Star Wars: The Sith, Zero

Давным давно, в далекой-далекой галактике… На землю приземлился небольшой шаттл—изящный, угловатый и утилитарный по конструкции. Он зашипел, сжатый воздух вырвался из борта корабля, когда трап выдвинулся наружу, коснувшись шиферной земли. Чуть выше того места, где трап соединялся с кораблем, раздалось еще одно шипение, и борт корабля над ним раскололся надвое. Три фигуры высадились на корабль, спустились по трапу и ступили на темно-серый шифер, их тяжелые сапоги скрежетали, дробя камни о землю. Лидером троицы был Орен Боскет. Человек среднего роста, одетый в форму имперского офицера-серую тунику, брюки и высокие сапоги. На груди у него красовалась табличка со знаком отличия, на которой были изображены три красных и три синих квадрата, обозначавшие его звание. Рядом с ним-его люди, одетые в имперские доспехи с характерными серыми угловатыми узорами и ковшеобразными шлемами. Они продолжали идти, пока не достигли своей цели-аномалии. Девушка без сознания, выглядевшая чуть моложе подростка с ярко-розовыми волосами, беспорядочно разбросанными вокруг нее. Она была худенькая и невысокая, не выше четырех футов десяти дюймов, одетая в примитивную льняную белую рубашку и серую плиссированную юбку. Несмотря на её грязный и поврежденный вид, было очевидно, что одежда хорошо сделана. Рядом с ней лежала декоративная палка, не длиннее ее предплечья и шириной всего в палец. Троица отмахнулась от палки как от пустяка, больше заинтересовавшись бесчувственной девушкой с неестественным цветом волос. -Любопытно, — сказал капитан Боскет, потирая рукой щетину, — вы уверены, что в системе не было обнаружено никаких кораблей? Секторе? -Никак нет, сэр! — ответил один из людей в шлемах. — Мы только что получили странные показания. Радиация или что-то в этом роде. — Возьмите её с собой, мы выясним, кто она, и тогда решим. Двое солдат подчинились и подошли, чтобы забрать девушку, а их Командир направился обратно к кораблю. Когда двое других вернулись со странной девушкой, он дважды постучал в дверь, ведущую в кабину пилота, давая ему знак возвращаться на базу. Пока корабль летел, его голова была отягощена мыслями о том, что следует сделать с их таинственной персоной. Ему придется сообщить Империи об их находке, а это обрушит на его голову гору бумаг. Мало того, это могло заинтересовать ситхов, а этого он не хотел и не нуждался. Скоро они вернулись на базу, где девушку доставили в медицинский отсек, чтобы провести некоторые тесты на ней, а также установить её личность, пока командир готовился к головной боли, которую она должна была принести. Не прошло и часа, как появилась головная боль, но по совершенно другой причине. — Что значит-ее не существует? — спросил он своего разведчика. — Я проверил все имеющиеся в нашем распоряжении базы данных, включая общедоступные, которыми располагают миры, объединенные Республикой. Мало того, мы проверили ее кровь и… Ну, у нее самое низкое зарегистрированное количество мидихлорианов, которое я когда-либо видел, но также ужасная иммунная система. Я даже не уверен, как она жива, и я сомневаюсь, что она выживет, особенно если кто-то заразит её. Коммандер Боскет несколько мгновений обдумывал сказанное: -Что вы думаете об этой девушке? -Я думаю, она могла быть из до-гиперпространственного общества. Возможно, доиндустриального, учитывая информацию, которую мы собрали после сканирования её одежды. — Значит, во всех смыслах и целях она неизвестна. — Вы связывались по этому поводу с Империей? -Нет. Не думаю, что стоит, — пробормотал Командир, почесывая щетину. Вовлечение Империи в это дело может привести к прибытию ситхов, а это последнее, что мне нужно. Он перевел взгляд на морг, где, как он знал, после несчастного случая должны были кремировать нескольких рабов. Мы потеряли людей и нам нужно больше персонала для работы на шахтах… но это может стать пятном на моем имени, если я не сообщу об этом. Пока он размышлял об этом, имперский офицер рядом с ним не мог не спросить: -Тогда что вы хотите, чтобы мы сделали с ней, командир? Наконец, приняв решение, он сказал: -Дайте ей усилитель иммунитета, а затем бросьте ее в ямы для рабов. ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ СИТХ НОЛЬ ПРОЛОГ Луиза Де Ла Вальер — печально известная студентка второго курса Академии магии Тристейна. Известная среди своих сверстников как Луиза-Нулиза, каждое заклинание, которое она пытается сотворить, заканчивается взрывом. Ее последний шанс-ВЕСЕННИЙ ПРИЗЫВ ФАМИЛЬЯРА, ритуал, выполняемый студентами второго курса, когда они призывают и связывают животное в качестве своего спутника жизни. Если она потерпит неудачу, ее исключат из Академии, где мать решит её судьбу. Когда роковой день приближается и тревога наполняет сердца каждого студента второго курса, что-то начинает шевелиться в Пустоте… Глава I: Новые миры Это был приятный день, зима только что закончилась. Светило солнце, и утренняя роса на сочной траве заставляла равнины вокруг Академии Магии Тристейна искриться. Однако студенты Академии обнаружат, что их мирное утро было прервано печальным инцидентом. Взрыв потряс фундамент Академии. Пыль, сажа и дым вырвались из одного из нижних окон Земной Башни, и испуганные крики всех окружающих эхом разнеслись по тихому утру. Внутри шел урок. Это был класс второго курса, и один из первых уроков, которым студенты занимались за семестр, и первый у них был с новым учителем. Профессор Шеврез Красная Земля была пухленькой женщиной, предпочитавшей одеваться в дорогую черную мантию под пурпурным плащом и широкополую остроконечную шляпу. Она, как и следовало из ее рунического имени, преподавала магию Земли. Этот урок, в частности, был посвящен трансмутации, важному аспекту Магии Земли, однако все пошло под откос, когда она вызвала конкретного ученика для выполнения заклинания. Несмотря на протесты класса, она считала, что сделала правильный выбор, поскольку ученица энергично записывала заметки на протяжении всего урока… кроме того момента, когда другие ученики начали смеяться над ней. Кроме того, Шеврез знала, что у девушки есть потенциал. К сожалению, ей следовало прислушаться к возмущению студентов по поводу ее выбора: Луиза