Особенности ведения диверсионно-боевых операций … на личных фронтах рыцарей Рен.

Глава 10       Ушар сидел перед голотранслятором на корабле и смотрел за транпаристиловые окна кабины. Если сегодня снова метель, гребаные археологи опять напьются и будут свои байки травить об ужасах древних гробниц, иногда уже по третьему кругу. Ужасы гробниц, сделал вывод Ушар, не каждый раз, но встречаются. Свой же собственный ужас, от которого по спине студено-жгучим ледником сползал кошмар, он никак идентифицировать не мог. Но осознание, что он потихоньку сходит с ума, вселяло надежду, что все же, крыша еще не полностью съехала, раз осознает-то. Никакие миллионы невинных жертв, о которых писали в Голонете, своим приходом и заглядыванием в глаза его не мучили, все эти якобы невинные, когда пятнадцать на одного и все как минимум с бластером, шли бы на... Но тому, что с ним происходило в течение этих четырех дней, он объяснения найти не мог. Поэтому Ушар отвел взгляд от снегов и льда Рен-Вара, облепивших древние руины, где археологи накопали входы в более древние, чем крепостные стены над ними, подземелья, да еще нашли замурованный тайничок, нажал вызов.       Кайло ответил сразу. Словно ждал. Может и ждал. Он как-то чувствовал их всех, а с появлением мусорщицы... Рей, то, что между ними в Силе ввергало в оторопь. Но сейчас не об этом. Ушар вздохнул, глядя в глаза Верховному, молчал.       - Ну? - спросил Кайло, чуть нахмурив брови.       За его спиной, производя маленький шторм руками и ногами, на мелководье плескалась Рей, светило солнце Балдемника, отсверкивая от белого песка пляжа, а ультрафиолет моря и насыщенное синим небо ярко контрастировали с тем, что творилось сейчас за бортом "Следопыта", патрульного корабля, который выделили ему для быстротекущей миссии. Всего делов-то: слетать на Рен-Вар, понюхать на предмет Силы то, что там достанут археологи, если есть предмет Силы, забрать сразу. Все. Вместо этого он торчит тут четвертый день, занимается всякой херней, то трясет самих археологов, то гоняется за вором по подземельям, в остальное время сходит с ума.       Ушар перевел взгляд за загоревшие плечи Верховного, Кайло чуть двинул головой:       - Плавать учится. Старается. Будет стараться еще минут двадцать, может больше, она как утка-марро, если в воду залезет, хрен уже вытащишь, ты же в курсе. Говори спокойно, она все равно все слышит.       - Нет, - сказал Ушар, - она не должна слышать, - и вздохнул, опустив ресницы, прикрывая тревогу в глазах.       - Ладно, - согласился Верховный, помолчал, смотря сквозь пространство, кивнул, - говори.       Ушар наклонил голову, взъерошил темно-каштановые волосы, потом кивнул сам себе, надо решаться:       - Скажи, Рен, вот если ты вдруг снимаешь штаны и ссать садишься вприсядку, это как?       Кайло пожевал губами, откинул пятерней черные пряди назад и ответил:       - Не понял. Ты зачем на морозе снимаешь штаны и ссать присаживаешься, когда проще, как привычно, как на физиологическом подсознании?       Ушар дернул глазом и сказал:       - А когда ты вдруг думаешь, что тебе бы надо утеплиться, чтоб груди не застудить, да еще эти груди сам себе щупаешь?       Кайло мотнул головой, снова направил волосы назад и ответил:       - Не пробовал. Но это настораживает. Насчет грудей.       - А насчет поссать? - спросил Ушар, сведя темные брови к переносице и смотря настороженно.       - Это само собой. И когда это началось? Рассказывай все подробно, - Верховный оглянулся, помахал рукой леди Рей, правда в этот момент она занырнула, как смогла, и на поверхности лазоревой воды, как поплавок, торчала только ее попа, облаченная в такой же лазоревый купальник.       Они тогда уже в своей кают-компании, что на средней палубе "Финализатора", накидались достаточно, чтобы заглушить разные такие противоречивые чувства, после свершившегося факта. Все! Свадьба, наконец, прошла, на непонятно каком уровне, это уж в Голонете заценят. А прошлому пришел капец окончательный.       Когда Рен узрели нового Верховного со шрамом через все лицо, и как потом выяснилось, это только часть шрама, а потом еще несколько отметин появилось, сам собой возник вопрос, кто эта сволочь? За почти семь лет никакой сволочи вот не удавалось приложить Магистра так кардинально. Мрачный Кайло помрачнел еще сильнее и приложил к стене Ушара, который и задал волнующий всех вопрос. Ответа не последовало, однако недостающие сведения: а че тут было-то? рыцари получили путем захвата языка в лице лейтенанта Митаки, ну и еще всяких мелких языков, в лице штурмовиков, выловленных в коридорах "Финализатора". Доведенный рыцарями до бешенства Хакс, с чувством высказался, где он видел всех чувствительных к Силе вместе взятых и эту мусорщицу с Джакку конкретно. Обобщенные разведданные заставили прибегнуть к тактике мозгового штурма, что вылилось в хорошую пьянку. Потом Кайло раскидал в стены уже всех шестерых, с проникновенной речью о том, что во-первых, они теперь элитные воины Силы, значит, хватит уже вести себя, как романтики с большой дороги, а во-вторых, не хер лезть в его ЛИЧНУЮ жизнь.       Вот это ЛИЧНОЕ и долбануло в Силе, заставив напрячься основательно.       Ушар еще оглянулся, выходя из "Канюка". То, что там, в каюте Кардо (бывшей) бушевало в Силе, обескуражило. И даже как-то садануло в душе. Это непривычное ощущение, что ты совсем один. Потом они вшестером накидались вискаря и рома, еще чего-то, что нашли по нычкам, хотели еще, но Траджен сказал: "Хватит!". Ушар был готов отчего-то разнести свою каюту, поэтому пошел догнаться, но увидел Ап,лека, догоняющегося вместе со своим шлемом, понял, что не у одного него отчего-то так хреново на душе (бля, она, оказывается есть!) и отправился спать.       О том, что задание Кайло будет проблемным, Ушар понял сразу. Хотя бы потому, что за спиной Верховного маячила мусорщица и кидала на Ушара многозначительные взгляды, типа: «Я слежу за тобой». Даже жест соответствующий продемонстрировала. Ушар, соответственно, его проигнорировал, скорчив самую невозмутимую физиономию, на которую был способен. Ушар терпел. Он вообще считал себя терпеливым, самым терпеливым их всех Рен. По крайней мере, именно он смог выдержать воздействие на себе феромонов дор-наметианина, когда остальные уже заявили «Да, ну, нафиг», и свалили подальше, в ближайшую кантину, бухать. А вот Ушар не свалил. И добился-таки своего, завалив этого чудилу, решившего при помощи особенности своей физиологии влюбить в себя Рена. Ага! Не на того напал!       Выслушав задание Кайло, Ушар кинул (на всякий случай) взгляд на Рей. Точно, улыбалась она загадочно, перебирая своими пальчиками пряди волос Верховного. Значит, не обошлась без нее. Крифф! Вот чуял он подставу, но в чем эта подстава заключалась, понять не мог. Что может быть проще: прибыть в точку аурек, посмотреть, понюхать на предмет Силы, сделать соответствующие выводы, свалить. А дальше… А дальше Ушар, после подробного отчета Верховному, должен был отправиться в автономное плавание. И планы на эту автономку у него уже были. Очень долгожданные планы. Поэтому Ушар слушал Кайло, кидал в ответ мусорщице взгляды, типа «Глаза сломаешь», и терпел.       Терпел, а мысли уже были на планете Раллтиир, в Центральных мирах, где на пятнадцатом уровне в неприметной лавке его ждал долгожданный заказ. То, за чем он гонялся уже не один месяц, внезапно обнаружилось у одного из перекупщиков древностей, и этот перекупщик, убежденный традиционным способом легкого удушения и впечатывания в стену (тут Кайло был настойчив в обучении Рен, в отличие от Сноука, которому было пофиг), только вчера прислал ему короткое сообщение: «Она у меня!».       "Следопыт" послушно, в два прыжка приземлился в космопорте Кэмбриэла, Ушар запрыгнул на спидер-байк, стартанул красиво, барыгу нашел сразу.        Лавочник мигнул красными глазами, пошарил на полке за прилавком и выудил оттуда сверток, завернутый в отрез черной ткани и перевязанный красным жгутом. Сверток перекочевал в руки Ушара, барыга получил свою плату в виде странных мелких монеток, находящихся в ходу на этой планете, и Рен рванул обратно к кораблю. Покупка приятно оттягивала внутренний карман плаща, а предвкушение от того, как он развернет ее, как…. В общем, пока все складывалось именно так, как Ушар и планировал.       А потом Рен, прибыв на Рен-Вар понял, что что-то все-таки пошло не так. Сперва все шло именно так, по плану: археологи что-то накопали. Ушар это накопанное изучил, из изученного выделил очень хорошо фонящий в Силе артефакт, и еще несколько, поменьше фонящих. Эти все забрал, дав команду археологам копать дальше, глубже и тщательнее, и помчал на корабль. А то яйца звенели уже, как бубенцы на дереве конца галактического года. Весело так и звонко. Поставленные тепловые пушки в подземельях как-то холод отодвигали за обозначенные в техпаспорте границы, но за этими границами яйца уже звенели.       В первый же день своего пребывания на Рен-Варе Ушар почувствовал этот знакомый дискомфорт в Силе. Крифф! А тут кто-то есть. Чувствительный! Кто? Решил завтра выстроить всех археологов и глянуть. Так, просто глянуть. Фонящие артефакты никак не сбивали настройки, это точно живое существо. Команды нюхать живых Чувствительных к Силе не было, но на всякий случай глянуть и все!       А назавтра прибежал из лагеря скулящий профессор-лутриллианец с побагровевшей от негодования толстой кожей, трясущимися толстенными губами и возмущенно топорщившимися волосками серой шести на черепе, светило, короче, и завопил, что пропали две раритетные вещички ювелирного содержания. Катастрофа! Теперь трясти археологов уже ситуация обязывала.       Трясти археологов особо и не пришлось. Когда Ушар явился на экзекуцию, их и так уже трясло. Стояли неровным строем, переминаясь с ноги на ногу, и синхронно вибрировали. То ли от страха, то ли от холода. Ушар огляделся. Тепловые пушки работали исправно, значит от страха. Это хорошо. Тьма довольно облизнулась, примериваясь, с кого бы начать. Ушар повел шлемом, сканируя через визоры вибрирующую археологическую многоножку. Все ее компоненты выглядели одинаково испуганно, старательно таращили глаза и изображали на лицах или мордах полную непричастность к происходящему. Но Силой ни от кого не фонило. Это с одной стороны радовало, с другой стороны огорчало. Это значило, что либо поганец-силоносец намастырился хорошо скрывать себя в Силе, либо он вообще посторонний элемент всего этого многосложного уравнения и к коллективу профессиональных копателей древностей отношения не имеет. А это что значит? А это значит, что искать его придется где-то там, за пределами раскопок.       Ушар медленно, крадучись, как охотящийся нексу, подошел к трясущемуся строю, и не спеша прошел вдоль него. Слушал. И нюхал. Строй завибрировал сильнее. Кое-где слышался отчетливый такой лязг зубов. Теперь от всех этих археологов несло хорошим таким ужасом. Рен читать мысли не мог, но все равно смог вычленить панические эманации, исходящие от нескольких гуманоидов, затесавшихся где-то в самом конце строя. Ага! Попались, мурглачьи пасынки!       Но радовался он не долго. Выдернутые из толпы и подвергнутые тщательному допросу с пристрастием (пара несильных, но болезненных тычков дубинкой, даже кости остались целы!) двое угнотов, свиноподобных, но умных, и один калипоб, в зеленоватых перьях и с белым клювом, но в интеллигентных очках, никакой полезной информации не дали. Как выяснилось в ходе дознания, птицеподобный калипоб, несмотря на интеллигентный вид, просто тырил пайки, отправляя их домой родственникам, а два угнота, эти свинюки, по тихому воровали детали от горнопроходческой техники, переправляя их через контрабандистов в какие-то захудалые мирки за кругленькие суммы. Расхитителей техники Ушар прибил сразу, не до смерти, но конкретно, показательно для остальных. Мочить археологов приказа не было. Даже возиться с ними не стал, отпихнув валяющиеся без сознания тела ногой, и посмотрел на заботливого родственника, повернув к нему визоры шлема и выпустив через фильтры много возмущенного пара от дыхания. Это впечатлило археологов еще больше, Ушар шагнул вперед... А вот пайкового вора профессор-лутриллианец успел отбить, мол, ценный сотрудник с уникальными навыками. Рен только разочарованно повел шлемом. Тьма обиженно заскулила. Знал он таких… ценных… Но от недобитого отстал. Пока… И снова задумался.       А на следующий день пропал еще один только что выкопанный артефакт, и проблема начала приобретать прямо-таки катастрофические масштабы. Решать ее надо было срочно и насовсем. И Ушар отправился ее решать, так сказать, кардинально и в полевых условиях.       Рен пошел по раскопанным ходам, уже чувствуя, как волнуется Сила и почти беснуется Тьма. Именно "почти". Он столько лет ходил по краю, но ему пришлось в свое время всерьез взяться за Тьму, особенно после того, как все вместе Рен едва смогли его остановить. Тогда ему было лет двадцать, и с тех пор прошло достаточно времени, чтобы он уже мог контролировать свою ярость. В тот раз Траджен не деликатничал, высказывая Ушару свое мнение. То, что он последовал за "Рен", не предполагало вымещать свою свирепость на ком попало, отключив тормоза. И тормоза были включены. Грамотно. Кайло занялся этим сам, заставив Ушара собирать, копить и концентрировать энергию Силы, отсекая всякие побочные желания и чувства, и выпуская ярость только в бою, а Траджен научил не подчиняться Тьме, чтобы успевать включать эти тормоза. Следовать Темной стороне не значило не контролировать себя, а наоборот. И только научившись контролировать свои эмоции он смог стать сильнее.       С тех пор Тьма всегда находилась на отметке "почти". Ушар осознал, что они не джедаи, не ситхи, они другие. И Рен все пофиг. Вот и сейчас Ушару было пофиг: чувствительный, не чувствительный, мурглачий сын, но фонит тут так, что тошно. Вот сейчас его Ушар неаккуратно выловит и шею свернет, предварительно заставив отдать то, что взял, паскуда.       Все эти лабиринты обледенелые, низкие, узкие, строили древние рен-варцы, сведений о них практически не было. Это Ушар почерпнул из кодов доступа к Главному архиву, пока летел на планету. Технологии неизвестны, ранее раскопки не были столь масштабными и так глубоко никто не закапывался. Сейчас же один спуск занял шесть минут. Шахта уже была отогрета так, что виден странный черно-синий камень, которого тут, на Рен-Варе, в горах не видели. Это светило так сказал. Однако даже то, что нашли, фонившее во множественном числе, то есть бытовые предметы, насыщенные Силой, наводило на мысли, что до рен-варцев тут подвизался еще кто-то. Судя по низким и узким тоннелям, росточком так себе.       Ушлые археологи навтыкали всюду свето-стержней, так что Ушар не беспокоился, видно хорошо. Обледенелые стены с ровно уложенными каменными блоками, такие же полы, арочные проемы, все в изморози, которой хрен знает сколько тысяч лет. Светило сказал, что явно еще времена дореспубликанские. Но паскуда, повадившийся таскать артефакты, как-то мог ориентироваться в этих лабиринтах, если проскальзывал под датчиками, а потом тырил то, что нужно, и сваливал в закат. Сейчас Тьма и Сила, возмущаясь консолидировано, указывали на восток. Хотя, какой восток, эти проходы петляли то сюда, то туда. След в Силе становился все четче, потоки энергии вспыхивали уже ярче. Ушар остановился, поворачивая голову в шлеме то вправо, то влево, принюхиваясь и слушая, как черный нексу, выслеживающий добычу. Крифф! Паскуда его точно чувствует, поэтому сматывается быстрее, чем он движется. Но этот тоннель основной, ведущий к лагерю, значит, он мимо точно не пройдет. Значит надо затаиться за аркой и подождать, а ждать Ушар умел. Побрякушки, что упер паскуда, о которых так сокрушался светило, а за ним и все остальные члены экспедиции, оказались какие-то уникальные. Но сегодня они вскрыли еще один тайничок, и если мурглачий сын каким-то образом узнает, что происходит в лагере археологов, значит, точно придет. И точно попытается стырить, а вот тут Ушар его и поймает.       Рен задвинулся в темную нишу, обрамленную льдом и покрытую инеем, включил терморегулятор на полную и прикинул, что с момента вскрытия зала с контейнерами из неизвестного сплава прошло уже почти два часа. Этот утырок уже точно должен понюхать и разведать, но пока результатов не было, а Ушар начал звереть. Он торчал в нише еще примерно час. Тепловые пушки сюда не доставали, и ноги начали чувствительно подмерзать. Он уже сгибал и разгибал пальцы, кляня мурглачьего сына на чем свет, точнее непечатными выражениями в превосходной степени, решив свернуть его шею сразу, черт с ними, с артефактами, пока тут не сдох от мороза. Тьма тоже тряслась от злости и холода, добавляя своих непечатных и требуя сугреву, а Сила вздыхала, подрагивая и сигнализируя, что чувствительный к ней кружит где-то в радиусе нечеткого определения, но точно где-то там, в гребаном лабиринте, непонятно зачем построенному так глубоко. Ушар прислушивался к Силе, всматриваясь в полутьму основного тоннеля, пока та не вздохнула, подняв волны, по которым пробегали какие-то колючие искорки серебристого цвета. Рен собрался, вжался в тень ниши, осторожно отстегнул и снял шлем. Присобаченные для устрашения трубки и воздушные фильтры выпускали слишком много пара, шумно. А шуметь нельзя. Шлем опустил на замороженные камни пола позади себя. Утепленный подшлемник оставлял только глаза, скрадывая выдох. Ну все, паскуда, ты попался...       Паскуда появился из узкого бокового хода, вернее сначала появился свет фонарика, потом сам паскуда. Вертлявый какой-то весь, щуплый, в костюме жизнеобеспечения пилотов TIE, только вместо летного шлема голову и шею укутывал меховой шлем, закрывавший лицо почти полностью и оставлявший только щели для глаз. Длинные и широкие завязки-ленты обмотаны вокруг шеи, ложась на грудь, на ногах меховые очури почти до середины бедра и жилет из коричневой шерсти мано, простеганный и явно теплый. Ниче так экипировался. То, что на поясе и на предплечьях укреплено много всего, Ушар заметил сразу. Мало того, что кроме инструментов он заметил силовой гарпун, так еще и куча всяких датчиков. Сволочь. Он тут почти окочурился, а этот шастает там... И Ушар ждал, не шевелясь.       Ворюга остановился, поведя пушисто-меховой башкой по сторонам, потом склонил ее на бок, уставившись в сторону Ушара. Ушар вжался в стену, прикинулся черной тенью и затаил дыхание. Паскуда сомневался, видимо, учуял. Рен оценил расстояние. Рука в меховой рукавице потянулась к датчикам, укрепленным маленькой панелью на предплечье. Рен сгруппировался. Тык. И сенсоры-определители дружно запищали. Вот тогда рыцарь и сорвался из своей ниши. В два прыжка попытался достать до паскуды, но мурглачий сын взвился на месте и развернулся прямо в воздухе, бросаясь обратно. Никакого возгласа удивления, молча драпанул к своему проходу. Ушар метнулся следом, нагоняя паскуду, потому как бегал быстро, да и шаг длиннее в два раза. Говорить ничего стал. Сила крутилась со скоростью звездного истребителя в атмосфере, серебряные искры слились в сплошное вспыхивающее поле, эмоции паскуды ударили досадой и страхом, эмоции Ушара догнали его отменной злостью и решительным и безжалостным намерением растерзать в клочья. Он толкнул вертлявого Силой, тот полетел к стене, тут же повернулся и почему-то выставил руки перед собой в меховых рукавицах. Ушар жест воспринял, как идиотский. Сперва. Пока по нему тоже не ударило Силой. Да ни хрена ж себе! Как на стену напоролся. А паскуда юркнул в свой проход. Тут Рен уже рыкнул, дернулся следом, достал рукой в перчатке до стеганого жилета и рванул на себя. Ни фига. Паскуда крутанулся, скользнул резко вниз, и снова вперед. Да что за черт! Ушар ухватил его еще раз, толкнув на каменный пол, тот упал, развернулся, поджал ноги и долбанул прямо в грудь прыгнувшему на него сверху Ушару, стойко держа их, не давая Рен возможности раздавить собой. Рыцарь поднажал, вдавливая паскуду в пол, ноги ворюги сгибались, но держали, упираясь в броню, а руки пытались вцепиться то в горло, то в глаза, то тянули подшлемник, били по его перчаткам… В Силе творилось черте что, потому что сила энергии Ушара была встречена силой потока паскуды, свиваясь, как клубок змей эмоциями, бившими наотмашь по сознанию. Тьма рвалась и ревела, в ответ рычало и ревело что-то не менее темное с другой стороны. Ворюга громко сопел, хрипел, с ожесточением пытаясь скинуть Рена. Рен рычал, потому что было неудобно. Этот узкий проход лишал маневра, плечи, как в тисках. Заледенелые древние камни неведомых строителей стояли намертво. Дрались молча. Рука Ушара соскользнула с плеча паскуды на стеганый жилет, тут же ударило Силой, рыцарь вцепился в карман. А! Что-то есть. Дернул мех, паскуда вцепился в то, что уже тянул на себя Ушар, фонившее ярко и отчетливо. Оба не прекращали попытки пинать и вцепляться в горло друг друга. Ноги паскуды мешали, сил нет, повыдергивать бы одним рывком… сволочь! Ушар разъярился, потому что паскуда чувствительно двинул Силой, на мгновение заставив заскулить его Тьму. Но оба артефакт так и не отпустили, продолжая тянуть его каждый к себе. Что-то… это что-то вдруг вспыхнуло ослепительным светом, Ушар, наконец, ухватил и рванул меховой шлем в районе шеи паскуды на себя, подтягивая ворюгу, совсем рядом оказались полыхающие непримиримой яростью глаза непонятно какого цвета, рука сжимала половину разломанного чего-то… А дальше Сила, сплетенная ненавистью, злостью, гневом и свирепым желанием убить друг друга, вдруг взорвалась вспышкой сверхновой, лишая сознания, движения и зрения.       В сияющей слепоте перед Ушаром проносились чьи-то лица, мелькали картинки неизвестного, чужого мира! Потом оглушенный взрывом, он почувствовал толчок в грудь, отчетливо - удар в левый глаз, пустоту в руках, холод каменного пола, а потом - темнота. В этой темноте заискрила потрепанная и с фингалом Тьма, и сообщила: «Вставай, бля! Паскуда драпанул, все уже, набегались!»       Ушар приподнялся на локте, чувствуя, что подшлемник весь в изморози, левый глаз видит, но не конкретно. Вот паскуда! Вмазал точно, давно уже никто не доставал до Ушара так обидно. Он обожал ближний бой, он, можно сказать, чемпион по танцам в ближнем бою, а тут задрыст какой-то станцевал ему в глаз?       Тьма потрогала свой фингал и резонно заметила: «Нас можно понять, у нас пространства для маневра не было. Вот даже сейчас ты выбираться будешь жопой назад, не развернуться же! И вообще, с горяча если бы еще дальше рванули, все, застряли бы тут, как пробка в бутылке фаттро. Вот кстати, а не накатить ли нам…»       «Заглохни", - пробурчал вконец раздосадованный Рен, поднимая с камней предмет спора, половину какого-то древнего браслета почему-то внушительных размеров. Интересно, на какую-такую руку? Разглядывать в полутьме не очень, но то, что посередине тонкого листа серебристого металла половина странного кристалла, заметил. Ладно, разберемся.       Пятиться, действительно, пришлось задом. По мере драки подлый мурглачий сын отползал вглубь прохода, а он сужался! А Ушар-то и не обратил внимания. Только метра через полтора смог кое-как развернуться и побрел к оставленному шлему. Охота как-то не задалась. Остервенелое сопротивление и неожиданные подлые ходы ворюги и разозлили, и заставили задуматься. Похоже, ворюга не простаок. А с чего простачок? Если тырит только самое ценное, оказался здесь в нужное время, как раз, когда докопались до самого интересного, а еще у него натыкано датчиков на сенсорном массиве-панели, вон, силовой гарпун… появляется непонятно откуда… Э-э-э! Да тут нахрапом никак. Тут полноценная охота!       Длительное пребывание на холоде дало о себе знать еще при подъеме. Припирало. «Следопыт» стоял радом с транспортником археологов на расчищенной площадке, еще метров двести, дорожка накатанная краулерами, скользковато, но… Да нет, че-то прям совсем. Ушар остановился, присматривая удобный валунчик-руину…       «Да и ладно, все равно не добегу, подумаешь, каких-то тридцать секунд, все равно лучше, чем не добежать!»- подумал Ушар, Тьма уставилась, открыв рот, почему тридцать-то? Секунд? Как-то все слишком не так! Ушар снял штаны и ПРИСЕЛ у камешка. Мороз тут же клацнул зубами холода по оголенным ягодицам и по всему вывешенному хозяйству сразу со всех сторон.       - «Ты че-е-е?»- заорала Тьма, и жахнула в спину, - «ты совсем, что ли?»       Тут Ушар включился, не успев начать процесс, потому что «совсем, что ли» стало ясно и самому. Подхватив все свое, надел штаны, потом привычно, но нервно, обмочил руины и почти бегом двинулся к «Следопыту».       Он снимал с себя все прямо на ходу, уже в рефрешере, включив горячую воду и стоя под душем, пытался сообразить, что произошло? Артефакт. Что-то, похожее на браслет, или сам браслет взорвался, потому что они его разодрали пополам. Ушар потерял сознание. Или нет? Странное состояние. Странное воздействие от этого взрыва, странные действия... Тут мороз пробежал по коже, несмотря на струи горячей воды. Пришлось брать себя в руки, потому что морозные мурашки начали бегать без остановки то вверх, то вниз, а Тьма скулила, прикрывая фингал. Ушар зарычал, бросился к аптечке, накладывая мазь на свеженький лилово-багровый такой синяк, Тьма тряхнула черными крыльями (сложенными) и вынесла вердикт: "Урыть падлу!"       "Согласен", - кивнул Рен, бросив взгляд на себя в зеркало. Оно слегка запотело и Ушар провел по нему ладонью, смывая дымчатый налет.       "Этот холод побуждает есть! Наверняка уже килограмма два в плюсе. Так дело не пойдет. Так и талия расширится может, а уж задница... Хватит жрать!"       Рен взял себя за талию, приложив ладони, обхватывая по границе, повернулся вправо, потом влево, оценивая себя в зеркале, а потом Тьма долбанула в спину: "Ты че-е-е! Совсем охренел, что ли?"       Ушар схватился за голову: "С каких пор я корректирую талию? С каких пор пожрать волнует в килограммах? Это галюники. Это последствия взрыва. Тьма права, надо накатить".       Пока он разогревал паек, достал припасенную бутылочку "Джанко" теплого медового цвета, зубами вытащил пробку, хотел нацедить в бокал, плюнул, приложился прямо к горлышку. Пока эти археологи разберут то, что в контейнерах... надо ускориться. Не дадут порыться, даже если там фонит Силой, бросятся на свои древности, закрывая грудями, закатят истерику, процесс остановиться вовсе. Придется ждать...       В Силе вокруг плавали странные тени, как живые, принимая чье-то очертание, неуловимые, дымчато-жемчужные, растворяясь в потоках и вновь возникая. Ушар допил бутылку, быстро закинул в себя разогретое мясо нерфа с какими-то овощами, с удовлетворением заметил, как растекается приятный пофигизм по крови, все произошедшее отодвинуто за ширмочку из градусов "Джанко", фингал перестал болеть, завтра уже ничего и не останется, а паскуду он выследит и уроет! С этой позитивной мыслью он заснул.       Она сидела на нагретом солнцем камне у кромки прибоя. Набегавшие волны облизывали маленькие стопы и узкие щиколотки, отступали, унося белый песок, вновь накатывали. Опустила изящную кисть с тонкими пальчиками, зачерпнула воду и теперь смотрела, как стекают капли морской воды по ладошке сквозь пальцы. Тонкая, грациозная, пластичная, как отта, даже волосы цвета жемчужин-укхата падающие крупными локонами на глаза, шелковистые, как блестящая шерстка отты, мерцали на солнце. Она отвела их пальцами, смотря пристально, потом в бездонной глубине дымчато-синих топазов глаз заискрились волнение, удивление, узнавание... Белоснежные зубки закусили дразнящую припухлость губ, темно-розовых, четко очерченных, отражающих жемчужные блики, а уголки рта чуть приподнялись в улыбке:       - А, знаешь, когда ты смеешься, у тебя такие веселые чертики прыгают в глазах, огненные.       - Не знаю, - сказал Ушар.       Она поднялась с камня, солнце тут же окутало ее всю светом, от коротких локонов волос до красиво очерченных икр, а легкий ветер дернул сорочку на тонких бретелях, обрисовывая точеную фигурку, протянула руку, раскрыв ладонь. На ней лежала раковина маленького моллюска-какратта и солнечные блики заиграли на перламутре свитой в рожок ракушки:       - Красивая, правда? Мне повезло, какратты такие редкие, себе заберу, ты же не против?       Он соображал туго, потому что подумал, что ее губы подарят миллион поцелуев, ему? Таких, что можно сойти с ума, только коснувшись этой свежести, только почуять особый запах, попробовать их, чтобы навсегда запомнить вкус, сладко-сливочный, с ароматом ягод-пьюшш, которые он пробовал только однажды... Разве он сможет... попробовать ее?       - Почему ты так смотришь? - спросила она и чуть двинулись брови-дуги и дрогнули ресницы, пышные и изогнутые. А он словно знал её всегда. Откуда-то, загипнотизированный ее глазами, ресницами, улыбкой, ее голосом. Она протянула руку, коснувшись подушечками пальцев мышц его груди, а Ушар сжал зубы от какой-то резко-щемящей боли в сердце. Сжалось все, а потом вдруг обдало неистовой и горячей волной, томительной, долгой, сладострастной...       Волна щемящей боли снова прошлась по всему телу, и Ушар распахнул глаза. Сперва глядел на потолок каюты, не понимая, кто он и где. Потом пришло понимание и осознание чего-то неправильного. Все, что происходило с ним за последние сутки, все было неправильно… Хотя… неправильно все стало еще тогда, когда он получил это задание от Верховного. Вот совсем неправильно. И теперь вся его размеренная и такая привычная жизнь покатилась в тартарары.       Ушар медленно приходил в себя, прислушиваясь к ощущениям… Это вообще вот что было, а? Этот сон, эта деваха, которую, он был уверен на все сто, он никогда не видел. Потому что, если бы увидел, точно бы запомнил. Особенно этот ее взгляд.       «А сам-то?» - ехидно прошипела Тьма, скаля клыки, - «Сам какого криффа расклеился? Еще даже улыбался ей! Предатель!»       Рен сдавленно зарычал. Тьма права, как ни крути. Это все сон, который стоит просто забыть. Но сон не забывался, отчего в груди нарастала волна ярости. Сцепив зубы, он вскочил с койки, метнулся по каюте, пинком перевернул стул, тот отлетел к стенке. Была бы койка не привинчена к стене, и ее бы перевернул. Взгляд уже искал дубинку, чтобы ею покромсать стены, дабы вернуть себя в привычное русло, когда из всех чувств, что Ушар мог испытывать, были только чувство голода и чувство ненависти к окружающему миру, в котором были женщины.       Ненависть началась не сразу, ненависть росла и набирала силу постепенно, копилась, разбухала, пока не взорвалась, разнеся в мелкие клочья и его душу, и сердце, оставив только черную пустоту.       То, что он чувствовал то, чего не чувствовал никто, заметила мама, прижав маленького Ушара к себе и шепнув, что это хорошо, только он никому не должен был говорить, это их секрет. А потом мама умерла. Ее не стало. А потом отец впервые привел домой... первую. Яркую, наглую, грубую и алчную. А потом вторая, третья... Ушар ненавидел отца, ревел в своей комнате, а ярких, требующих все больше трат на шмотье, драгоценности, удовольствия и обманывавших отца с кем придется, просто хотел убить. Пытался сказать отцу, ничего не вышло. Эти твари, изворотливые и продуманные, технично и со слезами врали отцу, подставляя Ушара, а одна, разорвав на себе платье, смачно треснув себе в глаз и куснув себя за плечо, продемонстрировала отцу якобы насилие семнадцатилетнего парня, орала, что он необузданный сексуальный маньяк. Отец рассердился и попер Ушара из дома...       Теперь этот сон, гадкий и непонятный, эти чувства, которые он НЕНАВИДЕЛ, потому что все вранье, потому что эти алчные твари, ненасытные, голодные...       Тьма перестала жевать, смотрела настороженно, когда он бушевал, мог и ей заехать, а у нее и так уже фингал, а Траджена, или Кайло, или, чего уж, мусорщицы тут нет. Кто остановит? Тьма оглянулась на Силу, Сила вздохнула, накрывая ярость плотным потоком энергии, Ушар остановил кулак перед стенкой каюты.       Кстати о чувстве голода… С самого пробуждения Ушар почувствовал, как где-то в животе начало так неприятно подсасывать, словно не ел он не со вчерашнего дня, а как минимум неделю. А потом в животе заурчало.       «Это не я!» - тут же бодренько так отозвалась Тьма, обсасывая чью-то косточку. А то Ушар не знал, что его Тьма не голодала никогда. Ей всегда хватало и ненависти, и чужого страха и смертей. Вот и сейчас что-то дожирала. Скорее всего, еще то, чего успела нахвататься при допросе археологов. Эта никогда своего не упускала.       Ушар отправился на камбуз. Пошарил в хладокамере, выудил какую-то упаковку, прочитал, что содержащиеся в ней снеки можно есть просто подогретыми, разодрал ее руками, и впился зубами в замороженный брикет. Зачем разогревать, если можно съесть так. Верно ведь? Замороженная еда аппетитно хрустела на зубах, а в голове Ушара рождался очередной гениальный план по поимке силоносного поганца.       На это раз Рен решил, что экипировку для поимки злостного воришки выберет минимальную. Дабы позорно не застрять в узких проходах. Иначе следующей великой находкой для археологов станет он, Ушар Рен, собственной персоной, вмерзшей в подземелья Рен-Вара. Пришлось оставить дубину и термальные детонаторы. Ножны с вибромачете перекочевали с груди на бок, поближе к руке, чтобы было проще достать. Тьма довольно похмыкала, осмотрев экипировку, снисходительно похлопала по шлему и подмигнула Силе. Та, как всегда, дипломатично помалкивала.       Узкий проход заканчивался такой же узкой и обледенелой шахтой, с уже утрамбованным на ее дне снегом. Она нашла этот колодец случайно, скрытно обследуя руины и ища подходы к лагерю археологов. Почти провалилась, зависнув над пустотой, только ширина шахты, равная ширине ее тела, позволила упереться ногами в шипованных ботинках и подтянуть себя вверх. Потом она запустила сканер. Вот это удача! Пятый день она спокойно, чувствуя малейшие колебания множества эмоций, пробиралась в лагерь под землей. Непуганые археологи укладывали находки на стеллажах, прикрепив светящиеся бирочки. То, что отвечало ее Дыханию, забирала, чутьем угадывая, то, что нужно. Этих артефактов, которые чувствовала, было достаточно, чтобы прикинуть и подсчитать. Хватит не только расплатиться с криминальным боссом, но и успешно поднабрать кредитов. Криминальный босс явился в лавку к дяде-антиквару не один, в компании головорезов, которые изрядно потрепали дядьку так, что пришлось загружать того в бактакамеру в клинике, потому что дядька продал принесенную неким слизняком-боторцем реликвию, не удосужившись узнать, у кого он ее стырил. А Босс обиделся. Реликвию вернули, с доплатой, но криминальный босс решил возместить свои потраченные нервные клетки кругленькой суммой. Такой кругленькой, что всего, что в лавке и самой лавки не хватит. Дядька потребовал, чтобы Юми исчезла. Юми подслушала разговор, когда снова явился скользкий (в прямом смысле) боторец, поднял свои глазки на ножках и нашептал дядьке, что на Рен-Варе археологи нарыли много всего. Дядька отмахнулся, не до них сейчас, а Юми подумала и решила, а чего это не до них? Именно у археологов тырить легче всего.       Свой легкий грузовичок, компактный и быстрый HWY230, приткнула под нависшим козырьком изо льда, хрен заметишь. День отслеживала режим археологов, потом внаглую спустилась в их шахту вместе с двумя техниками, осмотрелась, сканеры зафиксировали все, что нужно. Но ее окликнули. Пришлось сматываться. Разведка прошла успешно, первый раритет уперла тихо, хватились не сразу. А потом колодец. А потом она почувствовала. Опасное, темное, злобное. И увидела, правда издалека. Корабль и этого, двигавшегося, как черный нексу, и такого же... несшего смертельную опасность. Но дело нужно закончить. Ничего, она чувствует его, значит, просто будет осторожна. Вот тут азарт и предвкушение добычи, потому как маленький сканер сигнализировал, что археологи все же вскрыли тайник, замурованный десятки тысяч лет назад, сыграли не на ее стороне. То, что она называла Дыханием, то, что ее вело, помогало, направляло, вздохнуло тревогой уже в тоннеле, заволновавшись и указывая на черную пустую нишу. Нексу прыгнул сразу, обдав ужасом и каким-то ледяным предчувствием смерти. Дыхание тут же стало темным, таким темным, каким не было никогда, как будто в сияющие потоки кто-то вылил цистерну чернильной мглы, а позади нее... Юми успела, она и сама не знала, как получилось, просто толкнуть эту мглу к рукам... Нексу рычал, пытаясь добраться до горла, пока не наткнулся на тот браслет, что она решила оставить себе. Потом вспышка, потом она ничего не видела, кроме глаз, горевшими каким-то странным огнем, потом Дыхание взорвалось в сознании, ослепляя и лишая воли, и мелькали картинки, страшные, кровавые, жгущие, чужие... Потом она почувствовала тяжесть, увидела, что нексу лежит на ней, но признаков жизни не подает... Нет, шевелится, поднял голову в черном подшлемнике...       Она бежала так, что сердце почти остановилось, дышать было тяжело, отстрелила привычно силовой гарпун, поднимаясь вверх. Что-то странное вокруг, в самом Дыхании. Это от взрыва, это от того, что она только что отбилась от смерти... Побежала к кораблю... Черт, приперло не вовремя, тут всего ничего, но может не хватить. Это от холода, столько стоять... Почему стоять? Неважно, скорее уже... рука дернула штаны, почему-то остановилась, хватая воздух, Юми опустила голову, с ужасом видя, что СТОИТ и пытается что-то такое ухватить в руку. То, чего НЕ БЫЛО. Дыхание колыхнулось, толкнув в грудь, обдав кипятком осознания.       Потом, уже на корабле, этот ужас увиденного самой себя заставил забиться в каюту, отогреваясь горячим кафом, но тут мысли, скакавшие, как квиври по скалам, резко свернули в сторону, и ей до чертиков захотелось... захотелось НАДРАТЬСЯ! Желание было таким сильным, что выматывало и терзало. Алкоголя на борту не было. Не было и все! А хотелось. И она злилась. Нещадно и люто, так, что грохнула бутылку сока танлоко, потому что это не то! Потом сразу как-то успокоилась. Достала половину браслета, повертела в руках. Хлипкий оказался. А смотрелся прилично. Поднесла к глазам кристалл, мерцавший внутренним голубоватым светом. Смотрела и не могла поверить. То, что ее удивило... не исчезло! Там, внутри, этот свет, струившийся подобно кипящей жидкости и закручивавшийся в воронку... Этого быть не может! Кристалл же разломился пополам! Но воронка была на месте! А место разлома ровное, точно кто-то разрезал, а не разломал, как придется. Юми погладила кристалл. Поразительно. Маслянистый как будто, теплый, и это мерцание, как пульс... Гадкий подлый нексу! Изуродовал такую вещь! Да она не могла расстаться с браслетом ни на минуту! Да она почуяла именно его, когда занырнула в склад археологов, да она... Тут отменная такая злость снова взвилась в сознании, Юми испугалась, спрятала разломанный артефакт, пытаясь успокоиться и почесала грудь, хотя она не чесалась. Замерла, уставившись на свою раскрытую пятерню, сердце ухнуло вниз, подскочило вверх, она бросилась к зеркалу в рефрешере. Осмотрела себя всю, скинув одежду. Ничего не выросло. Ни хвоста, ни плавников, никакой шерсти. И нексу ее не успел своим хвостом с ядовитым когтем ударить. Тогда что? Ощущение, что она чесала ВОЛОСЫ на груди было отчетливым, жгло. Что с ней происходит? Это из-за взрыва артефакта? Того удара Дыхания, когда она почти потеряла сознание? Или повлияло то таинственное место - лабиринт древних, искажающих восприятие? Надо забрать что-то вкусненькое у археологов и сматываться, решила Юми, укладываясь спать.       Она почему-то его знала. Он улыбался, идя к ней по белому песку. Самые настырные волны докатывались до босых ног, обхватывали пеной, уползали обратно в море. Штаны намокли почти до колен, солнце обрушивало сверху снопы своих лучей, запутавшись в каштановых волосах, и золотые блики играли на плечах, покрытых ровным загаром. А в глазах цвета темного лакримеда, замешанного на слезах разумных пчел Нем, вспыхивают смешливые такие искорки, прячутся за стрельчатыми ресницами, опять вспыхивают. Он выше ее на целую голову, просто смотрит своими чертиками в глазах, а ей ужасно хотелось прикоснуться к нему, и она протянула руку, к его груди, такие золотистые и совсем не жесткие волоски, почти не видные. Он почему-то перестал улыбаться, а мед в глазах загустел, стал совсем темный, и так щемяще-больно сразу стало, так заныло в сердце, тянуще и тоскливо, точно он рядом, но он не здесь. И совсем не слышит ее, а она так хотела показать ему ракушку-какратты, что вынесла к ее ногам волна. Когда-то давно мама говорила ей, что это, как талисман, и можно загадать желание. А он смотрел не на ракушку, на Юми, обволакивая своим медового цвета взглядом. Как будто касался, проводя невидимо по ее лицу, по контуру губ, как ветер, который невозможно увидеть. Она отдернула руку, словно обожглась, а он вздрогнул, приложив такую большую ладонь туда, где касались ее пальцы... И что-то такое жаркое нахлынуло сразу, заставив забыть вздохнуть, томящее, надрывное, мучительно-сладостное...       Юми села на кровати, обвела взглядом каюту.       "Это каюта. И никакого солнца. И моря . И этого..." - тут это мучительно-сладостное шибануло прямо внизу живота, сжалось и растекалось по крови ожиданием чего-то, а Дыхание растеклось волнами вокруг, такими яркими, что Юми зажмурилась изо всех сил, сжав в кулаках одеяло. Все! Хватит! Надо убираться отсюда! Нет. Надо достать то, что так зовет там, что так чувствует Дыхание, что рябь по волнам. Это важное, наверное, дорогое, она не может улететь, потому что тогда конец дядьке, бизнесу, да и ей тоже. И она разозлилась. На себя, на этот сон, на Дыхание, да на все! Грохнула кулаком в стену, рявкнула от досады. Гад! Нексу гад! Приперся! Испортил все! Опасный, опасный же! А ей деваться некуда.       "Успокойся", - сказал чей-то голос в сознании, - "а то так, бля, с ума сойти можно".       "Это точно", - согласилась Юми и почесала у себя между ног, испытывая какое-то странное облегчение. Рука застыла, Юми наклонилась, посмотрев вниз. Стойкое ощущение, что она только что почесала то, чего НЕТ, не проходило. Да и даже то, что есть, как-то до этого не чесалось. А выпить захотелось с удвоенной силой. Она постояла, стараясь унять какой-то липкий страх, прогоняя его, только на его место вернулся тот, из сна, с глазами лакримеда, замешанного на слезах пчел Нем.       Юми молила Дыхание помочь стереть этот треклятый сон, который не уходил, который так и крутился в мыслях, мешая и волнуя. Солнце в его волосах, и эти смешные теплые огоньки-чертики, и его улыбка, а ей до чертиков, только не смешных, хотелось прикоснуться к его плечу, провести ладонью по руке, по буграм мышц, по синей вене, хотелось, чтобы он взял ее ладонь в свою и чтобы это мучительно-сладкое еще раз… Юми остановилась у выхода из каюты, закрыла глаза, досчитала до десяти, глубоко дыша, раньше помогало. Дыхание вздохнуло, переливаясь серебряными искорками и накрыло ее плечи этим покрывалом из тысячи звездочек. Юми смотрела в стену, а видела мелькание каких-то картинок. И лица. Только как в дымке. И голоса. МУЖСКИЕ!       «Я точно сойду здесь с ума», - подумала Юми, сжав кулачки, - «нексу будет охотиться, но я не могу улететь. Пусть охотится".       Юми привыкла к лабиринту, он нет, она быстрее его, она чувствует его, она сумеет его опередить. И все. Заберет артефакт, который так вкусно и сильно фонит, и драпанет подальше, чтобы скинуть ювелирку и кое-что еще. А нексу пусть бесится тут и кусает свой хвост, гад! Подонок!       Она оделась потеплее, пристегнула пояс с инструментами, призвала свое Дыхание и пошла к колодцу. Тырить артефакт.       К месту засады Ушар выдвинулся, уже готовый к любым пакостям. Сверху накинул куртку из шерсти таунтауна, тонкую, но очень теплую. На руках – такие же рукавицы. Мачете приятно оттягивал пояс. Долго блуждал по лабиринтам ходов, прислушиваясь к Силе и выискивая подходящее место для засады. Куртка грела неплохо, а вот снизу подозрительно поддувало. Ушар даже пару раз остановился, чтобы проверить, а застегнул ли он штаны. Штаны были застегнуты, но его никак не покидало ощущение предстоящего перезвона колокольцев.       Спрятался в уже заранее присмотренной нише, откуда открывался хороший обзор на оба ответвления коридора. Куда бы ни пошел поганец, от Рена ему на этот раз точно не уйти. Тьма согласно кивнула, Сила вздохнула как-то расстроено, но потом тоже кивнула, поскольку демократия в рядах силовой поддержки Ушара не приветствовалась. Тут решения всегда принимались единодушным большинством, с принятием к сведению отдельных мнений голосующих. Пока сидел в засаде, анализировал свое состояние. Эти странные порывы к нестандартным действиям, возникшие со вчерашнего дня, уже начинали так нехило напрягать. Внезапное желание вести себя не совсем по-мужски, а местами вообще не по-мужски, пугало.       «Нууу… не знаю», - задумчиво протянула Тьма, колупая коготком стену, - «А по мне, ты вчера такой прикольный был, пока не нажрался и не уснул».       «Я тебе покажу - прикольный», - мысленно рявкнул Ушар, приложив взвизгнувшую Тьму об стену, но тут же оставил ее в покое, переключив внимание на более насущные вопросы. Впереди, в левом проходе, мелькнула уже знакомая вспышка Силы. Мигнула и погасла. Потом снова мигнула, словно кто-то осторожно так местность сканировал Силой этой.       «Умри!» - скомандовал Ушар, а Сила с Тьмой тут же послушно и синхронно рухнули на спины и задрали вверх лапки, изобразив два трупика. Сила даже язык в бок свесила и глаза закатила от усердия. А Тьма начала немного подванивать.       «Отставить вонючку!» - мгновенно скомандовал Рен.       Теперь Ушар представлял собой обычного обывателя, не обремененного Силой и, судя по роже, которую скорчила Тьма, еще и интеллектом. Только вот пряча себя в Силе, Ушар не учел одного: ворюгу он теперь тоже не чувствовал.       «А чо я? Ты же сам сказал, что идея гениальная. Вот я и проголосовала «За!», - тут же прошептала Тьма, временно воскреснув из мертвых, и тут же снова рухнув трупиком. Ушар в сердцах плюнул. Плевок далеко не улетел, шлепнувшись на землю бесформенной льдинкой, и заскользил по ледяной корке куда-то вглубь прохода. Пришлось напрягать зрение, пытаясь разглядеть в сумраке ледяных коридоров нужную тень. Наконец впереди мелькнула знакомая фигура. Паршивец крался медленно, все время останавливаясь и вертя по сторонам головой в меховом шлеме. При каждом выдохе над головой вора образовывалось облако пара, которое тут же оседало инеем на его одежде и стенах прохода.       Ушар подобрался, уже не отрывая взгляда от фигуры воришки, который все также осторожно крался по проходу в сторону хранилищ. Вот поганец прошел мимо, все время останавливаясь и вертя головой. Лица не видно, глаза закрыты защитными очками. Крифф его разберешь, что за раса, разве что по фигуре видно, что антропоморфная. Хотя, плевать… Когда он эту фигуру антропоморфную на запчасти разбирать будет, тогда и глянет, что там за очками и маской прячется. Чтобы все по правилам. Сперва спросить, а потом уже разбирать. А скорость этой разборки от ответа зависеть будет. И тут Ушар дико захотел, чтобы этот ответ был: «Пощади!». Иначе в дураках останется, даже если догонит и убьет. Этот паскуда должен мучиться. Умирать долго, страшно и мучительно…       А потом Ушар прыгнул, пытаясь достать руками этого поганца и одновременно командуя: «Отомри!». Сила клацнула зубами, занимая вертикальное положение (зараза, походу даже подремать успела), а Тьма взвилась пружиной, подтолкнув Ушара в спину для ускорения. Еще чуток, и это ускорение было бы придано путем пинка в место, что чуть ниже спины располагается. Поганец тут же взвился в воздух, метнувшись почему-то не вперед, подальше от опасности, а куда-то вбок. Рен такой подставы не ожидал, пролетев мимо вора со скоростью бластерного заряда. Не встретив впереди препятствий, Рен сбитым крестокрылом спикировал на ледяной пол носом вниз, как раз в сторону правого прохода, где пол уходил под наклон градусов так в сорок. Тело успело сгруппироваться, руки, выставленные вперед, не позволили пропахать носом борозду в ледяной целине, но тут сверху на Рена рухнуло что-то тяжелое и мягкое. Воришка – паскуда, таки попытался сбежать, но споткнулся об Ушара, рухнув на него всем телом. Руки Ушара подломились, нос ткнулся в начинающуюся борозду, и он стремительно понесся по наклонной плоскости, старательно руля руками и отталкиваясь от встречающихся по пути препятствий. А мелкий гаденыш, вместо того, чтобы покинуть борт идущего на посадку судна, наоборот, вцепился в Рена руками и ногами, придав ему еще большее ускорение, используя как сани. На грависани Ушар не тянул, потому как контакт с ледяным уклоном на репульсоры не похож.       «Юхуууу!» - восторженно завопила Тьма, развеваясь позади Рена, несущегося по ледяному желобу навстречу неизвестности.       «А план-то действительно гениальный!» - весело захохотала Сила, подмигнув Тьме и кивнув куда-то наверх, в сторону невольного попутчика.       Ушар проследил за взглядом Силы и, пока Тьма выделывала пируэты на виражах, начал действовать. Резким движением извернулся под телом воришки, оказавшись теперь на спине, и яростно попытался вцепиться в вороватого паскуду обеими руками. Паскуде это не понравилось, и он в ответную тоже вцепился в руки Рена, сжимая его бедрами, чтобы усидеть, нет, улежать, пытаясь от себя оторвать его руки. Получалось не очень. Причем у обоих. Ушар хаотично хватал поганца за одежду, пытался сорвать маску, даже пару раз долбанул куда-то в бок. Но теплые перчатки на руках мешали нормально захватить цель, все время соскальзывая. А воришка хаотично лупил руками по Рену, попадая то по рукам, то по голове, то по туловищу. Скорость увеличивалась, препятствий по пути встречалось все больше. Тьма сперва пыталась рулить, обходя наиболее опасные участки на виражах, а потом плюнула и, зажмурившись, только радостно визжала. Рен, встретив на своем пути несколько выступающих камней и кусков льда, попытался взять руление в свои руки, но те были заняты поганцем. А очередное препятствие в виде хорошей такой ледяной глыбы, наконец позволило болиду из двух хаотично лупящих друг друга тел расстыковаться. Полет вышел недолгим, но впечатляющим. Ушар прямо с трамплина ушел вверх, растопырив в полете конечности, а воришка ухнул вниз, в какую-то узкую щель во льдах и заскользил по наклонной. Рен, рухнув рядом, сунулся было туда же, но Тьма тут же вцепилась ему за шиворот. «Куда?» - рявкнула над ухом, - «Опять решил из себя затычку в бочке изобразить?»       Ушар с яростью смотрел, как поганец силоносный ловко съехал на спине по узкой, практически отвесной ледяной трубе и юркнул в боковой отнорок. Ушел, зараза! Рен долбанул по стене кулаком, чуть было не отбив кисть, рыкнул на Тьму, что полезла было с советом. Гениальный план по поимке вора также гениально провалился. Подлец оказался слишком ловким, а Ушар для него слишком неповоротливым. Зараза!       Юми бежала, цепляясь за обледенелые стены, барабанный грохот сердца стучал в висках, дыхание перехватывало, чернильная мгла кружила вокруг, раздуваясь еще больше, куда уж больше. «В-жжжжж» отстрелил трос вверх силовой гарпун, она включила лебедку, поднимаясь вверх, все еще дыша тяжело и почти со свистом выдыхая воздух. Этот черный нексу почти поймал, почти! Только вот хрен ему! Она снова смогла! Как же это получается-то? Почему раньше не получалось? Юми посмотрела на руки в рукавицах. Сейчас чернота уже блекла, легла каким-то пушистым воротником по ее плечам и шепнула так в ухо: «А не накатить ли нам?»       Юми уже занесла ногу над неровными краями колодца, внутри дрожало и трепетало от испытанного ужаса.       - Надо выпить, - твердо сказала Юми, - я не пью, но надо!       "А что? Что выпить-то?" Она сматывала трос, прислушиваясь к Дыханию. А ведь он злился! Отчаянно так, остервенело даже. Ага! Получи, гад! Явился тут, из себя весь! Еще никто Юми не мог поймать! И ты не поймаешь. Нет, а что выпить то?       Она замерла, Мгла услужливо подсунула вариант решения проблемы, Юми призвала Дыхание. Нексу еще внизу, далеко. Отсюда до посадочной площадки, где стоят корабли, всего ничего. Да она же почувствует! И она – быстро! В то, что у этого подонка нечего выпить, она ни секунды не верила. Выдыхал он точно шлейфом чего-то. А ей вот все равно чего. Главное, оно есть.       Пушистый воротник из Мглы уютно свернулся вокруг шеи и замурчал: "И правильно, стресс надо снять, а этому нехорошему подонку пакость устроим…"       «Устроим!» - решительно согласилась Юми и стала быстро пробираться между развалинами. Черная точка, шипящая и плюющаяся злостью, пульсировала далеко.       Юми улеглась за остатками какой-то стены, почему-то было жарко, подняла с нижнего конца шлем, собрала изморозь с камней и обтерла лицо. Фф-у-ух. Его корабль стоял совсем близко, транспорт археологов рядом с ним. Грузовая аппарель опущена. На ней большой контейнер, судя по маркировке, какие-то инструменты. Или запчасти для термального бура. На посадочном поле никого не было. Странно, обычно рабочие крутились тут, у корабля. Набрала воздуха. Раз, два, три, кинулась к кораблю нексу, на ходу вводя в декодировщик тип звездолета. «Следопыт» тут же высветилось на панели, раз, два, три, писк, и рампа пошла вниз. Юми взлетела по ней на корабль, остановилась в главном коридоре. Это каюта. Стоп. Дыхание взволновалось. Там артефакты? Да точно! Она толкнула переборку, но уже понимала, Силой запечатано, не просто закрыто. Тут она ничего не может сделать. Не знает КАК. От досады топнула меховой очури и метнулась на камбуз. Несколько мгновений глаза стреляли по полкам, панелям. Оглядела обстановку: стол, два стула, герметичные шкафы, духовой, на столе одинокая чёрная кружка, вымытая. Так-с. И где? Где бухлишко-то? Мгла почмокала и не ответила, спала. Дыхание молчало, тащило свои потоки неспешно, посверкивая звездными искорками. Понятно, все сама. И где же он прячет спиртное? Да неважно. Юми методично вскрывала переборки шкафов, забитых хренью всякой. Одни пайки, что он жрет-то гадость всякую? Пооткрывала все отсеки – ничего. Черная точка с пульсацией как-то двинулась. Хладошкаф! Одна дверца – пусто, вторая – пустая упаковка… это что? Снеки? Сожрал. Юми машинально засунула пустую упаковку в измельчитель, но «пуск» не нажала, рванула третью дверцу. ОПА! Две бутылки чего-то, с жидкостью коричневатого оттенка. Тут же ухватила одну и побежала к выходу.       "А открывать чем будешь?" - зевая, спросила Мгла.       Точно! Юми бросилась обратно, просто вывалила из двух ящиков столовые приборы, сжала штопор в кулаке, метнулась к хладошкафу и забрала вторую бутылку. Вот так тебе, гад! До сих пор бок ноет, и руки, и два раза по груди попал, подонок!       Она сбежала по рампе, клацнув активатор закрытия, успела. Просканировала пространство. Черная точка становилась все ближе. Тут Мгла заерзала, дыхание как-то вскинуло свои потоки, и Юми понеслась между обледенелых руин, боясь упасть и уронить добычу.       Ушар опустил рампу, чувствуя в Силе снова черте что, уже сам устал додумывать, что именно. Паскуда снова смылся, снова он остался ни с чем… Замер, даже не сделав очередной шаг. Это ЧТО? Это ЧЕЙ след? ТУТ? Ушар даже затаил дыхание. Выдохнул громко, рыкнул, кинул взгляд на створы переборок каюты. Не тронуто. Там! Ах, ты, мурглачий сын, пффаск! Карбанта! Да Рен чуть не завыл, когда понял… штопора нет! Нет, это херня. Он дернул заветную дверцу. Пусто! У-ууууу, паскуда силоносный, поганец! Да он теперь уроет его во чтобы-то ни стало, он достанет! Стоп! А след в Силе прям… да свежий! Да вот только что! И Рен метнулся на выход, крутя головой в шлеме. Туда! Прыгнул на снег, проскользил на ногах, устоял, ринулся к крепостной стене, взлетел по ней, сам не зная как. Перед ним простирался лабиринт из остатков крепости этих, ну кто еще до рен-варцев тут подвизались, бля! И какие-то едва видимые зигзаги в Силе среди руин.       «Где?» - заорал Ушар Тьме.       - «Что где?" – прошипела она, - «где-то… тут вот… Искать будем?»       Сила вздохнула, обняла за плечи.       "Да тут пока найдешь, сам встроишься в это нагромождение руин, еще ноги переломаешь!"       Но успокаивающее бормотание Силы Ушар уже не слышал. Он с места рванул за удирающим от него ворюгой. Мало того, что тот артефакты у археологов тырит. Там понятно. У этих растяп украсть сможет даже младенец. Слепой глухонемой младенец. Слепой глухонемой парализованный младенец. Так теперь он еще набрался смелости тырить у самого Рена! При этом тырить не абы что, а выпивку! А это не просто наглость. Это настоящая диверсия против Первого Ордена и Рыцарей Рен! Ушар бежал так, как не бегал раньше никогда, держа равновесие на виражах между камней, отталкиваясь от остатков стен и зданий, пару раз чуть не упал, успев опереться рукой о лед. Впереди уже маячила спина паскуды, в одной его руке Рен хорошо рассмотрел зажатые меховыми рукавицами две бутылки. А во второй… А штопор-то ему зачем? Бутылки же так открываются, без штопора! Крышечка так отвинчивается! Точно клептоман! Тащит все, что плохо лежит. Так штопор же лежал хорошо. Был припрятан в самом дальнем ящике, поскольку им практически и не пользовались.       «А винишко чем тогда открывать будем?» - внезапно мелькнула в голове абсолютно чужая мысль.       «Какое, на хер, винишко?» - Ушар на мгновение даже притормозил. Он вино сроду не пил, и вообще презирал этот бабский напиток. Вот виски, это да! А штопор… он валялся на корабле еще с того момента, как Верховный припер свою мусорщицу и приказал любить и уважать ее. Вот с этим «любить и уважать» у Ушара выходило туго. А штопором пользовалась только Рей, поэтому в ее отсутствие этот бесполезный предмет закидывался подальше с глаз долой, до следующего ее визита. К слову, этот позорный предмет кухонного инвентаря теперь обитал на каждом корабле, находящемся в пользовании Рен.       И вот теперь сам Рен с отчаянием наблюдал, как паскудный вор улепетывает от него, аж пятки сверкают, и уносит с собой перспективу привести в порядок нервы, и абсолютно бесполезный штопор. Штопор было не жалко. А вот виски…       «Слышь, и ты, что, дашь этому прохвосту ободрать тебя, как квенкер добычу?» - недовольно спросила Тьма, явно имевшая определенные планы на этот вечер. Бухнуть хотелось, аж скулы сводило .       Ушар, пару раз поскользнувшись на снеговом накате, прокатившись по льду на одной ноге и балансируя в воздухе другой, чуть было не провалившись в глубокий сугроб и больно ударившись о корпус буровой установки, остановился, тяжело дыша. Поганец опять его сделал! Он, как назло, нырнул в только что расконсервированную шахту, еще толком не исследованную и имевшую несколько ответвлений. Ищи его там теперь.       Шикнув на недовольно бурчащую Тьму и обиженно сопевшую Силу, Ушар отправился к археологам. Эти раззявы опять проворонили вора. Не Ушар, нет. Они! А теперь нужно было срочно выяснить, что на этот раз спер силоносный клептоман.       Не тратя времени, Рен отправился к лагерю растяп-археологов. Как он и предполагал, из временного хранилища пропало сразу два артефакта: какое-то колечко и статуэтка из разрушенного храма. Мелочь, если так посудить. Но найдены они были только сегодня утром, и были ли данные артефакты напитаны Силой, Ушар не знал. Это плохо. А вот следующая новость его порадовала. Светило археологии, профессор-лутриллианец, возбужденно встопорщив волоски на черепе и покраснев, торжественно поставил перед Реном на шаткий столик голокрон необычного золотистого цвета. Почти круглый, точнее, состоящий из шестиугольных граней. Таких Ушар раньше не видел, и даже не мог определить, эманации какой стороны сейчас излучает этот артефакт. От голокрона то исходили волны Тьмы, то лился нестерпимый Свет, а Рен смотрел на него и не мог оторвать взгляда. Занятная вещица. Такого Верховный точно не пропустит. Ушар протянул было к голокрону руку, но внезапно остановился. Очередная гениальная идея уже зрела в его голове, пуская новые ростки надежды выловить этого наглеца. Уж такой артефакт ворюга точно не пропустит. В этом Ушар был уверен на все сто! Оставалось только решить, как лучше устроить на вредителя засаду. Тьма тут же призывно зазвенела стаканами. Мол, такие вопросы на трезвую голову не решаются.       «Пить нечего! Ворюга все попер!» - рыкнул расстроенный Рен.       «А в том шкафчике?» - скромно подала голос Сила.       «То выпили еще в прошлый раз», - сообщила Тьма.       «Отставить разговорчики!» - мысленно рявкнул Ушар, и уставился на лутриллианца:       - Слышь, профессор, есть что?       Профессор оказался из понятливых. Почти… Он повозился в подсобке и выудил оттуда… бутылку вина.       «Млять!» - хором вякнули Тьма и Сила, но все таки с надеждой посмотрели на Рена. А вдруг?       Ушар скрипнул зубами, но подношение взял. На безбабье, как говорил Викрул, и рыба раком.       Вернувшись на корабль, некоторое время просто ошарашено бродил по нему, отмечая тот хаос, что успел оставить после себя паршивец-клептоман. Уже с привычной злостью обозрел распахнутые дверцы шкафчиков, содержимое которых частично валялось на полу, частично – на столе. Долго и задумчиво смотрел на измельчитель, из которого торчала пустая упаковка из-под снеков. Потом перевел взгляд на бутылку, которую принес с собой. Не-е-т, оттянем употребление красненького говнеца, еще неизвестно, какой эффект от него будет, а вот эффект поездки по ледяному желобу...уже явственно ощущался на спине и прямо на лице. Если так пойдет и дальше (да ни за что!), мази из бакты точно не хватит.       Дабы эффект чуть ослабить, пошел в рефрешер. Отогреться, обозреть понесенные потери, да и вообще, смыть, так сказать, трудовой пот. А то проклятый силоносный, брыкливый и с шилом в жопе, проехался на нем, как на байке, да еще лупанул пару раз прилично так. Достал, тварина!       Разделся, занырнул в рефрешер, наслаждаясь льющимися сверху струями горячей воды. Ощупал торс. Вот тут, это точно он! Ушар намылил плечо, побаливает. Что там, на спине...       "Весь колер смоет, точно. А краски мало! Теперь вот не радужный оттенок, а просто смесь цветов останется, черт. Хотя... кто тут видит-то? " Ушар потрогал мокрые волосы: "Нет, не хватит оттенков, фиолетовый закончился!"       Он опустил руку и теперь стоял, уставившись в одну точку. Изнывающая в ожидании Тьма слегка подтолкнула в плечо: "Это... Не знаю, как насчет фиолетового... но нахрена тебе радуга на башке?"       Это и самому бы хотелось узнать... Каким боком эти мысли зарождались в его голове? Он и знать ничего не знал... И вот теперь ОПЯТЬ? Ушар помотал головой, пнул стену рефрешера, выключил воду и пошел к аптечке.       Он поворачивал шею, заглядывая за спину, хотя и так понятно, пару бакта пластырей шмякнуть придется. Крифф! Даже когда его пинали заключенные на Оссеритоне, такого не осталось. А паскуда вот... Ушар залеплял приличные гематомы, попутно измазав подбородок. Все, теперь можно жахнуть...       "Надо завтра утеплиться. Столько времени на холоде... Если застужу грудь, будет только хуже, а хуже нельзя уже..." - руки Ушара сами собой поднялись и погладили обе груди. Собственные.       "Вконец охренел?" - заорала в ухо Тьма, врубая сигнал тревоги, - "Опять с катушек, что ли?"       Вот теперь и Ушар взревел, дубася стену и выгибая перегородку, пока не увидел кровь. Только тогда остановился, облизал стесанные костяшки, сплюнул кровь, присобачил еще один бактопластырь и метнулся на камбуз.       "Вот сразу бы поправил нервную систему, крыша бы и не ехала",- недовольно возникла Тьма,- "А теперь что? Разве ж после такого стресса это доза? Это и не половина даже..."       "Заглохни", - рявкнул Ушар, беря бутылку в руки.       Вино. Вейсамондское красное. Хм. Надо бы попробовать… Вот только открывать тебе как?       «Штопор!» - тут же взвыла Тьма, - «Подлюка украл наш штопор!»       Ушар пнул голосящую Тьму, полез в ящик для столовых приборов, добыл оттуда вилку и принялся ковырять ею плотно сидящую пробку. Половину расковырял, вторую половину протолкнул внутрь. Пошарил взглядом по полкам в поисках стакана… Но почему-то выпить хотелось так… и почему-то именно вина. Не удержавшись, Ушар прямо из горла влил в себя половину бутылки, потом распробовал, и дальше потягивал его уже как обычное пиво. Не спеша, и закусывая ломтиками вяленого мяса. Его ворюга спереть не успел, или не нашел, или этому клептоману на вяленое мясо пофиг. Вейсамондское зажурчало по венам, приглушая ту тревогу, что долбила в сознании. Еще минут десять Ушар пытался анализировать свои не вполне нормальные заскоки. Потом приятно так потянуло в сон. Процесс схождения с ума уже как-то плавно был задвинут за ширмочку, которую услужливо выставила Тьма,       А сама Тьма сглотнула и авторитетно заявила: "Одной-то маловато будет. Чтоб, значит, груди не оглаживать и ссать не вприсядку..." Ушар мысленно шарахнул ее почти пустой бутылкой по непонятно чему, заглотил оставшееся, запустил бутылку в стену, вытирая губы. Завтра! Завтра он покончит с паскудой, заберет артефакты и свалит отсюда подальше. И все! Однозначно, эти галюники от понастроенного древними. Сколько вон он читал о странностях, которые в таких местах творятся. А это странности. Но не больше! Он не сходит с ума... Или сходит? Чего-то тяжко совсем. Говно винцо, так и знал... Ушар добрел до каюты, постоял перед кроватью и упал плашмя, засыпая еще на подлете.       Снова солнце. И этот берег какого-то моря, и она. Опустила ресницы, пряча глаза. Но он чувствует, как волнуется Сила вокруг нее, мягко и светло окутывая ее сиянием. Откуда это нестерпимое желание прикоснуться к ней? Ее кожа будто светится в этих лучах Силы, такая… шелковая? Не знаю. Она словно слышит его мысли? Взлетают вверх ресницы, в глубокой синеве глаз вспыхивают серебряные искорки. Одна, вторая, третья… Падающие звездочками в пустоту его души. Она не вздрагивает, когда он протягивает руку и касается матовой кожи, только он видит, как возникают крошечные пупырышки на гладкой коже, а в ее глазах почти ночь, зрачки почти закрыли топазовую синеву, а Сила взмахнула крыльями-потоками, обнимая ими их обоих.       Она не вздрогнула. Вздрогнуло у него прямо в сердце одуряюще упоительным восторгом. Теплая, шелковая, а кончики пальцев как будто слабым током бьет. Нежно и приятно. Вверх от локтя, к ее плечу, на котором греется солнечный блик. А если… Его вторая ладонь, почти обхватывая ее предплечье… А вот тут она вздрогнула. И легкая рябь чувственного желания в Силе. И тут же ее руки, как щит между ними на его груди. Прикоснулась, отняла, как обожглась, и снова опустила. Не у нее ожог, у него. И пусть! И это теперь у него мурашки бегут по спине, покалывая миллионами иголочек, когда его пальцы по линии ее плеча поднялись к шее и остановились, чувствуя, как под ними бьется пульсом ее жизнь. И тут же вскрикнуло в Силе… страхом? Она боится? «Нет!" - почти прокричали его глаза, - "никогда!» Он чувствует, как затрепыхалось ее сердечко в венке, испуганно и беззащитно. Она опускает голову, но не отнимает рук, не отталкивает!       - Нет, - тихо шепчет Ушар вслух, беря ее лицо в свои ладони, - не бойся.       Он не хочет, чтобы она боялась, эта боль от ее страха, как ржавая раскаленная игла в сердце, и почему-то стонет оно, сжимаясь от этой боли. Он только гладит бархатную щечку, боясь, что вот сейчас она оттолкнет его руку… Она только закрывает глаза, проводя сама своей щекой по его пальцам, кроша эту ржавую боль в сердце и ласкаясь так тихо-нежно. Дрогнули ее ладони на его груди, вжимаясь сильнее, и пылкие сполохи неведомого ощущения радости разлетались по мышцам, когда он притянул ее ближе, скользнув рукой по спине, беря за талию. И он не страшится чувствовать ее хрупкость, ее ранимость, ее трепетность. Что-то рушится внутри него с диким треском, сухое, холодное, отдающее железом, когда чувствует тепло ее тела сквозь плотный шелк сорочки, ее дыхание щекотно-горячо у его груди, ее ладошки на плечах, от которых бегут чуткие волны во всех направлениях, ее глаза, как два топаза в лучах солнца, и губы… налитые спелостью лета… Она прячет все это, склоняя голову на его плечо, а в Силе бьет фейерверк из эмоций обоих, как взлетающие и рассыпающиеся в ночном небе огненные шары. Раскаты грома в нем, это не гром, это так бухает сердце, выталкивая не кровь, кипяток какой-то, бурлящий и несущийся по венам. Затапливает черную пустоту безудержным каким-то желанием, побуждая, заставляя, толкая его руки прижать ее к себе. И он не в силах воспротивиться, потому что впервые ХОЧЕТ этого, потому что все, что есть в нем, стремится сейчас почувствовать ее, смыкая ее в объятиях, касаясь бедрами, животом, грудью, вдруг вдыхая восторженное изумление. Это не пугает его душу больше, ее доверчивая нежность и искренность, и ее смятение… Между ними сейчас только одна преграда, и она снимает ее сама, скользнув ладошками по его плечам. Вот тогда он чувствует две маленькие упругие груди сквозь этот плотный шелк, вот тогда ныряет его ладонь под ткань на ее спине, чтобы чуть надавить на спинку, пьянея от этого соприкосновения, а она прячет в смущении лицо на его груди. Нет, уже нет! Ее смущение… никогда мужские руки не прикасались к ней, не обнимали ее так крепко, так… ласково. Только и он впервые ощущает, как отзывается ее тело на его объятия. Как огненный дождь по коже. А бурлящий поток внутри рванулся вниз, к его естеству, заполняя горячими токами и заставляя почувствовать снова эту сладостную боль-желание. К ней! Она… Она…       Сила рисует вокруг завораживающие по красоте узоры из разноцветных огней. Он гладит кольца ее локонов, отливающих перламутром жемчуга-укхарта. Его руки по ее спине, сжимая еще крепче, сминая этот шелк, а она вспыхивает костром на его ветру, и языки от этого костра проносятся огненным смерчем по сознанию. Он поднимает ее лицо к себе, отводя упругие кольца локонов с глаз, чтобы упасть в их глубину, чтобы улыбнуться от странной радости и того тока в крови, чтобы коснуться ее губ своими и вздрогнуть в душе от ошеломления чувств, когда плазменный шар в ней разлетается миллионами искорок-разрядов, выжигая эту черную пустоту и открывая внешние створы, чтобы хлынуло сладостью нектара м,иийум…       Он… просил ее? И ждал, скользя дыханием по припухлости ее губ, от уголка до уголка, только когда услышав ее вздох, только когда ее ладони оказались за его шеей, только когда так просяще дрогнули ее губы, накрыл ее ротик своим, чувствуя аромат. Ее аромат. Тонкий, манящий, отдавшийся в Силе жаждой. И она не прячется больше, отвечая ему, говоря то, чего он так ждал, еще несмело, еще… Он перешел границу, которую запретил переступать себе почти семь лет назад, как тогда казалось, навсегда. Только не знал еще, что бывает по-другому, как сейчас. Они знакомились, и робко, и нежно, все сильнее чувствуя то притяжение, от которого уже не скрыться, не убежать. Потому что хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечность. Потому что сейчас рождалось все новое для них, кружащее голову и дарящее наслаждение…       Юми нырнула в пробуренную шахту, свернула в боковой проход, еще свернула, еще… То темное, что все время ощущалось от нексу, наконец перестало чувствоваться за спиной, и Юми с облегчением вздохнула. Ушла! Но стоило ей расслабиться, как Мгла тут же развернулась на ее плечах и капризным тоном заявила: «Хватит скакать, выпить хочется!»       Дыхание вздрогнуло, покатило потоки в другую сторону, черная пульсирующая точка удалялась, скрываясь в серебристом тумане.       Юми выждала еще минут десять. Больше не смогла. Разгоряченная бегом и адреналином, теперь начала замерзать. Еще чуть чуть, и зубы начнут отбивать ритм известной в кантинах мелодии: "Неймодианская кадриль". Уже начиная основательно замерзать, выбралась из шахты и рысью потрусила к своему кораблю, довольная приобретением, спасением и совершенной пакостью подонку.       Мгла кружила в предвкушении, Дыхание волновалось за здоровье Юми, сама Юми, покидав одежду в кучу как попало и где попало, занырнула в рефрешер и открыла горячую воду, выдыхая все тревоги и опасности не слишком удачного дня для возможности стырить, но весьма удачного в возможности досадить черному нексу. Она намылилась душистым мылом, мурлыча что-то, провела рукой по груди…:       «Да и что? Ну, нету. Вон Викрулу как-то подпалило так, что пока до медотсека добрался, проклял, нахрен, все вторичные половые которые. Нет волос и не надо, маленький еще, значит…»       Юми замерла, прижавшись к влажной стенке душа и глядя округлившимися глазами в другую стенку. Это вот что сейчас было? А? У нее волос никогда на груди не было, это точно. Точно ведь? Она посмотрела. Нет. Не было. А у кого тогда нету тоже? И кто эти все… которые говорят что-то там?       - Пипец… - прошептала в ужасе Юми, вспомнив свои странные действия с тем, чего у нее тоже точно НЕ БЫЛО. А у кого-то ж, значит, было? Она что, сходит с ума? Теряет свою личностную идентификацию? Это что, ее заберут в одну из клиник, где психи гуляют по травке и цветочки нюхают?       Она лихорадочно смыла душистое мыло, трясясь вытерлась, посмотрела на себя в зеркало… провела тыльной стороной ладони по овалу лица туда-сюда:       «Да вот ни хрена! На таком морозе и бриться?»       И тут Юми сказала, чуть не плача: «Мама…» и помчалась на камбуз, на бегу потеряв где-то полотенце, дрожащими руками схватила бутылку, вчитываясь в этикетку. Чидоанское виски. Крепкое, наверное. Да все равно уже! Вот просто все равно! Штопор оказался не нужен, крышка просто отвинчивалась. Отвинтила, крышка упала, покатилась, Юми секунду смотрела на коричневатую жидкость, потом тряхнула мокрыми кудряшками в крупный завиток и приложилась прямо из горла, жадно глотая чидоанское, совершенно ничего не чувствуя, кроме паники. Потом почувствовала. По телу прокатился огонь, она не могла вздохнуть, хватая воздух и сжимая ладонью горло, которое горело, потом загорелось ниже, в груди, потом заполыхало в животе. В пустом животе. Потом ноги стали ватными, потом она, держась за стенки, попыталась дойти до каюты, а валявшееся на полу полотенце раздвоилось. Юми прищурила один глаз, прицелилась, наклонилась, не удержалась и впечаталась в стенку. Полотенце в руки не давалось, но Юми была упряма. С третьего захода обошлось без впечатывания в стену, полотенце в руке, только встать уже никак. А каюта вон же она, рядом. Они. Обе. А почему их тоже две? Отвечать на этот вопрос мозг отказывался, впрочем, как и на все остальные. На четвереньках Юми чувствовала себя увереннее, поэтому продвижение несколько ускорилось. Но ненамного. Проем двери куда-то все время смещался, она никак не могла уловить алгоритм этого смещения. Потом рыкнула и пошла на таран. Как ни странно, проскочила. До кровати добралась вполне себе… устойчиво на четырех опорах. Забраться оказалось сложнее, чем добраться. Пару раз падала, но ничего, осилила. Уткнулась лицом в подушку и провалилась куда-то… далеко, далеко….голышом и с полотенцем в руке.       Только серебристые сполохи, бегущие по спокойной толщи энергии Дыхания. Вдох, выдох, вдох... Как покалывание по коже, такое легкое и такое приятное, и это тепло, растекающееся от его прикосновения, и сразу эта волна, мучительная-сладостная. И притяжение, невыносимо стонущее, как будто Дыхание обвилось вокруг пружинистыми и тугими кольцами, толкая к нему. Никогда не чувствовала этого притяжения. Раньше мужские руки хотели схватить, сломать, она резала их ножом, кусала и била, ненавидела так, что палила огнем этой ненависти. Не теперь. Теперь она чувствовала что-то неведомое, заставляющее млеть от этих прикосновений. Грубая ладонь, сильная, а так мягко и так… ласково, что сердце трепещет… А потом его пальцы оказались на ее шее. И бросило в жар от страха. Она знала почему-то, что он может просто сдавить эту венку, бьющуюся испугано, и все, ничего не будет больше… Только его глаза крикнули: «Нет! Никогда!» Кап. Кап. Кап… Падали пламенеющие огоньками капельки в сердце, тут же устремляясь по венам, разнося эти огоньки по телу. Она не знает его, нет, знает… Чувствует, как исчезают острые шипы в его сердце, уступая место чему-то бархатисто-теплому, как ветер с моря, остужающий пекло дневного зноя. А в глазах эти искорки бегут по темному лакримеду, и удивление, и шелк во взгляде. Нет, шелк - это его ладони, это то, как струится этим шелком ее Дыхание, переплетаясь с его энергией. Она видит ее, гудящую, волнующуюся сполохами зарниц. Это гроза? Нет, Радость. Ей не страшно совсем, ей… Кап- кап-кап… все быстрее капают огненные капельки языками пламени по коже, он прижимает ее к себе, и мир плывет вокруг, как качается на волнах. Горячий, живой, как будто между ними ток слабого напряжения при соприкосновении. И ей почему-то уютно в его руках, а потом только его глаза и теплые губы, ее вздох, и нет ничего больше, только чувства, его запах, новое, кружащее голову и дарящее наслаждение, трепетное и неведомое просыпалось внутри, отзываясь на этот древний зов.       Юми открыла глаза, еще плавая в этом потоке серебристых сполохов, бегущих по спокойной толще ее Дыхания, еще чувствуя эту его твердость у своих бедер и томление в самой себе, еще…       Она резко села. ЧТО ЭТО С НЕЙ? Ощущение… не проходило. Она даже потрогала свои губы, она даже положила ладонь на низ живота… Странное чувство легкого опьянения, приятного, накладывалось на головную боль. Только глаза цвета темного лакримеда со стрельчатыми ресницами все смотрели на нее, и слышался шепот: «Нет. Не бойся».       Юми взвыла, отшвырнула еще влажное полотенце, отшвырнула подушку, а в висках уже кто-то колотил молотком. Да она ж напилась вчера! Точно! Это все от этого! Дурость какая. Может и дурость, но между ног влажно и почти горячо так, и тянет сладострастной болью. Она разозлилась на все сразу. На дядьку, который хапнул вещицу и подставил их обоих, на криминального босса, на этих археологов, на этот холод за бортом транспортника, на артефакты и раритеты, которые ей нужно, кровь из носа, СТЫРИТЬ и загнать удачно, иначе капец ей, и на этого… черного нексу, подонка, который так не вовремя тут нарисовался. И на себя, за то, что чувствовала во сне…       Она рванула в медотсек, клацнула по кнопке активации медроида. Не профессор, но элементарное сканирование и анализы взять может. Меддроид скрупулезно выполнял свою работу, а Юми взволнованно дышала, просчитывая свои дальнейшие действия. Итак, употребление крепких алкогольных напитков в больших... Она кинула взгляд на почти пустую бутылку, валявшуюся в углу камбуза. Вот это она жахнула! Залпом-то! Итак, в больших дозах, не дало желаемого результата. Она не набухалась, незнакомец опять приснился. Организм реагировал НЕПРАВИЛЬНО, потому что всякие там гормональные всплески надо гасить в зародыше.       Меддроид подал сигнал, а Юми смотрела на данные анализаторов и не верила своим глазам. По идее, она сейчас должна маяться от жуткого похмелья, потому как данные однозначно указывали, что она пьяная. Мертвецки пьяная! Поэтому Юми взялась за себя серьезно. Прямо очень серьезно. Прямо до дрожи. От холодного душа. Надо избавиться от этого невыносимого желания внизу, надо вытравить эти сны из памяти. Надо трезветь. Хотя пьяной себя не ощущала. Категорически. Она мыслила, она не передвигалась на четвереньках, каюта была одна, и дверь не смещалась в пространстве. Значит – трезвая. А показатели анализаторов говорили обратное, говорили, что в крови зашкаливает содержание алкоголя. Откуда ее паршивое настроение? Из сна. Значит, добавим холодненького. И она добавила, дрожа от этого холодненького в рефрешере. Потом еще дрожала, одеваясь, пока не заварила крутой и крепкий каф. Отлегло. Она закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла пилота в кабине, Дыхание покачивало свои потоки, успокаивая… И она почувствовала. Сильное, такое сильное свечение! Просто перебивало все, даже потоки ее Дыхания. И ЭТО рядом. Нексу не в счет. Его сигнатуру она знала. ЭТО в Дыхании... и она его чуяла! Ох как чуяла! Без разведки теперь нельзя. Крошечный сканер висел в лагере, никто его до сих пор не увидел и не засек, да и кому надо-то? Вот сейчас она постарается... Сейчас она уже знает, ее главная цель уже рядом!       Это у нее с детства. И никто не знал о ее секрете. Никто, даже мама с папой. Потом, когда уже дядя забрал ее, она пожалела, что не сказала ничего им. Только потом считала, что это они говорят с ней, помогают, подсказывают. Сама назвала эти сияющие волны, в которых могла плавать, Дыханием. Первый раз Дыхание подхватило ее, успокаивая, когда ее избили мальчишки, отняв маленький лэнд, который папа привез с далекого мира. Она защищала его отчаянно, но что может семилетняя девочка против четверых пацанов, которые старше ее? Почему избили? Потому что она избила их. Сияющие потоки вдруг так потемнели, и она ничего не боялась, швыряясь на них, как отта на добычу, уворачиваясь, прыгая. Выскальзывая. Один подставил ножку, она упала, вот тогда и избили. С тех пор она ненавидела, сначала мальчишек всем скопом, потом уже… потом всех особей мужского пола. Которые смотрели сальными взглядами, раздевали ее мысленно, хватали, пытались тискать, затаскивать в углы, предлагали дядьке деньги… Дядька нескольких побил, а ей сказал, чтобы как-то… придумала что-то, что ли. Она придумала. Обрезала волосы, стала красить их в ядовитые цвета, одевалась так, что девушку в ней можно было признать, только если по сильной нетрезвости, была груба, и никогда ни с кем не общалась. Она одиночка. Но ей так хорошо.       Сейчас, закрыв глаза и уже видя вокруг эти волны, Юми хотела увидеть то, что так сияло где-то рядом. И увидела. Золотистого цвета, вроде круглое, нет, там много граней… А что это – не знала. Юми еще поплавала в гудящих волнах… решая, как быть. Потом смотрела на белую стену снежно-ледового навеса за обзорными окнами кабины, потом походила по каюте, думала. Нексу своего не упустит. Он будет ждать, чтобы теперь поквитаться за все. Нексу никогда не забывают ничего. А этот – черный нексу. Хитрый, опасный. Жестокий. Черный нексу будет мстить. Значит… Юми достала свою маленькую панель управления, набрала код, подключила панель к монитору, нажала активацию. Махонький сканер там, под землей, в лагере археологов, спящий высоко между черно-синими камнями, мигнул датчиком и вылетел из своего укрытия.       