватки кислорода.   - Ты слишком одет, - пробормотал Вэй Ин стягивая пижаму с пытающего отдышаться отчима. Он лизнул длинную полоску на плоском животе отчима, ухмыляясь, когда пальцы старшего мужчины мгновенно скользнули в его волосы и слегка дернули. Он знал, что это не отказ, но все равно еще раз проверил выражение лица отчима. Подтвердив согласие, он быстро сует руки за эластичный пояс пижамных штанов Лань Ванцзи и тянет вниз вместе с трусами. Усянь совершенно не упускает из виду глубокий румянец, горящий на скулах отчима. Это не первый, даже не второй, может, шестой или десятый раз, когда он видит своего отчима полностью обнаженным с широко разложенными для него ногами. Но каждый раз у Усяня перехватывает дыхание от  знойного вида перед ним, как будто это впервые. Коварная усмешка родилась на лице Усяня, когда его отчим спрятал стыдливо свои чудесные глаза. Маленький пенис отчима, полностью возбужден, красивый, миниатюрный и твердо смотрит вверх. А прямо под ним, на месте положенных яичек. Его нос учуял густой мускусный аромат сладкой слизи, капавший из очаровательно розовой пизды Лань Чжаня, Вэй  Ин помахал на прощанье своему здравомыслию, в этот момент. Здравомыслие переоценено, понятно?! - Иди сюда. Вэй Ин нетерпеливо слизывает падающую из киски первую каплю. Верхняя часть его языка прижимается к дырке, широко лижет раз, другой, прежде чем кончик его языке ныряет внутрь. Соленая, пикантная пленка слизи покрывает его язык, когда он давит и скользит по бархатным внутренним  стенкам. Он не может достать глубоко, но он слизывает все со стенок так далеко, как позволяет длина его языка.   Пизда отчима хлюпает от его слюны и собственных соков Лань Чжаня все больше, уверен, часть всего попало на ягодицы и накапала на простыни, но Вэй не хочет останавливаться. Он продолжает трахать налившийся кровью и припухший  вход языком, затем прижимает к ней свой рот и сосет! Пьет мед Лань Ванцзи, как чертову  воду из бутылки с узким горлышком, до тех пор, пока каждая сладко-солоноватая капля не наполнит его рот. Крохотные соски отчима зажаты между его большим и указательным пальцами, алые от того, что Вэй Ин бессмысленно месил и тянул их с разной силой.  И он повторял эти простые действия снова и снова, пока его отчим не начнет кричать. К счастью, Вэй Ин уже был достаточно опытен, чтобы вовремя отступить. Не хотелось бы, чтобы отчим кончил раньше, чем он наиграется. - Нет, нет, нет, ни так быстро, любовь моя, - тихонько напевает Вэй Усянь, отстраняясь от своего десерта между ног старшего мужчины и грубо вытирая свой испачканный подбородок ладонью.   - В-Вэй Ин! – Умоляет Ванцзи задушено, его ноги дрожат под руками пасынка, а глаза полны слез. – Я-я не могу ждать... дай. Рот Усяня приобретает злобный изгиб. Его руки соскальзывают с того места, где они держались за тело Лань Ванцзи, на мясистую задницу старшего и грубовато, собственнически сжимают.  Жадные его серые глаза вновь замечают скромного размера пенис отчима. Такой маленький, жалко багровый от необходимости выстрелить, преком не капает, а, буквально, льет из разреза. Вэй Ин никогда раньше не упускал возможности взять член своего пугливого  и стеснительного отчима  в рот, не собирался отказывать себе и сейчас.   - Мнн... – Ванцзи не обратил внимания на нытье, ускользнувшее от него. Рот пасынка на его члене был восхитительно горячим, а левая рука – когда она появилась на его соске? – восхитительно разминала его правый сосок.  Пасынок не торопился сосать его, это знание, становится причиной нового разочарованного нытья в глубине горла Лань Чжаня. Он толкнул, Принимая за разрешение быть своевольным то, что Ин не удерживал его бедра руками на месте, как делал во время других их половых актов, он толкается вверх, проскальзывает своим пенисом между губ пасынка. К огромной его радости, Вэй Ин прекращает, наконец, дразнить, и принялся покачивать своей темноволосой головой вверх и вниз по его члену. Ванцзи чертовски громко стонет, когда он включает в игру и свой чудесно умелый язычок. Он чувствовал себя великолепно. Его соски размяли, член отлично сосали, а из дырки продолжала струиться «вода». Равнодушный и суровый отчим давно исчез, на его месте теперь лежала бесстыжая потаскушка, которая не помнила кто кому «отец», кто чей сын.     Не прекращая  старательно сосать половой орган у себя во рту, Усянь взглянул наверх. Лицо его отчима выражало абсолютное блаженство. Чувствуя себя самодовольным, Вэй Ину захотелось показать больше трюков, взорвать мозг отчиму своими навыками минета. Поэтому он начал быстрее покачивать головой на чужом члене, вытаскивать его почти полностью, прежде чем снова проглотить. Просто благословение, что этот компактный размер не доставал до его горла, поэтому не мешал его демонстрации «удивительных» навыков минета. Вэй Ин наслаждался своей победой, когда Ванцзи кончил. Сперма, может, и не была такой вкусной, как влага из киски Лань Чжаня, но Усянь проглотил ее всю, до последней капли. Оторвавшись от смягчающегося мужского органа Вэй Ин пополз по телу отчима наверх. Прижал Лань Ванцзи к своему все еще полностью одетому телу. И впился в губы. Челюсть отчима все еще вялая, слегка разинутая, что удобно для глубокого поцелуя. Мужчина все еще выглядит неразумным, оторванным от реальности, когда Вэй Ин начинает облизывать и прикусывать его губы. Он дразнит чувствительную кожу губ зубами начиная с верхней, затем втягивает в рот и сосет нижнюю. Усянь был все еще тверд в штанах, все еще дико возбужден, но часы подсказывали, что у него нет времени взять больше, чем один голодный  поцелуй, если он не хочет, чтобы Лань Ванцзи опоздал.