Де Ла Вальер. Невысокая, ростом в четыре фута девять дюймов, Луиза гордо подошла к учителю, невзирая на предупреждения и насмешки других студентов. Ярко-розовые и густые волосы легкими волнами спадали с ее головы до бедер, а розовые глаза сверкали решимостью. Она была одета в обычную форму Академии: белая блузка на пуговицах, серая плиссированная юбка и золотой медальон с выгравированной в центре пентаграммой на шее. Поверх этого был черный плащ, означающий ее статус второгодки Когда Луиза подошла к отливке, она сделала все правильно, от произношения до движений палочкой и, наконец, представила желаемый металл: бронзу. Однако, как и всякий раз, когда она произносила заклинание, оно заканчивалось взрывом. Профессора швырнуло на доску, и она потеряла сознание. Парта, за которой происходила демонстрация, была почти уничтожена, в то время как более близкие к аудитории парты были отброшены назад, столкнувшись с импровизированными баррикадами, которые студенты поспешно создали из своих собственных парт. Окна были выбиты, и пыль поднялась в воздух. Тем не менее, несмотря на хаос, Луиза осталась равнодушной к взрыву, несмотря на то, что была всего лишь второй по близости от Шеврез. Осматривая повреждения, Луиза не могла не вздохнуть. Еще одна неудача… И, похоже, остальные ученики согласились, что взгляды, направленные на неё, что-то значат. — Да что с тобой такое?! Обычно знойный, а теперь разгневанный голос Кирхе фон Цербст прокричала из-за безопасной зоны. Луиза нахмурилась, повернувшись к пышной загорелой девушке с густой шевелюрой малинового цвета. — Я облажалась, — ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно перед лицом невзгод. — «Облажалась» она! — заскулил другой студент, дородный блондин по имени Маликорн де Гранпре. Луиза ощетинилась от оскорбления, но сохранила бесстрастную маску на лице неудачи, невзирая ни на что. Она знала и должна была этого ожидать. Но я сделала это. С горечью подумала она. С высоко поднятой головой она вышла из комнаты, собираясь снова пойти в кабинет директора, прежде чем ее вызовут. На выходе она обнаружила Табиту, маленькую девочку с голубыми волосами, однако, судя по тому, что видела Луиза, ее рост был противоположен ее магическому потенциалу. Она предположила, что девушка ушла заранее, чтобы избежать травм. Синеволосая девочка оторвалась от книги и монотонно спросила: — Как учитель? Луиза испустила страдальческий вздох: — Потеряла сознание. Табита молча кивнула и направилась обратно в класс, вероятно, надеясь отвести профессора к целителям. Скрестив руки на груди, Луиза пошла по коридору башни, миновала несколько классных комнат и спустилась по лестнице, с каждым шагом настроение ее падало. Если бы она была настоящим магом, то могла бы просто левитировать вниз по ступенькам, но каждый раз, когда она пробовала заклинание, оно взрывалось, и она определенно не хотела испытывать его на себе. Выйдя из башни, она пересекла длинную дорожку, ведущую к главной башне. Она наблюдала за несколькими третьекурсниками на столах снаружи, наслаждаясь солнцем или готовясь к предстоящим урокам. Некоторые заметили ее, и она слышала, как они хихикают, разговаривая со своими друзьями, что, в свою очередь, привлекло к ней еще больше глаз. Луиза, разумеется, не обратила на них внимания и продолжала идти по дорожкам, пока не добралась до главной башни. Пройдя вдоль стены, она в конце концов оказалась у входа. После этого она быстро прошла несколько комнат, коридоров и поднялась на несколько лестничных пролетов, прежде чем оказалась перед кабинетом директора. Комната за пределами офиса была пуста, только простая скамейка для ожидания и горшок с растением в качестве украшения. Подойдя к двери, чтобы постучать, Луиза быстро убрала руку, когда та распахнулась сама по себе, взирая на двух обитателей кабинета: мисс Лонгвиль и директора Осмонда. Зеленоволосая мисс Лонгвиль, секретарь директора, одетая в свою обычную синюю мантию с белыми вставками и винно-красный плащ. Она сидела за своим столом, выглядя немного раздраженной, но чем именно, Луиза не знала; хотя презрительные взгляды, которые она посылала Директору, и тот факт, что трубка Директора лежала на её столе, могли быть подсказкой. Директор был сморщенным человеком с длинной седой бородой и волосами. Он был одет в простую, но красивую темно-серую мантию, и на его пальцах было довольно много колец. Он выглядел раздраженным. -Мисс Вальер, — сказал он со вздохом, сжимая пальцы и глядя на нее своими оценивающими карими глазами. Опустив голову, Луиза вошла в кабинет, села на один из стульев перед его столом и приготовилась к очередному наказанию. … Примерно через полчаса Луизу наконец освободили из кабинета директора. На протяжении всей лекции ее настроение резко падало. Не в первый раз с тех пор, как она поступила в эту школу, ей говорили быть осторожной со своей магией, напоминали о ее месте как мага и аристократа, о религиозном значении ее статуса и о том, что ее учеба давит на ее семью, как финансово, так и репутационно. К счастью, после того, как она сообщила директору о случившемся, ее наказание почти прекратилось, но в его голосе слышалось предостережение. Ее наказание будет назначено завтра, и степень его будет зависеть от того, провалит она Весенний Призыв Фамильяра или нет. Неудача означала бы отчисление. Успех означал бы, что школе будет с чем работать. Успокоив себя глубоким вздохом, Луиза направилась вниз по лестнице, готовая снова погрузиться в чтение. Однако, в отличие от того момента, когда она поднималась по лестнице некоторое время назад, она столкнулась с препятствием, или, скорее, с тремя препятствиями. Кирхе Августа Фредерика фон Анхальт Цербст. Монморанси Маргарита ла Файри де Монморанси и… Табита. В то время как она не испытывала злости по отношению к маленькой очкастой синевласке, поскольку она была тихим книжным червем, который только пробормотала несколько слов Луизе с начала этого года, —двух других она ненавидела. Честно говоря, Луиза хотела бы подружиться с Табитой, если бы та была в лучшей компании, но судьба никогда не благоволила Луизе. В данный момент девушка просто делала то, что делала лучше всего; молча читала книгу, в