Сладкая, сладкая месть

Что за черт. Вокруг столько крови, что, кажется, все остальные цвета пропали и Бакуго теперь способен различать только красный и его оттенки. Кровь из артерии бьет ярким ключом, а из вены медленно, будто издеваясь, вытекает широкой струей из раны на груди. Отец, похоже, вот-вот покинет их, издав последний хрип кровавой слюны. Мама, отталкиваясь от рук и причуд тянется к Кацуки. Он ничего не соображает. Как и Деку. Падая, спотыкаясь и ползя, мама пытается встать впереди Бакуго и закрыть его собой, но в последний момент ее останавливает металл высокого забора, выросшего из-под земли из-за чьей-то причуды, не давая и шагу вперед ступить. Он не может двигаться. А Деку не хочет. Он сложил руки сзади и умильно смотрит на терзания семьи Бакуго, улыбаясь и прикрывая глаза. Он совсем не боится за себя. Нет, ему весело. Ему весело, черт его дери. Ему весело стоять поодаль и наблюдать за шоу, которое устраивает его отец. Он все такой же, каким запомнился Кацуки в их первую встречу. Лысый, гнилой, скользкий, бледный, до отвращения похож на яйцо-пашот. Больше есть подобное блюдо возможности не представится, судя по болезненному узлу желудка. Этот… человек? ... этот урод стоит и наблюдает за метаниями мамы, раскинув руки в стороны и что-то задорно и весело рассказывая. Из-за его спины вдруг появляется тетушка Инко. Она берет платок, обтирает им щеку папы и кидает в мать. Та только истошно кричит и пытается подняться на ноги, хотя ничего не представляет возможности этому. Но ведь мама упертая, она встанет. Встанет и все закончится. Потому, что это – кошмар. Не более. А потом маленький Кацуки, широко раскрыв глаза, побежит со всех ног в спальню родителей, даже не задаваясь вопросом откуда его семилетний мозг может представлять подобные кровавые подробности. Но мама не встает. Она падает, сцарапывает руки о забор, продолжает звать мужа и взывать к благоразумию давней подруги, не сводя перепуганных глаз с сына. Наконец, она больше не делает попыток подняться и оседает на пол с концами, прижимаясь спиной к прутьям, чтобы хоть как-то оставаться в сознании и думать о плане спасения. Но тщетно. Глаза закрываются и она со смесью страха, сожаления и боли переводит потухающий взгляд на своего ребенка. Когда с той стороны перестают доноситься тяжкие вздохи Кацуки наконец отмирает и начинает кричать. Кричать, пока слезы катятся из полностью красных глаз. Кричать пока лицо не начинает болеть от давления. Кричать, не обращая внимания на потребность в дыхании. Кричать. -- Больно? – с усмешкой спрашивает Изуку, когда вопль переходит на всхлипы. Его глаза черные. А в глазах Бакуго темнеет. -- Принцесса! Принцесса! Тебе больно? Проснись! Проснись наконец! Темно, но свет от ночника достаточно яркий, чтобы видеть красные глаза. Красные. Родные. -- Принцесса? – произносит Мидория, когда его обхватывают уже слабые дрожащие руки. Кацуки молчит, он не знает, что… что… что… было все это. Кошмар? Видение? Галлюцинация или что-то другое? Деку понимает, поэтому не задает вопросов и просто обнимает в ответ, откидываясь на спину и утягивая Бакуго с собой. Они молчат еще какое-то время. -- Принцесса? -- М-м? -- Что случилось? -- А что случилось? -- Ты спал, а потом резко закричал и заплакал, поэтому я и спрашиваю: что случилось? Плохой сон? -- Я не знаю. Не помню, - Кацуки вдруг почувствовал влагу на щеках и саднящее горло. -- Что тебе снилось? -- Больно. -- Где? Что болит? Давай я разбужу Хитоши! -- Нет, снилась боль. Сейчас болит только горло. -- Может тебя продуло? Я не закрыл окно, прости. -- Это не важно, забей. -- Мне кажется, ты что-то забыл. -- И что же? -- Если я что-то делаю, то я делаю это для тебя, помнишь? И я просил тебя сразу