Я больше к тебе не вернусь

Огни ночного Питера мелькали за окном, даря лишь считанные секунды, чтобы рассмотреть освещённую фонарями улицу. У Серёжи сегодня не то настроение, когда стоит любоваться такими тестами на эпилептика, у парня “побаливает” голова. Слишком много всего навалилось: Семененко и его дебильные запросы, решая которые Серёжа скоро лишится волос на голове, а с ними и нервов, Олег и его слова, которые до сих пор не дают пожару тревоги потухнуть, Разумовский боялся за Волкова, больше всего на свете он хочет защитить своих близких, за них Серёжа отдаст всё, что у него есть, включая жизнь… если Олег ввязался во что-то, чем занимается этот псих или хотя бы его последователи… Страшно даже думать об этом. Утренняя ситуация со сном и Игорем не помогала в решение всех давящих на плечи тяжёлым грузом проблем. -Серёж, давай завтра выходной?-Игорь сидит за рулём и, хотя майор всегда был против того, чтобы отвлекаться в такие минуты, даже так мужчина заметил смятение на лице парня. Своего парня, сегодня придётся говорить именно так, хотя сама формулировка казалась Грому странной, даже немного детской. Они не просто бойфренды друг друга, они… Это любовь, самая настоящая и живая. Про такую любовь говорят, что за неё нужно бороться. -Я не смогу, работы очень много навалилось…-Разумовский так и не рассказал Игорю про Семененко, про сон и про Олега. Это было неправильно, Серёжа и сам это прекрасно понимал, но что-то не спешил менять хоть что-нибудь. Игорь всегда занят, всегда работает, а, если не работает, думает о работе. У него много всегда дел, и, кажется, майор не научился быть другим, не бешенным трудоголиком. У Серёжи сейчас завал во Vmeste, а у Грома всегда… Честно сказать, ещё не было ни дня совершенно для них двоих. Всегда были какие-то супер-важные дела, которым нужно уделить часик времени за компьютером у Разумовского, срочный звонок от информатора у Игоря. Они старались вместе спать, несмотря ни на что. Игорь ехал ночью через весь город к Серёже в особняк. Это было даже романтично. -Понятно, но… Блять, знаешь, я не мог знать, что у тебя что-то случилось, конечно, это не оправдание, но я же… -Я понимаю. Ты не знал, всё хорошо.-Серёжа наступает себе на горло каждым словом.-Я люблю тебя.-Парень поворачивается в сторону Игоря, смотрит так искренне, как только может, будто ещё чуть-чуть и поцелует, но, что удивительно, вечно тактильный и льнущий к рукам Разумовский сегодня не позволял себя трогать, да и сам никакого интереса в эту сторону не проявлял. -Я тебя тоже, но…-Они останавливаются на перекрёстке.-Серёж, мне очень-очень жаль, прошу, расскажи, что случилось?-На самом деле, у Грома уже были свои предположения, но мужчина ещё не знал, как бы подступиться и удостовериться в своей правоте. -Я не хочу ссориться. -Почему мы вообще должны из-за этого ссориться?! Ты изменил мне? Убил кого-то?-Игорь уже чутка повышает громкость их разговора. -Заткнись.-Серёжа практически шипит на мужчину сквозь плотно сжатые зубы. -Или ты думаешь, что я тебе изменяю? Ревнуешь к Юле? -Что ты… Блять, да, может быть, да! -Может быть? Ты издеваешься?! -Я не знаю! Понятно?! Не знаю, ревную я или нет!!-Серёжа всем корпусом поворачивается в сторону Грома. Проблем стало ещё больше, вот только теперь Разумовскому больше некому “не рассказывать” о них. -Как ты можешь не знать?! Это я с твоей головой хожу на плечах или кто-то другой?! Ты жрёшь мне мозги, а сам не знаешь из-за чего?!? -“Не знаю из-за чего”?!! Уж поверь мне, я-то знаю из-за чего я “жру твои бедненькие мозги”!!-Теперь они переходят на крик. -Но нихуя не рассказываешь, гениально, как всегда.-Игорь смотрит строго на дорогу, игнорируя Серёжу, что выводит только сильнее. В какой момент его сделали истеричкой? -Я злюсь, потому что, когда мне было очень хуёво…-Серёжа останавливается на секунду, какая-то часть разума нашёптывает, на самом деле, ужасные вещи. Что-то внутри умоляет Разумовского рассказать Грому не про кошмар, а про то, что было в кошмаре. Чистый, не затуманенный гневом и истощением разум бы отверг эту идею сразу же, как она появилась, Серёжа любит Игоря и не хочет делать ему больно, но… Сейчас им завладевает что-то ещё, что-то тёмное.-Мне приснился кошмар. -Мм, а как бы я тебя успокоил по телефону? Извини, конечно, я не обесцениваю твои проблемы со сном, но раньше же ты справлялся и без меня… Я имею ввиду, что ты же знаешь, что делать, а не…-Гром понимает, что говорит лишнее, что звучит это так, будто мужчину достали постоянные проблемы со сном у его парня и он обвиняет того в этом. Но ведь это не так? Точно не так.