In Capable Hands (В умелых руках)

Ван Чжи сидел на коленях на кровати Тан Фаня — уравновешенный и элегантный — наказывая его громкими шлепками по краснеющей заднице. Тан Фань лежал поперёк колен Ван Чжи — одеяние было задрано вверх, обнажая его, а штаны выброшены куда-то на пол. Суй Чжоу терпеливо стоял у двери, пока в тускло освещённой комнате громко раздавались шлепки, словно охраняя двоих на кровати. — Ты знаешь, что ты сделал, Тан Фань? — Голос Ван Чжи оставался спокойным и ровным, даже несмотря на такую развратную сцену перед ним. Тан Фань прижался лицом к постельному белью, сжав пальцы на простынях, стараясь не издавать ни звука. Ему удавалось сохранять молчание на первом и втором ударах, но непроизвольное хныканье всё же выскользнуло из его рта на третьем и четвертом. Суй Чжоу и Ван Чжи знали, что, если бы они увидели его лицо, его глаза были бы покрасневшими и отчаянными. — Тан Фань, — резко потребовал Ван Чжи, когда не получил ответа. Ещё один шлепок, размеренный и жесткий, лёг на чувствительные полукружия Тан Фаня. Кожа стала розоватой, но цвет был едва заметен при свете свечей. Тан Фань неохотно повернулся, показывая лицо, но избегая зрительного контакта. — Я… — начал он. Ван Чжи снисходительно остановился и успокаивающе положил руку на ягодицу, чтобы дать ему возможность заговорить. — Этот знает, — сказал Тан Фань между затруднёнными вдохами. Ван Чжи погладил разогревшуюся кожу. Тан Фань такой хрупкий, что уже задыхается после нескольких шлепков. Но Ван Чжи точно знает, сколько ударов может выдержать Тан Фань, и он точно знает, насколько строгим должен быть, чтобы дать ему понять, что это серьёзное наказание. — Тогда расскажи нам, что ты сделал не так, — мягко приказал Ван Чжи. Выражение его лица стало расслабленным и нежным, каким становится только с Тан Фанем под ним, его пальцы поглаживали ложбинку между ягодиц Тан Фаня, проводя по основанию нефритовой пробки, которая была вставлена ранее. Он нанёс ещё один резкий шлепок по пространству между ягодицами и бедрами Тан Фаня, чтобы побудить его заговорить. Внезапная вспышка боли заставила того вздрогнуть и открыть рот. Суй Чжоу по-прежнему молча стоял на другом конце комнаты, глядя тёмными глазами на лицо Тан Фаня. Он являлся сильным, обнадёживающим присутствием у двери. И Тан Фань смотрел ему в глаза, когда получил очередной удар, заставляя того тихонько выдохнуть. — Этот подверг себя опасности, — сказал Тан Фань. — И… этот солгал. — Он поморщился, пряча лицо от собственного признания, но Ван Чжи только продолжил ободряюще гладить его. Тан Фань снова взглянул на Суй Чжоу, встречая бесстрастное выражение его лица. — Ты знаешь, почему эти поступки были неправильными? — спросил Ван Чжи мягко и опасно. — Потому что… я заставил тебя и Гуанчуаня волноваться. И… я не доверял тебе. — Глаза Тан Фаня заслезились. Стыд начал захлестывать его — настоящее раскаяние за его действия — и это заставило его краснеть. Ожидание грядущего наказания усилило в нём жар, вынуждая напрячься всем телом. Ван Чжи заметил реакцию Тан Фаня и провёл рукой вверх и вниз по его спине несколько раз, успокаивая. Но ожидание, которое испытывал Тан Фань, не было отрицательным, оно… было возбуждённым. Несмотря на его стыд и знание того, что он заслужил это наказание, он… хотел этого. — Хороший мальчик. — Ван Чжи улыбнулся. — Очень хороший. Как ты думаешь, сколько ещё шлепков ты заслуживаешь, чтобы компенсировать нам это? Тан Фань, снова зарывшись головой в простыню, покачал головой: — Я не знаю! Мне очень жаль… — его голос перешёл в слабое хныканье. Ван Чжи посмотрел