сообщать мне о твоем самочувствии и что это очень важно, не так ли? -- …Ага. -- И? -- Может и продуло, но болит не так сильно, думаю, разберемся утром. Мне его претензий на сегодня, пожалуй, хватит. -- Хочешь лечь спать? – и как он все, черт, понимает? -- Нет… -- Хорошо, тогда мне почитать тебе или, может быть, просто поговорим? -- Давай что-нибудь, только не ту брошюрку, что была вчера. -- А мне казалось ты спал. -- С тобой, пожалуй, уснешь, - Кацуки возвел очи горе. -- Да ладно тебе. Спустя минут сорок-сорок пять Деку все еще с выражением читал какой-то подвернувшийся роман, который оказался здесь по влиянию Каминари и его «Ну, босс, это такая история!», а остался по чистой случайности. Бакуго не понимал почему Изуку все еще сидит рядом и читает, хотя и в правду похож на вампира, не спавшего декадами, а не заставил Кацуки улечься и закрыть глаза. Может настала пора поверить, что Деку и не желает ему зла? Может он все-таки любит его? Это все не глупая жестокая шутка и не ужасный план лиги злодеев? Голова раскалывалась. Думать – это слишком тяжело. -- Деку, ты можешь ложиться, ты устал. Я сам дочитаю и лягу, а ты спи. -- Ты хочешь спать, принцесса? Тогда ложимся? -- Я не хочу, но вот тебе это необходимо. -- Принцесса, я могу не спать неделями. Если ты не хочешь, то все хорошо, пару часов мне ничего не испортят, - да он святой что ли? -- Все правда в порядке. -- Вот именно. Непорядок только вот тут, - он ткнул пальцем в лоб Бакуго, лежавшего у него на изгибе плеча. – о чем был сон, принцесса? -- …Не помню… -- Ты можешь мне верить. Правда. -- …Твоя семья, моя, кровь, смех и крики. Многого я не помню и, честно, не понял. Но я испугался твоего отца. Я помню как он выглядел. И мои родители… я хочу их увидеть в целости и сохранности, - Кацуки поднял умоляющий взгляд на Мидорию. -- Сейчас уже достаточно поздно. А вот завтра я отправлю тебя с Айзавой к ним. -- С Айзавой? -- У него дело к моему отцу. -- Но ты же сказал, что отправишь нас к моим родителям, - Бакуго встрепенулся и приподнялся на локтях, заглядывая Деку в лицо. -- К твоим родителям. Которые сейчас на отдыхе с моими за заграницей. -- Серьезно? -- Я тебе когда-нибудь врал? – Деку увидел его скептический взгляд. – Да что ж мне с тобой делать? Завтра увидишь, что они в порядке. -- … Ага… -- Спать? – Изуку заметил, как Кацуки, после того, как, наконец, удостоверился в безопасности родных, заклевал носом. -- …Ага… -- Иди сюда. Деку притянул его к себе и зарылся носом в мягкие волосы на макушке. Ночь обещала быть интересной, а вот утро, наверное, переплюнет и ее. Ну а пока Кацуки позволил себе расслабиться и поверить. А Изуку позволил своей руке спуститься на бедро Бакуго. Под шумок. Так вот, по поводу утра. Утро встретило Кацуки полу-остывшими простынями, которые, слава Всемогущему, все еще пахли Деку, так что Бакуго проспал эти восемь часов очень даже сносно. Спал как трактор, но не будем об этом потому, что принцессы спят по-королевски. Только не эта. Приподняв растрепанную голову, Кацуки обнаружил пропажу однолетнего овощного растения семейства капустных, разновидности капусты огородной, короче, брокколи. Куда делся? Опять. А за окном-то светло. Опять. Откуда тут окна? Светло, значит работает. Или действительно овощ и бросил разнеженного Кацуки в постели одного намеренно. Сейчас и проверим насколько доблестный этот рыцарь и достоин ли он этой принцессы. Где корона? Волосы мешают. Вообще-то у него была назначена запись на стрижку, которую он пропустил. Нет, не благополучно. Покинув комнату с короной на голове, Бакуго снова никого не нашел. Было решено отправиться до столовой. Там кто-то да нашелся. Амаджики-кун, который, так-то уже Тогата-кун, сидел за столом