-Прости, блять, я не то имел ввиду, просто блять, я… -Мне приснился ты.-Игорь замолкает, мысленно уже ненавидя себя за всё сказанное.-Ты хотел меня изнасиловать. Ты… Начал бить по больному и я…-Голос начинает дрожать, что становится сигналом “стоп” для Серёжи, ему нужно собраться, нужна минутка и он продолжит… -Я… Серёж, мне… Господи, прости меня.-Они заворачивают во двор, не лучшее время для такого рода разговоров, когда они уже буквально в шаге от дома Прокопенко. Этот вечер должен был выглядеть иначе. Игорь хотел, чтобы это был особенный вечер для Серёжи, хотел, чтобы он запомнился на долго, как что-то хорошее; Но кто знает, как всё выйдет на самом деле. -Это был не ты… Это был просто сон.-Разумовский старается отключить все возможные эмоции, начиная выполнять все свои действия машинально, по памяти, даже не дергая ни одной мышцей на лице. Так они и покидают автомобиль, который приходится припарковать за два подъезда от нужного. -Такие сны не просто так же снятся…-Игорь сам не хочет продолжать эту тему, но, к собственному сожалению, закрывать глаза на слона в комнате майор никак не мог научится. Гром всегда искал какую-то точку, не прекращая разговор, пока тема не дойдёт до логического конца. Недоговаривать о чём-то всегда было тяжело, весь день приходится вынашивать мысли по поводу и без, в конце концов рефлексия перерастает в самоедство, что Игорь особенно не любил. Начало их отношений было именно таким, когда Грому приходилось неделями таскать на себе этот тяжелый груз из размышлений: кто же они всё-таки друг другу? Что он чувствует к Серёже? Как от него избавится или вообще не стоит избавляться? – вот, что было действительно ужасно, такие периоды своей жизни, спустя время, Игорь называет тяжёлыми, этот не был исключением. -А я откуда знаю, почему всё так? Я похож на психолога? -Ты у нас гений всё же… -Угу, гений.-Мычит в ответ Разумовский, засовывая руки по карманам, уже ненавидя себя за толстовку, в которой по итогу решил идти. Может надо было как-то поофициальнее? Но Игорь бы весь вечер смеялся над ним, если бы он надел рубашку, они же не в Эрмитаже и даже не в театре, но всё равно… Хочется понравиться этим людям.-Я правда не знаю. В полной тишине они проходят всего несколько шагов, пока у Грома не рождается гениальная идея развеять обстановку. Порой говорить на серьёзные темы легче, когда вы находитесь в расслабленном, непринуждённом состоянии. -Ладно, тогда послушаем меня, я не гениальный миллиардер, но всё же…-Игорь начинает баловаться, активно жестикулировать, подбирать интонации к своим речам, по-другому высказывания Грома не назвать. Игорь так всегда делал, когда у Серёжи было плохое настроение, своеобразный мини-спектакль только для него. -Ты постарше меня, может научился чему полезному.-Это тоже часть небольшого представления, Серёже позволяется лукавить и плеваться ядом безнаказанно, но в пределах допустимого, конечно. -Не такой уж я и старик, вот честно. -Ты позавчера притащил в спальню два тазика с горячей водой. Мы блин распаривали ноги.-Серёжа делает театрально длинные паузы, красноречиво поглядывая на силуэт майора, они были в обычном спальном районе, а освещение тут, дай бог, над подъездами есть, и на этом спасибо скажите. -Ну, может я немного староват, признаю. -Дед, я тебе на день рождения подарю тетрис. -Лучше ту игру, где волк ловит яйца…-Разумовский тупит в Грома совсем непонимающий взгляд, кажется, парень в первый раз в жизни слышит эти два слова в одном предложении, а тут ещё и слово “игра” приписалось.-Серёж, только не говори, что не знаешь… -Какая ещё игра с яйцами..?-Разумовский смотрится потерянным, точно ребёнок лизнувший качелю на холоде. Такой забавный в своей желтой шапке с зелёным пун-поном и расстёгнутой нараспашку курткой, Игорю кажется, что Серёжа просто резко повзрослевший ясельник, который сейчас начнёт требовать позвать его маму или поругать мальчика, закинувшего ему за шиворот снегом. Гром тепло улыбается, слыша расспросы про “игру динозавров” шутки о старческом маразме. Игорь подходит ближе и, схватив рыжеволосого мальчика под руку в тонкой перчатке, идёт с ним к подъезду, обещая, что покажет игрушку, когда они придут, ибо, насколько Гром помнит, у дяди Феди она должна где-то валяться, среди прочего антиквариата из Игорева детства.