на Суй Чжоу. Тот, на мгновение задумавшись, бросил: — Ещё пятнадцать. Тан Фань понимал, что это слишком много, и все они это знали. Но на этот раз Тан Фань чуть не умер. Это серьёзнее, чем всё, за что его наказывали раньше. Обычно это его нелепые просьбы и беззаботное отношение заставляли шлепать его, подводя к краю, но никогда не позволяя кончить. Но Ван Чжи умеет быть осторожным. Он кивнул и возобновил наказание. Шлепок! При первом ударе на лбу Тан Фаня выступил пот. Он поморщился, беззвучно размыкая губы, и Суй Чжоу не мог оторвать глаз от этого маленького алого рта… Шлепок! Шлепок! — Ах! — Тан Фань больше не мог сдерживаться. Он начал задыхаться и плакать при каждом ударе, извиваясь на коленях Ван Чжи. — Пожалуйста… мне жаль…! Шлепок! Суй Чжоу сжал в пальцах своё одеяние. Его адамово яблоко дёрнулось, когда он сглотнул — руки Тан Фаня сжали простыни — Суй Чжоу мог бы смотреть на это всю ночь. Шлепок! — Ах! Ах! Ван Чжи! Шлепок! Губы Ван Чжи изогнулись в улыбке. При этом лёгком движении Суй Чжоу обратил внимание на его лицо, но вскоре опустил взгляд на изящную линию горла. Оно гладкое и светлое, как фарфор. Глаза Суй Чжоу сузились, когда он подумал, как хорошо оно будет смотреться с пятнами, портящими его. — Ван Чжи! — Голос Тан Фаня прозвучал отчаянно. Шлепок! Тан Фань зарыдал, хватая ртом воздух между криками. Его задница болела сильнее, чем когда-либо прежде; он понятия не имел, сколько шлепков было нанесено или сколько ещё будет впереди, полностью потерявшись в ощущении твердой руки Ван Чжи и жжения, распространяющегося по его ногам. Забудьте о его заднице, он думал, что всё его тело горит. Жар от его нижних конечностей распространился вверх, всё его лицо горело от стыда, боли… и возбуждения. Он чувствовал, как на кончике его члена собирается жидкость и скользит вниз, смешиваясь с маслом, вытекающим из его хорошо подготовленной задницы. Он чувствовал себя открытым и распутным. Это больно, но всё, что он хотел — это чтобы Ван Чжи продолжал давать ему это, удерживая своим телом на месте, на своих коленях. Несмотря на то, что Тан Фань боялся боли, он почему-то… упивался ею. Ощущение, что кто-то заботится о нём… Кто-то достаточно заботится о нём, чтобы беспокоиться за него и наказывать… ему просто это нравилось. И ему нравилась боль из-за тех, кто её причинял. Знание, что Суй Гуанчуань стоит там и смотрит, как Ван Чжи шлёпает его, пока его кожа не покраснеет, а тело не начнёт трястись, возбуждало его как ничто другое. Ван Чжи умело распределял удары, стараясь не наносить их по одному и тому же месту слишком много раз. По сравнению с его обычными методами, он был совершенно нежен с Тан Фанем. Ван Чжи действительно так снисходителен со своими любимыми… Ах, но Тан Фань так хорошо принимал боль. Это заставляло хотеть ещё больше его наказать. Глаза Ван Чжи изогнулись довольными дугами при мысли о том, что Тан Фань позволит ему сделать с ним… то, что они уже делали. Шлепок! — Гуанчуань…. Ах…! Шлепок! — Гуанчуань! Пожалуйста! Суй Чжоу не двинулся с места, но его кулаки всё ещё сжимали одеяния, глаза были прикованы к Тан Фаню, который получал наказание. Суй Чжоу эти игры нравились не так сильно, как Ван Чжи и Тан Фаню, но он не мог отрицать, как сильно притягивает его взгляд Тан Фаня, полностью зависящего от милости Ван Чжи. Тан Фань так хорош, он остаётся на месте и кричит при каждом ударе, хотя явно хочет двигаться, уклоняясь от жалящих шлепков. Но он заставляет себя оставаться на месте, чтобы хорошо перенести наказание. Чёрт, он такой эротичный — его тонкие пальцы сжимают простыни, а