Через час Юми знала, где этот золотистый шар-не шар, знала, как она туда попадет, и знала, как она оттуда выберется. Нексу не успеет. Нексу большой, высокий и злой. Он плохо думает, когда промахивается. А он промахнется. Юми улыбнулась и пошла собираться. Тырить артефакт. Снова. Она покажет этому подонку ограбление века!       Утро встретило Ушара головной болью и уже знакомым ощущением неправильности происходящего. Он и не пил толком вчера. Та бутылка вина, которое и крепостью-то особо не отличалось, была не в счет. Но захмелел он почему-то знатно. Словно чидоанское выпил залпом из горла, что было само по себе невозможным. Но факт оставался фактом. Ушар был пьян. До сих пор. Тьма тихонько сидела в уголке и канючила: «Водыыыы», а Сила просто бессовестно дрыхла.       - Предатели, - прошептал Рен, и побрел в рефрешер. По крайней мере, он оказался единственным ближайшим источником воды, которую можно было употребить как наружно, так и внутрь. Залез в душ, включил воду похолоднее, чтобы разогнать этот морок, что никак не отпускал после странного сна. О том, что там происходило, думать не хотелось. То, что было во сне, пусть там и остается. Вот пусть там... где-то там, на белом песке, девушка с волосами перламутра укхрехт-жемчуга, и синевой топазовых глаз, дарила ему...       Да что за хрень тут происходит! Гребаный Рен-Вар со своими древними, которые понаоставляли тут своих раритетов, заряженных Силой, это точно аномалии, это уже ни к черту!       Ушар связал потоки Силы, добавил туда же и упирающуюся Тьму, утрамбовал в сознании, запретив всяческие действия без его воли. И деваху эту... вон. Просто вон, потому что эти сны НЕПРАВИЛЬНЫЕ!       Стоял под струями воды, зажмурившись и ни о чем не думая. Просто наслаждаясь тишиной и покоем, но недолго, как оказалось.       Тот самый золотистый голокрон с утра не давал покоя Ушару. Силой от него несло так, что он чувствовал его даже у себя на корабле. Пока что волны Силы шли из определенной точки, так что Рен был спокоен – голокрон еще не поперли. Но это не значило, что спереть не попытаются. А это значило, что катастрофу надо предотвращать, а не устранять ее последствия.       Но перед этим необходимо было решить насущную проблему – Ушара до сих пор штормило. Конечно, у него и раньше случались казусы с переизбытком в крови алкоголя, причем не всегда качественного. Обычно в таких случаях помогала Тьма, выжигая путем специальных медитаций из организма весь яд. Но сейчас медитация не помогла.       «Отлыниваешь?» - вкрадчиво поинтересовался Ушар у Тьмы. Та только удивленно развела руками, мол, начальник, сделала все возможное, но источник проблемы не устраняется.       Сила же суетливо металась по организму, заглядывая в каждый орган и делая отметки в инвентаризационной ведомости: «Сердце – чисто, легкие – чисто, желудок – чисто, печень в панике, но – чисто, кровеносная система – незначительные остаточные явления от распада алкоголя, а так – чисто, мозг – чисто…»       Но от этого Ушару легче не становилось. Если с утра он проснулся во вполне рабочем состоянии, и даже душ придал дополнительной бодрости, но спустя где-то полчаса его внезапно накрыло второй волной. И хорошо так накрыло. Перед глазами все поплыло, начало двоиться, а желудок неожиданно взбрыкнул и попросился наружу. Мол, вы как хотите, а я пошел… И пошел, точнее побежал… Ушар до рефрешера. Еле донес этот свой желудок, решивший неожиданно устроить революцию, и уже размахивающий флагами.       Тьма и Сила растерянно переглянулись и пожали плечами. Никаких предпосылок для революций не предвиделось. Сила на всякий случай даже с ведомостью еще раз сверилась. Ну да, отметка «Чисто» напротив желудка никуда не делась. Странно.       А Ушар посидел в обнимку с белым другом, излив в него душу и содержимое желудка, и строго так глянул на провинившихся. В голове никак не прояснялось, а по телу прошел такой хороший табун мурашек, загнав Рена в липкий пот. Вот это уже начинало пугать.       Он что, заболел? Его отравили? Точно, та бутылка вина была отравленной. И если это так… Плевать, что на археологов команды на уничтожение не поступало. Там он и сам справится, без команды. Крифф! Урыть светило вместе с коллективом единомышленников. С чего-то они все ужрались, когда метель была? А ему выдали пойло, от которого блевать будет даже дроид-уборщик на «Финализаторе». С одной бутылки вина и его несет, как будто натощак хлебанул бутылку вискаря? Да эти светилы, видимо, считают себя бессмертными?»       Обнаружив на столе бутылку с остатками содержимого, Ушар пополз на полусогнутых в медицинский блок. Запустил анализатор, капнул туда винной отравой, уселся в кресле и, нахохлившись, как воробей, принялся ждать результатов. Минут через десять анализатор пискнул и радостно сообщил, что вчера Ушар употребил вино, Вейсамондское красное, без всяких посторонних примесей. Ну обалдеть теперь, радость-то какая! Не поверив, Рен запустил более подробное сканирование, результаты которого показали то же самое. Тогда Ушар активировал меддроида и подверг анализу свою кровь. Посмотрел его результаты и понял, что сходит с ума. Алкоголя в крови почти не было. Вообще. То есть, то, что он вчера выпил, для него было, что рафтару в морду букетом набуанских васильков ткнуть, то есть вообще ничего! То есть, по всем анализам, Ушар сейчас был трезв, как стеклышко, но при этом с диким убойным похмельем, словно выпил на голодный желудок бутылку чидоанского в одно рыло. Но ведь вискарь вчера сперли! Этот же ворюга спер, и сто процентов сам вылакал. Тогда почему желудок Рена снова пытается организовать дворцовый переворот и рвется на свободу?       Ушар рванул к шкафчикам, где, как он помнил, еще валялись ампулы с антидотами. Нашел одну, зарядил в пневмошприц, и с облегчением вколол себе прямо в плечо. Прислушался к ощущениям, на всякий случай вколол себе еще одну дозу и, пошатываясь, побрел к каюте. Отлежаться и подумать о насущном. Ворюга где-то прятался. Он однозначно был не местный, значит, где-то должен стоять его корабль. А где? Точно не на посадочной площадке, тут все просчитано и записано. А вот склоны горы, в недрах которой и ведутся раскопки, очень даже могут использоваться как посадочный полигон для какой-нибудь мелкой посудины. Если сегодня дело не выгорит (а оно выгорит, однозначно!), надо будет и туда наведаться. Так сказать, нанести визит вежливости.       Вчерашняя попытка поймать паскуду силоносного на обратном пути с места раскопок оказалась провальной. Ага, паскуда более мелкий, хлипкий, тонкий, и способен залезть в такую щель, где стандартный Рен в экипировке останется доживать свой век в обездвиженном состоянии. Нет, гада надо выгнать туда, где он не сможет улизнуть в какую-нибудь дыру. Значит, ловить его надо там, где эти артефакты хранятся. Но там их уже много, и как определить, где что конкретно захочет спереть поганец? Тот золотистый голокрон был наиболее вероятным вариантом для кражи. Попрет его? Однозначно! Остальное же до сих пор не попер, хотя те артефакты пылятся на полках склада не один день. Выходит, надо сделать так, чтобы сразу до него не добрался. А это значит, что надо снова наведаться к светилу-профессору.       - А ничего больше нет, - прямо заявил Ушару профессор-лутриллианец, и на всякий случай даже руки развел и пошевелил растопыренными толстыми пальцами.       Ушар скривился. Сейчас любые упоминания об алкоголе вызывали у него четкое желание вмазать этому напоминальщику по напоминалке.       - Сейф есть? – сходу задал вопрос Рен, усаживаясь на крутящееся кресло, и красноречиво поправил чехол с мачете на поясе.       Лутриллианец подвис, пытаясь сопоставить место для хранения особо ценных артефактов и алкоголь. Волосы на лысом черепе опять дыбом, толстенные складки на коже побагровели. Волновался. И правильно.       - Там тоже ничего нет, - грустно подытожил он, поникнув губищами.       - Но сейф есть, - уточнил Рен.       - Сейф есть, - кивнул профессор.       Потом Ушар рассматривал то, что археологи обозвали гордым именем «Сейф». Небольшой ящичек из берилиуса и с кодовым замком. Размером... голокрон влезет, весом – Рен поднимет одной рукой.       - Мы там документы ценные храним, - сбивчиво объяснял лутриллианец.       - Лучше бы вы там мозги ценные хранили, - буркнул Рен, - Как раз на всех одной этой бронебойной табакерки хватит.       Идея с сейфом начинала разваливаться, как карточный домик.       «А ты этот сейф к чему-нибудь прикрути, намертво, чтобы не оторвали», - тут же услужливо подала идею Тьма.       Ушар задумался. А ведь и верно. Прикрути этот коробок к полу, и хрен его потом сдвинешь. Идея понравилась. Он отдал профессору команду организовать, чтобы их мини-сейф был надежно зафиксирован на плоской поверхности, голокрон помещен в сам сейф и надежно закрыт, и отправился обходить территорию склада. Проводить рекогносцировку местности. Далеко не ушел. Тут Тьма сработала на «отлично», толкнулась в груди, потом перетекла к уху:       - Ты это... муффом-то не прикидывайся. Этот паскуда хитрый, так что мало ли что?       Рен замер, подумал и отправился на «Следопыт». За маячком. Мало ли что. Надо ж будет потом поганца достать, когда «мало ли…»       - Не мало ли! Учтено! - огрызнулся Рен, которому не понравилось, что Тьма сомневается в его умственных способностях.       - Я не сомневаюсь, - обиделась Тьма, - но... мало ли что!       Эти арбалеты с маячками они обычно брали с собой только на большие миры. В плотном потоке транспорта вести кого-то, догонять, всегда сложнее. А так отстрелишь маячок и пили себе потихоньку, без риска снести кого-то или врезаться куда-то.       Знакомая вспышка Силы моргнула, когда он изучал узкий проход в сторону столовой, используемый дроидами, и прикидывал, протиснется ли он через него сам или застрянет? Соотнося ширину плеч и ширину щели. Пару раз даже пробовал пролезть, не выходило. А тут Тьма, стоящая на стреме, взвыла сиреной, а Сила дала хорошего такого пинка, мол, хватит фигней страдать, враг на подходе. И Ушар со всех ног рванул в сторону хранилища с надежно зафиксированным сейфом. Еле успел. Только занял позицию за штабелем контейнеров, привычно скомандовал Тьме и Силе «Умри!» и затих, как в проходе между стеллажами появилась уже до зубовного скрежета знакомая фигура. Крался, гаденыш, вертя меховой башкой по сторонам, но маршрут пролегал именно к сейфу. Это Ушар сразу заметил. Прищурился, рассматривая уже при нормальном освещении воришку. Что-то в нем было такое щемяще-знакомое, словно он раньше встречал его. Но вот где? И ощущение, словно все, что сейчас он делает и чувствует, все неправильное. Неверное. Присмотрелся к нему еще раз, пытаясь опознать фигуру. Фиг поймешь, весь в меха закутанный, ни хрена не понять, что за раса, хотя бы. Ладно, когда будем разделывать его мачете, специально глянем, кто так красиво Рена обокрасть хотел.       Дождался, когда ворюга подошел вплотную к стоящему на полу сейфу, склонился над ним, что-то рассматривая. В руке заметил какой-то приборчик. Неужели дешифратор? А вот это нам не надо. А вот это лишнее. Но все-таки на пару мгновений задержался, наблюдая, как ловко воришка орудует приборчиком. Не в первый раз, значит, сейфы вскрывает. Но на этот раз в последний. А потом подкрался к ворюге, который все так же стоял спиной к Рену и, сопя, возился с сейфом. Подошел почти вплотную, так, чтобы бить наверняка, но не удержался от соблазна, и легонько так похлопал его по плечу. Чтобы вмазать потом кулаком, да в лицо, или в маску, да куда придется. Сразу чтобы душу отвести. А потом уже по устоявшемуся алгоритму.       Воришка не обернулся, а неожиданно для Ушара пронзительно взвизгнул и нырнул вперед, на сейф. Упал на него, зачем-то оттолкнулся ногами… и сейф поехал, поднимаясь над полом, все быстрее и быстрее прочь!       «А это вообще что сейчас было?» - вякнула Сила и покосилась на Тьму. А та так и замерла с отвисшей челюстью, наблюдая вместе с Реном, тоже с отвисшей челюстью, как голокрон вместе с сейфом и сидящим на нем воришкой бодро так улепетывает от него, скользя над полом... на маленьких гравиносилках…       - Куда, блять?!! – заорал уже в голос Ушар, и в припрыжку помчался за голокроном.       «Ты бы это… в следующий раз этим умникам правильно задачу формулировал….», - задумчиво сообщила Тьма, наблюдая, как Рен, с заносами на поворотах, несется по коридору, сшибая на своем пути препятствия в виде коробок, оборудования и археологических светил. Вор на гравиносилках, врубив полную скорость, эти препятствия благополучно огибал, но расстояние между преследователем и преследуемым от этого не уменьшалось.       - Урою, мурглаков вонючих! – прорычал в ответ Ушар, уже в красках представляя, какую резню организует на месте раскопок, чтобы всех этих археологов… да вместе с профессором…       «Так поверхность-то плоская, а к носилкам проще всего прикручивать» - попыталась встать на защиту будущих жертв археологического геноцида Сила, но была тут же послана в эротическое путешествие в жопу хатта. Чтобы наверняка.       Пока мчался, Рен заметил, что гравиносилки нырнули вниз, к выходу. Догонять не стал, решив срезать. Рванул наверх, до ближайшего проема, используемого как окно, вынес его вместе с транспаристилом, и прыгнул вниз, распластавшись в воздухе, как гигантский дактиллион, только черный. Но гаденыш как чувствовал, в момент соприкосновения Ушара с носилками, вильнул в сторону, и Рен ушел с головой в сугроб. Пулей вылетел оттуда, отплевываясь от снега, и применив в прыжке Силу, успев выхватить из-за спины арбалет «мало ли что», запустил в сторону гаденыша маячок. Гравиносилки снова вильнули, обходя очередное препятствие, и маячок плавно спланировал в сугроб. Благо легкий, остался на поверхности, с издевкой подмигивая Рену. Ушар с тоской посмотрел на сугробы, скакать по которым вслед за умчавшимися гравиносилками смысла никакого не было. Но надо! Рен он или не Рен! И чтобы у него какое-то банто пуду голокроны тырило? Да не быть такому! Это уже не просто охота, это война!       Ушар злобно рыкнул, шуганув присмиревших Тьму и Силу и, высоко задирая ноги, помчался к стоящим неподалеку спидерам. По пути подхватил призывно моргающий маячок, прыгнул за штурвал и стартанул вслед удаляющемуся ворюге на гравиносилках. Ворюга обернулся, заметил погоню и прибавил скорость, выжимая из своего транспорта максимум.       Ушар оскалился. Скорость гравиносилок по всем параметрам проигрывала скорости лэнда… только вот его спидер как-то не слишком спешил разгоняться. Скользил так не спеша над сугробами, с черепашьей скоростью. Рен взвыл, долбанув по приборной доске. Эти муффы, по ошибке называющие себя учеными, спидерами пользовались крайне редко, предпочитая сидеть в своих шахтах, а транспорт печально мерз на Рен-Варовском холоде, постепенно теряя заряд аккумуляторов. В аккумуляторе спидера, доставшегося Ушару, этого заряда почти не осталось, и он сейчас старательно выжимал из себя последнее. Но все равно, даже на этой развалюхе было быстрее, чем, если бы Рен пытался догнать поганца на своих двоих. Вот и ползли они теперь по склону горы как две улитки: впереди ворюга, усевшийся верхом на сейф, и с паникой оглядывающийся на погоню, а позади исходящий паром от злости Рен, уже мысленно составляющий список, что еще он может сотворить с этими археологами.       Неспешная погоня закончилась неожиданно. Гравиносилки притормозили и юркнули куда-то в бок, скрывшись за нагромождением валунов. Ушар поднажал. Уже почти достиг этого поворота, тоже завернул за камни, чтобы с бессильной яростью увидеть, как из-под нависающей козырьком скалы стартует мелкое суденышко, внутри которого очень отчетливо читалась Силовая сигнатура голокрона. Рен скрипнул зубами. Ну, нет, поганец, это еще не конец! Снова сорвал с пояса арбалет. Теперь целился тщательнее, и с удовлетворением усмехнулся, наблюдая, как на этот раз маячок зацепился за корпус корабля и тут же на следящее устройство, вмонтированное в наруч, пришло сообщение об его активации, и зажегся огонек, отслеживающий путь украденного голокрона.       Как ни странно, но урагана в Силе не случилось. Ушар провожал взглядом уходящий ввысь и исчезающий в низких облаках легкий грузовой кораблик типа HWY-230 с какой-то твердой уверенностью, что паршивец теперь точно никуда не денется. Только если не заныкается на каком-нибудь примитивном мирке, где нет гиперпространственной связи, то есть поблизости не имеется ни одного маяка в коридорах, а это вряд ли. Желания тут же броситься в погоню не возникло. Почему-то. "Да ты чо-о-о!" - заорала Тьма, крайне раздосадованная тем, что поганец их опять сделал, и бьющая копытом в пространстве, готовая стартануть за транспортником, догнать, перегнать, навалять, растерзать и отобрать свое. А вот Сила подняла какие-то вибрирующие и потрескивающие от напряжения валы энергии, буквально придавливая ими Ушара, в сознании замелькали снова картинки, отголоски странного ликования, еще более странного чувства тупого отчаяния и безотчетной маеты, какой-то тягомотной какофонией завывавшей в Силе.       Все! Пора было жестко брать себя в руки, проанализировать свои бесконечные косяки, выставить сторожки в Силе, отследить прыжок паскуды...       Ушар неспеша трясся на почти сдохшем уже лэнде обратно. Археологи отчего-то стали не интересны, весь список страшных пыток, придуманный для них во время грандиозной погони, растворился в сознании, и сейчас в сознании билась только одна мысль - связаться с Кайло. Если воздействие на Ушара флюидами сумасшествия не ограничится орбитой Рен-Вара, надо, чтобы Верховный был в курсе, если что.       Рыцарь снимал экипировку, тихо переругиваясь с Тьмой, прокручивая действия паскуды, и был вынужден признать, что его гениальный план по поимке ворюги был не до конца продуман. Да как тут продумаешь-то! Паскуда действовал так, что никакое продумывание не спасет. Кто знает, что там в его башке напридумывается?       Ушар вытащил из кармана половину ранее отобранного у поганца артефакта, повертел в руках. И тут странность. Это, конечно, браслет, но размер браслета в первоначальном виде был больше похож на головной обруч. Для головы слишком мало, для запястья слишком велико. Странно все как-то. Покрутил кристалл перед глазами, примерился, поднеся половинку к руке, да вот точно! Это ж на кого было рассчитано-то, а?       Кристалл вспыхнул голубым, ослепительно запульсировав, тонкий сплав неожиданно резко нагрелся, Ушар сказал: "Ай!", отдергивая пальцы, но артефакт на пол не упал, зависнув над рукой Рена. Секунда, и полубраслет, плотно обхватив запястье Ушара, с легким "шшшшш" сам собой защелкнулся, как энергетический ограничитель, превратившись теперь в браслет полноценный.       Рыцарь смотрел на то, что теперь спокойно пульсировало на его руке и пытался сообразить, что все это не галлюцинации. Вот теперь связь с Верховным стала просто жизненно необходимой. Он рванулся в кабину и грохнул по активации голотранслятора ладонью, чувствуя как взволнованно вскинулось в Силе. НЕ ЕГО ЭМОЦИЯМИ.       Ушар смотрел на Кайло, а тот молчал, переваривая информацию. По мере его рассказа Верховный все больше хмурился, два раза дернул губами, три раза обернулся на старающуюся леди Рен. Леди Рен оставила свои старания взбаламутить все море, выбралась на берег, схватила полотенце, обернув его вокруг себя, и теперь сушила волосы на ветру, подставляя веснушки солнцу.       - Покажи кристалл, - наконец сказал Кайло.       Рыцарь протянул руку, повернув браслет и так, и эдак. Голубой свет заблестел, воронка двинулась, пульсация усилилась.       Верховный долго смотрел на браслет, хмурился, словно что-то прикидывая.       - Ты не сумасшедший, - наконец, оторвав взгляд от браслета, сообщил Кайло, - Поедь у тебя крыша, я об этом узнал бы даже раньше тебя. Скорее всего, эта штука, - он указал глазами на кристалл, - способна как-то воздействовать на твое создание, проецируя на него мысли, чувства и ощущения еще кого-то. Возможно, у нее имеется и обратный эффект, и кто-то сейчас ощущает то же, что и ты. Вообще-то неплохо бы изучить эту штуковину…       - Нет, - категорично заявил Ушар, - я упустил вора, лоханулся, и он увел голокрон. Поэтому мой долг сперва его поймать, вывернуть нахрен, наизнанку, забрать то, что принадлежит Рен и… - тут Ушар замолчал, понимая, что так и не спросил, что же сейчас ему делать с этими снами, и что эти сны вообще означают?       Кайло прочел во взгляде его невысказанный вопрос и только покачал головой:       - Я не знаю, Ушар…       - Это Узы, - внезапно раздался голос леди Рен. Она подошла к мужу, посмотрела на рыцаря таким круто заваренным своим чаем и улыбнулась, - Здравствуй, Ушар. Рада тебя видеть. И зря ты беспокоишься, твоего фингала уже и не видно.       - Она что, все слышала? – спросил рыцарь, глядя на Кайло с негодованием.       - Ты что, все слышала? – Верховный нахмурился, проверяя ментальные блоки. Те стояли на месте, даже не ослабли.       - Ох, мальчики, вы хоть и Рен, но иногда так тупите! – Рей провела пальчиком по щеке Кайло, упершись подбородком в его плечо: - Блоки-то ты выставил, а громкость не убрал. Вас же прекрасно слышно, когда свои вопросы супер-секретные там обсуждаете. А мне куда деваться? Любопытство ведь в крови у женщин. А женщины мало того, что все любопытны, так у них же еще и идеальный слух, когда надо. А потом… - она посмотрела на смурного Ушара, - то, что сейчас с тобой происходит, очень похоже на Узы Силы. Не совсем они, но принцип такой же. Я думаю, что это какой-то сдвиг в Силе произошел, когда взорвался кристалл этой штуки, что вы с паскудой сломали. Такое точно бывает, я читала. Мы же не знаем, что это за предмет Силы, кем создан, что может… Раз противник тоже чувствительный к Силе, то возможно взаимопроникновение в чужое сознание. Как-то так, - сказала Рей и потерлась о плечо Кайло щечкой.       В душе Ушара что-то сделало сальто-мортале и впрыснуло в кровь шипучую какую-то горечь, непонятного происхождения.       Верховный посмотрел сверху вниз на леди Рен и несколько недоверчиво-удивленно спросил:       - Да-а-а?       - Да! – убежденно кивнула Рей, заправляя за ушко волнующиеся на ветру волосы.       - И что мне теперь с этими недоузами делать? – Ушар озадаченно взлохматил каштановые пряди на макушке и с подозрением покосился на Рей, прикидывая, не мог ли он подцепить эти недоузы от нее. Все же сходится. Сперва она появилась, крутилась все вокруг, а теперь его «Бамс!» и накрыло. Рей вдруг глянула так, что у Ушара засосало под ложечкой от предчувствия. Сейчас что-то скажет. Вот почему-то именно Ушару она все время что-то говорила. Тихо и проникновенно. О морально-нравственных скрепах каких-то, о себе рассказывала, как торчала на своей Джакку и ждала, что за ней кто-то там прилетит. Не прилетели, походу. А когда Курук взял ее на рыбалку, она рассказала, что не смогла убить Кайло, сколько-то там раз, хотя хотела. Она вообще относилась к Ушару, как будто она воспитывала младшего брата, педагогичными методами, без подзатыльников. Ушар отбивался, как мог, а она все капала на мозги и капала. Вот странно. Викрулу не капала, про морально-нравственные-то, а ему все рассказывала что-то, про любовь, бля. Ему! Потом Ушар ворочался ночью, потом удачно забывал, потом она снова капала. Теперь точно капнет еще что-то. Наверное, чтобы он не добил паскуду. Ну, это вряд ли, этот силоносец заработал себе на десять смертных казней, не меньше.       - Кайло тебе сейчас покажет, как блоки ставить, - Рей проникновенно на него посмотрела, словно поняла его мысли, но не обиделась, только улыбнулась немного грустно, - Он в этом искусстве неплохо поднаторел, пока мы не пришли к общему согласию… через какое-то время, - Рей подняла лицо к Верховному, а в душе Ушара уже двойное сальто, с пируэтом прогнувшись, и новая доза шипучей горечи с привкусом унылой удрученности противно-серого цвета, в просторечии называемая тоской.       Верховный виновато глянул на супругу своим фирменным щенячьим взглядом, а та не выдержала, и звонко расхохоталась.       - Раньше, когда я еще хотела Кайло убить, он все время за этими щитами прятался. Такие ставил – не пробьешь, - объяснила она, заметив удивленный взгляд рыцаря, и просунула свою ладошку в ладонь Верховного, а он так нежно ее пальчики погладил, а в сердце Ушара нечто уныло-удрученное, в просторечии тоской называемое, изобразило оборот вокруг своей оси с тремя винтами. Ушар опустил взгляд, - И тебя научит. Поставишь щиты, и снова будешь контролировать все, что с тобой происходит…       - И сны? – с надеждой спросил Ушар, отгоняя из сознания синеву топазов неких глаз и вкус яго-пьюшш сливочно-сладкий неких губ.       - Насчет снов – не знаю, - серьезно сказал Кайло, - Сны не всегда от нас зависят, а наше внутреннее бессознательное иногда такие фортели выкидывает, что Сила в подметки не годится. Но думаю, что щиты может быть, и тут помогут. В любом случае, пока не попробуем – не узнаем… А браслетик все равно надо будет изучить… Занятная вещица.       Ушар кивнул, раз надо, значит притащит он Верховному этот браслетик. Вместе с голокроном и остальным барахлом, что тот поганец у археологов и у самого Рена упер.        - Ты сам не знаешь, что там внутри тебя самого не дает тебе покоя. Нужно просто поменять местами желания, - внезапно сказала Рей, плеснув чем-то странно-взывающим во взгляде, а сердце Ушара почему-то сжалось, словно кто-то хотел выжать из него все, что там было.       Он выслушал инструкции Верховного по установке щитов. Оказалось, ничего сложного, только потренироваться нужно. Связь отключал уже в приподнятом настроении.       Уже потом, когда повеселевший от выставленных ментальных щитов Ушар отключился, Кайло развернул Рей к себе, взяв за плечи, два палящих зноем взгляда сплелись лучами, и спросил:       - Почему ты прямо не сказала, что это Узы Силы и что эта девушка, которую он видит, и чувствует...       - Бен, - вздохнула Рей, - ну как бы он отреагировал сейчас? Ты же сам знаешь, что с ним сложнее всего.       - Знаю, - кивнул Верховный, притягивая леди Рен к себе, - даже не представляю, что с ним будет, когда он до всего дотумкает сам.       - Увидим, - как-то загадочно улыбнулась Рей, ее руки погладили его плечи, поднялись к лицу, так нежно и так страстно,- но я знаю, у них все получится, как у нас, в тот первый раз...       В Силе бабахнуло несколько искрящих гранат, ослепительными вспышками воспоминаний дезориентируя Верховного, отблеск этих взрывов в его взгляде, он как-то сразу вжал леди Рен в себя, а она, выдохнула в его губы: "Пошли в бунгало..."       Вот так тебе! Нексу поганый! Думал тут, прилетел, кинулся, сожрать задумал? Юми и не из таких передряг выбиралась! В свои двадцать два года она многое, что повидала! И от пиратов сматывалась, а их вон сколько было, и головорезов, одного хлыща-анкса с Гвори вокруг пальца обвела, а вещичку достала, и...       Юми ввела курс, успокаивая дыхание, разогнала свой грузовичок, исчезая с орбиты Рен-Вара, и, ликуя от своей победы, крутанулась в кресле пилота. Сорвала меховой шлем, распласталась в кресле, глядя в потолок. Почему Дракенвелл? Потому что дядька посылал ее туда не раз. Там обитал древний и дряхлый замстер, любитель подышать легоньким спайсом, однако еще не выживший из ума. Зато его познания в области всего, что связано с таинственной Силой, были впечатляющи. Нет, Дыханием от него не фонило, но замстер собирал многое из той, другой жизни, когда еще были джедаи, когда еще была война, когда все было совсем по другому. Золотой шар с гранями интриговал, но рассмотреть его Юми хотела попозже. А сейчас ужасно хотелось есть. Много, просто тонну готова была съесть. Она скинула верхнюю одежду и замерла. Дыхание почему-то тревожно и волнующе кружило вокруг, отдаваясь в сознании Юми то ли какой-то горечью, то ли досадой, и что-то еще... Опять какие-то лица, все мужики... А это девушка. Она так смеется, как будто солнышко выходит из-за туч... Юми похолодела. Опять? Разве ЭТО не осталось там, на Рен-Варе? Она подняла брошенный жилет, тряхнула, половинка браслета упала на покрытие пола, сверкнув голубым светом. Юми подняла артефакт. Как странно, всего половина осталась, а она все равно не может с ним расстаться. Завораживает... Вот, если попросить Уру Долл,ша, ювелира, который помогал дяде и восстанавливал поврежденные драгоценности... Он, наверное сможет... Юми приложила полубраслет к руке, примериваясь, да! Получится, точно! Тут кристалл вспыхнул, сплав стал горячий, она сказала: "Ай!" и отдернула пальцы, а артефакт защелкнулся на ее запястье, хотя никаких застежек на нем не было. Юми уселась на пол, не отводя взгляда от браслета на руке, в Силе вдруг прошла рябь и она почувствовала эмоции. НЕ ЕЕ! Решение рассказать дряхлому замстеру о браслете окрепло. Он может что-то посоветовать, наверное. А она скинет цену, так и быть.       Ушар сидел в каюте, пялился на браслет, подмигивающий ему голубым кристаллом, и пытался переварить свалившуюся на него информацию. Ничего не складывалось. Привычная жизнь потихоньку разваливалась на куски, а Ушар пытался эти куски сгрести в кучу и склеить клеем. Или хотя бы обмотать липкой лентой, чтобы дальше не разваливались. Не помогало. Сила с Тьмой сидели молча, пристыженные.       «А давайте….» - подала голос Тьма, но тут же получила толчок в бок от Силы. Молчи теперь, уже надавайкалась…       Ушар скрипнул зубами и решительно встал. С этим Рен-Варом пора было заканчивать. И как можно скорее. Поэтому визит к растяпам-археологам и светилу-профессору не стоило откладывать.       «Дзынннь!» - согласно ответил очередной кусочек, отвалившийся от его привычной жизни.       Ушар взвыл, схватил шлем, помчался к шлюзу, напяливая его на ходу на голову. Тьма и Сила преданно семенили позади, все же стараясь держать дистанцию.       К археологам, в честь очередной снежной бури устроившим очередную попойку, ворвался уже с соответствующим настроем. Внутри все бурлило и фонтанировало гейзерами Тьмы. С ходу шарахнул профессора Силой, чтобы тот понял, что вопрос у Рена серьезный. Лутриллианец, сползая вниз по стене, проникся. Остальные так и остались сидеть на своих местах, кто с вилкой у рта, кто со стаканом. Только головы дружно так повернули в его сторону.       - Что еще пропало? – рявкнул Рен.       - Только голокрон, сейф и гравиносилки в комплекте, - сипло отрапортовал светило, надувая и без того толстые губы. Волновался, пытаясь собрать себя в кучу после успешного пролета в стену.       - Какой пеглик додумался сейф к гравиносилкам прикрепить? – Ушар заводился все сильнее, чувствуя, что если не выпустить из себя то черное, что клубилось и жалило, то точно взорвется. И скотчем обматывать придется не только его привычную жизнь, но и его самого. В комплекте.       - Ну, вы же сами сказали – зафиксировать на плоской поверхности… - вякнул откуда-то из-за спин археологов какой-то чудила от науки.       - А пол, по-вашему, был недостаточно плоским? – едко поинтересовался Рен, выискивая глазами в толпе этого умельца.       - Там выемка была… не ровный, - начал профессор, и был тут же повторно впечатан Силой в стену.       - Позвольте, молодой человек, - не унимался лутриллианец (интересно, он такой смелый, или просто дурной?), - если брать в расчет состав пола и гравиносилок, то качественно зафиксировать сейф мы могли только во втором случае. У нас просто не нашлось нужного оборудования, чтобы сделать в полу нужные выемки, чтобы это… зафиксировать…       Рен мысленно взвыл. Эти пеглики убогие не просто вели себя как последние муффы, так еще и пытались на этой почве умничать. Оборудования, мля, у них нет! Мозгов у них нет! Все вместе с сейфом украдены. Нет, на этом Рен-Варе точно какая-то аномалия, раз тупеют не только светила, но и он, Рен.       - Где похищенное можно сбыть по быстрому? – Ушар кое-как взял себя в руки и уставился визорами шлема на профессора. Тот подниматься не стал, а только сильнее вжался в стенку. Так, на всякий случай.       - Молодой человек, - наконец с возмущением заявил лутриллианец, пытаясь приподняться, но снова сползая на пол, придавленный тяжелым взглядом Ушара, - мы серьезные ученые, и с этими… скупщиками краденного, дела не имеем.       - Таки не имеете? – вкрадчиво поинтересовался Ушар, чувствуя, что профессор не то, чтобы лжет, а просто чего-то недоговаривает. Рука автоматически потянулась к тесачку, уже закрепленному на привычном месте, на груди, у самого сердца.       Лутриллианец проследил за движением его руки, сглотнул, зажмурился. Когда услышал характерное «шшшш» вынимаемого мачете из ножен, попытался зарыться в пол, не вышло.       - Ладно, ладно, - светило замахал руками, - Есть один, на Дракенвелле. Там у него лавка антикварная. Скупает всякие раритеты, оставшиеся со времен джедаев. И консультирует по этим раритетам. Много знает. Особенно по потерянным технологиям. Я у него иногда консультируюсь. И все!       Ушар шагнул к профессору, легко поднял его над полом за грудки, притянул ближе, прошипел через вокодер:       - Адрес!       Адрес внес в голопад, сразу проверил, не врет ли ушибленное светило. Нет, не врал. Действительно, по названным координатам находилась небольшая антикварная лавочка. Прихватил со стола бутылку виски (вот точно знал, что припрятали от него, отделавшись винной гадостью) и рванул к кораблю, по дороге просчитывая в уме гиперпрыжок.       «Следопыт» ушел в гипер сразу же, как только покинул зону притяжения Рен-Вара. Хотя ему до сих пор казалось, что эта проклятая планетка даже в гипере продолжает тянуть из него силы, разум, рассудок. Проверил еще раз курс, чтобы быть ТОЧНО уверенным, что попадет именно туда, куда планировал. Тут взгляд остановился на маячке паскуды. Перешел на навикомп корабля, снова на маяк. Или он опять сходит с ума, или поганец направляется в сектор Долдур Среднего кольца, туда же, куда и Ушар. Рыцарь взлохматил вихры, мотнул головой, хлопнул ресницами, курсы совпадали. Ладно. Наваждение надо прервать И он знал чем. Забрал с камбуза ту самую бутылку, отобранную у археологов, пачку снеков (опять замороженных), и отправился в каюту. Налил в бокал немного, на два пальца, зубами разодрал упаковку, надел тонкие перчаточки (всегда собой) и устроился на койке с заветным свертком. Во всей этой неразберихе с археологами, светилами непонятно в каком месте и непонятно каких наук, ворами и ворованными голокронами, Ушар абсолютно забыл про свое новое приобретение. Урча от удовольствия, развернул упаковку и с нежностью погладил потрепанную обложку книги. «История Бесконечной Империи Раката», издание первое, было вытеснено на обложке. С трепетом открыл, вдыхая немного пыльный запах старого издания и с трепетом переворачивая совсем потемневшие листы. Да тот перекупщик даже не понимал, какой раритет держал в руках, отдав его Рену практически за бесценок! Бумажные книги...мммм, запах времени. Прошлое, которое ты видишь и чувствуешь. И знания.       Прихлебывая виски и хрустя снеком, погрузился в чтение, забыв на время и про пульсирующий на руке браслет, и про драпающего от него где-то там, в пространстве, ненавистного ворюги. Даже про свои недоузы забыл, уже как бы и свыкнувшись с тягучей какой-то полуболью в душе (нет, она оказывается, все же есть!)       Тьма с Силой обреченно переглянулись. Ну, все! Теперь этот любитель печатного слова опять забудет про все и всех, будет посылать их словами непечатными, и не покинет каюту, пока не дочитает до конца. Плавали, знаем. А тут погоня! А тут вор удирает, таща с собой награбленное! Да караул просто с этой его страстью ко всяким историческим древностям! Вместо кантин и девах, он все читает и читает, все читает и читает, бля! В промежутках между явлениями Рен на каких-то мирах.       «Следопыт» выпрыгнул из гипера как раз на середине книги. Ушар от злости даже зарычал, бережно пряча в ящик свою «прелесть», предварительно завернув ее в ту же самую упаковку. И тут же на наруче активировался сигнал маячка. Да ну, нафиг! И этот тут? Вот это удача! Книга была забыта, а Ушар кинулся в кабину, переводя данные маяка на основной экран. Что тут у нас? Даркенвелл, небольшая такая планетка, но находится на пересечении торговых путей. И кораблей вокруг нее на орбите – как блох на банте. Рен припал к экрану, сканируя взглядом корабли, в надежде увидеть тот самый. Да вот же ни хрена! На тебе! Маяк вел вниз, на поверхность.       Рен направил запрос на посадку своего корабля по спецканалу. Ждать долго не пришлось. Ответ получил практически сразу. Пока садился, пока глушил двигатели, взгляд не отрывался от сигнала маяка. Тут уже, паскуда. И когда сесть успел?       Выскочил на посадочные плиты космопорта, закрутил головой. Он где-то здесь, точно, неясное волнение и знакомое покалывание в затылке. Но космопорт большой, а корабль у этого поганца мелкий. Хотел было рвануть в сторону сигнала, но сам себя остановил. Э, нет, на этот раз будем действовать хитрее. Сперва надо найти того, кому поганец свою добычу скинет, в чем ему как раз поможет тот самый антиквар. А там уже воришка никуда не денется. Накроет его прямо на месте преступления...       Ушар, экипированный как обычно, выгнал из трюма спидер, сверился по голопланшету с картой и отправился искать антиквара.       Город ему не понравился. Закрея, считающаяся столицей этой торговой планеты, только на верхних ярусах блистала грандиозными небоскребами, дворцами, торговыми центрами. Но чем ниже по ярусам спускался Ушар, тем беднее становились улочки, криминальнее лица горожан, и тяжелее воздух. К концу пути Рен уже даже радовался, что его шлем так удачно оборудован воздушными фильтрами. Просто с открытым лицом перемещаться по загазованным улицам было не очень комфортно.       Отыскать нужную лавку в этой мешанине разномастных построек оказалось делом нелегким. Ушару пришлось делать пару кругов по уровню, прежде чем он заприметил нужный поворот в проулок, а уж там… Антикварная лавка чем-то напоминала старую шкатулку с секретом. Яркую, вычурную и абсолютно бесполезную. Уже на подлете к ней Ушар почувствовал знакомую сигнатуру в Силе. Словно где-то впереди над горизонтом взошло небольшое светило, и тут же в груди сердце пропустило удар, а потом помчалось вскачь. И серебристые блестки по всему полотну энергии. Колючие, холодные. Паскуда, кто ж еще!       «Это еще что за хрень?» - прорычал Ушар, осаждая взбеленившееся сердце и отдавая Тьме хорошего такого пинка. Та тут же вытянулась, взяла под козырек, распустила свои щупальца, подпитываемая Силой, и спустя несколько мгновений Рен понял – ворюга находится именно в той лавке. В кровь тут же ударила доза адреналина, а в голову – безумное желание кого-нибудь убить, или что-нибудь сломать. Нет, лучше убить. Ушар замер, прислушиваясь к ощущениям. А потом понял – все, что он до этого планировал, анализировал и раскладывал по полочкам, этот силоносный поганец каким-то образом считывал. Поэтому единственной возможностью его сейчас поймать должна стать импровизация.       Тьма и Сила дружно закивали, соглашаясь с внезапной авантюрой. А Ушар, припарковав спидер, крадучись направился к лавке. Подошел вплотную, и попытался заглянуть внутрь через транспаристил витрины. Тот выглядел довольно мутным и пыльным, поэтому Ушар практически распластался на нем, уткнувшись в него шлемом. Но тщетно. Видно было только, что в лавке кто-то есть, но кто именно, понять не было возможным.       «Да что там происходит-то?» - зудело в голове Ушара, который пытался Силой прочитать сигнатуры существ, находящихся в антикварной лавке. Только прочитать их было сложно, поскольку лавка, полная артефактов, фонила Силой, как пульсар гамма-излучением. И если на расстоянии Ушар еще мог почувствовать ворюгу, то теперь он полностью сливался с содержимым магазинчика, кое-как мигая во множестве отражений.       Поняв, что так он ничего узнать не сможет, Ушар решился на проникновение. Прокрался к входной двери, и тихонечко ее толкнул. Дверь с легким скрипом приоткрылась на пару сантиметров, и остановилась. Рен снова ее толкнул, сунул в образовавшуюся щель голову в шлеме, прислушался и принюхался к витающей повсюду Силе. Его пока не заметили, зато он засек где-то в глубине лавки чьи-то голоса. Просочился внутрь помещения, покрутил головой. Чисто. Бормотание из глубины лавки не прекратилось. Кто-то монотонно что-то рассказывал тягучим хриплым голосом, похоже, что-то про Явин. Ага… Ушар отрегулировал визоры, переключился на тепловое излучение, и теперь четко видел две тепловые сигнатуры. Одна - ящероподобный замстер, видимо владелец лавки, тот самый антиквар, а вот вторым оказался гаденыш. Все такой же мелкий и пакостливый, только голова теперь не меховая, а обмотана какими-то тряпками и сверху еще маска с воздушным фильтром. Приготовился, паскуда мелкая.       Внутри лавки Рен еле развернулся, настолько магазинчик был заставлен всякими предметами старой мебели, какими-то шкафчиками, витринами. Даже с потолка свисали странные нити с нанизанным на них ракушками, бусинами, мелкими камушками. С полки над самим прилавком на Рена с презрением смотрела статуэтка какого-то местного божка. А еще Рен понял, почему он не мог ничего рассмотреть через транспаристил. Из расставленных по всей лавке курильниц в воздухе тянулся вполне характерный дымок от тлеющего спайса. Ушар в очередной раз порадовался, что предусмотрительно надел шлем. Встроенные фильтры хорошо так очищали местный воздух, удаляя из него все примеси. А установленные снаружи шлема фильтры многих сбивали с толку, не позволяя определить, к какой расе относится носитель шлема, что Рену было только на руку. Меньше цеплялись и больше боялись.       