то время как ее единственный друг и друг ее единственного друга, властно смотрел на Луизу. Кирхе Пылкая, выражаясь самым приятным образом, каким только могла Луиза, была ехидной. Она, казалось, любила одеваться в свою униформу на один размер меньше, с двумя верхними пуговицами блузки, расстегнутыми, чтобы показать ее, по общему признанию, большие активы, расхаживая вокруг с ее высокими кожаными сапогами и золотым колье, все, чтобы увеличить ее привлекательность. Некоторые назвали бы Луизу мелочной, если бы это было единственной причиной ее презрения к рыжеволосой, поэтому она была рада, что у нее было более чем достаточно причин ненавидеть эту женщину.; главными двумя соперницами были непрекращающиеся издевательства—которые включали в себя создание ее самого ненавистного эпитета—и то, как она демонстрировала, насколько превосходила Луизу во всех отношениях. Потом была Монморанси Ароматная, которая может показаться безвкусной блондинкой, которая была слишком слепа, чтобы увидеть неверность своего любовника, но на самом деле очень ловко управлялась с котлом. Ее волосы были уложены в тугие локоны с красным бантом, безукоризненно завязанным на макушке, и, в отличие от Кирхе, она носила свою униформу в консервативной манере—как и подобает любому истинному дворянину. Хотя она не была такой непрестанной и раздражающей, как рыжеволосая, она все же, казалось, презирала Луизу по какой-то причине. — Так в чем же дело? Еще один поход к директору, или тебя все-таки исключают? — спросила Кирхе, стараясь казаться серьезной, но было видно, что девушка забавляется. Похоже, Монморанси тоже находила потупленный взгляд Луизы забавным, так как ей тоже приходилось скрывать смешок легким кашлем. Табита перевернула страницу. Луиза смотрела прямо, не обращая внимания ни на кого из троих, когда проходила мимо группы. — Они решили не наказывать меня. -Что?! — воскликнули обе девочки, шокированные снисходительностью профессоров. — Почему это?! -Они сказали, — начала Луиза со вздохом, сдерживая желание насмехаться над этими двумя, поскольку раздражение пронизывало её голос, -Что это была частично вина учителя, который попросил меня продемонстрировать, после того как все в классе предупредили. Ее ответ, полный горькой обиды, казалось, развеселил Кирхе и Монморанси, когда они обе начали смеяться. — У меня просто плохой день, — сказала Луиза. — Да? Ну, у тебя всегда плохой день. Ты даже не можешь получить настоящее руническое имя, Луиза-Нулиза! — поддразнила Кирхе. — Почему бы вам просто не замолчать! — выплюнула Луиза, насмешливо глядя на них. Несмотря на вспышку Луизы, Кирхе проигнорировала её. — Завтра будет весело. Не могу дождаться, чтобы увидеть, какого фамильяра тебе удастся вызвать. Приманка была очевидна, но Луиза не могла не клюнуть. -Ах да? Ну, я уверена в одном заклинании: Вызов Слуги! — крикнула Луиза, свирепо глядя на тех двоих, которые слегка отшатнулись от этого яростного заявления. Я вызову фамильяра, который будет божественным, прекрасным и могущественным—и это будет лучше, чем все, что вы могли бы приготовить. Тогда посмотрим, кто будет смеяться! Развернувшись на каблуках, она начала спускаться по лестнице, желая как можно быстрее оказаться как можно дальше от этих двоих. Ее цель была у нее на уме: библиотека. По доброте душевной со стороны директора ей дали выходной, чтобы мысленно подготовиться к завтрашнему Вызову, и она не хотела тратить время на такие глупости, как расслабление, особенно когда перед ней стояло такое серьезное дело. … Вскоре солнце скрылось за горизонтом, а две луны заняли видное место в ночном небе. Большинство, если не все студенты вернулись в свои спальни—или, в некоторых случаях, в спальни других. В этот момент Луизу выгнали из библиотеки, и библиотекарша настояла на своем, что вызвало у нее легкое раздражение. -Мисс Вальер. Вы проучились в этой школе чуть больше года, прочли почти все книги, которые вам разрешили прочесть, и все же ничего не нашли, — сказала библиотекарша, мадам Блэк, родом из Альбиона, прогоняя Луизу. — Идите спать. Завтра Весенний Призыв Фамильяра -. Если вы маг, мы узнаем об этом завтра. Луиза нахмурилась и прикусила язык, вспомнив, как в последний раз умоляла ее остаться в библиотеке после работы. Пробормотав извинения, Луиза вышла из библиотеки—разумеется, предварительно убрав все книги. Покончив с этим, она быстро покинула большую библиотеку, направляясь в свою спальню, свое убежище, как можно быстрее. Как она и надеялась, прогулка была быстрой, и вскоре она прошла через школу к своему общежитию. Войдя, она обнаружила, что там гораздо чище, чем было, когда она проснулась. Очевидно, слуги ухаживали за ее комнатой в ее отсутствие; книги, в основном по теории магии, которые были разбросаны прошлой ночью из-за чрезмерной учебы, теперь были аккуратно сложены возле ее стола; грязная одежда, которую она носила накануне, была взята из ее комнаты и, вероятно, выстирана; ее канцелярские принадлежности, которые она использовала, чтобы написать письмо матери и сестре, были упакованы вместе с чем-то, похожим на свежую чернильницу, готовую к использованию; и, наконец, ее постель была застелена пухлыми подушками и новыми одеялами взамен грязных. Подойдя к своему большому набору ящиков, она начала сбрасывать с себя одежду от плаща до рубашки и юбки, позволив всем им упасть на пол небольшой кучей. Затем она открыла свои рисунки и вытащила из него одну из своих розовых кружевных ночных рубашек, натянув ее через голову и поверх ее миниатюрного тела. На мгновение ее глаза метнулись к книгам, но она быстро отвела взгляд. В обычное время она бы снова принялась читать свои книги, но сегодня она не могла заставить себя сделать это; комментарий мадам Блэк все еще звенел у нее в голове. Если… Если я маг… Одной из ее любимых частей жизни в Академии были личные покои. Как вскоре узнала Луиза, личные покои-это место, где можно действовать, как вздумается, без утомительной политики и слухов, разлетающихся вокруг, то есть если они одни, что всегда было характерно для младшей Вальер. Она вспомнила, как плакала на первом курсе, когда ее коллеги были особенно жестоки. Это был день, когда она также получила «руническое