***

Парни целуются в старом лифте, пока поднимаются на свой этаж. Серёже удаётся на несколько секунд очистить голову, полностью забывая обо всех проблемах. Парень безусловно благодарен за эту мимолётную возможность. Он даже подумал о том, чтобы поделиться с Громом, ведь именно так поступают парочки? Они должны любить и принимать друг друга, несмотря ни на что… Вот только новые проблемы вряд ли нужны Игорю, у него работа, Юлины проблемы. Юлины, а не Серёжины. Нет, он не ревнует к ней, как к девушке, совсем нет, Разумовский слишком уверен в Игоре, в его клятвах и словах о любви, Гром слишком плохо и неумело врет, по крайней мере Серёжа так считает. Те слова, что Игорь ему говорит, нельзя произносить с такой искренностью и при этом лгать. Такое просто невозможно. Но Разумовский ревнует к Юле, как к человеку, к которому Игорь уделяет очень много внимания. Возможно, Серёжа сам виноват ведь никогда не напрашивается на “поговорить по душам”, да и о работе старается лишний раз ничего не говорить, только, если его не захватывает какая-то тема из сферы IT или чего-то, что связано с этим. Тогда Серёжу не остановить, парень даже боится, что мог сболтнуть лишнего, когда говорил о книжке от псевдо-хакера, которую продали на недавнем аукционе. Разумовский называл методы, описанные Генри Хинтером, примитивными и поверхностными, Серёжа даже в пиздючестве, когда взламывал компы в библиотеке, был более изобретателен. -Возьмём выходной? Только ты и я… Никакой работы?-Второй раз за вечер предлагает Гром. Разумовский ведёт пальцами по щетинистой щеке, рассматривая лицо майора будто под микроскопом. -Никакой прям?-Из-за сменившейся атмосферы и, откинутого на задний план, непонимания, Серёжа всё же решает обдумать предложение, а не отнекиваться от него, даже не вспоминая примерный вид расписания на ближайшие дни. Разумовский думает, что может всё-таки позволить себе денёк наедине. -Совсем-совсем… Предупредим, что будем очень заняты. -Давай, когда? -Хоть завтра… -Ловлю на слове.-Один день… Всего один день, но зато только их. Они вдвоём, друг для друга и всё. -Ну, ты погоди, нужно ещё договориться там, созвониться со всеми, а то я это же к примеру сказал, знаешь…-Двери лифта открываются, и Серёжа целует Игоря со всей доступной ему нежностью. Стоит сказать, что им повезло не встретить никого на лестничной площадке, ссориться с соседями Прокопенко не хотелось бы, тем более, когда некоторые соседи думают, что Игорь их сосед, так часто он появляется в этом доме. Вечер будет особенным, будет правильным, семейным. Игорь сделает всё, что в его силах. Они не закончили говорить о Серёжином сне, они поставили запятую, просто Гром прекрасно знает, что вытаскивать из Разумовского его эмоции и правду невероятно тяжело, да и всегда сопровождается слезами и криками, сейчас это ни к чему. У Серёжи хватает стресса и без этого. Игорь не хочет быть новой проблемой для Разумовского. Сегодня Гром хочет показать Серёже то, чего ему очень давно не хватало. -Я боюсь.-Честно признаётся Разумовский, когда они стоят подле двери, собираясь с духом. -Всё будет хорошо, я рядом и… Никто тебя не обидит, обещаю.-Игорь переплетает их руки, крепко сжимая холодную ладонь. Серёже бы сейчас погреть запястья, совсем уже ледяные. -Что мне сказать? -Для начала… Думаю, “здравствуйте” – вполне подойдёт. -Не смешно. Может… -Я звоню.-Уже предчувствую предложение сбежать, Гром нажимает на небольшую черную кнопку, рядом с дверью, отделяющую их от знакомства с семьёй Прокопенко. Где-то пол минуты ничего не происходит, за этот короткий промежуток времени Серёжа успевает прокусить губу и сжать руку Игоря до побелевших фаланг пальцев, на что Гром лишь положил поверх ещё и вторую руку. Серёжа знает, что может положиться на этого человека, несмотря ни на что, они всё ещё вместе, они всё ещё любят. Игорь точно знал, что это дом, где его всегда ждут, где ему всегда рады и тот факт, что он встречается с парнем может изменить лишь одну единственную вещь: теперь здесь будут не “ему всегда рады”, а “им”. Главное, что всё именно так и будет, пусть Серёжа и не верит. Замок издаёт несколько механических щелчков, и железная дверь отпирается. На пороге стоит женщина со светлыми волосами и самой лучезарной улыбкой в мире. Елена Филипповна Прокопенко, Серёжа заучивал имена наизусть, так и не переборов страх детства неправильно обратиться ко взрослому человеку. А вообще-то, можно сказать, что у него детская травма с тех времён, когда Мария Ивановна высмеяла его на весь класс, из-за того, что маленький 6-ти летний Серёжа назвал её “Марина”, женщина заставила его выйти к доске и при всём классе коверкала его имя, фамилию, но не отчество… Про отчество женщина сказала только одно: “С таким-то отцом… И смеяться грешно.” – что это значило для Разумовского и по сей день остаётся загадкой, ибо, насколько ему было известно, Виктора Разумовского эта женщина знать не могла. -Теть Лена, это…-Игорь кашляет.