И вот теперь он крался среди нагромождения разномастных предметов, в клубах спайсового дыма, всматриваясь в две фигурки, которые склонившись над небольшим столиком, что-то рассматривали. Ушар почти успел незаметно подкрасться к ним, как под ногой что-то предательски хрустнуло.       Рен чуть наклонил голову в шлеме. Под ногой оказался какая-то мелкая хрень, то ли сундучок, то ли специально расставленная ловушка на незваных гостей. Но в любом случае, хрень сработала как надо - нога Рена проломила крышку и застряла в ней намертво. Ушар, все ещё надеясь, что его не заметили, попытался освободить ногу. Приподнял вместе с проломленной хренью, поболтал ею в воздухе. Наивный. Ловушка захлопнулась надёжно. Хрень вцепилась в мягкую кожу сапога, словно её сегодняшней целью было повиснуть на чьей-нибудь ноге и пропищать: "Дядя, покатай!". Дядя катать отказывался. Ушар энергично махнул ногой, показав прекрасную растяжку, хрень отцепилась и отправилась в полет по баллистической траектории. Траектория проходила как раз мимо головы рептилоида. Тот поднял взгляд красных от дыма и спайса глаз, проследил за пролетающей мимо поблескивающей боками хренью, и глубокомысленно произнес:       - Так вот она где! А я уже с ног сбился её искать, - и повернул свои уши, похожие на уши летучих мышей, только с грубоватыми чешуйками и свел нависающие выросты над глазами.       Ворюга радость антиквара не разделил, резко дёрнулся. Ушару показалось, что он одернул рукав, словно что-то прятал под одеждой. Может стырил опять что-нибудь. Точно стырил! Ворюга оглянулся на Ушара, в Силе вспыхнула паника, и паскуда тут же кинулся куда-то вбок, скрывшись за витриной со статуэтками. Рен, уже не скрываясь, кинулся за гаденышем, расшвыривая на своём пути какие-то вазы, мелкие предметы мебели, сшиб светильник, потом курильницу, которая пыхнула в его сторону сизыми клубами дыма. Замстер проводил его взглядом, и полез в карман сиреневого жилетика. Достал трубку, разжег её, затянулся и выдохнул колечко дыма, внося свою лепту в висящий в лавке спайсовый туман. Гаденыш в это время обогнул витрину, и оказался в глубоком тылу Рена. Ушар маневр ворюги оценил, совершив в прыжке разворот. Тьма восторженно ухнула: таких пируэтов у Рена она ещё не наблюдала. На пол полетела очередная антикварная ваза, разлетевшись брызгами раритетных осколков.       - Ритуальный сосуд императрицы Теты, - глубокомысленно прокомментировал Замстер, возведя красные глазки под свои надбровные дуги и почесав чешуйки на лбу, - он мне никогда не нравился.       А Гаденыш мчался к выходу. Ушар в два гигантских прыжка почти достиг его, успел уцепиться за куртку, рванул на себя. Поганец вывернулся, поднырнув под руку Ушару, и пнул того по ноге, а потом заехал кулаком в грудь. Мелкий силоносец оказался неплохим бойцом, но Рен выстоял. Покачнулся, отпрянув назад, но тут же ударил в ответ Силой, припечатывая ворюгу к стене. На того с полок посыпались мелкие бусы, обереги, какая-то посуда. Ушар шагнул вперёд, схватил поганца за воротник курточки, легко поднял на уровень визора шлема.       - Верни награбленное! Сейчас же! И может быть твоя смерть не будет...       Рен не успел договорить свою угрозу, поскольку поганец схватил с ближайшей полки ауродиевую статуэтку танцовщицы-тви,лечки, и с размаху саданул ею по шлему Ушара. Звонкий "бооомммм" прокатился по разгромленной антикварной лавке, а Рену показалось, что его голова оказалась внутри звенящего колокола. Статуэтка выдержала знакомство со шлемом Ушара, шлем - тоже, а вот Тьма с Силой немного ошалели от такого знакомства. Силу повело в сторону, Тьма взвыла от обиды и ярости, а мелкий поганец на вполне обоснованное требование о возврате имущества, выкрутил в визоры слегка окосевшего Рена вполне такую понятную фигу, как межгалактический символ ответа "Накося выкуси!", выскользнул из своей курточки, шлепнулся на ноги и дал стрекача в сторону выхода. Вслед гаду полетела та самая статуэтка. Поганец увернулся, уже у выхода обернулся и в довесок к фиге продемонстрировал средний палец. В Силе ударил фонтан безудержного восторга и озорства. Ушар взревел, снёс стеллаж с расписными тарелочками, и рванул за гаденышем. Вылетел из лавки чтобы увидеть, как этот мелкий паскудник удирает на ЕГО спидере! Ворюга медленно, но планомерно отжимал у Рена движимое и не совсем движимое имущество.       Ушар повёл шлемом в поисках чего-нибудь, на чем он смог бы догнать этого мурглачьего выродка, но Тьма поцокала и покачала головой. Догонять было не на чем.       "Слышь, а там ещё антиквар тот остался. И маячок пока на месте" - заговорщески шепнула Сила.       Ушар впечатал кулак в стену, отчего та пошла мелкими трещинками, после чего вернулся обратно в лавку. Замстер стоял посреди разрухи, пыхал дымом из трубки и мутным взглядом обозревал разгром, заложив за спину руки и задумиво постукивая когтями трехпалых ног по полу.       - Похоже, что слухи о репутации рыцарей Рен все-таки имеют под собой основание, - глубокомысленно произнёс он.       - О чем вы говорили с этим?.. - Ушар просто плевался сгустками ярости, готовый ещё раз разнести эту лавочку. На бис.       Ящер поднял на Ушара взгляд, пыхнул ещё раз дымом, произнёс "Рен... ", потом видимо в его прокуренных мозгах что-то сложилось, и он грохнулся в обморок.       "А что? Мне нравится!" - довольно промурлыкала, облизываясь, Тьма, - "Мы движемся в верном направлении. Ещё чуток, и при виде тебя не в обморок будут падать, а сразу дохнуть от страха".       "Верной дорогой идём, товарищи!" - поддакнула Сила.       А Ушар зацепил замстера за нижнюю конечность и поволок по полу внутрь лавки. Оставил его около рабочего терминала, заметил рядом небольшую вазочку с цветами. Цветы - вон, жидкость из вазочки - на голову припадочного ящера-спайсонюха.       Стоило замстеру приоткрыть глаз, как к его горлу прижалось лезвие мачете.       - Я не буду повторять вопрос, - прошипел Рен.       Ящер скосил открытый глаз, почему-то долго разглядывал выглядывающий из-за рукава браслет, и потом изрек:       - Вам надо лететь на Явин-4. Тот.... - он кивнул в сторону двери, - Тоже туда отправится. Всё ответы вы получите там.       Кожистые веки захлопнулись створами сверху и снизу, уши обвисли, голова замстера с глухим стуком бацнулась на пол, он раскинул руки и захрапел. Ушар смотрел на синего-зелено-желтого ящера, в голове промелькнула мысль, а не эти ли... росточком и параметрами точно проходил в лабиринтах Рен-Вара.       Тьма цмыкнула и шепнула: "Не-а, те точно вымерли, а ты точно опять облажаешься, если проторчишь тут еще".       Рен повернул голову к двери, всматриваясь и вслушиваясь в Силу. Поганец, чувствительный к Силе, удалялся, серебряные блестяшки в потоках бледнели и исчезали. Утихшее было уныло-удрученное противно-серого цвета снова заползало в сердце, Тьма снова разозлилась, потому что Рен тормозил. Че там прислушиваться? Паскуду выловить и наказать! Показательно жестоко!       Маяк на корпусе грузовичка ворюги ясно читался на мониторе, цифры, мелькавшие на дисплее остановились. Явин-4, сектор Гордианский предел. "Тьфу", сплюнул Рен, опять погнали хрен знает куда. Мало того, что этот дрыщ мелкий его по башке тви,лечкой тумкнул, теперь эта чертова луна.       Нет, он останется в кабине. То, что в Гордианский придел можно попасть множеством путей, Ушар знал. Еще во время той войны Альянс напробивал этих коридоров, сколько смог, чтоб сматываться было сподручнее. Только вот уже десятки лет в этот Гордианский придел мало кому охота летать было. Десятки необитаемых миров, или таких, где население пересчитать по головам можно. И несколько сотен необитаемых. О Явине не слышал только полный идиот, но вот те же десятки лет этот знаменитый Явин на хрен никому не упал больше, кроме нескольких сотен колонистов, которые уперто продолжали сражаться с джунглями и их обитателями. Сама планета, казалось, больше не желала, чтобы кто-то, неважно кто, снова поселился, понастроил, потом снова разрушил. Хватит уже страстей, дайте просто крутиться в космосе. Кого там, в этих джунглях только не поселялось. От всяких древних, о которых никто не знал, до массасси, что тоже вот сгинули, ну, ситхи и джедаи встречались в ассортименте. Нихера уже никого не осталось. Только то, что понастроили да понаделали своими экспериментами. Что одни, что другие.       Ушар был на Явине. Надолго запомнил. Сноук отправил их порыться в Великом храме, заскочить в Храм Огня (тоже одно название), ага, разбежался, там уже все украли до них. Только камни остались. Все пропитано Силой, разной какой-то, и джунгли, битком забитые разными тварями. Ушар передернул плечами. Вот что паскуду понесло именно туда? Может, самоубиться захотел? Спрятаться в джунглях? Вроде не идиот, судя по тому, как он его уделал в который раз. Тут скрежет зубов Рена заставил Тьму забиться подальше. Вот не надо бы, ох, не надо… Никого ж нет, ни Траджена, ни Кайло, ни, мусорщицы… кто остановит-то, если в разнос пойдет?       Ушар остановился сам, вспомнив, как они вшестером продирались сквозь эти джунгли полтора часа, посадив «Канюк» всего метрах в двухстах, еле-еле. За эти полтора часа отбились от жуков-пираний, рой которых потревожили посадкой корабля, потом эти кустарники, которые цеплялись за все сразу и плевались жгучей смолой, потом эти грибы-гранаты, которые начали взрываться с таким грохотом, что слышно было в Центральных мирах, потом эти цветуечки на тонких ножках, высотой с небоскреб, которые их засыпали блестящими спорами, потом… Каждый метр – схватка не на жизнь, а на смерть. И эти, как там их, которые жрут постоянно, с голыми хвостами и орущие противным визгом, что оглохнуть можно, стинатрилы. А на обратном пути задержались еще на час, потому что Кардо сел задницей на хрустальную змею, а как не сесть, если ж ее ни хера не видно? Она его за задницу, естественно, цапнула, он свалился и продрых час, а они, как пегглики, кружили вокруг, охраняя его сон, и снова отбивались от всех подряд. Миссия прошла впустую, не считая плотного ознакомления с флорой и фауной планеты.       Второго ознакомительного посещения Явина Ушар ожидал с долей тревоги. Если паскуда сядет (если сядет, там полянку найти – замучаешься) в джунглях, может, стоит подождать, пока его и так сожрут? А если он к колонистам, заныкаться? Придется пугнуть колонистов. А вот потом… когда он разделается с паскудой, потом, когда он скажет Кайло, что задание выполнено… Теперь о приятном. Первое, забрать манускрипт с Келлуры, можно рвануть к Куруку, на озера и в леса, где предаться, наконец изучению того, что он приобрел. Ну и свежим воздухом подышать, в тишине и глуши. Можно, конечно, покопаться еще по архивам… а можно… Ушару казалось, что в приятной полудреме он раскрывает древние фолианты и погружается в прошлое… Вместо всего этого…       Снова эти волны, все в искорках, снова этот странный отклик в Силе...       Она почувствовала, замерла, обернулась, тут же засияв свои перламутровым светом, а в глазах-топазах, в их синеве, разгоралось пламенем радость. И бросилась к нему. Не бежала, летела над белым песком, едва касаясь кончиками босых ног. Сколько они не виделись? Целую вечность, и всю эту вечность он видел только ее. Среди чужих звезд и планет, среди разных миров и тысяч чужих лиц.       Так в полете ее и поймал, перехватил, с каким-то невероятным волнением, как предчувствие чего-то. Окрыленный ее взглядом и тем, что сейчас вихрило в Силе, бьющей через край радостью встречи.       Она смеется, когда он кружит ее, обхватив ее колени и подняв вверх, так странно, она смотрит теперь сверху вниз на него, зарывается пальчиками и лицом в его пряди, обвивая руками, прижимая его голову к своей груди, и он вдыхает ее запах, который помнил, ее тепло, чувствуя через шелк напрягшиеся соски на маленькой груди, такой округлой, такой ждущей... Просто накрывает сначала один, потом второй губами, крадя ее робость, ее вздох от неожиданности его прикосновения. И этот вздох он тоже прячет в сердце. Она выдыхает «ах…», спускаясь вниз, скользя телом по нему, не отрывая взгляда, а он смотрит сквозь ресницы, разливая свой лакримед по ее лицу, по плечам, по груди… Он так и не знает еще ее вкус…       Поднял так легко, словно она сама как пушинка, и его взгляд, где так тепло плещется это медовое море, и его улыбка, что так светло стало сразу. Она скучала, она просто очень скучала по нему, обнимая его, зарываясь в каштановые локоны, смешной, он чего-то боится… «Ахх..» Как горячо и как жарко стало, как пронзает сладостью и как сжимается сердце. Сквозь шелк сорочки такие горячие губы… Это так бывает? Она не знала, опускаясь вниз и чувствуя его так остро своим телом, изучая его ярко проступающие мышцы на груди и такие плотные на прессе, и такие литые на бедрах, и как он берет ее в кольцо рук, сильных и крепких, не отрывая взгляда, словно вопрошая, что она ответит на его наглость? Она позволяет пальчикам в его волосах заблудиться где-то на затылке, потом полетать по широченным плечам ладонями, вернувшись к шее, только потом провести кончиками пальцев по его губам. Надо же, как лук охотника, два крыла и юдзаку. И ямочка над вершиной. Он охотник… Вспышка во взгляде и разряд в Силе, когда она отнимает пальцы и касается своими губами, чуть обхватывая его губы, не жесткие совсем… мягкие, гладкие, теплые, исследуя так тщательно, почти невесомо…       Она целовала его, прикасаясь как перышком, это… это как признание, как шепот, когда нектар м,иийум вместо крови, когда снова эта щемящее-сладкая боль от той нежности и ласки, которую она дарит, и руки парят по его плечам, по груди, по спине…       Ее губы не лгут! И это осознание разрывает холодное черное небо внутри сильнейшим разрядом молнии, прямо в сердце. Горячие, пылкие… Только бы не сжать ее так, чтобы было больно, только бы рассчитать силу, а хочется так, чтобы крепче крепкого, чтобы она вся поместилась в его руках, чтобы ощутить ее всю, от упругих грудей и гладкого живота, до стройных бедер, и ответить ей, чтобы сказать в поцелуе то, что не сказал еще, заменяя свои слова движением губ и языка, так мягко и сильно, обласкивая ее ротик, так смело и глубоко, уже не страшась своего чувства и своего напора, и откровения своего желания. Хотеть, и грезить, и ждать…       Такой горячий и такой живой, и такой голодный, наверное голоднее, чем она? Не знает, только чувствует, что она вся – сплошное желание, еще и еще, и все еще острее и резче, и невыносимо, беспредельно, до боли ее тянет к нему, и кажется, что если он сейчас отпустит ее, она умрет. И она не пугается больше, чувствуя как намокает шелк ее белья, потому что знает, так есть и так будет, когда ее тело горит в его огне, когда она чувствует, как просыпается его естество, так туго и твердо, как это… Потому что он мужчина, потому что она видит только его…       Она замирает в его руках, и прижимается бедрами, сильнее, смотря на него, чувствуя буйство его эмоций в Силе:       - Это то, о чем все говорят?       - Не знаю, что говорят. Я хочу тебя.       Рвануло в Силе громко-огненно. Он не страшится больше, потому что знает…       - Я умею ждать… пусть еще вечность, все равно только ты, - говорит он уверенно.       - Зачем вечность, - шепчет она, приникая к нему всем телом, и волны цунами во все стороны, готовые обрушиться на них со всей мощью той страсти, что накопили в себе, - я ведь рядом…       «Б-и-им-м, б-и-им-м, б-и-им-м…» Вздрогнуло звездное полотно, рассыпаясь серебряными искрами… Она растаяла в его руках, как утренний туман…       «Пффаск!» - Ушар открыл глаза, хлопнув по сигналу предупреждения, отключая. Десять минут до выхода на орбите Явина-4, а в его сознании ее глаза, ее голос, и ее аромат. В паху гудит таким напряжением, что кажется, тонна давит и эта боль…       «Не вздумай! Только жесткое подавление и абсолютный контроль… Только сохранение энергии и способность управлять собой, трансформировать…» - голос Кайло из прошлого… - "Ты сильнее, когда остается только Сила…»       Прошлое!       «Да ну, на…» - крик Викрула,- "да нас попрут из любого борделя! Ты совсем, что ли?» Кажется Ушар тогда почти придушил какую-то рыбку, или птичку… Решил, как все, во все тяжкие… а потом лживые глаза, лживая улыбка, лживое все. И он взорвался, отшвырнув девицу от себя. От одного прикосновения.       Снова прошлое. Отец рассердился и попер Ушара из дома. Ссылка в имение ознаменовалась симпатией к соседке по угодьям. Она так красиво улыбалась, ага, потом, правда, оказалось, что она поспорила еще с соседками и соседями, со всей этой компанией полу-золотой молодежи, что соблазнит Ушара, который как-то не торопился затащить ее в постель, все ухаживал и робел, рассказывая то, что прочел в каких-то старых книженциях, как будто это ей интересно! Ей были интересны его рост, широченные плечи и узкие бедра, длинные красивые ноги, то что между ними, и то, что она хотела получить. Почти удалось, это "почти" он вспоминать не хотел, потому что передушил потом почти всю компанию, которые ржали в баре, слушая ее рассказ о "почти". Приехавших стражей порядка по причине ярости раскидывал, не думая о силе ударов, его скрутили, почти, потому что Траджен, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, не оставил шанса полицейским надеть на Ушара наручники. И забрал девятнадцатилетнего парня с собой. Все эти яркие птички, рыбки и прочий зверинец, который настойчиво лез прямо на глазах у всех к нему в штаны, вызывал воспоминания о ярких и сволочных пассиях папаши, а также смех симпатии. «Почти», потому он оттолкнул симпатию, потому что ее губы врали, и глаза, и ее тело, и слова – все ложь… И он это почувствовал.       С тех пор только ненависть и ярость. Тот разговор с Кайло… Один на один… И жесткие, с шипами рамки. Зато он был сильнее всех! Был? Ушар сжал кулаки, призывая Силу… Он умел накапливать энергию из своих эмоций, чтобы потом выпускать ее безжалостностью и яростью, чтобы быть сильнее. «Проклятые сны, ментальные щиты стоят себе, а сны лезут в сознание помимо них… Я должен от этого избавиться… Найти способ».       Она ведь только подремала, она просто закрыла глаза… Вокруг прохлада, а ее как будто вынули из духового шкафа и все еще окутывает жаром, и аромат его разгоряченного тела и тепло губ… Юми потрясла головой, машинально приложив руки к ноющей груди и низу живота, где давило и кровь толчками. Юми взвыла, закрыв лицо руками. «Надо использовать то снотворное, что у дядьки в спальне, его вырубает так, что на утро вообще не помнит, что было вчера. И уж совершенно не в состоянии вспомнить то, что было во сне. Иначе я сойду с ума. Последствия посещения Рен-Вара. Может, там какое излучение, от этих камней? Отогрели термальным буром, структура сместилась или еще что, и понеслось? А археологи? Да, но они же не докладывали о своих снах. Хорошо хоть бриться не хочется, и почесать там… то, чего у нее нет».       Она продышалась, моля Дыхание избавить ее от этой пытки, от этого наваждения, от этого ужаса. Кристалл! Если он так ценен, как говорит замстер, то, когда она найдет колонну, сможет наколошматить кучу таких кристаллов. Знакомый ювелир не откажет, они понаделают этих браслетов, ожерелий, колечек… Да это ж сколько можно будет заработать! Может, конечно, дряхлый ящер и соврал, и никакой колонны уже нет, уже кто-то наколошматил кристаллов до нее, а если есть? А если есть, то все ее неприятности закончатся. Она откупится от криминального босса, заберет дядю и смоется в неизвестном направлении, чтобы новая лавка древностей, на новом мире, да и с новыми именами.       То, что Явин-4 планета вполне себе агрессивная, она уже поняла, данных достаточно. Доступы в различные архивы организовал дядька через своих важных клиентов. То, что в этих джунглях полно всяких построек, не новость. Еще со школы Юми знала, что Дворец вуламандр был выбран Новой Республикой как временное пристанище, об этом написано в учебниках. Храм синелистника совсем недалеко, о древних, живших еще в дореспубликанские времена тоже сообщалось перечислением достопримечательностей. Правда никаких туристов не наблюдалось, по причине враждебной среды и множества прожорливых и ядовитых тварей, которыми кишели джунгли. Все на Явине или порождение, или эксперименты, и все пакостно-враждебное. Отчеты имперских экспедиций Юми прочла внимательно, доклад Уунаха, командира Альянса, тоже. Задумалась. То, что аномалии в этом месте зашкаливали, отмечено. То, что даже вход было приказано замуровать, настораживало. То, что Огромная колонна представляла собой энергетический кристалл – факт, если он там еще есть.       Юми вела корабль, ориентируясь на данные рапортов, понимая, что за несколько десятилетий джунгли могли вообще сожрать и превратить в руины все. Но она его нашла, Храм синелистника, там, где небольшая река разделялась на два рукава. Не на юго-восток от Великого Храма, а на восток. На Явине сумерки номер один, значит, ночи не будет, это хорошо.       Опасение, что сесть придется далеко от цели, не подтвердились. Джунгли карабкались душной зеленью по склонам скал справа и слева от здания. Три яруса, пирамидка, с закругленными краями, так, как и крепостные остатки на Рен-Варе. Вокруг строения, оплетенного ползучими папоротниками и какими-то лианами бордового цвета, практически чистая от растительности площадка, выложенная черно-синими камнями... Знакомо. Все же аномалии идут от этих камней? Именно из таких сложены стены древней крепости на Рен-Варе. Точно. Иначе бы джунгли давно бы поглотили этот храм. Все УЖЕ настораживало. Она бросила взгляд на свой браслет. Ей показалось? Нет, ей не показалось. Воронка внутри кристалла забурлила, пульсация стала четче. Интересно. Дыхание всколыхнуло свои потоки. Да что тут удивляться? Водоворот из тревоги, опасности, восторга и чего-то еще... Эти звездочки-блесточки, как бегущие огоньки...       Но Нексу остался на Даркенвелле. Он, конечно, вытрясет из старого замстера все о ней. Сообразит ли, что она направилась на Явин? Не сообразит. Нормальный человек один на Явин не полетит. Значит, будет шнырять по скупщикам, пускай шныряет. Галактика большая. Нексу уперт, но след он потерял. Она в этом уверена.       Юми решительно повела свой грузовичок на камни площадки перед пирамидальной инсталляцией, оплетенной сине-зелено-бордово-желтыми лианами.       Паскуда точно сумасшедший. Да это ж сразу было понятно! Вместо того, чтобы обделаться от страха и драпануть тут же с планеты, просто чудом (а как же иначе?), да, просто чудом улизнув от Ушара Рен, этот поганец опять настырно пытался стырить то, что плохо лежало (или стояло). И практически все, что излучало Силу. Это вот как, а? И, главное, внаглую! И, главное, просто-таки возмутительно настырно! Ящер-замстер, сообразив, кто перед ним, ухнулся в обморок, несмотря на пары спайса, от которых ему, по сути, на все было пофиг. А этот брыкливый и неуемный дрыщ, мало того, что опять просто чудом (а как же иначе?) снова избежал расправы.... М-да-а-а, прокатился, бля, на Ушаре и свалил... Да это уже ни в какие... вместо того, чтобы снова драпануть, как полагается, паскуда разнес камбуз на ЕГО, Ушара, корабле, и упер ЕГО, Ушара, успокоительное, прихватив зачем-то штопор. Ни в какие расклады не укладывалось полное отсутствие хоть какой-то логики в действиях силоносного поганца. Вот именно! Во всем была виновата Сила! Да Ушар бы в пол тычка пальцами мог его прикончить! Да он валил одним ударом кулака барабелов, а тут этот шнырливый просто отбивал все атаки своей Силой, низводя на нет все попытки ухватить, придавить, даже раздавить, что, учитывая весовые категории, должно было бы случиться легко, но ни фига... Да одни ужастики в Голонете (Ушар читал, ржал), должны бы были заставить поганца... Он, что, не видел, КТО перед ним? Он, что, совсем отсталый, Голонет не читает? Судя по набору инструментов для стыривания, нет. Вывод - чокнутый. Шарахнуть тви,лечкой по башке рыцаря Рен, угнать спидер и выкрутить кукиш... Да Ушар теперь достанет вертлявую паскуду, куда бы он не зарылся, да Ушар теперь...       "И правильно! И достанем, и порвем, как нексу боглика, одним прикусом! Здеся он, чую!" - в азарте приплясывала Тьма, пока Ушар вел "Следопыт", сверяясь с сигналом маяка и морщась от того буйства смертоносных зарослей, проносившихся под кораблем. Вся гамма зеленого с вкраплениями кроваво-красных рощиц деревьев массасси. Сила вела себя странно. С одной стороны Ушар просто чувствовал, как насыщаются какой-то мощью эти потоки энергии, окружавшие его, текущие через него, с другой уныло-удрученная противная серость, окутывавшая сердце, вдруг стала отсвечивать... Бля-я, это что такое? Он уже видел этот жемчужный отсвет... Тут Сила всплеснула каким-то напряжением, загудела, Тьма стала раздуваться, как наполненный ветром парус, накрывая черными крыльями жемчужный отсвет...       Ну ни фига ж себе! Грузовичок стоял на вполне такой чистенькой от всякой живности и зарослей площадочке... А они-то тогда... Опять эти черно-синие камни! И что? Снова сходить с ума, что ли? Да прям щас! След в Силе упрямо светился, уводя в зияющий мрак проема в стене. Ушар задышал глубже, оставляя Тьме право принятия решения, мало ли что, камни эти, как на Рен-Варе... Кто ж знает, может от них излучение какое идет? У Тьмы сознания нет, вон, рвется с цепи... Заморыша этого сейчас точно порвет, никогда не подводила. С тех самых пор, когда тот, слабый, чувственный и робкий Ушар исчез. С тех самых пор, когда ничего, кроме Тьмы и Силы, которую он направлял в помощь Тьме, не осталось. Сейчас Ушар снова был тем, кем стал, неудачи и неадекватное восприятие действительности Рен-Вара уже в прошлом. Он сжал в руке рукоять своей боевой дубины и шагнул туда, откуда фонило паскудой...       Да ничего тут не замуровано, дыры от отвалившихся камней всюду. Корни лиан проламывали тысячелетние кладки, кроша и выталкивая наружу.       Юми погладила большим пальцем рукоять бластера, в левой руке был зажат фонарик. Внезапно Дыхание как-то взметнулось всем сразу, и опасностью, и тревогой, и гудящим напряжением... И эти блестяшки, как бегущие огоньки... Да нет, быть не может, нексу не мог так быстро вычислить ее.       От провала входа вправо и влево, вниз, уводили две лестницы, кое-где с раскрошившимися ступенями. Узкие окна ярусов света почти не давали, плотно оплетенные растительностью. Юми шагнула к краю площадки, на которой стояла. И замерла. Внизу был зал, боковые ходы, как на Рен-Варе, арочные проемы, тоже узкие, прерывались встроенными нишами. В центре заметила три колонны, но ни одна из них потолок не подпирала, да этого потолка уже и не было почти, только половина, непонятно как державшаяся куполом и тоже, оплетенная плющом. Корни свешивались вниз уродливой бахромой. Две колонны были испещрены какими-то письменами, светившимися в полумраке голубым светом, а вот та, что между ними... Юми выдохнула и присвистнула от восторга. Это он! Кристалл! Мерцал, переливался, бульбочки внутри, как на браслете, поднимались вверх, закручиваясь в воронку, бросая отсветы на нишу за самим кристаллом, более низкую, и с такими же письменами. Это голубое на сине-черном... таинственно, загадочно, аж в душе дрожь... Юми подумала, и решила вернуться за термальными детонаторами чуть позже. Любопытство спуститься в зал и рассмотреть то, за чем она пришла, толкало вперед. И она осторожно спустилась. Мелкие осколки камешков сыпались из-под сапожек, она уже ступила на плиты зала... Дыхание в мгновение заполонила Мгла, такая черная, блестящая, зарычала...       Вой, визг и вопли обрушились одновременно с тушками кого-то некрупного, хвостатого, с сине-золото-фиолетовой шерстью, разноцветными большими кистями на концах хвостов и раздутыми животами, по которым эти приматы били себя передними лапами-руками и орали, скаля пасти. Юми отпрыгнула к колоннам, начав стрелять сразу. Дядька всегда ей говорил, еще с детства, что в джунглевых лесах надо сразу стрелять во все, что движется, потому что все, что здесь есть, и что ты видишь, хочет тебя сожрать. Вуламандры скакали, орали, визжали, кидались камнями, их не смущали заряды бластера и мертвые сородичи с опаленной шерстью. Приматов было до хрена, они прыгали в сторону Юми с разных сторон. Она успевала увернуться, долбануть ногой по жопастым задам, заехать в барабаны животов, стрелять, пожалеть, что не взяла термальные детонаторы, впасть в ярость, выхватить нож, сцепиться с одним из наиболее наглых вуламандр, потом понять, что сил у нее не хватит, от отчаяния выставить руки и толкнуть Мглу к ладоням, отшвырнув нескольких приматов в черно-синие стены. Но не уследила, когда со спины на нее бросились еще несколько, почти повалив...       Паскуда крутился, прыгал, отскакивал, стрелял, рычал, дрался, пинался, но вуламандры тоже скакали, орали, били по раздувшимся животам, скалились, дубасили поганца, поганец дубасил их. А на плитах валялись клоки разноцветной шерсти, кто-то из приматов визжал, зажимая резаные ножом раны, штук десять уже валялись дохлыми, с вываленными языками из открытых пастей и погасшим зеленым огнем в глазах, только лапы сжимались-разжимались и кисточки хвостов били судорожно по полу. И только вспышки бластерных выстрелов сверкали из-за плотного кольца разноцветно-шерстяных приматов...       "Да ни хера ж себе!" - заорала Тьма, - "Похотливые тварины, гляди, паскуду нашего сейчас разделают! А нам че останется, а? Че стоишь-то?" - и долбанула Рена в грудь, вливая дозу ярости в кровь, уже закипевшую.       Лестницу он игнорировал, сиганул сверху сразу же, спружинил Силой, тут же швырнув несколько вопящих обезьян в стены, знал, когда Тьма в ударе, этим мелким выжить шансов нет. Приматы шмякнулись на пол, твариная кровь потекла по камням, блестя в отсветах мерцавшего голубого света, точно черная.       Рен махал дубиной, включив генератор на полную, много ли этим надо? Черепушки крошились, наматывая грязно-иссиня-красные мозги на ребристую поверхность оружия. Ушар дернул из чехла мачете, добавив Тьме вкусняшного, полосовал то, что попадалось, откидывая ногой в стороны рассеченные как попало пузатые тела.       Тьма довольно урчала: "Мл-я-яя, кишок-то скока! А говна в них? Вали их всех, на хер, пока они паскуду нашего не придушили, сами придушим!"       Запах паленой бластером шерсти и теплой крови уже щекотал ноздри. Рен уже видел сквозь визоры, как поганец отчаянно держал нависавшего над ним оскаленными клыками крупного вуламандра руками и ногами в сапожках... в каких-то таких сапожках... и штаны такие... почти обтягивают ноги, изящные и стройные... что крутят, как карусель, откидывая тех, кто пытался эти ножки... Правая штанина разодрана, а там мелькает кусочек матовой кожи... Сила ухнула по сознанию перламутровым светом...       "Не отвлекайся!" - заорала Тьма, Ушар треснул по башке крупного самца, поддел голый красный зад носком сапога, скинул с паскуды, одновременно ударив одного, вырубив другого в два удара мачете. Кровь приматов брызнула веером в разные стороны. Самец грохнулся на плиты, неестественно вывернув шею с размозженным фиолетово-золотым черепом. Вуламандры заорали диким визгом и бросились наутек, стремительно прыгая, цепляясь за корни лиан и исчезая в стенных проломах, только разноцветные кисточки на хвостах мелькнули.       Ворюга тут же перекатился, уворачиваясь от дубины Рена, которой он хотел долбануть ненавистного паскуду, чтобы вырубить. Вскочил, метнулся, перескакивая через трупы вуламандр к кристаллу-колонне, светившемуся голубым мерцанием. Тканевый шлем был разодран, но очки оставались на месте, блеснули в свете кристалла. Ушар взревел, подгоняемый Тьмой, метнулся за оборванцем. Они сделали кругов шесть вокруг колонны, Сила металась резкими рывками, Тьма орала, потом Ушар почувствовал приличный толчок Силой в грудь, едва не улетел, но устоял. На секунду закрыл глаза, выдыхая, чувствуя, как Черные крылья его Тьмы в потоках Силы хлещут не менее черные крылья Мглы поганца. Гул в Силе нарастал, браслет на руке внезапно ожил и стал припекать запястье. Ушар дернулся вправо, паскуда - влево.       "А вот тут ты попался, гад! Не просчитал обманку, брыкливое банто пуду, бля!", - радостно подумал Рен, перекрыв дорогу и загнав подранного вуламандрами заморыша в низкую нишу. Двинулся вперед, чувствуя, как каменная арка почти касается шлема. Голубым светом вспыхнули какие-то письмена, отражаясь в визорах шлема и очках поганца, когда тот навел бластер. Рен дернул его Силой, не дав выстрелить, откинув пистолет к колонне, за полсекунды уловив, что кристалл словно весь бурлит внутри, поблескивая маслянистым таким отсветом, а на колоннах справа и слева от него вспыхнули такие же странные древние письмена.       Ворюга тяжело дышал, сжимая в руке облаченной в плотно облегающую коричневую перчатку, нож, весь в крови вуламандр. Ушар переключил режим дубины, оставив только оглушение, цыкнул на Тьму, чтоб не лезла, а она и не лезла, сцепившись намертво с Мглой паскуды в Силе. Сила уже не гудела, ревела натужно и полыхала каким-то оранжевым огнем с серебряными взрывами. Ушар глянул на свою дубину, на поганца, заткнул дубину за пояс, и замахнулся кулаком, решив подсластить свою победу. Ниче, рассчитает силу удара, чтоб не до смерти. Ворюга закрылся блоком, согнув руку в локте, отталкивая Силой руку Ушара. Рен увидел, как почти взорвался голубым светом такой же браслет на запястье поганца, как и у него. Яркий голубой луч ударил из кристалла на руке Рена, оба браслета оказались напротив друг друга, между ними затрещало бело-синей молнией, из колонны-кристалла шарахнули ослепительным световые лучи, соприкасясь с молниями браслетов, побежали по кругу, замыкая купол из молниевых разрядов над Реном и ворюгой. Черные камни стен вдруг пришли в движение, мир вокруг завращался с огромной скоростью, молнии слились в сплошные синие светящиеся линии, и последнее, что Ушар подумал, было: "Я что, в гипере?"       Сознание как-то отказывалось откликаться, крутясь со субсветовой скоростью, и в этом водовороте стремительно пролетали картинки... почему-то его детства, которого он почти не помнил. И лицо мамы, которое он тоже не помнил, просто знал, что она где-то там, в бездне его памяти. А тут увидел, так ясно и так четко, и она улыбалась, протягивая ему руки. "Остановись!" - кричал Траджен, а Рей, обернувшись, смотрела так пронзительно, опуская свой меч, и рослый барабек, задрав свою морду, валялся у ее ног, а Ушар осознал, что мусорщица только что отвела от него смерть. "А мы тут: боевая единица, нормальный парень… если бы… была. Да ей и так неплохо", - буркнул Ап'лек, потянувшись за своим отставленным стаканом. "И Кайло неплохо", - констатировал Ушар, кинув взгляд на Траджена. "Ты сам не знаешь, что там внутри тебя не дает тебе покоя..."- сказала Рей. "Зачем вечность, если я рядом..." - и глаза, смотрящие на него с нежностью.       Синие сполохи разлетелись брызгами, от ослепительной вспышки в Силе он сперва подумал, что ослеп. Спина выдержала удар о что-то твердое, он перекатился несколько раз, наконец-то выдохнул, но глаза открыть все еще был не в силах, потому что даже в закрытом виде все плыло в одну сторону.       Она видела их, так близко, хотела протянуть руку навстречу, и не смогла, это вращение, молниеносное, стремглав несущее ее куда-то... А они смотрели, уже исчезая, и мама, и папа, и лица, лица, мелькали миры, на которых она была, черный нексу гнался за ней, и она знала, что нужно бежать, а потом она увидела глаза цвета лакримеда и веселые чертики в этих глазах: "Нет. Не бойся".       Она ударилась плечом, отлетела, впечаталась в стену (это стена?), голова кружилась так, что дурнота подступила к горлу, Юми сглотнула, вдыхая глубоко, уже чувствуя, как это вращение замедляется... Встала сначала на четвереньки, потом подобралась, это уже хорошо, глаза стали видеть, правда мир вокруг еще качался, она села, опершись спиной на эту стену, точно, каменная, однако Дыхание колыхнуло свои потоки, рассыпав по ним серебристый блеск, а прямо перед Юми возникла черная фигура, слегка расплывчатого силуэта, присела перед ней на корточки, уставившись визорами шлема, потом протянула руку в перчатке, железные наручи почему-то четко сфокусировались перед глазами...       Тут Юми вспомнила, что черный нексу пришел ее убивать, дернула головой, уже заставляя себя перекатиться в сторону и встать. Однако шлем вместе с очками остался зажатым в кулаке нексу. Визоры уставились на нее теперь уже снизу вверх, через фильтры шумно выдохнуло, и голос через вокодер сказал:" Твою ж ма-а-ть!" Нексу швырнул ее шлем и очки в сторону, поднимаясь.        Брыкливый и увертистый паскуда кое-как очухался и сел, видимо штормило еще. Ушар посмотрел вокруг, на зал с колонной увиденное не тянуло никак. Сила вилась какими-то спиралями, Тьма стонала, потому как стычка с тем, что набросилось на нее в Силе со стороны поганца, была не из легких, судя по ободранным крыльям, и растекавшимся от нее щупальцам черноты, растворяющимися в искрящих серебром потоках, концентрации не получалось никак. Вокруг черно-синие камни, той же сборки, только это не зал, так себе, помещеньице, по кругу маленькие колонны с неизвестными письменами, широкий пролом в скале, откуда заглядывало гигантским оранжевым глазом непонятно какое светило, распластавшееся по лиловому небу, воздух сухой и жесткий, даже через фильтры, холодновато так. Это не Рен-Вар, но и не Явин.       Позади Ушара ниша, похожая на ту, в которой случилось кружение и молнии, перед ней тусклый и поваленный на каменные плиты столбик кристалла, но совершенно без светящегося голубого, и паскуда, сидящий у стены между колоннами, а справа и слева арочные проемы, и мрак каких-то ходов хрен знает куда.        " Если я не сошел с ума, то, походу, нас...хм-мм, точно, нас, меня и поганца, кидануло... Кидануло, короче. Куда-то", - подумал Ушар и посмотрел на свой браслет. Бульбочки все так же бесконечно летели вверх внутри кристалла, но он не казался сейчас маслянистым, скорее матовым. Стоп. Матовый... Ушар перевел взгляд на слегка покачивающуюся паскуду. В прорехе хорошо разорванной штанины... матово... Тут Сила блесканула звездочками, Тьма перестала расплескивать щупальца и собрала их в кучку, а Ушар подошел к ворюге, присел и протянул руку...       Она дернулась, вывернулась, вскочила, сжимая в руке свой нож, с еще свежей кровью вуламандр, вторую руку сжала в кулак, напряглась, в синеве топазовых глаз стреляло молниями, пышные изогнутые ресницы прикрывали эти глаза, бросая темные тени, крупные локоны обрамляли лицо, оставляя шею открытой. На этой тонкой шее царапины от когтей приматов, жилет и туника подраны кое-где, а радужные волосы топорщились, отливая перламутром.       "Етить-колотить! - свистнула Тьма, - а фиолетового нет!"       " Нет, потому что закончилась краска, - как-то спокойно подумал Ушар, уже чувствуя, как нарастает взрыв в Силе. Тьма сразу раздулась, оскалилась, вливаясь в потоки энергии, а Ушар, отшвырнув ее тряпки и очки, поднялся, напитываясь своей Тьмой, как губка дождевой водой. Значит, недоузы, недосны, недочувства... Значит вот оно, его сумасшествие, его косяки и его унижение. И эти груди, ссать вприсядку, и фингал, и штопор, и тычки под ребра, и попертые артефакты, и статуэткой по чалдону, и       ... Тьма крякнула и ударила в грудь яростью, Сила взвихрила и ударила по сознанию... ее губы, ее руки, ее глаза, смотревшие... А-а-а-а! Закидоны недоуз! Излучение Рен-Вара, треклятый кристалл в браслете, и то, что так ныло и стонало внизу, ненавидимое столько лет, потому что эта вот паскуда тоже... такая же... Он поднял руки, нажал активатор, "шшш" выпустился воздух, сдернул шлем, сжигая ее уже не через визоры, сжигая ее взглядом вот так, нарямую, чтобы видела, тварь...       А нексу потемнел так, что ей стало страшно. За его плечами как огромные крылья, кожистые, черные, и Тьма клубится вокруг. Юми крепче сжала нож... А он снял шлем... И внутри рвануло серебряной вспышкой, так, что она покачнулась, вот как, значит... излучение-то... ну все, капец теперь. Она смотрела на каштановые взлохмаченные волосы, мокрые у основания шеи и на висках, на обросшие мягкой уже щетиной щеки, на темные прямые брови и стрельчатые ресницы, на губы, как лук охотника, только сжатые и холодные, в эти глаза, где лакримед стал густым и почти черным. И не было там теплых отблесков солнца, только колкая Тьма. Нексу потянулся за своей дубиной и сказал до сжатого в комочек сердца знакомым голосом, только не тем, теплым, а чужим и колючим:       - Знаешь, своим жертвам я всегда задавал только один вопрос, от ответа на который зависело, как они умрут - быстро и безболезненно, или долго и мучительно. Я всегда спрашивал, чего они хотят, и горе тем, кто просил пощады. А сейчас мне плевать, какой ответ я получу от тебя... Еще никто и никогда не уходил от Рен. И никому не позволено... Рен всегда берут то, что хотят! - в его глазах взорвалось яростью, в Силе взорвалось таким ураганным ветром, что они оба качнулись, а Юми выплюнула презрительно:       - Ну иди, возьми!       