имя» «Ноль» имя, которое распространилось как лесной пожар по всей Академии даже на ее старшую сестру, Элеонору. В некоторых случаях некоторые даже думали, что это ее настоящее руническое имя, и ее одноклассники всегда поддерживали это предположение. Конечно, она никому об этом не рассказывала, даже Каттлее, среднему ребенку в семье Вальер, —ей не нужно было еще больше напрягать свою больную сестру. Даже сейчас Луизе хотелось плакать, но она не позволяла себе этого. Завтра у нее будет последний шанс доказать, что она владеет магией, и если она потерпит неудачу, ее выгонят туда, где ее отец будет единственным, кто решит ее судьбу; выдадут замуж за ее жениха, Жан-Жака Франсиса, или отрекутся от нее и заставят стать не более чем простолюдинкой. Она знала, что последнее маловероятно, но мысль о том, что это возможно, все еще преследовала ее. От нечего делать Луиза забралась в свою прохладную королевских размеров кровать с балдахином и попыталась заснуть, но обнаружила, что до страны снов трудно добраться; ее ум всегда возвращался к мыслям о Призыве Фамильяра. Однако после нескольких часов беспокойства, она погрузилась в глубокий сон, полный кошмаров. Видения массивных металлических чудовищ, плавающих в пустоте наверху, стреляющих массивными лучами красного, синего или даже зеленого огня друг в друга. Подобные конструкции разрушающие массивные города из стали, обугливая землю внизу. Люди, одетые в громоздкие красные и белые доспехи, сражающиеся против других, одетые в цвета серого, черного и красного, каждый из которых вооружённый подобием мушкета, убивал своего врага. Затем большой каменный храм в центре городского пейзажа горел дотла, когда воины с клинками синего и зелёного цвета атаковали владельцев алых клинков; они использовали магию без палочек, бросая врагов и прыгая нечеловечески высоко, когда их клинки вращались в почти хореографических движениях, или даже просто выпускали ад в форме молнии из своих пальцев. Затем она увидела себя, сидящей на троноподобном стуле. Девушка была одета в дорогое платье черного, пурпурного, золотого и красного цветов, похожее на платье жриц Бримира, но совершенно другое. У двойника были такие же волосы, только на тон или два светлее, но вместо того, чтобы свободно развеваться, как всегда, они были собраны в высокий хвост с двумя связанными прядями волос, которые падали из-за ушей на грудь. Она выглядела немного старше и более развитой, чем Луиза, но ее кожа была бледной с темными кругами вокруг глаз, контрастирующими с тем, что должно было быть ярко-розовыми глазами. Вместо этого они были цвета серы с красными ободками. Глаза, которые сверлили ее душу, выводя на первый план ее худшие страхи, в сочетании с самой ужасной садистской усмешкой, обещающей боль и невыразимый ужас для тех, кто осмелится перечить ей. Затем она проснулась, не помня о своем сне, кроме смутного чувства страха. — Сегодня Весенний Призыв Фамильяра! — Воскликнул профессор Кольбер, обращаясь к своим студентам. — Это ваш первый второгодний экзамен, а также священный день, когда вы встретите своего фамильяра; существо, с которым ты проведешь остаток своей жизни как часть своей Благородной семьи.… Пока профессор продолжал читать студентам лекцию о призыве, Кирхе подошла к Луизе, а Табита последовала за ней по пятам. — Я не могу дождаться, чтобы увидеть, какого божественного, прекрасного и могущественного фамильяра ты вызовешь, Луиза-Нулиза. — Оставь меня в покое… Луиза зарычала. Она была не в настроении иметь дело с Цербст, так как устала гораздо больше обычного. К сожалению, ее соперница, похоже, это заметила. Кто-то не выспался? — спросила Кирхе таким тоном, словно говорила с ребенком. Луиза сердито посмотрела на высокую девушку. — Заткнись, Цербст, — сказала она, поворачиваясь к Профессору. — Призыв начинается. Профессор отошел в сторону и позвал студента, чтобы тот начал Призыв. Первым был мальчик по имени Томас. Он подошел к краю меловой пентаграммы, которая не служила никакой другой цели, кроме соблюдения традиции, и начал бросать. Подняв палочку, он начал церемонию с одной из многочисленных вариаций Заклинания Вызова, произнося древнее заклинание нараспев, словно читая его по нотам. Когда заклинание было закончено и он взмахнул палочкой, в центре пентаграммы материализовалось большое зеленое зеркало, похожее на шар. Так оно оставалось секунду, а потом исчезло со вспышкой, оставив после себя плавающее фиолетовое глазное яблоко размером с голову. Это был Багбир, существо, которое, как говорили, принадлежало к классу воздушных фамильяров, питающихся окружающей магией в воздухе, чтобы остаться на плаву и выжить. Сразу же после этого другой ученик занял его место, вызвав еще одно существо, затем еще и еще. Один за другим, каждый студент вызывал знакомого, некоторые вызывали что-то обыденное, например лягушку или кошку, к странным и жутким, таким как паукообразной-женщиной или уткой-бобром… Наконец, были выбраны несколько учеников, которые получили магических и могущественных фамильяров, такие как ветряной дракон Табиты; большой, синий, четырехногий и двумя мощными крыльями. Из того, что она читала, существо было довольно молодым по сравнению с другими драконами. Кирхе была второй, кто призвала магическое существо, огненную саламандру—большую огромную красную ящерицу с огнем, исходящим из кончика ее хвоста—к большому восхищению ее фанатов. Даже Луиза вынуждена была признать, что соперница произвела на нее некоторое впечатление, прежде чем с хмурым видом прогнать эту мысль. - Все вызвали фамильяра? — спросил профессор Кольбер, оглядывая собравшуюся толпу разнообразных существ и студентов, не обращая внимания на Луизу, которая нахмурилась при этом вопросе. Неужели я настолько забывчив?.. — подумал он. — Еще нет! — сказала Кирхе нараспев, все еще поглаживая своего нового фамильяра, прежде чем указать на Луизу, — Луиза еще ничего не вызвала! Гул, царивший в толпе, быстро прекратился, все прекратили свои занятия и повернулись к Луизе то ли с нервным хмурым видом, то ли со злобной радостью. Даже учительница немного занервничала, прежде чем это выражение сменилось извиняющимся, а затем, наконец, ободряющим. — Мисс Вальер, не могли