далеко от входа, пил чай и читал газету. Ух ты, вот это отрыв! -- Доброе утро, - Тамаки, не ожидавший никого сейчас, вздрогнул и поднял глаза. -- Доброе, у меня тут свежий пуэр, хочешь? -- Было бы здорово, - Тамаки привстал, наливая напиток в чашку и протягивая ее Бакуго. -- Мидория-кун рассказал о твоем сегодняшнем распорядке. Ты готов познакомиться с родителями своего парня? -- У меня нет выбора, повезло, что его маму я знаю с детства, а вот с его отцом у меня связаны самые ужасные воспоминания. -- Ну, знаешь. На самом деле его отец очень даже неплохой человек. Если кого в нашей компании и называют сумасшедшем, то скорее меня им можно назвать, чем мистера М. -- А тебя почему? -- Хм-м, потому, что я каждое утро пью с десяток таблеток из разных вещей для своей причуды? У меня на это не просто галочка, я без этого весь день буду ходить и осматриваться, как под прицелом Урараки-сан. А так я спокоен, как удав, и всегда готов, - Он превратил свою руку в крыло для доказательства, все же упомянутый удав заставил бы Кацуки вернуть столь прекрасный пуэр обратно предложившему и, возможно, прям в ту же чашку. Ну, курица — это не так уж и страшно, если не вспоминать о той самой, которую Бакуго с Мидорией не поделили в первый день. А точнее в первую ночь. Бр-р. Курица. -- Ну, осторожность еще никому не вредила, пока что я не вижу в тебе каких бы то ни было проблем. -- Поэтому Мидория-кун никогда не отправит тебя на одно задание со мной. -- Ты тоже на него работаешь? -- Ну, да, так же, как и все? -- А Мирио-семпай? -- Он здесь не работает, он здесь из-за меня. Он официальный про-герой, который не в состоянии оторваться от своего мужа. Никого не напоминает? -- …Пожалуй. Погоди, вы разве не помолвлены с Мирио-семпаем? -- Что же, как тебе пуэр? -- Довольно вкусно. Так а… -- А представь, как он пойдет с вином. -- Напиваться с утра? -- А в чем проблема? Мне сегодня никуда не надо. Тебе могу завтра предложить. -- Я не пью. -- Ну, с таким парнем начнешь. -- Откуда знать? -- Видеть. Видеть, как он работает без устали. Но он любит тебя, так что в запой не уйдешь, а вот скрасить ожидание очень даже и ничего. -- Странные вы все. -- Зато весело. -- Малыш? – из дверного проема, а точнее из стены рядом, показалась голова пресловутого Мирио. -- Солнышко! – услышав голос Тамаки, из стены вылезла и остальная часть про-героя. Прям как Ястреб днем ранее. Тогата подошел к Амаджики и, наклонившись, поцеловал в щеку, а потом, взял из его рук кружку, отпил, вернул обратно и все это не отрываясь от газеты. Баукуго проследил, как Тамаки тоже сделал глоток. Интересно, а получится ли у них с Деку когда-нибудь добиться такой идиллии? Было бы здорово… -- Семпай. -- О, доброе утро, Бакуго-кун! Как спалось? Ты сегодня поздно подошел. -- Доброе, нормально, спасибо. Быть может хоть от тебя я получу ответ на свой вопрос? -- Конечно, о чем вопрос? -- Почему мне говорят, что вы помолвлены, а Тогата-семпай называет себя твоим мужем? В дверь вошел Айзава. -- Вот ты где, проблемный ребенок. -- Доброе утро, Айзава! -- Доброе, хоть и утром здесь не пахнет. -- Доброе утро, Шота. -- Доброе, Тамаки. -- Доброе утро, Айзава-сенсей. Не ожидал и ожидал одновременно. -- Не сомневаюсь. Как бы то ни было, нам уже пора. Собирайся. -- Куда? – даже если это и считалось знакомством с родителями, Кацуки предпочел растянуть оставшееся время. На максимум. -- Хватит, Бакуго-кун, нас уже ждут. Мы бы пришли вовремя, если бы не ты. -- Если бы не я? -- Мидория-кун сказал не будить пока ты сам не проснешься. А ты, как я вижу, изъявил желание проспать всю жизнь. – он отвернулся, смотря на стену, из которой пять минут назад вышел Тогата, -- не могу сказать, что не одобряю этого. Я проснулся из-за