Он прыгнул, рука уже тянулась к её шее, готовая схватить, сжать, сломать, подчинить, а она просто взмахнула рукой с ножом, и тут Сила впилась в Ушара тысячами раскаленных шипов сапукки, пронзая насквозь невыносимой болью. Рен вскинул руку, но она успела ударить себя, полоснув где-то в районе ребер с левой стороны, потому что сгусток энергии ударил по руке, отклоняя ее руку от сердца. Она еще посмотрела на кровь на своем боку, разжала пальцы, выронив нож, и стала оседать на пол, а он толкнулся вперед, присев на колено, проскользил и успел подхватить ее саму и голову, чтобы она не ударилась о камни, уже бледную и раскинувшую руки.       - А какой ответ дашь ты, когда смерть заглянет в твои глаза? - тихо прошептала она, прежде чем потерять сознание.       Вот тут Сила и взорвалась оглушительными раскатами грома, разрядами молний, штормами всех стихий вместе взятых, разрывающих его сознание, сердце, душу, и, как ему показалось, его самого на рваные такие части. От этой боли он вздохнуть не мог, пытался, но почему-то не мог, только смотрел, как из резаной раны вытекала красная кровь, напитывая коричневую ткань походного жилета, на тонкую шею и откинутую голову с закрытыми глазами, на посиневшие сразу губы и синюю жилку на бледной коже, с затухающим, как ему казалось пульсом, жизнью...        Ярость и злость, и сама Тьма были удушены чем-то огненно-пылающим, а внутри со скрежетом и грохотом, с оглушающим треском осыпается что-то сухое и жесткое, пахнущее железом и кровью, крошится, вздымая тучи какой-то режущей ядовитой пыли, и эту пыль поглощает это огненно-пылающее. Темно стало в глазах, страхом и беспомощностью жалило каждую клетку тела, в сердце словно покромсали все сразу, и нексу завыл так, что Тьма забилась в глубины взорванного сознания, накидав на себя осколки этого ржаво-жестокого и страшного. "Только концентрация...Только сохранение энергии и способность управлять собой, трансформировать…» Голос Кайло из прошлого… « Ты сильнее, когда остается только Сила …» Кайло...       Кайло резко сел на постели, смотря в пустоту пространства. Волнение в Силе заставило вынырнуть из сна, и теперь он прислушивался к себе, пытаясь определить, что это. Рей поднялась следом, положила голову на его плечо, он молча обнял ее, поглаживая:       - Ушар...        Она кивнула, соглашаясь:       - Знаешь, когда я увидела в нем тот Свет, что он прятал в темноте... Я не знаю, что с ним... Бен...       - И я не знаю, ты сама не сказала ему сразу. Этого следовало ожидать.        Рей посмотрела на Рена, чуть свела бровки:       - Я не смогла тебя убить, и он не сможет!       - Она не ты, Рей, она может не увидеть...       - Глупости. Женщины видят сердцем, теперь я это точно знаю. Тут другой вопрос...- она помолчала, - насколько хватит его терпения. чтобы... чтобы... Вот ты, Рен, примчался тогда и вел себя, как сумасшедший просто! Я думала база рухнет!       - Конечно! Доводить меня до точки, а потом исчезать, тут у кого хочешь крыша поедет, надо ж было как-то прекращать эти все полусексы в Силе.       - Но у них-то полусексов в Силе нет! Да никаких нет! Вот я и думаю, он же Рен, он же попрет напролом...       - Не попрет, - твердо сказал Кайло, - я знаю. Без разведки не попрет. И двигатель на самый малый, это точно. У него терпения, знаешь, побольше, чем у меня!       - А у тебя терпение разве было? - удивилась Рей.       - Было. Пока ты не появилась.       - Вот-вот, - вздохнула леди Рен, - у него, может тоже... пока он не встретил ее.       - А я говорю, что он сможет! Именно потому, что встретил ее. Остановится в нужный момент.       - Вопрос только, надо ли, - пробормотала Рей, - в нужный момент останавливаться-то.       Он почему-то не видел Тьму, заныкалась, зараза, видел только огненную какую-то стену в Силе. Держал на колене Юми, зажимая рану ладонью, сквозь сомкнутые пальцы в перчатке слабо, но сочилась кровь. Ярко-красная и горячая, как ему казалось. Он совершенно не знал, что делать, пока слова Кайло не прозвучали в сознании. Ушар собирал свои эмоции и утрамбовывал, сжимал, как пружину, чтобы в нужный момент выпустить то, что скопил, напитываясь мощью в Силе. " Надо кровь остановить", - шепнула Сила, вздымая волны и рвалась наружу.       "Просто поменяй желания местами"...       Ушар зубами стащил перчатку с руки, плюнув ее на каменный пол, поудобнее перехватил бесчувственное тело девушки, отсекая в Силе протыкающие сознание какие-то накаленные до красноты пики-боль, оставляя только Силу, теперь уже удерживая эти мечущиеся потоки энергии, преградив им путь мощными щитами. Они напирали, бились в щиты, а он собирал, собирал, стягивал, долбанув по своему хранилищу, выпуская то, что держал там, на случай боя. " Трансформировать..." Да ничего и не надо было трансформировать, потому что только одна мысль билась в голове, в душе и в сердце:"Она должна выжить. Она должна выжить..."       А дальше его желание направило то, что в нем бушевало и требовало выхода, скинув щиты и направляя эту энергию к сомкнутым в кулак пальцам, стиснув зубы, закрыв глаза, чувствуя как просто горит рука от вибрирующего напряжения. Никто его не учил, просто знал. Он должен отдать ЭТО ей. И раскрыл ладонь над кровящим порезом, выпуская Силу, пропуская через себя это огненное, вспыхивающее серебряными сполохами. Только когда загашник опустел и навалилась какая-то слабость, душная, заставившая дышать глубоко и натужно, открыл глаза. Ярко-красного больше не было, неровными черно-бордовыми засохшими комочками, слившись в неряшливую полосу застывшая кровь закупорила рану. Ушар хотел удивиться, не поверив ни себе, ни тому, что увидел, только взгляд упал на венку на ее шее, так быстро бившуюся, сердечко бешено колотилось. Ушар осмотрелся. Что теперь-то? Ничего с собой не было, и корабли непонятно где, и куда идти-то? И кто тут есть.... Сначала как-то утянуть рану. Чем?       Тут Тьма высунулась из-за своих баррикад, чихнула от ядовитой пыли и прошептала: " Ты это... не расслабляйся!"       -Кхе-кхе, - как-то застенчиво и негромко раздалось за спиной Ушара.       Он инстинктивно наклонился, закрывая собой девушку и прижимая ее к себе, повернул голову,крифф! Рассказы археологов тут же всплыли в памяти. Никаких гробниц Ушар не видел, и никаких призраков этих гробниц тоже.       - Отвали, - рыча бросил Ушар, неизвестно кому, аккуратно обнимая свою отту и опуская ее на пол. Он не знал, как ее зовут, но этот перламутровый блеск волос, и глаза-топазы, природная гибкость, ловкость, хитрость, умение уходить от любого хищника и безошибочно ловить добычу, отчаянная смелость и отвага, делали сравнение в пользу маленькой отты. И Ушар так и решил, отта. Притянул Силой тряпочный шлем, подложив ей под голову и снова накрыл рану рукой...       - Я д-дико и-извиняюсь, уважаемый, - снова послышалось позади, - но в-вашей д-даме н-неплохо б-б-было бы п-п-подлечиться. На в-вашем м-м-месте я бы так не п-п-п-пережимал рану, - послышался уже практически над ухом заикающийся блеющий голосок.        Ушар тут же взвился на ноги, оглядываясь по сторонам. Толкнул Тьму, та только растерянно развела руками, мол, шеф, горизонт чист, явка не провалена.       -Кто здесь? - громко спросил Рен, пытаясь понять, откуда доносится голос.       Стрельба взглядом сканировала зал, колонны, стены, ниша... Вроде бы из того тёмного угла? Справа? Где темная тень от падающего света оранжевого глаза- светила? Но там никого и ничего. И Сила молчит.       - Я, - раздался лаконичный ответ из того тёмного угла.       - А поконкретнее? - Ушар сгруппировался, готовый в любой момент отразить нападение невидимого противника, загораживая собой лежащую на полу раненую отту.       В этот момент в тени угла он заметил едва различимое свечение, непонятный бесформенный сгусток тьмы со светящимися прожилками выплыл на середину зала и обрёл очертания человека. Мелкий, тщедушный парень, с взъерошенными волосами, большим носом, тонкие губы, острый подбородок, голубые подслеповатые глаза скрывались за круглыми оправами очков. Одежда - какая-то неопределенного цвета хламида, была явно ему великовата, и болталась на худом теле, как тряпка. Призрак шмыгнул носом, поправил очки и произнес:       - В-вообще-то в-в-вы д-должны пасть н-н-н-ниц, п-п-п-ередо мной, - и неопознанный обитатель хрен знает чего, попытался казаться выше, потянув подбородок вверх.       - Я ничего не должен! - отрезал Рен, смерив его оценивающим взглядом сверху вниз и снизу вверх, - ты кто такой?       - Д-д-д-арт Йокзик, к в-вашим услугам, - парень сам отвесил церемониальный поклон, потом он видимо одумался, и опять задрал нос вверх.       Ушар хмыкнул. Он много читал про времена, когда этих дартов было, как мышей в хранилищах с зерном, но ни про какого Дарта Йокзика он даже упоминаний не встречал. Да и выглядел этот Дарт как-то не по дартски. Недокормленный какой-то, хлипкий.       Пока Ушар скептически рассматривал призрак якобы ситха, тот бочком-бочком приблизился к нему, потыкал пальцем в дубинку Рена, палец прошёл сквозь неё, после чего снова шмыгнул носом и уставился на лежащую девушку.       - Тебе чего здесь надо? - грозно спросил Ушар, отводя дубинку в сторону, а ну вдруг сломает, и вставая перед призраком, перегораживая ему обзор, тот перегнулся, еще кинув взгляд на отту, потом посмотрел на Ушара:       - Ин-н-н-нтрересно с-с-с-стало, - доверительно сообщил Дарт, - а потом п-п-помочь решил.... Вы не п-п-подумайте, я не б-б-бескорыстно! Я же Дарт!       Ушар склонился над бесчувственным телом девушки. Она дышала тяжело, с хрипами.       - Н-н-н-ннадо её отнести на н-н-н-нижний уровень х-х-храма, - прозаикался призрак, тоже склонившись над ней. Повёл носом, чихнул, отшатнулся с возмущением:       - Да она же светлая!       " Ну ниче ж себе!"- заорала Тьма,- "а вон тама, клубочком свернулось что? Это оно сейчас такое жухлое, а в меня вцепилось так, что весь шкимок погрызло.... светлое, на... насыщенное черное!"       - И что? - угрожающе спросил Ушар, отодвигая Тьму, чтоб не заслоняла обзор, - какая разница, бля? Что там, на нижнем уровне?       - Т-там к-кольто, - сообщил Йокзек, а Ушар дальше слушать не стал. Если этот убогий не врет, то кольто стал бы решением всех проблем. Хотя нет, не всех. Но эту проблему, сейчас самую главную, он точно решит.       -Веди, - сказал Рен, наклоняясь над девушкой.       Но Йокзек с места не сдвинулся. Стоял, скрестив на груди худенькие ручонки и смотрел на рыцаря, как ему, наверное казалось, свысока.       - Веди давай! Ну? - рявкнул Рен, чувствуя, как внутри все закипает какой-то огненной субстанцией.       - Я о-о-отведу, - промямлил Дарт, - но перед э-э-тим ты должен п-п-поклясться....       Ушар не дослушал, активирован дубинку, и шарахнул по тому месту, где "стоял" призрак. В месте попадания дубинкой в пол проскочила молния, которая отрекошетила, и прямой наводкой шарахнула призрака в зад. Паленым не запахло, зато запах озона долбанул во все стороны, Йокзик взвыл, подскочив на месте и, превратившись в маленький тёмный шарик, мячиком заскакал по залу.       - Я тебе, мля, поклянусь! - заорал Ушар, снова занося дубинку для удара, - Я сейчас поклянусь, что если твоё ситхское величество СЕЙЧАС ЖЕ не отведет меня к кольто, то от тебя останется только приставка Дарт, и то в полном объёме! Ты меня понял?       Ситх с подпаленным дымящимся задом мелко закивал, с ужасом поглядывая на дубинку Ушара.       - Н-н-нам т-т-т-туда, - взволнованно колыхнулся он куда-то в конец зала.       Ушар открепил, снял гранаты, уложив их в шлем, перевязь, наручи и перчатки. Потом плащ, укутав в него девушку. Поднял на руки, она застонала, где-то в нем самом отдалось болью. НЕ ЕГО. Только теперь Тьма помалкивала, выглядывая из укрытия, так как опасалась, мало ли что? Сейчас лозунг кинет, а Рен ее вообще в порошок сотрет? И будет она ржавой пылью по сознанию растекаться... Не-е... Ей еще повоевать охота. Катастрофа, начавшаяся на Рен-Варе, ознаменовалась сейчас поражением Тьмы, потому что то, что так надежно было упаковано столько лет в саркофаг из непробиваемой защиты, разметало в один миг, когда паскуда ширнула себя ножом. Все с таким трудом накопленное и устоявшееся, практически из супрастали, вышибло этой огненной атакой неизвестного происхождения. Тьма посопела и решила не лезть, пока Ушар сам не позовет. Собрала свои черные щупальца, сжалась в комочек, замерла, авось не придушит окончательно. Да за что-о-о? С дозой ярости переборщила? Ни фига! Он сам швырнулся на паскуду, обиделся, а кто б не швырнулся? А потом скажет, что Тьма виновата? Нафиг, нафиг... Он и дарта шарахнул сам по себе, потому что это огненное выжигало в нем еще огненнее что-то. Обидно как-то...       Недодарт уже колыхался у темноты арочного прохода, Рен прислушался к Силе, она снова была спокойна.       - С-с-сюда, - кивнул Йокзик и исчез во мраке.       Ушар сделал несколько шагов, браслеты на их руках вспыхнули ярко, голубой свет отражался от черно-синих камней, чуть освещая путь. Дохнуло чем-то странным, как будто где-то рядом прошла гроза, пахло так... Тоннель повернул, потом еще раз, плавно вниз, потом Ушар увидел голубое свечение, а потом перед ним открылся явно рукотворный зал, стены все в тех же незнакомых знаках-письменах, ниши по две в каждой стене, в центре... А в центре прямоугольный бассейн, от которого и сияло этим светом. Только теперь некая субстанция, по виду масляная, но не в кристалле , а прямо так, и голубой светящийся туман над ней. С одного и с другого края ступени, все из того же черного камня.       - В-в-вот, - сказал Йокзик и поправил свои очки, - вам с-с-с-сюда.       - Уверен? - переспросил Ушар, подойдя к краю и всматриваясь в голубой сияющий туман. От субстанции пахло грозой, а в Силе разливалось тепло и покой.       - Кольто где? - Спросил он призрака, всматриваясь в насыщенный голубой цвет жидкости. Или это не жидкость?       - Так в-в-вот ж-ж-же. Я это так н-н-называю.       Ушар посмотрел на отту, нет, ему не показалось, ее лицо как-то расслабилось, реснички вздрагивали...       - Н-н-надо с-снять, - кивнул на девушку недодарт и склонил взлохмаченную голову на бок.       - Что снять? - не понял Ушар.       - В-в-все с-с-снять, - голова Йокзика склонилась к другому плечу.- Р-р-раздеть н-н-надо. Э-э-это не к-к-кольто, но тоже ж-жидкое, а с-с-с-скоро н-н-ночь, б-б-будет х-холодно.       - Слушай, чего ты квакаешь, ты нормально не говоришь, что ли? Тебя пугнули, что ли так, что застопорилось?       - Н-н-нет, к-к-к-когда я в-волнуюсь... в-в-вы первые з-з-за много л-лет. И т-т-так п-п-появились.... н-н-неожиданно...       Ушар положил отту на пол, распаковал свой плащ, смотрел. Она лежала такая беззащитная, бледная, в порванной одежде и поцарапанная вуламандрами, эта рана на боку. Сначала застучало в висках, потом подкатило к горлу, потом по спине мурашки... Тьма не выдержала и высунулась:" И че,бля, долго соображать будешь? Да разрежь все на хер, да и все!"       " И что потом? " - как-то растерянно спросил Рен.       " Суп с лот-котом, мля!" - огрызнулась Тьма, - кто же ее знает-то, что она вытворит, когда очухается. Пусть хоть очухается для начала."       Сила вздрогнула тем огненным со вспышками серебряных сполов, что наполняло сейчас все вокруг и долбанула Рена по затылку. Он достал мачете, передумал, вытащил из-за пояса нож отты, который подобрал с пола. Продышался и осторожно стал разрезать тунику, заставив себя полностью абстрагироваться от того, что открывалось под одеждой, твердо вогнав в сознание только одно - она ранена и никто, кроме него ей не поможет. Плечевые швы одним махом, рукава, стянул вниз, глянул на рану, на то, как тяжело вздымается ее грудь... Две такие знакомые окружности упакованы в бюстгальтер нежно-голубого цвета, чуть выпачканный слева кровью. " Быстрее!" - сам себе сказал Ушар, снимая сапожки и распарывая и так порванные штаны. Не смотреть не получалось. Глаза видели и фиксировали все, сознание долбило только необходимостью. Ушар постарался представить, что перед ним ... Ап'лек, или Курук, или... не получалось. Перед ним по-прежнему отта, с раной в левом боку, дышащая тяжело и хрипло, потерявшая много крови, изящная, словно выточенная каким-то искусным мастером, очень бледная, которую он хотел убить, а она убила себя. Почти. Девушка, которая приходила к нему во сне, которую он слышал, думал ее мыслями, чувствовал ее болью, она показала ему кукиш и поставила фингал, а он впервые узнал, как это, когда тебе дарят нежность и не лгут, правда во сне. Сходить с ума Ушар больше не собирался, потому что уже поменял желания местами.       Сам разделся за секунды, побросав одежду и задержав в руках нижнюю камизу. рубашка была тонкой...       В эту субстанцию эрзац-кольто или что там непонятно, входил осторожно, прислушиваясь к Силе, к дыханию девушки, к своим ощущениям...        Странные ощущения, и не вода, и не кисель, как будто облака... Лицо отты подсвечивало голубое сияние, становившееся все ярче и этот туман- не туман обволакивал их уже мерцающей пеленой. Все же вода? Тягучая какая-то. Ступени кончились. Рен стоял на ровном гладком каменном дне бассейна, видел только ее и этот свет вокруг.       - Надо п-п-пройти, - проблеял Дарт сверху, - К д-д-другому к-краю. Т-т-так к-к-контрабандисты делали, они н-н-нашли. А я в-видел.       Сейчас Ушар почти не слышал его, потому что запах озона усилился, плечи стало покалывать, потом это покалывание побежало по плечам к рукам, от плеч по спине, вниз... Она снова застонала и повернула голову. Радуга с ее локонов растекалась разноцветьем и исчезала в голубом сиянии. Ушар шел осторожно, жидкость не поднималась выше плеч, где-то на середине вдруг ослепительная вспышка, Сила окатила какой-то горячей волной. Ресницы девушки дрогнули, она распахнула глаза, смотря на Ушара удивленно, прошептала:       - Это ты? - ресницы сомкнулись, она повернула голову к его плечу и засопела. Ушар стоял столбом, Сила окатила волной еще раз и слегка так дала пинка.       - Т-ты т-т-там ч-что, з-з-заснул, ч-что ли? - раздался впереди голос Йокзика.       Ушар очнулся от какого-то странного ощущения, что теперь все хорошо. Он просто был уверен, огненное меркло, сменяясь обычным спокойным течением Силы, а НЕ ЕГО боль, отдававшаяся нудящей тупой тревогой, затихла.       Хлипкий очкастый Дарт болтался на ступенях с противоположного края бассейна заглядывая сквозь голубой туман, перекатился выше, когда заметил Ушара, отскочил в сторону, когда Рен вышел, смотря на лицо отты. Она спала! И с губ пропал синюшный ободок, и венка на шее уже не колошматила исступленно, отта дышала ровно, ресницы подрагивали. Ушар почему-то подумал, что вот бы тоже сейчас уснуть и увидеть ее там, на белом песке... Тряхнул головой, вернулся к оставленной одежде, уложив отту на плащ. С минуту смотрел на то место, где была рана от ножа, теперь только нежно розовая кожа шрама, царапины на ее шее и плечах, на предплечьях и бедре исчезли. Странная жидкость только сделала влажным белье. Ушар потрогал влажный шелк белья на ней, выжимать не нужно. Потом глянул на Йокзика, который рассматривал девушку.       Голубой шелк облепил груди, сквозь влажную ткань отчетливо проступали горошинки сосков. Внутри нечто горячее пыталось прорвать оборону защищенного сознания, но она держалась. Ушар опустил взгляд, сжал челюсти. Где-то в районе сердца тройное сальто с подвывертом, и маленькая такая, но вредная бронированная крыса прикусила сердце клыками. Йокзик видел тоже, что и он? Этот шелк на ней все равно ничего не скрывал.       - Ты че на нее уставился? - Спросил Рен, надвигаясь на призрака и закипая.       - Н-н-надо с-с-снять, - сказал дарт, - п-п-потому ч-ч-что она з-з-замерзнет.       Теперь предстояло самое сложное. Влажное белье необходимо снять. А это значит... Сила вскинулась, шарахнула по темечку, отрезвляя. Не жарко тут, можно сказать совсем. Она лежит на полу, хорошо, на плаще, что тоже - не спаскапсула.       " Да зашибись! "-крякнула Тьма, обвиваясь вокруг плеч Рена, - " и че? То ты ее разделать хотел, теперь раздеть не можешь? Пускай от холода тут ..."       Он рыкнул на Йокзика:" Отвернись!" Дарт не ожидал отшатнулся, крутанулся, повис на другом краю бассейна, спиной к Ушару:       - В-в-в д-данном-м с-с-случае м-м-мы п-проводим н-н-необходдимые р-р-реаниммационные м-м-м-меропрриятия...       - Еще слово вякни только! , - Ушар засопел, от усердия, мля, как тут это вот... снимать-то? Сбрую эту?       Он осторожно поднял отту, нащупал на спине что-то. Минуту пыхтел, потому что ему казалось, что бюстгальтер закрыт на кодовый замок с секретом. Никаким вожделением не бабахнуло, никакие страстишки не облизнулись. Только ровный свет Силы, только что-то невесомо трепетное на кончиках его пальцев, и теплая кожа под ладонями.       Тьма хмыкнула. "Это ж надо! Он раздевает женщину, а она в отключке. Дожились, мля..."       Белье он положил на ее разрезанную одежду, а вот тут вспыхнуло, мягким и таким чувственным, он не касался, просто провел раскрытой ладонью вниз, повторяя изгиб ее тела, смотря на такие нежные груди, нетронутые еще ничьими руками, на тонкую талию на беззащтную полосочку шелковых волосков между бедрами. Он СМОТРЕЛ на девушку гладя ее Силой, почти задохнувшись от восхищения, от этой обнаженной красоты,от того чувства что билось сейчас в груди , почти больно, неизведанное, и пугающее, и завораживающее...       Ушар взял свою нижнюю камизу, осторожно натянул рубашку на хрупкое тельце. Сверху ещё накрыл плащом своим. Так теплее.       - С--сстранно, - сообщил призрак, поправляя очки, - вс-с-се не т-т-так как-то. Н-не п-понимаю я. - Йокзик посмотрел на Ушара, потом снова на девушку, почесал затылок в задумчивости.       - Она т-т-твоя п-п-пленница? Что ты п-п-планируешь с ней д-д-делать?       А действительно... Рен задумался, глядя на тоненькую фигурку отты, что дальше то? Мягкое и ровное перламутровое свечение вокруг нее... именно этот след в Силе он видел. Что-то совсем теплое плеснулось в душе, а потом завибрировало тревожно...." Ну, иди, возьми!" Отта проснется и... ? Что ж делать-то?       "А тут не просчитаешь!" - на всякий случай подала голос Тьма, она лучше всех знала, что там, за этим перламутром-то. Это она такая мягонькая, пока спит. Ага. А когда проснется? - "Ты меня в эти свои пляски с ножиками не впутывай, сам ситуацию довёл до цугундера, сам теперь и выпутывайся! ".        Ушар оделся. Уселся рядом с оттой. Думать. Дарт болтыхался в воздухе, сопел недовольно.       - Чего тебе? - не выдержал Рен, с досадой глядя на неспокойного дарта.       - Я свою часть сделки вып-п-п-полнил, - сообщил призрак, переместившись дальше, уловив настроение Ушара. Мало ли что.       - Никакой сделки не было, - оборвал его Ушар, - ты сам сказал, что ей надо подлечиться и про кольто. Теперь свободен. Йокзик разочарован вздохнул:       - Я ж-же г-г-говорю, с-странно в-все. Т-то ты т-такой -ккрасивый, с-совсем т-т-темный, а т-то с-сидишь т-тут, отс-свечиваешь прямо... Вот кто ты после этого? Н-на с-ситха н-никак н-не т-тянешь. К-категорически.       - Я - Рен! И я не ситх, а вот ты на ситха, знаешь, тоже не тянешь... категорически. Йокзик заволновался еще больше, заикаясь сильнее, но из сбивчивого рассказа недодарта Ушар понял одно: в прошлом не все у ситхов было так жутко-пафосно-опасно. Взять хотя бы этого Йокзека. Приверженец Темной стороны в пятом или шестом поколении, он должен был продолжить славную традицию своей семьи - стать учеником ситха, чтобы в последствии обрести могущество и славу путем становления таким же ситхом. До этого все предки Йокзика этой традиции следовали, погружались во Тьму по самые уши, благополучно, согласно традиции, убивая своих учителей, а кто брал учеников, точно так же потом были убиты сами. Традиция. То есть правило двух действовало безотказно. Но на Йокзике все пошло не так. Парень никак в эту Тьму не погружался целиком. То голова торчала наружу, то зад. Учитель скрипел зубами, но пока терпел, поглядывая уже по сторонам в поисках нового ученика. Йокзик хоть и был растяпой, но эту тему быстро просек. А ещё он просек, что учителя в открытой схватке не одолеет. Не одолел бы и при попытке убить обманом. Но дартом очень хотелось стать, да и многочисленная родня уже роптала. Но потом он узнал, что учитель работал над вопросом собственного бессмертия, планируя перебраться после смерти в специально созданный для этого голокрон. И Йокзик нашёл способ обмануть своего учителя, заодно обретя бессмертие, как ему казалось. Он не сильно вникал в последствия, если честно.       - И ты не нашёл ничего лучшего, чем вместо того, чтобы грохнуть ситха, просто грохнуть себя... - подытожил Ушар рассказ Дарта.       - Ну п-п-п-очему же с-с-сразу грохнул? - обиделся Йокзик, - я, м-м-между прочим, п-п-провел целый ритуал для этого. Тёмный! М-м-много р-р-работал с а-а-архивами. Ц-ц-целую н-н-научную р-р-работу п-п-провел! У меня даже зап-п-писи с-сохранились, как его п-п-проводить!       Недоситх полез в карманы своей хламиды, выудил оттуда сперва какие-то бумажки, обертки от печенья, потом наконец, голубоватый свет странного зала увидел свиток. Дарт развернул его, тряхнув и раскрутив вниз, до пола, и гордо показал Ушару неразборчивые каракули.       - Ну ты и муфф, - буркнул Ушар, - таких пидунку очкастых, я ещё точно не видел. Это же надо было так лопухнуться....       - А ч-чего т-ты р-ругаешься? - обиделся Йокзик, - я в-все п-п-по п-п-правилам делал! К-как п-полож-жено! А т-ты вообще... К-как т-теб-бя еще с-ситхи не п-прибили, н-не з-знаю.       - Какие, на хер, ситхи? - Разозлился Ушар, - нет никаких ситхов давно.       -К-как это? - изумился Йокзик, - э-это что, з-значит, д-джедаи т-теперь н-наполовину -ттемные?       - И джедаев уже нет, - Ушар подоткнул плащ под ноги отты, на секунду задержав руку на ее щиколотке.       - А к-к-кто есть? - с ужасом спросил Йокзик, проследив действия Ушара, - я ж-же в-видел, т-т-ты п-прямо п-п-полыхал этой с-своей Т-тьмой, а п-потом бах! Я ч-чуть н-н-не о-с-слеп, д-даже з-з-зажмурился, -ттак с-садануло этим... С-с-с-с... С-с-с-с... С-светом-то! У т-т-тебя он о-т-тккуда? Э-т-та вот, - Дарт кивнул на спящую девушку, - с-с-светится , а т-тты т-тоже. К-как в-вас к-к-классифицировать? А еще с-связь эта с-странная...       - Стоп! - сказал Ушар, дарт замолк, но переместился еще дальше, мало ли что! То, что кружило вокруг Ушара настораживало, потому что отчетливо отливало перламутром. как светящейся лентой струившись между Рен и этой, которую он почти убил, но она почти успела убить себя сама, а потом этот сумасшедший саданул энергетическим зарядом своей дубины Йокзика. Ничего не понятно!       - Какая связь? -тихо спросил Ушар, прислушиваясь, как внутри тройной оборот, и с винтом сделало сердце.       - Ты ч-ч-что, с-совсем ни б-б-бум-б-б-бум? - - Спросил Дарт, - г-г-глаз-за с-свои о-о-о-открой, в Силе.       Ушар закрыл глаза, вдохнул глубоко, спокойно, последствия взрыва улеглись... Это свет, цвета жемчуга укхарт, он почему-то считал, что это ее свет... Только теперь увидел, что он между ними. Между оттой и Ушаром, а за его пределами обычные золотисто-насыщенные потоки Силы. Он считал, что все неправильно, он считал, что сходит с ума, потому что слышал ее и чувствовал. Но он ненавидел паскуду , который доводил его до бешенства и... там, во сне... любил? Разве? Этого быть не может. Только это есть. Потому что Ушар поменял местами желания. Рей... и удивление Кайло: "Да-а-а?" Она знала, про отту. И не сказала, кого он видел во сне! Мусорщица, бля! А отта чуть не убила себя, только бы не попасть в лапы Ушара! Потому что тоже... ненавидела в реале и... любила ЕГО там, во сне?       Нексу завыл во второй раз, грохнув кулаком по каменному полу, Йокзик метнулся, скукожившись в темный шарик, и врубился в колонну, рассыпавшись туманчиком и собравшись вновь, но уже за колонной, от греха подальше, потому как от удара Ушара мелкие трещинки в полу паутинками разбежались по кругу.       Тьма взбодрилась, хотела было накрыть Рена, но Сила метнулась раньше, обвивая Ушара какими-то странными, прямо-таки возмутительно мягкими волнами. Тьма фыркнула, чихнула, и снова свернулась клубочком. Озадаченная произошедшим от сих и до сих, можно сказать, пришибленная конкретно. Вместо того, чтобы смачно разозлиться, Ушар сначала закрыл лицо руками, прошипев:" Пиздец полный", потом запустил пальцы в волосы и дернул себя за вихры.        " Я это, - промямлила Тьма, - мне вылазить или как?"       " Заглохни", - прорычал Ушар и посмотрел на спящую отту.        А вот его взгляд Тьме совершенно не понравился, не режуще-колющий и свирепый, как было всего-то ничего времени назад, а другой. Тьма поежилась, а Ушар почему-то грохнул вокруг нее прочные такие решетки, а сверху придавил неким монолитом, наверняка чтоб.       " Это че за фигня?" - сама себя спросила Тьма, -" это я теперь в заключении, что ли? Без суда и следствия? Это произвол, на...! Она тут же вывесила транспарант с надписью "Свободу политическим заключенным", нахохлилась и села ждать реакции общественности.       Общественность в лице хлипкого Дарта Йокзика выдвинулась осторожно из-за колонны и проблеяла:       - Ч-ч-часов д-д-десять п-п-прос-с-спит, н-н-наверное. К-к-контрабандисты д-д-дрыхли т-т-точно д-десять.       Ушар его слышал, но чувствовал другое, проводя тыльной стороной ладони по ее щеке. Тепло. Что этот недоситх сказал?       - Какие контрабандисты? - Рен повернулся, Йокзик метнулся за колонну, высунул длинный нос, повращал им, чихнул:       - В-в-вот с-сейчас о-о-отчетливо с-светишься. К-контрабандисты, к-которые т-т-тут с-себе г-гнездышко с-свили.        Рен вскочил тут же, а дарт, подплыв поближе, шмыгнул носом и сказал:       - Д-давно уж-же. Н-нет т-тут никого, л-лет т-т-тридцать т-т-точно. Т-только я и Д-дарты.       - Бля! Еще такие ж дарты как ты есть? - Ушар уже был в унынии.       -Н-нет, они н-настоящие, у-у н-нас к-конфронтация.       - Достал ты уже, дарт зачуханный со своим заиканием, - угрожающе пробурчал Ушар, стремительно выхватил дубину, генератор на полный, шарах! Синие молнии обежали силуэт Йокзика, который завис и впал в коматозное состояние, не успев среагировать на выпад непонятно то ли ситха, то ли джедая, то ли ни того, ни другого.       - З-за что? - поинтересовался Йокзик, отмерев и встряхнувшись как-то. Только взъерошенные волосы встали дыбом.       - Лечебная процедура. Заикание током лечат, я читал, - ответил Ушар, усаживаясь рядом с оттой, осторожно сгреб ее в охапку, устраивая на своих бедрах и в своих руках, она засопела, наморщила носик, но тут же пригрелась и затихла, - рассказывай давай, обстановку, - приказал Ушар, облегченно как-то вздыхая, чувствуя ее тепло и ровное дыхание. Он держал ее, как ребенка, прижимая к себе.       Проблема, что будет, когда отта проснется была задвинута на несколько часов, эти несколько часов нужно потратить на рекогносцировку на местности, обдумывание планов как отсюда выбраться и, мля, что ему делать с тем, что сейчас затапливало всего его светом цвета жемчуга укхата генерируя неведомые чувства.       - В-вообще-то, - сказал Йокзик, снял свои очки, отчего глаза стали какими-то сразу беззащитными, осмотрел их, надел снова, - я с-старше тебя ... Тебе сколько лет?       - Двадцать пять, - ответил Ушар, отводя локоны со лба отты, упавшие на глаза.       - Я тебя с-старше ровно на триста лет! И я учился у одно из с-самых сильных ситхов!-       Йокзик заложил руки за спину, хламида моталась за ним, а он стал вышагивать между колонн у стены, четко поворачиваясь у каждой.       - Да мне плевать, - весело сказал Ушар, - у нас вон тоже был такой весь из себя, а Кайло его грохнул, потому что мусорщица орала...       - Н-не понял, - Йокзик остановился, - кто-то убил с-своего учителя... из-за кого-то? Не по п-правилам?       - Не парься, дарт, все равно не поймешь, рассказывай давай. Время идет. Если она проснется, а я не найду путей решения проблемы...       - К-какой? - - Серьезно спросил дарт и поправил съезжавшие очки.       - Ну, твою проблему , я -то кажется, уже решил, говоришь теперь хоть сносно...       - У меня другая п-проблема, но, с-судя по всему, твоя проблема , - Йокзик переместил взгляд на отту, - покруче будет. Не с-спокойная девушка, р-решительная, я бы сказал.       - Вот и давай, весь расклад мне, что тут, где мы, конфронтация с кем?       - Наш храм, между п-прочим, - сказал Йокзик, всматриваясь куда-то в черно-синий потолок, - издавна принадлежал Ордену, ситхов. Конечно, про Зигулу в архивах джедаев сведений не было. Простенько все. Но со вкусом. Одно большое помещение, ниши, в которых хранились книги и артефакты, собранные за много веков. Меня тоже сюда привезли, в голокроне. Но никто не спешил открывать. А вот те, что в других голокронах подвизались, духи лордов, тем-то да, таскались по планете, грызлись, я ж слышал. Потом почти сто лет никого не было, а тут хрясь!- Йокзик рубанул призрачной рукой воздух, правда движения этого воздуха Ушар не почувствовал, - корабль там, - Йокзик махнул куда-то в пространство. И лорды прям воспряли! Джедай, слышишь? Ну они и давай ему на мозги капать, чтоб тот на Темную сторону упал. С ним еще один был. А то, что между ними неприязнь, это ж сразу видно. Лорды и старались. Убей да убей, убей да убей. Ох, мучился джедай-то, прямо себя извел. Оби-Ван, какой-то, решил, что, значит, храм и есть причина его неприятностей. Обвалил, нахрен крышу, всю библиотеку плитами накрыло. Лорды подевались куда-то, не знаю, может двинулись мозгами, может артефакты их раскрошило, но долго их не было. Голокроны-то тоже… придавило, мой вот открыть открылся, а закрывать кто будет? Джедай свалил, а больше чувствительных не наблюдалось. Дарт Пинвус и Дарт Врис они такие… совсем древние, темные, короче. Сказали, что я их компрометирую, даже Силой меня побили, я и ушел, сюда. Тут все закупорено было, но я ж призрак, сквозь стеночки прошел. А тут вон, красота. Древние какие-то оставили. Цвет красивый, правда? Голубой… Про этих древних кто уж помнит? Но я то изыскания делал! Я ж сквозь обваленные колонны и крышу пролазил тихонечко так, книги почитывал… Пока Дарты меня не п-поймали…       Йокзик вздохнул тяжко, как будто дышать мог:       - Ну, н-навтыкали, конечно…       - Ты про контрабандистов давай! – тихо сказал Ушар, потому что отта на его руках заворочалась, устраиваясь поудобнее, а от этого ее ворочания по его бедрам накатило так… щемяще-остро, прям как во сне.       - А контрабандисты сматывались от имперских п-патрулей. Не любили имперцы контрабандистов, прямо скажу, это я из разговоров узнал. Сели они тут, почти под горой, у развалин. Дарты что сделать могли? У этих контрабандистов и так вся жизнь – сплошная Тьма, пьянки, гулянки, воровство, игры, опять же азартные, нарушение всяческих законов, им –то куда уж падать? Да и насрать им было, Темная сторона, Светлая сторона, они ж не джедаи, ниче не боятся. К тому времени молния уже шибанула, вход осыпался, в гору-то, где вот мы сейчас. Они и нашли этот храм. И кольто нашли. Потом понавезли всего, я, конечно, страдал, пока они там обустраивали себе убежище. Внизу, в другой половине храма. Никакого почтения к месту Силы. Ну и все, года два тут людно было. Товар свой свозили, прятались от патрулей, отлеживались от стычек, оно ж понятно, в бассейне побыл – как новенький. А потом уж не знаю, не прилетали больше, да и все. Так и стоит все, незакрытое.       - Убежище? – С надеждой спросил Ушар.       - Ну да. Контейнеры там. Много. Никто не з-забрал. Постреляли их, имперцы-то?       - Нет уже никого, - буркнул Рен, укладывая девушку и поднимаясь на ноги, - веди давай, смотреть будем.       - А… а там дарты могут быть, - сказал Йокзик и надулся, - они все хотят ящик с виски уволочь, да Силы не хватает, уже штук двадцать грохнули, ящиков, они ж все равно выпить не смогут…       - Веди! – Уже грозно сказал Ушар, сжимая свою дубину в руке, - сейчас мы этим Дартам накидаем за то, что бухло мало того, что тырить пытаются, они ж все впустую разгрохали! Ну и так, вообще, объясним им, чьи тут тапки теперь.       Толстая решетка распахнулась, Тьма подобралась.       «Вылазь», - резко приказал Рен,- « работа есть!»       «Не вылезу», - ответила Тьма, - « это произвол!»       «Я тебя , бля, на хер, покромсаю в клочья! Вылазь! Конкурирующая фирма там, надо разобраться. Будешь хорошо себя вести, выйдешь по условно-досрочному.»       « Сам дурак!» - Огрызнулась Тьма, - «Сам на девчонку швырнулся, потому как все бабы у тебя паскуды и всех давить надо, а я виновата?»       « С этим я сам разберусь!» - рыкнул Ушар, спускаясь вниз во вторую половину храма древних, которые понастроили по Галактике не пойми чего, в результате этого «не пойми чего» Рен сидит на какой-то Зигуле, на этой Зигуле цивилизации нет, связи нет, корабля нет, поверхностной воды тоже нет. Что жрать непонятно, как из этой жопы выбираться... Это не проблема, проблема отта, которая пока спит, но скоро может проснуться. И тогда жопа наступит всем сразу. А как нейтрализовать отту Ушар еще не придумал.       Вторая половина храма неведомых древних тоже представляла собой один зал. Но, в результате дизайнерской мысли контрабандистов, этот зал оказался вполне себе модулем, какие ставили на примитивных мирах исследователи. Контрабандисты просто перекрыли зал пополам по горизонтали, обшили черно-синие стены пластоидом, разделили помещение еще на несколько, укрепили вход в скале, укрыв за переборками из супрастали. Попробуй, заметь и пробей.       Недодарт спустился вниз, толкнул неприметную раздвижную панель с этой стороны модуля и сказал:       - З-здесь вот они и отлеживались. Пили, орали всякие п-песни с ругательствами, привозили-увозили что-то, а потом просто п-пропали.       Внутри модуль был так же обшит пластоидом, судя по панелям управления – тут имелся генератор. Но было жутко холодно и темно. Браслет тут же засветился ярче, Рен обошел помещение, генератор нашел, судя по датчикам, топлива под завязку, врубил свет, осмотрелся. По центру что-то из камней…       - Эт-то тут колодец был, раньше т-тут установка какая-то стояла, они ее сняли. Воду себе так провели.       - А сортир? – Спросил Ушар, открывая двери в комнаты.       - Т-там, дальше. П-пробурили дыру и устроили туалет. Они ж тут иногда и месяц сидели.       Итого в наличии кухня и куча всяких пайков и консервов, вода есть, сортир очень даже приличный есть, дроиды уборщики два штуки, и душевая кабина… Ушар открутил краны… работает. Если генератор не сдохнет, в модуле вполне можно обосноваться… пока. На сколько "пока" он еще не знал. В кают-компании диваны, большой, весь в пятнах стол, на столе пустые бутылки, алкоголь различных марок и пайковые батончики недоеденные. Пыли нет… странно.       - А т-тут п-пыли не бывает, - сказал дарт, - загадка. И в-все не портится. Древние… кто ж знает, какие у них технологии-то были, - пожал он плечами.       Еще один выход, Ушар нажал на панель, переборки разъехались. Понятно. Тут вот они свое добро и хранили. Боксы- склады, забитые контейнерами со всяким барахлом. Разным. Рен прошелся , осматривая контейнеры. У контрабандистов было все, от одежды до оружия. В следующем заприметил характерные очертания емкостей с топливом, судя по всему - кореллий. Запасливые. Генератор не сдохнет долго.       Рен еще обежал взглядом склад, перешел в другой, все то же самое. А это что? Сквозь герметичный и прозрачный пермаплекс контейнера просвечивало что-то белое. Ушар открыл. Шкуры вампы? А там? Э-э-э, да тут мехов на кругленькую сумму заныкано. Или везли на заказ, да не довезли?       - В-вот я и думаю, ч-что кирдык им всем пришел, - сказал Йокзик, - одна шкурка на пол т-транспортника тянет, а никто не в-вернулся з-за своим добром.       - Ну, это, может в ваши времена на пол транспортника тянула…- раздумывая сказал Ушар, - а в наше время и на целый, но подержанный, сменять можно. Постреляли вамп-то.       - П-правда? – спросил дарт, - жалко. К-красивые.       - Угу, - согласился Рен, рассматривая шкуру зверя, - повернулся к дарту, - есть там одна комнатка... вот в ней нашу отту и поселим.        Он укутывал ее в белый мех, почти улыбаясь. Представил, как она откроет глаза-синие топазы и удивится. И спросит себя, разве я не умерла? И увидит свой шрамик, а он потом скажет ей…       Грохот чего-то упавшего, звон разбитого стекла… Ушар замер, Сила завихрила, Тьма вскинулась: "Вот они, конкуренты! Дай я их сейчас прям!»       Ушар тормознул Тьму, хватит уже инициативы. Глянул за угол, Йокзик спрятался за диваном в кают –компании:       - Эт-то те самые Дарты! – прошептал призрак, - пришли вискарь тырить, собрали Силу, значит, два года собирали, чтоб ящик унести.       - Судя по звону, не унесли. То-то я смотрю тот склад весь стеклом засыпан. Только уборщики убрали… мля!       Рен свернул в помещение, где по полу рассерженно елозили два робота-уборщика. Убирали стекло и разлитый виски. Воздух был пропитан парами алкоголя, причем в такой консистенции, что можно было сразу закусывать. А под потолком висели два темных сгустка и громко ржали глухими голосами.       