бы вы выйти вперед и позвать своего фамильяра? — Э-э… да, — сказала Луиза, решив не смотреть на Профессора, когда она обратилась к нему, двигаясь к кругу Вызова. Игнорируй его, просто сосредоточьтесь на вызове Фамильяра. Она остановилась на краю круга призыва, маска безразличия скрывала нервный страх и гнев, которые гноились внутри. Она слышала, как за ее спиной снова поднялось жужжание студентов, которые больше не хвалили друг друга за то, что им удалось вызвать фамильяра, а отпускали шутки или оскорбительные заявления в ее адрес. Каждое оскорбление срывало с нее маску, как только ее тревога исчезала в клубах дыма, как ненависть овладевала ею. Она впилась взглядом в пентаграмму, стараясь не обращать на них внимания, пока мысленно произносила заклинание вызова. Подняв свою палочку, она начала петь, игнорируя колкость Кирхе на ее хвастовство накануне: -Мой слуга, который существует где-то в этой огромной вселенной. Мой божественный, прекрасный и могущественный слуга, услышь мой зов! От всей души желаю, чтобы родились мои знакомые и появились! Затем Луиза внезапно взмахнула палочкой в направлении центра пентаграммы, в то время как остальные ученики и даже учитель приготовились к взрыву. … … Ничего. Ничего, кроме смутного ощущения грязи. На лице Луизы все еще было выражение предвкушения, которое овладело ею во время пения. Время словно застыло. И было тихо. Слишком тихо. Если бы кто-то на другом конце школы уронил монету, Луиза была уверена, что весь класс прыгнул бы. И все же-ничего. Потом кто-то засмеялся. Это был жалкий смех, смех тех людей, которые смеются, когда слышат плохую шутку, но не знают, смеяться или нет. Потом еще один, и еще, и вскоре весь класс смеялся. Сначала Луиза растерялась; взрыва не было, значит, она не могла потерпеть неудачу.… верно? Но когда смех достиг новых высот, она наконец поняла, что происходит. Я… потерпела неудачу? Ее маска треснула, когда ее разум наполнился болью и отчаянием. -…иза? Луиза?! — крикнул Профессор, возвращая отпрыска Вальер к реальности. Она обернулась, по-совиному моргая глазами, и посмотрела на студентов, смеющихся над ней, но это был всего лишь низкий гул в ее ухе. Ей хотелось убежать, убежать в свою комнату, закрыть дверь и заплакать. Ей хотелось проснуться и узнать, что весь этот день был каким-то кошмаром. Она хотела Каттлею, мать, отца или даже Элеонору. Она попыталась бежать, но ноги не слушались. Так, не имея куда бежать, она—впервые за много лет—разрыдалась на глазах у всех. Завывая, как раненый зверь, она плакала, вскоре заглушая звуки смеха. Некоторые находили это еще более забавным, их смех становился слишком сильным, чтобы они могли продолжать стоять; еще больше хихикали некоторое время, прежде чем упасть в неловкое молчание; а другие замолкали, чувствуя, как внезапное уродливое чувство стыда грызет их внутренности. — Луиза, мы должны пойти в кабинет директора.… В конце концов сказал Кольбер, находя этот детский плач чрезвычайно нервирующим, но единственным ответом ему было то, что плач становился все громче и громче. В конце концов он решил левитировать ее в кабинет директора. Но когда он попытался это сделать, громкий и отчаянный крик остановил его. -Нет! Луиза не знала, что делает, когда взяла в руки волшебную палочку. Она чувствовала, что не может контролировать свое тело, как одержимая. Только что ее вели в кабинет директора, а в следующее мгновение на нее словно снизошло озарение, и ее тело само собой начало двигаться к центру пентаграммы. Вот тогда-то она и начала петь. «Shâsot, tyûk, midwan, asha!» С этими первыми гортанными словами все замерло. Неестественный звук ее голоса и что-то похожее на другой, более взрослый, мужской голос, поющий в унисон, заставили всех вокруг нее замолчать. «Shâsotjontû ia nuyak, Louise Françoise de Blanc de La Vallière tyûk ro Qyâsik ia kifyit ka nun!» Странный небесно-голубой туман начал сочиться из ее палочки и рук, когда она двигала ими странным архаичным образом. Ее голова непроизвольно откинулась назад, и она увидела, как небо потемнело, когда над головой образовались зловещие тучи. -Midwansisjontû, kotswinot itsu nuyak!» Земля внутри пентаграммы начала трескаться, выпуская темный дым, который начал сходиться и кружиться вокруг ее ног. И вдруг, словно что-то щелкнуло у нее в голове, она почувствовала, что открылась окружающему миру. Она чувствовала тех, кто ее окружал, и это странное чувство исходило от каждого из них. Она также чувствовала это от фамильяров, некоторые из которых бежали, а некоторые пытались спасти своих призывателей от того, что должно было произойти дальше. Она грозила захлестнуть ее, как приливная волна, обрушивающаяся на нее, но что-то блокировало ее, спасая от утопления. «Nedrissis nû qyâ nu wonen—» Ветер, который когда-то был просто спокойным бризом, теперь превратился в завывающий шторм, когда облака над головой сгустились и начали кружиться над Луизой, странные молнии щелкали и трещали наверху. «—ka châtsatul asha nun razut!» В тот момент, когда было произнесено последнее слово, все замерло на секунду, облака и дым, казалось, слегка изменили направление, прежде чем луч голубой облачной энергии выстрелил сверху, обрушившись на Луизу с громовым грохотом. Все, ученики, учитель и фамильяры, которым еще предстояло бежать, были отброшены назад, ослепленные яркой вспышкой света. И точно так же, как появился, синий луч исчез. Через несколько секунд собравшиеся смогли прийти в себя и снова начали вставать. Даже с учетом последствий яркой вспышки, ограничивающей их зрение, одно было ясно. На том месте, где когда-то стоял круг, где когда-то стоял их сокурсник, все еще тлел пурпурно-черный дым. Тело исчезло. Луизы Франсуаза ле Блан де ла Вальер де Тристейн больше нет. Темнота. Пустота. Это было все, что Луиза могла видеть, независимо от того, в каком направлении она поворачивалась, и единственное, что она могла видеть, было ее собственное тело. Уродливое ощущение пробежало по ее спине, когда она попыталась осмыслить то, что видела. Сначала она подумала, что ей просто снится сон, что ее желание сбылось, и весь призыв был просто кошмаром. Поэтому она ущипнула себя. Было больно. Теперь смущенная и испуганная, она