будильника. -- Кстати о Мидории, - он сделал вид, что улыбка не появилась на его лице от слов сенсея, -- куда делся? -- Известно куда, -- ответил Мирио заговорческим голосом, как будто доверяя суперсекретную информацию. Он поднес руку к щеке, -- Работает! -- Да ну тебя, - Кацуки искренне рассмеялся. Хоть что-то способно поднять ему настроение перед встречей с Одним За Всех. Или все-таки не очень. – ладно, я пойду проверю, что можно нарыть в шкафу у ботана. Надеюсь, там будет что-то более-менее не похожее на мешок с грязью. Бакуго поднялся из-за стола, подумал, что не голоден, и отправился дальше по коридору. Мимо гостиной. В которой, между прочим, уже велась настоящая войнушка. Ну а кому-то было просто по кайфу смотреть на зад Ястреба, растянувшегося на диване ногами и грудью на полу. Ага, интересно кому же. Ястреб, тем временем, воевал с Момо, Серо и Денки в видеоигру, болтая и громко смеясь над похабными шутками Ииды. Справедливости ради, это было реально смешно. Кому было бы не смешно от анекдота про статую-любовника? Вот кто знал толк в шутках – староста класса номер один во всей академии и начинающий про-герое-злодее-комик. -- Доброе утро, Бакуго-кун! -- Ага, над чем смеетесь? -- Ну вот только послушай! – Денки поворачивается к Ииде позади себя, -- Расскажи еще раз! -- Ха-ха, Денки, ты снова проиграл! -- Что?! Ну нет! -- Поменьше отвлекайся, любимый. -- Да какие же вы все…! Я-то думал, что, если я отвернусь, вы подождете, а сами напали на меня! -- Кто бы говорил! На тренировке именно ты в меня попал, моток проводов! Подстрелил в тихую, а ведь я к твоему парню обратился! – Тэнья пошел в разнос. -- Так то была тренировка! -- Ага, а на прошлой неделе? – уже взвинтилась Момо. -- А что на прошлой неделе? -- На прошлой неделе был турнир! Не знаю кого ты подговорил, но мой джойстик перестал работать в раунде с тобой, обманщик! -- А вот это к нему! – он показал пальцем на Ииду, -- и посмотрите, он еще и меня обвиняет в мухлеже! -- Потому, что это так! Раздался звук, подтверждающий окончание битвы. -- Серо! Как ты мог? -- А что я? Вы отвлеклись, а мне все так же скучно. -- Серо! Дальше завязалась потасовка подушками, причем только между этими четырьмя, даже, когда Ястреб и Каминари позвали своих парней на защиту своих тылов. Даби ответил, что на эти тылы может только покушаться, и подушка уже полетела в него. Иида, отсмеявшись, схватил пульт как микрофон и начал комментировать текущий матч, хотя, даже бойню. Насмерть. Из-за спины Кацуки слышит приглушенный вздох и бормотание. -- …он будущий муж Мидории-куна… его нельзя бить… он будущий муж Мидории-куна… его нельзя бить… -- Сенсей? – он же не тронет Бакуго, да? Айзава убрал руку с лица и посмотрел на Кацуки. -- Тебя насильно заставили это смотреть или ты решил встретить родителей в пижаме? – ну, Айзава решил, что это пижама… ну не костюм для соблазнения ботанов же. -- Э-э-э… нет, я… - Бакуго был перебит подушкой, влетевшей Шоте в лицо. -- …я побежал. Когда Бакуго, наконец, закрыл за собой дверь их с Деку комнаты, он начал безудержно смеяться. Да! Он мечтал бы проводить так каждый свой день! Разумеется, если бы Деку был там же. Ему не было так весело с тех пор, как он сдал экзамены, чуть больше месяца назад. И ему такая непринужденная атмосфера нравилась. Чертовски нравилась. Что ж, Кацуки решил, что, раз другого выхода нет, то он познакомиться с отцом Изуку достойно. Как самый лучший партнер для его сына. И он будет уверен в себе, раз в нем был уверен Деку, а это самое главное. В ботанском шкафу обнаружилась футболка Бакуго, но уже чистая и сухая, а еще джинсы Мидории, так что за неимением ничего лучше Кацуки нацепил их, складывалось ощущение, что он эти штаны спер у