Ушар поднял на них взгляд, какое-то время рассматривал две темные кляксы, витающие среди паров виски, и поманил пальцем недодарта:       - Слышь, Йокзик, вот это вот твои дарты?       Темные кляксы в ответ загудели и заложили над Реном пару крутых виражей, с улюлюканьем пролетая над его головой на бреющем. Йокзик обнаружился за колонной.       Даже со стороны было видно, как он дрожит, с ужасом глядя на мечущиеся в воздухе черные сгустки непонятной субстанции, из коорой во все стороны появлялись и исчезали туманные щупальца.       - Да! Это они! Дарт Пинвус и Дарт Врис, – выдохнул он и шмыгнул носом, - Оп-пять усп-пели нак-к-к-клюкаться.       От волнения недодарт начал заикаться еще сильнее. А одна из клякс, заметив в тени Йокзика, издала воинственный клич, и рванула в его сторону. Практически рухнув ему на голову, клякса выпустила несколько отростков, которыми впилась в итак всклокоченные волосы недодарта и захохотала.       Йокзик взвыл, попытался смахнуть с головы вцепившуюся в волосы тварь, та еще сильнее вцепилась, сжимая на нем свои отростки. Недодарт взвыл. И кинулся вперед, промчавшись мимо Ушара. Влетел в стену, но та его не остановила. Оба призрака, просочившись сквозь нее, исчезли. Потом, спустя несколько минут, Йокзик с тем же воем, вынырнул из другой части стены, и помчался дальше, все еще пытаясь отодрать от себя пьяного наездника. Вторая клякса Тьмы в это время продолжала кружить под потолком и злобно хохотала. Видимо, мучения недодарта забавляли обоих призраков.       На третьем заходе Ушар решил, что хватит. Вытащил дубину, активировал и вдарил ею по пробегающему мимо него Йокзику, стараясь задеть не только его, но и висящего на его голове пьяного ситха. Сработало. Молнией шарахнуло обоих знатно. Йокзик отлетел в сторону, пьяная клякса рухнула рядом, приобретя антропоморфную форму. Судя по костным выступам и лицевым отросткам на лице - это оказался самый что ни на есть настоящий ситх. Из тех, которые чистокровные или красные. Ситх приподнял голову, посмотрел на Ушара мутным взглядом желтых глаз и икнул.       Ушар еще раз замахнулся палицей, но ситх оказался проворнее. Подскочил, снова приняв форму темного клубящегося шарика, и взмыл вверх. Зато оттуда спустился второй сгусток Тьмы, сделал вираж вокруг Рена, и потом повис напротив его лица, растянувшись в некое подобие гуманоидной формы, с намеком на какие-то доспехи далекой древности на могучем некогда теле, сейчас туманно-прозрачном, но читаемом. Трехпалая рука сжалась в призрачный кулак и погрозила Рену:       - Тьма покарает тебя, несчастный! - высокопарно изрек сгусток, - Ибо ты имел глупость поднять руку на самого Дарта Пинвуса, опустошителя планет и уничтожителя народов!       - Я сейчас этого опустошителя бутылок и уничтожителя закуски сам покараю! Без помощи Тьмы! - рявкнул Рен, и приложил висящего перед ним ситха, судя по всему - Дарта Вриса, дубинкой. По сгустку прошелся разряд молнии, тот издал дребезжащий звук и взмыл к потолку, где висел его собрат. Оба черных сгустка сделали под потолком круг, и изрыгая ругательства и угрозы, нырнули в дыру в стене.       - Раз-зозлились, - с облегчением выдохнул Йокзик, который к этому времени успел прийти в себя, - Теперь жд-д-ди б-б-беды.       Ушар только пожал плечами. Что-то эти ситхи, которые настоящие, тоже на Дартов не сильно тянули. Хотя кто их знает, этих древних...        Он еще полюбовался спящей оттой, млея от чего-то такого мягонького, которое прямо бархоткой по сердцу, прикрыл двери и пошел устраиваться сам. Комнату выбрал через одну от отты. Порылся в контейнерах, нашел какие-то пакеты сквозь которые просвечивала ткань, разодрал… непонятно что, но за простынь сойдет. Накидал еще шкур какого-то зверья, набитого на разных мирах, достал из шлема свой комлинк, задумчиво смотря на панель управления. Потом принял решение и с наслаждением растянулся на мягком меху. Сила погромыхивала какими-то молниями, но не страшными, приятными. Жемчужный свет снова кружил, навевая некие туманные мысли о чем-то… Тут Рен насторожился. О ЧЕМ? Пригрозил Силе запереть в загашнике, и приказал себе спать. Потому что отта может проснуться…       « Убе-е-ей ее-е-е!»- завыло вокруг.       Ушар сел на кровати, всматриваясь в стену и вслушиваясь в пространство.       « Убе-е-ей ее-е-е-о!»- страшным голосом звучало, казалось отовсюду.       « У-у-убе-е-ей е-е-ооооо! Ууууууууу!»       «Че за хрень? Такое ощущение, что кто-то жахнул порядочно и прикалывается… Ах ты!» - Ушар подорвался, натягивая сапоги и тунику, схватил дубину и двинулся к выходу, который выходил на выступ скалы.        В темноте ночи черный нексу был почти незаметен. Он тихо свистнул Тьме, та тут же встала на страже, указывая на россыпь камней справа от входа. Ушар обошел по широкой дуге, ступая мягко, Тьма шепнула: « Выше, за тем утесиком». Теперь и сам почувствовал. Черное, шевелящееся нечто в Силе. Это нечто он уже сегодня видел. Непонятливые какие. Наклюкались и тянет их на приключения. Ладно. Сейчас мы эти приключения трансформируем в домашний арест, а за нарушение пообещаем уконтропупить навсегда, если по хорошему не понимают.        Ушар растекся по почти отвесной стеночке утесика, пробрался, выглянул. Среди камней расположились Дарт Пинвус и Дарт Врис. Точнее, Дарт Пинвус валялся в отключке, а Дарт Врис, обтекал собою какую-то изогнутую трубу, видимо оставшуюся тут со времен реконструкции нижнего зала контрабандистами, вставленную в природное, а может и сделанное еще древними, отверстие.       Дарт наклонил голову, сузив оранжево-желтые глаза и приложив ухо к этой трубе, которая прошла сквозь ухо и ясно торчала в его башке. Свирепо-хищное выражение краснокожего лица, с роговыми отростками на скулах, надбровных дугах и рожками на черепе, было стерто откровенно характерным нетрезвым видом. Дарт Врис был в стельку пьян. Развело их, однако.       Так как Дарт, по видимому, ничего не услышал, он скосил взгляд на храпящего Дарта Пинвуса, попытался его пнуть носком когда-то шикарного модного сапога (лет так пятнадцать тысяч назад). Ничего не получилось. Дарт Врис приложил чистокровный обезъяноподобный рот к трубе и даже его открыл.       " Это хто тут такой прыткий?» - спросила Тьма, а Рен толкнул призрак Силой, впечатав его в это отверстие лицом, тут же догоняясь ударом своей дубины между призрачных лопаток ситха , заставив его подергаться в силовых молниях от генератора энергии.       - Слышь, Дарт, - сказал Ушар, прокручивая дубину в руке, - я ж два раза не повторяю. Че за концерт по незаявкам вы тут устроили? Время позднее, люди спят уже! А вы мешаете! Напились, то есть нанюхались, ведите себя прилично.       - Ты что творишь? –загудел Дарт Врис, отойдя от кинетических разрядов.       - А ты на хера тут дудишь в трубу?       - Так положено! Это воздействие Темной стороны! Вот Оби-Вану мы нашептали, так он измотался весь, почти поддался, почти уж и пал на Темную сторону! А он был великий джедай!       - Не, нормально, - фыркнул Ушар, рассматривая дрыхнувшего Дарта Пинвуса, - ему значит, нашептали, а мне тут в трубу орете?       - А как же ж тебе шептать, у тебя вон щиты какие стоят!       - А этот ваш, великий который, че щиты не поставил от ментальных атак? Мамка не разрешала, что ли?       - А я… а мы не знаем, - как-то сник Врис, - так ты что, с ума сходить не будешь?       - Не буду.       - А на Темную сторону падать? – С надеждой спросил Дарт Врис и дернул веком.       - А че я должен на нее падать? Я и так на Темной стороне. Рен живет тем, что дает Темная Сторона (Тьма гордо выпятила грудь)       - Да прям, - вдруг сказал валявшийся Дарт Пинвус, зевая, - девку кто в источник Света кунал, а? А кто использовал Силу, чтобы кровь остановить? А? Мы все записывали!       - Я вам сейчас на полную как врублю, чтоб забыли ауребеш и все остальные алфавиты скопом. Записанцы, бля! Валите на свои развалины, узнаю, учую, увижу, услышу, что вы тут третесь, все, капец вам точно. Проспитесь и обдумайте всю сложность вашего положения. - Ушар взмахнул дубиной и в мгновение, в два тычка, произвел убеждающий удар, заставивший Дартов подпрыгнуть, собраться в сгустки черноты, потрескивая от разрядов, и ломануться по камням вниз, явно по направлению к развалинам храма. Вняли, значит. Ушар проследил организованный побег взглядом, и пошел обратно, надо хоть как-то поспать, пока отта не очнулась.       Юми висела в невесомости, заполненной жемчужным светом, что качал ее на своих волнах, окутывал серебристыми завихрениями, ласково скользил по коже, вызывая незнакомое ощущение блаженства. Когда по ногам, рукам, телу и даже по голове пробегают такие мелкие мурашки, вызывая под кожей бесконечное множество микровзрывов, выстреливающих в кровь залпами эндорфинов. Она видела его, с глазами цвета лакримеда, и смотрели они так... что стало еще приятнее, тепло, так тепло... " Это ты?"       Чувство эйфории не покидало, заставляя разум волноваться и категорически не желать покидать столь чудное место. А потом память всколыхнулась, выбрасывая на поверхность образы черного нексу, крови, ножа, его взгляда-Тьмы, Дыхание стало прерывистым, и Юми распахнула глаза. Странно, но ощущение того, что тело все также окутывают облака, не исчезло. Стало только ярче, пронзительнее. Щеку что-то щекотало пушистое и теплое. Приоткрыла глаз, глянула искоса. Перед лицом от ее дыхания колыхнулось что-то длинное, мохнатое, и тут же полезло в нос. И Юми, не удержавшись, чихнула. Приподняла голову и с изумлением уставилась на огромную пушистую шкуру белого цвета. Вампа что ли? Присмотрелась. Точно, шкура крупного такого вампы, хорошо выделанная, даже запах почти не чувствуется. И она лежала на этой шкуре, накрытая еще одной такой же. Тоже белой. Словно в облаке. А вот на ней… Юми в ужасе смотрела на свое тело, не веря глазам. Ее одежды, в которой она была до момента, пока пырнула себя, а это она вспомнила сразу, не было и в помине. Она чувствовала, что на ней не было ВСЕЙ ее одежды. Даже нижней. А одета была в рубаху, черную такую, длинную, достающую до самых коленей. А может и ниже. И ее сапожки на ногах. Голых!!! И все.       - Мамочки… - в ужасе прошептала Юми, прижав ладошку ко рту. А потом рванула вверх рубаху, глянула на живот, на грудь, в поисках раны. Ничего. Только едва заметный розовый шрамик, словно рана была нанесена не несколько часов назад, а как минимум месяц.       Прохладный воздух лизнул голую кожу, и Юми тут же дернула подол вниз. Натянула рубаху, пытаясь прикрыть не только колени, но и пятки заодно. Не получилось, длины не хватало. Заозиралась по сторонам, пытаясь понять, что же случилось. Этот… нексу черный… с глазами, тоже черными от загустевшего лакримеда, смотрел на нее с такой злостью, что в ней можно было бы утопить всю Галактику, он же тогда сказал, что берет все, что хочет… А она сделала тогда все, чтобы не вышло, как он хочет. Уж лучше умереть… А так, получается, что пока она была в отключке, он взял, что хотел?!       - Мамочки! – снова в ужасе ахнула девушка, принявшись себя хаотично ощупывать, даже в промежность скользнула ладошкой, чтобы проверить… А что проверять-то? Как это проверяется? Она не знала. Зависла, пытаясь по собственным ощущениям определить, было что, или нет. Ощущения говорили, что «нет», разум в страхе орал «ДА!». Дыхание молчало, дрыхло, посапывая, даже губами причмокивало во сне. Предатель!       Вскочила на ноги, пошатнувшись от нахлынувшей слабости. Вот! Вот оно! Точно! Она слышала, что после ЭТОГО иногда ноги не держат и подгибаются. Или до? Не помнила, но решила что симптомы соответствуют. Что еще? В месте удара ножом еще чуток чесался шрам – не совпадает! Пить хочется – тоже мимо! Болей внизу не было, странно… А говорят, что просто разрывает от боли-то... Ощупала и осмотрела шкуры – чистые. Луж крови, о которых тоже, говорят, не наблюдалось. Ничего! А может ВСЕ произошло не здесь? А он потом ее сюда приволок? На чистенькое! Тут Мгла встрепенулась, распушила хвост, наливаясь чернотой, потянулось, оскалив острые клыки и зарычала. Дыхание качнуло так, что оно еле удержало потоки, а Мгла уже царапала эти потоки, испуская из когтей чернильный мрак, растекавшийся по этим волнам. Все! Она его убьет! Точно убьет! И ей плевать, какого он там роста и что он там думает, что сильнее. Она. Его. Убьет. И точка.       Юми огляделась по сторонам в поисках одежды. Какая-то комнатка, небольшая, и кроме белых шкур на кровати, стола и кресла, потрепанного у этого стола и каких-то пустых полок на стенах, ничего. Ничего! Приволок в какую-то нору, чтобы что? Чтобы снова... надругаться над ней? Мгла завыла бойцовским воем, мобилизуя все чувства.       Она ему сейчас покажет, этому нексу! Юми схватила одну из шкур вамп, накинула на плечи, завернувшись в нее полностью. Рванула к выходу, путаясь ногами в краях шкуры. Вылетела в коридор, прикрыла глаза, толкая вперед проснувшееся и ничего не соображающее Дыхание. Работай, крифф тебя подрал!        Этот жемчужный свет крутился, мешал. Вот он! Темное и пульсирующее ощутила где-то впереди прохода. Оружия не было, но и без него обойдется. Дыхание, накрученное паникой, злостью, яростью, негодованием и неистовством, теперь готово было само кого угодно придавить. Внутри бушевал такой ураган, что Юми еле сдерживалась, чтобы не выпустить свою ярость раньше времени, удерживая Мглу, рычащую и рвущуюся с поводка.       Промчалась по проходу и пробкой из бутылки вылетела на небольшую площадку, нависавшую над пропастью. А там он, нексу этот черный, точно черный! На фоне светлого блекло-голубого почти уже рассветного неба. Обернуться только успел, как Юми, собрав все свое негодование, ударила по нему наполнившимся Мглой Дыханием.       Нексу в последний момент уклонился, изогнувшись так, что Дыхание аж в восторге присвистнуло, мол, ты глянь, подруга, что делается-то, а потом рядом с этим черным что-то мигнуло, непонятный темный сгусток, и с воем ухнуло вниз с площадки. Дарт Йокзик кувыркнулся с обрыва, не успев указать Ушару Рен место дислокации дартов. Коварный Удар Силой просто снес его с уступа.       Юми не поняла, Юми смотреть было некогда. Юми только знала, что этот подонок не уйдет от ее мести, за все, что он с ней сделал! Она развернулась, заходя на второй круг. Вот сейчас… вот она его… Но нексу оказался быстрее. Даже уклоняться не стал, прыгнул к ней, попытался обхватить руками, она шарахнулась от него, ноги таки окончательно запутались в шкуре, и Юми рухнула на спину, утянув за собой этого черного. Рухнула так, что аж из глаз искры посыпались.       Нексу рухнул сверху, врезавшись в ее голову своим лбом, но спружиня руками об пол. Вот тут посыпались не только искры. В голове жахнул такой фейерверк, как на день конца года. Юми попыталась поднять свои руки, бесполезно. Этот черный своими ручищами ее просто спеленал в этой проклятой шкуре, как в кокон завернул. Тяжелый, гад, какой! Но она не растерялась, и впилась зубами, куда дотянулась. Ага, дотянулась до носа. Как раз в самый кончик вцепилась и потянула на себя. Зубами. Тот взвыл, дернул головой назад, нос выскочил изо рта Юми со звуком «Чпок». Нексу сопя, поймал рукой ее руки, что только что выбрались из мехового плена, и зажал над головой, яростно глядя на нее глазами настолько темными, словно в них черные дыры отражались. А над ними послышался растерянный голос:       - Я в-в-в-вам не п-п-п-помешал?       Юми подняла взгляд, уставилась куда-то поверх головы нексу и завизжала. Прямо из воздуха над ними возникло нечто полупрозрачное, лохматое, длинноносое и в очках! Извернулась, оттолкнулась ногами от Рена, больно долбанув его в грудь, дернула шкуру и швырнула ее ему в лицо, накрыв меховым покровом рыцаря и стоящего рядом призрака. Покусанный нексу оказался полностью погребенным под мехом вампы, а дарт Йокзик пронырнул сквозь препятствие и теперь с взъерошенной головой, торчащей из шкуры, напоминал первопроходца-исследователя полярных шапок Хота. Юми снова заорала и кинулась обратно в проход, громко стуча по полу сапожками.       -Ч-ч-ч-что эт-т-т-то с ней? – ошарашено пробормотал недодарт, пытаясь помочь Рену выпутаться из шерстяной ловушки. Руки проваливались сквозь шкуру, и выглядело это так, словно призрак совершает над рыцарем магические пассы руками. Наконец шкура была отброшена в сторону, из-под нее показался рассерженный Ушар с порядком опухшим носом, и рванул за ней. Почти догнал, но отта успела шмыгнуть обратно в комнату, откуда ранее выбралась, и громко захлопнуть дверь практически перед пострадавшим носом рыцаря. Изнутри послышался грохот – двигала стеллажи, пытаясь забаррикадироваться.       Ушар только в сердцах долбанул кулаком по двери, но тут же отпрянул, удерживая себя и одергивая Тьму, которая только-только выглянула из своей норы в надежде на привычную движуху. Поняв, что движухи не предвидится, Тьма разочарованно вздохнула и обратно забралась в свою нору, с советами поостереглась, помня про условно-досрочное. Там она уже успела свить вполне уютное гнездышко и сейчас рассчитывала, что Ушар придет в себя, завяжет Силу узлом, заставив исчезнуть этот проклятый свет и призовет Тьму к войне до победного.       - С-с-с-сочувствую, - вздохнул Йокзик, остановившись около рыцаря.       Тот стоял напротив двери, и сверлил ее настороженно-темным взглядом, не зная, что же делать дальше. Ломиться внутрь? Или молча уйти? Или попытаться поговорить? Нос болел и требовал сатисфакции. Грудь противно ныла. Тьма с Силой тихонько хихикали. В голове поселились раздрай и растерянность. В ментальные щиты бился ураган ее эмоций, норовя снести их, нахер, и эмоции эти были, хм, НЕ ПОЗИТИВНЫЕ.       Ушар взъерошил волосы, ф-уух, выдохнул, закрыл глаза: "Походу меха ей точно не понравились. Бля. И посоветоваться-то не с кем. ЧТО ей может понравиться?"       Вот, действительно, что теперь делать? Отта атаковала стремительно, пока он соображал, что это там с ней происходит? В ее новом жилище? В Силе накатывало то ужасом, таким, что и у Рена холод по спине, то бесновалось яростью, то вдруг жемчужный свет потускнел и разлилась непроглядная Мгла. Тьма высунулась из норы и сказала:" А я предупреждала!" Ушар Тьму не слушал, был озадачен пробуждением отты. Теперь уж... Он потрогал вспухший нос и потер ушибленную грудь, вполне ясно - отте мех вампы НЕ ЗАШЕЛ.       -Н-надо п-п-подлечиться, - со знанием дела сказал Йокзик, - к-когда в нос д-дадут, б-больно, а она еще к-к-кусается. Н-не похоже на с-светлую, - он помолчал, - к-к-как-то с-с-совсем.       Ушар к бассейну с кольто пошел уже сам. Дорогу помнил, а недодарта оставил за главного, охранять отбитую от дартов территорию. Укушенный нос ныл и начал наливаться синим, грудина тоже вела себя странно. Похоже, отта хорошо его шарахнула, приложив Силой.       Дошел до резервуара со странным кольто и остановился в задумчивости. А как лечиться-то? Нос в жидкость опустить и идти к другому берегу, пуская им бульбочки? Или просто намазать и посидеть на бережку? Что подействует и как? Да и грудина тоже требовала лечения. Подумав еще, Ушар решился, и начал раздеваться. Одежду оставил на камнях, спустился по ступеням, погружаясь в знакомый светящийся голубой туман, ощутил эту полужидкость и пошел к противоположному краю. Как только «кольто» достигло плеч, просто нырнул, погрузившись в это нечто с головой. Знакомое покалывание по всему телу, знакомое чувство покоя, только отты в руках не было. Не смиренная и не кроткая очнувшаяся отта полыхала в Силе яростью, швырнулась мгновенно, обескуражив нападением и нанеся легкие телесные.       "В который раз", - подумал Ушар. Ее пробуждение, в принципе, прошло штатно. Бурная реакция была ожидаема, но надежда на то, что проснувшись в белых мехах вампы она как-то... оценит, что ли, заботу о ней, и хотя бы спросит, что тут, как тут, где они вообще... Не срослось. Мех не впечатлил, вопросов не задавала, все пофиг, била прямой наводкой. Сильно. Попала в Йокзика, если б не Сила, которая позволила предугадать и уклониться, снесла б его, на хрен прямо в пропасть.        Попытка нейтрализовать яростную отту ознаменовалась вспухшим носом, гудящей башкой и ноющей грудиной. Контраст отты спящей и отты бодрствующей слегка дезориентировал.       Юми стояла, навалив стеллажи у двери, готовая драться и прислушивалась к тому, что происходило снаружи. Дышала тяжело и часто. Дыхание волновалось, но как-то странно. Обычное предупреждение об опасности отсутствовало. Но вот же, вот же он! Сперва черный нексу бушевал, даже долбанул кулаком. Она слышала, и она ЧУВСТВОВАЛА его, там, за дверью. А потом ушел. И это Юми поняла, когда некий сгусток энергии, пульсирующий в Силе, почему-то ярким, но не черным совсем, отдалился. Но Юми была настороже! Все ожидая, что он вот-вот вернется обратно и начнет ломать дверь. Не вернулся. Ушел еще дальше. Теперь она прислушивалась к себе.        Мгла как-то сонливо улеглась, Дыхание снова засветилось тем самым светом, мысли перестали скакать в разные стороны. Ее ярость, ужас и страх растворились в потоках Дыхания, давая возможность критически оценить ситуацию. Юми уселась на шкуры вамп, погладила белый мех, откуда он их взял-то? Так много? Как в мягких облаках сидишь...       Все взорвалось внутри, когда он снял шлем. Она ненавидела нексу, и тот, из сна... другой... это ОН? Только поняла - он в ярости и убьет ее. Не сразу. Это "не сразу" выдало единственное решение. Она НЕ ПОЗВОЛИТ ему издеваться над собой. И она ударила себя. Не туда, куда хотела, чтобы наверняка. Почему? Потому что он тоже ударил, Силой, и успел.... Потом боль, его глаза совсем рядом... Потом темнота. Нет, она что-то слышала? Видела? Этот свет... И тепло. Ни раны, ни глубоких царапин от когтей приматов, ни одежды... Но не могла же она совсем ничего не чувствовать, если бы...        Тут Юми судорожно сглотнула, иголочки закололи со всех сторон, ледяные, морозные.       Юми посмотрела на заваленную дверь. Он мог легко вынести эту дверь и эту баррикаду ее смести за секунду! А он ушел. И то, что она ЧУВСТВОВАЛА. Его... эмоции? Юми закрыла глаза, вспоминая то, на что в горячке не обратила внимания, подгоняемая страхом и злостью. Не ярость, не похоть, что-то другое.... Смятение какое-то, и еще... волнение и растерянность. Это нексу? Она опустила взгляд на черную ткань рубашки. И этот запах она знала. Юми поднесла руку к лицу, уткнулась носом в рукав у плеча, вдохнула. Его запах. Его рубашка. И это не Явин-4... Что же произошло там, в этом гребаном Храме синелистника? Нексу знает?        Она сидела в мехах, смотря в стену из пластоида, вспоминая, а потом поняла, что немедленно убить нексу больше не хотелось.       Зато захотелось выйти. Пришлось идти на риск. Разгребла свою хлипкую баррикаду, потихонечку приоткрыла дверь, высунула нос. Тихо. И двинулась по проходу, прислушиваясь к звукам и с удивлением рассматривая странное помещение, которое никак не походило на зал с колонной из Кристалла и трупами вуламандр.       Юми подняла брови от удивления. Похоже на жилой модуль. Видела такие не раз. Вот археологи такими пользовались на разных мирах. Она осторожно открывала двери в комнаты. Пусто. Только минимальный набор мебели. Большой стол, два дивана, стулья... кухня, а там, чуть дальше, должен бы быть рефрешер... В наличии. Нырнула туда, снова прислушалась к зловещей тишине, уверенная, что нексу бродит дальше, не здесь. Потом, уже более уверенно, двинулась за пределы жилой зоны, перешагнув проем дверей. Впереди послышалось странное бормотание. Голос то ли блеющий, то ли прерывающийся как-то, и вроде бы она его уже тут слышала.       Прокралась на цыпочках, вынырнула из-за угла. Впереди, разделенное на отсеки помещение, освещенное приглушенным светом. Повсюду громоздились контейнеры, мелкие, средние, несколько просто крупных, которые без манипулятора не передвинешь.       И среди всего этого добра бродила фигура, в некой хламиде белесого цвета, сквозь которую просвечивали контейнеры. Но фигура имела голову, шею, руки... И Лицо! И она это лицо в очках и со всклокоченными волосами видела! Это он так напугал Юми, возникнув ниоткуда за плечами нексу! Это что, призрак, что ли? Девушка прислонилась спиной к стене, осмысливая открытие. Потом снова глянула, прищурилась, рассматривая призрака.       Байки про усыпальницы и гробницы, в которых полным-полно всяких призрачных сущностей, как правило пакостных, она, конечно слышала, но вот видела впервые. Этот полупрозрачный чудной какой-то. Это его она так испугалась? Даже глаза на всякий случай протерла и себя ущипнула, вдруг померещилось? Нет. Призрак оказался самый что ни на есть настоящий. Худой парень в смешных очках и со всклокоченными волосами, ходил, что-то бормоча под нос, иногда останавливался перед каким-нибудь контейнером, пытался пнуть его ногой, нога проваливалась внутрь, призрак чуть было не падал вперед, удерживал равновесие и продолжал метаться по помещению, заламывая руки.       - … я же говорил ему, что они опасные! И что теперь? Этот темно-светлый свалит, а мне что делать? Они же теперь… - парень махнул рукой и горестно шмыгнул носом.       - Ты кто? – грозно спросила Юми и решительно шагнула навстречу, с интересом глядя на расстроенного призрака.       Тот замер, сделал испуганные глаза и попятился. Уткнулся в контейнер, ушел в него, потом высунул оттуда голову. Огляделся, увидел, что девушка никуда не пропала, снова спрятался.       - Эй, выходи, я не причиню тебе вреда, - Юми на подсознательном уровне чувствовала, что этот странный смешной призрак не опасен для нее, но если он местный… значит, она сможет узнать, где оказалась, и как отсюда выбраться.       - Уж-ж-же, п-п-п-п-причинила, - из контейнера послышался обиженный голос.       - Это когда я успела? – удивилась девушка.       - Т-т-так С-с-с-илой меня ш-ш-шарахнула, что все п-п-последствия лечения м-м-моего заикания лот-коту п-п-под хвост улет-т-т-тели, - призрак выглянул из контейнера, а в подтверждение его слов между прядями торчащих во все стороны волос пробежали искры статики.       Юми вспомнила. Так вот кто тогда попал под её раздачу вместо нексу! Хорошо, что призрак, живому бы точно пришлось несладко. На долю секунды мелькнуло в Дыхании укором горечи, а... если бы нексу не уклонился?       - Извини, - ей стало неловко, - я не хотела. Хотела в того нексу попасть, а он увернулся. Выходи.       Призрак вылез полностью, попытался прилизать ладонью торчащие волосы, не вышло. В руку щелкнул крохотный разряд.       - Н-н-ничего, ему в-в-все равно досталось. Лечится т-т-теп-п-перь, - сообщил парень, а потом важно сказал, - я Йокзик, между п-п-прочим - Дарт!       - Ты ситх что ли? Я про них читала.- Юми никогда не видела ситхов, как и призраков, а теперь перед ней в воздухе болтался целый призрак ситха, так сказать, два в одном. Комплект! Не страшный какой-то, врет, что ли?       - Д-д-д-да! – не без гордости заявил призрак, и попытался грозно сверкнуть на Юми глазами. Через очки вышло не очень.       Девушка подошла ближе, обошла вокруг Йокзика, с интересом его рассматривая.       - А что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она.       - Т-т-т-тот, с д-д-д-дубинкой, мен-н-н-ня ост-т-т-тавил с-с-с-следить за обст-т-т-тановкой, - важно сообщил недодарт, - п-п-п-пока он л-л-л-лечится.       Видя вопросительный взгляд Юми, пояснил:       - Т-т-ты же его п-п-п-п-покусала, и г-г-г-грудь ушиб-б-б-бла. Возможен д-д-даже п-п-п-перелом ребер. А это д-д-д-дело серьезн-н-н-ное, к-к-к-как и у т-т-тебя т-т-т-тогда было. Вот он и в-в-в-вернулся к озеру с к-к-к-кольто, себя п-п-п-подлечить. Ты-то уже в н-н-н-норме…       - Подожди, - Юми замерла, припоминая свое состояние после пробуждения – ни ран, ни царапин, - Ты хочешь сказать, что это он меня вылечил?       - Н-н-н-не без м-м-м-моей п-п-п-помощи! – обиженно сообщил Йокзик, - Вооб-б-бще, если б-б-бы не я, он б-б-б-бы это озеро не н-н-н-нашел, п-п-п-продолжал бы сидеть, уб-б-б-биваться над т-т-т-твоим телом, п-п-п-плакать. Даром, что Т-т-т-темный. Я п-п-п-помог, а этот Т-т-т-темный п-п-п-потом меня п-п-п-прогнать п-п-п-пытался, угрожал, д-д-д-даже д-д-дубиной своей с-с-стукнул… - недодарт обиженно засопел.       - Веди, - коротко сказала Юми, приняв решение мгновенно, Дыхание взметнулось жемчужным сиянием, взволнованно и тревожно отчего-то.       - К-к-к-куда? – Йокзик даже обиженно сопеть перестал, очки поправил, чтобы видеть лучше.       - К озеру твоему. Этот же там сейчас?       Призрак шмыгнул носом и мрачно посмотрел на нее.       - Т-т-ты с-с-светлая, я н-н-не б-б-буду т-т-тебе помогать, - сообщил он, и заложил руки за спину, чтобы показать твердость своего намерения и убеждений.       - Я не светлая, я не темная, я никакая! - рявкнула Юми, - И если ты сейчас же не отведешь меня к тому озеру, то клянусь пятками своего дядюшки Эддина, ты у меня точно научишься летать, а потом закрепишь полученные знания посредством показательного выступления с демонстрацией фигур высшего пилотажа!- выдала отта уперев руки в бока.       Высший пилотаж Йокзик не умел, силу удара отты он уже на себе испытал, мог бы, точно обделался бы от неожиданности, как она его кувыркнула-то, с уступчика, поэтому шмыгнул длинным носом и кивнул.       - П-п-п-пойдем, С-с-с-светлая, - скорбно сказал он. – П-п-п-правильно м-м-мне учитель г-г-г-говорил, от с-с-с-светлых од-д-дни неп-п-приятности. С-с-с-сначала эт-т-того т-т-темного с т-т-толку с-с-с-сбила, даже п-п-плакать заставила. А т-т-т-теперь меня за-за-заставляешь тебе п-п-п-помогать. Какая-то т-т-ты неп-п-п-правильная с-с-светлая.       - Он плакал? - тихо спросила Юми, следуя за призраком недодарта по какому-то тоннелю коридору из знакомых черно-синих камней. - Почему?       - А я п-п-почем знаю? С-с-сидел, вцеп-п-п-пившись в тебя, с-с-словно ты с-с-с-сокровище какое в-в-в-великое и в-в-выл, на-п-пугал, з-з-знаешь, - недоситх возмущенно оглянулся на Юми, - а п-п-потом вообще л-л-лечить тебя н-н-н-начал! Где это в-в-в-видано, чтобы Т-т-т-темный т-т-т-техники С-с-с-светлых п-р-п-применял? А? Это же п-п-п-полнейшее наруш-ш-ш-шение всех в-в-в-возможных т-т-т-традиций! А т-т-т-там, на озере, вооб-б-б-бще с-с-с-сперва тебя ра-ра-раздевать отказывался, б-б-б-боялся. Одежду н-н-н-ножом срезать п-п-п-пришлось. В-в-вот! С-с-смотри!- он завис над полом и обвел рукой тот самый зал, который она запомнила.       Ниша, поваленный матовый кристалл, колонны по периметру, небольшие совсем, знаки-письмена, высеченные на камнях... В неровный провал отверстия в стене заглядывает гигантский оранжевый глаз незнакомого светила, задувает сухой и горячий ветер. Юми опустила взгляд. Это пятно на каменных плитах, это кровь? Ее кровь? Она машинально приложила руку к левому боку.       Все, что ей сейчас рассказывал этот смешной призрак ситха, никак не укладывалось в ее картинку происходящего. Черный нексу, оказывается, не только не убил ее и не сотворил никакого непотребства, но и спас ее жизнь? Переживал за нее? Хотел убить, а потом спасал? Она ожидала чего угодно, но только не этого. Или этот недодарт врет? Ложь для него – нормальное явление. А вот то, что он сейчас ей вроде как помогает, вот это нонсенс! Бескорыстная помощь от ситха, да какая бескорыстная! ЛЮБАЯ помощь просто невозможна! Она читала! Или он от нее чего-то хочет? Надо с этим разобраться…       Йокзик колыхнулся влево и остановился перед арочным входом в другой тоннель:       - Т-т-там в-в-внизу это озеро. Иди с-с-с-сама, я в-в-в-вниз не п-п-пойду.       - Почему?       - Если этот т-т-т-тёмный увидит, что я т-т-тебя сюда п-п-п-привел, то ле-ле-летать меня б-б-будет учить он, а не т-т-ты. А я н-не х-хочу!       Юми с сомнением посмотрела в темный проем, но все-таки пошла. Во всем происходящем надо было разобраться. И если этот нексу там сейчас в озере свой укушенный нос полощет, это не значит, что она будет смирно сидеть взаперти и ждать своей участи. Если надо, нос она ему еще раз откусит. Пусть не сомневается! Ее боевитость как-то не была поддержана Дыханием. Оно заструилось шелковыми волнами, наполняясь перламутровыми отблесками. Но Юми Дыхание не слушала, подбадривая сама себя решительно узнать у нексу, что произошло и дать отпор, если он вдруг опять решит ее убить.       Вниз спустилась быстро. Браслет на руке засиял голубым, подсвечивая черноту камней. Каменные ступеньки сделали очередной поворот... А там… Серебристо-голубое свечение переливалось в жемчужный блеск, окутывая озеро... Какое озеро? Просто бассейн с этим светящимся туманом, состоящее из странной жидкости с призрачным сиянием. Плеска воды слышно не было. Вообще никаких звуков она не слышала. Даже ее шаги по мелким камешкам звучали глухо. Свою одежду, залитую кровью, точнее, то, что от нее осталось, она увидела у края этого бассейна. На разрезанных остатках одежды лежало совершенно целое белье небесного цвета. Юми покраснела... И ее нож! А чуть дальше, с другой стороны резервуара, она увидела его, освещенного этим голубым отстветом. Дыхание толкнуло так сильно в сердце сгустком тревожной боли, что Юми забыла про трусы и про нож.       Нексу лежал на своем плаще, накрывшись до половины и обхватив себя руками. Словно в клубок свернулся, пытаясь себя согреть, а одежда черной кучей темнела рядом. Сперва Юми показалось, что нексу даже не дышал. Настолько недвижим он был. Она осторожно, потом быстрее, потом бегом к нему, тут же опускаясь на колени. Ее глаза проскользили взглядом, от волос на коротко стриженном затылке, по шее, по линии плеча, по спине, в сердце прыгнуло, кувыркнулось что-то пушистое, пощекотав в душе приятной дрожью. Она уже видела его так... она уже знала... И этот слегка золотистый загар, и этот рельеф мускулов на его руках, на спине... Протянула руку... Внезапно ей стало страшно. "А если он умер?"- Проскакала жгущая ледяным дыханием мысль. И она останется одна на неизвестной планете в компании придурошного призрака ситха, и станет такой же безумной?       Кончиками пальчиков дотронулась до его плеча. Теплый. Она чуть нажала ладонью, помогая себе второй рукой, переворачивая его на спину. Нексу что-то промычал, даже чуть брови нахмурил. Ему плохо? Юми приложила ухо к его груди, с облегчением услышав ритмичный стук сердца. Приподнялась, вглядываясь в его лицо, такое знакомое по ее снам. Это пушистое и щекотно-приятное покатилось от сердца вверх, потом вниз, рассыпая из себя искорки. А она не удержалась, словно Юми было две, и нексу было два. Эта Юми мучительно хотела прикоснуться к нему, и прикоснулась, обводя взглядом и пальчиками его брови, глаза, совсем не укушенный нос, погладив мягкую отросшую щетину по щекам. А потом ее руки сами опустились на его плечи...       Ресницы нексу дрогнули, он приоткрыл глаза. Смотрел на нее, не узнавая, а потом улыбнулся, так светло, что в груди Юми все всколыхнулось жаркой такой волной и понеслось вниз, заставляя сердце биться сильнее, вызывая странную маету в груди, и сжалось в животе, толкнув этот сжатый комок прямо к лону, и он вдруг раскрылся, заливая ее томлением. Она не могла оторвать взгляда от его глаз, от его губ...        Ее Дыхание... Откуда так много света? Словно жемчужный туман вокруг, и не видно черно-синих камней, и даже этого голубого отсвета не видно. Только он. И медовое море во взгляде с бликами солнца...       А он поднял руку, провел кончиками пальцев по ее щеке, обрисовав скулу и остановился у основания шеи, только улыбка стала грустной:       - Ты пришла, - тихо прошептал он, - отта приходит ко мне только во сне…       А потом его пальцы скользнули ей в волосы, пробежались до затылка, перебирая локоны, обхватили его. Рука притянула ее голову ниже, еще ниже, она чувствует на своей шее его дыхание, такое теплое, и начинает кружиться жемчужный туман, от этого дыхания, от соприкосновения с его грудью, от его руки, что так осторожно обняла ее, от этого знакомого запаха, дурманящего, чуть пряного, так дышит сила, и океан, и ветер...       И ей кажется, что сердце уже не скачет, просто остановилось, когда его губы прикасаются к ее губам, так бережно и робко, словно примени малейшее усилие и все рассыплется, рухнет. Это "все", наслаждение поцелуем, ее вздох, ее руки на его плечах, а он резко переворачивает ее, устраивая на своей руке, согнутой в локте, только теперь его губы смелее и поцелуй дольше и слаще, на миг он отпускает ее губы, нависая теперь сверху, обласкивая взглядом, гладя ладонью ее волосы, лицо, опускаясь на плечи, скользя по груди под тонкой рубашкой.       Это не наваждение, не сумасшествие, каким-то незыблемым чутьем она понимала, что не сможет уйти от этого огня что он разжигал в ней, не спрячется и не скроется, то, что проснулось в ней.... Глубже, чем океаны Мон-Калы, только глубина эта цвета темного лакримеда из слез пчел Нем. Она сама льнет к нему, почти жмурясь от ласки и нежности, и ей самой хочется чувствовать его, спускаясь ладонью по мышцам спины на его бедра, он сжимает ее ногами, обнимая собой, широкая ладонь от линии ее колен вверх по стройному бедру, застывая на изгибе талии.       И ей горячо и волшебно, в этом перламутровом свете, в его руках, и дрожь желания от прикосновений, его бедра, тепло его плоти, его ладонь скользит по глади ее живота, вниз, накрывая ее лунный бугорок лона, его губы застывают чуть ниже ее ушка, а она тихо стонет от того наслаждения, что дарят ей его руки, уже чувствуя, как пульсирует твердеющая плоть меж ее бедер, и ей щемяще -восторженно, и рвется изнутри нерастраченная нежность, чтобы ответить, чтобы приникнуть к нему всем телом, чтобы чувствовать его естество, хотеть, желать, чтобы он не убирал руку, дарящую ей неведомое блаженство...       Да он чуть не застонал, когда прижал ее к себе, вот так, без одежды, невероятно, сладостно, пленительно, и как жаждут ее губы, и как она вся напряглась в его руках, и какие огромные валы из ее эмоций поднимаются в ней... Этот жемчужный свет, как отблеск ее локонов, как та дорожка из перламутрового шелка к ее лону, на маленьком бугорке. Он не удержался, теперь не боялся, вжимая ее в себя, так тесно и так жарко. Накрывая ладонью и этот шелк, и эту мягкость между ее бедер, дурея от ее аромата, чувствуя ее желание, приникая восставшей плотью меж таких бархатистых бедер, неведомое, гигантское и упоительное раскрывало над ними крылья. И эти волны в Силе, обрушивающиеся на них наслаждением от близости друг друга и ожиданием какого- счастья, которое еще не здесь, но оно рядом, совсем рядом...       - Я-я-я н-не-е-е п-п-помешал в-вам? - Раздался рядом блеющий голосок       Все же наваждение... Юми замирает, его глаза темнеют над ней, он дышит тяжело, соображая, что отта настоящая и он почти лежит на ней, и то, что сейчас между ними... В топазах ее глаз вспыхивает тот огонь, который он очень хорошо знал! Она упирается в его грудь изо всех сил, извивается под ним, чуть, бля, не долбанув по сокровенному, долбанула в живот, оттолкнула, тут же вскочив, еще распаленная, еще сияющая, но уже ДРУГАЯ отта. И что-то рванулось внутри, горькое и обидное, словно этот обман хлестнул его виброкнутом, рассекая спину. Их двое! Две отты! И рассыпается мелкими жалящими осколками волшебство. Юми отталкивает его, вскакивая на ноги.       И как только не укусила снова? Сама этому удивляется, пока, тяжело дыша, смотрит на нексу, а нексу растерянно смотрит на нее, словно не понимая, где он, кто она и что произошло, только потом густеет лакримед в его взгляде, и зажигается тот огонь, который она хорошо знала. Их двое! Два нексу! И этот ... этот...        Недодарт смотрит сквозь свои очки открыв рот, Юми не ждет, что будет дальше, а кидается обратно к своему убежищу, на ходу подхватывая свое белье и нож. Дыхание в смятении упругими волнами вокруг, только Юми его не слышит. Страх, страх гонит ее.        Ушар смотрел на клубящийся голубой туман над бассейном и пытался , хоть как-то , привести себя в сознание. Все, что началось на Рен-Варе, никуда не исчезло. Точно кто-то раскручивал огненное лассо, пытался поймать Рена. И вот, поймал. В тот миг, когда ее боль разнесла в нем все сразу. Тот взрыв в Силе, в его душе, в сердце, как будто это не она, это он умирал. Столько лет он следовал правилам Рен, и был уверен, что его выбор верный. Потому что все остальное – лицемерная ложь, он с детства это знал.       Сначала Кайло выбивал из них старые привычки установив жесточайшую дисциплину и режим тренировок, а потом... А потом он привез мусорщицу. А потом... Потом она шла к нему, по лестнице, вся в белом альзоксом жемчуге. Потому что он был единственный для нее, а она - для него       Ушар мотнул головой, сбрасывая эти свои воспоминания. Почему сейчас он вспомнил Кайло? Потому что только сейчас его понял. Кто для него, для Ушара, эта девушка, имени которой он даже не знает? Только помнит, как во сне они осторожно касались душами, и сердцами… Она одна для него, вот в чем засада-то! « Что-то в тебе самом не дает тебе покоя…» Она. Она лишила его этого покоя. Она взорвала его мир, железный, жестокий, где пустота гложет сердце и больше ничего. Она заставила его чувствовать, и желать ее и бояться. Она заставила его бояться потерять ее.       