начала действовать беспорядочно; ее дыхание участилось, когда ее голова метнулась вокруг, надеясь и молясь увидеть что-нибудь другое в черной пустоте, которую она видела сейчас. Ее дыхание перешло в гипервентиляцию, и вскоре тело начало лихорадочно двигаться. — Эй! — крикнула она в пустоту. — Там есть кто-нибудь! Кто-нибудь, пожалуйста, вытащите меня отсюда! И все же-ничего. Ее отчаянная борьба продолжалась до тех пор, пока она не получила мысленную пощечину от своего мозга, побуждая ее попытаться придумать другое объяснение, отличное от «сна» для ее затруднительного положения. Ей не понравился такой вывод. — Я умерла? — спросила она, обращаясь к пустоте, ее голос был едва выше шепота. Чем больше она думала, тем больше верила. -Я взорвала себя, провалив вызов. - Сказала она как ни в чем не бывало. Когда ситуация полностью прояснилась, она просто моргнула. Это было совсем не похоже на Валгаллу. Это не было похоже на то, что говорила Церковь, на что похожа загробная жизнь. Она не видела ни жемчужных врат, ни Основателя, ни Валькирий, ни богов, ни Святых, ничего. Лишь пустоту. Луиза расхохоталась. Это был не добрый смех. Это был холодный смех, от которого у людей мурашки бежали по спине, он пугал детей и животных, он говорил о человеке, который все это потерял. Она засмеялась, когда тыльная сторона ее левой руки засветилась. Она рассмеялась, почувствовав, как он обжег ей руку. Она закричала, когда семь отдельных рун впились в ее кожу. Она закричала, когда черная пустота растаяла в пурпурно-зеленой вспышке, открывая лазурное небо и янтарное солнце наверху. Последнее, что она увидела, был темный слой земли, несущийся к ней. Луиза застонала, пробуждаясь ото сна. Все ее тело болело, как будто она была поражена заклинанием Квадратного класса, и ее кровать не помогала делу. Что слуги сделали с моей кроватью, набили ее камнями? Луиза медленно села на кровати и, подавив зевок, вытянула руки. Она подошла, чтобы потереть затылок, ту часть, которая, казалось, болела больше всего, но замерла, когда вместо того, чтобы почувствовать кожу, она почувствовала прохладное прикосновение металла. Резко открыв глаза, Она вскочила с кровати и пошла проверить свою шею в зеркале… только чтобы обнаружить, что зеркала нет, и она не в своей спальне. Луиза оглядела странную комнату, ее шок был очевиден. Она была довольно большим и имела форму буквы "Т" с холодным шиферным полом и темно-серыми стальными стенами и крышей. Она нигде не видела окон, единственный свет исходил от странных белых огней над ней. В нижнем конце комнаты была скромная дверь, а в другом конце-большая вмятина, смутно напомнившая ей большую дверь особняка. Вдоль стен стояло несколько кроватей, очень похожих на ту, на которой она лежала.; одноместные двухъярусные кровати, стоявшие перпендикулярно стене, с двумя серыми сундуками по обе стороны кровати. Медленно и осторожно Луиза подошла к одной из похожих на дверь штуковин. Остановившись у неё, она обнаружила, что у нее нет ни ручек, ни чего-либо еще, но она знала, что это отдельное от стены существо. Поэтому она изо всех сил попыталась толкнуть дверь. Но она не сдвинулась с места. Она попыталась найти что-нибудь, что позволило бы ей потянуть, но все это, казалось, было закрыто наглухо. Она почувствовала, как в ней закипает паника, когда ее руки задрожали, а дыхание участилось. Не имея ни малейшего представления о том, как заставить дверь сдвинуться с места, она бросилась к другой двери, только чтобы обнаружить, что дверь двигается и действует как скользящая дверь, которая скользит в стену. Миновав порог, Луиза ожидала найти другой выход, окно или что-то в этом роде, но все, что она обнаружила, были две комнаты; ближайшая к входу была маленькой, с несколькими горизонтальными прутьями, свисающими со стен на высоте талии, с несколькими полотенцами на них и несколькими скамейками посередине комнаты; вторая была больше, с кафельным полом и странными трубами, свисающими с верхней половины стен. Оказалось, что она вошла в какую-то странную уборную, где трубы под самой крышей были кранами. Для нее это был крайне неэффективный способ купаться, хотя в данный момент купание не занимало никакой части ее сознания. Не было никакой другой двери или чего-то еще, что подсказало бы ей, где она находится. Луиза попыталась успокоиться, зная, что паника не принесет ничего хорошего даже в этой ситуации. С этой мыслью она вернулась в главную комнату и вернулась к кровати, в которой проснулась. Там она села и попыталась восстановить свои воспоминания. Но как она ни старалась, она ничего не могла понять, пока не поймала взгляд на тыльной стороне своих рук, или, точнее, тыльной стороне левой руки. Руны? Она смотрела на них, запечатлевшихся на ее коже, и вдруг вспомнила, откуда они у нее: из пустоты. Вспышки воспоминаний появились перед ее глазами, когда она начала вспоминать, что произошло, от знакомого призыва до вспышки света, до пустоты, а затем падения.… Ее мысли мгновенно обратились к худшему сценарию. — Я… Я провалила Призыв. Три слова, которые она никогда не хотела произносить. Луизе хотелось свернуться в клубок и умереть. Она потерпела неудачу… Это было единственное, что имело смысл; она провалила вызов, и ее родители отказались от нее, не дав ей попрощаться, возможно, потому, что они не могли смириться со своей неудачей с дочерью. Теперь она была падшей аристократкой, хуже простолюдинки, одетой в странные коричневые брюки, коричневую рубашку и серые рабочие сапоги. У нее не было ни волшебной палочки, ни силы, ничего, только обычная одежда и странная металлическая штука на шее. Луиза не знала, сколько времени она провела, выплакивая свое сердце в жалкое подобие подушки, и ей было все равно. Она была одна в чужом месте, и никто не мог объяснить ей, что происходит. Но к пятой минуте она заблокировала большинство внешних стимулов. Луиза не знала, сколько прошло времени, прежде чем она упала в объятия полубессознательного существа, но вскоре почувствовала, что ее вырвали из этих объятий, когда кто-то потряс ее за плечо, говоря что-то на непонятном ей языке. Луиза резко повернула голову на голос, только чтобы лед наполнил ее вены, когда она столкнулась с