Всемогущего, не меньше. Корону было принято решение оставить на столе. Не хватало что бы еще родители подключились к принцесса-шуткам. Против которых он не имел ничего, но только если они были от Деку. Ему можно все. Закончив сборы, Бакуго отправился на эшафот. Однако, за дверьми комнаты никого не оказалось и в коридоре не было замечено ни одного Айзавы. Ну, раз гостиная по пути, то почему бы не зайти туда? Попрощаться хотя бы. Помимо тех, кто был там до ухода Кацуки, пришли еще Тсу, Урарака, Тога, Киришима, Томура и неразлучники Мирио и Тамаки. Айзава все так же числился пропавшим без вести. -- О, Бакуго-кун! Куда собрался? – окликнула его Тсу. -- Да так, сегодня я совершаю смертельный номер. -- Правда? И какой же? – глаза Тоги загорелись при упоминании опасности. -- Знакомлюсь с отцом своего парня… - ну, он уже на своей шкуре убедился, что злодеи не такие уж и плохие. Не такие уж и злодеи так-то. Поэтому почему бы и не относиться к ним по-дружески? Настолько, насколько получится, хотя из Бакуго такой же друг, как и из Киришимы. -- Ух ты! Поздравляю! -- Ага, но было бы с чем… -- Да расслабься, - Даби притянул Ястреба к себе на колени, -- мистер М только кажется страшным. На самом деле главный ужас – это его разговоры о… - Хитоши перебил его. -- Тихо, дай ему самому все узнать. Считай это посвящением. -- Посвящением? – не понял Кацуки. -- Все мы через «это» прошли, так что почему бы и нет? -- Справедливо, но можно мне хотя бы какую-нибудь наводку? -- Что бы ты заранее подготовился и прошел проверку на ура? Нет, сэр. -- Вот сборище зараз. – на это Химико послала ему воздушный поцелуй и уткнулась носом в шею Очако. -- Если что, это было на удачу, - подсказала Момо. -- Ага, спасибо. -- Держись, Бакуго-кун, все обязательно образуется, - Тсу, вероятно, самая понимающая из всей команды несостоявшихся мародеров. -- Черт, как же мне надоело это обращение! Нельзя меня называть по-человечески? -- Нельзя, - Иида отпил кофе, который никогда не пил в общежитии, -- Мидория-кун запретил. -- Ну, считайте, я официально разрешаю. - Это прекрасно, а если Мидория-кун узнает? – Серо смотрел далеко в будущее. -- А за это я ему сегодня вставлю нагоняй. -- Вперед, Бакуго! – и титул самого пушистого милашки достается… Шигараки! -- Бакуго-кун! – Айзава как из-под земли вырос, ну или материализовался за его спиной, -- Вообще хорошо устроился! Я его, понимаешь, жду, а он тут ведет либералистские речи! -- Я просто… -- О, ты просто. Просто прекрасно тратишь мое время! Вся компашка! Слава причудам, сегодня хоть Ашидо не с нами. Какой-то груз с плеч свалился. -- Кстати, а где она, - так вот кого не хватало для полной картины хаоса и разрухи. А ведь она была тут еще вчера. -- На задании в Юэй, - Урарака сверилась с планшетом, на котором минуту назад Тога что-то смотрела, а теперь только недовольно зыркала на всех. -- Идем уже! Тебе только с тестем своим болтать придется весь день, а ведь там еще и Инко-сан, и твои родители, между прочим. -- О, передавайте Инко-сан привет! – все согласно закивали, прося передать и за себя. Разве что не за проезд, хотя чего от них ожидать, когда кофе Ииды был смешан с виски? -- Обязательно. Идем. Бакуго молча последовал за сенсеем. Они прошли к лифтам и Шота вызвал лифт классовых этажей. Остановился лифт на самом верхнем из них, и они проследовали дальше по коридору замечая одну-две двери очень редко. В конце прямо посередине была массивная, тяжелая и просто огромная дубовая дверь. После того, как Айзава постучал и толкнул ее, Кацуки увидел по-настоящему гигантских размеров комнату, которая, видимо, являлась кабинетом, судя по шкафам, столам, а, и еще по Деку, сидящему за большим темным столом в середине и окруженному