-Это Серёжа. -Здравствуйте.-Прокопенко чем-то напоминала учительницу по музыке, одну из любимых Серёжиных учительниц. Женщина всегда была добра к нему и даже делала небольшие подарки ко дню рождения. Обычная шоколадка и напутствие, но тогда это казалось чем-то сродни сокровищу. -Здравствуйте, дорогие мои. Игорь, так ты с другом? Ну давайте, чего стоите, как неродные, проходите…-Карие глаза неожиданно спускаются ниже и цепляются за руки парней. Сначала, Прокопенко подумал, что у Игоря что-то пошло не по плану, и, вместо знакомства с его девушкой, их ждёт знакомство с другом, но… Кажется, она неправильно поняла фразу про “Я хочу вас познакомить”. Женщина готова поклясться, что она чётко слышала несколько раз местоимение “она” в разговоре об ужине. -Я, наверное…-Почти шёпотом произносит парень. Серёжа отпускает руку Грома и уже хочет уйти, оставив их наедине, ощущая, что ему явно тут не рады, но раздаётся возмущённый голос откуда-то из квартиры, видимо, это тот самый “Фёдор Иванович”, “дядя Федя”, “мой второй отец”, о котором Игорь так часто рассказывает. -Ну, и долго вас ещё ждать?-Голос грозный, но добрый, слышно, что фразу произносят с улыбкой. -Игорь, а в какой момент ты собирался предупредить нас?-Тётя Лена ставит руки в боки и щурит на Грома недовольный взгляд.-В такое положение меня ставить нормально вообще? -Я… Теть Лен, это Серёжа, мой парень.-Женщина многозначительно кивает, рассматривая майора. -Серёженька, ты проходи, я там курочку в духовке сделала, ты клубнику ешь? У нас есть тортик, Федя сегодня купил, ты проходи-проходи…-Женщина тянет оцепеневшего от страха Серёжу внутрь, он-то уверен, что его сейчас в зашей выгонят, скажут, что Игоря им испортил и всё такое, а ему так радостно улыбаются и ласково за руку берут… Разумовский даже теряется, когда его окончательно затаскивают в квартиру, рукой стремясь найти своего Грома, чтобы тот его в чувства привёл. -Я… А, что простите?-Отходя от шока, за мотанием головой туда-сюда, от Прокопенко к Грому, Серёжа теряет нить разговора. -Серёж, ну чего ты так? Говорю, клубнику любишь?-Серёжа бросает очередной потерянный взгляд в сторону Игоря, замечая, что тот уже закрывает за ними дверь. -Я да, да люблю…-Мужчина кладёт руку на плечо и полушепотом произносит: “разувайся”. -Ты только не стесняйся, если что, у меня пирожки припасены с картошкой и с щавелем ещё есть, Игоря любимые… Но ты не переживай, не дам я такой детине объедать тебя.-В комнату проходит седой мужчина в зелёном вязанном свитере, похожий есть у Игоря, наверное, Елена Филипповна сама вяжет. -Ну, что, вечер добрый, молодёжь.-Дядя Федя вот ни на секунду не показывает удивления, будто всё нормально и про “неё” не рассказали только тёте Лене. Женщина, к слову, быстро адаптировалась и ни капли не смутилась, парень и парень, главное, что наконец-то Игорёк нашёл себе, хоть и не ту самую, но Прокопенко однозначно надеются, что того самого. -Дядь Федь, знакомьтесь… Серёжа, мой парень.-Говорить такое непривычно, в первый раз казалось, что это кто-то другой, а не сам Игорь Гром, произносит эту замечательную фразу вслух. -Привет, Серёжа, его парень.-Фёдор Иванович протягивает руку для рукопожатия. -Здравствуйте, Фёдор Иванович… Игорь про вас… -Оой, ты этих “Ивановичей” оставь за дверью. -Для тебя мы – дядя Федя и тётя Лена, хорошо, Серёженька?-Они заканчивают мысли друг за другом, как в фильмах, когда показывают счастливые семьи… Поверить в существование такой… Любящей, счастливой семьи поначалу нелегко, на самом деле, вообще не верится. Серёжа даже думает, что это какой-то сон, уж слишком всё хорошо и стоит ожидать какой-нибудь подставы в любую секунду. -х-Хорошо. -Ну, вы чего стоите-то в прихожей? Пойдём есть, там Ленка такую курочку сделала...