Все как у людей

      Трясло всем телом.       — Мышонок, успокойся, — сказала Оля, наклеивая на Женино веко очередную глиттерную звездочку.       — Не могу, — честно признался Женя, — может крови еще выпить?       — Ты и так уже литр выдул. Ну, посмотри, какой ты хорошенький.       Оля развернула его за плечи к зеркалу. Платье и правда сидело отлично, да и идея с блестками ничего. Как русалочка или фея какая-то. Хоть не заезженно.       Селфи #свадьба #славянскийобряд #свадебныймакияж  ❤️🥰👯‍♂👨‍❤️‍💋‍👨🏳‍🌈 — опубликовано.       Интересно, а Жан тоже волнуется? А в чем он будет? А какой букет выберет? Дед еще что-то говорил про венки… Ногти не сфоткал. И с Олей еще надо. #свадьба #дружка #лучшиеподружки🥰😘👫👰       Женя облокотился на подоконник, нервно застучал по нему ноготками. За окном занималась настоящая весна — с яркой, еще не вытоптанной травой, к прозрачным небом, с молочными листочками, с орущими птицами. Последние заинтересовали и Жирополка, который брякал лапой по стеклу и отрывисто, жалобно мякал. Женя потрепал его за ухом.       Когда заскрипела входная дверь Женя даже не сразу опомнился. Но через секундное оцепенение уже понесся в коридор, но дед перегородил ему путь.       — Куда? Стой здесь жди!       Женя поправил платье.       — Дед, — послышался недовольный голос Ани, — вот сдался тебе этот трамвай! Он же тащится, как черепаха.       — Ты дедушке не перечь. Сказал надо, значит надо! Жених где?       — Я тут, дедуль!       Шаги. Женя снова поправил платье. Обернулся к Оле. Та вытянула вверх большой палец. За спиной деда, заслонявшего дверной проем, мелькнула макушка Жана. И букет. Ага, белые эустомы. По-любому у Оли спросил.       — Ну, что жених, — начал дед, откашлявшись, — выкупай косу.       «Какую нахуй косу?», — только и успел подумать Женя, как Аня проскользнула мимо в кухню и скрылась в комнате. Дичь какая-то.       — Суженого моего хоть покажи, — смешливо сказал Жан.       Дед отошел от двери.       Женя опустил взгляд. Закусил губу. И в очередной раз поправил подол. Все равно страшновато. Вдруг Жану не понравится. Может реально не стоило в платье…       — Эжен, — тихо окликнул Жан.       Ботинки коричневые. Старые. А вот эти светлые брюки Женя не видел. Лен вроде. А, это костюм. И даже футболка, вместо водолазки. Ему идет.       От одной мягкой улыбки волнение улетучилось, будто его и не было. Захотелось тут же броситься на шею и долго целоваться. Но дед точно не разрешит.       — Увидел? Такого конечно и даром отдать дорого, но традиция есть традиция. Выкуп гони!       Как-то, лет в двенадцать Женя ходил с мамой на свадьбу к двоюродной сестре. Там тоже были какие-то дурацкие конкурсы, которые называли выкупом. Ладно хоть дед не заставляет Жана прыгать на одной ноге и петь песни.       — Подержи, дедуль, — протянул Жан букет и жестом фокусника извлек из сумки два пакета с кровью. — Очки нужны? Видишь — вот тут УЗ «Витебская областная станция переливания крови». Достаточно?       Дед Слава аж облизнулся.       — Молодец, Жанчик! Не сомневался я в тебе. Аннушка, выноси косу.       Оля присвистнула. Аня успела переодеться в черное шелковое бельевое платье в пол с разрезом по левой ноге.       — Что это? — вскрикнул Жан, глядя на Анину вытянутую ладонь.       — Голову невеста твоя брить отказался, — прыснула та, — так что волосы, какие есть.       Оля залилась хохотом, то и дело, ударяя себя ладонью по бедру. Аня утирала слезы. Жан глотал воздух. Только стоял с абсолютно спокойным, хотя и явно довольным видом.       Женя подошел ближе и разглядел действительно косу. Сплетенную из сахарной пасты, которой его вчера пытала Анька. Стрем-то какой! Ладно, хоть не при людях.       — Ты косичку-то, сохрани, — дед не выдержал и тоже крякнул.       — Вы, — Жан набрал полную грудь воздуха, — вы совсем ебанулись тут?       — Цыц! — гаркнул дед. — Руки давайте.       Связав запястья Жени и Жана кухонным полотенцем, дед обвел их три раза вокруг стола и усадил на один стул, накрытый подушкой. Расселись и остальные. Дед разлил «выкупную» кровь по стаканам.       — Благословляю! — заключил дед.       Ничего особенного в белорусской крови не было, но старый хрен всю дорогу до вокзала голосил, расхваливая.       Прикрывать платье иллюзией не хотелось, но меньше того хотелось отвлекаться на ржач, свистки, маты и просьбы пояснить. А если навести ее погуще, то и позволить можно побольше.       — Эжен, детка, ты очарователен в этом платье, — зашептал Жан на ухо и погладил по бедру, — и макияж тебе этот к лицу. Как всегда.       — Тс, звуки я искажать не умею, — шикнул Женя и потянулся за поцелуем.       Когда Жан залез с головой к нему под подол, старый хрен что-то заподозрил. Женя боялся не только и не столько застонать в голос, сколько забыться и порушить иллюзию, в которой они степенно сидели на лавке. Хотя весь вагон пялился на Аню с Олей. Декольте последней ни в какое сравнение с Жениным не шло.       