стройными рядами самых разных папок. Деку идет с ними? Ну хоть какая-то радость от катания на банане. -- А, вы уже здесь, -- Изуку поднял голову и мгновенно перевел взгляд с Айзавы на Кацуки, -- отлично выглядишь, принцесса, - Мидория подошел ближе, -- это мои джинсы? -- А это мои нервы? – Изуку только рассмеялся, а Шота, Кацуки переживал, что и он начнет принцессный марафон, продолжил спать стоя. Гений. Завидно. -- Ну, раз вы готовы, -- Деку протянул им обоим руки, а потом чмокнул Бакуго в щеку. Сразу после этого Кацуки почувствовал неприятный рывок, совсем не такой, как когда Деку телепортировался с ним недавно. Но, к его удивлению, ботана рядом не стояло, зато стояло большой дом, сад и сенсей, уже шагающий до особняка, по-видимому, семьи Мидории. -- Сенсей! Не бросайте меня! -- Я не намерен ждать пока ты налюбуешься достопримечательностями. -- Я бегу уже, бегу! Кацуки быстро догнал Айзаву, который честно надеялся побыстрее разобраться со всей этой злобратией и лечь спать в обнимку с любимой подушкой. Ага, а какой именно не упоминается. Он будет утверждать про кота, но самая-самая любимая из всех — это муж. Обратного не дано. Подойдя к двери Айзава дважды стукнул по белой березовой двери и из окошка сбоку выглянул человек с белыми волосами и веснушками. Он улыбнулся и открыл дверь. -- Шота! Ты наконец-то здесь! Проходи быстрее! Кацуки грешным делом подумал, что это либо дворецкий, либо они все-таки свели Айзаву с ума своими выходками и он привел его е туда. Однако, мужчина, пропустив Айзаву мимо себя, обернулся к Бакуго. -- Здравствуй. -- Здравствуйте, - что еще за черт, что ему надо и куда делся сенсей мать его так? -- Ты, должно быть Кацуки, - что это за бубен такой, что позволяет себе называть незнакомого человека по имени? Ну, понятно, что он старше его в два раза, но фамильярное отношение тут к чему? -- Да, это… я. -- Проходи, твои родители уже ждут, - мужчина отошел в сторону, а затем закрыл за Бакуго дверь. Он позвал его следом и прошел пару пролетов дальше по коридору и вдруг… Айзава. Инко. Мама. Папа. Сидят себе на диванчике и пьют спокойненько чаек. Ну точно! Кукуха полетела! Пока! -- Кацуки! – мама поднялась с дивана и приобняла его, за ней поднялся отец. -- Привет, сынок, - и тоже обнял Кацуки. У него были спорные мысли о них в последнее время. Сначала он очень переживал, потом чуть не возненавидел, а потом этот кошмар и… Он крепко сжал родителей в объятьях -- Ух ты, а если мы еще недельку не появимся? -- А если еще недельку не появитесь, то я вас поубиваю, старики… Наконец справившись с собой Масару и Митсуки прижали сына к себе, миссис Бакуго еще умилительно пискнула. -- Ну, ну, садитесь, чай остывает, - мама оторвала своих мальчишек от себя и села обратно на диван, подгоняя Кацуки сесть между ней и отцом и в этот раз Кацуки не противился. Он вдруг заметил, что тот мужчина все еще стоит рядом, смотрит на них и едва улыбается, а когда он переводит взгляд на Инко его улыбка растет. -- Добрый день, тетушка. -- Здравствуй, Кацуки, - а вот ей можно и по имени. И нечего так глазеть на него, мужик, -- Ах, думаю, вы еще не знакомы. Точнее, не знакомы как надо. -- Не знакомы как надо, тетушка? -- Это Хисаши, - она указала на беловолосого человека, -- Хисаши Мидория, мой муж. Откуда этот громкий стук? Все просто, это челюсть Бакуго пробила пол, и фундамент, и землю. Черт. Вот чего он не ожидал. Вот этого, если конкретно. -- Э… э… добрый день, мистер Мидория… - молодец, очень красноречиво, десять баллов. -- Добрый, мистер Бакуго. -- А… э… почему так официально? -- Ну, вы же так ко мне обратились. Он замолчал и уставился на Кацуки с каменным лицом, в котором не было и намека на что-то помимо… ничего в нем не