-Дядя Федя делает паузу и чуть тише добавляет: -Меня с кухни гонит, боится, что сожру, вас не дождавшись. Игорь усмехается, Елена Филипповна несильно бьёт мужа в плечо. Всё кажется таким естественным и правильным, тут так всегда. Разумовский кажется сам себе лишним в этом доме, он чужой в этом мире семейного тепла. Детдом сделал своё дело, и теперь уже вряд ли можно исправить отчуждённость, которую привили ему в детстве по отношению к таким вот семьям. Серёжу научили, что он всегда будет там лишним. -Ты только не стесняйся, чувствуй себя, как дома. Ему раз пять успели сказать, чтобы он не стеснялся, но побороть себя намного сложнее, чем кажется. Их проводят к большому столу, на котором уже разложили “пир на весь мир”, с первого взгляда Разумовский узнаёт только два салата, остальные три становятся для парня загадкой этого вечера. -Картошечку положить? Ты расслабься уже, выбирай, что хочешь. -Лен, ну едрён-батон, дай парню подышать уже, зажала его со всех сторон. Сама посмотри, он же боится твоих этих…-Мужчина замолкает и поднимает руки в смирительном жесте, под грозный взгляд жены. Серёжа и правда выглядит, как ежик, сжавшийся в клубочек. Парень держит скрепленные в замок ладони под столом, закусывает постоянно губу и постоянно, точно кот увидевший муху, бегает глазами, только бы не смотреть слишком долго в глаза. -Всё в порядке, д… Фёдор Иванович. -Дядя Федя.-Повторяет в назидательном тоне Прокопенко, накладывая Серёже жаренную картошечку. -Игорь, ну, хоть бы слово сказал. -Дядь Федь, я от тёти Лены хоронюсь, она на меня так посмотрела с порога… Думал, убьют сейчас. -Врать меньше надо, потому что.-Говорит Фёдор Иванович, параллельно тянется за курицей, Игорь тоже не отстаёт и уже готовится к войне за ножки. -А ты всё знал? Знал и не сказал мне?-Женщина скрещивает руки на груди. -Ну, как знал… Догадывался… Мы-то с ним поговорили вот тогда, когда он с Юлькой приходил, ну и там фигурировал парень в его любовных речах. -Я вас умоляю, каких любовных речах. -Серёж, ты не слушай его, Игорёк там при мне горы обещал за тебя свернуть.-Игорь смеётся, понимая, что Фёдор Иванович, откровенно говоря, привирает. Гром хочет уже начать отнекиваться, но видит, как смущается Серёжа, и решает не сбивать эту скромную улыбку с покрасневшего лица.-Океан вплавь переплывёт лишь бы снова в твои глаза взглянуть… Ой, знал бы ты, как он красиво стелил в тот вечер…-Полковник мечтательно улыбается и, переведя взгляд на жену, кивает, одними губами произнося, что так и было. Тётя Лена и вправду очень вкусно готовит, Серёжа уж точно знает толк в еде, с его-то любовью к ресторанам и доставкам. Фёдор Иванович рассказывает глупые истории про Игоря, под громкий смех гостей и редкое шиканье, мол не за столом же, от жены. А, пока Серёжа заинтересованно смотрит на Прокопенко, слушая очередную историю из детства Грома, тётя Лена подкладывает в тарелку ещё салатика, хотя, кажется, в Серёжу больше уже точно не влезет. -Ну, чего мы всё об Игоре, расскажи о себе? Кем родители работают?-Игорь давится водой, понимая, что второй раз натыкается на грабли, оставленные им же самим в виде лжи. -Я… -Тёть Лен, не стоит об этом… -Нет-нет, всё нормально, Игорь.-Серёжа переводит на Грома полный осмысленности взгляд, Игорь не любит затрагивать такую больную для Разумовского тему, но сейчас, кажется, пропадает та самая тоска и боль от, незажившей по сей день, раны в глазах.-Я из детского дома, мама умерла при родах, а отец… Не уверен даже. -Солнце моё, мне так жаль… Ты совсем малюткой был?-Вопрос скорее риторический, но Серёжа всё же на него отвечает. Дядя Федя переглядывается с Игорем и по взгляду ясно, что Елена Филипповна не знает о самом Сергее Разумовском совершенно ничего. -Меня бабушка недолго воспитывала, так что не с младенчества. -Золотце моё, иди сюда, дай хоть обниму тебя.