Йокзик качался рядом:       - С-с-сочувствую… Эт-т-та д-д-девушка…       - Что ты сочувствуешь? – разозлился Рен, - что ты приперся, бля? Кто просил-то?       Йокзик резво метнулся в стену и исчез.        « Отта рванула так, точно терентатека увидела», - думал Ушар, одеваясь, -«крифф, ее рывки снесут крышу кому угодно, ну кто выдержит все ее закидоны? Да он должен был убить ее в первую же встречу! Не ее, паскуду, что тырил артефакты, и не убил! Расскажи кому – не поверят».       «…Когда я хотела убить Кайло… потом, когда мы пришли к согласию по разным вопросам…» Рей никогда не говорила просто так? Согласие? Да в чем, бля? Что в следующий раз отта откусит, отрежет, оторвет от него? А вот самое паршивое, и он знает это точно, он НИЧЕГО не сделает ей в ответ на ее действия агрессивного характера.        - Я п-посмотреть хотел… - проблеял недодарт, снова вися в нескольких метрах от Ушара.       - Что ты посмотреть хотел? – Рен повернулся к призраку и включил генератор кинетической энергии на дубине.       - Она мне п-пригрозила, что если я не покажу где ты… Мне п-показалось, что она в-взволнована. Как-то… так… сильно в-взволнована. После того, как я сказал, что ты ее спас. А я стою, а вас нету, может уже убили д-друг д-друга-то? Решил п-посмотреть.       - Посмотрел? – Ушар размахнулся, но Йокзик технично увернулся и оказался на противоположной стороне бассейна:       - Что вы все меня д-дубасите! Набрали себе дубин и д-деретесь! И все мне п-попадает!       Ушар наклонил голову, прислушиваясь к Силе, посмотрел на дарта:       - Это она тебя шарахнула, что ты снова говорить почти нормально стал?       - Ну да! Р-разбомбила все контейнеры, одежду нашла и оружие нашла и р-рванула…       Дальше Ушар не слушал. Уже понял, эти всплески ее эмоций… Он хотел подождать, пока она успокоится. Отта никогда не успокоится. И всегда в движении, если не спит, мля! И планов у нее громадье! Только просчитать, что она исполнит невозможно. И Рен тоже, рванул.       Это не Рен-Вар, льда тут нет, зато пекло, красно-коричневые валуны. Камни, иссушенная и потрескавшаяся земля, сухой и горячий ветер в лицо стреляет песчинками. А отта уже мелькнула у развалин храма ситхов. Она не просто заставила его забыть, что такое покой и разрушила его мир, она целенаправленно поддерживает его физическую форму. Причем все в каких-то ужасно неблагоприятных для бега климатических условиях. Одно радовало - по джунглям отта не скакала. Ее след в Силе был таким ярким, что по нему можно было заводить корабли на посадочное поле космопорта. Теперь кто быстрее, да, Отта?       Как добежала до модуля, она не помнила. Очнулась только, когда шарила по контейнерам в поисках чего-нибудь, что можно использовать, как оружие. Нож не в счет. Он хорош только на ближней дистанции, а она нексу на эту дистанцию теперь не подпустит. Хватит! Уже раз подпустила… Тут Сила "бабах!" от макушки до пяток жаром, сердце в комочек: " Ты пришла..." Юми упрямо сжала губы, расшвыривая товары широкого потребления. Все не то!       Открыла один из длинных контейнеров с военными знаками на крышке и с восхищением вытащила энергодубинку. У нексу, конечно нечто странное и страшное, но эта тоже сойдет, только легче по весу. Скажем так, даже изящная для своей формы. Активировала, пару раз взмахнула в воздухе, с удовлетворением слушая ее тихое гудение. Сгодится! То, что нужно. Захлопнула ящик. Обвела взглядом нагромождение контейнеров, читая надписи. А это вот что? Оми метнулась к контейнеру с характерной эмблемой... Есть! О-о-о! Все бы забрала! Новенькие... были, видимо, когда-то. Бластеры DH-17! Тридцать метров - оптимально, правда если в автоматическом режиме, то топливная камера опустошится за несколько секунд... но этого хватит, чтобы его... Нет! Не убить! Оглушить! Юми сжала пистолет в руке, осмотрелась...        - Я-я-я с-спросить х-хотел, - Йокзик возник из какого-то тюка и поправил свои очки, - м-мне не с-совссем п-п-понятен, п-п-приннцип в-ваших в-в-взаим-моотношений....        Юми принимала решения быстро, она нажала кнопку активации, синие электрические молнии проскочили по поверхности энергодубинки. Хрясь! И дубинка саданула по призраку, пройдя сквозь него, но запустив бег по кругу электроразрядов, которые обежав Йокзика с прощальным треском исчезли, оставив волосы дарта стоять дыбом.       - П-понятно, - сказал Йокзик, отмерев, - а ты что д-делаешь?       - Ничего. Мне компания ваша не нравится!       - А куда ж ты п-побежишь-то? Там эти... д-дарты. Они з-злые.       - Злее меня сейчас никого нет, - огрызнулась Оми, - свали отсюда! Пока я тебе еще раз не въехала!       - П-понятно. Нет, еще р-раз не надо, д-достаточно, - сказал Йокзик и исчез.       Юми порылась в тюках, натаскала оттуда разной одежды, даже новую нашла, правда слежавшуюся немного. Нижнее белье натянула свое. Сверху, на рубашку нексу – найденный комбинезон и кожаную куртку. Жаль, шлема не нашлось подходящего, чтобы как раньше: нет лица – нет проблем. Ладно! И без него справится. Подхватила найденную дубинку, засунула бластер за пояс и рванула к выходу, подальше от нексу.        Этот страх самой себя, этот ужас, который гнал ее, хлестая какими то раскаленными хлыстами... Она не понимала ни себя, ни своих чувств. Ее тянуло к нему, как притягивающим лучом с патрульного крейсера. И она ничего не могла с собой поделать. Он лишал ее воли, он околдовывал ее своими глазами и своей лаской. Да не этот! Тот, другой! Только она уже не понимала, где тот, который хотел ее убить и где тот, который любил ее? А она? Она сама? Она таяла в его руках, как снежинка на горячей ладони. Он опасный, он подчиняет ее ! А Юми никогда не подчиняется! И он мужчина! Это страшнее страшного. Юми тоненько заскулила и надавала себе по щекам, чтоб очухалась. И Дыхание как будто объявило протест, как будто не желает ее слышать!       Страх и ужас были сами по себе, Дыхание трепетало жемчужным светом и отголосками растерянности нексу, что само по себе удивительно. Этот жемчужный туман так и кружит в сознании, и что-то давит в груди, так больно... Она должна бежать как можно дальше, просто найдет первое же попавшееся поселение и попросит помощи. Эти товары здесь, контрабандисты? Склад чей-то? Значит, тут есть люди! Ну, или не люди, но кто-то же есть! И она спрячется так, что никто никогда ее не найдет!       За пределами убежища ее глазам открылась унылая картина. В красно-коричневых тонах, что добавляло неприятного восприятия. Только камни. Каменистая пустыня. Это коротко. Юми сощурила глаза. Там, впереди заметила развалины странного сооружения. нагромождение каких-то колонн, плит, развалины? Это по ее части! Руины - всегда чье-то прошлое, а, может и настоящее, по крайней мере, она сможет отсидеться там какое-то время. Нексу кинется за ней, она была просто уверена. Рванула туда, перепрыгивая камни, виляя между обломками скал, отталкиваясь от нагретой шершавой поверхности. Только вот Дыхание вело себя странно, словно отговаривало ее от побега, а наоборот… Да что за хрень происходит!       Юми припустила быстрее, вот уже руины эти, с проваленной крышей, расколотыми колоннами, и отчетливым следом в Дыхании. Юми остановилась, присматривая себе лаз, чтобы нырнуть поглубже...        Она прыгнула выше, ловко перебираясь с одного куска разбитых колонн на другой. Черная щель лаза почти рядом, когда Юми поняла, что уже не одна. Нексу сиганул откуда-то сверху, рванулся стремительно и схватил ее за руку. В Силе ударила волна безысходности и боли. И Юми сразу не поняла, чья это боль? Ее? Его? Или одна, общая для них? Они так и застыли на руинах, смотря друг на друга взглядами, в которых сменялись оттенки, полыхали огни, потом темноту пробивали лучи света и снова закрывали тучи. В Силе случился заворот потоков в одну сторону, потом в другую, потом они распрямились, зазвенев от напряжения.       Она выдернула руку, рыкнула, отпрянула назад, выкрикнула:       - Не подходи!- И дернула бластер из-за пояса.       Нексу замер, еще стоя с протянутой рукой, перевел взгляд на пистолет, усмехнулся так криво, почти насмешливо, и сказал почти холодно:       - Для меня приготовила? - опустил руку и выпрямился, - стреляй!       Тьма сорвалась со своего гнездовища, ударила Ушара в ухо:" Ты охренел, что ли? Ты че, как пегглик трехдневный, ни на ножках ни стоишь, ни головку не держишь? Хотя нет, с головкой я погорячилась. Ты че творишь, Рен?"       Рен просто шагнул к отте, еще шаг, еще...        Дыхание заметалось как припадочное, Мгла тут же поднырнула под руку и передразнила нексу:" Стрел-я-я-й!" А мы его сейчас вот вырубим минут на десять, заныкаемся..."        Юми смотрела в его глаза и ничего не могла с собой поделать. Она как будто видела, как он падает на эти камни... Опустила взгляд и пистолет.       - Далеко собралась? - спросил он почему-то тихо.       - Подальше от тебя! - огрызнулась Юми, и смело так посмотрела на него. Правда теперь пришлось поднимать голову, нексу приблизился на просто недопустимое расстояние. Ничего, он ведь тоже знает, что чем ближе он подойдет, тем больнее она его укусит, или не укусит, или врежет ему... или не врежет. Но что-нибудь придумает.       Снова замолчали, глядя друг на друга абсолютно непримиримо, однако в гудящих потоках Силы отражались эмоции противоположного содержания. Что странно, она чувствовала, как там, в нем, резонировало этой болью, каким-то режущим отчаянием, он чувствовал, как в ней билась безотчетная и гнетущая тоска и некая обреченность упиралась рогом в тупик.       «Ну, все, сейчас начнется!» - потерла лапки Тьма, высовываясь из своего укрытия:       - «Вали обидчицу, пока новых обидок не напричиняла!». Сила была категорически не согласна и заглушила Тьму, мгновенно утопив ее в волне цвета жемчуга укхарт.       - Ты хоть понимаешь, где сейчас находишься? – спросил нексу уже более спокойным тоном.       - Это точно не Явин-4, - отта хищно прищурилась, пистолет не поднимала, но сжимала рукоять крепче. - Куда ты меня затащил? Признавайся!       - Я никуда тебя не затаскивал. Это он, - черный нексу кивнул на пульсирующий голубым светом на ее руке браслет, а потом задрал рукав своей камизы и продемонстрировал такой же. - И он. И ты знаешь, откуда это на твоей руке. А я знаю, откуда на моей.       И как она раньше его не заметила, когда разглядывала нексу там, около бассейна?       Да она вообще ничего не видела, кроме его глаз! И этот туман, который кружил... Его браслет пульсировал светом в такт с ее кристаллом... как странно. Юми нахмурилась, сверяя ритмы. Все совпадает.       - Эти кристаллы в браслетах каким-то образом активировали портал, там, на Явине. Такие технологии были в древности. Их много, разные. Есть, о которых мы не знаем. Но до гиперпространственных маршрутов планеты между собой соединяли так. Вот нас и закинуло на одну из них. Йокзик тут давно трется, у контрабандистов много вызнал. Зигула, необитаемый мир. Здесь нет разумной жизни, если не считать алкоголиков - духов и Йокзика. Теперь нас. Нет связи, я проверял свой комлинк, поверхностной воды нет. Да и растительности, как видишь, тоже. Куда ты собралась бежать?.       - С чего ты решил, что я должна тебе верить? – отта все так же недоверчиво смотрела на него, но информацию приняла, кинула взгляд на каменистую пустыню вокруг, помрачнела сразу же.       - Можешь мне не верить. Поверь Силе. Если разуму не доверяешь, то доверься ей. Что она тебе сейчас говорит? Что чувствуешь?       Юми заволновалась, потому что тут он коснулся того, чего не знал никто. А Дыхание вот было спокойно, и как-то даже благодушно, словно присутствие рядом нексу вливало в него уверенность, что Юми, наконец, услышит не только себя и оставит неблагоразумные мысли удариться в бега.       - Сила? Я называю ее Дыханием, - смутившись, прошептала отта, - я... я хотела найти кого-нибудь, чтобы... чтобы... Ты убить меня хотел! - воскликнула она с обидой, - это я точно знаю!       - Не буду отрицать, - отрезал нексу, а в Силе нахлынуло горечью и какой-то истерзанной болью. - Сейчас не хочу!       - Сейчас? - Она вскинулась мгновенно, - Мне что, все время ждать, когда тебе вдруг прикатит снова и ты просто придушишь меня? Или что? Шею сломаешь? Или..       - Нет! Никогда! - совсем резко перебил нексу. - Этот вопрос закрыт!- Он посмотрел в сторону горы, откуда они пришли и добавил, - и это ты тоже знаешь.       У Юми как-то так снова кувыркнулось пушистое -щекотное, а нексу, не глядя на нее сказал:       - Меня зовут Ушар. Ушар Рен, - и уставился, ожидая ее реакции.       Не сказать, что Юми совсем была не в курсе политических пертурбаций в Галактике, но, по большому счету ей, как и миллиардам существ, было абсолютно фиолетово, кто там опять делит власть и под какими лозунгами. Делайте, что хотите, только не мешайте мирам хоть как-то жить, достали уже своими идейными разногласиями. У Юмы была своя жизнь, но не слышать о Верховном Лидере и Первом Ордене она не могла, потому что все последние месяцы заголовки прессы кричали только об этом. Не читала, но мелькало. Последние новости мелькали броскими названиями о свадьбе этого Верховного и что-то там о рыцарях Рен.       Отта опустила взгляд, ветер развевал ее локоны, Ушар ждал ее реакции, в груди уже заранее выдвинулись шипы, приготовившись протыкать, а она подняла глаза и тихо сказала:       - А меня Юми, - НИКАК не отреагировав на то, что он Рен.       Это озадачило, шипы задвинулись обратно, Тьма высунулась из гнездовища в сознании и возмущенно зашипела:" Во, бля, дожились! Даже самые отсталые жители Галактики накладывают в штаны и куда-нибудь еще, где застанет, короче, от Ренов-то, а эта какая-то совсем отсталая, плохоинформированная. Обидно даже!"       Ушар Тьму не слушал совсем, мысленно повторяя ее имя, жемчужно-перламутровый всплеск в Силе, в ее глазах какое-то удивление, его шипы снова выдвинулись, на всякий случай, Ушар задержал дыхание, вспомнила что-то?       - Ты же тоже видишь это? - Спросила отта, - этот... этот свет странный, когда ты рядом, он все время показывает...       Сейчас между ними не было того смертельно-черного напряжения, как раньше, она не ощущала больше угрозы. Дыхание, или Сила, как называл он, легко покачивало ее на волнах спокойствия, словно жемчужину в раковине. Ощущение безопасности обескураживало, и одновременно давало надежду.       - Да, - ответил Ушар, раздумывая, но потом решился, - так бывает, между чувствительными к Силе. Мы называем это Узы. И это тоже, - он посмотрел на браслет, - наверное из-за артефакта. Они действуют по-разному...       Однако Сила усмехнулась, и его слова прозвучали не слишком уверенно.       - Что такое эти Узы? - Отта тоже как-то растерянно посмотрела, чувствуя его волнение.       - Это... такая связь в Силе. Когда ты чувствуешь того, с кем связан. Не так, как просто ощущаешь присутствие чувствительного, а эмоции, боль, страх, радость... все, что чувствует другой...и эту связь нельзя разорвать. Если один погибнет, у второго останется рана в Силе, как будто нет половины...       Юми вздохнула глубоко и шумно:       - Хочешь сказать, что нам нельзя убивать друг друга?       Он не это хотел сказать, но кивнул:       - Да. Не надо бы.       - А что же теперь делать? - Юми совсем ничего не понимала, - как теперь быть? Мы что, так и останемся тут навсегда? И будем умирать от голода и жажды?       - Решим этот вопрос, - снова резко сказал нексу и отвернулся, - надо уходить, скоро тут пекло будет, торчим на этих руинах, как пегглики на норах своих.       Юми огляделась по сторонам. Унылая пустыня, куда ни кинь взгляд, камни, ветер, нагромождение скал и ничего – ни травинки, ни деревца.       - Хорошо, - наконец, сказала она, - Только, все равно, держись от меня подальше, а то мало ли…       Он кинул быстрый взгляд и стал спускаться вниз. Юми помедлила, но двинулась следом. Дыхание обнимало теплом и покоем, только в ней самой бурлило нечто, которое разум пытался остудить, грозя Юми кулаками и предупреждениями о недопустимости даже мыслей о нексу. Он - мужчина, а это значит - враг!       Он шел впереди, она смотрела на его плечи и на стоячий ворот котты, который почти соприкасался с четко очерченной линией волос на затылке, очень коротких, а там, выше на макушке, надо лбом… Там, это когда, где ее пальчики перебирали темно-каштановые пряди и бродили по его плечам, там, во сне он…       Он резко обернулся, она влетела в него, как в стену, но не ушиблась.       Мгла открыла один глаз, Тьма перестала пережевывать. Движуха, что ли, опять намечается какая? Опять с членовредительством? В полумраке черно-синих камней тоннеля вспыхнули два кристалла голубым светом. В Силе вспыхнуло тоже. Он смотрел на нее, она на него, и слышалось только двойное дыхание.       « Это что сейчас было? Что ЭТО ударило в его щиты, так пылко-волнующе и так обжигающе-чувственно?» Он всматривался в ее глаза, спрятала! Только потом подняла взгляд, где уже вызывающе полыхало в синем топазовом море.       Отта подобралась вся, как пружинка и «хрясь!» в его щиты возмущенно-настороженно:       - Что? – спросила она и дубину свою крепче перехватила.       - Ничего, - ответил нексу и осторожно сделал шаг к ней.       Мгла открыла второй глаз, Тьма выплюнула тоску Ушара и приподнялась.       - Еще шаг и я тебе врежу, - уверенно сказала Отта.       - Мы же решили не убивать друг друга. Чревато это для нас.       - Тогда не подходи. Вот что б ближе, чем на два шага! Граница, понял? А то…        Ну, в том, что врежет, не сомневался ни разу, проверено, тут главное, что сразу не швырнулась, это уже прогресс.       - И вообще, - сказала Отта и задрала свой носик, чтобы этот нексу не думал, что раз он выше ее, то тут командовать будет,- нам лучше поменьше видеться, знаешь, а то мало ли что!       Тьма закатила глаза и скорчила рожу. Это « мало ли что» прозвучало умилительно-грозно.        Нексу застыл, хлопнул ресницами:       - Согласен. А то мало ли что!       Он резко повернулся обратно и быстро зашагал к модулю.        Это « мало ли что» пугало Юми больше всего. Потому что в ее понимании все фокусировалось на ее порыве помочь ему там, у бассейна, когда она увидела его лежащим на полу и подумала, что ему плохо. Где это «что» вполне себе конкретизировалось и вырисовывалось в это «мало ли». Только почему-то от нексу сейчас исходило то же самое, что и там. И это исходящее от живого нексу заставляло слышать ее себя саму, а чувства рвались из клетки, в которой им было тесно. «Она права!» - с горечью подумал Ушар. То, что я вижу ее во сне… Проклятые сны. Отта здесь, ТА девушка там. Другая, и там, во сне все другое. Неправда. Там, у бассейна, он же СЛЫШАЛ ее, каждую эмоцию, каждый вздох, полет ее рук и жажду ее губ...       Взорванное ее болью и дыханием смерти в его сознании железно-кровавое прошлое оставило после себя бездонную воронку и острые осколки, впившиеся куда попало. Только эта воронка стремительно как-то наполнялась горячим и неукротимым, и он не знал что это, и боялся, что это выплеснется из берегов, потому что она совсем рядом, а что делать не знал.       Вернувшись обратно в убежище, отта тут же ушла куда-то вглубь, исследовать, а Рен остался. Она четко сказала, чтобы за ней не ходил, умом понимал, что она права, что он иначе не сдержится. Только вот в груди отчетливо ныло и Сила тихонечко так тянула что-то печальное на одной ноте. Тьма угрюмо сидела рядом с затычками в ушах, но Силу не останавливала, словно ждала чего-то.       Он рылся в уложенных пайках, отбирая то, что ему понравилось и что, по его мнению, могло бы понравиться отте. Жрать хотелось неимоверно. И, чего уж там, просто напиться, чтоб ничего ЭТОГО, горячего и щемящего, не чувствовать. Сила резонно заметила, что не поможет, а антидотов тут может и не найтись. Воспоминания отравления на Рен-Варе окончательно поставили точку в выборе. Лучше потом поискать что-то, во что можно переодеться. Отта его рубашку не снимала, а верхняя туника из плотной ткани непривычна коже.       За спиной послышалось уже знакомое покашливание. А потом голосок проблеял:       - Т-тут деловое п-предложение поступило.       Ушар скептически глянул на дарта. Тот как-то странно мялся, явно что-то скрывал.       - Выкладывай, - коротко сказал Рен, пригвоздив недоситха взглядом к стене.       - Тут эти, пока вас не было, д-дарты приходили, Врис и Пинвус которые, сделку предлагали, - зачастил призрак.       - Кому сделку, и какую?       - Они п-предложили вам сокровища разные, голокроны там, д-драгоценности, у них есть, я знаю.       - А взамен? – Ушар продолжал хмуриться, ожидая очередную пакость от призраков мертвых ситхов.       - А взамен п-потребовали, чтобы вы свалили и оставили их в п-покое, - тихим голосом сообщил Йокзик, - а еще ящик виски потребовали. Целый. Для них.       - А виски им зачем? Они же призраки, - спросил Рен.       - А они внутрь бутылки з-залезают и сидят там, алкогольными парами пропитываются, - доверительно сообщил Йокзик, - а мне не дают, говорят, не з-заслужил. Но у них так только один раз вышло, лет тридцать назад, когда еще контрабандисты тут водились. Они одного смогли подчинить своей воле, и он им бухлишко таскал, пока окончательно с ума не сошел. И не мудрено. Бухал с ними столько. А они, как напьются, песни орать начинают. А его с ними заставляли петь. Свои, ситхские-народные. А теперь же никого нет. Петь не с кем, пить нечего. Вот они сами и пытаются. Но пока только испарениями от разлитого виски дышать выходит. Поднять ящик могут, а вот п-перетащить к себе Силы все время не х-хватает. Копят потом, для следующей попытки. Даже мне иногда перепадает. А так им этого ящика надолго хватить должно. Лет на сто, не меньше.       - Хрен им, а не виски, - хмуро буркнул Ушар, - без них обойдемся. Свалим отсюда тогда, когда сами решим. А эти их сокровища мне нафиг не привиделись. А ты вообще вали отсюда, парламентер недобитый, и без тебя тошно. - Рен отвернулся и в сердцах бахнул кулаком по столу.       Йокзик тяжко вздохнул, шмыгнул носом и растворился в стене. Видимо, докладываться злым дартам пошел о крахе переговоров.       - Там ничего интересного нет, - вкрадчиво прозвучал голос из стены, а потом оттуда высунулась взъерошенная голова Йокзика.       Юми даже почти не вздрогнула, уже начиная привыкать к тому, как этот недоситх подкрадывается исподтишка. Она как раз копошилась в одном из сундуков, заполненном какой-то посудой. Покрытая ауродием, когда-то она видимо считалась эталоном роскоши, но теперь на ее массивные завитушки клюнули бы разве что хатты, и то только те, что отличались плохим вкусом. Зато этой посуды было много. Катастрофически много.       - Это я уже поняла, - со вздохом сказала отта, и на всякий случай притянула к себе поближе дубинку.       - Все ценное спрятано в другом месте, - доверительно сообщил призрак, - камешки там всякие, манускрипты, голокроны.       - Манускрипты-голокроны, говоришь? – глаза отты азартно блеснули синим огнем, - насколько ценные? - Юми пришла в себя окончательно, отодвинув свои мечущиеся чувства и монотонно зудящую тоску подальше в сознание, потому что нексу за ней не пошел, сказал, что будет разбираться с провиантом. Наверное, правильно, потому что есть хотелось так, что ей казалось, все внутри уже начало чавкать само себя.       - С-судить не могу, - скромно потупился Йокзик, все же бросая настороженные взгляды на дубинку, - Но хранятся они тут уже не одну сотню лет. Исторические ценности! - С нажимом добавил дарт.       - Веди, - коротко кивнула Юми, пристраивая дубинку на поясе рядом с бластером.       Чем ближе они приближались к тем самым развалинам, тем все более беспокойно вёл себя Йокзик. Сперва он гордо плыл впереди над землёй, снисходительно поглядывая на отту. Та сосредоточенно смотрела по сторонам, прикидывая пути отступления на случай кипиша. А судя по тому, что именно в тех развалинах засели злые дарты, кипишь был неминуем. Ещё бы. Никто не хотел, чтобы его обокрали, а ситхи тоже входили в перечень этих "никто". Поэтому Юми по привычке разрабатывала очередной план. Дыхание вело себя беспокойно, постоянно подпинывая её обратно. Но сейчас Юми была непоколебима. Ограбление должно было состояться при любом раскладе.       Йокзика было решено оставить на стреме, контролировать ситуацию и следить за ситхами.       Если честно, Юми планировала использовать недоситха в качестве отвлекающего маневра. Любители дармового виски точно вылезут посмотреть, кто тут такой смелый ошивается. А на Йокзика у них уже инстинкт. Натасканные. И он, если за эти годы как-то выжил, тоже натасканный.       - В-вот тут, - сообщил недоситх срывающимся голосом, - тут тот самый лаз, что в их сокровищницу ведёт. Ты запомнила, что там самое ценное?       Юми кивнула. Рассказ Йокзика о ценностях, что хранились в развалинах, она выслушала со всей серьёзностью. Пока шли, заставила два раза перечислить перечень свитков, древних книг и голокронов. Особое внимание Йокзик уделил одному голокрону, пирамидке с серебристыми рёбрами и геометрические рисунком. Раза три сказал, что она очень древняя и супер ценная. А ещё сказал, что слева от лаза, в нише, находятся два открытых голокрона - их брать не стоит. Дешевки, не стоящие её внимания. Юми хмыкнула. Что стоит её внимания, а что нет - она сама решит. Может, по мнению недоситха, они и дешевки, но на чёрном рынке любой голокрон уходил за кругленькую сумму.       Смело нырнула в лаз, работая локтями, проползла по пластунски. Еле протиснулась между камнями. "Нексу тут точно не полезет" - зачем-то подумала, когда зависла над провалом, вцепившись пальцами в выступ камня.       Сокровищница оказалась так себе. Крохотное пространство, образовавшееся между двумя, вставшими "домиком" плитами перекрытий, в этом треугольном "чуланчике" на черно-красных мозаичных плитках усыпанного серо-красной пылью пола и видневшимися нишами в стене, и располагалось то, что недодарт ситх назвал пафосно сокровищницей. Юми приподнялась, распрямиться не получалось, она полустояла на согнутых ногах, в голубоватом свете от браслета на запястье обозревая то, за чем ползла. Большую часть "сокровищ" составляли пустые бутылки из-под виски. Среди них валялось несколько потрепанных книг, всего два(!) Манускрипта, на которых поверх текстов кто-то корявым почерком написал несколько ругательств. А вот голокроны были в наличии, как Йокзик и описал. Ту, как убеждал ее Йокзик, ценнейшую пирамидку она нашла в дальнем углу, среди бутылок. Два открытых голокрона, несколько грубо сделанных, все равно, сгодятся, и за такое можно прилично выручить, если повезет, тоже сгребла в сумку и принялась шарить по нишам в поисках ещё чего интересного.       Ушар был взволнован. Отта, ушедшая исследовать убежище пару часов назад, затихла и не показывалась. Могла, конечно, и спать, но Тьма и чуйка подсказывали, что не спит. Если отта затихла, значит, жди кипиша. Там, на Рен-Варе также было. Сперва затишье, а потом очередной абдздац с кражей артефактов.       "А страдала в основном я, учти" - обиженно заявила Тьма. Сила согласна вздохнула, с сочувствием глядя на пострадавшую товарку.       "Слава звездам, тут артефактов нет, чтобы кипиш организовывать" - со вздохом облегчения подумал Ушар, а Тьма и Сила заржали в голос: "Ты в этом точно уверен?"        Рен замер, жемчужный отсвет вроде и тут, а вроде... Сила вздохнула еще раз, отта, конечно здесь, но не совсем...       - Блять! - уже вслух выругался Ушар, вытаращившись в пустоту и вспомнив недавнюю презентацию Йокзика местных достопримечательностей. Сокровищница злобных дартов как раз была гвоздём программы.        - Блять! Блять! Блять! - тишина в убежище приобретала зловещие нотки, в мелодию которых вкралось виноватое шмыганье, доносящиеся из-за двери. Йокзик осторожно высунулся из стены, увидел Рена, уже с дубинкой в руке, пока ещё не активированной, и снова спрятался.       - Выходи! - рявкнул Ушар, - Что ты там ещё натворил?       - Бить не будешь? - донеслось опасливое (из-за стены).       - Не уверен, - проворчал Рен, - вылезай давай!       Йокзик вынырнул из стены, и тут же забился в дальний угол, подальше от нексу. А то вдруг точно врежет, опять все настройки собьются. А он только-только начал привыкать говорить нормально.       - Выкладывай!       - Там, это, отта твоя застряла, - сообщил призрак и зажмурился. Открыл один глаз, посмотрел на Ушара, который, скрестил на груди руки и ждал продолжения истории.       - Она за сокровищами полезла, а там лаз такой узкий, вот она и того... застряла.       - Я даже спрашивать не буду, откуда она о них узнала, - устало вздохнул Рен. - Меня интересует только одно: Что там такого ценного, что ты то меня, то её туда отправляешь играть в расхитителей гробниц? И имей ввиду, соврешь на этот раз, так отделаю, что говорить вообще не сможешь.       - Там мой голокрон остался, - с грустью в голосе признался Йокзик, - в котором моя сущность заключена. И я подумал... А вдруг вы меня потом с собой заберёте? Мир посмотрю... - с мечтой в голосе пробормотал Йокзик.       - Ты, блять, у меня сейчас не только мир посмотришь, но и свой покажешь, внешний и внутренний! - заорал Ушар, в панике представляя, как отта там, одна, в каменной ловушке, и её уже доедают те самые ситхи. Или еще что творят, пострашнее.       Вот после этого "пострашнее" он собрался, сосредоточился, и рванул к выходу, выпуская на волю Тьму. Йокзик, парил рядом с тревогой и преданностью заглядывая в глаза Рену. А ну вдруг его голокрон выкинет? Или уничтожит? Этот может, недоситх это уже понял. Поэтому вырвался вперёд, показывая дорогу.       По пути ввёл в курс дела. Как выяснилось, юркая отта, проникнув внутрь, набрала какого-то барахла (ценного! - уточнил Йокзик), и вместо того, чтобы тем же путем выбраться наружу, полезла обследовать внутренности развалин. Внутри больше ничего ценного не нашла, кроме двух рассерженных дартов, Пинвуса и Вриса собственными прозрачными персонами. Ну и соответственно, устроила с ними небольшой скандал. Скандалили все трое: злобные дарты на тему «Верни награбленное с процентами», отта – на тему «А не пошли бы вы на…».        Итогом переговоров на повышенных тонах стали разборки с применением Силы и подручных средств. В результате завалили дышащую на ладан стенку, которая перекрыла единственный известный отте проход, и она теперь сидит там замурованная с двумя дартами, которым в принципе, пофиг где сидеть, но из чувства вредности они теперь ее караулят и пытаются свести ее с ума по ускоренной программе. К счастью, к разграбленному хранилищу имелся еще один проход, тоже узкий и заковыристый, но Йокзик уверил, что Рен там пролезет.       «Ну, ну…» - скептически прокомментировала Тьма, увидев ту дыру, в которую надо было лезть, - «Мало тебе было Рен-Вара, ты теперь из-за этой отты окончательно сбрендил, и готов лезть за ней в каждую дырку».       Ушар только рыкнул на Тьму, вглядываясь в лаз, в который ему сейчас нужно было протиснуться. В принципе, пролезет. Если сильно постарается.       В лаз втиснулся с трудом. Лез, царапаясь острыми краями камней, а впереди уже слышалось странное завывание: «Ууууубей себяяяя! Уууууубееей! Ууууууууу!». Опять Пинвус и Врис за старое взялись!       Ушар разозлился и заволновался одновременно. Разве отта устоит? Тут вон великие джедаи чуть с ума не сошли, почти поддавшись влиянию Тьмы в лице дартов, а она? Маленькая и хрупкая, и ни черта не знавшая об этом воздействии в местах Силы? Упавшая колонна преградила падение большого куска стены, оставляя эту пустоту, по которой Рен и протискивался, но тут проход сузился еще на несколько сантиметров, Ушар торопился, дернулся вперед, еще вперед, еще вперед, ни хрена! Вперед никак, надо сдать назад. Назад, еще назад. Тоже ни хрена. Ни повернуться, ни развернуться он не мог, стена и колонна зажали с двух сторон плечи, руки не поднять. В мерцающем свете браслета в темноте Ушар видел только черноту лаза, жемчужный отсвет кружил совсем рядом, дарты выли, паскуды, Сила волновалась, Тьма психовала, пытаясь подтолкнуть Рена. Он попытался продышаться, чтобы усмирить все сразу. Дышалось не очень, так как плечи не двигались никуда.        Сила заиграла серебряными отблесками, чернота щели осветилась впереди голубым, Тьма плюнула и спряталась, отта нарисовалась напротив, таща с собой какую-то сумку, которую, видимо надыбала в товарах широкого потребления, и что-то там вырисовывалось у нее под курткой.        Юми застыла, глядя на закупорившего проход Рена, потом отмерла:       - Ты зачем сюда пришёл? - тут же надулась отта, как только поняла, это точно нексу!        - Тебя спасать, - честно ответил Рен. Хотелось вздохнуть глубоко, но не получалось.- Эти утырки темные завывали бы, пока бы ты с ума не сошла.       - Да пусть воют. Что им еще делать-то! - пожала плечами Юми, а Рен засопел, ее плечики стен даже не касались!       - Йокзик сказал, что ты тут застряла.- Хмуро бросил он, пытаясь пошевелить своими плечами. Глухо.       - Даже, если б и застряла, без тебя бы справилась, - фыркнула она.        Дарты замолкли, отта чуть склонила голову:       - Ты вообще как планируешь отсюда вылезать?       - Как и залез,- буркнул Рен, хотя камни не расширили свои тиски ни на миллиметр, потом как-то растерянно посмотрел на отту:       - Но мне кажется, что капец, приплыли, - сдавленно просипел нексу и попытался пошевелиться всем корпусом, но с места сдвинуться не смог.       - Куда приплыли? – осторожно поинтересовалась отта.       - Я застрял, - грустным голосом сообщил нексу, опустив ресницы.       - Совсем? – на всякий случай уточнила отта.       - Нет, блин, на половину, - огрызнулся он, - теперь обратно хрен протиснешься.       - Может, получится, все же? - с надеждой спросила Юми, оглядывая утрамбованного в лазе Рена.       - Уже пробовал, не вышло.       - Делать-то что будем? – спросила отта, подойдя чуть ближе и закидывая сумку за спину.       Нексу молчал, вглядываясь в темные сейчас топазовые моря ее глаз.       - Не знаю, - наконец сообщил он, - надо как-то выбираться.       - Как-то да, - тихо ответила Юми, смотря на Ушара критичным взглядом. Вот до этого она всегда смотрела на него либо как на источник опасности, анализируя возможные угрозы, что может причинить, так на оружие смотрят, но это только в реальности, либо как на предельно-желанное, и только во сне. Там, где белый песок и волны, там где другой нексу, с веселыми чертиками в глазах...       И там, и там она не рассматривала Рена по отдельности, внешность, сложение. А сейчас вот посмотрела. На лицо, уже давно небритое, но от этого не потерявшее своей молодости, все в разводах пыли и пота. Смутилась, покраснела, и опустила взгляд ниже, на плечи, торс, руки. По ее опыту – если в какую-нибудь дыру или лаз могли пролезть плечи, то остальной организм как-нибудь просочится. А тут непонятно. Плечи широкие, руки, привыкшие к тяжелому оружию, накачанные, не сильно, но рельеф мышц виден, грудь… отта сглотнула, рассматривая… тоже в меру накачанная и упругая. Это она слишком хорошо помнила. Дальше взглядом спускаться побоялась. Дальше для нее – запретная территория, потому что дальше уже не сон, а "мало ли что", случившееся у бассейна. И плотная ткань штанов сейчас никак не препятствовала вспомнить то, что под ними тогда. Юми выдохнула, а нексу почему-то смотрел своим медом ошарашенно (догадался, что ли?), и по коже запрыгали мурашечки и защекотало в животе. Большей дурости от самой себя она не ожидала, чем стоя в узком лазе напротив застрявшего нексу, чувствовать то, что чувствовала.       Это что сейчас было? Это что так ударило в его щиты? Так откровенно волнующе, а?       Додумать не успел, потому что отта уперлась ногами в битый кирпич на полу, и пихнула его в грудь двумя руками. Потом пихнула сильнее, еще раз, потом развернулась, снова уперлась ногами и теперь руками в стены, и пихнула его уже спиной, защекотав в носу завитками локонов. Нексу зарычал, чувствуя, как его начинают нехило так пинать и пихать.        Тьма хмыкнула, Сила вздохнула глубже, вместо Рена. Отта пыхтела, но ничего не получалось. Она снова развернулась, насупилась, думала. Это встревожило как-то. Тьма собралась... Юми сжала губы упрямо, уперлась руками в стенки, подпрыгнула, подтягивая ноги к груди, Сила собралась в гудящий комок у ее ног...       "Э-э-э-э!" - заорала Тьма, - " сейчас вдарит, бля! И не факт, что в корпус, а въедет в пах так, что ты вылетишь отсюдова..."       Ушар резко выдохнул, Тьма пнула его в живот, ноги Юми распрямились пружинками, Рен отпрянул назад и плечи выскочили из тисков. Удар Силы отты толкнул еще дальше назад, Ушар и сам не понял, как смог развернуться. Перспектива попадания ног отты в запретное место сотворила чудо.        - Пролез? - спросила Юми, несколько обескураженная тем, что она совершенно не коснулась корпуса нексу, а он так легко выскочил из ловушки, да еще отлетел и УЖЕ развернулся. Каким образом ему это удалось, осталось загадкой.       Ушар промычал что-то невразумительное, уже продираясь обратно, постепенно приходя у выводу, что это не он спас отту, а это она вытащила его из ловушки, в которую он себя загнал, совершенно не соображая, куда лезет от тревоги за нее.       Протиснулся между острых камней, снова оказавшись на руинах, оранжевое светило уже скрылось за грядой скал, холодный ветер хрен знает откуда взявшийся вместо горячего,тут же мазанул лицо. Юми выползла следом, поддерживая то, что там прятала под курткой:       - Тебе все равно, что тут есть ценного, а мне нет, - проворчала она, чувствуя, как раздражен нексу.       - Мне не все равно, что тут с тобой могло случиться! - огрызнулся Ушар, отряхивая одежду от пыли. - Иди, давай, с тобой и пожрать некогда!       Юми кинула на него короткий взгляд, спорить не стала, ну его, и быстро стала пробираться между камней.        Рен осмотрелся. Вон там, чуть выше, вроде сгустки тьмы как-то шевелятся... Ах вы ж, пидунки вонючие! Он достал из-за пояса свою дубину и демонстративно включил генератор. Дарты тут же просочились сквозь камни и исчезли.       Йокзик ошивался на кухне, мотался туда-сюда темным туманчиком, нетерпеливо-возбужденно. Изредка из туманчика вырисовывался то нос, то очки, но он чуял приближение Рена и нервничал. Как только Ушар появился на кухне, туманчик распластался на шкафу, потому что вокруг рыцаря кружила психованная какая-то Тьма, а сам Ушар был еще мрачнее психованной. Он завернул в закуток, где была дверь в рефрешер, Йокзик затих, вздрогнул от грохота закрывшейся переборки, потом стек вниз и простелился туда, где в Силе петлял след отты.       Юми шмыгнула в модуль, потом бегом к дальнему входу, поднялась по тоннелю наверх, в зал с бывшим порталом. В пролом в стене заглядывало не оранжевое светило огромных размеров, а три плюгавенькие маленькие луны, две зеленые, одна белая. Юми кинула взгляд на свою кровь на полу и метнулась к одной из колонн. Вытащила три голокрона и затолкала их в тень камня. Это ее добыча! Манускрипты перехватила поудобнее и уже спокойно пошла обратно. Нексу был злой, его досаду она чувствовала и здесь, в Силе крутились завихрения полусветлые, полутемные, по которым проскакивали серебряные искорки, постепенно сливаясь и растворяясь в жемчужном тумане, который всегда становился гуще и блистающее, когда нексу совсем рядом. Это уже Юми усвоила. Она положила книги на кухне, чтоб он сразу увидел и подобрел. А что тут такого-то? А вот не надо было лезть! Раз не умеешь. С его плечами и ростом по руинам не лазают. Ну застрял, ну и что? Подумаешь, попинала она его немного, попихала, зато разозлился и вылез!       Услышав, его шаги, Юми бросилась в свою комнату, порылась в той одежде, что нашла в товарах широкого потребления, распаковала пакеты, высунулась в коридор. Нексу читался где-то на складе. Очень хорошо. И побежала в рефрешер.       Тьма крутилась, пытаясь пробиться сквозь эмоции Рена, чтобы, значит, направить эти эмоции на объект, то есть на отту. Ушар на Тьму не обращал никакого внимания, а это обидно, потом шарахнул ее Силой, и она скоренько забилась под свой домашний арест, уже понимая, что теперь все. Теперь она на казарменном положении навечно, поднимать будут только по тревоге. Снесенные не самоубившейся оттой бастионы выпустили то, что Ушар замуровал глубоко и надежно. Чувства, конечно определенно указывали на принадлежность к Темной стороне, Тьма вздохнула печально, смотря какие! Но, как оказалось, нынешним чувствительным к Силе наплевать на традиции и кодексы. Пример Верховного оказался заразительным, вот и Ушар попал под влияние, совершенно перестав подпитывать себя негативными эмоциями, а выпущенные противоположные захватили власть. Капец теперь.        Конечно, ему было обидно! Оказаться в дурацком и беспомощном положении, чтобы девушка вытаскивала его, Ушара из этих битых кирпичей! Да она всполошилась и суетилась над ним, как будто он ребенок! Ее эмоции щекотали и совершенно не забавляли. Она тревожилась! Бля. Сама ломанулась хрен знает куда, с этим утырком недодартанным. Если б обрушилось что и придавило, утырку-то пофиг. А она? Что было бы с ней? А с ним, с Ушаром? Он рыкнул и долбанул кулаком по стене рефрешера. Загудело. Осознание, что маленькая отта вытянула большого Рена, скребло досадой. Неуемная тяга Юми к тому, что запрятано во всяких руинах чуть не обернулась катастрофой для Рена. И это на ровном месте!       