его покрасневшие глаза практически умоляют их сломать его. Тан Фань полностью открылся им, рыдая и бесстыдно крича, теряясь под опытными руками Ван Чжи. Ван Чжи прекрасно владел собой, но мягкая нежность в его глазах противоречила строгому выражению его лица. Конечно, Тан Фань пачкал безупречную форму Ван Чжи своим сочащимся членом, и Суй Чжоу не мог об этом не думать. Но Ван Чжи не был против, в свою очередь, теряя себя в удовольствии разбирать Тан Фаня на части. Он такой красивый, такой послушный, такой их… Ван Чжи нанёс ещё два удара, а затем сделал паузу, успокаивая Тан Фаня ласками и позволяя ему перевести дыхание. Тан Фань начал сворачиваться в клубок, думая, что всё кончено. — Еще пять, Жуньцин, — напомнил ему Ван Чжи, сохраняя суровый вид. — Ты можешь посчитать их для меня? Тан Фань, задыхаясь, вдохнул ещё несколько раз, слезы текли по его лицу. — Пожалуйста… мне очень жаль… — Ничего страшного, ты хорошо поработал. Ещё пять, — успокоил Ван Чжи. — Считай для меня. Я знаю, ты сможешь. Шлепок! Тан Фань закричал, чувствуя, что он на пределе своих возможностей. Он просто слабый учёный! Это слишком! Но в глубине души знал, что может выдержать больше. Он знал, что заслуживает большего. Ему просто нужно вытерпеть ещё пять, и он будет прощён, он никогда больше не заставит их волноваться. Ему очень жаль, он не хочет, чтобы они беспокоились о нем. Он может это сделать. Тан Фань сглотнул: — Один! Шлепок! — Два! — Тан Фань практически выкрикивал цифры в отчаянии, чтобы доставить удовольствие людям, которых он любит. Шлепок! — Три! Улыбка на лице Ван Чжи стала яркой. Тан Фань так хорош. Он издает для них всевозможные красивые звуки. Шлепок! — Четыре! Шлепок! — Пять! Пожалуйста! — Тан Фань пытался опереться на кровать, но рухнул на неё при последнем ударе, не в силах остановить слезы, текущие из его глаз. Ван Чжи немедленно остановился, довольный тем, как хорошо Тан Фань перенёс наказание. Он жестом показал Суй Чжоу подойти, и тот немедленно приблизился с банкой успокаивающей мази, которую Ван Чжи приготовил специально для этой цели. — Ты так хорошо справился, милый. Ты такой хороший, — сказал Ван Чжи, осторожно нанося тонкий слой мази на покрасневшие ягодицы Тан Фаня. Ван Чжи никогда раньше не испытывал желания быть… нежным или заботиться о ком-либо. Но Тан Фань по какой-то причине просто вытаскивает это из него. Он заставляет хотеть его уничтожить, а затем защитить. Ван Чжи отодвинул Тан Фаня от себя и уложил его на спину. Заплаканные глаза смотрели на Ван Чжи и Суй Чжоу. Его чёрные как смоль волосы, уже распущенные, лежали на простынях в беспорядке. В сочетании с его покрасневшими глазами и жалким выражением лица он мог почти обмануть их, заставив думать, что они звери, несправедливо наказавшие невиновного. Но они знают, что он не может их обмануть. Глаза Тан Фаня стали туманными и расфокусированными, как будто он только что проснулся. И его сознание тоже стало расплывчатым. Всё ещё улыбаясь, Ван Чжи наклонился, чтобы поцеловать его покусанные губы: — Ты так хорошо перенёс наказание. Теперь ты готов к своей награде? — он погладил стоящий, текущий член Тан Фаня. Тан Фань кивнул, широко распахнув глаза от счастья. Теперь он чувствовал себя немного не в себе, довольный тем, что позволяет Ван Чжи и Суй Чжоу делать с ним всё, что они хотят. Острая боль утихла, смягчённая бальзамом, и ему начало казаться, что жжение превращается в успокаивающее тепло, растворяющее его в простынях. Ван Чжи снова улыбнулся: — Такой послушный. Ты бы позволил нам делать с тобой всё, что мы захотим, не так ли? — Тан