Il ballo della vita

      Спокойный и уравновешенный Итан держит на коротком поводке вечно взбалмошного и взвинченного Дамиано.       Кто бы мог подумать, что карты лягут именно так. Толпы фанаток бы и в жизни не догадались, кто из них двоих до чертей в глазах любит подчиняться и протирать колени в отельных номерах. Никто и никогда не узнает, почему Дами постоянно носит чокеры. Все видели его фотку в ошейнике, все думали, что это исключительно его прихоть. Да, его... Его любовника.       Итан всегда был чертовски спокойным и сдержанным. Именно он та самая ложка адекватности в сумасшедшем обществе. Когда все кричат, надрывая горло:"Rock-n-Roll never dies" - он лишь стоит в стороне и, сдерживая себя, отвечает:"Yes, right". Но даже оставаясь наедине с этим дьяволом во плоти, с этим вечно возбуждающим и лезущим туда, куда ни один человек в трезвом уме и здравой памяти не полез бы, Итан сохраняет непоколебимое спокойствие. Сохраняет его даже тогда, когда тянет Дами к себе за этот дурацкий чокер - думает ещё, что ошейник был бы куда привлекательнее - когда смотрит в наглые пьяные глаза, смотрящие с вызовом. Почти всегда в эти моменты с острого языка солиста слетает: "Ну и что ты мне сделаешь?". Язвит, выпрашивает. Дамиано любил выводить из себя, до жути любил злить. Ему хотелось почувствовать весь его гнев на себе. Мазохист, не иначе.       Итан почти всегда был непоколебимым. Он мог запросто сидеть в кресле, держа в одной руке телефон со свежими новостями, а в другой - поводок с привязанным к нему Дамиано. Он мог так часами сидеть, наслаждаясь симфонией из жалобного скулежа и хныканья. Но ведь Дами - взрослый мужчина, ведь он может легко встать и уйти, послав куда подальше и Итана со своими идиотскими кинками, и группу, и все, что только вертится вокруг него.       Может, но не хочет. Ему хочется прыгать из огня в снег: за мгновение менять образ из несдержимо пошлого рокера в послушно сидящего на коленях мальчика, который делает все, что угодно, чтобы заслужить поощрение. Контраст ошущений заставляет бегать по кругу за эйфорией, которую вот-вот должен поймать.       Ему нравилось сидеть в паре миллиметров от члена Итана, нравилось бороть в себе желание прикоснуться, облизнуть, потому что нельзя, потому что Итан научил ждать. Ждать, пока тебя подготовят, ждать, пока тебе разрешат сосать. Он научил терпению, научил ждать. Даже во время объявления результатов, когда ведущие невыносимо долго тянули с итогами, Итан тихо, но строго шептал Дамиано:"Ждать." И солист ждал, нервно стуча каблуками.       Эти "собачьи штучки" Дамиано изначально не вдохновляли. Он считал это низостью - стоять на четвереньках, как какая-то дворняга и послушно ждать, пока хозяин тебя или накажет, или поощрит. Но даже сам не заметил, как стал слушаться. Не заметил, как стал получать удовольствие от ошейника, туго обтягивающего шею, от поводка, резко дергающего в сторону, от часового сидения на коленях возле "хозяина" без возможности коснуться себя, иначе добавляется ещё пятнадцать минут. Дамиано - вечно непослушный и отрицаюший слово "дисциплина", научился слушаться и ждать.

Он попал в хорошие руки.

      Мужественный и всегда взвинченный солист попал в руки к тихому и спокойному драммеру, который делает все для его воспитания. Как они там пели

I wanna be your slave

I wanna be your master