-Рыжая макушка против воли ложится на горячую грудь, хотя Серёжа всё так же остаётся недотрогой, который контактировать с людьми не особо любит, скорее боится, и, по началу, обнимает в ответ скорее для виду, еле касаясь ткани милого платья в мелкий горошек, но вскоре теплым объятьям тёти Лены удаётся растопить ледяную завесу, и Серёжа уже и вправду обнимает её в ответ. У Прокопенко внутри будто светит солнышко, иначе объяснить всё то тепло и свет, что исходит от неё нельзя. Обычно Разумовский отдёргивается и грубит, когда кто-то касается его волос, кроме Игоря, но тут снова что-то идёт не так и, когда мягкая рука начинает гладить его по рыжим патлам, парень только сильнее прижимается. В объятьях этой женщины было уютно, как дома, как в далёком детстве, как у бабушки, давно покинувшей этот мир. -Лен, ну, мы с Игорем, наверное, отойдём… Не против?-Тихонько вклинивается в атмосферу с широкой улыбкой Фёдор Иванович. Серёжа выпрямляется, поворачивая голову в сторону Грома, а Игорь… Игорь счастлив, по-настоящему. Его Серёжа улыбается и тактильничиет. Его только что обняли, и он не отстранился, не улыбается неловко, а напротив, сам прижимался в ответ на объятия. Такое и вообразить было сложновато, а тут увидеть своими глазами. -Ну, идите, а мы с Серёжкой пойдём альбомы смотреть старые. Хочешь увидеть, как Игорёк с горшком на голове бегает?-Разумовский, не сдержав смешок, прикрывает рот рукой, пока в этот момент Гром уже вскидывает брови в возмущённом жесте. -Тёть Лен, может не надо моему парню такой компромат на меня выдавать? -Боишься, что он поймёт, какой же ты дурак и замуж не пойдёт?-Кряхтит Прокопенко, вставая с насиженного места. -Вы смеётесь, а у меня, может быть, кольцо в кармане лежит. -Только если от гранаты.-Гром встаёт следом за Фёдором Ивановичем и уже собираются покинуть помещение, когда Игорь внезапно останавливается. -Тёть Лен, вы, если старые вещи доставать будете, поищите мою игруху с «Ну, погоди!», я Серёже обещал показать, хорошо? -Хорошо, посмотрим. Ой, знаешь, а я даже, кажется, знаю, где она лежит… Думаю, да. -Позовите только!-Кричит Игорь, пока его под локоть утаскивают прочь. -На трюмо в коробке должна лежать, я вот пыль вчера протирала, видела её, вроде.-Бубнит под нос себе Елена Филипповна, когда собирает тарелки со стола. Серёжа, недолго думая, встаёт и начинает помогать, подхватывает тарелки с салатами и, под одобрительный взгляд и благодарную улыбку, несёт к холодильнику. -А дома у вас ты обычно убираешься?-Включается вода, и Прокопенко начинает мыть посуду. -Тут сложно… У Игоря дома иногда я, но обычно никто, судя по залежам пыли и старья. -Так вы не съехались ещё? -Мы… Знаете, живём будто на три дома. -На три? -Офис, особняк, квартира… Мы вообще не думали съезжаться, Игорю удобнее до работы от себя доезжать, я в офисе сплю частенько, а за город тащиться каждый раз… Тяжело, но мы всё равно пытаемся. -Серёж, а чем ты таким занимаешься? -Я… Знаете, что такое Vmeste?-Парень изображает главный символ приложения.-Мессенджер такой… -Знаю, вроде… Федя говорил, что у Игорька проблема какая-то случилась с разработчиком или владельцем, уже не помню, представляешь? Игорёк к нему ворвался домой и чумным доктором обозвал… Ужас какой.-Тётя Лена уже хочет начать сетовать на Грома за его извечную резкость и радикализм в “некоторых” его методах, но Серёжа, кашлянув, перебивает настрой женщины. -Это я был. Меня он чумным доктором назвал… Странное знакомство вышло.-Женщина разворачивается всем корпусом в сторону Разумовского, осматривая с головы до ног, и ухмыляется. -А так с виду и не скажешь… Ты у нас ещё и гений, получается, в компьютерах понимаешь. Вот же Игорьку повезло с тобой.-Прокопенко лучезарно улыбается и возвращается к мойке посуды. -Ты только не грусти, сейчас домою и пойдём альбомы смотреть… И всё? Вся реакция на… На всё, чего сегодня Серёжа стеснялся. Разумовский тупо лыбиться, смотря в окно, потому что с такой улыбкой он выглядит глупо и спрятаться от тёти Лены надо, не хочется, чтобы она видела его с таким лицом. Серёжа склоняет голову, рыжие патлы лезут в глаза и на секунду становится грустно. Грустно, потому что у вечера будет конец, грустно, потому что одного такого вечера ему будет однозначно мало. Разрешат ли ему ещё хоть раз почувствовать себя также? Почувствовать себя нормальным, несмотря на все загоны и стереотипы, просто побыть обычным человеком? Снова нырнуть в эту атмосферу любви и заботы? Почувствовать себя частью всего этого, хотя бы на секунду, как, когда Фёдор Иванович рассказывал про то, как Игорь притащил с улицы дворнягу, и та опрокинула им ёлку? Серёжа забыл на несколько замечательных мгновений, что он здесь гость, чужой. -Можно спросить?