В Вешках никто, кроме деда, до этого не был. Но не так удивил сарай с гусями, как уже собравшиеся за столом, накрытым во дворе, гости.       — Приветствуем молодых! — подорвался с места Андрей и поднял бокал.       Остальные последовали его примеру.       — Доброго здоровьица, — приветливо расшаркался дед. Прошелся вокруг стола, пожимая руки мужчинам и прикладываясь губами к рукам дам. Только тетю Сару (единственное лицо, которое Жене знакомо не было) обнял, тиская за объемистые бока, да перед Валерой смущенно (дед совсем из ума выжил) потупил взгляд. — Нечасто у нас такие события случаются. Вот Женек — недоразумение, конечно, но какая есть, а часть нашей расы. Ну, а остальных вы знаете.       Женя переминался с ноги на ногу. Опять задергало нервы. Еще и хрен старый, чтоб у него клыки выпали (все равно новые вырастут), чушь всякую несет.       — Не трясись, крошка, — погладил по спине Жан, — ты всем точно понравишься.       И действительно, когда гости вереницей потянулись к ним, Женю трепали за щеки, гладили по плечам, поднимали в объятьях над землей и говорили, и говорили, какой он хорошенький. Антон даже спросил, не думает ли Женя об актерской карьере — больно внешность фактурная.       Последней подошла Милен.       — Zut! Chérie… tu as l'air parfait! Comme toujours, d'ailleurs.       — Et toi, tu me flatte comme toujours, vieux polisson! Au diable, fais-moi faire conaissanse à ton fiancé joli!       — Ah oui! Le voilà! Mylene, je te present mon futur époux, Eugène! *       Женя ни черта не понял, но все равно заулыбался и потерся щекой о Жана.       — Ебушки-воробушки! — прервал их крик деда. — Квас забыли!       Он стоял над двумя ведрами с уже заложенными в них деревянными членами.       Спасти ситуацию и метнуться до ларька вызвались Оля и Аня, прихватив с собой еще и Милен. Женя боялся представить лицо продавщицы, к которой заявились три разодетых женщины с просьбой продать два ведра кваса.       Кваса, правда, не оказалось вовсе.       — Что было, то и взяли, — буркнула Аня, выставляя упаковку Жатецкого гуся.       Дед только сплюнул на землю и принялся выливать пиво из пластиковой тары в ведра.       Когда последние приготовления были завершены — на Жана и Женю надели венки, руки их снова оказались связаны вафельным полотенцем, дед повел их кругами — сперва три раза обвел вокруг ведер, затем столько же вокруг стола и усадил на лавку, накрытую вывернутой старой дубленкой.       Дед поджег над головами какую-то вонючую траву и гаркнул что-то про Сварога.       Гости загудели, а в новобрачных полетела пшеница. Женя не ожидал, что это окажется настолько больно, еще и в волосах пара зерен застряла, и за пазуху провалилось.       — Горько! — закричали со всех сторон.       Только сейчас, когда губы Жана влажно и настойчиво коснулись его, Женя понял, что оно совершилось. Внутри все забулькало, заискрилось. Теперь они с Жаном мужья! Прям на всю вечность! Прям как у людей, только круче!       — Люблю тебя, детка, — шепнул Жан и вытянул из кармана кольца. Цапнул Женину ладонь и ловко надел кольцо на палец.       — И я тебя…люблю, — смущенно ответил Женя, неуклюже окольцовывая Жана.       Жене тут же захотелось сделать что-нибудь эдакое. Такое, чтоб все знали. Он напрягся и показал громадную яркую радугу.       Заскрипела калитка       — Здрасти, вампирюги, я не все пропустил? — кряхтел Виталий, протискиваясь к столу.       — Никак панама в пору пришлась? — крякнул дед. — Или тебя Женькиной иллюзией притянуло?       — Все бы вам, Святослав Вернидубович, ехидничать. Я, между прочим, всегда за традиции выступал. Горько, что ли?       Выпить и после второго поцелуя не получилось. Хотя есть хотелось люто.       — Куда ручонки тянем? — гаркнул дед. — Не положено вам жрать пока. Вот переночуете, тогда пожалуйста.       — Дедуль, — начал Жан, — так мы хоть сейчас.       — Куда поперек батьки в пекло? Сперва постель обкатать надобно. Эй, дружки! — окрикнул он Аню и Олю, отчаянно занятых, судя по маханию руками, выяснением отношений. — Подите, по постели поваляйтесь.       — Мы? — в один голос взвизгнули они.       — И чтоб не филонили, а то приду, проверю!       Угроза подействовала. Настолько, что, когда через сорок минут Жан с Женей зашли в дом, кровать действительно была совершенно разворошена, а на спинке висели, судя по размеру, Анькины трусы.       — Сними платье, оно тебе, конечно, очень идет, но я, наконец, хочу увидеть тебя без него, — жарко прошептал Жан.       Дед вбежал в дом, когда они даже не то, что отдышаться, прикрыться не успели. С хохотом выдернул из-под перины соломенную куклу и, не прекращая заливаться, убежал обратно.       — Всратослав Вернидубович всрался, — сдавленно заключил Женя.       Кукла была обнаружена на ближайшей грядке. А дед, целующимся с Валерой, за сараем.       Дальше свадьба ничем не отличалась от человеческой — с идиотскими тостами, собиранием конвертов и плясками под Сердючку.