Фань мог только кивнуть, будучи не в состоянии составить какие-либо связные слова. Удовлетворённый, Ван Чжи встал и позволил Суй Чжоу перехватить инициативу. Тот немедленно положил ладонь на скулу Тан Фаня и нежно поцеловал его губы, проверяя: — Как ты себя чувствуешь? Тан Фань мог только улыбнуться беспокойству Суй Чжоу и облегчить его, сказав: — Замечательно. Суй Чжоу улыбнулся в ответ и начал осторожно снимать последнюю одежду Тан Фаня. Он стянул одеяние с его рук, но оставил его лежать на кровати под ним, открывая его хрупкое тело во всей красе. Его худая грудь всё ещё быстро поднималась и опускалась, его член покраснел и ждал внимания. Суй Чжоу обвил рукой бедро Тан Фаня, чтобы погладить его ягодицы. — Больно? Тан Фань закусил губу и кивнул. Это очень больно, но он счастлив. — Всё в порядке. Сними одежду. Гуанчуань всё ещё полностью одет! Неприемлемо. Суй Чжоу хмыкнул и отошёл, чтобы раздеться, затем быстро вернулся к кровати и навис над Тан Фанем, удерживая его между руками. Тан Фань позволил себе полюбоваться широкой мускулистой грудью, и поднял руки, чтобы немного пощупать соблазнительные грудные мышцы. Суй Чжоу тихо засмеялся и осторожно их убрал. — Не создавай проблем. Ван Чжи слегка отступил, воспользовавшись возможностью, чтобы сбросить свою верхнюю одежду. Теперь, увидев, что Тан Фань и Суй Чжоу заняли свои места, он вернулся и сел у изголовья кровати рядом с головой Тан Фаня. Он протянул руку, чтобы погладить его растрепанные волосы, но больше ничего не сказал. Суй Чжоу сразу же приступил к делу, целуя свой путь вниз от груди Тан Фаня к его члену, но вместо этого обошёл его и укусил внутреннюю поверхность бёдер. Он немного использовал свои зубы, чтобы оставить следы на этой мягкой коже. Тан Фань извивался и толкал Суй Чжоу беспокойными руками в голову, хватаясь за его волосы и скуля: — Гуанчуаааань! Ах, этот капризный тон, который они так хорошо знают. Суй Чжоу и Ван Чжи не могли не улыбнуться. Суй Чжоу успокоил Тан Фаня, несколько раз лизнув головку его члена, но вскоре возобновил своё путешествие вниз. Его руки двинулись, чтобы раздвинуть ноги Тан Фаня шире, но неожиданно он почувствовал себя немного неудовлетворенным. Его брови нахмурились. Суй Чжоу… хотел видеть больше. Он отстранился, садясь на колени и игнорируя протестующее «Эй!» Тан Фаня от того, что эта теплая тяжесть покинула его, оставляя открытым и незащищённым. — Перевернись, — приказал Суй Чжоу. Глаза Тан Фаня расширились, но он быстро подчинился. Теперь его покрасневшая задница была выставлена на обозрение им обоим… Он немного стеснялся и пытался спрятать лицо в простыни, но Ван Чжи не принял этого во внимание. Он подталкивал Тан Фаня к себе, пока тот снова не повернул голову к нему лицом, встречая бесящую улыбку Ван Чжи в лоб. — Хороший мальчик, — похвалил Ван Чжи. Тан Фань ощутил, что его лицо сразу стало горячим, и ему пришлось физически себя сдерживать, чтобы не спрятать его снова в простынях. Глаза Ван Чжи были такими…! Тёмными, жаркими, надменными, горящими… И это было слишком много для Тан Фаня, чтобы не растаять. Или, может быть, кончить. Слегка беспомощно улыбаясь выходкам своих возлюбленных, Суй Чжоу снова обратил внимание на то, что он хотел оценить… красные отметины и легкие синяки, образовавшиеся на идеальных ягодицах Тан Фаня. Хотя они были немного липкими от успокаивающей мази, Суй Чжоу не мог не провести по ним руками, стараясь не надавливать слишком сильно, оценивая художественность того, что сделал Ван Чжи. Тан Фань, конечно, будет вспоминать о них обоих, когда завтра будет сидеть за своим