-Разумовский уже винит себя за это решение, ибо, если ответ будет соответствовать его ожиданиям, он со стыда сгорит и вряд ли сможет вернуться в этот дом. -Спрашивай, что душе угодно.-Женщина уже домывает последнюю кружку. -А вы… Ну, то есть, вы же ждали девушку, а не… меня. Почему вы так быстро смирились? -“Смирилась”? Не неси чушь! Не с чем тут “смиряться”, Игорь мне по телефону наврал, вот я и смутилась сперва, но против того, что вы гомосексуалисты, правильно называю? -Вообще гомосексуалы, но Игорь не гей.-Женщина вопросительно выгибает бровь.-Я думаю, он би, там знаете, и парни, и девушки нравятся… -А ты прям..? -Да, думаю, да, господи… стыдно-то как, я думал, что избегу этого разговора, раз у меня родителей нету… -Ой, да чего стыдиться, ты – это ты. Я вот как считаю: делай, что хочешь, спи, с кем хочешь, красься, татуировки делай там и прочую ерунду, но только остальным вреда не приноси. Многие люди моего поколения прямо демонизируют вас, а я вот этого вообще не понимаю. Какое кому дело, что делают два взрослых человека по обоюдному согласию у себя дома? -Я бы хотел и на улице многое делать. -В смысле? -За ручки держаться, в щёчку хотя бы целоваться… -Ну, с Игорем, я думаю, можно, там можно и не только “в щёчку”. Серёжа улыбается, всё вроде бы хорошо идёт, но от этой темы парень всё же решает отойти. Гулять по минному полю интересно, но опасно. -Пойдёмте альбом, наверное, смотреть? -Серёж, смотри, мой хороший, мне главное, чтобы этот оболтус счастлив был, а остальное – пустяки. Ты бы видел, как он влюблён, мама дорогая… Он смотрит на тебя с такой нежностью в глазах, прямо как собаки на своих хозяев; Знаешь вот прям боготворит тебя, не могу иначе описать. -Я тоже его люблю… Сильно очень.-Прокопенко кладёт ладонь парню на щёку и в глаза заглядывает, таким пронзительным и одновременно открытым взглядом. -Серёж, ты никому не верь никогда, кто что скажет плохого. Правильные вы, ты правильный и всё с тобой хорошо. “Спасибо”-шёпотом говорит Разумовский.

***

-Говорю же, Игорь, на трюмо в коробке.-Кричит женщина из кухни, разливая вместе с мужем чай по кружкам и разрезая торт. -Ну, не вижу я…-Гром бегает глазами по всей комнате, уже уверовав в то, что он просто всю свою жизнь не знал, что такое трюмо, ибо там никакой коробки не было. -Всё, Серёнь, иди помоги ему, а то он сейчас третий глаз откроет.-говорит дядя Федя. -В зелёной коробке, Серёж! В квартире приятно пахнет пирожками и фруктовым чаем. -Ну, что географический кретинизм ставим?-Разумовский встаёт по центру зала и ставит руки в боки, уверенно глядя Игорю прямо в глаза. -Ну-ну, давай показывай.-Гром подходит близко, запредельно близко для ситуации, в которой они находятся. Игорь тянется, чтобы поцеловать парня, но тот отшатывается, как от прокаженного, делая несколько шагов назад и красноречиво смотрит на мужчину. -Совсем сдурел?!-Полу-шепотом говорит Серёжа. -Показывай давай, где коробка?-Игорь снова подходит ближе. -А что такое “трюмо”?-Шёпотом спрашивает Разумовский, оглядываясь на дверь. -Ты че… Ты же это не серьёзно..?-В ответ только немного дебильная улыбка.-Да, ладно… Вот так живу и не знаю, что с мажором сплю. -Перестань, кто вообще знает, как выглядит трюмо? Вот у тебя есть трюмо дома? Это вообще настоящее слов: трюмо? -У меня нет, а вот у тебя есть. -Серьёзно, что ли? В комнату заходит дядя Федя, окидывает парней картинно-разочарованным взглядом и подходит к столику, что стоит подле шкафа, осматривает его серьёзным взглядом и… Поворачивается обратно к Игорю и Серёже. -Игорёк, сюда подойди.-И рукой подмахивает, чтобы тот поспешил.-Глаза разуй пошире. -Ну, нету тут… Ой. -Вот именно, что “ой”.-Коробочка лежит на одном из шкафчиков, стоящих по обе стороны от зеркала. -Ну, не заметили… -За себя говори, ты мне даже, что такое “трюмо” не сказал! -Туалетный столик, по-вашему. -Говорит Прокопенко, проходя в комнату с двумя кружками чая и тарелкой. -Да, ты куда тащишь-то, дай сюда!-Дядя Федя за два шага пересекает зал, оказываясь рядом с женой, выхватывая из рук полные стаканы с горячем чаем.-Игорь, помоги, а? Встал и стоит главное… -Ну тарелку-то дайте мне самой донести!-Хихикает женщина, пока муж заботливо смотрит ей в глаза. -Лен, ну прольёшь и обожжешься…-Гром берёт из рук Фёдора Ивановича кружки и ставит их на небольшой столик рядом с диваном. -Федь, иди на кухню, конфетки и ещё две кружки принеси, ладно? -Как прикажете, генерал.