большим скоплением… людей? Она могла видеть некоторые… ну, нормальные люди, но их было всего трое из четырнадцати. Остальные были сделаны из странных человекоподобных существ; четверо выглядели достаточно похожими на людей, за исключением их белой как мел кожи и отсутствия волос на головах; еще четверо-выглядели достаточно человеческими, если бы не их лысые головы с рогами, которые торчали из их голов, как корона; и, наконец, трое были достаточно похожи на тех, у кого были рога, однако вместо рогов у них были два толстых щупальца, которые росли из затылка. Больше всего ее внимание привлекло существо с щупальцами на голове, хотя один из них—старый и хрупкий, с оранжевой кожей—с любопытством склонился над ней, и по какой-то причине ей показалось, что это он заговорил. Луиза мгновенно начала пятиться от существ. К несчастью, она оказалась только на односпальной кровати, так что быстро обнаружила, что падает с кровати на спину—странный металлический ошейник больно вонзился ей в затылок. Ее падение вызвало небольшой шум в группе, которая начала двигаться ближе к ней, но их движения только заставили страх Луизы перейти в овердрайв. Громкий пронзительный визг эхом разнесся по комнате, когда она начала отползать от существ, подтягиваясь и бросаясь в дальний конец комнаты, чтобы спрятаться в странной уборной. Дверь скользнула в сторону, пропуская ее внутрь, и она вдруг поняла, что не может использовать дверь в качестве адекватной блокады против существ. Но она зашла так далеко и решила, что прятаться в туалете и надеяться, что они оставят ее в покое, было достаточно хорошим планом. В конце концов Луизе негде было спрятаться, и вскоре ей оставалось только попытаться слиться с самым дальним углом от двери. Она услышала, как дверь со странным шипением открылась, и звук сапог, стучащих по металлическому полу, эхом отозвался в почти пустой комнате. Существо снова заговорило, звуки ходьбы исчезли. Для Луизы это прозвучало как вопрос, но для чего, только ее охваченный ужасом разум мог задуматься. После минутной паузы шаги вернулись, и вскоре она снова увидела существо. Он шел, как любой человек, и если бы она не была так напугана, то заметила бы тревогу в морщинах его лица. Луиза снова взвизгнула, заставив оранжевого человека слегка отступить, подняв руки, чтобы попытаться успокоить ее. -Чудовище! — закричала она, свернувшись калачиком и глядя на чудовище. — Кто-нибудь, помогите мне! Чудовище! Он снова заговорил, его руки и общий язык тела умоляли Луизу успокоиться, но любой эффект, который он мог бы произвести, был разрушен, когда Луиза заметила заостренные зубы в его пасти. Ее рыдания усилились, щеки намокли от слез, когда она умоляла: «О Бримир, пожалуйста, не ешь меня! Пожалуйста! Внезапно существо выкрикнуло два отчетливых слова, которые, хотя она и не знала, что они означают, она поняла. Нужно успокоится. Луиза замерла, испуганно глядя на существо. Существо продолжало говорить, однако то, что оно говорило, было потеряно для нее. Я… оно пытается говорить со мной? — подумала Луиза, пристально глядя на тощего мужчину. Он был одет точно так же, хотя его одежда была намного больше, хотя и грязнее, чем у нее, и у него также, казалось, была такая же металлическая штука на шее сзади. Если не считать его платья, единственной заметной вещью были добрые голубые глаза. Может быть, она и не собиралась быть съеденной, но это все еще оставляло ее с кем-то, кого она не могла понять и понять ее в свою очередь. И так, сказала она, только чтобы получить на мгновение смущенный взгляд в ответ. Он снова заговорил, но на этот раз на другом диалекте, поэтому она предположила, что это мог быть другой язык. Когда она ответила лишь растерянным взглядом, он изменился снова, и снова, и снова. После еще нескольких языковых переключений он, казалось, сдался и вернулся к исходному языку. То, что он сказал, было еще неизвестно, но вздох сказал ей, что он был раздражен, оставив Луизу обеспокоенной тем, что она могла раздражать острозубого не-человека. Затем, как будто у него появилась идея, он выпрямился и указал на себя, прежде чем сказать: «Renv'amor» Сначала Луиза смутилась, но после того, как он повторил это дважды, а затем указал на нее, Луиза заподозрила, что он каким-то примитивным образом называет ей свое имя. Ну, если это не самое варварское знакомство, которое у меня когда-либо было. — сардонически подумала маленькая ее часть. Тем не менее Луиза решила подыграть и, указав на существо по имени «Рен-ва-мор», с первого раза принялась говорить незнакомое имя. Все чувство ужаса исчезло, сменившись смущением, когда оранжевый человек просто уставился на нее. Вздохнув, он снова указал на себя и сказал: -Это самое удивительное знакомство за мою жизнь. Чувствуя смесь смущения и раздражения из-за того, что это существо должно было заглушить свое собственное имя для нее, Луиза фыркнула и повторила более короткую версию его имени: -Рен Кивнув, он указал на нее с выражением надежды на лице. Ее охватил восторг, когда она поняла, что это существо, хотя и не человек, может знать ее фамилию, и поэтому она произнесла как можно увереннее: — Луиза Франсуаза ле Блан де Ла Вальер. К несчастью, существо только бросило на нее странный взгляд, как бы говоря: «Неужели ты думаешь, что я буду называть тебя так?» Это был взгляд, который также заставил ее надежды рухнуть, потому что, знай он имя Вальер, он отреагировал бы с большей грацией, с тем, кто разговаривает с дворянином.