столом, просматривая документы. При этой мысли Суй Чжоу чувствовал тёмное и тяжелое удовлетворение в животе. Теперь была его очередь оставить свой след на их маленьком чиновнике. Нежными, но твёрдыми руками он раздвинул мягкие полукружия Тан Фаня и наклонился, чтобы лизнуть влажную ложбинку. — Ааа…. Гуанчуань, — удовлетворённо застонал Тан Фань, и Суй Чжоу продолжил, обводя языком нефритовую пробку, вставленную в него, а затем вталкивая его в небольшую щель между плотью и камнем. Он постепенно расслаблял Тан Фаня, не торопясь, наслаждаясь звуками, которые он мог извлечь из его распутного рта. — Аааа… нннн…. пожалуйста… — стонал Тан Фань, чувствуя себя доведённым до отчаяния и в то же время немного вялым. Ощущение таяния не исчезло, но он всё равно становился всё горячее и горячее. Ему нужно было больше, он пытался извиваться в постели, но ему мешали сильные руки Суй Чжоу, удерживающие его на месте за бедра. — Прости, что? — подсказал Ван Чжи с понимающей ухмылкой. Тан Фань уже давно забыл о том, как надменно и самодовольно звучит Ван Чжи, и он уступил, крича: — Пожалуйста, дай мне свой член! Гуанчуань! Ах…! Он подавился дыханием, когда Суй Чжоу отстранился и немедленно потянул пробку из его ануса, плавно прокручивая её. Она выскользнула с небольшим «хлопком», и часть лишней мази просочилась из него на простыни. Ван Чжи позаботился о том, чтобы Тан Фань был хорошо подготовлен к этому вечеру. Оба воспользовались моментом, чтобы насладиться видом его слегка зияющей дырочки. Ван Чжи продолжил гладить волосы Тан Фаня, который выглядел сытым. — Ты так легко даёшь ему то, что он хочет, — лениво прокомментировал Ван Чжи, стрельнув глазами в Суй Чжоу. — Он это заслужил. — Суй Чжоу встретил его взгляд, а затем посмотрел на Тан Фаня под ним, и его глаза потемнели. — Он так хорошо учился, не так ли? Ты так хорош для нас, правда, Жуньцин? Тан Фань заскулил в ответ на медленный, мрачный тон Суй Чжоу. Он громко застонал, когда Суй Чжоу вдавил свой член, наконец, давая ему то, что Тан Фань хотел. — Да! Пожалуйста, Гуанчуань! — он мог только ахнуть, когда Суй Чжоу вошёл до упора — стеночки его ануса легко открывались после того, как их растянула пробка. — Подними его выше, — скомандовал Ван Чжи, и Суй Чжоу обхватил руками бёдра Тан Фаня и потянул, поднимая его на колени, в то время как сам начал входить и выходить из него. Теперь задница Тан Фаня была поднята вверх, его вес приходился на плечи и колени — оптимальное положение для Суй Чжоу, чтобы вдалбливать его в кровать. Тан Фань взвизгнул от смены положения, но быстро потерял способность к членораздельной речи, когда Суй Чжоу задал сильный темп. Его ягодицы всё ещё болели от шлепков, и удары бедрами только усугубляли синяки. От лёгкой боли по спине пробегал восхитительный озноб. Обычно Тан Фань довольно много громко говорил в постели, но сегодня он ничего не мог делать, кроме как задыхаться и тяжело дышать, пока Суй Чжоу врезался в него. Ощущение, что его наполняет что-то намного большее, чем эта пробка, ощущение тепла, окружающего и поглощающего его… Он запрокинул голову и сжал простыни. Ритмичное сжимание и разжимание кулаков бессознательно отражалось эхом в его заднице, сжимающей член Суй Чжоу в свою очередь. Ван Чжи наклонился, схватил Тан Фаня за волосы, и, держа его голову приподнятой, поцеловал его задыхающийся рот. Умелый язык обернулся вокруг Тан Фаня, заставляя замолчать даже его дыхание. Ван Чжи захватывал его рот, и Тан Фань легко уступил. Находиться в руках Ван Чжи и Суй Чжоу — одно из его любимых занятий. Отодвинувшись через минуту, Ван Чжи