было. Разумеется, кроме серьезности. Это стало последней каплей напряжения Бакуго и его слегка затрясло, а в голове, похоже, закачало мозг, иначе как еще описать внутреннюю вечеринку, совершенно не своевременную и внеплановую? Конечно он замолчал. А кто бы нет? Страшно было до того самого слова, которое он не употреблял вот уже третий или четвертый день. Еще минуту все молчали, а потом вдруг заулыбались и, даже, засмеялись. И мама с папой тоже. Сошел с ума. Как есть свихнулся. -- Прости-прости, - Хисаши широко улыбнулся и стер мелкие слезинки, выступившие от смеха, -- я совсем не хотел тебя пугать, - Мидория заметил, что Кацуки так и не перестал трястись, поэтому быстро выдумал причину для разговора в менее напряженных тонах, -- кажется, наш розыгрыш перешел за края, ребята. Мне очень жаль, Кацуки, я обещаю, этого не повторится. -- Все… все хорошо… эмм… -- Зови меня Хисаши. Если хочешь, зови папой, но только если не запутаешься со всеми тремя. -- Тремя кем? -- Папочками, - Инко застучала по его плечу, Митсуки засмеялась в голос, Масару покраснел, а Айзава то ли спал, то ли забил. -- Хисаши! -- И только скажи мне, что я не прав! – он обратился к Бакуго, -- эй, Кацуки ну я же прав? Ты же па… -- Хисаши Мидория, ради всего святого! Безудержно краснея, Кацуки все же засмеялся. Вот в кого Деку такой. Деку… скучает. -- Почему бы вам не спросить это у сына, папа? -- В только посмотрите! А малыш-то втянулся! – потрепав Бакуго по волосам, Хисаши усадился рядом с женой, -- Даю вам благословение, детки! -- Б-благ-гословение? -- Ну да, - Мидория отпил холодного чая, оказывается, он не пил даже теплый, -- Сын же… -- Хисаши, молчком! – Митсуки его прервала, а Кацуки даже не догадался, о чем речь. Благо, у него есть, кого пытать. -- Кстати о сыне… Мистер Мидория и мистер Баукго синхронно выплюнули чай. -- Масару! -- Хисаши! Оба мужчины закашлялись, но продолжили вытирать все вокруг, а Масару даже пришлось вытирать колени жены. -- О каком сыне? – Мидория привел дыхание в порядок. -- О вашем. -- А, слава причудам. -- А вы о чем подумали? -- Ни о чем, сынок, - Масару покашливал, но держался. -- Что там о моем сыне? – Инко уже так намучилась с двумя Мидориями дома, что понадеялась получить в семью кого-то… не такого хаотичного. -- Да, что о нашем сыне? – Отстаивать права порой приходится и на сына, в этом вся жизнь Мидорий. -- Он разве не придет? -- Нет, зачем ему тут быть? -- Затем, чтобы сделать тебе предложение? Голос. Деку. За. Его. Спиной. Прощайся с крышей, дорогой, вы больше не увидитесь. Кажется, не только сегодня. Бакуго моментально развернулся и увидел Изуку, идущего на встречу уже шагающему Кацуки. Затем он опустился на одно колено. Достал красную коробочку и открыл. Внутри было серебряное кольцо с небольшим гранатом посередине и россыпью бриллиантов и ониксов вокруг. -- Принцесса, - начал Деку, взяв его за руку, -- ты – это само дорогое для меня. Я клянусь защищать тебя своей жизнью. Я клянусь любить, ценить и уважать. Клянусь верить. Клянусь никогда не выпускать тебя из мыслей. Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня? Как только Деку закончил, Кацуки наконец вздохнул. И моргнул, выпуская-таки слезы. Совсем раскис. А вообще, пошли вы все, Деку разрешает ему и плакать, и смеяться. Кому что-то не нравится – пожалуйста, Изуку всегда счастлив подраться. Насмерть. Бакуго обхватил его руку своей. -- Ты значишь для меня все, я счастлив назваться твоим. Я люблю тебя. Да. Я выйду за тебя. Изуку надел кольцо не его палец и, все же, заплакал вместе с Кацуки, который моментально скатился в его объятья, целуя, наплевав на всех, кто находился рядом. Никто уже не важен. Ничто уже не важно. Его Изуку рядом и останется здесь навсегда.