Schoolhill

Утро начинается для Гриши в двенадцать часов дня. Он просыпается в удивительно хорошем расположении духа: спалось сладко, уютно, и почти нет похмелья, только слегка сушит. Впервые за всё время к нему пришёл действительно спокойный сон и отличное пробуждение, в чём, нет сомнений, виноват именно сопящий рядышком Михайлов. Сам факт тёплого тела рядом уже делает сон Гриши лучше, но то, что это тело принадлежит Славе, в корне меняет ситуацию. Осторожно потягиваясь с расчётом не разбудить младшего, парень придаётся воспоминаниям о вчерашнем вечере. Чем занимались его друзья он не знает — закрывшись со Славой в комнате, темноволосый так оттуда и не вышел. Пришли с прогулки они порядка одиннадцати вечера, где-то до часу просидели в уединении, обсуждая пустые неважные темы, а затем занялись любовью и беззаботно уснули. За дверью грохотало, наверное, часов до трёх ночи — Гриша не то что бы обращал внимание, но периодически его слух ненарочно отвлекался на различного рода звуки, издаваемые пьяной компашкой. Это всё пустяки и ребячество. Эти песни с колонки, смех, крики, скрип стульев по полу — всё, что приходилось слушать даже сквозь сон, всё это мелочи. Гораздо важнее то, что произошло между ними двумя. Гриша так понимает, что, видимо, теперь они со Славой вместе. Это радует, но больше пугает и сбивает с толку. Парню странно даже подумать, что теперь у него есть отношения. Какая-то ответственность, обязательство, в чём-то, определённо, привилегия — ужасно непривычно и пока нет как такового осознания. Ляхов лежит так ещё минут десять, размышляя о том, приведёт ли это всё к чему-то. Он гладит спутавшиеся за ночь волосы мальчишки, что, кажется, и не собирается просыпаться, и невольно улыбается. Надо бы вставать. Парень бесшумно, медленно поднимается с кровати, боясь потревожить сон Славы, которого уже после парень старательно укрывает одеялом. Натянув домашние штаны, чтобы не расхаживать в чём мать родила, Гриша щёлкает замком, воровато приоткрывает дверь и высовывает морду в коридор. Вроде бы всё как обычно, значит, ничего вчера не разнесли и никого не убили. В квартире тихо, и Гриша очень рассчитывает, что они со Славой здесь вдвоём. Надо сказать, эта надежда имеет все обоснования, так как по времени, для понедельника, все Гришины сожители должны быть на парах. Конечно, малой тоже должен быть в школе, но Гришу это не волнует столько же раз, сколько и самого Славу, сладко сопящего в комнате. Однако квартира не оказывается полностью в их распоряжении. Гриша рыщет взглядом по заваленной всяким мусором кухонной тумбе, пытаясь отыскать что-то примечательное. Хотя бы более-менее чистую кружку, в которую можно будет налить воды. Раковина также с горкой завалена грязной посудой, потому приходится ещё постараться, чтобы отмыть кружку и подставить её под фильтрующий кран.  — ебать, ну и срач, — шумно шаркая по полу резиновыми тапочками, лохматое блондинистое чудовище вырисовывается в проходе. — налей мне тоже водички. Гриша от неожиданности дёргается, но тут же распознаёт в опухшей роже со слипающимися веками своего бывшего. Тот плюхается на диван, неуклюже скидывая с него какой-то пакет. Нога случайно задевает пустую бутылку из-под водки, и та, со звонким звуком опрокинувшись на пол, катится через всю кухню.  — сука, потише блять будь, — недоброжелательно шипит Гриша, ногой останавливая бутылку, и только после объясняет свой порыв. — Слава ещё спит.  — он ещё тут? А ему чё, в школу не надо? — удивляется парень, неосознанно становясь на пару тонов тише.  — да я ебу? Не думаю, что он сильно парится по этому поводу, — пожимает плечами старший и наконец доносит до заказчика стакан с водой, затем тоже падая рядом. — а ты чё не на парах?  — с похмелья на пары? Я похож на Уланса? — хмыкает блондин и за несколько секунд проглатывает целый стакан воды, притом будучи готовым впихнуть в себя ещё минимум столько же жидкости. — я написал старосте, что заболел, почти не обманул даже.  — Уланс, значит, на учёбе… — одобрительно констатирует зеленоглазый, чиркая зажигалкой над сигаретой. — а Назар с Никитой куда делись? Я не слышал, как они уехали.  — Никита часа в три на такси уехал домой, чтобы проспаться и тоже пойти на пары, а Назар вместе с Улансом ушёл…проводить, видите ли, решил его, они ещё и спали мило так, в обнимочку, на одной кровати, — сквозь зубы рассказывает Плаудис и вынимает из чужих губ сигарету, затягиваясь жадно. — неудивительно, что ты не слышал. Ты вообще что-то слышал этой ночью?  — в смысле? — хмурит тёмные брови старший и также отбирает свою законную сигарету, едва Роберт успевает сделать пару затяжек.  — да я вот…хуй знает, не понимаю с похмелья, — кусает ногти парень, задумчиво глядя в сторону окна, где давно уже светло. — мне то ли это приснилось, то ли реально такое было, но я короче…подходил к твоей комнате зачем-то, чё-то у тебя спросить, и мне показалось, что я слышал, как Слава…  — тебе не показалось, ты реально это слышал. — не даёт договорить шатен, даже не став оправдываться или что-то отрицать. Наоборот, как-то гордо, что ли, говорит об этом.  — погоди, мы правильно друг друга поняли? — решает уточнить голубоглазый на всякий случай. — типа…  — ну, мы ебались, если ты об этом.  — да, я об эт…стой-стой, реально прямо ебались?  — нет, блять, игрушечно.  — ну то есть…серьёзно, да?  — очень даже.  — бля… Гриш, ты понимаешь, что он в школе учится?  — понимаю, что учится, — не отрывая от губ сигареты, кивает Ляхов. — не понимаю только, каким образом это должно было меня остановить. Меня бы не смутило даже если бы после он попросил меня с домашкой помочь.  — и правда, кому я это говорю, — вспоминает Роберт, недовольно сложив руки на груди. — пиздец, ему шестнадцать лет…я, конечно, вижу, что тебе нормально, но я в ахуе, Гриш.  — да успокойся ты, шестнадцать — это не шесть, — затушив сигарету, темноволосый пристраивает её в переполненную пепельницу, что гордо стоит в середине стола. — тем более, он сам захотел, первый ко мне полез.  — не то что бы я тебе не доверяю… — подвергается сомнениям Роберт, но в последний момент решает даже не развивать эту тему. — так и что теперь?..  — теперь… — задумчиво чешет щетинистый подбородок Гриша. — теперь мы встречаемся, если он, проснувшись, вдруг не передумает, в чём я сильно сомневаюсь.  — в этом я тоже не сомневаюсь, а вот ты… — буднично размышляет Плаудис, пока до него в действительности не доходит смысл слов старшего. — так…что?!  — послушай, — зеленоглазый поворачивается к нему корпусом и крепко берёт за плечи. — я знаю, что ты хочешь щас сказать, но… Слава чё-то реально мне в сердце запал или как там говорят, я не берусь утверждать за любовь до гроба, но сливать его я не собираюсь.  — ладно… — только и отвечает блондин, глупо хлопая глазами. В его голове это, пожалуй, не укладывается. Совершенно не вяжется с тем, как чуть меньше месяца назад Ляхов сидел на этом же диване, боясь загреметь за домогательства, которых Слава не оценил. Но удивляться чему-либо, общаясь с Гришей — это как сунуть руку в воду и не понять почему она намокла.  — ты не веришь, что я могу влюбиться, да? — вздыхает Ляхов, устало облокачиваясь на спинку дивана.  — Уланс бы не поверил, — смотря в пол, отмечает Роберт, а после начинает объясняться. — я верю, я знаю, ты же любил меня как-то.  — и ни разу не изменил тебе, заметь, — хвастается старший, подняв в воздух указательный палец. — странно, но я только парням не изменяю никогда…закономерность какая-то ебучая.  — к слову об этом…а что с Кристиной? Я думал, вы начнёте мутить рано или поздно. — вспоминает вдруг блондин и почему-то косится в коридор, чтобы проконтролировать момент появления Славы.  — не…не, ты че, — посмеивается зеленоглазый и чешет всклокоченную макушку. — мне просто нужен был стопроцентный варик, чтобы трахаться, там вообще мимо, я ни на секунду, проведённую с ней, об этом не думал.  — мне кажется, она так не считает, — аккуратно сообщает Роберт. — про неё много слухов ходит, но это всё пиздёж, она не давалка, ничего, только о тебе одном и думает.  — с чего такая уверенность? Знаю, что Кристина меня любит, это да, но я не верю таким как она. — морщится парень, постукивая пальцами по столу задумчиво, видно, пытается разобрать что-то в своей голове.  — я как-то с Риной заобщался в последнее время, — аргументирует младший. — сам уж не знаю, как так вышло, может, потому что мы с Тёмой на одном потоке, ну в общем…она девочка хорошая, если и стала бы общаться с Кристиной, будь та блядью помоечной, то точно не стала бы утверждать обратного.  — так или иначе, — почему-то усмехается Гриша самому факту того, что Берт стал общаться с подружкой его любовницы. — меня это мало волнует, мне с ней в последнее время не очень как-то.  — а чего так? — спрашивает Роберт, примерно понимая, что причина в Славе, но желая выслушать точку зрения Ляхова.  — хочу целовать в губы только Славу, — кратко изъясняется тот и сам улыбается тому, насколько глупо и влюблённо это прозвучало. — короче…солью её в ближайшее время, да и всё.  — да уж…неожиданный исход. — только и может сказать на это всё младший. Следом за этой репликой воцаряется молчание. Роберт в растерянности и даже немного завидует, что у всех его друзей теперь есть отношения, мальчики, а он, получается, не у дел. Даже Никита и тот убивается по своему мефедронщику-социофобу. Пока парень думает об этом, Ляхов потягивается, поднимается и шаркает к холодильнику, деловито раскрывая дверцу.  — я вчера вот кучу продуктов напиздил в дикси, надо, наверное, приготовить что-то… — вслух размышляет он, почёсывая бок.  — ты и готовить? Гриш, на сегодня хватит шокирующих заявлений, тебе так не кажется? — отшучивается Плаудис, но в самом деле не может перестать удивляться. — доешь вчерашние макароны, если голодный, они подсохли уже, но когда тебя это останавливало?  — я доем, — обещается он, пристально оглядывая продукты на полках. — приготовить я для Славы что-то хочу, позаботиться там, все дела, он же голодный проснётся, наверное.  — о боже, сестра, мы его потеряли! — повышенным голосом возглашает студент, воображая себя хирургом перед операционным столом.  — да пошёл ты нахуй, честное слово, — смеётся Гриша, вытаскивая из холодильника яйца и сырые стейки. — убери срач со стола, по-братски.  — а мне ты никогда таких сюрпризов с утра не делал. — обиженно припоминает Плаудис, но всё же начинает собирать со скатерти тарелки и рюмки.  — не пизди, я тебе роллы заказывал и приносил в постель с твоим любимым белым вином за шесть соток, — защищается парень, выгружая на освобождённую поверхность немногочисленные ингредиенты. — просто щас у меня нет бабок на такую роскошь, а приятное хочется сделать.  — роллы были охуенные, вино тоже, — не берётся спорить Плаудис, вытряхивая содержимое пепельницы в мусорное ведро. — но сделанное своими руками всегда приятнее.  — своими руками я могу, конечно, сделать приятно, базара ноль, — задумывается Ляхов с усмешкой и присоединяется к уборке, понимая, что в таком сраче готовить как-то вообще не очень. — но это не про кухню речь, ты же прекрасно знаешь, как я готовлю. Щас спалю к хуям яичницу, и малой проснётся от того, что у нас хата горит. Незабываемые впечатления гарантированы, однозначно, но это не совсем то, что я хочу.  — не спалишь, я проконтролирую, — порывается помочь блондин, загоревшись желанием поучаствовать в приготовлении романтического завтрака. — помогу чем смогу, так сказать. Вместе они не то что бы наводят порядок, но приводят кухню в относительно человеческое состояние. Роберт даже решает намыть посуду, что всю ночь обещал сделать Никита, уехавший раньше всех. Оттирать тарелки, чашки и ножи было необязательно, Грише требовалась только сковорода, но Плаудис самолично решает сделать это для Уланса, на которого вечно сваливается мытьё посуды. Раз уж Ляхов решил искупать своего мальчика в заботе, то и Берт сделает что-нибудь приятное для близкого. Познакс точно обрадуется, когда, скинув с плеч тяжёлый рюкзак, обречённо потопает на кухню в ожидании лицом к лицу столкнуться с раковиной, полной грязной посуды, и увидит вместо этого чистенькую раковину с оранжевой губкой, потрёпанной жизнью. Роберт также знает, что получит за свою услугу белозубую улыбку и поцелуй в щёчку, так как он частенько борется с ленью, чтобы помочь младшему сделать что-нибудь по дому. Пока Плаудис воюет с кастрюлями, Гриша принимает на себя атаку шкворчащего мяса и яичницы, которая вечно непонятным образом подгорает. Кажется, нет ничего сложного в том, чтобы приготовить уже нарезанные стейки и элементарные яйца, но Ляхову проще заказать вок или бургеры, ну или прийти к завтраку, который приготовил Ланс, поэтому он вообще не соображает, что нужно сделать, чтобы самостоятельно приготовить завтрак. На удивление, получается довольно неплохо, и гордый результатом, получившимся под шефством Роберта, парень заявляется на порог комнаты, чтобы проверить не проснулся ли Михайлов. Тот вроде бы спит, но моментально раскрывает глаза, когда Гриша помпезно заваливается на матрас.  — доброе утро, малыш, выспался? — поцеловав мальчишку в лоб, щебечет старший.  — да…я думал уже, ты сбежал от меня из собственной квартиры, — делится предположениями Слава и высовывает руку из-под одеяла, чтобы сцепить ладонь зеленоглазого со своей. — всё же хорошо?  — всё хорошо, я никуда не уходил, — по-доброму усмехается Гриша и осторожно целует тыльную сторону Славиной ладони. — если бы ты вышел из комнаты, сразу бы меня нашёл, мы с Бертом на кухне сидели.  — ну хорошо…а сколько времени? У меня телефон сел. — оглядываясь по сторонам, осведомляется кареглазый.  — час дня уже, ты неплохо так спал, — сообщает Ляхов, и поудобнее укладывается на постели, ныряя к младшему под одеяло. — ты тёплый такой.  — ага…а у меня сейчас математика, как хорошо, что я здесь, с тобой. — улыбается Слава и льнёт к телу старшего, тыкаясь носом в горячую грудь.  — своеобразный комплимент, уже и не помню, когда что-то подобное слышал, — усмехается парень, перебирая пальцами светлую чёлку. — ты вчера…в говно ужрался, Слав. Как себя чувствуешь?  — ты прости, что я так…мне стыдно, правда, просто я хотел набраться смелости, чтобы…  — нет, не переживай, я не к этому говорил, я к тому, что у тебя что, даже похмелья нет?  — нет.  — вот она, молодость, — с нотками зависти замечает зеленоглазый. — видимо, твоё первое похмелье нас с тобой ещё ждёт, ты как, голодный?  — да, пиздец как жрать охота. — активно кивает Слава, услышав о еде.  — ты щас охуеешь, но я приготовил поесть, и это даже вкусно, — спешит удивить Гриша. — хочешь, сюда тебе принесу, позавтракаем?  — да я…можно и на кухне, а то кровать заляпаем.  — мы её уже заляпали, малой, так и так придётся простыни менять.  — блять… Гриша. Теперь, конечно, желания есть в кровати прибавилось.  — даже не благодари.  — и не собираюсь, у меня другая просьба, можно мне трусы у тебя взять?..  — можно у меня взять в рот. — гаденько отшучивается парень, наблюдая за реакцией кареглазого, который уже даже не смущается от подобных шуток.  — хорошо, но сначала трусы…можно же, блять?  — тебе всё можно, малыш. — щедро заявляет Ляхов, после чего прилепляется к губам младшего своими. Он прижимает его к постели, накрывая тёплым торсом, и углубляет поцелуй. Михайлов мягкий, и от него приятно пахнет, что заставляет парня испытать приступ умиления. Гриша ведёт большой ладонью по мясистому боку и останавливает руку на оголённом бедре, вдруг вспоминая, что…  — ты же без одежды, малыш. — констатирует Ляхов шёпотом, прижимаясь губами к ушку. Его невероятно заводит эта мысль, всё это время парень даже не задумывался о том, что они спали раздетые, и в отличие от самого Гриши, который уже успел переделать тысячу дел, Слава до тех пор оставался в постели. Только сам Михайлов, похоже, не видит в этой ситуации никакого лишнего подтекста. Он хочет поскорее одеться, потому что испытывает некое неудобство. Наверное потому, что всё это для него в новинку и очень непривычно. Даже вспоминать, как они занимались сексом, для юноши несколько странно - неужели это всё и правда произошло? Таких ощущений Слава прежде не испытывал, и ему определённо нужно время, чтобы это стало чем-то обыденным для него. Столь же обыденным, как для всех взрослых людей. А может ли Михайлов считать, что этой ночью он стал немного взрослее?  — да, я потому и просил трусы… — неловко объясняется Слава и поглаживает зеленоглазого по подкаченному плечу. У Гриши тело подтянутое, рельефное, очень сексуальное. Михайлов не то что бы много засматривался на мужские тела, но делает вывод, что парень у него самый красивый. Ему ужасно повезло.  — может, лучше побудешь без одежды, м? — пошло улыбается парень и перемещает ладонь на мягкую ягодицу, несильно сжимая и в одно время с тем осторожно прикусывая кожу на шее, на которой уже осталось несколько пятен после прошедшей ночи.  — не…я не хочу, — смущается мальчик, но совсем не шевелится, замирает в таком положении. — ты не подумай, мне вчера было пиздец хорошо, понравилось и всё такое, но я бы поел лучше… Гриша сам не знает почему, но эта реплика вызывает у него несдержанный смешок. Он улыбается, ласково водит губами по шее мальчишки, ладонь с ягодицы перемещает на талию, поглаживая, а после вовсе отстраняется с обещающим «ну ладно-ладно, сейчас принесу тебе поесть и трусы дам».