задумчиво заметил: — Ты сегодня намного тише, чем обычно, милый. Суй Чжоу недостаточно хорошо тебя трахает? — слегка насмешливый тон, которым всегда говорит Ван Чжи, только усугубил вопрос. И Суй Чжоу, и Тан Фань сразу же отреагировали: Суй Чжоу сильнее сжал пальцы на бёдрах Тан Фаня, толкаясь в него; Тан Фань задохнулся, когда от постыдного вопроса всё его тело начало покалывать, а соски напряглись от возбуждения. Его слезящиеся глаза расширились, и он попытался покачать головой в отчаянном отрицании, но его остановила крепкая хватка Ван Чжи в волосах. — Нет, это так хорошо, пожалуйста…! — Оу? — легкомысленно бросил тот. — Хорошо. Я волновался, что этого недостаточно для твоей жадной задницы. Не мог бы ты пошуметь для нас чуточку сильнее? — Сказав это, Ван Чжи потянул за упругий сосок Тан Фаня, сильно его прокручивая. Реакция того была мгновенной — его чрезмерно чувствительное тело напряглось, когда он закричал. Ван Чжи снова улыбнулся. Тан Фань так мило кричит для него. Суй Чжоу мог только попытаться удержаться, слушая поддразнивания Ван Чжи и мольбы Тан Фаня. Он немного трепетал перед способностью Ван Чжи превратить их блестящего ученого в нищенскую шлюху, ненасытную и не желающую служить никому, кроме них. Быстрый темп стремительно приближал его и Тан Фаня к краю, и Суй Чжоу с хлюпаньем вонзался в него, целясь в ту точку, от которой Тан Фань закричит ещё сильнее. Слушая, как их мокрые стоны и вздохи становятся громче, Ван Чжи понял, что пора. Выпустив из рук истерзанный сосок Тан Фаня, он слегка ослабил хватку в его волосах, придерживая достаточно, чтобы голова не упала. — Тан Фань хорошо принимает твой член, Суй Чжоу? Он сжимается, чтобы предоставить тебе тугую дырочку? — Ван Чжи знал, какое влияние оказывают его слова на них обоих, и не проявлял милосердия. — Похоже, он любит это. Ты можешь показать мне, как сильно ты любишь брать его член, милый? Ты можешь пойти на это для меня? Тан Фань не смог бы остановить себя, даже если бы попытался. Он весь напрягся, всхлипывая, с силой насаживаясь на член Суй Чжоу, пачкая простыни под ним своим оргазмом. Суй Чжоу почувствовал, как мягкие стеночки сжались вокруг него, и выругался, последний раз врываясь в тугую задницу Тан Фаня. Его голова опустилась, он задыхался, но не ослабил хватки на бёдрах Тан Фаня. Тот уже полностью обмяк, поэтому Суй Чжоу осторожно опустил его ноги на кровать. Немного семени вытекло наружу, когда его член выскользнул. Никто не попытался убрать его, Ван Чжи и Суй Чжоу вместо этого работали в тандеме, чтобы устроить Тан Фаня более комфортно на кровати. Они могут убраться позже. Тан Фань не признает этого, но ему нравится, когда они оставляют пятно семени на его промежности вместо того, чтобы сразу всё вытереть. Это приятное напоминание о том, кому он принадлежит. Ван Чжи укрыл Тан Фаня одеялом, и тот, открыв глаза, изо всех сил попытался схватить того за запястья. Ван Чжи нежно улыбнулся и скользнул под одеяло рядом с ним, а Тан Фань перекатился в его руки и прижался всем телом. Суй Чжоу, наконец полностью обнаженный, лёг позади Тан Фаня, тесно обнимая его, обвивая своими длинными руками, легко дотягиваясь до Ван Чжи. Он нежно поцеловал Тан Фаня в затылок. Тан Фань позволил эмоциональному и физическому истощению овладеть собой и заснул в считанные секунды. Через несколько минут Суй Чжоу встанет и приготовит немного воды, Ван Чжи вытрет Тан Фаня и поменяет простыни. После чего Суй Чжоу покинет их, чтобы приготовить немного лёгкой еды. Но пока все трое могут расслабиться. Это редкий момент покоя в их беспокойной жизни.