-Федор Иванович отдаёт честь и они на пару с Игорем маршируют на кухню. Серёжа вдруг осознаёт, что весь вечер не думает о своих трудностях… Ни о Семененко, ни о кошмаре, ни о словах Волкова. Так странно, но эти люди подарили ему спокойствие, которого Разумовский не знал уже давно. Ему приходилось давеча думать о том, чтобы уехать куда-нибудь из России вместе с Игорем, чтобы никакого Грома и Разумовского… Только Серёжа и Игорь, вместе там, где не нужно прятаться и боятся отхватить проблем из-за того, что они банально за руки взялись. Такие мысли были мёдом перед сном, учитывая, что жизнь последнее время всё больше походила на бочку дёгтя. Но все эти мысли были лишь фантазиями, ибо работы слишком много у них обоих, взять и уехать не получится, хотя хочется… Очень. Вряд ли Игорь бы одобрил эту идею, если у Разумовского будет ещё момент, когда он сможет выкроить пару недель чисто на себя, с небольшими перерывами на рандеву с ноутбуком, куда же без этого, то Игорь… Нет, Гром не сможет оставить свою работу, он живёт ей, наверное, поэтому мужчина так охотно идёт разбираться с Юлиными проблемами. Они – часть его работы, он ведь в неё влюблён, на ней женат, его работа – не просто приходить в отделение и выслуживаться перед начальством. Игорь полицейская ищейка – его работа восстанавливать справедливость, Пчёлкина этим и занимается, по сути. Из них бы вышла отличная пара. -Серёж, иди сюда.-Тихо говорит Прокопенко. Женщина подманивает парня ближе, осторожно поглядывая на дверь в кухню. Из комнаты слышно, как Фёдор Иванович говорит о варенье, под ворчание Игоря. -Да? -Я вот спросить всё хочу, вы о детках не думали?-Всё также тихо спрашивает тётя Лена. -Я, то есть, ну… Нет, не думали ещё…-Парень теряется, весь вытягивается, смотря на женщину с не дюжим изумлением. -Ну, а хочется? Тебе именно? -Я, не знаю… С нашими-то графиками и…-В комнату заходит Гром со стаканами. -Осторожно, горячее. -Ты так гремишь ими, что никаких предупреждений не нужно.-Видимо, разговор о детях закончился. Ну и хорошо, рано им ещё о таком думать, они встречаются всего месяца четыре… Какие им дети? -Доставай игру мою, буду тебя обучать геймерскому хиту моей юности. Оставшийся вечер так и проходит, под анекдоты, ностальгические рассказы… У Серёжи больше не спрашивают ни одного вопроса, на который тот бы не смог ответить. Ни капли смущения не остаётся, рядом с Громом Серёжа начинает чувствовать себя, как будто так и надо, как будто он дома. Спать они остаются здесь, им постелили на диване. Игорь всё-таки поцеловал Серёжу, правда в тот момент к ним зашел Федор Иванович, полковник принёс какую-то забытую Игорем футболку для Серёжи. -Простите, пожалуйста, я… Мы просто, ничего дурного не делали…-Прокопенко только громко смеётся, Игорь отлипает от подушки, в которую нырнул лицом, увидев полковника, и тоже начинает ржать, когда ему удаётся разглядеть раскрасневшегося Серёжу. -Господи, ну расслабься ты, не паникуй так. Я, что по-твоему никогда людей целующихся не видел? -Я просто, мне стыдно…-Гром обнимает его одной рукой и притягивает поближе к себе. Сначала, Разумовский фыркает на него и даже слабо отталкивается, но через несколько мгновений таких котячих нежностей, закатив глаза, смиряется. Игорь целует его в висок и, хотя Серёжа строит недовольную моську, он всё же радуется, что Гром не стесняется его и дарит столько нежности при ком-то ещё.

***

Утро начинается не с кофе. Игорь выцеловывает на сонном Серёже хаотичные дорожки, оттягивает ворот футболки посильнее, чтобы можно было достать до ключиц. -Хватит…-Выдыхает так тихо, как только может, разнеженный, сонный Серёжа. -Сегодня у нас выходной, помнишь? -Ты же вроде это “к примеру” говорил.-Гром поднимается повыше и целует рыжую макушку. -Я вчера с дядей Федей всё обсудил… -Мне нужно позвонить… Хорошо?-Вместо ответа ему протягивают телефон, который лежал всю ночь без зарядки. Батарея держится на честном слове, а, если вспомнить, что Серёжа и вчера забыл его подзарядить, то сразу становится ясно, почему на нём сейчас всего 31%.-Спасибо. Утро начинается не с кофе. На экране высвечивается уведомление о новом убийстве чумного доктора и где-то 40 пропущенных и под сотню сообщений. Вчера днём был убит Лев Александрович Семененко.