Рен кинул на себя взгляд в зеркало, еще один, стрельнуло досадливой мыслью, что зарос, скорбеть уже нечего, их с Традженом протест оказался просто дурацким, взгляд обежал полочки, нексу рыкнул, но Сила ласково заурчала, подталкивая его руку, выражая свое мнение, гладкий Ушар ей всегда больше нравился, чем заросший.       Ушар щелкнул по панели, отключая воду, обмотался тем, что нашел в комнате, подумал, засунул всю одежду в сушилку, это еще хорошо, что она работает, и направился к контейнерам контрабандистов порыться и найти хоть что-то, во что можно одеться. Отта пряталась. Книги он увидел сразу, потеплело, а вот то, что она заныкала что-то не сомневался. Ладно, отберет, если надо… Ушар остановился. Отберет? У отты? Нет. Не отберет. Зря заныкала.       Йокзик был неимоверно рад, что его хитрость удалась, что его голокрон отта принесла сюда и точно заберет с собой! И он улетит с этой Зигулы, и, возможно, у него начнется новый этап в бесконечности существования. Ведь голокрон нес в себе знания! А он, Дарт Йокзик проводник по этим знаниям!       Юми прислушалась, нексу затих, похоже в своей комнате. Она пробежалась взглядом по наваленным в кучу пайкам и консервам, еще прислушалась, открыла банку мяса нерфа и умолотила ее всю буквально за минуту. Сила двинула потоки, нексу собрался, куда? Юми прихватила бутылку чего-то и бросилась к себе, с облегчением выдохнув только в комнате. Этикетка на бутылке гласила, что это сок плодов кувара.       Ушару всегда было все равно, что есть, в их мужской компании как-то не слишком задумывались о гурманстве, готовили из того, что есть. Не Ушар, Ушар все время посвящал чтению. Но сейчас почему-то захотелось выбрать что-то, разогреть и разложить по тарелкам, чтобы отте понравилось.        Отте понравилось мясо нерфа. Пустая банка ясно указывала, что на тарелки уже не надо. Рен заглотил еще три банки, посмотрел на кафемашину, отказался. Напился воды и пошел к себе.       Разнообразие сюжетных поворотов этого бесконечного дня должно же когда-то закончиться? С момента предрассветного пробуждения и атаки отты ни минуты покоя. И все время контрастный душ. То ледяной. То кипяток. Медики говорят, закаляющий эффект. Самому Ушару ледяная вода по барабану, привык. А вот это вот «закаливание» по методике отты вымотало не хуже тяжелого боя. Как физически, так и психологически. Траджен называл это « снос крыши».       Вместо того, чтобы провалиться в сон, Ушар почему-то воспроизводил все, с момента когда Кайло буднично сказал, полететь, понюхать, привезти самое ценное. И взгляд Рей. Ведь тогда уже екнуло что-то… Ну, да! Ее дар Предвидения здорово помогал в бою, да что там, она точно знала, кто куда заныкался и как их оттуда выкурить. И всегда успевала опередить противника. Траджен даже с уважением называл ее «ведьмой». Чтобы Кайло не слышал, конечно. А потом Ушар учуял чувствительного к Силе. Вора, который тырил нарытое археологами. И ловил его. Безуспешно. Когда все началось? В тот день, когда они разломили этот браслет. Он вспомнил, как подтянул отту за шиворот, ее глаза совсем близко… Нет! Сначала вспыхнуло в Силе! Ослепительно и серебристо-искристо! И потом все время эти искорки по потокам энергии, а потом браслет! А потом сон, и этот свет жемчуга укхарт… Он увидел ее в первый раз, но словно знал ее, знал… «Это Узы» - сказала Рей. Ушар знал многое, потому что его увлечение позволяло ему это знать. И то, что говорили древние тексты… Чем сильнее потенциал, тем сильнее Связь. Они могут влиять друг на друга, обмениваться чувствами, мыслями и достигать абсолютной координации в бою… Рей и Кайло. Почему он, Ушар? Почему Сила не соединила его с Куруком? Или с Ап,леком, или... они все прекрасно понимали друг друга, дружили, почему отта? Отта-Юми.       Тот миг, когда рвануло в силе ЕЕ болью… И раскололось все. И его чувства к ней. Притяжение, которому нельзя противостоять, тому чего он никогда не знал… Отта, которая могла атаковать в любой момент, Юми… Ее губы не лгали! Но он так и не знал, что ему делать! Напиться, что ли, да так, чтоб вообще ничего не помнить, чтобы не ныло так, не грызла эта тоска, чтобы хоть на какое-то время избавиться от этого притяжения к ней!       Ушар сел на кровати, смотря в темноту, а вот в сознании заструился ее свет… совсем рядом. Сердце ухнуло, ахнуло, а след в Силе прошел мимо. Куда? Какого черта отта не спит? Снова в бега? Снова что-то придумала? Снова недодарт искушает несметными сокровищами? Ее легче привязать к кровати, чтобы хоть выспаться… Хотя не факт. Она придет во сне.       Ушар даже не одевался, выскользнул из комнаты. Мягкое половое покрытие шаги скрадывало. Переборки двери, ведущие на склад, были открыты. Йокзика нигде не было видно, это уже подозрительно. Значит, торчит из стенки или тюка где-то рядом с оттой. Может, тут еще какие укромные уголки есть, о которых недоситх ему, Ушару не рассказал, а вот Юми доверительно сообщил? Подельники, бля! Думают, укрылись? Да прям! Она сияет так, что можно ночью ходить и на освещение топливо в генераторе не тратить.       Юми стояла у штабелей ящиков со спиртным, рассматривала этикетку на бутылке, которую держала в руках. Йокзик ниоткуда не торчал, и даже не висел под потолком.       Юми очень хотела спать, потому что устала. Так устала, что, казалось, с рассвета, когда она очнулась и до вечера прошла вечность. Целая вечность, когда она успела возненавидеть ЕГО, захотеть убить, захотеть спасти, захотеть любить, захотеть сбежать, захотеть снова спасти и захотеть хоть на сколько -то забыть о том, что так давило в груди, так стонало и плакало, что так тянуло к нему и чего она так боялась, потому что не думать о нексу, не чувствовать его, не тянуться к нему больше не могла. В сознании дрались так, что летели ошметки эмоций, доводы рассудка и то, чего она не знала. Рассудок должен был побеждать! Потому что лет с четырнадцати Юми знала – все, что показывают по Голонету и пишут в книжках, все вранье! Мужчины это зло, которое нужно просто уничтожать, если оно приблизится к тебе. Ничего другого от них ждать не приходится. Нексу нужно было уничтожить, потому что он зло! Ушар… Тот, кто во сне или тот кто здесь? Почему-то сейчас уже не было двоих. Он один. И то, и другое. И это разрывало двух Юми. Одна ненавидела, вторая… Вторая, в которой пробудилось что-то, чувственное, женское, мягкое, нежное… любила? Заснуть она не могла. Там на складе все, что хочешь! Ее первый опыт употребления алкоголя нельзя назвать не удачным только отчасти. Да и крепкое было, виски-то, да и как-то она с дозировкой переборщила. Сильно переборщила. А вот, дядька говорит, что бокал хорошего вина на ночь заменяет ему убойное его снотворное. Может, проверить?       Юми села на своих меховых перинах, вставать не хотелось, так было тепло и уютно, но желание просто уснуть, чтобы он не пришел во сне, перевесило. Она прислушалась к Силе. Нексу не спал, отголоски его эмоций всплесками, это его чувства или ее? Она уже не различала, где чьи. Пробежала на склад, быстро осмотрела ящики, на вино наткнулась сразу же. За темным стеклом цвета не видно, « Цветочное вино». Это набуанское которое? Дорогой напиток. Как-то раз…       Юми замерла, потому что перламутр вокруг вспыхнул в Силе. Она обернулась, нексу так неслышно возник, стоял позади, смотрел на бутылку в ее руке. Юми моргнула, потому что нексу стоял в одних трусах. Не считая браслета на запястье и тонкого ремешка, охватывающего мышцу на руке пониже плеча. И щеки гладкие, и он совсем другой, оказывается такой молодой и... красивый? Дыхание вздохнуло. Мгла свалила куда-то, а Юми напряглась, помощи ждать неоткуда?       Ушар в один шаг достиг отты, которая смотрела широко открытыми глазами, стояла босиком, в той самой шелковой сорочке на тонких бретелях, которую он помнит так отчетливо, локон цвета укхарт заправлен за ушко, точеная рука держит бутылку набуанского вина, Сила как-то густеет… Рен дергает бутылку на себя. Отта, засопела, держит крепко и тянет ее на себя. Добыча, понятно, отта хрен отдаст.       - Пить нельзя! – сказал Ушар и дернул бутылку снова. Бля, этот шелк на ее груди, ее обнаженные плечи и руки, точеные ножки, которые он уже видел, гладил Силой тогда...       - У тебя вот не спросила! – прошипела Юми и дернула вино к себе. Она снова сходит с ума? От нексу? Скулы такие теперь высокие, гладкие, и сам, дурак, не понимает, как он притягателен, приперся, полуголый, а у нее щекотно в животе опять и кровь ломанулась от сердца, пульсируя где-то внизу. И что-то напевает в Силе, такое грустное...       - Ты напьешься, а меня потом опять выворачивать будет? – рыкнул нексу, сжал свою ладонь на ее руке на горлышке и чуть свел брови, а лакримед во взгляде засветился изнутри, точно там с той стороны кто-то зажег свечи.       Она опустила ресницы, только он все равно чувствует. Она хочет упрямиться и она хочет, чтобы он не отнимал руку. Юми поднимает взгляд, сердце Ушара сжимается, Сила мерцает так мягко… Отта вдруг уставилась на его плечо. Ушар говорит себе: «Пиздец теперь!», а в темной синеве ее глаз поднимается девятый вал.        Она отпускает горлышко бутылки, «Цветочное вино» летит вниз, Ушар ловит его второй рукой, где тонкий ремешок обхватывает мышцу, датчик мигает зеленым, Юми рванула свою руку из его пальцев:       - Вот так, значит? – почти шипит от обиды отта, снова превращаясь в пружинку, готовая распрямиться и въехать куда-нибудь в болевую точку.        Ушар ставит вино на полку и пытается, сильно пытается выглядеть спокойным. В душе какой-то погром от осознания, что он не надел рубашку, а она увидела S-маяк. В то, что она не знает, что это такое, Ушар не верил ни полсекунды. Такой маяк, даже на другом конце Галактики увидит тот, у кого код слежения, и маяк не будет виден, разве что в Черной дыре. И Юми это знала. Ушар принял решение той ночью, когда она спала. Подать сигнал Кайло он успеет всегда. То, что произошло с Ушаром… Он должен разобраться сам, в себе, в своих чувствах, он должен поговорить с оттой, он хотел…       - Значит, связи нет, ничего нет? - Юми уже дышала часто, в Силе волны до небес,       Мгла уже кружила вокруг нее, Тьма шмыгнула носом и спросила: « И че? Она ж сейчас опять кинется! А я тут сижу, жду команды…»       - Связи нет, ничего здесь нет,- подтвердил Ушар, пытаясь заглушить вибрирующее напряжение.       - Ты зачем мне врал? Ты зачем заставил меня думать, что мы вообще застрянем тут… на гребаной Зигуле… ты зачем… это все? А? - воскликнула уже разбушевавшаяся отта и прищурила глаза, - все обман? Ты… ты… ты заставил тебе поверить, а сам все врал!       - Я не врал! – зарычал Рен.       Отта шибанула Ударом Силы, он ждал, знал, считал, остановив ее атаку встречной, но она продолжать не собиралась, толкнула стоящую баррикаду из ящиков рукой, развернулась в прыжке и молнией понеслась… Пока эта баррикада наклоняясь, пыталась падать, Рен уже прыгнул, впечатался в переборку, отта неслась в свою комнату. Сейчас дверью грохнет, стеллажи завалит, будет швыряться ненавистью и все, что было между ними сожжет на погребальном костре в своем сознании. А пепел ему на голову высыпет вместе с ударом какой-нибудь доской, которую оторвет от полок. И Все! Отта никогда не прощает вранья! А он не врал! грохот рухнувших ящиков с бутылками ни на секунду не отвлек.       Юми трясло от обиды, негодования, разочарования и обрушившейся дюрасталевой плитой на сердце, разбитой надеждой на что-то, чего Юми желала, но боялась себе в этом признаться. Все обман! Он врал! Он зачем-то врал ей, хотя мог вызвать помощь сразу же! Она видела только браслет комлинка на его предплечье. Потом он его снял. А маяк… Да не было его, когда он лежал у бассейна, точно не было! Прятал? Чтобы что? Подонок! Нексу такой же подонок, как и все! Хитрый только. « Рен всегда берут то, что хотят…»       Юми в прыжке долбанула ногой какую-то дверь, отшвырнула кресло в кают-компании. Мгла раздулась и душила теперь ее когтями. Нет никаких Уз, придумал, а она рот открыла, поверила. Хотела поверить и поверила! Дура конченая. А все этот морок, эти сны проклятые, этот браслет с кристаллом, вляпалась! Все ложь!       Она влетела в свою комнату. Там - бластер! Сначала дверь! И она захлопнула ее. Почти. Нексу не дал, ломанувшись из коридора. В Силе поднялся такой ураган, что Йокзик, прятавшийся за ящиками с бухлом, забился в рефрешер и сжался в сгусток мрака.       Юми давила двери Силой громко сопя, нексу массой, рыча. Дверь скулила, но держалась. Тьма втянула в себя все отчаянье Рена и ткнула пальчиком в переборку, дверь распахнулась, отта отлетела и шлепнулась в свои меха, Ушал ввалился и прыгнул в эти меха, не давая ей выбраться, потому что в зоне протянутой руки лежал бластерный пистолет DH-17, с заряженной обоймой на пятьсот выстрелов и тремя режимами стрельбы. В то, что отта выставит парализатор, Ушар сомневался, а быть убитым девушкой, которая для него стала самым ценным в жизни, он не хотел.        Чертова вампа со своим мехом! Какой дурак приволок это все сюда? Бля, сам же и приволок, для отты, чтобы она спала в этой белоснежной пушистости, чтобы ей было тепло, удобно… Мех мешал теперь. Где отта? Юми наносила удары, он уворачивался, сквозь мех ни хера не видно, только чувствовал, что она там! Навалился сильнее, потом вспомнил. Нос! Вцепится и отгрызет нахрен! Понял – тактика не верна! Ушар взвился вверх, наполучав тумаков, но Юми била не прицельно, а куда попало. Ее прицел тоже сбился из-за меха, да и нексу был тяжелый. Рен за секунду ухватил и дернул на себя ворох шкур, отта рыкнула и вывалилась из мехов на пол.       Ушар тряхнул шкуры, сбрасывая их вниз, оставляя одну и накрывая ею почти вскочившую отту сверху. Потом фиксирует ее собой, а потом закручивает ее в шкуру вампы, как коврик скатал, только с Юми внутри. Он вообще не обращал внимания на ее рычание, пыхтение, попытки долбануть ногами куда попадет, умотав все части тела и лишив отту подвижности. Он был быстрее и сильнее. Туго спеленутые руки-ноги, а ее голова едва виднелась из белого пушистого ворса. Эта голова закрутилась по сторонам, что-то там внутри кокона запищало, Ушал усадил этот кокон, оперев на кровать, удерживая одной рукой, второй подгреб остальных вамп, уселся напротив, откатал мех настолько, чтобы она вдохнула, и сам успокаивал дыхание, смотря в два негодующе сверкающих топаза сквозь белые ворсинки.        Она чихнула коротко и смешно, хотела плюнуть, он точно видел, но передумала. Ураган в Силе стихал, черная мгла растворялась в свете, который теперь все сильнее сиял вокруг, мерцая перламутром. Глаза цвета лакримеда смотрели с глухим отчаянием, из-за веера ее ресниц полыхнуло запальчивым возмущением, отта дернулась, Ушар просто обхватил ее двумя руками. Затихла.       - Я хотел, чтобы ты не боялась меня, - тихо сказал Ушар, смотря в такие близкие и возмущенные глаза. Не слышит. Шторм еще бушевал, но в темной синеве что-то мелькнуло.       - Я просто хотел, чтобы ты перестала меня бояться! Я просто хотел, чтобы ты очнулась и поняла, что я не враг тебе больше, я хотел говорить с тобой… - Упрямо повторил Ушар, - Я не обманывал тебя! Я сказал, что решу эту проблему. Если бы не было этого убежища контрабандистов, я бы вызвал Кайло немедленно, но оно есть. И я хотел, чтобы ты услышала меня. А связи тут действительно нет, и никакого населения нет, и воды нет! – как-то пылко ответил Ушар и замолчал, глядя в такие близкие глаза отты почти с мольбой:       - Я не враг тебе… Я чувствую то же , что и ты, и я сам не знаю, где твоя боль, а где моя…       Он протянул руку и отвел перламутровые локоны с ее глаз, задержав пальцы на виске. Не дернулась, не зашипела, только ресницы веером вниз.       - Ты красишь волосы в яркие цвета, и я знаю, зачем. Там, на Рен-Варе, у тебя закончился фиолетовый, и ты сказала, что все равно никто не видит. Ты хотела одеться потеплее, потому что боялась застудить грудь. Ты считала, что на холоде много ешь и сказала себе, хватит жрать, а я чувствовал такой голод, словно не ел неделю. Ты уперла мой вискарь и выпила бутылку…       - Не всю! - возразила Отта, не поднимая глаз.       - Хорошо, пусть не всю, но меня выворачивало так, словно это я накидался на пустой желудок…       - Я не подумала, я испугалась, потому что ты, то есть я, сказала, что у меня нет волос на груди, и что на морозе нечего бриться… И ты… - Она подняла взгляд, а в глубине ее глаз всходило солнце, и ошеломление, и растерянность…       - Все… правда? – потрясенно прошептала Юми.       - Ты узнала меня, когда я шлем снял. Я понял это, по глазам. Но ты никогда меня не видела. А узнала.        Ушар замолчал. И снял свои щиты. Юми зажмурилась, потому что сейчас то, что напирало на эти щиты, понеслось с огромной скоростью, перемешивая ее воспоминания с его.       - Значит, ты видела белый песок, и ты показала мне ракушку каркатта, и ты… И ты предпочла убить себя… потому что я нексу? Ведь так ты меня видишь?       Она вскинула взгляд, а в нем и боль, и вопрос…       - А что мне было делать? Скажи! Разве бы ты остановился? Разве бы ты вспомнил белый песок? Я видела только Тьму в тебе и вокруг тебя… Выпусти меня отсюда! Мне неудобно!- Она поерзала в шкуре.       Ушар отпустил концы кожи, которые удерживал, отодвинулся, усевшись на середине белого мехового острова, как снега Хота в этой темноте комнаты в голубоватом свечении двух кристаллов в браслетах. Отта выбралась из мехового плена и села рядом, натянув свою сорочку на согнутые колени, а Ушар смотрел на переборку двери, считывая ее эмоции. Убивать не собирается, и там, в ней крутятся воспоминания, перемешиваясь, как овощи на сковороде, когда Траджен свое фирменное готовит. Мешает, мешает, для равномерного приготовления. Вот так и у нее, для равномерного… чего-то. Только чего?       Юми молчала, Ушар молчал, тоненько так зазвенело между ними, напряжением и волнением.        – Это твоя жизнь? – Спросила тихо Юми, - то, что я видела?       - Моя, - Ушар опустил голову, взъерошив волосы - мое прошлое.       И это его прошлое противно так заскрежетало в душе, а осколки его впились глубже. И страх… Она узнает, кто такие Рен, она ужаснется и … Как рассказать ей, что все взорвалось, мир взорвался, когда он понял, что она умирает? Как объяснить ей…       « Скажи мне, нексу, какой ты на самом деле?»       Он уставился на нее, потому что слышал ее голос в своем сознании, как будто зазвучали где-то колокола, и потоки Силы вскинулись упругими кольцами, падая сверху и сжимая их обоих, все ближе и ближе…       « Я не знаю. Теперь не знаю».       - А я знаю, - прошептала она, - почему ты не сказал этого всего раньше? - Как глубоки ее топазовые моря, бездонная синева...       - А ты дала возможность? Сначала набросилась, потом… - в его глазах, как в бесконечности космоса, кружат звезды...       В его глазах она, Юми там, у бассейна… "Ты пришла..."       - То, что между нами, - отта не отрывала взгляда, - это нельзя разорвать? Кольнуло остро и резко. Он не будет ей врать.       - Если кто-то захочет отрезать другого в Силе… - померкли звезды в густоте лакримеда.       - Я не хочу, чтобы это можно было разорвать,- тихо сказала Юми, смотрела теперь, словно вопрошая о чем-то.        Как странно все, они сидели на белом мехе вампы, в мерцающем свете своих кристаллов, такими замысловатыми тенями по стенам, а между ними светилось что-то в Силе, отчетливо напоминавшее луч. Притягивающий.        Он не сразу понял, что она сейчас сказала, потому что Сила загудела, только совсем не тревогой, какой-то безмерной радостью, нежданным и удивительным, и изумленно-искренним переливом, заставив его просто застыть. Она спросила, как можно избавиться от Уз. А это могло означать только одно, она хотела избавиться от этой связи между ними в Силе, она хотела избавиться от Ушара, она хотела… Она хотела, чтобы эта их связь не разорвалась! Почему так давит-то, в груди? И легкие вот-вот взорвутся? Он просто забыл вдохнуть. Она смотрела пронзительно, и боль и радость, и какой-то вопрос в ее глазах. Ушару показалось, что он ныряет в ее топазовые моря, и его утягивает на самую глубину, а до поверхности он не успеет добраться… Откуда-то из черноты его прошлого он услышал смех симпатии и шарахнуло его «почти», с его робостью и застенчивостью, с его неуверенностью и какой-то грязной разнузданной наглостью симпатии. И отторжение и ненависть ко всему, что могло бы привести опять к «почти», потому что все ложь! Оскал Тьмы в тот момент, когда ярость затопила его сознание и больше уже ничего. Только безжалостность и жестокость, только твердое убеждение, что он НИКОГДА не позволит ни вожделению и ни влечению унизить его хоть как-то…       Мгновение, всплеск в Силе, и плотная стена огня обрушивается на его воспоминание, испепеляя его, стирая из памяти, потому что отта уже взорвала его прошлое, потому что он ЧУВСТВОВАЛ ее, потому что она уже любила его там, во сне, нет, тут, совсем недавно, и он знал, что искренне, так нежно и так доверчиво…       Он знал что хотел бы сейчас, и страшился, себя, ее, одно лишнее движение и отта кинется в атаку, отстаивать свою независимость? Что она сказала? ЧТО она сказала? Минуту назад она была готова убить его…       Этот жемчужный туман вокруг, он стал сгущаться… Он все же вынырнул из ее глаз, совершенно не зная, как быть, что задумала отта, обескураженный ее словами, ее эмоциями, своим волнением, волнением в Силе, этим притягивающим лучом, который сейчас натянут между ним и Юми, как вибрирующий канат, и тем, как она рванулась от него сломя голову от бассейна, хотя секунду «до» замирала в его руках… Отта принимала решение быстро, но так же быстро их и отменяла. Она уже измотала его так, что он боялся своих мыслей и своих чувств.        - Значит, пусть она будет, - сказал Рен и легко поднявшись, двинулся к двери, Юми смотрела в его спину, колокола внутри звенели все громче, канат между ними уже завывал от напряжения, ее сердечко екнуло болью, сжалось, все, что билось в клетке в ее сознании, разнесло решетки и ударило жаркой волной, окатывая кипящей какой-то смесью. Почему он? Только он? Почему она ВЕРИТ ему? Почему ЧУВСТВУЕТ, так остро и так надрывно, почему ей хочется, чтобы он не уходил, не оставлял ее?       - Все будет так, как ты захочешь, - тихо сказал нексу, обернувшись, - я подожду… я умею ждать…       Ее сердце забилось так громко, волнуясь, его слова… Его чувства сейчас взмыли вверх, вливаясь в Силу ослепительным Светом. Другая Юми стояла сейчас перед ним, и другая Юми смотрела на него другими глазами, а между ними переливался притягивающий луч.       Там, в самом Нексу такое глубокое, что не достать дна, целое озеро Света, там, где раньше стояла черная блестящая стена из обисидана. Только нет ее больше.        Ему надо уйти! Она заполняет собой все его сознание, а это притяжение к ней, до боли сжимает сердце, он должен уйти…       « Ушар…»        Он, наверное, оглох от ее тихого шепота в сознании. И закрыл глаза, уже видел эти узоры, что рисовала Сила переливами цветов. Его мир стал цветным. Там, во сне… И там он знал, как сияет его отта, и нектар М,иийум растекается по венам, вот только это не сон. Он снова повернулся к ней. И страх, и мольба во взгляде. Или это его страх, и его мольба?       Страх перед тем новым, что уже сияет совсем рядом в потоках Силы, что теснится в сердце переполохом чувств, что так зовет в душе, и о чем так просит тело. И этот мир исчезает в мерцании цвета жемчуга укхарт, когда она нарушает ею же установленную границу в два шага между ними:       - Ты все равно придешь во сне…       - Это ты приходишь только во сне…       - Нет, я рядом…       Это гром? Нет, это так бухает его сердце, Отта принимает решение быстро, укладывая свою головку ему на грудь, и вздыхает как-то облегченно, когда он обнимает ее. И трется щекой, чуть улыбаясь и жмурясь, чувствуя, как напряглись мышцы на его груди, а Сила вздыхает негой прикосновений. Юми замирает на мгновение, слыша ритм его сердца, взволнованный и смятенный, тогда поднимает к нему лицо, обнимая руками, как небо обнимает мир под ним, и такая лучистая радость в топазовом море глаз, и такой немой вопрос в ее взгляде.       - Нет, не бойся, - шепчет Рен, гладя ее щеку и опускаясь ладонью до венки, бьющейся на ее шее.       - Я не боюсь, - отвечает отта, гладя его лицо и опускаясь ладошкой до линии плеча.       - Как твое второе имя? – спрашивает Ушар, проводя пальцами по ее припухости губ.       - Лэ,тту- она согревает дыханием его пальцы, а Ушар закрывает глаза, вдыхая струящуюся с ее рук нежность.       Юми – дарующая, Лэ,тту – жизнь. Не он спасал ее, она его спасала, выжигая своим светом черноту его души. Их свидания в Силе, и война наяву, только потом понял, она подарила ему Жизнь, чуть не отдав свою, чтобы через страшную душевную боль и муку, он почувствовал ее здесь, в этом мире, где в его душе не было места любви. Разве он мог представить себе, что однажды увидит ее Свет, что в один миг его жизнь обретет смысл, что его мир будет вращаться вокруг нее? Мерцающие потоки кружили медленно, густея и укрывая их теперь их Светом, он видит только ее в этом жемчужном мерцании. И знает что делать. Ее губы, ее сердце и ее душа не лгут. Он будет любить ее, чтобы она слышала, что говорит его сердце.       Юми точно знает, что нет ничего на свете нежнее его рук, она опускает взгляд и проводит своими пальчиками по вене вниз по его руке, она так хотела! Вот так, медленно…        Медленно, медленно соприкасаются их губы, ее вкус сливочно-сладкий… Ему хочется забрать их сразу, нет, сначала насладиться ими по отдельности, вбирая так осторожно и бережно, наслаждаясь и их теплом, и мягкостью, и податливостью его губам. Она так хочет ответить ему, чтобы и он услышал ее несказанные слова, но покоряясь его ласке, когда он по капельке выпивал, по капельке наполнял соком, уже чувствуя, как танцует пламя на кончике его языка, когда он приглашает ее, накрывая ее ротик своим, так сладко и так долго даря ей свое признание, прижимая ее ближе, еще ближе, чтобы это соприкосновение вспыхнуло в ней, как искра на ветру, разжигающая пожар, чтобы уже понять, она принимает его власть, его силу, желая только одного - любить его. И он будет разжигать этот огонь в них постепенно, чтобы не погасло, чтобы горело ярко и горячо. Чтобы увести ее в сверхчувственный мир, покоряясь ее желаниям.       Так славно касаться друг друга, и чувствовать, как разгорается это пламя поцелуями, пробегая по шее и плечам, возвращаясь, чтобы наполниться страстью, к губам, как капли дождя по ее векам и бровкам, и запылавшим щекам.       Так неизъяснимо томительно было пробовать его, чуть солоноватый привкус кожи и его запах, дурманящий и пьянящий, запах силы и мощи океана. Ее губы по его груди, по шее, по плечам, как прикосновения легкого ветра, запоминая его, запечатлевая навечно каждый саниметр, каждый мускул под горячей кожей. Ее ладони по его спине, сначала невесомо, а потом все жарче и жарче оставляют свой след.       А жемчужный туман все гуще, и нет ни земли, ни неба, а между ними чистая радость в Силе и ожидание счастья, которое уже рядом, потому что оба были готовы любить, принимая этот дар, что растекался желанием друг друга в крови.        Она в его объятиях, такая манящая и пленительная, и не нужен этот шелк ее сорочки, он знает, что там, под ним, он помнит, ныряя ладонями под тонкую ткань, скользя по ее телу вместо шелка. Это не сон, и не тогда, когда она умирала, сейчас он раздевает ее совсем иначе, стягивая ткань и до дрожи внутри касаясь бархатистой кожи. Сначала проводя щекой и дыханием, по трепетной груди, чувствуя ее аромат, только потом позволяя своим губам ощутить и упругость, и мягкость, и почти одуреть от ее вздоха-стона, накрыв ртом светло-розовый сосочек.       Не шелк ткани, шелк его прикосновений, и острая волна блаженства, пронзает яркой вспышкой. Тепло его губ по ее груди, неведомый, неслышный, властный зов страсти, на который откликается ее тело, отражаясь в нем эхом огненного призыва ее женственности, заставляя его мужскую природу преклоняться перед ее девичьей красотой и чарующей его чувственностью. Ничего не существует, кроме нее сейчас. Ловкая, смелая, сильная, стремительная, грациозная отта… Такая трепетная и желанная, такая пылающая и нежная, купалась в волнах его ласк. Он был нужен ей, чтобы дышать, чтобы жить. Нет двух нексу, он один! Тот, который ждал ее, который желал ее, который держал ее, как великую драгоценность в своих руках. Нет, сокровище. « Ты мое сокровище…».        Медленно, медленно его ладони по ее спине. Считывая каждую клеточку, каждую выемку, опускаясь до талии и на ягодички, такие тугие и крепкие, и гладью раскрытой ладони вдоль бедер, роняя ее белье к ее ногам. Она просто переступает эту полоску шелка, босыми маленькими ступнями, оплетая его собой, вжимаясь в его упругость и твердость меж своих ног.       Разве знал он тогда, выбирая для отты пушистый мех вампы, что совсем скоро он станет белоснежным ложем для них? Что он уложит ее в белую мягкость, как в облака, накрывая собой, не размыкая рук и губ, ловя ее эмоции, чувствуя ее так чутко и так пронзительно в Силе? И так огненно и поразительно –упоительно здесь? Переплетались в Силе их потоки, переплетались души.       Столько силы у нексу… а он замирает, зарывшись лицом в ее волосы и прижимая ее голову к своей груди, когда она скользит ладошкой по его животу и находит такую набухшую плоть под тканью боксеров.       « Это то, что … «       « Я хочу тебя…»       Безрассудно смелая отта, выпускает его естество на свободу, накрывая ладонью головку, слыша его стон в Силе. Она совершенно не знает, что она с ним делает, но ей нужен весь нексу. И она ласкает его такими любящими руками, а нексу готов завыть от наслаждения, но он не может себе позволить торопиться, он Рен или не Рен? И Ушар сажает свою страсть на короткий поводок и в строгом ошейнике, потому что отта тоже обещает увести его в сверхчувственный мир, где есть только он для нее, потому что она полна любовью и желанием. Пить взахлеб, вкушая как нектар М,иийум друг друга. Медленно, медленно, его губы скользят ниже, его руки не отпускают ее, опускаясь вниз, и танцующее пламя на кончике языка зажигает извилистые дорожки обласкивая ее живот, и бедра, Она сжимает в кулаке его каштановые пряди, когда он так мягко и так легко губами по жемчужной дорожке опускается к лону, это еще не все, он считывает ее желания, он знает, чего она хочет, вдыхая ее аромат, единственный и неповторимый, так пахнет его счастье, ее стон наслаждения, так звучит его счастье, ее взгляд, как разряд тока по его телу, так смотрит только его счастье.        Ее сокровенное, женское, такое нежное и такое ждущее. Его. И он это знает, оставляя ее влагу страсти и желания на пальцах, прикасаясь к этой нежности, как к тайне, как к самому дорогому раритету, который есть во Вселенной, все манускрипты и артефакты, ничто. Пыль, по сравнению с тем секретом, что скрывает она в себе. За сомкнутыми пока мягкими створочками. За розовой мякотью складочек, которые уже насытились соками и превратились в упругие валики, за тонкой пленочкой гимена, там, в этой глубине… Она ждет его…       Это потрясение и раскрывшиеся крылья за его спиной. Она вернула того Ушара, которого он убил в себе шесть с половиной лет назад, она приняла его, нексу, просто нарушив границу в два шага межу ними, чтобы отпустить то, что уже билось в сердце, чтобы он смог испытать, что это, когда тебя любят?       Для них все впервые, так остро и волшебно, и сверхчувственный мир, где только она для него и он для нее, и жемчужный свет, пульсирующий их сердцами в Силе.       Она нужна ему вся, целиком, нет двух отт, есть только Юми Лэ,тту, дарящая жизнь.       Горит огонь внизу и плоть хочет взорваться, только он знает, что от него сейчас зависит ее счастье, и их полет вне пределов реального мира. Они соединены в Силе, они притянуты судьбой, они даны друг другу, и теперь он будет отвечать за все, потому что маленькая отта должна знать, как он может любить.       Он обнимает ее так отчаянно-желанно, смотря в ее глаза, и теплое медовое море растекается по телу дрожью предвкушения. Он держит ее в своих руках, оплетая собой и укрывая собой от всего мира:       - Я беру тебя на жизнь, Юми…       - Что оставишь взамен?- шепчет она в его губы, дыханием прикосновений пальчиков по линии его плеча, застывая на гладкой щеке. Она как жемчужинкаа в раковине в его объятиях, и нет ничего приятней на свете, чему чувствовать его тело, его силу, его тепло.       - Себя. - Шепчет он в ответ, только во взгляде и жажда и мольба.        Она вспыхивает ослепительно, как сверхновая в бесконечности космоса:       - Я беру тебя, Ушар…       Этот шепот в Силе прокатился раскатами грома. Древние, как мир, слова признания.       Нет ничего вокруг, ни времени, ни пространства, только он. Она тонет в его глазах, растворяется в нем, как крупинка соли в воде. Он обволакивает ее своей Силой и своим желанием, заставляя парить в облаках, она только чувствует его руки и его губы, которые дарят ей пьянящее наслаждение, которые любят ее. И его сильное тело, и его плоть, пылающую и такую твердую между своих бедер. Так осторожно и так медленно, он открывает ее, замирает, она хочет большего, но он останавливается, накрывая ее губы поцелуем, заставляя ее взлетать от предвкушения и ожидания, и ловит ее каждый вздох. Она сжимает его запястья, поднимаясь навстречу. Ушар терпелив, он вообще самый терпеливый из всех. И еще никогда он так не вслушивался в Силу, и никогда не предчувствовал так остро, и никогда не испытывал такой безумной сладости, считывая ее эмоции. Долго и нежно, по зову ее тела, так бережно, дать ей возможность привыкнуть к нему, дать ей самой почувствовать вкус их близости. Она истекакет соками, выстилая его путь к себе шелком. Ему так туго и так тесно, и волны накатывают каждый раз, когда он касается ее, приближая к неизбежному, только увидев, как прилив желания в ней ударил валом в Силе и заблистал жемчужный свет, она обвивает ногами его сильную спину, он берет ее под плечи, прижимая крепко, тогда входит своим пламенем, наполняя собой, сливаясь с ней, вслушиваясь в феерию ее эмоций, покрывая ее поцелуями, как защитой, чтобы не таял на ее губах вкус его любви.       Только потом скользя в ней плавно и мягко, отпуская с поводка свою страсть, чтобы насладиться своей оттой, ловя ее стоны, снимая с ее губ своими и пряча их в своем сердце. Пока не распахнулись глаза-топазы и в темной синеве не зажегся жидкий огонь. Она дышит все чаще, и так обостряются все, что они чувствуют сейчас, до дрожи и покалывания кожи. Как нарастает, заполоняя все гигантская волна, обрушивая на них сверхчувственный мир. Где только она для него и он для ее, где вращаются звезды и миры, где только безумная какая-то радость, накатывает блаженством и упоением, когда он извергает себя горячими толчками, и где она не отпускает его из себя, сжимая его так сладостно, сплетая руки и тела, как лук и натянутая тетива, вибрируя в Силе в унисон. Его отта, подарившая ему себя. И они были счастливы, и радовались этому счастью не во сне. А она видела его улыбку и веселые чертики прыгали в его глазах, огненные искорки в густом лакримеде слез пчел Нем. Ее нексу заласкивал ее, нежно рыча, а в ней самой как будто пело что-то, и рвалось взлететь.       Он раскрывает ладонь над ее лоном, посылая энергию своей Силы, она прячет лицо на его груди:       " Мне не больно..."       " Я знаю..." - воркует он тихо, мягко целуя ее лоб и глаза, и большой ладонью по точеной руке до плечика. Не отпускает ни на мгновение, урча от удовольствия, когда ее пальчики шебуршат в каштановых прядях, и она так невесомо касается губами его шеи.       Белоснежный мех почти не пострадал, никаких луж крови, только такой пряный и терпкий запах страсти, щекочущий обоняние. Отта проводит пальчиком по его плечу, по мускулам на руке, обрисовывая вену, взлетает по его торсу снова на плечи, и нежность взгляда темно-синих глаз:       « Мне так мало…»       «Кто это сказал? Ты или я?»       Она не пришла во сне. Во сне Ушар видел только жемчужный свет, переливавшийся радужными брызгами, а отта спала на его плече, свернувшись шелковым клубочком под боком. И ему было спокойно и тепло, потому что он знал, он больше не один, и ощущение целого самого себя, впервые.       Дарт Йокзик выполз из рефрешера и постелился темным туманчиком, прислушиваясь к Силе. То, что так бушевало, искрило, пылало и сияло, даже для места Силы было непривычно масштабно. Грозного Рена в своей комнате Йокзик не обнаружил, зато странное свечение исходило из комнаты Юмы. Характер их взаимоотношений беспрерывно менялся, и недодарт никак не мог зафиксировать настроение этих странных пришельцев. Попасть в полосу гнева не хотелось, но разведка необходима.        Йокзик метнулся сгустком мрака, высунулся через стенку, узрел совершенно обнаженных нексу и отту, внизу, прямо на полу, но в белоснежных мехах вампы, они спали, обнимая друг друга. Дарт обескураженно поправил очки. Все равно неясно, что будет, когда они проснутся? Вообще, Йокзик заметил, в спящем виде что он, что она, как-то приятнее в общении, а вот в бодрствовании отследить метания настроения практически невозможно. Это все из-за того, решил Йокзик, что нынешнее поколение форсьюзеров наплевательски относится к строгости кодекса ситхов. Ну, или джедаев. Те тоже, запрещали вот это вот все, называемое любовью, на веки вечные. А нынешние нарушают все мыслимые и немыслимые правила. И даже вон, дартов не боятся. Используют Силу направо и налево, просто возмутительно! Теперь кто их разберет, темные или светлые? Когда надо – темные, когда надо – светлые, да никакие получается! Что творится, что творится! А когда спят, такие лапочки…       Кайло смотрел на Ушара, а Рей на Юми. Они стояли в кают-компании убежища, а зеленый свадебный "Ночной Канюк" ожидал у подножия горы, среди красно-коричневых камней пустыни Зигулы.       - Я просил забрать с Рен-Вара самое ценное, - сказал этот, такой же большой, как Ушар, нет, еще больше, и со шрамом.       Юми перевела взгляд на Верховного и нахмурилась. Она вспомнила про артефакты на своем корабле, оставшемся на Явине. Отберут теперь.       - Я забрал, - сказал Ушар и прижал отту к себе.       Рей засияла своей улыбкой, как-то так всей собой прислонилась к Верховному, и кивнула на Ушара и Юми.       - Красиво, правда? – спросила Рей Кайло - такой жемчужный свет…       - Мне придется формировать еще две экспедиции ксеноархеологов, знаешь. Когда я увидел, что твой маяк меньше, чем за минуту замигал на Зигуле, хотя был на Явине, подумал, что с ума схожу.- В уголках темных глаз Кайло смешинки строят рожицы.       - Да-да-да, - кивнула Рей, - я еле удержала его, хоть на три дня, он наотрез отказывался ждать. Ты же знаешь, Ушар, он такой. - Она посмотрела на Юми, - заблистала вся, - ты не бойся, Кайло не такой страшный, как его расписывают. Вот у меня есть предложение.       Леди Рен кинула взгляд на Верховного, посмотрела крутым гаталенским заваренным на Ушара, тот понял сразу, раз заварила круто, что-то придумала.       - Я не придумала, - ответила Рей, - просто на Балдемнике гораздо приятнее, знаете ли. Там тепло и красиво. Ты как, Юми? Проблему с твоим дядюшкой мы решим, правда, Бен?       Кайло дернул щекой, но кивнул. А вот ни фига! У него медовый, понимаешь ли месяц, проблему дядюшки Эддина решат и без него, есть кому.       - А на Балдемнике, - продолжала Рей, - такое море, и солнце, и фрукты, и белый песок…        Юми посмотрела в глаза Ушара: « И я найду там ракушку какратты…»       Тут со стороны зала со сломанным порталом донеслось страшное и заунывное:«Ууу-б-б-ей с-е-е-б-б-я-я! У-у-уб-б-бе-е-й-й!»        Рей насторожилась, запуская Зрение Силы, а Кайло посмотрел на спокойных Ушара и Юми:       - Че за фигня, Рен? - Удивился Верховный.       - Местная труппа. Дарт Пинвус и Дарт Врис. Демонстрируют вам свой репертуар. Скудноватый, если честно. На нас не покатило, а вы новенькие. Утверждают, что чуть не свели с ума великого джедая. - Ответил Ушар.        - Просто я забрала из развалин ситхского храма их голокроны, вот они теперь тут квартируют. А Дарта Йокзика мы заберем с собой. - Вздохнула Юми.       - Да как нефиг делать, капать на мозги. Хоть великие, хоть не великие джедаи, с их заморочками, куда падать, куда нет. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Голокроны открытые? – Спросил Кайло.       - Открытые, - кивнула Юми. А он и правда, совсем не страшный. И такое свечение между ним и Рей, теплое и золотистое... Красиво.       - Ну, значит закроем, а то эти артисты мне всех археологов перешугают.       - Скорее сопьются вместе с ними, - вздохнул Ушар.       Оба Рен направились к проходу, а Рей посмотрела на отту:       - Я видела тебя и его, в потоках Силы, в мерцании жемчужного света, а вокруг льды Рен-Вара… Сила никогда не ошибается...       Нексу обернулся, чуть дрогнули его губы в улыбке, плеснуло теплым медом во взгляде, наполненным нежностью:       " Я - это ты..."       " Ты - это я..."- улыбнулась отта, заиграв перламутровыми отблесками в Силе и солнечными лучами радости в топазовом море глаз.