… или, может быть, он просто обращается со мной как с Падшим Дворянином. Предательская часть ее мыслей. Она почувствовала, как к ней возвращаются слезы, но быстро прогнала их и ответила: -Луиза. -Луиза, — повторил он, и она кивнула в ответ. Кивнув, он протянул руку юной Вальер, явно намереваясь помочь девушке встать. Обдумывая возможные варианты, Луиза осторожно сжала протянутую руку, отметив, какой грубой она была на ощупь. Рен, проявив удивительную для такого старого и худого человека силу, поднял девушку на ноги, и она начала вытирать слезы. Они вместе вышли из туалета. Присоединившись к другим не-людям, стоявшим рядом с ванной, Рен решительно заговорил с остальными, которые выражали явное любопытство и подчеркнутую меланхолию по отношению к девушке. Пока они делали это, Луиза обнаружила, что ее тянет к различным типам не-людей, которых она могла видеть, и обнаружила, что они были более или менее одеты одинаково, с одной и той же металлической штуковиной на шее. Некоторые пытались заговорить с ней, даже меняли языки, чтобы узнать, знают ли они тот, на котором она говорит, после того, как Рен предположительно рассказал им о языковом барьере; но это было бесполезно. Продолжая смотреть на огромное количество существ, Луиза внезапно почувствовала себя довольно глупо, вспомнив свою реакцию, думая, что они были чудовищами, несмотря на то, что среди них были люди. Не только это, но и то, что она чувствовала восторг, зная, что если ей и суждено застрять с каким-то не человеком, то это был кто угодно, только не Эльф. Но вскоре разговор подошел к концу, когда громкий и неожиданный жужжащий звук ожил в комнате, заставив Луизу чуть не выпрыгнуть из своей кожи. Все остальные реагировали так, как будто это происходило каждый день, хотя было очевидно, что они были немного смущены тем, что происходит. Тем не менее Рен похлопал Луизу по плечу и жестом пригласил следовать за другими странными людьми, собравшимися в другом конце комнаты. Затем она была вынуждена встать в очередь с Луизой, помещенной между Реном и одним из людей с рогами на голове. Все еще пребывая в замешательстве, Луиза вдруг почувствовала, как ужасное чувство поднимается в животе, когда часы тикали. Вскоре дверь, которую она не могла открыть, зашипела, прежде чем скользнуть в стены. И из открывшегося серого зала вышли три фигуры. Первым был крепкий человек—к счастью—среднего роста. Он был одет в серую униформу, похожую на тунику, с такими же серыми брюками, сапогами и странной разноцветной бляхой на груди. Он излучал гнетущую ауру, испорченную неряшливостью. Двое его соотечественников, с другой стороны, выглядели устрашающе; одетые в броню темно-серого и черного цвета, это придавало им устрашающее присутствие. Не только это, но и тот факт, что все трое были вооружены—у человека в форме был странный пистолет на боку, в то время как очевидные солдаты держали в руках еще более странное оружие, похожее на мушкет, указывавшей на то, что лучше не злить их. Человек в форме остановился на полпути между шеренгой и входной дверью, а его охранники, которые, несомненно, были его охранниками, стояли прямо за ним, вооруженные и готовые. Его серо-стальные глаза оглядели собравшихся существ, прежде чем они остановились на Луизе. Он рявкнул приказ, используя тот же странный язык, на котором говорили остальные. Зная по тону, что это приказ, но не понимая, что он говорит, Луиза стояла на месте, странно глядя на него. Она уже собиралась заговорить, когда Рен шагнул вперед, склонив голову в знак покорности. Мужчина что-то прорычал и потянулся к странному маленькому цилиндру на поясе. Рен вздрогнул, но не двинулся с места, отвечая мужчине. Эти двое коротко прошлись туда-сюда, оставив Луизу в замешательстве и страхе. Она знала, что они говорили о ней, ее имя даже упоминалось один раз, но кроме этого, она ничего не знала о том, что они говорили. Вскоре мужчина что-то сказал, жестоко ухмыляясь. Рен вздрогнул от этих слов, но послушно ответила что-то вроде «да, сэр» или «да, милорд». Мужчина снова что-то рявкнул, прежде чем повернуться и направиться к выходу из комнаты, его охранники последовали за ним. Рен ушел с тремя незнакомцами, опустив голову, и Луиза попыталась последовать за ним, не понимая, что происходит, но прежде чем она успела это сделать, чья-то рука схватила ее за плечо. Подняв глаза, она увидела, как одно из существ с короной из рогов покачало головой. Смысл был ясен, и, судя по атмосфере, оставшейся после трех мужчин, ей не хотелось ослушаться. Дверь закрылась, и через несколько секунд остальные люди продолжали жить своей жизнью. Несколько жалостливых взглядов и, по крайней мере, один враждебный взгляд были направлены в ее сторону, но кроме этого, никто больше не заговорил с ней и даже не сделал ни одного движения. Это было почти так же, как если бы они были напуганы. Итак, Луиза вновь осталась одна. … Когда Рен вернулся, Луиза сразу же забеспокоилась. Несмотря на то, что он изо всех сил старался скрыть это, поскольку девушке было очевидно, что он это скрывает, она видела, что он слегка прихрамывает, и страдальческое выражение лица выдавало любое чувство благополучия. Луиза понятия не имела, что делать в такой ситуации. Должна ли она подойти и помочь ему? Может, ей найти кого-нибудь другого? Каким бы ни было ее решение, это не имело значения, так как Рен вскоре подошел к ней с болезненной улыбкой на лице. Он перебрался на кровать и вскоре обнаружил, что почти расслабился. На кончике ее языка вертелся вопрос, хотя она и знала, что он не поймет, но вскоре она отбросила его, когда он поднял ее жалкое подобие подушки и произнес слово на своем странном языке. Еще пять повторений одного и того же слова, и Луиза наконец поняла, к чему он клонит. -Подушка, — сказала она, подражая звукам, которые он издавал. Итак, Луиза начала изучать новый язык. Шли часы, пока Рен изо всех сил старался передать Луизе язык, начиная с перечисления названий различных вещей, таких как кровати, шкафчики, двери, руки, ноги, щупальца и так далее. К тому времени, как Луиза решила, что может запоминать названия предметов, он также начал учить ее именам других, например, рогатую девушку, которая остановила Луизу, звали Нотри. Ей также был дан ускоренный курс по названиям различных существ, которыми они были. Рен был Тви’леком, Нотри была забраком, в то время как меловые белые люди были известны как Раттатаки, что она находила до смешного труднопроизносимым. Тем не менее, их работа должна была подойти к концу, чему Луиза была положительно благодарна, так как она чувствовала усталость с тех пор, как Рен ушел; события дня догоняли ее. Тем не менее, сон было трудно найти, так как, когда свет был выключен, а остальные легли спать, она обнаружила, что снова и снова повторяет день назад, когда они медленно погружались. Не желая будить остальных, Луиза тихонько заплакала и вскоре заснула, не в силах больше выражать свои эмоции.